000
ОтложитьЧитал
Часть 5. La mala hora
О нём говорили, что в этой же самой спальне он застал со своей женой мужчину, убил его и зарыл труп у себя в патио. На самом деле было совсем другое: Адальберто Асис застрелил из ружья обезьянку, которая сидела на балке под потолком спальни и смотрела, как переодевается его жена. Он умер сорока годами позже, так и не сумев опровергнуть сложенную о нем легенду.
«Недобрый час» Маркес Габриэль
Пятницу и все выходные Кюнт провёл на ферме. Время здесь текло медленно. Работа была простой и за разговором со старым ирландцем легко было забыть о насущных проблемах. Оказывается в Олд-Мексико Каван с Медди переехали почти двадцать лет назад с Канадских островов, после смерти жены Кавана. Там же они жили в небольшой ирландской общине. Она занимала два острова. Один был полноправной собственностью общины, за другой же шла ожесточённая борьба с администрацией Канадских островов. Собственно причиной вынужденного переселения стала не столько смерть жены Кавана, сколько всё возрастающие радикальные волнения на острове. Растить ребёнка в такой атмосфере мужчина не считал хорошей идеей. На новом месте он смог купить маленькую ферму.
Каван не выращивал ни кукурузу, ни сою, а имел небольшую пасеку на тридцать ульев, причём несколько семей мужчина с трудом вывез из общины. Он с гордостью представлял гостю своих пчёл. Что интересно, каждый улей был назван своим именем: Аделоида, Маргарита, Старая Англия, Новый горизонт, Весенна, Жуль и так далее. Пчёлы на проверку оказались злыми и кусачими и почти всю пятницу Кюнт провёл в доме, обмазавшись мазью от воспаления. Медди посмеивалась над ним, но совсем откровенно не злорадствовала. «А отца они не кусают», ― говорила она.
В субботу утром Кюнт решил прогуляться по округе, благо в этой части пустоши каждые три километра стояли маленькие пластиковые навесы с колонкой, а также аварийным телефоном и можно было не бояться умереть от жажды или перегрева.
Кюнт остановился на перекрёстке двух просёлочных дорог. Одна вела от дальних полей к Розуэлл, а другая связывала водохранилище и ещё одни поля, принадлежащие общине староверов. Вдалеке виднелись какие-то дома и по дороге на велосипедах гоняли дети. Кюнт обернулся и коротко вскрикнул. На него смотрела женщина в длинной белой рубашке. Её седые волосы развевались на лёгком ветру. Она открыла рот и проговорила несколько слов на неизвестном языке, больше похожем на смесь испанского и английского, но ни одного слова Кюнт не узнал. Женщина махнула рукой, словно останавливая ставший неинтересным разговор, повернулась и пошла по дороге в сторону Розуэлл.
– La mala hora, ― крикнул мальчишка, проезжаями мимо неё на велосипеде.
Женщина продолжила идти дальше. Кюнт повернулся к мальчишке.
– Как ты её назвал?
– Мы её завём la mala hora. Кто её встретит на перекрёстке, тот сойдёт с ума и умрёт. Ну или кто-то из близких умрёт, ― пояснил мальчик и, надавив на педали, понёсся к свои друзьям.
Когда Кюнт поднял глаза, женщины уже не было.
На ферме Медди начинала готовить обед. Она внимательно выслушала историю о встречи с la mala hora и даже не стала над ним смеяться. Мол, люди всякие байки горазды придумывать, что каждой верить?
До обеда было ещё далеко и Кюнт решил помочь Кавану в сарае. Тот как раз прокладывал проводку до новой пристройки, где собирались хранить рамки с мёдом. К удивлению самого Кюнта, он быстро понял, что надо делать. Казалось руки сами знали как уложить провода в канавки, какой разъём куда подключить и как настроить панель управления энергосетью. Они провозились до самого обеда, а затем и до самого вечера. Один провод остался висеть оголёным. Кюнт заизолировал его и предупредил Кавана, что доделает всё в понедельник или вторник, когда они с Медди вернуться из города. Он слез со стремянки, сложил её и повесил на стену.
– А ты, я смотрю, толковый парень, не смотря на то, что память отшибло, ― весело заметил Каван. ― Может быть ты был электриком? Хотя посмотри, руки у тебя не сказать чтобы сильно натруженные. Не думаю, что на жизнь ты себе зарабатывал горбатя спину.
– Не знаю, ― уже привычно ответил Кюнт. ― В моих воспоминаниях какая-то женщина говорила, что я руководитель отдела охраны труда «Корпатка Прайс».
– Хм… Никогда о такой не слышал. Смотрел в сети?
– Там ничего нет. А ладно, может быть это просто моё желание? Вот был я обычным сотрудником этой Корпатки и очень желал стать руководителем каким-то, а оно мне приснилось.
