000
ОтложитьЧитал
Вернулся он, неся с собой две пары кружек.
− А эти две кому? – не отрываясь от овсянки, спросил Марк.
− Все нам, − юноша поставил у каждой тарелки по кружки с пивом и две других с какой-то горячей черной жидкостью. − Мне сказали, что этот напиток прибавляет сил. Надеюсь, не отравимся, − с улыбкой произнес парень и приступил к еде.
Закончив завтрак, забрав лошадей и свои немногочисленные вещи, Эрик вновь погнал их в дорогу. Но в этот раз он никуда не торопился, а напротив медленно, не спеша, вел своего коня вперед.
− Почему именно Эрик? – поравнявшись с конем друга, Марк задал давно мучавший его вопрос.
− Это имя мне дали при рождении.
− Откуда тогда…
− Прозвище, закрепившееся за долгие годы. Отец говорил, что оно что-то значит на языке аттэльт. Вроде бы рассвет или… нет, рассвет звучит как-то по-другому, но все равно похоже. В общем, я не помню.
− Льоус тоже в последнее время заинтересовался этими племенами. Хотя не понятно, что ему могло понадобиться от этого, на сколько я знаю, мирного и не особо развитого народа.
− Марк… Не они ему нужны… Ваш “величайший магистр” лезет туда, куда не следовало бы совать нос и обычному человеку. Рано или поздно он найдет то, что ищет и тогда… боюсь у этой истории финал будет не из счастливых.
− Не просветишь?
− Нейк Зааль, наверно древнейшее из его имен. Если переводить дословно с языка аттэльт – черный кролик, а тысячу лет назад вы звали его создателем. Теперь же глубоко похоронив эти воспоминания в своей памяти вы вспоминаете это имя лишь как ругательство или какую-то страшилку, но что хуже всего вы перестали считать его кем-то живым, кем-то опасным, в конечном счете, обозвав его какой-то абстрактной бездной. Кстати всегда интересовало почему?
− Да потому что это полнейшая чушь! Не может создать все кто-то один, продумать и осуществить такое грандиозное творение, как мир населенный миллиардами живых существ всех видов, форм и размеров. Это все домыслы и сказки древних неразвитых народов. Мир образовался из первородной материи, это очевидно любому, кто посмотрит на окружающую нас природу с точки зрения разума. Если все раздробить до мельчайших частиц, то в итоге – что мельчайший кусочек меня, что кусочек того же камня, будут совершенно идентичны. И в добавок если бы он в действительности существовал, то как ты тогда объяснишь войну с Аргхзуром, само существование подобного бога… − Эрик молчаливо следил, как его старый друг страстно перечисляет аргументы в пользу своей теории, − …то есть, если верить тебе, он позволяет существовать таким как ты и творить все что вам вздумается? Не взирая на последствия?
− Меня поражает твоя уверенность, а ведь вы до сих пор не смогли сравнить эти твои “мельчайшие кусочки”. Люди вы удивительны! Вы поклоняетесь знаниям, но отрицаете возможность существования создателя. Либо наоборот просите сил и поддержки у мнимого божества и душите любое проявление разума, но самое парадоксальное во всем этом то, что ни в одном из случаев у вас нет никаких доказательств вашей правоты.
− Постой. На моей стороне есть хоть какие-то факты, в твоей версии лишь слова и призыв принимать их на веру. Я слишком многое пережил, чтобы слепо доверять словам очередного пророка.
− Ну и первородную частицу ты мне не предъявишь. Твои теории не многим отличаются от “домыслов и сказок древних неразвитых народов” пока ты не предъявишь ее. Ладно, может в чем-то ты и прав. Все выглядит слишком идеально, слишком чисто, но ведь на то он и бог. Я никогда с ним не встречался, если вдруг у тебя промелькнула такая мысль, но и не доверять словам отца у меня тоже нет никаких оснований. Он хорошо понимал, о чем говорил тогда. Я это видел в его глазах, чувствовал его страх, его злость, словно что-то темное и могущественное нависало над ним. Можешь переубеждать меня всю дорог, но в том, что Зааль существует, и встреча с ним не сулит ничего хорошего, я более чем уверен.
