000
ОтложитьЧитал
Я почувствовала, как рука Серёжи напряглась под моими пальцами, и вдруг поняла, что впервые призналась ему в любви. Я покраснела, осознав этот факт. Не знаю, что на меня нашло, то ли спиртное развязало мне язык, то ли я сказала это из-за чувства вины или потому что хотела успокоить Серёжу, но после моего признания я вдруг поняла, что должна была сказать это раньше, что это правильные слова и что Серёжа их заслужил.
Парень резко нажал на тормоз и припарковал машину на обочине. Вокруг было темно, мы находились на междугородней трассе, мимо нас проезжали редкие ночные автолюбители. Серёжа повернулся ко мне, его лицо освещала лишь зеленоватая подсветка приборов, но даже при таком скудном освещении я читала в его глазах счастье. Он вдруг схватил меня в охапку и вместе со всей верхней одеждой притянул к себе, крепко сжимая в объятьях.
– Мне не послышалось? – прошептал он.
– Нет, я люблю тебя, – повторила я уже с улыбкой и поцеловала любимые губы, которые с готовностью отозвались на поцелуй.
Мы целовались до тех пор, пока моё тело не затекло от неудобной позы. Я аккуратно выбралась из его объятий и вернулась на своё место, приводя в порядок волосы и одежду, которая оказалась расстёгнутой сверху.
– Вероника, я всё равно не хочу, чтобы ты проводила время в компании незнакомых мужчин, я себе места не нахожу, – вновь вернулся к разговору Волков.
– Серёжа, ты должен мне доверять, я не могу обещать тебе, что не пойду куда-нибудь с Лизой или Ириной. Иногда мне нужно проводить время с подругами, это важно для меня.
– Почему ты не можешь сходить в бар со мной? – в голосе Волкова вновь послышалось раздражение.
– Я могу, и мы с тобой ходим куда-нибудь каждую неделю, но у меня есть и другие интересы, – попыталась я найти себе оправдания, хотя не понимала зачем. Я была слегка растеряна, потому что не понимала, что вообще нужно мужчинам. Когда ты постоянно сидишь рядом и смотришь им в рот – они теряют к тебе интерес, когда ты пытаешься жить разносторонней жизнью, не зацикливаясь только на объекте своей привязанности, – они бесятся. Я знала, что сейчас из двух зол я выбираю меньшее. Пусть лучше Волков злится на меня и высказывает своё недовольство, чем через какое-то время он, пресытившись спокойной жизнью, пойдёт искать себе остроты ощущений на стороне.
– Другие интересы помимо меня, ты это хотела сказать?
Я чувствовала, что Серёжа вновь начинает раздражаться и это раздражение росло в геометрической прогрессии. Смешно подумать, но до этого дня я и не предполагала, что он настолько ревнив и так по-собственнически ко мне относится, хотя я ему даже не жена.
– Да, если ты так это воспринимаешь. Я уже сказала тебе, что никто кроме тебя мне не нужен, что ещё ты хочешь услышать? Что я не буду встречаться с подругами и проводить с ними время?
– Да, чёрт побери, я именно это хочу услышать! – Сергей с силой ударил кулаком о руль так, что тот затрещал под натиском недюжинной силы парня, а мне вдруг стало страшно.
Таким агрессивным я его ещё никогда не видела. Эта его безосновательная ревность, смешанная с агрессией, меня пугала. Он бросил на меня гневный взгляд, и выражение его лица тут же смягчилось, когда он увидел в моих глазах испуг. Я услышала, как он с шумом втянул в легкие воздух и на выдохе уже почти спокойным тихим голосом произнёс:
– Детка, прости меня, я не хотел тебя пугать. Я люблю тебя больше жизни и боюсь потерять, понимаешь. Я не могу даже допустить мысли о том, что ты можешь оставить меня. Я знаю, что я этого не переживу.