Каван пожал плечами, явно опечаленный тем, что не знает чем помочь своему гостю.
–Пошли, а то Медди сейчас погонит нас половником на ужин.
Он повернулся, неловко задев стремянку, висевшую на стене. Та, по всей видимости была плохо закреплена, и упала, к счастью косо задев Кавана. Рубашка треснула на плече по шву. Плечо быстро окрасилось кровью. Медди весь вечер суетилась вокруг отца, обвинительно смотря на Кюнта. Каван же всех успокаивал и говорил, что это случайность, просто царапина.
Кюнт никак не мог выбросить из головы видение, которое настигло его несколько дней назад. Порваная рубашка, привидевшаяся ему в темноте коридора, в точности соответствовала той, чтобы была на Каване вечером. Да и вся ситуация оказалась крайне неловкой ― он плохо закрепил лестницу на стене и по его вине, пусть и косвенной, мужчина поранился.
***
Они выехали в десять утра, надеясь к обеду быть уже в Розуэлл. Проезжая давешний перекрёсток, Кюнт вновь увидел женщину в белом. Она проводила их взглядом. Он ничего не сказал, предпочтя списать возникшее беспокойство на волнения минувших дней. Мало ли безумных женщин?
Шериф Джонс сидел в своём кабинете, попивая ледяной чай. Он явно был не в самом лучшем расположении духа, но заметив своих посетителей улыбнулся довольно приветливо. Их ожидали печальные новости: фотографию и данные он поместил в базу, но никакого отклика пока не было. Возможно потребуется подождать пару недель. По лицу Медди было видно, что времени потребуется больше. Кюнт же пытался выпытать у шерифа, не смогли он связаться с «Корпатка Прайс» или узнать, где располагается клуб «Святая Иолана». На все свои вопросы он получил отрицательный ответ.
На улицу Кюнт вышел раздражённый. Он словно хомяк гонял колесо, но так и не находил выхода. Может и правда он никакой не руководитель, а обычный парень, которого никто не ищет?
Доктор Дарлинг оказался приземистым, слегка полноватым мужчиной средних лет. У него была аккуратная бородка и усы. На носу сидели круглые очки с толстыми стёклами. Весь образ дополняла красная галстук-бабочка. Седеющие волосы он разбивал на косой пробор и явно фиксировал лаком, чтобы чёлка не падала на глаза.
– Ага, вот и вы мой друг! ― радостно воскликнул он, когда Кюнт зашёл в его кабинет. ― Наслышан о вас.
Как ни странно, жизнерадостность и деловитость доктора Дарлинга в некотором роде примерили Кюнта с безысходностью происходящего. После осмотра выяснилось, что не было никаких причин амнезии, то есть никто его не бил по голове. Доктор задумчиво подёргал себя за ухо и улыбнулся.
– Есть у меня один занятный материал. Ещё в колледже я снимал выводы своих исследований на камеру, чтобы выкладывать в сети. На пятом курсе я как раз увлёкся психиатрией… Собственно, лучше будет посмотреть, чем пересказывать.
И он действительно поставил короткий ролик, где более молодая версия доктора Дарлинга рассказывала о природе амнезии, как способе побега от тяжёлых травмирующих воспоминаний.
– Вообще, русские в институте Сербского научились в своё время возвращать память.
– Я могу к ним обратиться?
– Боюсь, что нет. После «Великого переселения народов» эти знания утрачены безвозвратно, ― грустно заметил доктор Дарлинг. ― Я кое что знаю про проблемы с памятью, но мой опыт ограничен деменцией и скорее лежит в плоскости утрачивания личности, а ваша личность сидит внутри вполне крепко, как я могу судить. Возможно вам встречалась Лилия Мёрфи? Медди живёт где-то там. Была очень приятной женщиной, но с пятидесяти лет безвозвратно утрачивает память и личность. Часто воспринимает себя ребёнком и куда-то уходит из дома. Вместе с тем со временем она стала пропускать слова и звуки в предложениях, теперь же и вовсе говорит только отдельные слога. Нет никакого шанса её понять.
Кюнт описал встреченную им женщину на перекрёстке и доктор Дарлинг подтвердил, что это именно она.
***
Кюнт попросил Медди остановить машину за пару сотен метров до перекрёстка. Он хотел прогуляться пешком один и отверг предложение девушки остаться с ним.
Был уже вечер и солнце медленно спускалось к багровому горизонту, в последний раз перед темнотой лаская землю своими лучами. Женщина появилась также внезапно, как и раньше. Она неясно бормотала что-то. Кюнт, ещё на приёме узнавший у доктора Дарлинга, где она живёт, взяв её под руку и мягко направил в сторону дома. Она что-то эмоционально ему рассказывала на своём языке, кажется возмущалась, затем дёрганно улыбнулась и в конце-концов погладила его по руке.