− Вот и отлично. Посмотрим к чему придет Льоус.
Чем дальше на север они продвигались, тем менее оживленным становился тракт. К полудню они проехали последний кордон стражей Лордсхена, охранявших дорогу.
Четких границ между владениями не существовало и переходные зоны, простиравшиеся на десять, а то и двадцать миль, были фактически не обитаемы. Здесь не строили таверн и постоялых дворов для проходящих торговцев. Задержись путник в межграничной зоне, ему бы пришлось ночевать прямо под открытым небом.
Еще издали Марк заметил странный холм посреди тракта и, окликнув Эрика, указал на него. Чем ближе они подъезжали, тем отчетливей в холме угадывался силуэт мертвой лошади. Туша была относительно свежей, разложение еще не успело обглодать ткани животного, но запах выдавал творившийся внутри кошмар.
Эрик спешился и навис над мертвым животным.
− Горло перехеее… − конец фразы был скорее хрипом. С торчащей из горла стрелой юноша повалился прямо на недвижный холм.
− Тихо, тихо, − из леса, окружавшего тракт вышли трое оборванцев. Двое из которых были вооружены короткими мечами, покрытыми множеством зазубрин, а третий держал заряженный арбалет.
− Лучше сиди смирно, − пригрозил оборванец с арбалетом, пока его дружки осматривали лежащее тело.
− Ладно, этим еще успеем заняться, − от тела поверженного юноши отошел один из оборванцев и направился к Марку. – Проезжал тут недавно такой же как ты, так шуму понаделал малый, будь здоров, − оборванец ехидно улыбался, не воспринимая Марка как угрозу. – Уууу! А что это у нас тут? Меч, да и еще какой. Любите вы побрякушки поцветастей, а вот пользоваться ими совсем не умеете. Давай! Слезай и бросай его на землю.
Повиновавшись приказу, Марк медленно спустился на землю, отцепил ножны и бросил перед улыбающимся разбойником.
− Вот и славненько, ваша преосветейшесто, вы же не будете против, если мы с друзьями позаимствуем у вас этих прекрасных коней?
− Этот точно не будет, − прошипел парень, осматривавший свою жертву, и сплюнул на землю. – Какого… − слова застряли в его горле. Дрожа от страха, он вцепился в схватившую его руку. Широко открытые глаза были готовы выпрыгнуть из глазниц, из-за рта вырывалось несвязное мычание вперемешку с хрипом.
Очнувшийся от неожиданного нападения Эрик сразу же вцепился в горло сидящего рядом разбойника. Его холодные белые глаза горели в то время как на уже побагровевшем лице разбойника стекленели. Одной рукой парень сжимал горло нависавшего над ним мужчины, второй наносил удары охотничьим кинжалом.
Воспользовавшись шоком, охватившим оборванцев, Марк ударил коленом ближайшего к нему разбойника в живот. Закашлявшись тот согнулся и одной рукой оперся о лошадь, восстанавливая дыхание. В тот же миг Марк схватил голову оборванца и что есть силы ударил ей по железным креплениям поводьев. Тело разбойника с окровавленной головой сползло к ногам лошади, но радость победы длилась не долго.
Видя, как на его глазах оживший мертвец, с простреленным горлом, убил только что сидевшего над ним человека, а следом жалкий старик в два удара прикончил второго, оборванец занервничал. Не целясь, он выпустил одну стрелу прямо в грудь аббата. От сильнейшего удара и боли у Марка перебило дыхание, потемнело в глазах и, потеряв, ориентацию старик рухнул рядом со своей жертвой.
Вскочивший Эрик двумя шагами-прыжками подлетел к стрелявшему. Пока бедолага дрожащими руками пытался перезарядить арбалет, в его левый бок вонзился сокрушительный удар. Огромный зазубренный меч, просвистев переломил несколько ребер и фактически разрубил пополам последнего из неудачливой тройки. Уронив арбалет, тело рухнуло сначала на колени, а потом медленно, склоняясь вперед, распростерлось на земле, насадившись на окровавленный клинок по рукоять.