Мне стало немного жаль Волкова. Он восемь лет ждал меня, не переставал любить и теперь, когда я в его руках, боится потерять. Наверное, это нормальная реакция, если учесть все обстоятельства, предшествующие зарождению наших отношений. Я успокоилась, осознавая, что агрессия Серёжи связана лишь с его страхом потерять меня.
– Серёжа, ты меня не потеряешь, – убеждала его я. – Верь мне. Без взаимного доверия мы не сможем сохранить наши отношения.
– Ты права, – проговорил он, но я чувствовала, что эти мои доводы не сильно его убедили.
После того разговора в машине я старалась не задерживаться допоздна, если встречалась с подругами. Не знаю, почему я это делала. Возможно, не хотела расстраивать Серёжу или подсознательно боялась вновь увидеть подобную реакцию, которая так напугала меня в тот вечер, или считала, что он прав и я не имею права отрываться по ночам без него. Волкова такой вариант развития событий, кажется, устраивал, он забирал меня не позже десяти вечера, и все были вполне довольны. Вполне, потому что я бы хотела остаться подольше, а Серёжа всё равно слегка раздражался моим свиданиям с подругами. Но больше мы не заводили этот разговор, стараясь не повторить ссоры.
Однажды, когда сессия была уже давно позади, но февраль всё ещё морозил всех жителей Бора низкой температурой, на одном из сайтов, посвящённых фотографированию, я познакомилась с фотографом из Питера по имени Антон. Он оценил мои работы как достаточно профессиональные и посоветовал мне попробовать сделать из фотографирования не только хобби, но и способ зарабатывания денег. Сначала я отмела эту идею как несостоятельную и не придала ей особого значения, но когда как-то раз мне позвонил кто-то из жителей Бора и, сославшись на то, что слышал о моём увлечении от отца, попросил меня присутствовать на дне рождения семилетнего мальчика в качестве фотографа за определённую плату, я засомневалась. С одной стороны, у меня много времени занимает учёба, дом и воспитание дочери, но, с другой, я не работаю больше в кафе и мне не помешает дополнительный заработок, к которому я уже так привыкла. Я немного колебалась, но в конце концов решила, что я ничего не потеряю, если соглашусь на это предложение и опробую свои силы в другом ключе. Даже если у меня ничего не выйдет, максимум, что может произойти – мне не заплатят и я навсегда увековечу себя в Сосновом Боре как фотограф-неудачник. Меня эта перспектива не очень-то пугала, фотографирование – это всего лишь хобби, поэтому я согласилась.
В тот день я сильно нервничала, сама не понимая почему. Торжество проходило в одном из кафе Бора, дети шумели, визжали, бегали туда-сюда, а я гонялась за ними с фотоаппаратом, стараясь словить самые удачные фотографии. В самый неподходящий, как я позже поняла, момент я вышла на свежий воздух, чтобы перевести дух и немного собраться с мыслями, и, по своей невезучести, чуть было не пропустила кульминацию праздника – задувание свечей на торте. Кто-то из присутствующих взрослых вовремя позвал меня в помещение, и я, к своему удивлению, быстро сориентировалась, что надо делать.
Праздник закончился, и мама именинника подошла ко мне, чтобы поблагодарить и вручить плату. Я не взяла деньги сразу, сказав, что для начала нужно проверить качество снимков и в случае, если они ей понравятся, я приму оплату.
Придя домой в тот вечер, я первым делом скинула все снимки на компьютер и пересмотрела их с трясущимися руками и колотящимся в бешеном ритме сердцем. Надо признать, что фотографировать людей, а тем более детей, намного сложнее, чем статичные объекты природы. Но к своему удивлению, я убедилась, что первый блин у меня вышел совсем не комом. Большинство фотографий были качественными и содержательными, что не могло меня не радовать. Я отослала некоторые из них по почте своему новому приятелю из Питера и окончательно уверилась в себе, когда он одобрил мои работы.
