000
ОтложитьЧитал
− Не хотел тебя будить, − с извиняющей улыбкой произнес он. – Я хотел забрать пару бумаг и да… Завтра утром отбываем. Меня не жди, я догоню тебя, − юноша бегло глянул на пару листков пергамента в своих руках и, потушив дрожащий огонек свечи, растворился в ночном сумраке.
***
Так больше и не сумев толком уснуть, Марк спозаранку, сонный доковылял до дверей комнаты мальчишек. На стук в дверном проеме показался не менее сонный Роджер, уставившись из-под полу прикрытых век на стоявшего перед ним утреннего гостя.
− Роджер, доброе утро, извини, что так внезапно, но мы с Эриком уезжаем, − юноша лишь коротко кивнул и захлопнул дверь.
Собираться в дорогу пришлось в полном одиночестве. Расплатившись с хозяйкой постоялого двора за поломанный столик, купленные в дорогу припасы и за помощь в погрузке вещей на лошадь, Марк, прильнув к шее своего коня ожидал мальчишек.
Кэй чуть ли не валился с ног, без конца потирая слипавшиеся глаза, он бродил за своим телохранителем словно маленький щенок. Погрузив на коней походные мешки с вещами и прочими припасами, пара оседлала лошадей и все трое двинулись в путь.
С самого отбытия из таверны Роджер старался держать дистанцию от Марка, но при этом находясь прямо между ним и Кэйем делал все возможное чтобы те не в коем случае не сближались. За прошедшие два дня юноша успел хорошо все обдумать и, по всей видимости, счел Марка не меньшей угрозой, чем вооруженный отряд разбойников. Видимо, оберегая юного лорда, он так и не рассказ ему о том, что видел и слышал в лесу.
Мрачный, молчаливый конный отряд, возглавляемый аббатом, шел медленно, словно траурная процессия. Лишь поздним утром, когда солнце, наконец, отделившись от линии горизонта, повисло над их головами, тягучую тишину прервал Кэй. Наконец, вырвавшись из шумной и скучной таверны мальчик постоянно вертел головой и окликал то Роджера, то Марка, указывая, на как ему казалось, интересные места.
К полудню их, наконец, догнал Зааш. Прибытие юноши только сильнее взбудоражило Кэя, так как теперь мальчик смотрел не только на окружающие их просторы, но и периодически украдкой бросал любопытные взгляды на белые льдинки глаз компаньона аббата.
После целого дня пути ночевать пришлось прямо под открытым небом, немного свернув с тракта. После теплых и в меру мягких кроватей таверны на земле было спать холодно и жестко, но самый ближайший постоялый двор теперь ожидал их только в Корстейте.
Грохот оглушал. Всюду вокруг Марка лежали тела его воинов. Людей, которых он видел живыми и полными решимости идти в бой еще этим утром. Сейчас все они были мертвы. Некоторых подбили стрелы, других проткнули мечем, были и те, кто распрощался с жизнью под руинами погибавшего города.
− Ты с ума сошел?! Что ты здесь делаешь?! – к словно завороженному Марку от простиравшегося перед ним праздника смерти, боли и страданий подбежал Хьеэр. – Не смей входить в город! Ты должен остаться живым! Лишь ты побуждаешь их идти в бой, идти на смерть! Не рискуй своей жизнью понапрасну! – кричал Хьеэр, перекрикивай стоны раненых, топот, лязг стали вдалеке, крики и команды. – Уходи я ска… − крик воина заглушил свист и последующий за ним громогласный грохот пролетевших каменных снарядов, поваливших очередную башню.
Каменный дождь из обломков, обрушившийся на воевавших, унес жизни многих. Рассыпавшаяся башня погребла под собой целую улицу маленьких домиков, перекрыв пути отступления.
− Живо! Убирайся отсюда! Нас убивают собственные люди! – пригнувшись, Хьеэр помчался прочь, в то время как по небу пролетели еще несколько снарядов, пробив брешь в стене очередного квартала. – Нужно отступать! – продолжал, надрываясь кричать воин, надеясь, что его кто-то услышит во всеобщем хаосе.