− Марк! Марк! Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь! – парень уже был у лежащего на земле аббата. Быстрыми, резкими движениями он ощупывал грудь, пытаясь найти рану от стрелы.
− Я… кхе… Я в норме. Все в порядке, − все еще не до конца прейдя в себя старик осторожно приподнялся на локтях. – А ты еще смеялся надо мной! Зачем меч берешь? Зачем кольчугу одеваешь? Лежал бы я сейчас вместе с ними.
− Как ты меня напугал. Теряю я сноровку, какая-то кучка недоносков смогла застать меня врасплох, − юноша сел напротив Марка и облегченно выдохнул. Нащупав, до сих пор торчавшую стрелу, он переломил древко и вытащив обломки отбросил их в ближайшие кусты. – Уроды! Теперь и рану придется маскировать. Кстати, а хорошо ты этого повалил, − Эрик бросил взгляд тело разбойника с окровавленной головой, − будешь ли еще ныть, заявляя о своей старости и никчемности.
− Это хорошо, что ты вспомнил о никчемности. Кто всю ночь дорогу исследовал? Кто должен был заметить явную засаду?
− Я искал следы Аргхзура и посланников высматривал. Мне и в голову не приходило, что какие-то скоты могут так близко подойти к тракту. Тут же кордоны Тиретхолла должны ходить, как они осмелились напасть, не понимаю.
− Теперь будь внимательней. Я бы хотел еще вернуться назад. Самое странное, что они осмелились на засаду. Обычное нападение – это еще куда не шло. Быстро ограбили – быстро сбежали, но сидеть в засаде, ждать путников, втроем – на что они рассчитывали. Чтобы они делали, если б на их засаду набрел вооруженный отряд.
− Сбежали бы наверно. Ты как? Сможешь дальше ехать? Я думаю лучше по скорей убраться отсюда, может они были не одни.
− А что со всем этим будем делать? – Марк обвел рукой тела в растекшихся лужах крови.
− Сообщим первому попавшемуся кордону, а сейчас быстрее, уходим.
Всю следующую дорогу Эрик гнал свою лошадь во весь апорт и еще до наступления сумерек они уже были в придорожной таверне. Здесь же пировал и кордон, в чьи обязанности входил патруль этого участка тракта. Сообщив о засаде и трех трупах, Марк отправился в снятую комнату, Эрик же вновь удалился к кромке леса, где развел костер и навис над потухающими углями.
Какое-то время аббат наблюдал за действиями друга, но в тишине и покое комнаты все сильнее напоминала о себе бессонная ночь. Поймав себя на мысли об уютной мягкой постели, он занервничал и вдруг вспомнил о небольшом кульке пергамента, переданного ему братом Мариком перед отправлением.
Спустившись на первый этаж, он попросил у хозяйки таверны кружку горячей воды.
− Кружку? Одну? – переспросила та с удивлением. Вполне вероятно она думала, что Марк решил умыться или сделать что-то вроде того, а вместимость кружки ей казался слишком малой.
Как бы то ни было, вскоре женщина принесла, что ее просили в комнату. Отыскав сверток, аббат развернул его, пытаясь вспомнить, что точно говорил о нем брат Марик. Маленькие сушеные стручки размером меньше одного дюйма высыпались ему на ладонь. Ему сказали, что это называлось “чай” или как-то так и они обладали тонизирующем свойством. Марк зачерпнул пригоршню стручков, бросил в кружку и размешал, собравшись наблюдать, что произойдет дальше.
Произошло же ровным счетом ничего, совершенно. Стручки кружились в вихре, созданным ложкой не порождая ни цвета, ни запаха.
Оставалось только ждать. Марик говорил, что это средство помогает сосредоточиться, согнать сон, и действительно, все, что делал Марк было похоже на изготовление какого-то снадобья, завариваемого мастерами над травами.
По всей видимости это брату Марику привез Абель, купив их где-то в Солас Море. Стручки были явно откуда-то с юга, аббат не припоминал что бы когда-либо раньше видел их. Вообще орден и Торговая Картель, официально воюющие между собой, очень неплохо сотрудничали. Абель как-то сказал, что сам Льоус ведет переписку с советом купцов, управляющим Картелем.