На следующий день я принесла снимки заказчице, и она, с горящими глазами, пересмотрела их и, удовлетворённая на все сто процентов, как мне показалось, вручила мне скромную оплату, крепко пожав мою руку.
Надо ли говорить, что новость о том, что дочь начальника МВД Вероника Новикова теперь работает фотографом, разлетелась по Бору со скоростью ветра. Мне постоянно звонили люди и приглашали на свои торжества в качестве фотографа, предлагая вполне приличную по меркам города плату. Я соглашалась, радуясь возможности извлечь выгоду из своего любимого занятия, и отрабатывала по полной программе. Я и сама видела, как с каждым разом у меня получается всё лучше и лучше. И когда я окончательно убедилась, что могу хорошо фотографировать торжества, я даже согласилась увековечить своим фотоаппаратом одну свадьбу, хотя поначалу отказывалась от таких важных мероприятий, боясь не запечатлеть то, что необходимо или сделать это не так, как нужно. Я понимала, что свадьба – это один из важнейших торжеств в жизни и что память о ней будет храниться в семейных альбомах очень долго, что эти фотографии должны быть идеальными, потому что их будут показывать детям и даже внукам.
Дела с заработком шли в гору, и я вскоре попросила Санька, который хорошо разбирался в АйТи-технологиях, создать для меня собственный сайт, где я могла бы разместить свои работы в качестве рекламы и сообщить всем желающим контактные данные. Серёжа одобрял мои действия и радовался моим успехам настолько, что даже сделал мне сюрприз, заказав в типографии визитки с моим именем, в которых был указан не только номер телефона, но и адрес моего нового личного сайта.
Я освоила несколько программ по редактированию снимков, и Саша мне в этом помогал. Теперь я могла не просто делать хорошие фотографии, но и править их в случае необходимости или добавлять специальные эффекты.
Что греха таить, я гордилась собой, когда люди благодарили меня за чудесные фотографии, когда я читала хвалебные отзывы на своём сайте о моих работах, когда регулярно получала заказы на фото. Каждый раз я ощущала неимоверный душевный подъём, беря в руки свой любимый фотоаппарат и направляя свой автомобиль в сторону очередного торжества, которое мне предстояло фотографировать. Однако это вовсе не означало, что я теперь фотографировала только за деньги. Я всё также продолжала регулярно видеться со Светой и проводить много времени на природе в поисках интересных мест и красивых объектов.
Самые удачные фотографии и портреты я размещала на своём сайте в качестве рекламы, и это хорошо работало. Вскоре ко мне стали обращаться не только жители Бора, но и жители других населенных пунктов Ленинградской области. В середине марта я вдруг обнаружила, что мой график расписан на месяц вперёд и был достаточно плотным – по субботам планировались свадьбы, а в середине недели – дни рождения, крестины и прочие праздники, такие как, например, выписка из роддома. У меня даже было несколько заказов на портретные снимки и один заказ на серию снимков беременной девушки, которая желала создать специальный памятный альбом под названием «В ожидании чуда». Признаться, я и понятия не имела, сколько свадеб и прочих торжеств случается в Бору, пока меня не начали приглашать на большинство из них.
Моё хобби теперь приносило мне неплохой доход и занимало всё моё время, свободное от корпения над учебниками и воспитания дочери. Если я не выезжала на место торжества, то непременно сидела за компьютером, редактируя уже сделанные снимки. О работе в кафе теперь не было и речи, хотя Галина Михайловна уже зазывала меня в преддверии открытия нового сезона. И хотя я скучала по своей работе официанткой, променять на неё любимое и куда более доходное занятие я не собиралась, и хозяйка кафе дружелюбно приняла мой отказ, зная о моём теперешнем увлечении.
