000
ОтложитьЧитал
– А чего нянькам не отдал? – поразился дракон.
– Потому что они нужнее были в другом месте, – пожал плечами Гаруда. – Или на сотню землепашцев кашу варить, или одно дитя качать? Я же тоже не безрукий. Все мы один народ и одно племя, и каждый должен посильную лепту в общее процветание вносить. Да и грех жаловаться. У тебя хоть мальки в штаны дуют, а у меня дорослые мужики. Хвала богам, немногие, и те после воскрешения. И целители говорят, они все равно восстановятся. Так что не ропщи, друг, справимся. Дети в любом случае имеют свойство вырастать. А лет через сто-двести объединим силы и нечисть из Разлома окончательно передавим. Пора и твоему народу маломальской армией обзавестись.
Мангус только покивал, почесывая аккуратно подстриженную рыжую бородку. Наверху в перелеске распевали на разные голоса птицы.
Два портала у подножья розовой скалы открылись одновременно. Из первого с кряхтением выбрался разряженный, как на коронацию, дворф с завитой и умасленной черной бородой. Дракон не выдержал и захрюкал в кулак, за что был тут же одарен высокомерно-снисходительным взглядом.
Из второго выпрыгнул Айрел в потертых джинсах и серой ветровке. Через плечо у него висела битком набитая сумка-холодильник.
– Господа… и господа! – шутливо раскланялся он. – Тайный пикник правителей и примкнувшим к ним героев по поводу окончания заварушки с белобрысыми объявляется открытым!
И с усмешкой вытащил из сверкающего серебром мягкого короба две бутылки с вином. Мангус с Гандальвом тут же оживились. Зато соколы, не жаловавшие хмельное пойло, синхронно сморщили носы.
Но Айрел хорошо знал вкусы своих товарищей и понимал, чем можно порадовать каждого из них. Поэтому с хитрой усмешкой он достал следом стальной термос на пол-литра и протянул Рагнару.
– Тебе понравится, – заверил он. – Новый подарок от человеческих союзников. В нем самый обычный отвар иномирных травок, но посудина сохраняет тепло на срок до суток безо всякой магии.
– Серьезно? – и командир тут же сгреб новую игрушку с протянутой ладони. – Это нам в походах тоже пригодится, нужно заказать хотя бы с тысячу штук, только объемом побольше…
Айрел уже не слушал, повернувшись к соколиному правителю.
– Повелитель Гаруда, для вас особая диковинка из земного мира. Говорят, вы питаете к ней определенную слабость, – он сунул руку на самое дно сумки и со стеклянным звоном извлек две покрытые инеем прозрачные бутылочки с красно-белыми этикетками, в которых плескалась темная жидкость.
Лицо сокола сразу же вытянулось, как у ребенка, распаковывающего рождественские подарки.
– Ума лишиться можно! Где взял?
– Выкупил из первой партии, что выпустили после отмены запрета, – пожал плечами Айрел. – За ними очередища сумасшедшая была, как у вас на праздники урожая за дармовой медовухой. До драки едва не дошло. Непонятна мне всеобщая людская страсть к этой жиже, она шипит, обжигает горло и пахнет какой-то травой.
– Во-во, – поддакнул король дворфов Гандальв, подходя к остальным. – Дрянь это, а не питие. Заработаешь ты себе сахарную болезнь, Гаруда, помяни мое слово. Или дырку в желудке.
– Да ну вас к лешему, – беззлобно отмахнулся сокол, откручивая железную пробку. Тонкие ноздри трепетали от предвкушения. Гаруда поднес узкое горлышко поближе, вдохнул рассыпающиеся в воздухе пузырьки углекислого газа и с видимым наслаждением чихнул.
Какое-то время сидели молча, наслаждаясь принесенными с Земли напитками. Дворф кинул под ноги крохотную коробочку, которая начала расширяться прямо на лету, и на землю встала уже полноценной крепко сбитой табуреткой.
– Как у вас под горами дела? – спросил соколиный правитель, откидываясь спиной на валун, где уже сидели драконы. Рагнар продолжал стоять за их спинами молчаливой охраной.
