Французский с Эмилем Золя. Ради ночи любви / Emile Zola. Pour une nuit d'amour

© Т. Анисимова, 2017

© И. Франк, 2017

© ООО «Издательство ВКН», 2017

* * *

Как читать эту книгу

Уважаемые читатели!

Перед вами – НЕ очередное учебное пособие на основе исковерканного (сокращенного, упрощенного и т. п.) авторского текста.

Перед вами прежде всего – интересная книга на иностранном языке, причем на настоящем, «живом» языке, в оригинальном, авторском варианте.

От вас вовсе не требуется «сесть за стол и приступить к занятиям». Эту книгу можно читать где угодно, например, в метро или лежа на диване, отдыхая после работы. Потому что уникальность метода как раз и заключается в том, что запоминание иностранных слов и выражений происходит подспудно, за счет их повторяемости, без СПЕЦИАЛЬНОГО заучивания и необходимости использовать словарь.

Существует множество предрассудков на тему изучения иностранных языков. Что их могут учить только люди с определенным складом ума (особенно второй, третий язык и т. д.), что делать это нужно чуть ли не с пеленок и, самое главное, что в целом это сложное и довольно-таки нудное занятие.

Но ведь это не так! И успешное применение Метода чтения Ильи Франка в течение многих лет доказывает: начать читать интересные книги на иностранном языке может каждый!

Причем

на любом языке,

в любом возрасте,

а также с любым уровнем подготовки (начиная с «нулевого»)!

Сегодня наш Метод обучающего чтения – это почти триста книг на пятидесяти языках мира. И более миллиона читателей, поверивших в свои силы!

Итак, «как это работает»?

Откройте, пожалуйста, любую страницу этой книги. Вы видите, что текст разбит на отрывки. Сначала идет адаптированный отрывок – текст с вкрапленным в него дословным русским переводом и небольшим лексико-грамматическим комментарием. Затем следует тот же текст, но уже неадаптированный, без подсказок.

Если вы только начали осваивать французский язык, то вам сначала нужно читать текст с подсказками, затем – тот же текст без подсказок. Если при этом вы забыли значение какого-либо слова, но в целом все понятно, то не обязательно искать это слово в отрывке с подсказками. Оно вам еще встретится. Смысл неадаптированного текста как раз в том, что какое-то время – пусть короткое – вы «плывете без доски». После того как вы прочитаете неадаптированный текст, нужно читать следующий, адаптированный. И так далее. Возвращаться назад – с целью повторения – НЕ НУЖНО! Просто продолжайте читать ДАЛЬШЕ.

Сначала на вас хлынет поток неизвестных слов и форм. Не бойтесь: вас же никто по ним не экзаменует! По мере чтения (пусть это произойдет хоть в середине или даже в конце книги) все «утрясется», и вы будете, пожалуй, удивляться: «Ну зачем опять дается перевод, зачем опять приводится исходная форма слова, все ведь и так понятно!» Когда наступает такой момент, «когда и так понятно», вы можете поступить наоборот: сначала читать неадаптированную часть, а потом заглядывать в адаптированную. Этот же способ чтения можно рекомендовать и тем, кто осваивает язык не «с нуля».

Язык по своей природе – средство, а не цель, поэтому он лучше всего усваивается не тогда, когда его специально учат, а когда им естественно пользуются – либо в живом общении, либо погрузившись в занимательное чтение. Тогда он учится сам собой, подспудно.

Для запоминания нужны не сонная, механическая зубрежка или вырабатывание каких-то навыков, а новизна впечатлений. Чем несколько раз повторять слово, лучше повстречать его в разных сочетаниях и в разных смысловых контекстах. Основная масса общеупотребительной лексики при том чтении, которое вам предлагается, запоминается без зубрежки, естественно – за счет повторяемости слов. Поэтому, прочитав текст, не нужно стараться заучить слова из него. «Пока не усвою, не пойду дальше» – этот принцип здесь не подходит. Чем интенсивнее вы будете читать, чем быстрее бежать вперед, тем лучше для вас. В данном случае, как ни странно, чем поверхностнее, чем расслабленнее, тем лучше. И тогда объем материала сделает свое дело, количество перейдет в качество. Таким образом, все, что требуется от вас, – это просто почитывать, думая не об иностранном языке, который по каким-либо причинам приходится учить, а о содержании книги!