***
Тревожный сон аббата прервал Роджер, заговоривший с ним впервые после возвращения из леса:
− Все хорошо, аббат Маркус, проснитесь, − на лице юноши читались эмоции полностью противоположные его словам. – Вам приснился кошмар, но это всего лишь сон, − убедившись, что Марк окончательно проснулся, телохранитель лорда отошел к дрожавшему не то от испуга, не то от холода Кэю.
− Все никак не отпускают воспоминания? – полушепотом осведомился, присевший рядом Зааш. – Как прибудешь в Тиретхолл, я осмотрю тебя, может чем и смогу помочь.
− Спасибо, − только и смог прошептать в ответ Марк.
После столь неожиданного пробуждения в ночных, жутковатых сумерках никто больше так и не уснул. Не дождавшись рассвета, сонные и уставшие они вновь решили выдвинуться в дорогу.
Дальнейший путь до перекрестка всадники проехали в мрачном молчании. Солнце лениво поднималось из-за горизонта, освещая, окружавший их лес и даже Кэй больше не вертелся, а понуро вел своего коня за лошадью Зааша.
Остановившись на пересечении тракта с тропой, ведущей к капелле “Вечерней Зари”, Марк попрощался с Кэйем, из-за чего мальчик чуть было не расплакался и, обратившись к Заашу, попросил того отвезти юного лорда к отцу целым и невредимым.
− Карапуза-то я доставлю, но вот кто мне то твою сохранность гарантирует, − с улыбкой ответил юноша, одновременно наблюдая как лицо Кэя багровеет от обиды и злости.
− Я не карапуз, я лорд! И ты на моих землях! Аббата Маркус будет под защитой Роджера до его прибытия в Тиретхолл, − обиженно произнес мальчик, стараясь придать своему голосу властность отца, но это у него все никак не получалось.
Уже под самый конец импровизированного прощания Роджер отвел Зааша в сторону и что-то прошептал ему с довольно грозным видом. Даже не дожидаясь ответа парень быстрой направился к своей лошади и, оседлав ее, подъехал к Марку.
− Ну что, чтобы через три дня ты был в Тиретхолле, не позже − произнес Зааш и, развернув своего коня, повел его дальше по тракту.
***
Оставив Марка и Роджера, Зааш набрал скорость и Кэю приходилось прилагать не мало усилий, чтобы не отставать от мчавшегося впереди коня. Внутри мальчика смешивались страх и невероятное любопытство, но обратиться к своему попутчику он не решался.
− Сэр Эрик! – переборов себя, прокричал Кэй.
Вдруг темная лошадь замедлила свой ход, и ее хозяин оказался прямо на против мальчика.
− Устал? Потерпи. Если совсем нет сил, садись ко мне. Нам нужно торопиться.
− Нет. Я просто хотел спросить.
− Хорошо. И что же так интересует нашего будущего лорда? – на лице Зааша вновь появилась ласковая улыбка, сопутствующая ему еще на его полянке в лесу.
− Мне просто интересно… Не подумайте… У вас очень необычные гл…
− Подожди, − Зааш одной рукой схватил поводья лошади Кэя, другой остановил своего коня. – Нам нужно срочно свернуть с дороги, − быстро спешившись, он завел обеих лошадей под кроны деревьев и осторожно выглядывая из-за пышных зеленых ветвей, стал наблюдать за трактом.
− Что случилось? – спрыгнув, на землю Кэй ползком подкрался к своему попутчику, пытаясь понять, что так его встревожило.
Долго ждать не пришлось, вскоре до слуха Кэя долетели слабые возгласы и лязг стали.
Вдалеке показались люди. Сначала небольшой отряд, мальчик даже решил, что это очередной кордон, вышедший, из Тиретхолла, но первый ряд колонны уже давно миновал их укрытие, а конца потока марширующих воинов до сих пор не было видно.
Сотни вооруженных людей проходили мимо них, шурша ногами и гремя железом.
