Предисловие
Психология – обширная область знаний, которая многим кажется простой и доступной. Каждый из нас обладает какими-то знаниями о психике и поведении людей, почерпнутыми из повседневной жизни. Парадокс заключается в том, что такие знания во многих случаях почти или практически полностью не соответствуют представлениям психологии как науки. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: научному взгляду противоречат житейские представления людей об очень многих вещах (история с вращением Земли вокруг Солнца – самый яркий тому пример). Но если азами физики или биологии мы хоть как-то овладеваем в школе, то в области психологии чаще всего мы не обладаем даже минимальными научными познаниями.
Наш наивный взгляд утверждает нас в непосредственном характере простейшего акта восприятия – а психология говорит, что любой такой акт опосредуется внутренними ментальными структурами. Мы думаем, что все люди, посмотрев, к примеру, на чашку, увидят одно и то же – а наука утверждает, что представители разных культур и социальных групп воспринимают объекты по-разному. Мы полагаем, что речь нужна человеку, чтобы выражать свои мысли – а психология говорит, что речь выполняет функцию управления внутренними процессами и опосредует их. Мы (о детская наивность!) считаем, что только сам человек лучше всех знает, что творится у него в голове – но психология учит, что человек сам себя обычно не понимает, будучи способным отдавать себе отчет лишь в небольшой части происходящих в его психике процессов.
Есть ряд проблем, которые называются психологическими, и есть люди (как теоретики, так и практики), которые решают эти проблемы и именуются психологами. Теорий в современной психологии много, и часто они противоречат друг другу (это нормально: так обстоят дела и в современной физике). Но любая хорошая психологическая теория должна быть способной ответить на следующие фундаментальные вопросы:
• Что такое психика и каково ее происхождение?
• Чем психика человека отличается от психики животных?
• Как развивается психика в филогенезе и онтогенезе?
• Как «устроена» психика, каковые ее «механизмы»?
• Как «ломается» психика?
• Какова связь психики с деятельностью мозга, с одной стороны, и культурной средой человека, с другой?
Психология занимается и более частными проблемами. Как соотносятся сознание и бессознательное? Как связаны психика и телесные процессы? Почему разные люди в одинаковых ситуациях ведут себя по-разному? В какой мере человек способен управлять собственным поведением? А как насчет управления своими эмоциями? Каковы возможности влияния одного человека на другого? А как влияет на нас наше социальное окружение? Почему некоторые люди вновь и вновь сталкиваются с какой-то жизненной проблемой, хотя всячески стремятся этого избежать?
Книга, которую вы держите в руках, содержит краткие ответы на эти и подобные им вопросы – как общие, так и более частные. Принципиальная ее особенность заключается в сочетании научного, академического подхода к основным проблемам психологии и доступного, легкого их изложения. Чтобы «взломать» психологию, недостаточно подойти к ней только лишь с теоретическим «ключом»: нужно представить ее не только как научную теоретическую деятельность, но и как знание, погруженное в жизнь. Отсюда большое внимание, уделенное в книге вопросам практической работы психолога и конкретным психологическим проблемам, с которыми может столкнуться каждый человек.
Однако эта книга – не просто набор интересных сведений о психологии. Каждая мысль, каждая идея преподносится здесь с позиций научной школы, которую представляет автор. Это школа, основанная на работах выдающегося советского психолога Л. С. Выготского и его последователей, – школа культурно-исторической психологии и психологии деятельности. И хотя попытку «взлома» психологии читатель может начинать с любого из небольших рассказов, составляющих книгу, все эти рассказы связаны между собой и единым «сюжетом», и единой концепцией. Как в одном слове отражается сознание в целом, так и практически в каждой из рассмотренных тем отражаются фундаментальные принципы научной школы Л. С. Выготского. Это не значит, что другим научным школам и концепциям здесь не уделяется внимание. Мы будем говорить и о психоанализе, и о бихевиоризме, и о когнитивной традиции в психологии и психотерапии. Мы рассмотрим разные модели «работы» психики и ее «поломок», поговорим об интересных психологических экспериментах, рассмотрим феноменологию характера и его нарушений, привлекая не только данные общей психологии, но и факты клиники. Но мы ведь не просто должны «взломать» вместе с читателем какие-то отдельные «комнаты» психологии, в которых «хранятся» те или иные факты. В идеале у читателя должен сформироваться инструмент для понимания, который позволит ему овладевать и теми знаниями, которые в этой книге не представлены. Это значит, что читатель хотя бы на интуитивном уровне должен будет усвоить базовые принципы общепсихологической теории. Хотя основных теорий в психологии существует несколько, мы предлагаем ему ту, которая обладает сейчас наибольшим объяснительным потенциалом: она «работает» на материале психологии развития, социальной психологии, патопсихологии, нейропсихологии, позволяя не только описывать и объяснять изучаемые явления, но и предсказывать их. На страницах этой книги читатель не раз найдет этому подтверждение.