Главная беда всех изучающих долгие годы какой-либо один язык в том, что они занимаются им понемножку, а не погружаются с головой. Язык – не математика, его надо не учить, к нему надо привыкать. Здесь дело не в логике и не в памяти, а в навыке. Он скорее похож в этом смысле на спорт, которым нужно заниматься в определенном режиме, так как в противном случае не будет результата. Если сразу и много читать, то свободное чтение по-французски – вопрос трех-четырех месяцев (начиная «с нуля»). А если учить помаленьку, то это только себя мучить и буксовать на месте. Язык в этом смысле похож на ледяную горку – на нее надо быстро взбежать! Пока не взбежите – будете скатываться. Если вы достигли такого момента, когда свободно читаете, то вы уже не потеряете этот навык и не забудете лексику, даже если возобновите чтение на этом языке лишь через несколько лет. А если не доучили – тогда все выветрится.

А что делать с грамматикой? Собственно, для понимания текста, снабженного такими подсказками, знание грамматики уже не нужно – и так все будет понятно. А затем происходит привыкание к определенным формам – и грамматика усваивается тоже подспудно. Ведь осваивают же язык люди, которые никогда не учили его грамматику, а просто попали в соответствующую языковую среду. Это говорится не к тому, чтобы вы держались подальше от грамматики (грамматика – очень интересная вещь, занимайтесь ею тоже), а к тому, что приступать к чтению данной книги можно и без грамматических познаний.

Эта книга поможет вам преодолеть важный барьер: вы наберете лексику и привыкнете к логике языка, сэкономив много времени и сил. Но, прочитав ее, не нужно останавливаться, продолжайте читать на иностранном языке (теперь уже действительно просто поглядывая в словарь)!

Отзывы и замечания присылайте, пожалуйста, по электронному адресу frank@franklang.ru

Émile Zola. Pour une nuit d’amour

I

La petite ville de P (небольшой городок Р)… est bâtie sur une colline (стоит: «построен» на холме; bâtir – строить). Au pied des anciens remparts (у подножия старинных крепостных стен; pied, m – нога, ступня; основание, подножие; rempart, m – земляной вал; крепостная стена; насыпь), coule un ruisseau (течет ручей), encaissé et très profond, le Chanteclair (зажатый между крутыми склонами и очень глубокий, Шантеклер; s’encaisser – быть заключенным между крутыми скатами; лежать на дне узкой долины), qu’on nomme sans doute ainsi pour le bruit cristallin de ses eaux limpides (который называют так, наверное, из-за хрустального звука его прозрачных вод; doute, m – сомнение; sans doute – вероятно; наверное; bruit, m – шум; звук; eau, f – вода). Lorsqu’on arrive par la route de Versailles (когда /сюда/ приходят по Версальской дороге), on traverse le Chanteclair (пересекают Шантеклер), à la porte sud de la ville (у южных дверей города; porte, f – дверь; à la porte – у дверей), sur un pont de pierre d’une seule arche (по каменному мосту с единственной аркой; pierre, f – камень), dont les larges parapets (широкие парапеты которого; parapet, m – парапет, перила), bas et arrondis (низкие и округлые; rond – круглый; arrondir – округлять, закруглять), servent de bancs à tous les vieillards du faubourg (служат лавочками для всех стариков предместья; servir – служить; banc, m – скамья, лавочка; vieillard, m – старик).

La petite ville de P… est bâtie sur une colline. Au pied des anciens remparts, coule un ruisseau, encaissé et très profond, le Chanteclair, qu’on nomme sans doute ainsi pour le bruit cristallin de ses eaux limpides. Lorsqu’on arrive par la route de Versailles, on traverse le Chanteclair, à la porte sud de la ville, sur un pont de pierre d’une seule arche, dont les larges parapets, bas et arrondis, servent de bancs à tous les vieillards du faubourg.

