Иначе

Даниил встает лицом к толпе и выставляет впереди себя на уровне лица руку с билетами.

– Куда у тебя? – спрашивает парень в темной длинной куртке и белых классиках

– Центр, – отвечает Драйвер

– Ясно.

Лена стоит рядом и копается в телефоне.

– Дружище, есть два билета? – спрашивает мужчина с девушкой в возрасте на десяток лет старше ребят.

Лена смотрит на Даню

– Давай не будем два отдавать, может, сразу все три заберут, – говорит она Драйверу

– Подойдите через десять минут, если не отдам, то можно поговорить будет, – отвечает Даниил мужчине

– А чего по цене?

– Десять тысяч, центральный сектор

– Это за один?! – удивленно спрашивает потенциальный покупатель

– Было бы неплохо, но нет, за два

– Пап! Вон, смотри! – мальчишка в шапке в цвета клуба, замотанный шарфом показывает в сторону Дани. Из-за спины у мужчины появляется точно такой же паренек, вылитая копия первого, даже одет также. Он подбегает к брату.

– Молодой человек, здравствуйте! Сколько стоят билеты?

– Пятнадцать за три

– Отдайте подешевле! Вот, могу вам двенадцать тысяч предложить, больше нету, домой придется пешком идти, обещал сыновьям, что свожу их…

По мужчине видно, что он не врет, и уже собирается продемонстрировать парню количество купюр в своем кошельке, но парень резко прерывает его

– Нет, не вариант!

Мальчишки стоят и внимательно смотрят на парня с вожделенными квиточками.

– Ну, пожалуйста! Может, все-таки отдадите?

– Что из моей последней фразы ты не понял? Я же сказал не вариант, также сказал, сколько стоит!

Отец мальчишек берет сыновей за руки, и они уходят.

– Ты чего? – Лена убирает телефон в карман, – давай отдадим, пусть ребятишки порадуются, и так же в плюсе!

– Лена, угомонись! – Даня начинает злиться

– Даня?!

– Мне то, блять, какая разница, что батя не может своим пацанам на билеты заработать?! Может, тогда отдадим их ему по номиналу, или, вообще, забесплатно?! Зато ребятишки порадуются!

– Ты нормальный, вообще?! Это же дети! Да и билеты не твои, если на то пошло! Давай их сюда!

– Лена! Мы сейчас их за нормальный ценник впарим и нормально все будет! Чего ты горячишься?

– Ты не понял меня? Я говорю, билеты давай!

Даня с еле заметной ухмылкой протягивает Лене билеты, видя, что в нескольких метрах от них отец ребят уже отдает деньги какому-то огромному мужику, а дети начинают прыгать от радости. Лена берет билеты и уже хочет двигаться в сторону главы семейства с его ребятами, но потом понимает, что к чему, разворачивается и сует проходки на матч обратно другу

– Ну и мудак же ты временами.

В этот момент к ребятам подходит респектабельного вида мужчина с женой и дочкой. Девочка в полном обмундировании болельщика, даже на косичках, торчащих из-под шапки видны резиночки в цвет командного триколора. Жена явно моложе супруга. Не особа рада, что очутилась в воскресный день здесь, хотя и нельзя сказать, что прямо совсем не в настроении. «Тупая кобыла!» – Проносится в голове у Дани, когда та с явным недовольством или даже презрением смотрит на толпу пьяных малолеток в возрасте не старше двадцати, пытающихся скандировать что-то в поддержку любимой команды.

– У тебя есть три билета? – с ходу кидает Дане мужчина

– Да

– Какой сектор?

– Центр самый, под козырек

– Сколько надо денег?

– Восемнадцать, – отвечает нерастерявшийся парень.

Без лишних слов мужик отсчитывает купюры и протягивает их Даниилу

– Приятного просмотра, – говорит Даниил. Ему невероятно хочется добавить что-то, наподобие, ферзь бубовый, но он разворачивается и уже хочет открыть рот, чтобы сообщить Лене, как та бы сейчас могла оказаться в минусе дохода в размере шести тысяч, но его одергивает покупатель

– Ты куда собрался?

– В смысле?

– Пойдем с нами до турникетов! Мало ли ты таких бумажек сотню напечатал?