Тем временем жидкость в кружке уже потемнела, а стручки осели на дно. Зажмурившись, аббат сделал глоток. Горький, неприятный привкус пробежал по языку, окончательно убедив Марка, что перед ним какое-то снадобье. Собравшись с силами и допив до конца, он вернулся к окну.
Около леса все еще дымил костер, разожженный Эриком, но самого его нигде не было видно.
***
− Добрый вечер, − в комнату к двум постояльцам вошла хозяйка таверны, неся две миски горячей каши.
− Благодарю Марта, вы очень любезны, − добродушно поблагодарил ее седовласый мужчина, читая большой белый пергамент, с небольшой линией сгиба по центру. – Поставьте на стол, пожалуйста. Марта у меня есть к вам еще одна просьба. Через несколько дней, вам необходимо будет покинуть таверну, оставив все дела…
− Кхм, − прокашляв, прервал говорившего маленький мальчик лет шести, сидевший до этого в оконном проеме и наблюдая за огоньком костра, рядом с лесом.
− Как покинуть? Я столько сил вложила в этот дом…
− Марта, боюсь это необходимо…
− Кхм, − уже громче, прокашлял мальчик.
− Простите, мой друг видимо хочет со мной поговорить, отложим обсуждение этого вопроса на более подходящий случай, − извинился мужчина.
− Хорошо мистер Сейт, но я могу вас уже сейчас заверить, что не намерена покидать таверну.
− Мы это обсудим позже, если вы не против.
− Как хотите, − нахмурившись, женщина еще раз окинула комнату и своих жильцов возмущенным взглядом, и тут же вышла.
− Гэвин, ты чем-то недоволен? – спросил он у мальчика.
− Ты, кажется, обещал не вмешиваться, но уже не в первый раз упорно лезешь, − спрыгнув с окна, мальчик подошел к столу и взял одну из мисок.
− Я говорил тебе, что нельзя вмешиваться в привычный порядок вещей. Я всего лишь заполняю пустоты, − поправил мальчика мужчина.
− Ты противоречишь сам себе.
− Ты еще слишком мал и многого не знаешь…
− Вот только не строй из себя великого мудреца. Раз я такой маленький мог бы и не брать меня с собой. Если бы ты не помог ему, всего этого бы не случилось. А сейчас что ты пытаешься? Исправить собственные ошибки?
− Если бы я не помог ему, то в лучшем случае появилась бы еще одна… Ладно, давай не будем об этом.
− Ой, вот не оправдывайся и не уходи от темы…
− Кушай, у нас с тобой еще есть несколько важных дел.
***
Тем временем Эрик с уже повязанной поверх глаз кожаной лентой и, какой-то найденной им тряпкой, вокруг шеи, бродил вдоль тракта. Солнце клонилось к закату и на тропинки, ведущей к таверне, как и на ее стенах, загорались факелы.
Юноша остановился в самом центре дороги, глубоко вздохнул, и заведя руки за спину стал ждать приближение двух фигур.
Впереди на лошадях скакали два человека в темных нарядах, сливавших их со сгущающимися сумерками. Один из них был еще совсем ребенком, второй не многим старше. Пара казалась двумя сбежавшими детьми, отправившимися на поиски приключений.
Когда всадники остановились в нескольких футах от него, Эрик широко улыбнулся и низко поклонившись, произнес напыщенным громким голосом:
− Господа. Как же я благодарен Пророку, что его волей мы с вами встретились. Я Эрик, скромный слуга магистра Маркуса Лейдерита, главы аббатства Родсбери. Прошу проходите в таверну, он уже давно вас ожидает, − так и не распрямившись, ладонью он указал на тропинку, ведущую к таверне, тем самым приглашая путников.
− Почему мы должны доверять тебе? – произнес старший из ребят, извлекая длинный, острый меч из ножен.
− Потому что одиноко стоящий слепец посреди одной из самых охраняемых дорог семи владычеств не в состоянии угрожать двум вооруженным, хорошо сложенным господам, я полагаю сэр.