− Кто это такие? Мне не знакомы эти знамена, − прошептал мальчик, всматриваясь в колыхающиеся на ветру алые стяги с вышитым на них восходящим солнцем.
− Нам придется изменить маршрутом, − дрожащим голосом ответил Зааш.
15
Дрожащий, беспокойный огонек освещал небольшой участок темной, влажной от крови земли. Окруженные со всех сторон непроглядным мраком, в нем ютились два человека.
Первый – бородатый, плотного телосложения мужчина был тепло одет. Явно нервничая, он ходил туда-сюда, то скрываясь в темноте, то вновь выходя на свет.
Второй – совершенно голый, с туго связанными за головой руками, лежал на земле, словно брошенная кукла. Все его тело походило на одну большую рану. На руках, ногах, плечах, спине – всюду, словно россыпь темных пятен, были срезаны небольшие участки кожи. Отсутствовало левое ухо и ногтевые фаланги большого и указательного пальцев правой руки. Зубы выбиты, а все пространство между темными кровавыми пятнами испещряли десятки порезов и множеством багровых кровоподтеков.
− Ну, сам посуди, зачем продолжать все эти мучения? Я же не остановлюсь, пока ты мне все не расскажешь, − бородач в очередной раз зашел в освещенный круг, остановившись прямо перед своей жертвой.
− Я не знаю… − еле слышно прохрипел тот в ответ.
− Слушай. Ты и так еле живой. Не расскажешь ты, так расскажут твои товарищи. Зачем себя мучить? Ради чего? Ради кого? Жалкого преступника, узурпатора?
− Преступника… Я вижу перед собой только одного пре…
− Лучше не выводи меня из себя, − в голосе бородача промелькнула ярость, присев, он хотел было схватить мужчину за волосы, но в последний момент передумал. – Да я понимаю, я бы на твоем месте, наверное, тоже поносил всех, кого видел, но и ты должен меня понять. Положение дел просто обязывает меня поступать с тобой именно так, и все равно я хочу тебе помочь. Помолчи, − бородач грубо зажал рот, пытавшемуся что-то ответить человеку, − скажу тебе по секрету, один из вашей компании уже больше не с нами, это, во-первых. Во-вторых – наша основная цель не поимка твоего командира. Гонясь за вами, мы зашли слишком далеко от намеченного маршрута и сэру Шаласу это совсем не по нраву. У нас совсем не осталось времени. И если ты расскажешь, где сейчас укрывается твой командир, то сэр Шалас, я уверен, пощадит тебя. Что скажешь? – бородач, наконец, отвел свою мозолистую, грязную руку от лица мужчины, ожидая ответа.
− Сэр? Какой он сэр? Это отребье скоро сам будет висеть рядом со всеми вами.
− Ясно! Значит вернемся к допросу.
Поднявшись, мучитель вновь покинул небольшой освещенный круг и откуда-то из темноты послышался характерный лязг стали. Но все его приготовления были прерваны громким скрипом открывшегося в потолке люка и ярким светом, залившим небольшую комнатку. Всего в нескольких шагах от догоравшей свечи располагалась лестница, и теперь по ней спускался человек.
− Бреньоф, оставь нас, − скомандовал он бородачу и тот поспешил выполнить приказ, скрывшись наверху.
Теперь проникавшие внутрь лучи солнца хорошо освещали это узенькое тесное помещение, и надобности в свечи больше не было. У стен стояли огромные закупоренные бочки, а в самом центре располагалась лестница. Там же, где всего пару мгновений назад возился Бреньоф, находился стол с множеством разных ножей и прочих приспособлений, которыми палач видимо уже не раз успел воспользоваться.
Спустившийся человек выглядел довольно богато хоть все-таки и носил скорее походный костюм, нежели одежды лорда или какого-нибудь купца. На его пальцах красовались несколько золотых перстней, а на поясе висел изогнутый короткий меч в дорогих, отделанных бархатом, ножнах. Длинные кудрявые волосы были стянуты в тугой пучок, а на лице играла беззаботная детская улыбка. Внимательно осмотрев окружавшую его обстановку он подопнул к себе небольшой бочонок и сел напротив лежащего мужчины.