Раздел 1
Из истории психологии
Аристотель: учение об энтелехии
Древнегреческий философ Аристотель (384–322 до н. э.) может по праву считаться отцом психологии. Аристотель описывал процессы познания (ощущение, память, воображение, мышление), эмоции (аффекты), волю, а также характер человека. Но главной для психологии является его трактовка души как энтелехии тела. Здесь Аристотель вступал в спор со своим учителем Платоном, считавшим, что обремененность телом мешает душе лицезреть мир бессмертных идеальных сущностей.
К учению Аристотеля об энтелехии восходит ряд современных психологических теорий, рассматривающих психику как процесс. На работы Аристотеля опирался основатель функционального направления в современной психологии Франц Брентано.
Душа и тело, по Аристотелю, соотносятся как форма и материя. Рассмотрим кирпичный дом. Его материей являются кирпичи, а формой – то, как они собраны вместе в соответствии с предназначением дома: в доме можно жить, укрыться от жары и дождя. Именно особая форма делает совокупность кирпичей домом. Значит, форма – это не просто геометрические очертания предмета, а его сущность и предназначение.
Одна из заслуг Аристотеля – исследование памяти. Он продемонстрировал связь процессов памяти с повторением, сильными эмоциями, а также ассоциациями по сходству, противоположности (контрасту) или близости (смежности).
Формой живого тела является душа. Если бы глаз был живым существом, то его душой было бы зрение. Душа делает тело живым, она является причиной и целью всех его действий. Для Аристотеля материя представляет собой лишь возможность чего-то (например, жизни). Форма – это уже полная действительность, осуществленная цель, т. е. энтелехия. В этом смысле душа – это энтелехия тела, его активность, реализация его предназначения.
В отличие от Платона, Аристотель не считал душу некоей нематериальной (бестелесной) сущностью. Его понимание души (психики) скорее функционально. Соответственно, познание – это не «припоминание» того, что душа «знала» до рождения (как у Платона). Это процесс, восходящий от ощущений через память и воображение к обобщенным идеям. Фактически Аристотель стал родоначальником учения о способностях, в том числе – когнитивной способности, благодаря которой человек приобретает знания о мире.
Злой демон или злой мозг?
Одним из главных споров среди философов эпохи Просвещения был спор об источниках человеческого познания. Эмпиристы (от греч. εμπειρία — опыт) утверждали, что единственным источником познания является опыт. Всю сложную картину психической жизни приходилось выводить из элементарных источников познания – ощущений. «Нет ничего в интеллекте, чего не было бы раньше в чувствах», – говорил знаменитый философ Джон Локк. Представители рационализма (от лат. ratio – разум), такие как Декарт и Лейбниц, считали, что есть знание, которое невозможно получить из ощущений. Например, знание о сумме углов треугольника нельзя получить опытным путем: в реальном мире мы никогда не видели даже идеальной прямой линии, не говоря уже о треугольнике. Знание, не получаемое из ощущений, рационалистам приходилось считать врожденным.
Французский философ Рене Декарт.
Отголоски этого спора сохраняются в современной когнитивной психологии, считающей, что наше знание не является чистым отображением реальности: помимо входящей информации, должна существовать еще и внутренняя структура разума, преломляющая и перерабатывающая ее. Эту внутреннюю структуру ученые-когнитивисты соотносят с нейронными сетями в мозге. Но где гарантия, что мозг рисует нам правильную картину действительности? Мы вполне могли бы находиться в матрице, как, например, в своеобразной «матрице» находятся психически больные люди, убежденные в реальности своих галлюцинаций.
Вопрос о матрице невозможно решить, просто примирив позиции эмпиризма и рационализма. Согласно теории интериоризации Л. С. Выготского, источником познания не являются ни ощущения, ни врожденные идеи или структуры индивидуального мозга: познание является социальным процессом.
Любопытно, что эту проблему сформулировал еще Рене Декарт (1596–1650). По Декарту, мы можем усомниться абсолютно во всем, даже в существовании собственного тела. Вдруг существует некий демон или бог-обманщик, вкладывающий нам в голову представления о мире? Единственное, в чем нельзя сомневаться, – это сам акт сомнения, т. е. некий мыслительный процесс. Отсюда формула Декарта Cogito ergo sum («Мыслю, следовательно, существую»).