– Как сажа бела, – заворчал по-стариковски дворф, поглаживая роскошную бороду. – Энергия земная, конечно, нам крепко подсобила, камни напитала, силы у Подземного народа в разы прибавилось.
– Ну и славно. Проблему Гиннара решили? Мы бы помогли, но магия моего народа не в силах вырастить новые конечности.
– Еще чего! Сами справимся. Гиннар хоть и перебежчик, но нашей же крови сукин сын! Мы ему уже новые ноги склепали, лучше прежних. Бегать будет через пару месяцев, как на своих. Только вот в чем дело, – дворф понизил голос, словно хотел рассказать о чем-то неприличном, и с возмущением крякнул. – Сын его к нам приходил, бумаги подписывал и мерки приносил. Здоровенный, рыжий, потолки наши макушкой подпирает.
– А что не так? – удивился Гаруда. – На мой взгляд, очень достойный молодой человек. Тьфу, конечно, не человек, а полудворф…
– Вот! – Гандальв с нескрываемым торжеством поднял толстый палец, унизанный перстнями. – Гиннар, безбожник и пес шелудивый, на Земле жениться умудрился и сына своей человечке зачал! От мудрости предков отказался, побрезговал силой земли, не стал детей в теплой и питательной почве выращивать, как его деды и прадеды делали… И чего вы ржете, нечестивцы? Что я смешного сказал?!
– Прости, Гандальв, – фыркнул соколиный правитель, переглядываясь с хохочущими драконами. – Рехнулись вы со своими предками и видовой магией, вот что я скажу. Нас всех великий Бог-Солнце по своему образу и подобию создал, и женщин же дал для чего-то. Разве не для продолжения рода и всех удовольствий, с этим связанных? Зачем заморочки лишние?
– Предки завещали иначе поступать, – нахмурился дворф. – А ты, пернатый, ни пса не понимаешь. Вот у тебя отпрысков аж четырнадцать, а как ты их в порядке держишь? Как заставляешь собственного слова слушаться и не перечить родителю?
– Они у меня взрослые, если ты забыл. И в их возрасте нормально жить своим умом, а не отцовским. Твои сыновья старше Мангуса, а ты до сих пор над ними верховодишь. Разве это правильно?
– А им только дай волю, натворят делов! – вскипел дворф. – Торвальд вон явился с суда – глаза горят, борода на бок. Надо, говорит, фею в гости пригласить, она в механизмах диковинных разбирается, пусть посмотрит, как мы живем хорошо! Очумел совсем, нам только потомка фейри в горах не хватало!
– Феечка еще и не пойдет, коза упрямая, – тут же покривился драконий король. – Я ее уже звал, так она записку в клочья порвала и букет девкам другим отдала.
– А я говорил, зря вы сразу в лоб-то, – деликатно напомнил Айрел.
– Так я же правду сказал, – пожал плечами Магнус. – Люблю красивых и слова поперек не молвящих, жениться не могу, об остальном договоримся, если будешь меня слушать. Кто ж знал, что она такая обидчивая? Ай, ну их к лешему, баб дурных. Одной ее подруги хватает по уши. На Землю к девкам погулять теперь не явись без оглядки, ну что это такое?
– Нормальное правило, чего тебя не устроило? – поднял брови Гаруда. – Илона за свой мир радеет, и правильно делает. Заводить отношения между народами не запрещено, просто о последствиях теперь надо думать заранее. Ты бы тоже не обрадовался кучке непризнанных отцами полукровок в своем племени. А дети вообще не должны страдать от родительской глупости. Не хочешь проблем – думай головой и принимай меры заранее. Не думал – женись или плати. Что не так?
– Все не так, – надулся дракон. – Раньше мы земных девок по полям гоняли и в пещеры утаскивали, не спрашивая, чего там они хотят. И за купающимися подглядывали без страха, а теперь оказывается, это неприлично, куда бы деться!
– А еще раньше твое племя этих девок заживо жрало, – подмигнул сокол. – И насчет подглядывания ты не прав, в Иномирье такое тоже многими порицается. Я, например, в первый свой раз в морду получил, вполне заслуженно.
