Это просто…

– Ты не хочешь об этом говорить? – она провела ладонью по моему животу.

– Нет, не то чтобы не хочу, – я завел пальцы в копну каштановых волос, – просто это достаточно сложно, надо думать и анализировать. А сейчас это тяжело сделать. Скорее всего, просто не было подходящего человека рядом, вот и весь ответ.

– Хорошо, я не буду больше копать в этом направлении.

– Да нет, ты меня неправильно поняла. Не то, чтобы я не хочу говорить об этом. Конечно, нет, это не секретная какая-то информация…

– А почему не секретная? – и она провела кончиком носа от груди к шее, так иногда делают кошки.

– Сейчас сделала как кошка, – подметил я.

– А ты разве не знал? – ее голос был очень похож на шепот, но по сути не был им.

– Чего?

– Люди – это кошки.

– В смысле?

– Кошка появляется в твоей жизни только тогда, когда это действительно нужно. Но даже, если сама судьба говорит тебе о ее, то есть кошке, необходимости, это еще не значит ровным счетом ничего, ибо она может просто прийти, посмотреть, а затем уйти. Также и человек: он появляется, но ты просто можешь проконтактировать с ним невербально и нетактильно, а просто, увидев издалека, и на этом все.

– Мне нравится эта идея. Правда, она мне кажется достаточно сложной для восприятия. Я иногда иначе объясняю взаимодействие между людьми.

– Как?

– Я представляю наш мир…

– Тип вселенную?

– Ну, да, что-то вроде. Так вот, это огромное пространство, а каждый человек – это корпускула, несущая свою энергию. Корпускула или частица, которая летит бесконечно в этом пространстве, сталкиваясь с такими же другими как и она. С некоторыми она сталкивается, отскакивает, изменяет траекторию своего полета, а с другими как бы склеивается, и вот они несутся вместе. От них могут отлетать новые корпускулы, с течением времени и так далее.

– А говоришь, что это я сложно объясняю, – она запихнула под мою правую ногу свою левую, а свою правую закинула поверх моих двух. Бедром я почувствовал выступавшие острые короткие волосы на ее лобке и шедшее от нее тепло.

В комнате было свежо. Открытое на кухне окно медленно, постепенно охлаждало общее пространство квартиры, начиная с ее пола и воздуха непосредственно. Вместе с квартирой охлаждался и я. Если сначала я лежал и не чувствовал прохлады из-за вихря серотонинового коктейля и расширенных сосудов по всему телу, то спустя час начал ощущать сначала легкую прохладу, которую находил в какой-то степени даже приятной, а потом понял, что приятная прохлада стала совсем некомфортной мне. Особенно это стало понятно тогда, когда я оказался в захвате ее теплых ног под одеялом. Сама же она находилась под одеялом практически вся, если не считать голову и руку.

– Замерз? – и не дожидаясь ответа, она раскрыла одеяло. Так мы легли уже лицом друг к другу. Одеяло бесшумно опустилось где-то сзади, создав некое теплое подобие капсулы, – холодный.

– Немного. Зато ты теплая, – я прижался к ней и почувствовал ее нежную теплую грудь.

– Так, и что там было дальше?

– Ты о чем?

– Ну, ты говорил про несекретную информацию, а потом мы отвлеклись на кошек и корпускулы.

– Ах, это. Знаешь тут все как у всех. Для начала стоит понять, наверное, что есть любовь? А я, собственно, этого не понимаю. К четвертому десятку я лишь уверовал в то, что любви не существует…

– Это весьма грустно.

– Подожди, я не договорил, – в темноте ее черты лица казались чем-то прекрасным, – ну, предположим, что любовь… Она, все же, существует. Тогда получается, что есть три идеи: либо я любил, но это безответные чувства, либо меня любили, но я не хотел этого видеть, замечать, либо это было что-то обоюдное, но, не приведшее к какому-то хеппи-энду.

– И что же было у тебя?

– Все или ничего из сказанного выше.

– Ты странный. Знаешь?

– Знаю.

Целоваться – значит становиться целым. Не цельным, а целым. Целым – значит единым, нечто общим в определенный момент взаимной симпатии: ее точки кипения, взрыва эмоций. Так, за этой детонацией, я и не заметил, как мы начали целоваться. И это было вкусно, если этим словом можно описать поцелуй. Прекрасно было ощущать ее теплые бархатные нежные губы, у которых до сих был медовый вкус и запах гигиенической помады. А с окончанием поцелуя заканчивается непродолжительное единство и целостность. Теперь, закончив, мы – обыкновенные два субъекта. Цельные в своей сущности, но не целые едино.