− Замерз, сладкий? Ну, ты сам должен понимать, лучшего места, чем погреб в походных условиях не найти. Наверное, мне стоит представиться. Я сэр Шалас, второй главнокомандующий лорда Тиретхолла. Эй, ты меня слушаешь? – мужчина толкнул ногой израненного человека, привлекая к себе внимание.
− Я хорошо тебя знаю …Ты разбойник и убийца… Шалас “Висельник” тебе имя, а не сэр, − собравшись с силами прохрипел тот в ответ, за что получил удар каблуком в одну из чуть заживших ран.
− Сладкий, здесь ты, к сожалению, ошибаешься. Я представитель лорда Тиретхолла. А вот что касается тебя, то ты как раз самый настоящий разбойник и, что гораздо хуже, предатель и пособник узурпатора! Но так и быть, я дам тебе последний шанс. Скажи мне, где скрываются оставшиеся гвардейцы и твой командир, а я велю прекратить все эти некому не нужные пытки.
− Да пош… − от очередного удара мужчина чуть вновь не потерял сознание.
− Отлично! И после этого вы еще обвиняете меня в жестокости?! У тебя был выбор. Ладно… Жаль у меня сейчас нет времени на тебя, но будь его хоть чуточку по больше, милый, я бы с тобой позабавился, − разбойник, впиваясь ногтями, провел по бедру скрючившегося от боли и холода гвардейца. − Но даже сейчас я проявлю к тебе свою милость, − нависая над единственным оставшимся у мужчины ухом прошептал он. − Я мог бы тебя оставить прямо здесь, чтобы ты медленно подыхал, захлебываясь болью, мучимый холодом, но в отличии от всех ваших лживых россказней обо мне, я очень благороден и мое сердце обливается кровью, как только я представляю все те мучения, что тебе пришлось пережить. Так что, сладкий, я позволю тебе увидеться с оставшимися столь милыми, но к сожалению, не общительными друзьями. Они дожидаются тебя с самого утра, − разбойник не спеша, поднялся по лестнице, что-то прокричав свои людям, и вышел наружу.
Вскоре в погреб спустились два здоровых верзилы. Подхватив лежащего гвардейца под руки они подняли его по лестнице и выволокли следом.
Все пространство вокруг здание, где его содержали, было усеяно людьми. Некоторые просто слонялись, блуждая от одного костра к другому, другие сидели у еще пылавших или уже затухавших огней. Практически рядом с каждым таким скромным лагерем на ветру струились багрово-алые знамена с восходящим над горизонтом солнцем.
Подручные Шаласа протащив, словно никчемный тюк, бросили воина к ногам своего командира. Холодный ветер пробирал его до костей, раны вновь начали кровоточить и по всему телу пробегали болевые судороги. У гвардейца не хватало сил даже просто приподняться. Руки и ноги не слушали, оставалось лишь беспомощно лежать, слыша смех и улюлюканье толпы.
− Сладкий, что с тобой, совсем выдохся? Бреньоф ну что ты с ним сотворил, разве так можно. Помогите же ему подняться, жестокость − это так мерзко, − подошедшие верзилы вновь подхватили тело, так что теперь мужчина висел, словно, тряпичная кукла в руках двух великанов. – Ну, куда же ты смотришь, − оказавшийся рядом разбойник, схватив за подбородок, развернул голову безвольной куклы к вековому дубы, растущему близь здания. – Сладкий, твои друзья воооон там, − Шалас улыбаясь, указывал на череду голых висевших на ветвях людей. – Сам посмотри. Все семеро. Ну и еще пара крестьяшек чтобы вам было не так скучно, жаль только хозяйка этого милого постоялого двора скрылась, бросив вас, а так бы конечно и ей нашлось место в столь приятной компании. А была бы посговорчивей, и представь, могла бы до сих пор работать в своей дрянной хибаре, − последнюю фразу Шалас сказал еле слышно и скорее для себя. – Ну, в общем, я думаю, тебе будет не так одиноко, по крайней мере я сделал для этого все что мог.