– За что? – изумился Мангус. – За то, что на девиц без одежды пялился?
– Нет, за то, что упыря в озеро запустил, – рассмеялся Гаруда. А затем, глядя на удивленные глаза обоих драконов, махнул рукой. – Расскажу, чего уж там. Когда еще расслабиться и вспомнить былое, как не сейчас.
Он хитро взглянул на Рагнара, глотнул из бутылки со сладким шипучим напитком и вскочил на ноги.
– Дело было в одной из наших провинций, где выращивали королевских пегасов. Отправили в тамошний замок меня на каникулы с двумя старшими сводными братьями. Я сопляк был, до возраста первой зрелости месяца четыре оставалось. Шутили мы над окружающими по-всякому. А верхом глупых насмешек стало подглядывание за девицами во время ночных развлечений на Белтайн. Нам-то по возрасту рано было в них участвовать. Мы и решили: не повеселимся, так хоть посмотрим. Ну и затаились в кустах у озера с самого вечера.
Дождавшись, пока стихнут смешки, сокол продолжил.
– На озере в ту ночь ритуал плодородия проводили: воду заклинали, чтобы она живой стала и силу свою полям, да лугам передала. Как водится, участвовали девки в самом расцвете сил, одна другой краше. А мы, три сосунка неразумных, нагляделись, и стало нам скучно. Кто придумал состряпать фантом упыря и запустить его в озеро, уже и не помню. Но сделал это именно я, так как иллюзорная магия всегда легко мне подчинялась.
– Вы что, ежегодный ритуал плодородия сорвали? – вытаращил глаза Мангус.
– Именно. Тварь еще получилась отменная – здоровая, клыкастая, в два раза крупнее обычной. Девки – в крик, из воды повыскакивали и по кустам понеслись, босые и в чем мать родила. Братья-то похитрее были, живо в бега кинулись, а я замешкался. Гляжу – бежит прямо ко мне девица красоты неописуемой, дочка старосты из ближайшей деревни. Волосы светлые по плечам рассыпались, кожа в темноте сахарной глазурью отливает. Я от восторга оцепенел, стою, как дурак, пялюсь во все глаза. А она ко мне подбежала и хрясь по одной щеке, по другой!
И Гаруда так изобразил руками девкино «хрясь», что собравшиеся от смеха согнулись пополам, держась за животы.
– Только потом я узнал, что девчонка с целительским даром, а значит, сразу же почуяла и саму вредоносную магию, и ее источник. Какими проклятиями она меня только не крыла! А потом пришел Рагнар, взял меня за ухо и в замок повел.
– Простите, повелитель, выхода иного не было, – со смешком склонил голову седой сокол.
– Да я и не в обиде, – фыркнул Гаруда в ответ. – Я бы взрослый себя мелкого за такое удушил на месте. Шутка ли, главный весенний ритуал напрочь сорван, значит, вся провинция без урожая может остаться. Узнай об этом Стратор, и с нас бы семь шкур спустили.
– Я, как командир учебного отряда, к которому были причислены принцы, решил не докладывать, – добавил Рагнар. – Он бы всех троих и вправду приказал пороть, пока сознание не потеряют. И передо мной встала дилемма. Наказать надо, но как? Я сторонник идеи, что бить батогами или плетьми будущих воинов нельзя, это неминуемо калечит душу и разум, заставляет озлобиться. Значит, вырастут жестокими и начнут срываться на слабых: женах, детях, слугах. Здесь шла речь именно об отработке провинности, чтобы помнили про ответственность за каждое свое действие. Двоих старших я в итоге отправил на патрулирование ущелья возле входа в Разлом, а младшего…
– А младший все лето навоз за пегасами убирал, конюшни чистил, – рассмеялся соколиный правитель. – Вместо слуг, которых отправили трудиться на поля, чтобы уровень нанесенного мною ущерба хоть немного поправить. Наказание было безболезненным для тела и смертельным – для самолюбия. Я тогда весь мир ненавидел, думал, лучше бы голову отрубили. Девки с озера еще каждый день к забору таскались насмехаться, негодяйки эдакие, еле отвадил. Но ничего, монотонный тяжелый труд, как известно, прибавляет ума и усмиряет гордыню. А через четыре месяца самый норовистый жеребец, к которому взрослые подходить боялись, вдруг выбрал меня своим седоком. Так я стал хозяином волшебного коня, будучи еще недорослем.