En face, monte la rue Beau-Soleil (напротив поднимается улица Бо-Солей /«Прекрасного солнца»/; face, f – лицо; en face – напротив; beau – красивый; прекрасный; soleil, m – солнце), au bout de laquelle se trouve une place silencieuse (в конце которой находится тихая площадь), la place des Quatre-Femmes (площадь Четырех женщин), pavée de grosses pierres (вымощенная крупными камнями; pierre, f – камень), envahie par une herbe drue (заросшая густой травой; envahir – вторгаться; захватывать силой; заполнять; наводнять), qui la verdit comme un pré (которая делает ее зеленой, словно луг; verdir – окрашивать в зеленый цвет, делать зеленым). Les maisons dorment (дома спят; maison, f – дом; dormir). Toutes les demi-heures (каждые полчаса), le pas traînard d’un passant fait aboyer un chien (медленные шаги какого-нибудь прохожего заставляют лаять собаку: «медленный шаг…»; traînard – отстающий, плетущийся; traîner – тянуть, тащить; таскать; волочить: traîner les pieds – волочить ноги; шаркать ногами), derrière la porte d’une écurie (за дверью конюшни); et l’émotion de ce coin perdu est encore le passage régulier (этот укромный уголок оживает еще и во время регулярного прохода: «и оживление этого укромного уголка – это еще регулярный проход»; perdre – терять; perdu – потерянный; незаметный; coin perdu, m – укромный уголок), deux fois par jour (дважды в день; fois, f – раз; jour, m – день), des officiers qui se rendent à leur pension (офицеров, которые направляются в свой пансион; se rendre – отправляться), une table d’hôte de la rue Beau-Soleil (табльдот улицы Прекрасного солнца; table, f – стол; hôte, m – гость; постоялец; table d’hôte – общий стол; табльдот: «стол хозяина /пансиона/»).

En face, monte la rue Beau-Soleil, au bout de laquelle se trouve une place silencieuse, la place des Quatre-Femmes, pavée de grosses pierres, envahie par une herbe drue, qui la verdit comme un pré. Les maisons dorment. Toutes les demi-heures, le pas traînard d’un passant fait aboyer un chien, derrière la porte d’une écurie; et l’émotion de ce coin perdu est encore le passage régulier, deux fois par jour, des officiers qui se rendent à leur pension, une table d’hôte de la rue Beau-Soleil.

C’était dans la maison d’un jardinier, à gauche, que demeurait Julien Michon (Жюльен Мишон жил в доме садовника, слева; gauche – левый; à gauche – слева, налево). Le jardinier lui avait loué une grande chambre (садовник сдал ему большую комнату), au premier étage (на втором этаже; premier – первый; premier, m – второй этаж /во Франции отсчет этажей начинается со второго этажа/); et, comme cet homme habitait l’autre façade de la maison (и, поскольку этот человек проживал с другой стороны дома; façade, f – фасад /здания/), sur la rue Catherine (/выходившей/ на улицу Катрин), où était son jardin (где был = находился его сад), Julien vivait là tranquille (Жюльен жил там спокойно: «спокойным»; vivre), ayant son escalier et sa porte (имея свою лестницу и свою дверь; avoir), s’enfermant déjà, à vingt-cinq ans (замыкаясь уже в /свои/ двадцать пять лет; an, m – год), dans les manies d’un petit bourgeois retiré (в странностях / причудах мелкого буржуа, ушедшего на покой; manie, f – мания; странность, причуда; se retirer – уходить, удаляться; уйти на покой; уйти от дел; retiré – уединенный; удалившийся).

C’était dans la maison d’un jardinier, à gauche, que demeurait Julien Michon. Le jardinier lui avait loué une grande chambre, au premier étage; et, comme cet homme habitait l’autre façade de la maison, sur la rue Catherine, où était son jardin, Julien vivait là tranquille, ayant son escalier et sa porte, s’enfermant déjà, à vingt-cinq ans, dans les manies d’un petit bourgeois retiré.