Врожденные или внутренние структуры, преломляющие восприятие реальности, могли сформироваться только в ходе исторического развития, субъектом которого является не индивид, а социум.
Психофизическая проблема
Как доказать, что психика существует? Хотя вопрос кажется странным, современная наука не в силах дать на него окончательный ответ. Объекты и явления в физическом мире можно хотя бы измерить и оценить при помощи приборов. Например, можно взвесить яблоко. Но как измерить мысль? Когда человек представляет одно яблоко, а потом, к примеру, тысячу яблок, его голова не становится ни на грамм тяжелее.
Откуда вы можете знать, что люди вокруг вас обладают сознанием?
Современная наука позволяет регистрировать активность различных зон мозга и даже отдельных нейронов в то время, пока человек выполняет различные мыслительные задачи. Но мысль не тождественна мозговой активности, как, например, содержание фильма не тождественно физическим процессам, происходящим в телевизоре. Мозговые процессы, как и любые физические процессы, можно наблюдать со стороны. Мысль субъективна, ее можно продумывать только самому. Со стороны она не наблюдаема, о ней мы можем судить только по косвенным признакам (активность мозга, поведение человека).
Рене Декарт сформулировал психофизическую проблему: как соотносятся и взаимодействуют между собой физический мир и психические явления?
В классической философии с этой характеристикой мысли связана проблема чужого сознания, а в современной философии – проблема зомби. Представьте, что люди вокруг вас – это андроиды, искусно изображающие поведение человека, но не обладающие сознанием. Можно ли это опровергнуть? Проблема в том, что каждый может знать наверняка лишь о своем собственном сознании, но не о сознании других.
Г. В. Лейбниц демонстрировал психофизическую проблему при помощи метафоры мельницы: если мозг увеличить до размеров мельницы, то, «войдя» в него, мы не обнаружим ничего кроме физических объектов, взаимодействующих друг с другом. Знаменитый физиолог Э. Г. Дюбуа-Реймон отнес психофизическую проблему к «мировым загадкам», которые человечеству никогда не дано решить.
Психофизическую проблему сформулировал знаменитый философ Рене Декарт (1596–1650). С одной стороны, существует физический мир, в котором действуют физические законы. Ключевая его характеристика – пространственная протяженность. Физическое явление может быть вызвано только другим физическим явлением. С другой стороны, существуют психические (сознательные) явления, которые не обладают пространственной протяженностью (мысль не измеришь линейкой) и подчиняются своим особым законам – таким, как закон ассоциации. Как же непространственная мысль может подействовать на события в физическом мире? И наоборот – как явления в физическом мире становятся доступными сознанию? Мы можем, например, описать процесс восприятия яблока физически. Начав с преломления света сетчаткой глаза, мы дойдем до активации определенных нейронов затылочной доли мозга. Но когда и как в этот процесс «вклинивается» осознание яблока, его субъективный сознательный образ?
По мнению некоторых ученых, психофизическую проблему нельзя решить потому, что она неверно сформулирована. Если мы изначально признаем несводимость психологических законов к физическим и наоборот, то, двигаясь из области психики, мы никогда не достигнем физических процессов, а описывая физический мир, никогда не придем к психическим явлениям.
Различные философские и психологические школы решают психофизическую проблему по-разному. Можно признать, что психические и физические процессы параллельны друг другу, и даже пытаться описывать их взаимодействие. Этот подход прослеживается в современной когнитивной науке. Можно сказать, что психика не существует в принципе либо не существенна как объект научного анализа. Это путь физикализма и позитивизма, представленный в психологии такими направлениями, как бихевиоризм, реактология, рефлексология, «объективная психология». Можно, наоборот, утверждать, что физический мир – это содержание сознания, и даже если он объективно существует, то дан он человеку исключительно в виде феноменов сознания. К такому решению тяготеют психология интенциональных актов Ф. Брентано, гештальтпсихология, экзистенциально-гуманистические направления в психологии.
Немецкий философ Г. В. Лейбниц.
Иной подход к психофизической проблеме предложен в отечественной психологии (теория Л. С. Выготского, общепсихологическая теория деятельности), восходящей к философским школам Аристотеля, Б. Спинозы, Г. В. Ф. Гегеля и К. Маркса. Оппозиция психического и физического диалектически «снимается» как противоположность формы и содержания, конкретизируемая в психологии в виде противопоставления образа и процесса.