– Это Нахал твой? – встрепенулся дворф. – Хорошая скотина, годная. Нам бы подобных хоть парочку…
– Он не скотина, а самый настоящий напарник, – поправил Гаруда. – И, возвращаясь к договору с людьми, особенно к пункту, что так разозлил нашего огненного друга… Знаете, я бы тоже теперь хотел знать в лицо каждого потомка соколов из числа живущих на Земле, ради их собственной безопасности. Потому что нефилимы, как вы помните, уничтожили всех наших полукровок. Да, они воскресли в итоге, хвала всем богам, но ощущения свои от осознания их гибели я накрепко запомнил. И повторения больше не хочу.
Соколиный правитель перевел взгляд на дальние скалы, за которые Бог-Солнце потихоньку спускался на своей золоченой колеснице. Куда делся развеселый балагур, забавляющий остальных историями на грани приличий? Прекрасное, как у мраморной статуи, лицо снова стало серьезным и задумчивым.
– Мы все расслабились за прошедшие годы, вот что я вам скажу. Не ожидали, что опасность с Земли придет. Нефилимы нам не чета по могуществу, но у них был дар, который туманил разум не только людям, но и соколам, и дворфам с драконами. Потому и попадались мы в первые годы тысячами в плен, где нас истязали и мучили до смерти. Нет, лучше дружить с людьми как можно теснее – и всегда понимать, чего от их мира можно ожидать. А теперь перейдем к главному.
Гаруда снова сел на незабудковый ковер, скрестив ноги, и взглянул на остальных. Мангус Громовержец и Гандальв тут же подняли головы, лица их приняли сосредоточенное выражение.
– Лучшие столичные маги проверили волосы нашей занятной во всех смыслах союзницы. Крови народа соколов в ней нет до десятого колена, как мы и предполагали. Соответственно, магии нашего вида – тоже.
– Драконьей крови нет до десятого колена, как и волшебной силы, – тут же добавил Мангус.
– Нашего и быть не могло, – крякнул дворф, делая очередной глоток из бутылки. – Получается, и вправду у людей проявилась своя магия?
– Удивительно, но нет, – глаза соколиного правителя сверкнули. – Наши целители за прошедший месяц тайно проверили всех, кого сожрали за десять лет потомки ангелов. Выдающиеся люди, без сомнения. Лидеры и бунтари в самом хорошем смысле. Но в магии – пустышки. Как и сама Илона.
– Тогда что же это за диковинная сила? – нахмурился Гандальв.
– Не сила, а дар. Я заподозрил неладное после стычки с Полозом, когда взглянул на расовую разношерстность ее команды, но поначалу сам себе не поверил. Отправил Рагнара вместе с тремя бойцами им в помощь и защиту, а сам украдкой попросил проследить за ней. И уже в середине лета получил утвердительный ответ, да такой, что едва не выбил меня из колеи на целые сутки, – усмехнулся повелитель Гаруда. – Я себе места не находил, борясь с желанием просто забрать ее с семьей в Аквиллариум, чтобы не пострадали в войне с белобрысыми. И плевать, хотят они этого или нет. Рагнар отговорил, пообещав присмотреть и защитить.
– Я предположил, что дар растет скачкообразно и в критических условиях, и не ошибся, – объяснил командир разведотряда. – И это первое основное различие между нашими народами. Потому что у соколов его носительницы могли полноценно развиваться только в атмосфере спокойствия, принятия и доброты, хотя бы внутри семьи.
– Не томите. Мне же интересно, кого я привел к вам в конце весны на общее собрание, которое закончилось жутким скандалом, – засмеялся Айрел.
– Это когда она драконят подняла из небытия одним своим желанием, замешанном на острой жалости? В таком случае я осел, мог бы догадаться еще раньше, – хмыкнул Гаруда, подтягивая колени к груди. – Только живинка способна проворачивать подобные вещи.