Пока я накапливала базу своих работ, Светлана продолжала производить на свет потрясающие картины. Всякий раз, когда я имела возможность любоваться ими, я чувствовала, что Света вложила в них свою душу, настолько живыми и проникновенными были её работы. Однажды я не выдержала и спросила у неё, почему она не хочет выставить их на всеобщее обозрение, и она ответила, что никогда об этом не думала, что рисует в своё удовольствие, а не для того, чтобы кто-то обсуждал её работы. Честно, я удивилась такой её реакции, мне всегда казалось, что кто-кто, но Светлана-то уж не будет комплексовать по поводу нелестного мнения посторонних людей о её картинах. Мне-то они казались великолепными, и я пыталась убедить в этом Бородину, но она только отмахивалась от моих хвалебных од.
С каждым днём картин становилось всё больше, и места в её доме уже не хватало, чтобы разместить все работы. Светлана сокрушалась над тем, что придётся часть холстов оттащить в кладовую для хранения. Мне эта мысль казалась кощунственной, как можно закрыть в тёмном чулане столь прекрасные творения, и я в очередной раз предложила Свете вариант с выставкой, на которой могут найтись и покупатели картин. Я видела, как колеблется девушка, разрываясь между нежеланием выставляться напоказ, открыв свою душу, и желанием пристроить свои работы в хорошие руки. В конце концов она согласилась, уж очень не хотелось ей, чтобы её картины пылились на полу кладовой.
Я, как неплохой знаток истории искусств, в силу того, что это было моей специальностью, предложила заняться поиском галереи, в которую смогут принять работы и устроить выставку. Мне пришлось обзвонить кучу галерей в Питере, но все они отказались по причине занятости. Я уже почти отчаялась найти что-то подходящее, когда обмолвилась о своих заботах моему новому знакомому из Санкт-Петербурга по фотографии Антону и он предложил свою помощь, сообщив, что у него есть знакомая хозяйка небольшой галереи, где он сам время от времени выставляет свои фотографии. Он попросил выслать ему фото некоторых картин Бородиной, и я с радостью это сделала. Антону понравились творения Светы, и я была ему безмерно благодарна, когда он уговорил свою знакомую выделить для выставки её картин целую неделю в конце мая.
Светлана не была от этой идеи в таком большом восторге, в котором пребывала я, но тем не менее согласилась съездить со мной в Питер, чтобы познакомиться с Антоном и хозяйкой галереи. Я и сама впервые увидела своего питерского знакомого, который оказался вполне симпатичным коренастым молодым человеком среднего роста, лет тридцати, со светлыми длинными прямыми волосами, уложенными в конский хвост на затылке и карими пронзительными глазами. Взгляд его, впрочем, очень часто становился отсутствующим, и я понимала, что в такие моменты он, как все творческие люди, витает в облаках, размышляя о чём-то своём.
Хозяйкой галереи оказалась пожилая женщина лет пятидесяти по имени Александра, очень высокая и худощавая с каштановым каре и большими, подчёркнутыми чёрными густыми стрелками глазами и широким ртом, обведённым красной помадой. На первый взгляд она показалась мне очень строгой женщиной, но позже, кода мы познакомились поближе, я поняла, что Александра обладает отменным вкусом и отличным чувством юмора. Они с Антоном только и делали, что поддевали друг друга, как это обычно делают старые знакомые, и веселились собственным шуткам.
Светлана держалась стойко и никак не показывала своего волнения, хотя я была почти уверена, что оно всё-таки присутствует. После просмотра двадцати картин Бородина слегка расслабилась, понимая, что почти все они понравились Александре и что она с удовольствием предоставит свою галерею под них для проведения недельной выставки.
– Свободным остаётся целый зал, ты не хочешь выставить свои фотографии тоже? – спросил меня Антон, когда мы руководили рабочими, размещающими картины на стенах.
Я немного разгрузила свой график, стараясь находить время для подготовки к выставке. Прошло несколько недель с момента нашего первого личного знакомства с Антоном, и мы практически подружились, проводя много времени вместе, занимаясь распределением картин по залам и обдумывая, какую подсветку лучше всего подобрать. Светлана не горела желанием принимать в этом значимое участие, ну а я, напротив, получала от этого неимоверное удовольствие.