Верзилы пришли в движение. Приблизившись к дереву, они натянули на болтающуюся из стороны в сторону голову своей жертвы петлю.
− Шалас, он не стоит на ногах… − пробасил один из верзил, державших гвардейца.
− Как ты меня назвал?
− Ша… − великан только было открыл рот, как разбойник, выхватив свой изогнутый меч, по рукоять вогнал клинок в его грудь. – Я сэр Шалас! Теперь все усвоили?! Сэр! – прошипел он, осматривая подчиненных.
По толпе собравшихся воинов пробежали встревоженные выклики.
− Оттащите эту безмозглую тварь и помогите нашему гостю присоединится к друзьям. Сладких снов, мой милый.
Оставшийся верзила одной рукой кое-как поддерживал тело воина, не давая тому рухнуть раньше времени. Другой, неуклюже затягивал на его шее петлю. Расчет состоял в том, что выжить в петле можно было лишь вытянувшись и стоя на кончиках пальцев, но со временем силы покидали жертву, заставляя ее опускаться. И чем ниже она опускалась, тем туже затягивалась петля. В итоге же удушье приходило медленно и мучительно.
Наконец, справившись со своей работой, верзила удрученно поставил воина на ноги, но все еще продолжал поддерживать его за связанные руки. Дождавшись команды он тихо отпустил свою ношу, и тело безвольно рухнуло вниз, даже не пытаясь сопротивляться.
− Хорошо, а теперь все быстро встали! Вы ничтожества, неспособные даже разговорить, какую-то жалкую кучку гвардейцев. Нам нужно возвращаться, если не хотите разгневать Повелителя.
В то же мгновение лагерь, словно, подгоняемый ударами хлыста пришел в движение. Люди заметались, собирая вещи.
Вскоре колонна вооруженных людей медленно покидала разоренную таверну. Крестьяне, купцы, схваченный патруль и прочие неугодные разбойнику люди, висели на двух соседних с таверной деревьях.
***
Малый зал был практически пуст. За длинным, древним дубовым столом, пытаясь совладать со все возрастающим беспокойством, в одиночестве сидел Тим. Вскоре к нему должны были присоединится новые командующие армии Тиретхолла и только что назначенный советник.
Все прошедшие дни с момента отъезда Кэя для мальчика пролетели одним большим жутким кошмаром, который все никак не хотел заканчиваться.
Казалось, это было так давно, тем утром, проводив друга в путь, Тим грустил, а все попытки Вилла хоть как-то развеселить своего соседа терпели неудачу, но последующие события затмили собой все.
Вечером, в день отъезда Кэя, крепость заполнилась тревогой и молчаливым страхом. Новости до мальчишек доходили довольно скудные, поэтому о происходящем в тот момент они знали крайне мало, но поведение мастера Арвуда и дежуривших возле них стражей выдавало, что происходит что-то неладное.
Ночью, когда по обыкновению все в крепости уже давно спали, а мастер то и дело заглядывал к ним уговаривая, наконец, успокоиться и разойтись по кроватям, за пределами их комнаты творился полный хаос. Стражи встревожено перешептывались, а мастер, как оказалось позже, вообще отсутствовал в своей башне.
На утро следующего дня новость о ночном происшествии, наконец, достигла как мальчишек, так и горожан.
Причины нараставшей паники, охватившей крепость этой ночью, оказались действительно катастрофическими и в конечном итоге привели к не менее ужасным последствиям.
Поздно вечером сэр Эклстер, навещая лорда Аргера, обнаружил в его кабинете плененного епископа, что на несколько коротких мгновений вызвало шок у старого рыцаря. Монаху не просто удалось каким-то образом бежать из катакомб под крепостью, так еще хватило наглости явится в кабинет лорда.
О дальнейших событиях единого мнения в народе не было.