Le jeune homme avait perdu son père et sa mère très jeune (молодой человек рано потерял своих отца и мать: «потерял своего отца и свою мать очень молодым»; perdre). Autrefois, les Michon étaient bourreliers aux Alluets, près de Mantes (когда-то Мишоны были шорниками в /коммуне/ Лез-Алюэ-ле-Руа, около /города/ Мант; bourrelier, m – шорник). À leur mort (после их смерти; mort, f – смерть), un oncle avait envoyé l’enfant en pension (дядя отправил ребенка в пансион; pension, f – пансион /закрытое учебное заведение/). Puis, l’oncle lui-même était parti (затем дядя сам ушел = умер; partir – уходить; уезжать), et Julien, depuis cinq ans (и Жюльен вот уже пять лет), remplissait à la poste de P (занимал на почте /городка/ Р; remplir /de qch/ – наполнять; remplir un emploi – занимать должность)… un petit emploi d’expéditionnaire (маленькую = скромную должность делопроизводителя). Il touchait quinze cents francs (он получал пятнадцать сотен франков = тысячу пятьсот франков; toucher – трогать, касаться; получать /деньги/), sans espoir d’en gagner jamais davantage (не надеясь: «без надежды» когда-нибудь заработать больше; espoir, m – надежда; jamais – никогда; без частицы ne – когда-нибудь; когда-либо). D’ailleurs, il faisait des économies (впрочем, он экономил; faire – делать; économies, f, pl – сбережения; faire des économies – экономить / беречь деньги), il n’imaginait point une condition plus large ni plus heureuse que la sienne (он нисколько не представлял себе = он не мог представить себе положения ни более свободного, ни более счастливого, чем его /положение/; ne… point – не; нисколько не…; ничуть не…; large – широкий; /о материальном положении/ – свободный, нестесненный).

Le jeune homme avait perdu son père et sa mère très jeune. Autrefois, les Michon étaient bourreliers aux Alluets, près de Mantes. À leur mort, un oncle avait envoyé l’enfant en pension. Puis, l’oncle lui-même était parti, et Julien, depuis cinq ans, remplissait à la poste de P… un petit emploi d’expéditionnaire. Il touchait quinze cents francs, sans espoir d’en gagner jamais davantage. D’ailleurs, il faisait des économies, il n’imaginait point une condition plus large ni plus heureuse que la sienne.

Grand, fort, osseux (высокий, сильный, костлявый; os, m – кость; osseux – костный; костлявый), Julien avait de grosses mains qui le gênaient (Жюльен имел большие руки, которые его стесняли; main, f – рука /кисть/). Il se sentait laid (он чувствовал себя безобразным; se sentir), la tête carrée et comme laissée à l’état d’ébauche (с квадратной головой, словно оставленной в состоянии заготовки; état, m – состояние, положение; ébauche, f – набросок, эскиз; заготовка), sous le coup de pouce d’un sculpteur trop rude (вылепленной большим пальцем слишком сурового скульптора; coup, m – удар; толчок; pouce, m – большой палец /руки/); et cela le rendait timide (и это делало его застенчивым / робким; rendre – отдавать, возвращать; rendre + прилагательное – делать; приводить в какое-либо состояние), surtout quand il y avait des demoiselles (особенно когда были барышни = особенно в присутствии барышень). Une blanchisseuse lui ayant dit en riant qu’il n’était pas si vilain (поскольку одна прачка сказала ему, смеясь, что он не такой уж и гадкий / противный; rire), il en avait gardé un grand trouble (он стал испытывать большое смущение: «он сохранил от этого большое смущение»; trouble, m – тревога, беспокойство; смущение, волнение, растерянность). Dehors, les bras ballants (на улице, опустив руки; bras, m – рука /от плеча до кисти/; ballant – качающийся; les bras ballants – опустив руки), le dos voûté (сгорбив спину: «сутулая спина»; voûté – дугообразный; сгорбленный, сутулый; voûte, f – дуга; выгиб), la tête basse (повесив голову: «низкая голова»), il faisait de longues enjambées (он широко шагал: «делал длинные шаги»; enjambée, f – /большой/ шаг), pour rentrer plus vite dans son ombre (чтобы поскорее вернуться в свой мрак = мрачный угол; ombre, f – тень; темнота, мрак).

