000
ОтложитьЧитал
Кот, тигр и человек
Однажды встретились Тигр и Кот. Тигр удивился и говорит:
– Эй, братишка, что с тобой случилось, отчего ты остался таким маленьким?
Отвечает Кот:
– Э-эх, дядя-дяденька, у меня хозяин такой злой, такой сильный! Это он меня таким маленьким оставил.
Тигр заинтересовался:
– Неужели он такой сильный? Может, и меня сильнее?
– Сильнее, гораздо сильнее.
– Тогда позови его поскорее, хочу померяться с ним силами, – говорит Тигр.
Кот позвал хозяина. Спросил Тигр Человека:
– Ты его хозяин?
– Да, я.
– О тебе молва идет, что ты неимоверно сильный, давай померяемся, кто сильнее, – предлагает Тигр.
– Я бы и не прочь померяться, – говорит Человек, – но сила дома осталась.
– Иди принеси поскорее, – не терпится Тигру.
– Я бы и принес, но боюсь, что ты сбежишь.
– Зачем убегать? Нет-нет, не сбегу.
– А я тебе не верю, – говорит Человек. – Ну-ка, давай свяжем тебе лапы.
– Хорошо, свяжи, – отвечает тот.
Человек достал из кармана веревку и туго перевязал Тигру лапы. Затем вынес из леса хорошую дубинку и начал бить Тигра так, чтоб не чесалось. И вот жизнь у того на волоске висит. Увидел тогда Тигр Кота и говорит:
– Эй, братишка, спроси-ка у своего хозяина: он будет бить меня, пока я с тебя не стану, или же пока не убьет?
– Вот уж не знаю.
Так и избил Человек Тигра до смерти.
Храбрый петух
В давние-предавние времена в деревушке одной жил-был старик. Он был очень беден: кроме Дочки да Козы ничего не имел.
Как-то раз послал свою Дочку на луг вместе с Козой. Девочка целый день пасла Козу и лишь после захода солнца пригнала ее домой, закрыла во дворе.
Старик вышел на крыльцо и спросил:
– Ну, Козочка, целый день на лугу была, что ела, что пила?
А Коза в ответ:
– Съела всего листочек, выпила с ложечку воды.
Дед рассердился и Дочку изругал:
– Не могла одну Козу досыта накормить!
На следующий день старик сам пошел с утра на выгон. Целый день Коза паслась на лугу, наелась, напилась, отдохнула и опять стала травку щипать. Видя это, старик радовался: «Ладно еще сам повел Козу на луг: паслась она привольно и наелась досыта». Подумал так старик и, не дожидаясь вечера, пошел домой.
Когда наступили сумерки, с луга вернулась Коза. Дед стал расспрашивать:
– Ну, Козочка, как дела? Целый день по лугу ходила, что ела, что пила?
Коза ему в ответ:
– Съела всего листочек, выпила с ложечку воды.
Старик очень рассердился. «Оказывается, не девочка была виновата, а сама Коза была обманщицей. Все равно от такой скотины пользы не будет, зарежу-ка лучше», – подумал старик и пошел домой за ножом. Коза нож увидела и, не будь дурой, тут же убежала.
Шла Коза, шла и в один дом зашла. Здесь жил Заяц, но его не было дома.
Закатилось солнце, сумерки сгустились. Появился Заяц в дверях и увидел в переднем углу страшного зверя: большие рога, длинная борода. Зайца как ветром сдуло.
Идет Заяц по лесу и плачет, горькие слезы проливает. Повстречался ему Волк и спрашивает:
– Что с тобой, косой, почему ревешь?
– Как же мне не реветь, если страшилище мой дом заняло! Как увидел я его, чуть не помер со страху.
А Волк храбрится:
– Пошли, выгоним его из дома.
Пришли они к дому. Волк робко открыл дверь, увидал в полумраке большие рога, длинную бороду и убежал со страху.
Заяц опять пошел по лесу, проливая слезы. Встретился Медведь.
– Чего, косой, ревешь?
Объяснил Заяц, в чем дело. Медведь тоже расхрабрился: пошли, мол, выгонять страшилище.
Но длинная борода и большие рога нагнали страху и на него. И он тоже убежал без оглядки. Заяц опять идет и плачет. Повстречалась ему Лиса. Расхрабрилась она и пошла выгонять незваного гостя. Да не смогла: сама перепугалась.
Что было делать бедному Зайцу? Покинул он дом свой и побрел куда глаза глядят. На рассвете добрался до дома лесника. А там на заборе сидит Петух. Увидев его, Заяц снова горько заплакал.