«Встретить бы тебя раньше» – идея с печатью левых билетов показалась Дане довольно заманчивой

– Лен, сейчас, пять минут!

Та смотрит на него, но той радости, которую излучало лицо девушки еще десять минут назад, и след простыл. Даня же настолько поглощен эмоциями от легкой наживы, что не замечает этого

– Сейчас я, Лен, слышишь?! – говорит он и идет в сторону турникетов.

Карман парня приятно греют купюры. Тепло исходит от них такое же, как от солнца в июньский полдень. Чувство отходняка от вчерашнего практически исчезло за завесой эмоций. Даня уже в предвкушении пинты наивкуснейшего темного.

– Приятного просмотра! – повторно, но уже с явно выраженным презрением сообщает семейству богачей, когда те проходят на территорию стадиона. Ни муж, ни жена, не говоря уже про девочку, не обращают внимания на его реплику. Даниилу на это плевать. Забывая о том, что за спиной у него толпа народ, идущая в противоположном ему направлении, Даня резко разворачивается и втыкается в какого-то фаната

– Аккуратней, блять! – в чувство радости Драйвера на секунду вкрадывается нотка ненависти к болельщику с разрисованным лицом

– Без обид, брат! – отвечает тот.

Он в большой компании, но явно не хочет никаких конфликтов.

Из громкоговорителя начинают объявлять состав приезжей команды, и слышно, как после каждой произнесенной фамилии из чаши стадиона доносится неодобрительный гул.

«Да где она?» – Даня уверен, что именно здесь должна стоять Лена. «Блять, ну и дура!» – Достает айфон и, тыкая пальцами, совершает вызов подруги. «Да возьми же ты трубку!» Гудки. Даня оглядывается по сторонам. «Надо же такой дурой быть, сказал же, стой тут, сейчас подойду!» – Парень идет в сторону метрополитена, – «Может, решила уже туда идти?» Гудки в трубке начинает заглушать восторженный шум, издаваемый болельщиками. Диктор перешел к составу хозяев. Вдруг в паре десятков метров Даня замечает знакомые очертания. Это Лена. Рывок между людей. Несколько расталкиваний.

– Лена, бля, ты куда поперлась? Ну, хер с ним, что решила двигать, трубку то можно было взять!?

– Я не слышала, – Лена продолжает идти

– Не слышала она. Ну чего, куда двинем?

– Куда хочешь

Односложные ответы и отсутствие взглядов в его сторону вводят парня в ступор, тот хмурит брови, потом хватает Лену за руку

– Ты чего, Лен? Что за перепады настроения? Я не врубаюсь, пятнадцать минут назад ты вчесывала мне про красивый центр и прочую ерунду

Ребята останавливаются, Лена поворачивается к Даниилу и одергивает свою руку

– Это было до того, как ты в очередной раз показал себя моральным уродом!

– Этот моральный урод, как ты выразилась, заработал нам с тобой гораздо больше денег на кураж, чем могло быть, если бы я повелся на твои милосердные сопли по отношению к однояйцевым пацанам и их отцу-нищеброду!

– Чего? Да ты хоть себя иногда то слышишь? Однояйцевые, нищеброд! – Лену в таком настроении можно увидеть очень редко, – заработал он, труженик, мать твою! – продолжает она, – да зарабатываешь ты свои копейки сидя за рулем чужого автомобиля, и далеко не факт, что тот мужчина беднее тебя живет! А эти деньги, вообще, не твои, а Лешкины! Если б не он, ты бы сейчас дома сидел, натирая мозоли, просматривая какую-нибудь порнуху!

– Да чего ты несешь то? Радоваться надо, а ты тут ныть начинаешь!

– А у тебя радость только в деньгах заключается? Никогда не думал о том, что радоваться можно, делая добро, или дела какие-нибудь хорошие?!

– О чем, блять, ты?!

– Хотя да, о чем я? Какие хорошие дела и ты?! Это же, как сраные полюса, северный и южный! Я не вспомню, как ты в сознательном возрасте что-нибудь хорошее делал! Да ладно там, не делаешь, да и хер с тобой! Но ты же постоянно подъебываешь всех, дерешься, обманываешь! Все, что с тобой связано – негатив! Я же тебя с детства знаю! Всегда тебя оправдывала, детство тяжелое, отец сидел, мать пила все время, но блин, Даня, нельзя так, как ты делать!

