Происхождение семьи, частной собственности и государства

Энгельс подкупает своим стилем, четкостью и прозрачностью. «Происхождение семьи…» я точно читал в университете, а сейчас, увидев множество ссылок на Энгельса у Харви (и вспомнив о прочитанной относительно недавно работе Аллена о «паузе Энгельса») в «Социальной справедливости и городе» (на «Положение рабочего класса в Англии») решил что-нибудь у Энгельса почитать (и до книги об Англии тоже скоро доберусь, думаю).С позиции дня сегодняшнего книга, пожалуй, слишком схематична, автор слишком последовательно применяет шаблон, нивелируя различия народов и континентов. Я не знаком с современными исследованиями родового строя, поэтому ничего не могу сказать о релевантности выводов, однако лично мне стали куда понятнее разговоры о римской семье, столь непохожей на современные. Трудно спорить и с дихотомией моногамии-проституции, тут Энгельс бьет не в бровь, а в глаз.Но, каюсь, интереснее мне было другое – этот неизбежный флер научного труда XIX века, воспринимаемого в веке нынешнем. Энгельс ни капли не смущаясь пользуется терминами, загрязненными в XX веке нацистами и прочими доктринерами. Кто сейчас будет писать об ариях всерьез? Политкорректное название теперь, насколько я могу судить, индоевропейцы. Много, очень много в книге и классического образования, ссылок и цитат из древних греков. Это, знаете ли, заставляет чувствовать свою необразованность, для Маркса с Энгельсом же эти классики были близки и понятны, цитаты же из них были своеобразным койне.Любопытен и мир, в котором жил и думал автор – книга, как известно, основана на труде американского автора, о котором Энгельс не знает ничего, кроме, собственно, этой книги. В примечании Энгельс пишет, что как-то на пароходе встретился со знакомцем Моргана и пытался о нем расспрашивать, да толком ничего не узнал. Мир, связанный транспортом, но еще мало связанный информационно.

Продолжая изучать коммунизм и его идеологию, я решила познакомиться с одной из самых основных работ Фридриха Энгельса.Ведь благодаря этой книге мы получаем не только знания о самом общественном строе, но и знакомимся с историей Древного мира и тем, какой характер носили брачные и иные отношения между людьми на тот период.Произведение читается довольно тяжело, так как автор нагружает его обилием фактов и из-за этого приходится анализировать каждое предложение по отдельности. Но если вам действительно интересна данная тема и имеется желание получить углубленные знания по ней, то читаться книга будет довольно увлекательно и занятно.Лично я была в восторге от работы Энгельса, так как получила множество ответов на те вопросы, которые касались коммунизма и истории в целом.Остаётся лишь добавить, что даже если коммунизм не представляет для вас особого интереса, то книгу прочитать все же стоит, так как здесь не столько об идеологии, сколько об устройстве государства в Древние времена и о жизни народов.