– Ты шутишь? – усмехнулась я. – Нет, это выставка Светланы.
– Тогда давай по её окончании устроим твою собственную!
– Ты серьёзно считаешь, что мне есть, что показать людям? – ухмыляясь, переспросила я скорее для формальности.
– Безусловно! – на полном серьёзе ответил он. – Я видел твои работы, они потрясающие! И я говорю тебе это как профессионал! Подумай, ты сможешь на этом неплохо заработать. Я регулярно выставляюсь, и большинство моих работ раскупаются.
– Это, конечно, заманчивое предложение, но я не уверена, что кто-то захочет покупать фотографии посторонних людей или пейзажи. Таких фотографий пруд пруди.
– Не так уж и пруди, – усмехнулся Антон. – Большинство твоих работ содержат определённый смысл, они заставляют задуматься о чём-то своём, это можно было обыграть неплохо. Подумай.
– Ладно, я обещаю подумать, – отмахнулась я.
Когда вечером того же дня я рассказала Серёже о предложении Антона, он его поддержал, несмотря на то, что ему не нравилось, что я провожу так много времени в его компании.
– Он дело говорит, – ответил Серёжа. – Тебе стоит прислушаться. Я всегда говорил, что твои работы должны увидеть многие. Вероника, только подумай, это ведь должно быть для тебя интересно!
– Ты прав, мне это безумно интересно, но одно дело организовывать выставку чужих работ и совсем другое – выставлять свои. Я всё ещё не настолько уверенная в своих силах.
– Вот заодно и посмотришь, насколько тебе нужно быть уверенной, – спокойно проговорил Волков, отрезая очередной кусок отбивной и кладя его в рот.
В ту ночь я долго не могла уснуть, обдумывая предложение Антона. Моя жизнь так кардинально поменялась всего за год, что я с трудом поспевала к ней приспособиться. Но мне нравилась такая жизнь, нравилось её суета и движение, и я получала удовольствие от своего занятия, которое утраивалось из-за возможности обращать его в доход. Теперь ещё у меня появилась возможность опробовать свои силы на выставке в Питере и я сомневалась, нужна ли мне эта проверка. Провертевшись всю ночь без сна, я всё-таки приняла решение.
Глава 25
часть I
POV Марк
Кто бы мог подумать, что моя новая жизнь в Китае будет ещё более сумасшедшей, чем она была в Питере. Я мало что знал о Китае, но мне казалось, что восточные люди относятся к зарабатыванию денег и самому процессу работы намного спокойнее и флегматичнее, чем европейцы или американцы, но я ошибался. Китайцы в большинстве своём были невыносимыми трудоголиками, они готовы были работать по двенадцать часов в сутки, практически не отвлекаясь на еду. Чем дольше я жил в этой прекрасной стране, тем сильнее я проникался уважением к её культуре и менталитету жителей и тем больше влюблялся в неё.
Первые несколько недель моего пребывания в Поднебесной мы жили в шикарной гостинице Шанхая, время от времени летая в Гонконг на переговоры и проводя их в Шанхае, и жизнь на побережье Китая казалась мне такой же суетной и развитой, как в основных крупных городах Америки и Европы. Шум, движение, суматоха, ночной неон, огромные небоскрёбы с офисными зданиями, гигантские торговые центры, шикарные отели, дорогие рестораны, потрясающие развязки дорог, многокилометровые пробки, сверхскоростные поезда и прочие атрибуты мегаполиса поражали воображение. Когда же тендер был проведён, подрядчики с наилучшими условиями найдены, основные переговоры завершены, план строительства завода был подписан, мы перебрались в центральную часть Китая на постоянное место жительства в провинцию Сычуань, чтобы лично наблюдать за ходом строительства.