– Иди ты! – ахнул драконий король. – Серьезно? Искорка в мире людей?
– Не понял? – удивился старый дворф, почесывая обтянутый золоченым поясом живот. – Что за невидаль? Что они делают, эти ваши искорки-живинки?
– В том, то и дело, что ничего. Просто живут, как обычные люди или нелюди. Вот только у тех, кто с ними рядом и кого они любят, все ладится, спорится, горит в руках, – пояснил соколиный правитель. – Хоть молот, хоть кинжал, хоть перо поэта. Они очень редко ведут за собой толпу, чаще стоят за спиной самых сильных и отважных. И те, кого они поддерживают, не знают бед: выигрывают битвы, находят несметные сокровища, создают поэмы, скульптуры и художественные полотна, о которых узнает весь мир. Их дети не болеют всерьез, а мужья, братья и сыновья возвращаются с войн живыми и невредимыми.
– Тю, – разочарованно протянул Гандальв. – Такое любая баба провернет. Известно же, все бабы – ведьмы, и могут наворожить удачу тому, кем дорожат.
– Только у обычной бабы ее умение через три раза на четвертый сработает, а у живинки всегда, – заметил Рагнар. – В пору моей юности для их потомков, особенно дочерей, при поступлении в магическую академию отдельный экзамен проводился. Потому что они могли выучить три вопроса из ста двадцати, и на испытаниях их и вытягивали. Или несли абсолютную чушь, а приемная комиссия вела себя так, будто ослепла, оглохла и лишилась разума в полном составе. Конечно, набирали высокое количество баллов, оставляя позади остальных соискателей, даже самых умных и талантливых.
– А почему дочерей? Дар бабский, что ли?
– Я бы не стал употреблять подобные выражения, но ты прав, друг мой дворф. И передается по женской линии с гарантией, если не дочка, то внучка обязательно будет его носительницей.
Соколиный правитель перевел дыхание и продолжил.
– Живинка способна не только вдохновить на любое дело. Благодаря ее умениям расправятся чьи-то крылья, и зажжется внутренний огонь, и появится недостающая энергия для любых свершений. И удача повернется лицом. В случае с госпожой Каменевой это не пустой звук. У драконицы с феей не было ни единого шанса пробудить к жизни кровь своих предков, они даже проверки исполинов проходили без проблем. Но рядом была подруга с уникальным даром, которая, как и они, очень хотела свергнуть белобрысых – любым способом, даже самым сказочным. И потихоньку, за несколько лет регулярных дружеских встреч их сущность проявилась. Дальше – больше. Упрямого Гиннара вряд ли что-то заставило бы сотрудничать с нами, если бы не Илона, работавшая в приюте, где он жил. А вместо дворфа, которого они нашли в другой богадельне, могли бы позвать на прогулку кого-то иного, ведь Витт был совершенно безумен. Но взяли именно его. Вот и выходит, что старый атлант сказал правду. Сама Илона слабее десятилетних соколят и в одиночку справиться с врагом никак не могла. Но на ее стороне дар, способный сделать сильными всех остальных, свести их дороги судьбы в единую и привести к всеобщей победе.
– И твой сын, получивший боевую ипостась, до которой он никак не дотягивал…
– И это тоже. Иномирье нуждалось в темном князе, как и Земля, на защиту которой мы собирались выйти. Индра же мучился от ощущения собственной неполноцености и больше жизни жаждал получить боевое воплощение. А пригревшая его добрая женщина просто хотела, чтобы мой сын был здоров и счастлив, и чтобы исполнились все его мечты. Произошедшее не укладывается ни в какие законы сказки, являясь таинственным и неведомым «тем, чего не может быть», но разве это сложность для живинки и ее дочери, тоже возможной носительницы дара, которая очень любит своего жениха?
– Хорошшшо уссстроился, – с невольной завистью прошипел Мангус. – Обеих в оборот взял, и матушку с ее мирным договором, и дочурку.
– О, да! – самодовольно ухмыльнулся сокол. – Я надеюсь, что девица Алиса, когда подрастет, нарожает моему сыну целую стайку таких же смешных и сероглазых дочек. А я уж позабочусь, чтобы они никогда не знали никакого горя и чувствовали себя в Аквиллариуме и провинциях, как дома.