1. Человечество и деньги– Ну что же, – задумчиво отозвался тот, – они – люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота.Нет, Михаил Афанасьевич Воланд, Фридрих Энгельс не согласился бы с таким утверждением. Человечество не всегда любило деньги, по той простой причине, что оно не всегда их использовало. Впрочем, Энгельс скорее всего добавил бы: «Человечество необоримо полюбило деньги в тот самый момент, когда ввело их в употребление». И отсюда все беды человечества. История цивилизации, по Энгельсу, и есть история человеческой алчности; дикость-варварство же не знает писаной истории, но зато она знает способ сосуществования, при котором человек человеку, хотя и «дикарь», но далеко не волк. Закоренелым волком, парадоксальным образом, становится именно человек цивилизованный. Ведь именно движение к цивилизации породило рабство и эксплуатацию. Богатство – все ради богатства! Потом появились деньги, всеобщий товар, на который могли обмениваться все другие товары. Но, изобретая деньги, люди не подозревали, что они вместе с тем создают новую общественную силу – единственную имеющую всеобщее влияние силу, перед которой должно будет склониться все общество.2. Матриархат и патриархатНо меня-то, откровенно говоря, вопрос о деньгах интересовал постольку-поскольку. Собственно, всегда ведь надо попытаться дойти до понимания мотивации тех или иных поступков. Почему я вообще взялся за чтение «Происхождения семьи…» – а потому, что меня сейчас интересуют некоторые аспекты гендерной теории, а в данной работе как раз уделяется немалое внимание теме сожительства мужчин и женщин в разные исторические и доисторические эпохи. То, что путь к цивилизации есть путь приумножения богатства – это одно. Но этот путь можно описать и по-другому – это есть путь от матриархата к патриархату. Для женщины этот путь оказался не самым благоприятным – будучи дико-свободной в рамках родовой жизни, в рамках жизни моногамной она оказалась в бесправном положении, а именно в положении собственности мужчины. Но это понятно, а я вот задался следующим вопросом: а каково было положение мужчин в рамках матриархата? Надо сказать, что из работы Энгельса внятного ответа на этот вопрос я так и не получил, но вместе с тем, сформулировал тезис, который, правда, не выглядит достаточно надежно, но звучит он так: при матриархате мужчины не находятся в подчиненном положении, в котором оказываются женщины – при патриархате. В самом деле, ведь матриархат по своей сути не является структурой власти в нашем ее понимании (а такую структуру и символизирует собой государство, которого тогда еще не было), вместе с тем все, так сказать, официальные властные полномочия и при матриархате, как я пока что понял, выполняли преимущественно или исключительно мужчины; женщины же, наравне с мужчинами, принимали участие в обсуждении всех общественно-значимых вопросов (в совете рода). Не будучи ущемленными, они, вместе с тем, не доминировали. Так я увидел эту ситуацию. Однако, Энгельс приводит свидетельство некоего Ашера Райта, жившего среди ирокезов: …Обычно господствовала в доме женская половина; запасы были общими; но горе тому злополучному мужу или любовнику, который был слишком ленив или неловок и не вносил своей доли в общий запас. Сколько бы ни было у него в доме детей или принадлежащего ему имущества, все равно он каждую минуту мог ждать приказания связать свой узел и убираться прочь. И он не смел даже пытаться оказать сопротивление; дом превращался для него в ад, ему не оставалось ничего другого, как вернуться в свой собственный клан" (род) «или же – как это чаще всего и бывало – вступить в новый брак в другом клане. Женщины были большой силой в кланах» (родах), "да и везде вообще. Случалось, что они не останавливались перед смещением вождя и разжалованием его в простого воина.Да, тут уже призадумаешься. Ждать каждую минуту приказания убираться прочь – это пожалуй, все же положение мягко выражаясь, угнетенно-угнетающее:) «Слишком ленив или неловок» в рамках общежития слишком легко может превратиться в «он просто нам (женщинам) не по душе» – таким образом любой мужчина в любой момент может вылететь из дома. А это неслабая такая власть. И все же я пока продолжу держаться за тезис, что положение мужчин при матриархате мало похоже на положение женщин при патриархате. Ведь чтобы власть не была тиранической надо, чтобы что-то ее ограничивало. Мужчины вообще сильнее женщин, но практиковать эту силу на женщинах в условиях, когда ты находишься в такой зависимости от женского общественного мнения, достаточно проблематично. Женщинам же в любом случае проблематично практиковать силу на мужчинах, именно в силу того, что те сильнее. Сила против силы, и, как следствие, относительный паритет сил. Но, повторюсь, все это больше догадки, придется еще в теме матриархата покопаться. 3. Энгельс и МорганПридется также, видно, прочитать и работу Моргана («Древнее общество»), на которую преимущественно и опирается Энгельс. Вообще «Происхождение семьи…» можно рассматривать как такой гигантский спойлер, так что впечатление от будущего чтения уже безнадежно испорчено:)