− Хорошо… Но только попробуй что-нибудь вытворить, и ты сразу же почувствуешь холод моего клинка у своего горла, понял? – все еще не отводя меча от незнакомца, произнес всадник.
− Конечно, вы очень благоразумны, сэр, − словно бы потеряв всякий интерес к собеседникам, Эрик непринужденно свернул к тропинке и направился к, освещенному факелами, зданию.
Проследив за удивительно ровным, быстрым и уверенным движением слепца, всадники не без опаски двинулись следом. Отдав своих коней мальчишке, видимо исполнявшему обязанности конюха, они зашли в таверну. Сброд сидевший внутри немного успокоил их обоих. Крестьяне и заезжие торговцы, либо распевали в пьяном бреду песни, либо уже дрыхли прямо на полу и вряд ли могли представить серьезную угрозу.
Слепец не обманул сказав, что давно ожидал их прибытия. Он заранее расплатился с малышом-конюхом, арендовал комнату и заказал ужин на двух персон. Подобная предусмотрительность незнакомца лишь настораживала.
− Ваша комната, если смотреть от лестницы, четвертая справа. Аббат Маркус пока что отдыхает, но я все равно прошу вас как можно скорей предстать перед ним. Его комната прямо напротив вашей. Ужин для вас уже готов, я распоряжусь, чтобы его подали прямо в комнату, а сам вернусь к его светлости.
Поднявшись на второй этаж пара отсчитала четвертую дверь, отперла ее ключом, врученным слепцом, и войдя внутрь быстро заперла обратно.
− Кэй, оставайся здесь. Открывай только мне и никому больше. Все это выглядит очень подозрительно. Я пойду к этому аббату, посмотрю за того ли он себя выдает. Если что-то пойдет не так, попытайся выбраться через окно, − старший из ребят подошел к окну и выглянул наружу. − Прямо под нами крыша конюшни, это поможет тебе бежать, если вдруг кто-то попытается вломиться в комнату силой, но с другой стороны по ней не составит труда и взобраться любому, кто этого захочет. Будь внимательным. Я опасаюсь ловушки. Так, хорошо. Пора во всем этом разобраться. Кричи если что.
Старший вышел в коридор и, убедившись, что никого другого в коридоре нет, постучал в соседнюю дверь.
− Да, − по ту сторону раздался тихий, чуть хрипящий голос, придавший юноше уверенности.
− Я Роджер Эклстер, могу я поговорить с аббатом Маркусом? – юноша зашел в комнату и плотно прикрыл за собой дверь.
− Да… Да! Конечно, − Марк чуть было не подпрыгнул на кровати, устыженный своим неподобающим видом. Быстро отложив летопись, он вскочил с кровати и поправил сползший камзол, из-под которого торчала кольчуга. – Прошу прощения, что мы встречаемся в подобной обстановке, а не в самом аббатстве. Я не ожидал вас так скоро увидеть.
− Не ожидали? Но ваш слуга, по всей видимости, уже давно был готов нас встретить и все подготовил, − Роджер сильнее встревожился, твердо сжимая рукоять меча, готовясь в любой момент отразить нападение.
− Слуга? – непонимающе переспросил Марк.
− Да… Он назвался Эриком, − напряжение все возрастало, прочерчивая глубокую борозду на границе с паникой. Юноша с трудом заставлял себя оставаться невозмутимым, хотя единственное, о чем уже кричал его мозг, было как можно быстрее убираться отсюда.
− А Эрик. Он не мой слуга. Скорее друг, мы путешествуем вместе. Я правильно понимаю, что вас послал Натаниэль с документами? Вы ведь сэру Эклстеру…
− Сын, − закончил Роджер. – Но боюсь, я не могу вам отдать документы. Лорд приказал их доставить в аббатство Родсбери и отдать лично в руки аббата. И прошу прощения, учитывая ваш возраст, знания и опыт, но я все же не могу до конца быть уверенным в вашей личности.
− Я все понимаю. Ничего страшного, − Марк кинулся к одному из мешков и принялся в нем копаться, − сейчас, подожди немного, пожалуйста.