Парень взрывается

– Да хули ты мне тут втираешь дичь?! Добрая, видите ли, фея! Мне похуй и на тех пездюков с их батей и на правильные дела! Для меня то, как я погляжу, каждый второй тут хочет что-то доброе замутить! Скажу тебе так, ты бы сама свои очки розовые сняла, всем насрать абсолютно и на тебя, и на меня! Сейчас время такое! Каждый сам за себя!

Лена смотрит на Даниила и, кажется, вот-вот заплачет, но в последний момент сжимает скулы, проглатывает ком в горле, и говорит

– Данька, не прав ты, если бы абсолютно всем было на всех плевать, ни тебя, ни меня, да и никого на этой планете бы уже не было.

Лена разворачивается и идет в сторону автобусной остановки.

– Куда ты собралась? – Даня, вроде, слегка приспускает пар, – деньги хоть свои возьми то

– Я домой, Даня, а деньги этот Лешины, ему и отдашь

Тут парень взрывается вновь

– Ну и пиздуй, принцесса!

Лена ничего на эту фразу не отвечает, а Драйвер разворачивается на сто восемьдесят градусов и начинает движение в сторону бара, расположенного в двух минутах ходьбы.

Не могу понять, это холод такой дичайший, или меня знобит от стиля, в котором прошли выходные?

На остановке, как обычно многолюдно. Хоть одно радует, в нужный мне бас максимум из всей толпы пара человек сунется, всем в центр нужно. Докуриваю сигарету и кидаю окурок прямо под колесо подъезжающего двести тридцать четвертого. За ним облако черного дыма. Давай уже открывай двери! Запрыгиваю в салон. Водитель начинает движение, автобус стартует, но потом зависает и резко дергается. Не успеваю схватиться за поручни и хлопаюсь на пол вместе с чемоданом какого-то мужика. Уебок, блять! Поднимаюсь и двигаю в сторону кабины.

– Нахуя так дергать?

– Не ругайтесь, молодой человек, я тут не при чем, неисправность!

– Неисправность, – повторяю я и сажусь на сидение.

Бля, все штаны зафакал! Да смысла тереть нету, только хуже будет. Автобус опять дергается, и в глушителе раздается хлопок. Водитель тормозит повозку, поворачивается лицом к салону

– Все, дальше не поедет. Можно пока тут сидеть, через тридцать минут следующий пойдет.

Вот это прогар, какие тридцать минут?! Опаздывать нельзя никак. Водила открывает двери, выпрыгиваю. Какие варианты? Придется в двести тринадцатом обрыганном несколько остановок потолкаться. Хорошо хоть спать не так поздно лег. В ста метрах от меня автобусная остановка. Оборачиваюсь и вижу на предыдущем светофоре стоит возможно мой автобус. Было бы круто. Загорается зеленый, коробка для перевозки людей стартует, а я, в свою очередь, делаю небольшой спуртик, чтобы не просрать возможный шанс быть на базе вовремя. Подбегаю к остановке одновременно с каретой. Да, бинго, сегодня фартит, это он. Открываются двери, и чувство радости сменяется отвращением от количества нечисти в салоне. По ходу все нормальные люди уже обзавелись телегами. Да уж. Любой, даже самый гиблый жигуль я бы сейчас предпочел этому дерьму. Влезаю в салон. То, что там яблоку негде упасть – мягко сказано. Но что больше меня вымораживает – это количество выходцев из Средней Азии. Таджики, узбеки, кого тут только нет. Это и не мудрено, маршрут от овощебазы идет.