– Очень недальновидно было со стороны Стратора уничтожать искорок, – заметил Айрел. – Столько ваша страна потеряла с ними.
– С его стороны это было как раз дальновидно. Рагнар вам лучше расскажет.
День клонился к закату, и в лесах вокруг скал начали подвывать волки. Но собравшиеся, завороженные историей, не обращали на их концерты никакого внимания.
– Моя первая жена была живинкой, – начал седой сокол. – Брак состоялся по велению Стратора. Он хотел от меня избавиться по личным причинам и отослал в провинцию, где заправляла Росалинда, приказав нам обоим пожениться. Ехал я к ней с тяжелым сердцем, не ждал от супружества по расчету ничего хорошего, а оказался вдруг дома – во всех смыслах. Никогда мне не было так светло и радостно, как в те счастливые двадцать лет, что я с ней прожил. А потом я узнал, что она плела заговор против тирана.
Рагнар помолчал, собираясь с мыслями. Было видно, что ему не слишком легко дается этот разговор.
– Удел бабы, по мнению Стратора, был в прислуживании мужу на кухне и в постели, она не имела права даже рот открывать без разрешения. Моя жена владела своим поместьем лишь потому, что никого из родственников-мужчин, в том числе, ее первого супруга, не осталось в живых. Тиран не боялся предательства, воины, маги и мудрецы подчинялись ему безоговорочно благодаря клятве на крови, а остальным он был не по зубам. Напасть пришла, откуда не ждали. Самые сильные обладательницы дара собрались однажды вместе да прокляли его. Причем, не побоялись рискнуть всем, и репутацией, и богатством, и жизнью. Благочестивые женщины, представители знатнейших родов: Росалинда Альвисс, Изабель Нерва, Яромила Залевская, Надия Кумари и остальные, числом ровно двенадцать.
– Сурово, – икнул Гандальв, успевший осушить бутылку до дна. – А как могли они, добрые и хорошие, такое паскудство организовать?
– Живинка вообще не может творить зла, от этого дар быстро иссякает, – объяснил повелитель Гаруда. – Но отважные женщины защищали свои дома, семьи и детей, поэтому все прошло, как по маслу. Другое дело, что возможности их под прямую агрессию не заточены. У Стратора не отнялись ноги, не выросла вторая голова, он не вспыхнул огнем и не провалился сквозь землю, а просто в одночасье лишился ипостаси золотого орла и всех ее преференций. По сути, перестал быть правителем. Вот тогда мы и узнали, что тиран загодя поклонился своей кровью еще одному нашему предку, змею Горыну, и принес ему клятву верности. Да, он потерял крылья, зато обрел чешую и волшебную силу, которая позволяла подчинять своей воле практически любое живое существо. Сначала подлец уничтожил проклявших его женщин, а затем приказал одурманенному змеиным гипнозом войску вырезать всех живинок в государстве под корень. Что было потом, страшно даже вспомнить. Пожалуй, и не будем. Главное – через два с половиной года мы его окончательно свергли.
Противно зудящий комар размером с фалангу мизинца попытался сесть на щеку драконьего правителя. Тот отвесил сам себе оплеуху и смахнул дохлого кровопийцу к ногам.
– Получается, Илона тоже может кого-то проклясть, если захочет? – уточнил он.
– Вполне. О ней вообще особый разговор. Ни одна искорка за всю историю Иномирья не смогла обрести друга в лице собственной земли. Мы даже предположить не могли, что такое возможно.
– А кто бы предположил? – нахмурился Гандальв. – Земля есть субстанция очень питательная, она кормит все живое и неживое, что растет на ее поверхности и в глубине недр. Но душой и собственным даже зачаточным разумом она не обладает.
– Это для тебя не обладает, – возразил соколиный правитель. – А для человечки, изгоняющей из долины даже самую мелкую полевку, чтобы мы с белобрысыми ее не покалечили в бою, каждый листик на траве, каждый куст сирени – живой. По рассказам моих парней, она сидит на покореженной равнине целыми днями, новые деревья выращивает, как будто других дел у нее нет. Ты же помнишь девятый общий принцип магии, Гандальв?