Для меня это было очень важно, я хотел держать под контролем исполнение договора подрядчиков и не только в отношении качества, мне важны были соблюдения сроков. Это уже потом я понял, что китайцы не те люди, чтобы не соблюдать договорённости, для них было так же важно не потерять клиента и сохранить хорошую репутацию, как и для меня не разочароваться в выборе строительной компании. На самом же первом этапе я считал, что просто обязан контролировать выполнение пунктов договора, который для меня был крайне важен. Я целых полгода бился над поиском людей, готовых вложить деньги в этот завод, постоянно обновляя и совершенствуя свой бизнес-план и демонстрируя его потенциальным российским инвесторам, что теперь, когда строительство было начато, я просто не мог оставаться в стороне и спокойно ожидать его завершения. Мне было жизненно необходимо наблюдать за его ходом собственными глазами, быть рядом, чтобы в случае незапланированной задержки по каким-либо уважительным причинам суметь вовремя принять решение и разрулить ситуацию.
Изначально, принимая идею об удешевлении кардиомониторов путём переноса их производства в Китай, я понимал, что это будет сверхсложно и трудозатратно. Это не какое-то там поглощение разорившейся фирмы по производству противозачаточных спиралей, это самая настоящая крупная сделка, несущая за собой огромные риски для меня в первую очередь и для всех её участников, которые поверили в мой бизнес-проект и доверили мне свой капитал. Я знал, что такое долгосрочные вложения и знал, как неохотно инвесторы вкладывают в подобные проекты свои деньги, но я был одержим этой идеей и сутками напролёт занимался её воплощением, просчитывая все ходы наперед и постоянно анализируя планируемую прибыль и рентабельность, ведя бесконечные переговоры, презентуя свой план и доказывая его эффективность. Эта мозговая деятельность занимала всё мое время, я встречался с десятками новых людей в неделю и иногда мне казалось, что я даже во сне составлял графики финансового анализа и сравнивал показатели рентабельности и эффективности.
Мне удалось убедить инвесторов, что срок окупаемости моего проекта будет скорее среднесрочным и составит пять-семь лет, а не десять-пятнадцать, что обуславливалось, в первую очередь, спецификой строительства в конкретном климате и, во вторую, дешёвой рабочей силой населения центральной части Китая, где жители остро нуждались в рабочих местах. В моменты, когда я осознавал, что всё моё внимание и время направленно лишь на достижение цели – получить деньги на воплощение задуманного, в подсознание нагло вкрадывалась мысль, что будь у меня на этот момент полноценная семья – я не мог бы посвятить ей ни минуты своего времени и где-то допускал мысль о том, что, возможно, слишком поспешил жениться, не успев реализовать себя в той мере, в которой был способен, чтобы уже ничто не могло отвлечь меня от любимой жены и детей. Возможно, это моё стремление воплотить в жизнь задуманное, моё погружение в работу с головой, моя полная отдача своим планам и помешала мне построить полноценный брак.
Мои теперешние отношения с Таней были идеальными для моего настоящего образа жизни и для возможности воплощения всех моих планов. У нас не было никаких обязательств перед друг другом, если не считать мою обязанность содержать Таню, а её – удовлетворять меня в постели на сто десять процентов. Я по-прежнему безумно хотел обладать прекрасным идеальным телом этой женщины и заводился не на шутку каждый раз, когда видел её в строгом деловом костюме для переговоров, зная, что зачастую под ним больше ничего нет. Мне безумно нравилось её развязное поведение, которое до сих пор могло выбить меня из колеи. Чего стоило одно её умение довести меня до состояния полной эрекции, сидя за столом переговоров с основными партнёрами по бизнесу и с невозмутимым выражением лица лаская своей умелой ножкой внутреннюю часть моего бедра под столом и продолжая мило улыбаться китайским топ-менеджерам.
Фабрика по производству кардиомониторов должна была располагаться в провинции Сычуань в ста километрах от её столицы – города Чэнду, где мы и сняли огромную квартиру-студию на восемьдесят седьмом этаже небоскрёба в центре города для проживания на длительный срок. Чэнду оказался пятым по населению городом Китая с развитой инфраструктурой и благоприятным климатом для проживания. И хотя мне после ветренного и сравнительно прохладного Питера было тяжеловато привыкать к субтропикам, уровень влажности здесь был практически такой же, как в моём родном Петербурге.