Помню, в детстве мы там с Нео халтурили, таская ящики с бананами. Конечно, выходило сущее копье, но на сухарики с марочным лимонадом нам хватало с лихвой. Естественно, сейчас база с размеров нескольких складов разрослась до невъебенного логистического комплекса, специализирующегося на всем от картошки до каких-нибудь ягод годжи. Хер знает, кто там управляет всем, но то, что этот уебок не хочет платить за труд работягам – это, без сомнения. Год назад я пробовал туда сунуться и охуел от раскладов. Помимо того, что ты должен уметь управлять газелью, как Сами Насери из Такси, удостоверение водительское должно быть выдано еще во времена монголо-татарского ига на Руси, так еще и платят с учетом всех этих скиллсов столько, что по ходу, если не тащить с этой же овощебазы жухлый картофель с морковью, уже через месяц каждый гаишник будет тебя просить поссать в банку, так как ты будешь выглядеть, как долбанный торч, непрерывно сидящий на порохе или шлюшка-анорексичка. Пятидневка с обязательной субботой через неделю и двумя выходами в ночь минимум по 10 часов. И все это удовольствие за тридцать пять килорублей. Мне хотелось узнать, не ебанулось ли начальство, у сотрудницы в отделе кадров, но срываться на милой девчушке лет двадцати, вероятнее всего, получающей еще меньше и старающейся совмещать учебу с работой, в стремлении похвастать перед подругами новой сумкой не турецкого ширпотребного производства, или фотками с пляжей Египта, особого смысла не было. Даже представить себе не могу, сколько раб квалификации принеси, подай, но, в основном, мешки таскай, получает в этом месте.

В протертый кем-то круг на запотевшем стекле автобуса вижу, что на остановке за перекрестком стоит целая пачка народа, по любому сюда залезать будут. Ебать их в сраку. Двери открываются, и волна народа с ходу пытается окончательно забить последние пустоты в этой коробке с людьми. Надо было сейчас выйти. Но тогда был бы риск остаться без премии за субботний полуфинал. Начинаю жестко потеть, да, насколько понимаю, не я один. Прямо передо мной стоит какой-то мелкий черт, от бошки у которого воняет так, что если он себе в коробку для памяти захуярит несколько десятков литров инъекций хэд эн шоулдерса, все равно эффекта не будет. Сука! Тут поможет только одно, если ублюдок засунет свою башню в заводскую печь на термическом участке, где мы с Лехой делали первые шаги во взрослой жизни, пробуя зарабатывать на хлеб. Точнее, тогда этот заработок шел не на пропитание, а на алкокуражи. Не могу больше вдыхать этот смрад. Отворачиваюсь, и передо мной возникает улыбающийся ебальник смуглого хуя с золотыми зубами. Пиздец. Смотрю ему в глаза, он не перестает улыбаться.

– Хули ты лыбишься, чучело?

– Брат, что такой злой? Не выспался?

Отвечает на мою фразу не он, а стоящий рядом с ним более бледнокожий, но с темными кудрявыми волосами и черными глазами клоун. Причем абсолютно без намека на акцент.

– Ты своего корешка что ли всю ночь сзади нагружал, что он от радости дар речи потерял?! – говорю ему и уже прикидываю, как разъебу лбом нос уроду, стоящему ближе ко мне. Мистер золотой зуб говорит что-то на своей аброкадабре. Кидаю в его сторону жесткий взгляд и сжимаю зубы. Терпеть не могу, когда в моем присутствии не по-русски треплются. Второй видит это и говорит

– Извини, пожалуйста, нас, дружище, не горячись, ты не так все понял.

Моя остановка. Не отвечаю ничего уебку, пытаюсь протиснуться через толпу, хорошо хоть тут часть народа спрыгивает. Только оказываюсь на улице, тут же вижу, как вижу нужный мне автобус, который доставит меня до работы. Десять минут, и я уже подхожу к воротам базы.

– Привет, Даня, – это Саныч. Он стоит около газелей

– Здорова

– Ну как футбол?

– В воскресенье финал

– Поздравляю!

Улыбаюсь ему в ответ

– Чего, приходил уже начальник?

– Да. Тебе сегодня в центр на реконструкцию, там с выходных бригада. Их забрать и в область на двадцатиэтажку

– Понял. Чего, давай!

Нужно стартовать. Во-первых, до центра с учетом времени и дня недели не меньше сорока пяти минут, да и областной объект в шестидесяти километрах от кольцевой. Не хотелось бы весь день проводить в разъездах.