Grand, fort, osseux, Julien avait de grosses mains qui le gênaient. Il se sentait laid, la tête carrée et comme laissée à l’état d’ébauche, sous le coup de pouce d’un sculpteur trop rude; et cela le rendait timide, surtout quand il y avait des demoiselles. Une blanchisseuse lui ayant dit en riant qu’il n’était pas si vilain, il en avait gardé un grand trouble. Dehors, les bras ballants, le dos voûté, la tête basse, il faisait de longues enjambées, pour rentrer plus vite dans son ombre.

Sa gaucherie lui donnait un effarouchement continu (его неуклюжесть придавала ему постоянную растерянность; effarouchement, m – испуг, растерянность; effaroucher – испугать, вспугнуть; farouche – дикий, нелюдимый; суровый; пугливый), un besoin maladif de médiocrité et d’obscurité (болезненную потребность в умеренности и темноте; médiocrité, f – посредственность; обыденность; /уст./ середина, умеренность; obscurité, f – темнота, мрак; безвестность). Il semblait s’être résigné à vieillir de la sorte (казалось, он смирился с тем, что состарится таким образом), sans une camaraderie (без товарищеских отношений = без товарищей), sans une amourette (без любовной интрижки; amourette, f – мимолетная любовь, интрижка), avec ses goûts de moine cloîtré (со своими вкусами монаха, заточенного в монастырь; goût, m – вкус; moine, m – монах; инок; cloîtrer – заточать в монастырь; cloître, m – монастырь; внутренние монастырские галереи).

Et cette vie ne pesait point à ses larges épaules (и эта жизнь ничуть не давила на его широкие плечи; épaule, f – плечо).

Julien, au fond, était très heureux (Жюльен, в сущности, был очень счастлив). Il avait une âme calme et transparente (у него была спокойная, прозрачная душа).

Sa gaucherie lui donnait un effarouchement continu, un besoin maladif de médiocrité et d’obscurité. Il semblait s’être résigné à vieillir de la sorte, sans une camaraderie, sans une amourette, avec ses goûts de moine cloîtré.

Et cette vie ne pesait point à ses larges épaules.

Julien, au fond, était très heureux. Il avait une âme calme et transparente.

Son existence quotidienne (его каждодневное существование; existence, f – жизнь; образ жизни; существование), avec les règles fixes qui la menaient (с твердо установленными правилами, которые руководили им = которое подчинялось твердо установленным правилам; règle, f – правило, установленный порядок; mener – вести, водить; руководить, управлять; стоять во главе; fixe – постоянный, определенный, точный; твердо установленный), était faite de sérénité (было сделано из = было полно безмятежности; sérénité, f – безмятежность, спокойствие; тишина; serein – ясный, безмятежный; спокойный). Le matin, il se rendait à son bureau (утром он отправлялся в свою контору; se rendre), recommençait paisiblement la besogne de la veille (спокойно возобновлял вчерашнюю работу; besogne, f – дело, работа, труд; veille, f – канун); puis, il déjeunait d’un petit pain (затем обедал булочкой; pain, m – хлеб; petit pain, m – хлебец, булочка), et reprenait ses écritures (и вновь принимался за свои бумаги; reprendre – вновь начинать; возобновлять; écrire – писать; écritures, f, pl – делопроизводство; деловые бумаги); puis, il dînait (затем он ужинал), il se couchait (ложился), il dormait (спал; dormir). Le lendemain (назавтра), le soleil ramenait la même journée (солнце приносило ему такой же день; ramener – приводить обратно; приносить; возвращать, восстанавливать), cela pendant des semaines, des mois (это = и так в течение недель, месяцев; semaine, f – неделя; mois, m – месяц).