Таня была вполне довольна нашей квартирой, она радовалась, что Чэнду оказался очень крупным городом и что ей не придётся прозябать в каком-нибудь захудалом городишке, будучи лишенной возможности похода по дорогим брэндовым магазинам, салонам красоты и фитнес-центрам. Надо признать, что меня до сих пор восхищала способность Тани совмещать бесконечный шоппинг с возможностью быть в курсе всех дел нашего бизнеса. Я поражался, как легко она могла втянуться в обсуждение того или иного важного вопроса и предлагать свои варианты развития событий, которые зачастую не были лишены смысла.
Пока мы воплощали в реальность мой проект в Китае, в Питере моей компанией, небольшая доля которой принадлежала и Тане, управлял бывший сотрудник ЛондаМед, назначенный директор Владимир Соколов. За то время, которое прошло с тех пор, как мы слились с компанией Тани, я успел ещё лучше ознакомиться со способностями Соколова как руководителя и финансового директора в одном лице. Парень обладал к тому же юридическим образованием, что и вовсе делало его бесценным сотрудником, который мог не только сходу выявить противоречивые пункты в контракте, но и просчитать действия конкурентов на несколько шагов вперёд так, что порой я задавался вопросом, не ясновидящий ли он. Ко всем прочим достоинствам Владимир обладал удивительной способностью располагать к себе людей, что отлично вязалось с его руководящей должностью, а также было неплохим подспорьем при заключении сделок. Почти за год работы с ним я уверился, что он не подведёт и ему можно доверить управление моим детищем, пока я погружен в работу над новым проектом в другой стране.
Я настолько усиленно работал в Китае, что у меня не было ни одного выходного за последние несколько недель, но я чувствовал, что сейчас мне не нужен отдых, я не могу его себе позволить. Я так выматывался за день, что порой у меня не было сил ни на что, кроме как принять душ и рухнуть в постель, чтобы погрузиться в глубокий сон. Всё же даже в таком ритме я умудрялся найти время, чтобы пообщаться с дочерью, хотя и понимал, что вряд ли она сможет сохранить свою всё ещё оставшуюся привязанность ко мне, но продолжал звонить. Время от времени я имел возможность слышать голос Вероники, когда она брала трубку, если Катя не могла подойти к телефону. Признаться, от звука её низкого голоса какие-то давно загнанные вглубь сознания чувства пытались прорваться на поверхность, выбивая меня тем самым из привычной колеи. После подобных коротких разговоров с бывшей женой, которые не заключали в себе ничего, кроме вежливого обмена приветствиями и переноса времени звонка на удобное для дочери время, я долго не мог сосредоточиться на работе, не понимая причину такой своей реакции.
Мой мозг услужливо списывал мои ощущения на старую привычку, хотя я иногда набирался смелости и признавал самому себе истинную причину таких ощущений – я всё ещё испытывал какие-то чувства к Веронике. Как ни смешно бы это звучало, но понять этот факт я смог только тогда, когда убедился, что Вероника окончательно и бесповоротно потеряна для меня как женщина и принадлежит другому мужчине, которого я ненавидел за это всем сердцем. После того пресловутого неудачного посещения Диснейленда, когда я догадался, что моя бывшая жена теперь спит с Волковым, противный червяк под названием «ревность» начал беспрерывно копошиться в моём сердце, оставляя после себя рыхлые борозды и вытаскивая на поверхность моего сознания собственнические чувства к Веронике.