Те слухи, что долетали до комнаты ребят гласили что, войдя в кабинет сэр Хью застал там епископа, нависавшего над телом умиравшего лорда. Монах держал в руках окровавленный меч, думая нанести очередной удар. Сэр Эклстер, конечно же, предпринял попытку задержать убийцу, но тот каким-то удивительным образом вновь смог ускользнуть как от самого рыцаря, так и от всех стражей крепости. Тяжело раненного лорда было решено перенести в его личные покои, где мастер Арвуд и провел всю ночь у его постели, но, к сожалению, Натаниэль Аргер так и не придя в сознание на утро скончался.
Той же версии придерживался, и сам сэр Эклстер, сообщая печальные новости горожанам.
Смерть лорда накалила и без того взрывоопасную обстановку в городе. Фермеры – из-за засухи потерявшие урожай, купцы – терпящие убытки, оголодавшие горожане – огромная масса собиравшееся каждое утро во дворе перед главным залом окончательно потеряла надежду на решение своих проблем.
Было объявлено, что до возвращения лорда Кэйла Аргера вся власть в городе возлагается на комендант-командующего крепостью Тиретхолл – сэра Хьюго Эклстера и первый день новой жизни прошел довольно спокойно. Народ, видимо, отходя от шока, не проявлял никакой активности, сам город, словно, замер в траурном молчании. Улицы опустели, а перед вратами главного зала повисла тревожная тишина. На следующий день жизнь стала медленно возвращаться в привычное русло.
С рассветом к крепости стали вновь стекаться толпы горожан, но на этот раз ожидая аудиенции комендант-командующего. Не считая незначительных перебранок со стражами и между собой, сопутствующих ежедневной веренице горожан, день прошел спокойно. Вечером состоялись похороны лорда в фамильном склепе близь крепости.
Утром третьего дня леди Эйдрин Аргер отказалась покидать свои покои, сославшись на плохое самочувствие, а отсутствие ее рядом с сэром Эклстером, при приеме горожан, породило новую волну сплетен и слухов. Но первые серьезные проблемы пришлись на вторую половину дня. Недовольные решениями сэра Хью горожане и фермеры стали возмущаться. Отсутствие юного лорда лишь подливало масло в огонь. Впервые стали, открыто высказываться отличные от официального заявления, предположения о гибели лорда и причинах освобождения епископа. Ближе к вечеру уставшие, измученные ожиданием своей очереди в бесконечной давке люди все чаще скандалили и начинали драки меж собой. Очередная обычная потасовка стала поворотной в череде последовавших событий.
Сейчас, спустя дни уже трудно сказать, что именно произошло тем вечером, но результатом разгона очередной драки стало нападение на стражей Тиретхолла. Возможно сами стражи, измученные не менее самих ожидавших, применили излишнюю силу, либо эта была случайность, но именно этой одной единственной искры хватило для начала всепоглощающего пожара, охватившего сначала город, а позже и все владычество.
Небольшая драка разрасталась, вовлекая в себя все новых и новых людей. К ночи беспорядки удалось унять, но лишь благодаря массовым арестам и вводом отрядов стражей на улице города. В свою очередь ответ от горожан долго себя ждать не заставил.
Ранним утром четвертого дня в сопровождении вооруженной свиты крепость покинула леди Эйдрин, направившись, по совету сэра Хью, к своей сестре.
После вчерашних погромов на улицах, на удивление, было спокойно, но как оказалось позже это было не чем иным как небольшим затишьем перед неумолимо надвигавшейся бурей. Уже с самого утра последовали стремительные и наглые нападения на патрулировавших город стражей, лишь чудом не задевшие отряд охранявший леди Аргер. Множество быстрых безжалостных нападений вскоре переросло в массированное наступление, оттеснившие стражей в тщательно подготовленную ловушку на одной из улиц. В то же время пока основные силы гвардии либо отбивались от наступавших толп, либо спешили на помощь оказавшимся в оцеплении товарищам, небольшая группа повстанцев проникла в крепость и прорвавшись к темницам освободила заключенных, схваченных во вчерашних ночных беспорядках.