Все еще опасаясь ловушки Роджер левой рукой два раза повернул торчавший из замочной скважины ключ и, вынув его убрал в карман. Правой обнажил меч, готовясь к нападению.
Наконец найдя искомые вещи, старик осторожно протянул их вооруженному человеку.
− Что это? – опасаясь приблизиться, спросил Роджер.
− Это печать магистра, − аббат осторожно подошел к кровати и положил на ее край алую стальную сферу, − и кольцо Натаниэля, − небольшое черное колечко с летящим вороном легло рядом с печатью. – Я не представляю для вас опасности юноша. Прошу уберите меч, если на, то пошло вы меня и голыми руками одолеете. У меня еще есть при себе письма лорда Аргера, − Марк снова начал рыться в мешке и извлек несколько скрученных пергаментов с печатью Тиретхолла.
− Прошу прощения за свое поведение Ваше Преосвятейшество. Но эта встреча произошла столь неожиданно, что я не на шутку занервничал. В мои планы входило как можно быстрее доставить документы и лорда Кэйла до аббатства, простите еще раз, − юноша убрал меч и виновато положил на краешек кровати ключ от входной двери. – Все документы в комнате, которую для нас приготовил ваш друг. Я еще раз прошу прощения за мое недоверие, но я был очень удивлен и встревожен, когда нас встретил человек на дороге и заявил, что давно ждет нас. Тем более что о нашем отъезде было известно очень малому кругу лиц.
− Я все понимаю, мальчик мой. На нас с Эриком этим днем напали трое разбойников прямо на тракте. Осторожность никогда не повредит…
− Что? Но… это…
− Наглый и глупый поступок с их стороны. Только благодаря моему доброму другу я все еще жив.
− А можно вопрос? – убрав печать и кольцо, Марк отпер дверь и, пара вышла в коридор.
− Да, куда нам?
− Прямо, мы соседи, − Роджер постучал в противоположную от комнаты из которой они вышли дверь и попросил открыть. – Как Эрик так хорошо ориентируется? Я хочу сказать, я видел за свою жизнь множество слепых, но никто из них не был так свободен и уверен в своих движениях.
− Боги… Это все его чудачества, постарайся не обращать на них внимания.
− Хорошо, как скажете. Аббат Маркус – лорд Кэйл Аргер, − Роджер провел рукой от Марка до испуганного мальчика в центре комнаты, представляя их друг другу.
− Кэйл? Малыш Кэй? Зачем Натан послал своего сына в такую даль, ты же еще совсем кроха, − Марк присел на краешек кровати, всматриваясь в лицо мальчика.
− Я не ребенок! Отец поручил мне важное задание, я должен передать аббату вверенные мне документы и ответить на все вопросы, если они у него возникнут, − отчеканил мальчик.
− Хорошо, я очень благодарен вам юный лорд Аргер за оказанную мне честь вашим визитом, − с доброй улыбкой произнес монах. – Давайте, я думаю, спустимся вниз и все хорошенько поедим, а завтра на свежую голову уже займемся делами, а, что скажете?
− Звучит великолепно, − просиял Кэй.
− Сэр Эрик сказал, что распорядился о том, чтобы ужин принесли в нашу комнату.
− И где же этот сэр со своим ужином? Думаю, гораздо веселее будет перекусить всем вместе, − Марк поднялся и направился к коридору.
− Хорошо, − наконец произнес Роджер, не выдержав просящего взгляда подопечного. Вся тройка спустилась на первый этаж, где уже самые стойкие из посетители терпели поражение в битве с хмелем.
Глубоко за полночь уставший, но довольный и сытый аббат возвратился в комнату. Эрик, прихватив с собой записи мажордома Сеилэна, вновь уединился у своего костерка, а юный Аргер и Роджер вернулись к себе.
Кэйл оказался полной копией своего отца. Марк впервые встретил старшего Аргера, когда тому было чуть меньше чем сейчас его сыну. В глазах мальчика читался отцовский азарт, жажда приключений и бодрость духа.
Заперев дверь, даже не раздевшись он, повалился на кровать и тут же заснул.