– Почему ты плачешь, Заинька? – стал его расспрашивать Петух.
– Как же не плакать мне, если дом мой заняло страшилище, а выгнать его из дому не смогли ни сам я, ни Волк, ни Медведь. Даже Лиса не сумела выгнать.
Жалко его стало Петуху. И он решил Зайцу помочь.
– Ну ладно, не плачь. Веди меня к себе.
Пришли они вдвоем к дому. Петух говорит Зайцу:
– Ты мне только дверь открой, остальное я сам сделаю.
Петух разогнался, влетел в открытую дверь и напал с ходу на Козу: и клюет, и царапает, и крыльями бьет!
Коза не выдержала, убежала из дома вон. А Петух за ней летит и дальше гонит.
Вот так храбрый Петух помог Зайцу у Козы-обманщицы дом отвоевать.
Всемогущий петух
В давние-предавние времена жил один храбрый да пригожий Петушок. Однажды Петушок по улице шел, кольцо золотое нашел и тут же на шею надел. Увидел это Бай и говорит:
– Одолжи мне на неделю золотое кольцо, я тебе проса дам.
Согласился Петушок. Отдал кольцо на неделю и взял просо. Прошла неделя. Пошел Петушок к Баю за кольцом. Но Бай прогнал его: он и не думал отдавать кольцо.
Через два дня Петушок опять направился к Баю. Встретил по пути большого Медведя:
– Эй, Петушок, – говорит Медведь, – куда путь держишь?
– Я к Баю иду за своим кольцом.
– А можно мне с тобой? – говорит Медведь.
– Ладно. Забирайся ко мне в рот.
И залез Медведь ему прямо в рот.
Идет Петушок дальше. Повстречался ему Волк. Поговорив, и он залез к Медведю. Петушок пошел дальше. Навстречу ему Лиса идет. Узнав, в чем дело, она также залезла Петуху в живот. Дошел Петух до дома Бая, взлетел на ворота и крикнул во все горло:
– Бай, кольцо отдай!
Бай приказал слугам схватить его. Заперли Петушка в конюшне, чтобы лошади залягали его. Но Петух немедля позвал Медведя: выходи, мол, из живота! Медведь вылез изо рта Петушка, задрал всех лошадей и обратно залез.
На следующий день Петушка оставили с гусями, чтобы те защипали его. А Петушок позвал Лису: «Выходи скорей из живота». Лиса выскочила, всех до единого порезала и обратно в живот залезла.
Обозлился Бай и велел запереть Петушка с овцами да баранами, чтобы забодали его. А Петушок в сарае позвал Волка: «Выходи, овцы тебя ждут».
Волк вышел из живота, задушил всех овец и обратно залез.
Ну что ты будешь делать с этим Петушком! На четвертый день бросили его в колодец. Петух сказал в колодце: «Вода, зайди в живот!» И вся колодезная вода оказалась в животе у Петушка. Так он остался живым.
На пятый день сильно затопили печку и бросили его в огонь. А Петушок крикнул: «Вода, выходи изнутри!» Вода вся вышла изнутри, затушила огонь и обратно вошла. И так, не добившись ничего, решили сварить его в тот же день и бросили в котел. Очутившись в казане, Петушок снова вызвал воду: выходи, мол, скорее! Вся колодезная вода вылилась в казан, вышла за края и погасила огонь. Петушок соскочил на землю и закричал: «Медведь, Волк, Лиса, выходите из живота!» Звери вылезли и побили всю байскую свору. Нашли они золотое кольцо, поделили байское добро и пошли, весело посмеиваясь.
Вот какой бесславный конец ожидает того, кто позарится на чужое добро.
Соловей
Один Падишах держал Соловья в золотой клетке. Отчего-то эта пташка худела с каждым днем. Падишах спросил своих визирей:
– Знает ли кто-нибудь язык соловья?
– Я понимаю язык соловья, – поклонился старый визирь.
Принесли золотую клетку с Соловьем. Соловей начал петь.
– О чем это он поет? – спрашивает Падишах.
– «Ах, вернуться бы мне в свой дом».
– А где же этот дом?
– Это можно узнать, – отвечает Визирь. – Надо только длинную нитку привязать к его ножке и выпустить.
За городом привязали длинную нитку, выпустили. Полетел Соловей, сел на куст крапивы и запел громко-громко, длинно-длинно: все заслушались.