С этого момента началась открытая конфронтация между жителями города и остатками верных Хью людей. Теперь сэра Эклстера называли не иначе как узурпатором и с абсолютной уверенностью заявляли, что ради власть комендант-командующий либо самолично убил лорда, либо сговорившись с орденом, помог совершить покушение епископу. В подтверждение подобных слухов играл и тот факт, что никто не мог найти внятного объяснение тому каким образом епископ Касиус смог сбежать из катакомб и никем не замеченный пробраться в кабинет лорда. Как монах мог скрыться, застигнутый прямо над телом, если только подобное нападение не было тщательно спланировано и одобрено самим комендант-командующим.
Но многие лидеры повстанцев шли еще дальше, заявляя, что юный лорд никуда, по правде, не уезжал, а давно уже убит. А столь стремительную и грязную смерть его отца приписывали тому, что каким-то образом лорд Аргер узнал о заговоре и гибели сына и прежде чем успел что-либо предпринять, был заколот в своем собственном кабинете.
К концу четвертого дня число стражей заметно поредело. Оказавшись зажатыми между хлынувшим потоком освобожденных из крепости с одной стороны, и засадой с другой, гвардейцы понесли значительные потери и лишь немногим удалось вернуться в крепость.
К ночи сражения достигли моста и главных ворот замка. Отбиваясь от активного наступления, им пришлось поднять мост, тем самым оказавшись в осаде в собственном городе.
Пятый день прошел в подобии перестрелки. Большинство безоружных горожан старалась забросать, стоявших на стенах стражей, камнями. Те немногие, что успели обобрать трупы после вчерашних битв, теперь неумело выпускали найденные стрелы в направлении крепости. Но ни те, ни другие не могли причинить практически никакого вреда ни крепости, ни ее защитникам. Лишь раз по приказу сэра Хью стражи были вынуждены открыть ответный огонь и убить с десяток особо метких повстанцев, по всей видимости, являвшихся либо охотниками, либо уже просочившимися в город разбойниками.
Внезапно в середине дня атака на крепость сначала ослабла, а чуть позже совсем прекратилась. Люди отступили не только от рва, но даже с улиц. По началу оборонявшиеся решили, что народ смирился с бессмысленностью атаки и решил взять их измором. Но вскоре причина столь резкой смены поведения повстанцев громко заявила о себе сама.
Узнав, что власть в городе колеблется, а войско Тиретхолла вынуждено укрываться в крепости, близь Корстейта объявились Шалас “Висельник” и Дрейк “Весельчак”. Какое-то время два главаря разбойников воевали друг с другом, но видимо в конечном итоге о чем-то договорившись, объединили свои силы и открыто вступили в город.
Насколько бы не велика была численность повстанцев их армия делилась на десятки, а то и сотни маленьких разобщенных групп со своими собственными лидерами. В каждую такую группу входили вчерашние фермеры и пекари, лесорубы и шахтеры, люди которые за всю свою жизнь никогда не держали в своих руках оружие.
В итоге армия повстанцев ничего не смогла противопоставить, хорошо вооруженным и закаленным в боях с патрулями и наемниками, бойцам объединенных банд.
На шестой день власть в городе окончательно перешла к двум вторгнувшимся разбойникам, и хотя местами все еще разгорались вялые протесты и небольшие восстания, они резко и жестоко пресекались. А о попытках вывести гарнизон стражей против бесчинствующих разбойников не могло быть и речи, так как объединенные силы Шаласа и Дрейка значительно превышали остатки самих гвардейцев.
Ночь ознаменовалась предательством. До сих пор так и не известно кто, и руководствуясь какими целями, опустил мост, соединявший город с крепостью, но именно в ночь шестого дня Тиретхолл окончательно пал.
К счастью или, к сожалению, но ворвавшиеся разбойники нашли крепость полупустой. Сэр Хью, мастер Арвуд, и практически весь оставшийся гарнизон стражей просто исчез, оставив крепость на разграбление.
Голодные люди из числа горожан, и привычные к грабежу бандиты устремились прямо на склады и в покои лорда, практически не обратив никакого внимание на оставшихся в крепости мальчишек. При первой возможности Тима и Вилла забрала миссис Дьюрер в надеже укрыть детей от обезумевшей толпы.