С того дня я перестал изображать из себя эгоистичного идиота, стараясь больше не злить бывшую жену и не выводить её на негативные эмоции, понимая, что это уже ни к чему, ей плевать на меня и она давно забыла о моём предательстве, или делает вид, что забыла, и нас ничего не связывает. Она усердно изображала провал памяти о тех временах, когда мы были женаты, и меня это тоже задевало теперь. Порой я и сам сомневался, что когда-то был мужем этой женщины, настолько далёкой, чужой и непривычной она была для меня. Но эти перемены, произошедшие с Вероникой, это её отстранённое и высокомерное поведение только усиливали во мне ощущения того, что я неравнодушен к ней.
С той самой встрече в аэропорту Питера и до её дня рождения я не видел её, а лишь разговаривал с ней по телефону в попытке выяснить отношение дочери ко мне, и я старался быть вежливым. Где-то в подсознании мелькала предательская мысль, что я изменил своё поведение не только потому, что оно теперь не имело значения, я хотел наладить отношения с Вероникой, сам не понимая для чего. Я видел, как изменилась моя бывшая жена, и эти перемены заставляли меня взглянуть на неё под другим углом. Я хотел снова расположить её к себе, но не смел предпринять хотя бы попытку сделать это открыто, потому что считал, что, с одной стороны, не имею на это право, а с другой, я не хотел быть уверенным на все сто процентов, что она действительно меня ненавидит. Почему-то в тот момент эта мысль мне совсем не нравилась, и я даже готов был сделать что-нибудь, лишь бы не вызывать подобного чувства у Вероники в отношении меня, даже несмотря на то, что я этого заслужил.
С того самого момента я время от времени ловил себя на мысли, что думаю о Новиковой чаще, чем того позволяло моё теперешнее к ней отношение, причём не только как о матери моего ребёнка. Это было даже смешно – осознавать, что я вновь начинаю испытывать к бывшей жене какие-то чувства, природу которых я до конца не осознавал и не хотел даже пытаться осознать. Смешно потому, что я никогда бы не мог даже предположить, что смогу вновь заинтересоваться Вероникой, заинтересоваться как женщиной, привлекательной женщиной, надо признать. Там, в аэропорту Пулково, она произвела на меня сильное впечатление, она выглядела уверенной в себе, счастливой и довольной жизнью, и меня бесило, что всё это она чувствует без моего вмешательства, с другим мужчиной, с чёртовым Волковым.
Я старался запрятать от самого себя подобные умозаключения, но они прорывались на передовую моего сознания без моего ведома и вгоняли меня тем самым в ступор. Даже Таня уже не могла на все сто процентов отвлечь меня от подобной нервозности, хоть и очень старалась. Когда же я осознал, что не могу найти себе места от того, что ничего не знаю о настоящей жизни моей бывшей жены, я понял, что мне просто необходимо быть в курсе всех её дел.
В тот момент Лиза стала для меня спасением. Правда, когда я предложил ей пожить в нашем бывшем с Вероникой доме и посоветовал ей поступить в тот же университет, где когда-то учились мы, я ещё этого не осознавал. Когда же Лиза позвонила мне в середине августа в офис и сообщила, что только что видела в ВУЗе Веронику, я выпал в осадок. Помню, как почувствовал тогда какое-то эмоциональное возбуждение, выбившее меня из седла до такой степени, что я даже не смог продолжить совещание. Мне нужны были подробности и срочно, поэтому я, не обращая внимания на недоумевающие взгляды сотрудников, вышел из зала для переговоров, оставив всех присутствующих в замешательстве, и с жадностью начал расспрашивать сестру о Новиковой. Лиза сообщила, что моя бывшая жена собирается восстановиться в университете, и это повергло меня в шок. Я одновременно восхищался её намерениями и бесился от осознания того, что Вероника решила перевернуть свою жизнь вверх ногами, решила стремиться вверх к совершенству. Ревность снова дала о себе знать мерзким червяком, проедающим дыру в моём сердце. Для меня эта новость была как удар молнии – Вероника решила закончить образование без меня, без моего участия. Она вообще хочет добиться всего в жизни без моего участия, будто бы назло мне, назло нашему совместному прошлому – это меня выводило из себя.