Son existence quotidienne, avec les règles fixes qui la menaient, était faite de sérénité. Le matin, il se rendait à son bureau, recommençait paisiblement la besogne de la veille; puis, il déjeunait d’un petit pain, et reprenait ses écritures; puis, il dînait, il se couchait, il dormait. Le lendemain, le soleil ramenait la même journée, cela pendant des semaines, des mois.

Ce lent défilé finissait par prendre une musique pleine de douceur (это медленное шествие /дней/ в конце концов наполнялось нежной музыкой: «заканчивалось тем, что принимало музыку, полную нежности»; douceur, f – мягкость; нежность), le berçait du rêve de ces bœufs (убаюкивало его мечтаниями, /сродными мечтаниям/ тех волов; rêve, m – сон; мечта, мечтание; bœuf, m – вол, бык) qui tirent la charrue et qui ruminent le soir (которые тянут плуг, а вечером жуют /свою жвачку/; ruminer – жевать, пережевывать жвачку), dans de la paille fraîche (/лежа/ в свежей соломе). Il buvait tout le charme de la monotonie (он упивался всем этим очарованием монотонности / однообразия; boire – пить; впивать, упиваться). Son plaisir était parfois (его удовольствием было иногда = порой ему доставляло удовольствие), après son dîner (после ужина), de descendre la rue Beau-Soleil et de s’asseoir sur le pont (спуститься по улице Бо-Солей и сесть на мосту), pour attendre neuf heures (чтобы = и ждать, /когда наступит/ девять часов).

Il laissait pendre ses jambes au-dessus de l’eau (он свешивал ноги над водой; jambe, f – нога; pendre – висеть; свешиваться; laisser pendre ses jambes – свесить ноги; eau, f – вода), il regardait passer continuellement sous lui le Chanteclair (смотрел, как под ним непрестанно течет Шантеклер), avec le bruit pur de ses flots d’argent (с чистым звуком своих серебристых волн; flot, m – волна, вал; argent, m – серебро).

Ce lent défilé finissait par prendre une musique pleine de douceur, le berçait du rêve de ces bœufs qui tirent la charrue et qui ruminent le soir, dans de la paille fraîche. Il buvait tout le charme de la monotonie. Son plaisir était parfois, après son dîner, de descendre la rue Beau-Soleil et de s’asseoir sur le pont, pour attendre neuf heures.

Il laissait pendre ses jambes au-dessus de l’eau, il regardait passer continuellement sous lui le Chanteclair, avec le bruit pur de ses flots d’argent.

Des saules, le long des deux rives (ивы, /растущие/ вдоль обоих берегов; saule, m – ива; верба; rive, f – берег), penchaient leurs têtes pâles (склоняли свои бледные головы; tête, f – голова), enfonçaient leurs images (погружали /в воду/ свои отражения; image, f – изображение; картинка; отображение, отражение /в зеркале, в воде/). Au ciel, tombait la cendre fine du crépuscule (в небе угасал тонкий пепел сумерек; tomber – падать; спадать, стихать, утихать, ослабевать; crépuscule, m – сумерки). Et il restait, dans ce grand calme, charmé (а он оставался = находился в этом огромном покое, очарованный), songeant confusément que le Chanteclair devait être heureux comme lui (смутно думая, что Шантеклер, должно быть, счастлив, как и он), à rouler toujours sur les mêmes herbes (потому что катится всегда по одним и тем же травам: «счастлив катиться всегда по одним и тем же травам»; herbe, f – трава), au milieu d’un si beau silence (среди такого прекрасного безмолвия; silence, m – молчание, безмолвие; тишина). Quand les étoiles brillaient (когда звезды сияли; étoile, f – звезда), il rentrait se coucher (он возвращался, чтобы лечь спать), avec de la fraîcheur plein la poitrine (с грудью, наполненной свежестью; plein – полный).