– Вы знаете, я вас совершенно не понимаю, ― сказал Кюнт. ― Но уверен, что где-то там вы понимаете меня.
Лилия обеспокоенно проворчала что-то.
– Я не знаю куда мне идти. Как вы думаете, мне стоит остаться здесь или поехать в город побольше? Не могу же я всё время сидеть на шее Медди.
Женщина согласно кивнула и вновь забормотала что-то.
К ним навстречу спешил мужчина. Он взволновано обнял Лилию, но та оставалась совершенно безучастной к этому. Это был её сын Густав. Он пригласил Кюнта выпить с ним чай. Он же и рассказал причину этой странной байки про la mala hora, которая переводится как Плохой час. Лет пять назад, когда Лилия уже была не в ладах с собой, жена предыдущего мэра Розуэлл ехала на велосипеде по дороге и заметила Лилию только в последний момент. Она успела свернуть в сторону, но потеряла управление и сломала лодыжку. А там история обросла злыми слухами. Мэр с семьёй уехали из города через год и никто уже не мог опровергнуть сплетни. Кто-то припомнил, что встретил Лилию на дороге, а на следующий день у него умерла мать. На самом деле умерла собака, от старости, потому что мать у того человека прожила ещё полтора года и умерла от сердечного приступа.
На ферму Кюнт возвращался в жутких сомнениях. Он то улыбался, то хмурился. Кто он такой? Человек-подонок, который бил людей, не пришёл на похороны матери или просто придумал замену настоящему «я»?
Медди сидела в гостинной и зашивала рубашку отца. Она радостно помахала Кюнту и предложила ужин. Тот отказался и отправился спать. Как всегда он засыпал с трудом, постоянно прокручивая в голове сумятицу воспоминаний.
Проснулся он почти в двенадцать от крика. Медди нашла отца в сарае и сразу же вызвала скорую. Каван лежал без сознания. Он решил не дожидаться Кюнта: сам полез на стремянку и не подумав схватился за провод, с которого слетела изоляция. Его отвезли в больницу в Розуэлл, где подключили к аппаратам.
– Это твоя вина, ― коротко бросила ему Медди. ― Он всегда не дружил с электрикой.
Кюнт открыл рот, чтобы ответить хоть что-то, но тут же закрыл его. Медди расплакалась, уткнувшись лбом в его плечо. Он приобнял девушку.
Можно вспоминать как свои хорошие, так и плохие поступки, но то, что ты делаешь в моменте, остаётся с тобой навсегда.
Часть 6. Поиск
Желтые штаны – два раза ку.
К/ф «Кин-дза-дза!»
― Услышьте правду об «Инциденте в Розуэлл». Вам врут, а мы говорим только правду! Уникальные и неоспоримые доказательства крушения корабля гостей с другой планеты предоставлены достопочтенным мистером Уильямом Вуди. Эти драгоценные факты доказывают, что наше бедственное положение связано именно с влиянием других цивилизаций, которые не хотят, чтобы Земля стала процветающей планетой и полноправным участником межпланетного союза. Приходите к нам, гости и жители Розуэлл и узнайте правду. В нашей сувенирной лавке вы можете приобрести кружки, значки и другую продукцию, чтобы поддержать наше великое начинание и не дать скрыть правду!
Динамик напоследок выплюнул какой-то странный звук на низких частотах и умолк. Кюнт ещё раз посмотрел газету, которую сжимал в руках и вновь поднял глаза. Всё было верно, он пришёл по нужному адресу. Здание музея представляло собой двухэтажное бетонное строение без окон. Справа находился вход в кинотеатр, слева вход в сам музей. Выцветшие плакаты призывали посетить выставки: «Тайна падения корабля пришельцев в Розуэлл», «Как проходят исследования инопланетных рас», «Препарирование или ассимиляция?», «Поработители, рабы или друзья? Кто они?». Каждую вторую субботу месяца в кинотеатре показывали фильмы на основе реальных документов. У входа в музей Кюнта встретили два картонных макета зелёных человечков. Они подняли трёхпалые руки в знак приветствия.
В маленьком холле разместились уже упомянутый сувенирный магазинчик и касса за небольшим прилавком зелёного цвета. За ней сидел высокий, невероятно худой длинноволосый мужчина. Он поднял глаза и расплылся в широкой улыбке.
– Добро пожаловать в Международный музей и исследовательский центр НЛО!
– Добрый день. Я по поводу работы, ― сразу же ответил Кюнт, подозревая, что сейчас мужчина начнёт презентацию в духе «Только мы знаем правду».
– Это же прекрасно! Я уже не надеялся, что кто-то прочитает моё объявление.