Сейчас перед Марком стояла сложнейшая задача, ему предстояло в кратчайшие сроки разработать единственно верный план и в нем ни должно было быть ни единой ошибки. Нависая над старыми, выцветшими картами он искал место для засады.
Их первой задачей было привлечь к себе внимание, второй − продержаться максимально долго, дав Хьеэру увести изможденное войско. Но они находились в центре огромного, бескрайнего леса и единственным форпостом была гора.
Выйдя наружу и, осмотревшись, он заметил узкую каменистую тропинку, уходящую еще выше к очередной выпиравшей скале.
Приготовления начались незамедлительно, лагерь был перемещен выше. Часть воинов осматривала гору, ища камни всевозможных размеров и найдя их, волокла наверх. У краев скалы, ставшей теперь решающим полем битвы, камни водружались друг на друга, образуя высокие каменные пирамиды. За ними предполагалось укрываться от стрел, в обстреле которыми не было сомнений, а также груды камней было легко столкнуть на головы врагов, если те вздумают пойти на штурм.
Другая часть воинов собирала сухие ветки, сооружая костер в центре нового лагеря, дым которого и должен был привлечь внимание врага.
Ближе к вечеру большая часть работы была окончена. Костер ожидал лишь искры, каменные насыпи окружали скалу, словно, зубья чудовищной пасти, а уставшие люди во главе с Марком заваливали и разрушали единственный путь, ведущий к ним наверх.
На удивление ночь была ясной и прохладной. Тишину и спокойствие нарушили крики одного из воинов, он бегал между спящими людьми, тормоша и поднимая их.
В тени леса, окружавшего гору, начали вспыхивать одинокие огоньки. Костры разгорались то там, то здесь, в отблесках пламени стали мелькать силуэты людей.
− Кажись, началось, − раздался чей-то сонный, уставший голос.
Вслед за пламенем костров в небо взмыли десятки маленьких огоньков и градом обрушились на скалу.
Бой только начался, но отряд Марка уже понес первые потери. Трое близких, знакомых ему с детства людей погибли так, и не успев скрыться от летящих стрел. Дальше положение дел лишь стремительно ухудшалось.
План, сначала казавшийся идеальным превратился в абсурдную и бессмысленную затею. Весь остаток ночи прошел под знаменем страха и боли. Обстрел не прекращался ни на одно мгновение, не давая и надежды на передышку.
Щиты, под которыми прятались люди вспыхивали от двух-трех попаданий. Огонь постоянно приходилось стряхивать и молиться, что в этот момент не будешь сражен очередным пылающим снарядом. Половину дня они потратили на сооружение огромного костра, в надежде привлечь к себе внимание, а искрой, начавшей пожар, стали вражеские стрелы.
Обстрел прекратился лишь с рассветом. Возблагодарив богов за отсутствие новых жертв, уставшие, напуганные люди попытались собраться вместе и обдумать дальнейшие действия.
От их костра остались лишь угольки, на скале повсюду валялись разломанные, расщепленные, обгоревшие стрелы. Весь утес был усеян золой и пеплом.
Теперь, в лучах солнца была прекрасно видна окружившая их армия: тысячи вооруженных людей, расставленные палатки, кострища.
Сотни огненно-красных знамен развевались на всем поле боя. На багровом полотне аккуратно было вышито солнце, поднимавшееся над горизонтом. Вместо острых лучей от золотого полукруга вздымались яркие язычки пламени. Прямо над ними возвышалась алая дуга, в точности повторявшая очертания половинки солнца. Под дугой располагались три широко раскрытых глаза, а над − четыре, но на этот раз закрытых.
Затишье после обстрела продолжалось не долго. Огромная, неудержимая армия оскалилась мечами и пошла в атаку. Лязг стали о камни, скрежет лат, хруст веток ознаменовал начало новой атаки. Пехота медленно, осторожно карабкалась все выше по заваленной тропинке.
Лучники хоть и прекратили обстрел, но все еще продолжали выцеливать жертв на скале, метко выпуская стрелы на любое движение.
Когда грохот стали уже совсем приблизился к вершине, наконец, завязался бой. Люди Марка выглядывали из-за своих каменных укрытий, отправляя стрелы во врагов. Одна за другой каменные пирамиды рассыпались множеством валунов, обрушиваясь на головы топтавшихся в узком проходе людей.