– Сила творит то, что ты видишь глазами и разумом, даже если этого на самом деле нет, – кивнул дворф.
– И даже если самой магии нет, но есть уникальный дар. Илона ощущает собственную планету живым существом, со своей болью и радостью. Неудивительно, что для нее Земля обрела дух, с которым наша удивительная союзница и общается.
– И который слушает ее приказы, – запыхтел недовольно Гандальв. – Не знаю, как у вас, а у меня мысли по этому поводу не очень хорошие. Что еще она может оживить своей неуемной фантазией?
– В теории все, что угодно. Прямо по списку четырех стихий. Пока маги подчиняют первоосновы любого мира силой и волей, Илона просто наделит их духом и разумом, – пояснил Айрел. – И станет первым существом в обоих мирах, что сможет взаимодействовать не только с землей, но и с огнем, водой и воздухом. А какие у этого могут быть последствия – догадайтесь сами.
Трое повелителей замерли. Гаруда и вовсе остолбенел с зажатой в кулаке бутылочкой шипучки, которую не донес до рта.
– Да ну, не может такого быть, – неуверенно сказал он. – Дар живинки крайне нестабилен, зависит даже от дурного настроения. Подружка-планета ее едва не угробила на одной из тренировок, Рагнар собой заслонил…
– И не стоит забывать, что тело человека очень хрупкое, – напомнил Рагнар. – Оно не выдержит столь мощных потоков силы, тем более, заемной напрямую у стихий. Тут контроль разума нужен абсолютный, а у нее даже с обыкновенным большие проблемы.
– Начнет постоянно пить соколиную кровь и перестанет быть хрупкой, делов-то. У нее Индра теперь под боком, – закряхтел король Подземного народа. – Ох, чует мое сердце, вырастим мы себе на погибель такое, что Стратор зайчиком покажется… Может, того-этого, пока не поздно, а?
И он недвусмысленно чиркнул себя ладонью по коротенькой шее.
– Ты что, с ума сошел? – возмутился соколиный правитель. – Илона для Иномирья за одни сутки сделала больше, чем любой другой человек за всю его историю. Пока мне сложно поверить в то, что она способна стать злодейкой. Да и зачем, если дар пропадет?
А затем он на пару секунд призадумался.
– Вот разве что поверит она в собственную избранность, да пойдет добро причинять и пользу наносить направо и налево, да умом до кучи тронется, как со Стратором в итоге и вышло… Тогда, пожалуй, определенная доля вероятности есть. Абсолютная власть способна развратить любое, даже самое мудрое существо.
Повелитель Гаруда поднялся на ноги. Он смотрел на запад, где догорал в скалах солнечный диск, и лицо его становилось мрачнее и жестче с каждой минутой. Собеседники молчали, не желая ненароком прервать тягостные, но немаловажные думы о будущем.
– Ладно, посмотрим. Вот это, – и сокол показал себе на горло, – всегда успеется. Если возникнет необходимость, я сам это сделаю, быстро и безболезненно. Мучительной смерти наша человеческая союзница не заслужила при любом раскладе. А пока понаблюдаем.
Назад собрались быстро. Первым, сославшись на занятость, исчез в сгущающемся сумраке повелитель Гаруда, затем отбыли драконы, забрав с собой опустевшую винную и лимонадную тару. Следом явились два рыжебородых сына Гандальва. Они подняли захмелевшего отца под руки, подобрали табуретку, сложили ее в крохотную коробочку и ушли порталом.
Рагнар задержался еще ненадолго. Оглянувшись по сторонам, он достал из кармана небольшой сиреневый кристалл, набрал в грудь побольше воздуха и с усилием дунул на его поверхность. В глубине камня тут же заплясал фиолетовый огонек. Сокол положил артефакт на землю, затем расправил крылья и взмыл в вечернее небо, не оглядываясь.
Через минуту из кустов около дальней скалы выбрался белый кот с полосатым, будто чужим хвостом. Прихрамывая, он добрался до оставленной диковинки, затем выплюнул из пасти зеленую таблетку, тут же растянувшуюся по незабудкам межмировым порталом. Кот шевельнул левым ухом, взял камень в зубы и прыгнул в клубящееся марево.