Седьмой день город воспринял неспокойно. Сбросив с себя одного узурпатора люди посадили двух, но в разы опаснее предыдущего. Новое восстание назревало и в воздухе висел лишь один вопрос: как скоро кровавая волна вновь захлестнет город? Численность горожан все-таки превышала численность объединенной бандитской шайки, и если положение в ближайшее время не изменилось бы, то вскоре оба разбойника рисковали оказаться в том же самом положение, что и бежавший комендант.
Выход из сложившегося положения не заставил себя долго ждать. Собрав на главной площади как можно больше горожан оба разбойника провозгласили следующее: новым владыкой до возвращения законного правителя назначается Тим, самый близкий друг юного лорда и чуть ли не приемный сын покойного Натаниэля Аргера.
А о том хочет ли мальчик возглавить целое владычество его даже не потрудились спросить. В пристройку миссис Дьюрер просто вломились несколько вооруженных разбойников и чуть ли не силой оттащили Тима в Большой зал. Уже там, на глазах сотен вооруженных воинов ему сообщили, что с этого момента и до возвращения Кэйла Аргера он возглавит Тиретхолл в качестве законного лорда.
Перед собравшейся толпой, прямо на площади, оба разбойника преклонили колени перед мальчиком, поклявшись служить и защищать своего нового господина, того же потребовав и от горожан. С этого момента так же создавалась новая армия, состоявшая из бывших разбойников и пожелавших в нее вступить горожан и крестьян, целью, которой становилась охрана земель Тиретхолла от гнева ордена и выяснение судьбы юного Аргера.
Тем самым разбойникам удалось успокоить значительную часть населения, пообещав возвращение порядка и мирной жизни. Оставшихся, особо ретивых, просто-напросто повесили или прилюдно закололи, обвинив в пособничестве либо узурпатору, либо в разжигании нового восстания.
Прошедшие погромы полностью уничтожили лавки купцов, как и их самих, а нападение на крепость окончательно уравняла финансовое и классовое положение населения. Жители города и ближайших деревней превратились в скопище нищих, запуганных муравьев, готовых выполнять любой приказ, лишь бы защитить то немногое что им еще удалось сохранить.
На девятый день был запланирован совет, которого с волнением и ожидал Тим, сидя в малом зале.
− Господин, разрешите? – в дверях появился высокий человек в повязанном поверх головы темном платке, лишь отчасти скрывавшем не менее темные длинные волосы. Одной рукой он разглаживал короткие усы и треугольную бородку, попутно скрывая от мальчика хищную улыбку, другой держал несколько пожелтевших свитков. Его левое ухо было проколото тремя маленькими колечками, а одежду составляли черный бархатный камзол с серебряной узорчатой вышивкой на плечах, из гардероба покойного лорда, и потрепанные старые бриджи.
− Да, сэр Дрейк, проходите, − с трудом совладав с дрожью в голосе, произнес Тим.
− Больше никто не придет, мой господин. Сегодня только я составлю вам компанию, − разбойник подошел к столу и начал аккуратно разворачивать свитки, располагая их перед Тимом.
− Почему? А Вилл, мой отец?
Страх ребенка было легко понять. Он не имел ни малейшего представления о том, что от него требуется, что он должен приказывать и говорить, будучи новым лордом. Но с другой стороны, что Шалас, что Дрейк всегда действовали по своему усмотрению и с неохотой, если не с открытой враждебностью, воспринимали любые попытки Тима как-то управлять городом и в частности своими приближенными. Из двух разбойников к Тиму всегда приходил лишь Дрейк, подсовывая разные бумаги и диктуя слова для различных речей и посланий, что же касается Шаласа, он был и вовсе не управляем.
Своим первым указом, и именно своим, Тим постарался окружить себя близкими и родными людьми. Борясь с неимоверным давлением довольно грозных уговоров Дрейка мальчик все же смог назначить своего друга комендант-командующим. Теперь Вилл был всегда рядом и оба разбойника формально находились в его подчинении.