Карабкающаяся пехота понесла значительные потери. Зажатые в тесном проходе, всей толпой они были не поворотливы, а подбитые стрелами люди лишь усугубляли положение.
Когда же с вершины на них полетели камни, строй врага дрогнул. В панике воины, расталкивая друг друга пытались спуститься с горы, но спешка и охвативший страх привели лишь к новым жертвам. Часть воинов погибло от стрел, часть придавило камнями, часть растоптали свои же друзья, несущиеся вниз, часть пыталась перемахнуть через края тропинке и, сорвавшись, разбивались насмерть.
Их потери были не меньше. Пока пехота, лязгая сталью и крича в панике разбегалась, стрелки исправно выполняли свою работу. Каменные зубья их крепости обрушались на головы врагов, лишая отряд Марка надежной защиты и стрелы все чаще находили своих жертв.
К концу первой атаки аббат не досчитался двадцати семи человек, еще не было и полудня, а его отряд уже сократился более чем в два раза. Выжившие, прислонившись к оставшимся каменным грудам, тяжело дышали. Сил не хватало даже на переговоры, следующая атака обещала стать последней.
Но новой атаки все не было. Враг мог бы снова обрушить на них град стрел и в конец вымотать людей, но не предпринимал и этого. Его армию что-то отвлекало.
Лучники продолжали стрелять. Залп за залпом, стрелы летели, но совсем не в сторону горы. Что-то наступало с севера и это что-то беспокоило армию гораздо больше чем жалкий отряд, ютившийся на скалистом утесе.
− Быть того не может! Да что он творит?! – седой старец, сидевший рядом с Марком ударил кулаком по каменному валуну.
Тяжело поднявшись, аббат выглянул из-за их каменного укрытия, в надежде увидеть, что так рассердило старика. От открывшегося вида у него подкосились ноги.
Маленькая группа всадников с не менее малочисленной пехотой во главе с Хьеэром пыталась прорваться к горе. В сравнении с тем огненным морем, простиравшимся под ними, войско Хьеэра было не более чем надоедливой мухой.
Жалкая попытка прорыва вскоре потерпела крах, крошечное войско сначала оттеснили к лесу, а позже и совсем загнали под густые заросли. Как и с отрядом Марка, огненное войско могло одним ударом уничтожить Хьеэра, но почему-то продолжало медлить, заняв оборонительную позицию. Выставив вперед щиты, они не подпускали их и на шаг ближе к горе.
− А это еще кто?
− Незнакомые стяги.
Горный отряд внезапно воодушевился. Прятавшиеся кто где мог люди теперь осторожно подползали к краю скалы и наблюдали как к горе прорывается неизвестный отряд.
С севере из леса вырвались всадники. Малочисленная группа из чуть более двадцати воинов. Одетые в молочно-белые латы, закрывавшие их тела с ног до головы, они уверенно прорубались вперед. Мечи рассекали врагов на право и налево, кони топтали не успевших отскочить. Белый вихрь оставил за собой кроваво-красную черту мертвых, изуродованных тел, наконец, остановившись прямо у подножия горы.
− Ну, все теперь то их и сомнут, − прошептал старик рядом с Марком.
Действительно, опомнившись после столь наглого нападения, войска сжимались вокруг всадников, окружая их плотным, непроходимым кольцом. Пара десятков воинов против сотен.
В этот раз лучники выжидали, слишком велик был риск попасть по своим. Белые всадники не торопясь спешились, в седле остался лишь один. Держа абсолютно белое знамя, без каких-либо эмблем, он вертел головой, осматривая окружавшую его толпу.
Первыми ход сделали белые рыцари. После короткого затишья, всадник указал знаменем на врагов, что послужило сигналом к атаке. Рыцари пошли в наступление, наотмашь нанося удары.
Бой не мог продолжаться долго, силы, очевидно, были не равны, но вскоре после начала сражения огненная армия неожиданно дрогнула и перешла в отступление. Люди бросали оружие и разбегались словно мыши.