**
– Ну упыри, а? – поразилась Ксана, убирая палец с кристалла памяти. – Правильно ты, Июлька, говорила, все они сволочи, знатные да высокородные. Мы столько для Иномирья сделали, а они…
Голос ее дрогнул от обиды.
– А они думают каждый о своем народе и о его безопасности, – пожала плечами Кира. – И я прекрасно их понимаю. Разговор вообще мог не выйти за пределы их развеселой мужской компании. Но Рагнар тайно пригласил Мистера Киску на встречу и сделал то, что сделал. Причем, заметьте, воспоминание можно было записать обрывочно, но нет, он показал все до самого конца.
– Но зачем? – удивилась Июлия. – Не понимаю. Не лучше ли подобные откровения оставлять в тайне?
Кира помолчала, смотря на молодую нежно-зеленую поросль, пушистым туманом окутавшую Медвежью долину, а затем пояснила.
– Чтобы предупредить. Илоне явственно дают понять: ты наш союзник, но свернешь не на ту дорогу, начнешь представлять угрозу для жителей Иномирья – и все закончится очень быстро, и скажи спасибо, что безболезненно. И Рагнар не сможет вмешаться, он полностью предан господину.
– Как будто я могла о чем-то таком даже подумать, – тихо и растерянно ответила Илона.
От разговора повелителей осталось неприятное послевкусие, как от залежавшегося в холодильнике сыра. Да, Илона прекрасно осознавала, что является ходячей миной замедленного и, главное, непонятного действия, но все равно было противно.
– Я собственным народом ради них пожертвовала, могла бы восстановить численность населения Земли, но выбрала помочь всем понемногу. И что получила взамен? – с горечью спросила она. – И знаете, тяжелее не от угроз, а от того, что они всерьез думают, будто я способна сделать такую подлянку, да еще и обескровливать Индру, который мне почти как сын. Хороши союзники, ничего не скажешь, даже враги ведут себя честнее.
– Кстати, о врагах. Не забывайте еще про верховного демона, который без рогов из-за нас остался, и теперь жаждет мести, – Ксана гневно прищурилась. – Не переживай. Намаются убивать. Спасибо, что сами же предупредили, теперь мы тоже будем готовиться… ко всему.
– И правильно, – заметила Кира. – На союз надейся, а сам не плошай. Они нам не друзья, и никогда ими не станут. Но согласитесь, с помощью иномирцев легче? На улицах практически идеальный порядок, соколы от безделья взялись в скверах и на спортплощадках молодежь тренировать. Работают все городские предприятия, в школах и институтах учат по старым программам. А в помещениях районных храмов открылись библиотеки с целыми и невредимыми книгами. И запасы лекарств на складах неплохие, на год точно хватит. А там, надеюсь, все заводы на планете запустят их производство в полную мощность. Нам ведь теперь оба мира снабжать придется.
– А еще тебе очень идет новый мундир, особенно в комплекте с погонами, – фыркнула драконица.
Кира очень похорошела за прошедший месяц. Глаза сияли, на щеках играл здоровый румянец. А темно-синяя полицейская форма ей действительно очень шла, как и погоны майора, и звание нового начальника городской полиции.
– Рагнар, кстати, эту идею подсказал, – усмехнулась валькирия. – Очень уж ему не понравились попытки чиновников попросить денег за разного рода поддержку. Разбаловал их бывший глава стражей правопорядка. Пришлось на него усиленно воздействовать, и на других тоже. В итоге глава ушел в отставку, а достойнее меня по мнению высшего руководства никого не нашлось, хе-хе. К тому же, я нынче местная, родилась в крохотном поселке на севере острова, где работали нефтяники. Его давно нет даже на карте, старые документы утеряны, а новые в полном порядке. По ним я служила в местах, о которых не распространяются вслух из-за грифа секретности, имела поощрения и награды. Да и бандитов за десять лет скрутила и в участок доставила приличное количество, хоть и являлась внештатным сотрудником. Кто же, если не я?