Сажусь в тачку. Насколько же в ней комфортнее, нежели в общественном транспорте. Зиненко – урод сраный. Принципиально не дает рабочие автомобили в личное пользование. Да что я буду на грузопассажирской газели в такси работать? Дятел, бля! «Автомобили должны быть на стоянке, ключи на охране». Хер с ним, погнали. Чего там навигатор пишет? Да, как я и думал, сорок пять минут. Выезжаю с территории. Одной рукой держу руль, второй пытаюсь найти флэшку в бардачке. Вот она. Да, теперь можно поставить старые добрые продиджи. Странно, но британские пионеры электроники очень хорошо влияют на мою голову во времена поствыходного синдрома. На удивление быстро выбираюсь из спальных районов в места, приближенные к центру. С учетом опережения графика, решаю притормозить и купить блин в придорожном, подобном теремковскому, ларьке. Беру самый бюджет с капустой и яйцом и прыгаю обратно в тачку. Надо набрать Леху. Долгие гудки. Откусываю блин и тут же выплевываю его на пассажирский коврик.

– Фу, блять! – ругаюсь я вслух

– Ты чего, братан, там материшься? – это Нео берет трубку

– Привет, братан, не поверишь взял блин перекусить, а он кислый, нахуй!

– Всякое бывает, это же быстрое питание

– Так в этом, бля, и дело! У них же все свежее должно быть!

– А с чем блин-то?

– С капустой и яйцом

– Просто капуста жухлая попалась, не переживай особо, главное не жалей денег и не хавай его, ахахах! – смеется Леха

– Ага, жаль, пробка в обратную сторону, да и времени особо нет, так бы вернулся, заставил это кулинарное дерьмо сожрать поваренка местного, – отравляю большую часть блина вместе с оберткой и салфетками к первому куску – на резиновый коврик под торпедо

– Такой ты, Драйвер! Он-то тут причем? Ему, что дали, из того он тебе и сготовил

– Нео, ты, как Лена. Что у тебя, что у нее, все хорошие, виноватых ни у кого нет! А на самом деле, невиновных нет, мать вашу!

– Невиновных нет? Звучит, как лозунг

– Бля, он, по ходу, и есть. На свитшоте у какого-то мамкиного хулигана, лет пятнадцати, с завернутыми в носки джинсами видел.

– Чего, так и написано? – смеется Леша

– Да, прикинь, еще и кастет нарисован был, вроде

– Да уж. Но к поваренку это дело не имеет

– Схуяли?

– Ну, братан, ты же не станешь отрицать, что это не он тебе из пиздатой свежей капусты замутил помойный кислый дерьмо блин?

– Ладно, твоя правда, братан. Рассказывай, как ты?

– Вроде выравниваюсь потихоньку

– Нормально, я смотрю, тебя выхлестывает. Мы же с тобой позавчера базарили, ты готов был на мяч идти. Хуяк, а уже на следующий день Ленка говорит, что ты раскис. Не долечился что ли?

– Не знаю. Я не то, чтобы болел то. Температуры не было, но голова хер пойми какая, уши закладывало, а вчера, прикинь, с утра пошел в ванную, бах, в глазах потемнело, ничего не помню. Хуяк, уже батя надо мной склонился, по щекам бьет

– Хуя се, так это от того, что ты по двенадцать часов в сутки за экраном ноута сидишь

– Вероятно. А что мне прикажешь делать? Я по-другому зарабатывать не умею

– Тоже верно, да и нет такой работы, на которой здоровье прибавляться, или хотя бы не тратиться будет

– Вот-вот! Где-то больше, где-то меньше.

Выворачиваю на набережную и оказываюсь в жесткой пробке

– Ну, ебаный в рот!

– Чего там, старый?

– Да пробень лютая. Сегодня есть вариант пораньше с работы соскочить, не охота терять минуты, – по набережной мне буквально пятьсот метров и можно свалить к центру

– Я понял. Как мяч то?

– А ты с Ленкой не говорил еще?

– Нет, не созванивались

– Мы не пошли, скинули тиккеты, хотели слегка куражнуть в пабе, да вот принцессу нашу переклинило, и по итогу она свалила, а я пару пинт темного опрокинул, одну с собой взял домой. Вот и весь расклад. Я даже не знаю, как сыграли

– Не переживай, кислые, как твой блин нули

– Да я и не переживаю особо, ты же знаешь, мне до лампочки, какие там миллионеры выиграли, какие проиграли

– Да в курсе я. А чего Лену то понесло? В какую степь хоть?