Чарли Дикк, так звали мужчину за прилавком, был владельцем музея и оказался совершенно повёрнутым на внеземной жизни. Он искренне считал, что Первую волну колонизации прервали именно жители других планет и такая же участь постигнет и Вторую. А всё дело в том, что Земляне крайне сообразительны, могут делать дело и со временем станут сильнейшими конкурентами на межпланетном рынке. Инопланетянам такого, конечно, не нужно.
Чарли провёл Кюнта по всей экспозиции, особенно задержавшись на последствиях провала Первой волны колонизации. Она проходила помпезно, быстро и увенчалась полнейшим провалом ― не было никакой возможности восстановить координаты пространственно-временных туннелей и все шестьдесят четыре корабля пропали без вести. Последовавший за неудачей экономический кризис привёл к парочке войн, исчезновению трёх государств и появлению десятка новых. Спустя больше двух сотен лет несколько стран предприняли ещё одну попытку, но подошли куда более ответственно. Пятидесятилетняя подготовка подходила к своему финальному этапу. Было закреплено несколько новых точек ПВ-туннелей и вот-вот должна была стартовать экспедиция в созвездие Афродиты. Чарли считал, что искать путь к звёздам ещё рано. Земляне не развиты, их раздирают собственные войны и инопланетные цивилизации просто-напросто их не примут. По его мнению, всё завершиться ещё одной катастрофой.
Они вернулись обратно ко входу и оказалось, что кинотеатр не работал уже несколько лет, так как проектор был стареньким, его признали неремонтопригодным, а денег на новый у музея не было.
Собственно, работа была простой ― продавать посетителям билеты, сувенирку, а также убираться по мере загрязнения. Зарплата оказалась неприлично мизерной, но хоть что-то. Чарли передал Кюнту майку с надписью «Там есть жизнь», фирменную кепочку с лицом зелёного пришельца и, попрощавшись, ушёл, напоследок сказав, что он уехал в отпуск на море и в ближайший месяц его не будет. Зарплату Кюнт может взять из кассы, записав сумму в тетрадочку под терминалом.
Только в конце дня он понял, насколько всё было плохо и в какую беду он попал ― местные жители обходили музей стороной, а туристы в Розуэлл приезжали в лучшем случае один раз в месяц, и то редко останавливались.
Закрыв вечером музей, Кюнт уныло побрёл в участок. Шериф Джонс с удовольствием предоставил ему дальнюю камеру, предусмотрительно приложив к приглашению ключи. Зайдя в участок, Кюнт с удивлением увидел, как шериф кряхтя раскладывает в своём кабинете раскладушку. Они понимающе переглянулись и пошли спать.
Утром Кюнт успел забежать в больницу, узнать как дела у Кавана. Тот так и не пришёл в себя и доктор Дарлинг с крайне печальным лицом диагностировал у него кому. Медди говорила с Кюнтом отрывисто, даже пренебрежительно. На новость о том, что он поселился в участке она ответила только «Это правильно».
В музее было тихо и спокойно. Включив радио, Кюнт прошёлся по экспозиции и даже заглянул в кинотеатр. Проектор, действительно, был сломан. Сгорело часть микросхем, а самое главное, катушка. В углу нашлись коробки с маленькими квадратными дисками. На большинстве из них были записаны документалки про НЛО, а также и обычные человеческие фильмы. Отобрав парочку и заодно прихватив проектор, Кюнт вернулся на своё место в холле.
***
Алекс потрепал пса за ухом ― большой, с коричневыми пятнами, Лаки довольно подставил лоб и блаженно прикрыл глаза. В квартире не было ни одной зацепки. Только Лакки жалобно скулил и Алекс самолично выгулял его, пока ребята из службы безопасности осматривают квартиру.
– Куда же твой хозяин запропастился? ― вздохнул мужчина, а Лаки просительно заглянул в его глаза.
Вернувшись обратно, Алекс положил целую миску корма и пёс принялся есть ― всё таки два дня не кормили.
Поиски не увенчались успехом. Квартиру опечатали. Пса Алекс забрал с собой ― не бросать же его. Вместе они остановились на набережной. К ним подошёл старый капитан Густав. Он достал сигареты и предложил Алексу, тот не стал отказываться. Они закурили, смотря на тёмные воды Гудзона.
– Ну, и какие у нас зацепки, господин старший инспектор? ― спросил Густав.
– Его видели в «Святой Иолане». Он поругался с какой-то девицей на входе, зашёл внутрь, а потом вышел и всё, как в воду канул. А тут… сам знаешь…
Алекс затянулся и бросил бычок в Гудзон. Вода не приняла окурок и тот подрейфовал к центру реки. Сержант поправил свои пышные седые усы: