Культура и ценность. О достоверности

Необычный ум. Наверняка часто распалялся, наверное сильно страдал. От невозможности перевести на язык человеческой речи то, что, казалось, открывается. Всякий раз – спорадически, рывками, о которых страшнее и справедливее всего подумать, что они только колебания испуганной своей бесполезностью мысли, лихорадка без доступа к какому угодно содержанию. «Забываешь проникать к основаниям. Задавая вопросы, забываешь забираться вглубь.»«(…) Человек порой убеждается в правильности какого-то мнения из-за простоты или симметричности последнего, то есть из-за того, что его самого привлекает.»«Сложность в том, чтобы осознать безосновательность нашей веры.»«Нет ничего труднее, чем не обманывать себя.»«Человека часто чарует слово. Например, слово „знать“.»«Или моё понимание – лишь слепота в отношении отсутствия понимания? Мне часто так кажется.»Отсутствие открывалось каждый раз, когда, следуя авторской мольбе о медленном чтении, фраза тянулась, твердилась, чтобы взяться уже устало, без постижимой целесообразности напряжения: ты, не жалея сил, искал нужные слова, я, не жалея сил, искала способы прочесть их справедливо – ради того ли мы так ослабели теперь. И над этим коммуникативным крахом со всей очевидностью раздавался вопрос: почему всё сказанное оказывается таким несомненно не тем. Если это личная трагедия Витгенштейна, то роль читателя сводится к горькому свидетельству (и только?); если это трагедия нашей, моей речи – то что можно, и можно ли, против этого предпринять. Написанное в этой книге предстаёт тогда громоздким наброском, жалкой тенью необъятного намерения к мысли, уводящим своей искривлённой текстуальностью всё дальше и дальше от того, что Витгенштейн понимал. Спасибо за эту важную непреодолимость, которая давно уже обзавелась каждым говорящим и которой ни один говорящий не сможет превзойти – до тех, может быть, пор, пока наше оружие будет точиться вместо того, чтобы швыряться в огонь, опускаться в воду, зарываться в землю. Пока не найдено достаточно сил, чтобы молчать.«Так, мне кажется всё время, что я что-то знаю, но смысла говорить об этом, изрекать эту истину я не нахожу.»«Каковы доказательства того, что я что-то знаю? Уж наверняка не то, что я говорю об этом.»

Людвиг Витгенштейн (1889 – 1951) – один из самых влиятельных философов ХХ века. Он принадлежит к поколению современников Ленина, которые родились в девятнадцатом веке, но сформировали двадцатый. Философию Витгенштейн понимал как критику языка. Он считал, что мы не можем знать, стоит ли какая-то реальность за метафизическими категориями типа бытия, существования, единого, причины и так далее. Мы можем только изучить, кем, когда и в каком контексте употребляются соответствующие слова. Это направление стало центральным в аналитической философии ХХ века. Витгенштейн ввел понятия языковой игры. Языковая игра – это несколько слов, к которым добавлены правила их употребления. Простейшая языковая игра включает два слова, например, выше-ниже на стройке, и принимаемый всеми участниками набор действий, которые задаются этими словами. Бывают и очень сложные языковые игры, которые выражаются в виде философских систем, идеологий, математических концепций. Методология их изучения остается прежней – наряду с термином нужно задавать сферу его употребления и правила его применения. Витгенштейн изложил свою теорию языковых игр в работе «Философские исследования» в 1953 году. В его философском подходе легко опознаются принципы компьютерного программирования, первые подходы к которому делались как раз в это время. Витгенштейн был современником Норберта Винера, основоположника кибернетики, Клода Шэннона, который ввел понятие «информация», Джона фон Неймана, создателя архитектуры современного компьютера. Общий дух времени заметен в работах всех этих авторов, трудившихся в разных отраслях науки. Как я недавно узнала, Витгенштейн еще и мастер афоризма, стоящий в одном ряду с Ларошфуко, Шопенгауэром и Ницше. После смерти Витгенштейна были изданы его замечания о культуре и о себе, выбранные из разных его философских трудов. Работа эта озаглавлена «Культура и ценность», занимает менее ста страниц и не потеряла интереса до сих пор. Я решила черпать оттуда понемногу для развлечения читателей и собственного. Это как раз формат блога, и можно представить, как автор развернулся бы сейчас. Читается легко, но мировоззренческих переворотов ожидать не стоит.