– Слушай, да она включила добрую фею, хотела билеты дешевле отдать какой-то малоимущей семейке

– Ясно

– Так, Лех, давай я к тебе сегодня вечером залечу, лавэ закину, да потрещим заодно. Не виделись уже хуеву тучу времени

– Да, я дома, залетай

– Ты у себя же, не у родителей?

– Именно

– Хорошо, договор. Все я погнал, а то тут намертво.

Кладу трубку и выворачиваю на трамвайные пути. Триста пятьдесят метров пролетаю буквально за считанные секунды, и, аккуратно зарезая прикумарившего обморока на рыжей от ржавчины зубиле, сворачиваю направо. Слышу сзади запоздалый сигнал негодования от оленя, больше похожий на писк. Видимо, по луже проехал, набрал воды в клаксон, дятел. Врубаю вторую. Только начинаю набирать скорость, как вижу инспектора с его сраным полосатым страпоном, сигнализирующем мне о том, что я попал на энное количество рублей. Торможу, открываю окно.

– Вторая отдельная рота дпс, инспектор Строганов. Это в какой автошколе так ездить учат? Адрес не подскажите? – говорит блюститель порядка на дорогах с явным подъебом.

Мне совсем не до шуток, так как помимо потерянного времени, дать денег на шаверму с кофе этому выродку, особой радости не вызывает. Смотрю на него молча.

– С трамвайных путей, отделенных сплошной, да еще и направо. Доставайте документы и проходите в патрульный автомобиль.

Разворачивается и идет в сторону круза с люстрой на крыше. Беру в бардачке файлик с документами и двигаю за ним. В машине сидит еще один фараон, размером с задницу от слона, и угорает над каким-то видосом на планшете. Интересно, как он вообще поместился в телегу? Или, возможно, он из нее совсем не выходит? Чего ему надо? Чтоб интернет оплачивали, да чизбургеры в окно засовывали.

– Давайте документы, – говорит первый, – так, что тут у нас? Андрюх, пробью пока по базе Даниила Генадьевича, а ты чиркани 12.16 и 12.14 по пятьсот рублей. В двадцатидневный срок заплатите, можно считать, один обнулится, – кидает он в мою сторону и оборачивается, – так, секундочку, вы как себя, вообще, чувствуете, молодой человек?

Видимо, мудень заметил, что стекла с моей стороны начали запотевать. Блять, старался же в куртку дышать.

– Нормально я себя чувствую, но было бы гораздо лучше, если бы вы не выписывали мне штраф, а взамен я бы оплатил вам второй завтрак

– Второй завтрак – это, конечно, хорошо, втягивается в диалог толстяк, но мне кажется, вас стоит проверить на состояние алкогольного опьянения

– Употребляли вчера что-нибудь? – спрашивает первый легавый

– Я что на дурачка похож? – пытаюсь вести себя раскованно, но от волнения сердце увеличивает свой ритм, а от долбанной печки из-под шапки выступает пот. Стекло, которое еще полминуты назад было полупрозрачное, уже полностью порыто водяной пленкой изнутри. Начинает пахнуть жареным, есть вероятность проблем.

– Доставай, Серег, прибор, – жиробас почувствовал возможный навар. Первый выходит из авто, открывает багажник и возвращается с сумочкой, из которой через пятнадцать секунд появляется пресловутая трубочка.

– Знаешь, что нужно делать? – коп уже перешел на «ты».

Делаю вдох и выдуваю из легких в трубку.

– Нет, еще раз, до сигнала

Повторяю процедуру.

– Все, достаточно.

Через полминуты раздается еще один сигнал

– О, а говорите, все в порядке! Сорок пять сотых миллиграмм на литр

– Чего за сорок пять сотых миллиграмм на литр? – спрашиваю я

– Чего, чего? Концентрация паров алкоголя в твоей крови. Минимально допустимая – шестнадцать сотых, поэтому, если не заглушили газель, можете это спокойно делать, молодой человек, думаю, на полтора года бензина в ней, чтоб стоять заведенной, точно не хватит.

Жиробас начинает ржать, будто только что посмотрел нарезку с диска зе бест оф Петросян 2005. Мне становится слегка легче.

– Сейчас составим протокол об отстранении тебя от управления транспортным средством, второй с результатами проверки, соответственно, водительское будет изыматься, ну и, в принципе, ты свободен, сможешь ехать отдыхать

– Здорово, но ни на каком из протоколов вы моей подписи не увидите. Откуда я знаю, чего это за прибор у вас, тем более там явно погрешность должна быть, да и от сорока пяти сотых до шестнадцати, на мой взгляд, не так-то уж и много, так что, извините

– Какой ты, Даниил Геннадьевич, интересный! Давай тогда по порядку, – движением кистей рук показывает снисхождение к моим претензиям первый мент. Второй лишь хмыкает.

– Что касается твоих сомнений насчет нашего новенького приборчика. Вот, ознакомься с тем, что он сертифицирован, используется в пределах срока годности, так сказать, держи, – протягивает он мне какие-то документы, – сравнишь сейчас номер на нем с тем, что там написано.

Слышу еще один писк, пока пытаюсь вникнуть в указанную на бумаге со штампом инфу.

– А теперь смотри сюда. Что мы тут видим? – на экране прибора красуются нули

Замечаю, что не хватает поебени, куда я, собственно дул.

– Где трубка? – обращаюсь к легавым

– Я ее специально снял, чтобы показать тебе, что в холостом замере такие цифры были, – спокойно отвечает первый

– Так, а откуда я могу знать, что у вас в трубку, в которую я дышал, спирт не залит был?

– Ты в порядке?! Он же при тебе мундштук запечатанный раскрывал! – это толстяк, положив планшет на торпедо и резко развернувшись, оказывается между передними сиденьями, лицом ко мне, – а еще говоришь, что нормально себя чувствуешь! Серега, хватит ему разжевывать! – обращается он уже к напарнику, так же стремительно удалившись обратно. Даже странно, как он с такой массой себя перемещает в пределах кресла.

– Успокойся, Володенька. Раз уж у нас Фома неверующий, мы еще раз проведем тест. Чего же нам, пластмассу жалеть, еще раз протестируем парня. Согласны? – опять меняет форму обращения гаец Сергей

– Естественно!

– Нет проблем.

Он распаковывает еще одну трубочку, прикрепляет ее к прибору, и мы повторяем процедуру еще раз. К сожалению, для меня, результаты аналогичные. Цифра в цифру.

– Надеюсь, со второго раза дошло? – уже не оборачиваясь, бубнит себе под нос жирный гаишник. Видимо, верчение вокруг своей оси забрало у него много сил.

Ничего не отвечаю.

– Еще он про погрешность говорит чего-то, – не унимается второй

– Погрешность есть, естественно, – говорит первый, – но она пять сотых, а у тебя в шесть раз больше. К тому же, по сути своей, скажу я тебе, эти самые шестнадцать сотых допустимые – и есть та самая погрешность, чтоб не обижать тебя, если ты кваса выпил или кефира перед дорогой. Вот, держи, – протягивает он мне прибор

– Да не буду я в третий раз дышать, непонятно что ли?

– Не будешь – не надо! Сверяй номер и подписывай бумаги

– Не нужно

– Здорово, минуту тогда, допишу, чиркнешь и разбежались

– Вы не всекли, мне без разницы, я не подпишусь нигде! Хотите лишать прав, везите на освидетельствование в специализированное учреждение.

Толстяк поворачивается ко мне

– А ты у нас не только дерзкий, но и рисковый парень. Только вот, что ты будешь делать, если там проверку провалишь? Обратной дороги уже не будет, там уже все официально, – явно намекает на то, что можно обойтись без освидетельствования, как такового.

Доля истины в его словах есть, но не думаю, что с врачом в кабинете будет при плохих раскладах договориться сложнее, чем с этими уродами. Врачам так же деньги нужны, как и копам. Тем более, что за время нашей поездки до экспертизы, вероятность доведения концентрации алкашки в крови до допустимых значений явно увеличится. Ладно, попробуем такой ход.

– Я могу вам сейчас по билету в Хабаровск отстегнуть и поеду дальше, а вы отправитесь куда-нибудь завтракать

– Ты в своем уме? Какие билеты в Хабаровск? – до жирного не доходит, что речь идет о пятитысячных купюрах.

Первый ухмыляется и толкает напарника

– Андрюх, это пацан нам по пятерке предлагает

– Чего? – харя у жирного на глазах меняется, – какие пять тысяч? – видимо, понял, что это ему один раз брюхо набить, – да ты в курсе, что к лишению штраф сейчас идет тридцатка?!

Так-то оно так, но просто прощаться с деньгами я не намерен, тем более, с чужими, которые впоследствии, мне же и отдавать.

Мотаю отрицательно головой.

– Ну, как скажете, Даниил Геннадьевич, тогда едем на экспертизу. Автомобиль закрыли?

Достаю брелок сигналки, нажимаю кнопку, газель в ответ моргает выпавшим из корпуса поворотником на крыле.

К сожалению, в направлении нашего движения пробки нет. А даже, если бы была, уверен, мусора бы врубили свою сирену и без помех домчали бы до пункта назначения. Через десять минут мы уже около старого здания с гербовой табличкой. Быстрота, с которой мы добрались до экспертизы, конечно же, не на руку мне.

– Ну чего, Серег, сам разберешься с нашим клиентом? – говорит толстопуз, которому явно лениво покидать пригретое место на переднем пассажирском. Интересно, какого хуя он, вообще, катается с первым? Какой, блять, от его потной туши прок?

– Да, отдыхай, – поворачивается ко мне лицом, – не передумал? Или все еще хочешь рискнуть?

Стремно, конечно, но надо идти до конца, хотя почву прощупать не мешает

– А там чего, штрафом при плохих результатах не отделаться?

– Конечно, отделаться. Отделаться штрафом везде можно, но учти, когда мы за дверь зайдем, размер этого самого штрафа в два раза увеличится

– Забавно, – отвечаю я, – но нет, идем

– Хозяин-барин.

Тяжеленая дверь здания прошлого века скрипит, мы внутри. В нос сразу же бьет запах медицинского учреждения. Наверное, у каждого с детства есть какие-то ассоциации, связанные с запахами. У меня они почему-то все отрицательные. Это подобный больничный шлейф и запах садика, точнее тамошней кухни. Ненавидел оба этих аромата. И места подобные терпеть не мог. До сих пор помню, как мальком сваливал с сада и терся в кустах у подъезда, ожидая, пока бабушка вернется с работы. Она вкалывала до шестидесяти семи лет. Представить себе не могу, каково это. Мне в мои тридцать то бывает тяжко после рабочего дня. Ну, а хули делать в то время было? Да и сейчас не думаю, что есть какие-то варианты. Легальные.

В длинном коридоре под высоченными потолками висят лампы дневного света, от которых непонятно, чего больше исходит, яркости, или треска стартеров.

– Стой здесь, – говорит инспектор и заходит в кабинет с табличкой, на которой написано «Приемный покой. Кабинет медицинского освидетельствования».

Свалить что ли? А смысл то? Все равно доки у них. Не успеваю подумать про бегство, как дверь, вымазанная водоэмульсионкой открывается, и коп сообщает, что я могу входить.

В кабинете такие же высоченные потолки, правда света больше в разы. Сказывается наличие окна в половину стены.

– Садись пока что на кушетку.

Делаю, что говорит гаец.

За столом сидит женщина в белом халате и шапочке и что-то пишет. Гаишник садится рядом и начинает объяснять мне план действий

– Сейчас еще раз подышишь в трубочку, тебе сделают визуальный осмотр, измерят пульс, еще парочка тестов, подпишешь бумаги, и свободен.

– Ну, кто там у вас? – спрашивает врач, не отрываясь от записей. Голос у нее кажется мне знакомым.

– Кто, кто, Ольга Владимировна? Молодой человек, считающий, что ваши приборы лучше наших, ну а мы – обманщики, желающие завладеть деньгами, ни в чем не повинных водителей

– Ой, давайте без ваших шуточек! Заполните лучше акт, данные персональные, ну что я вам объяснять буду? А то тут еще час просидите!

– Как скажете, Ольга Владимировна, – полисмен явно флиртует. Встает, подходит к столу, берет стул, – возьму ручку?

– А своей у вас нету что ли? – она определенно не в настроении. Нехороший знак, – постоянно вот такие, как вы берут, а потом самой писать нечем!

– Не переживайте, пожалуйста. Хотите, я вам в следующий раз целую упаковку хороших пилотов привезу?