Падишах шепотом спрашивает Визиря:
– Ну и что он поет?
– Он поет: «Домой вернулся, домой вернулся».
«Ты гляди-ка, птица, а тоже по родине тоскует. А ведь солдаты мои по двадцать пять лет служат, еще к тому же в самые молодые годы», – подумал Падишах и вскоре издал указ сократить срок военной службы до двенадцати лет.
Мудрая сова
Однажды Падишах птиц собрал всех своих подданных и говорит:
– Вы знаете, зачем я вас собрал?
– Нет, не знаем, – отвечают те. – Если скажешь, узнаем.
– Я вот хочу узнать, в мире сухих деревьев больше или зеленых? Мужчин больше или женщин?
Никто не знает, чего больше, чего меньше, кого больше, кого меньше.
– А все ли птицы собрались? – спрашивает Падишах.
– Только одной Совы нет, – отвечают ему. – Она мышку подкарауливает.
– Тогда подите приведите ее сию же минуту.
Улетели птицы, стряхнули Сову, привели сейчас же.
– Почему не была на собрании? – спрашивает грозно Падишах.
– Времени у меня не было. Уж больно я хотела есть.
– Ну ладно, скажи вот, чего больше, сухих деревьев или зеленых?
– Сухих деревьев гораздо больше, – отвечает та.
– Почему? На мой взгляд, весь лес кажется зеленым.
– Нет, – упорствует Сова. – Я ведь как считаю? Если засохла хоть одна ветка, значит, все дерево сухое. Вот поэтому сухих деревьев очень много.
– Ну хорошо, – соглашается Падишах, – пусть будет так. Скажи тогда вот что. Кого больше, мужчин или женщин?
– Женщин больше, – отвечает Сова.
– Это почему же их должно быть больше?
– А потому, что я не считаю мужчиной того, кто на поводу у своей жены ходит.
– Правильно, – говорит Падишах. – Значит, все-таки их больше.
За мудрость Падишах птиц пощадил Сову, более того, сделал ее своим визирем.
Луна и солнце
В незапамятные времена Луна и Солнце хотели стоять вдвоем всегда на одном месте. Созвали они всех птиц и зверей. Никто не стал противиться их желанию, все подписались.
И только одна Летучая Мышь не подписалась.
– Ты почему не подписалась? – спрашивают ее.
– А потому, – говорит Летучая Мышь, – я не подписалась, что если они оба будут стоять на одном месте, то ветер будет дуть всегда в одну сторону и деревья вырастут кривые. Кроме того, и хлеб будет расти только там, где солнечно, а в тени – вовсе нет.
– А ведь правда, так и будет, – поняли птицы и звери.
Чтобы этого не допустить, вынесли они новое решение, которое гласит: «Луне и Солнцу на одном месте не стоять, а ходить порознь и вокруг Земли кружиться».
Солнце очень обозлилось на Летучую Мышь и сказало: «Я тебе не позволю летать при мне».
Луна была более спокойная и ничего не сказала. Вот поэтому Летучая Мышь днем не появляется, лишь только ночью летает.
А все звери, птицы, даже люди – все одобрили кружение Луны и Солнца. И хлеба стали хорошо расти.
Волшебные сказки
Шахмара – змеиный падишах
В стародавние времена некий бедняк промышлял тем, что собирал и приносил из близлежащего леса хворост, продавал его и на вырученные деньги покупал себе пищу. Вот он раз пошел за хворостом и в другой раз отправился. И так бессчетное число раз ходил, только однажды остановился он в лесу, бросил вязанку наземь и присел под высоким раскидистым деревом. Бедный человек так уж устроен: нет-нет да и призадумается. Сидит он, задумавшись, под деревом и землю возле ног своих ковыряет: так ковырнет и этак пропашет.
Жизнь у него нелегкая, вот он и сидит, задумавшись. Ковырял землю, ковырял и добрался до какого-то железного кольца. Думает: «Что за железяка такая?» Глядит со вниманием. Стал дальше копать, видит – здоровенная железная крышка. «Это, – думает бедняк, – не иначе как воры здесь награбленное хранят, разбойники, они и крышку приспособили». Принялся он тут за дело: где палкой подденет, где камень подставит – откинул-таки крышку. Сунул в дыру длинный сук – воткнулся тот сук в нечто мягкое, податливое. Выдернул сук и глянул. «Ну, – думает, – это ведь прямо на мед смахивает». Тронул он сук измазанный пальцем, а палец лизнул тотчас – и вправду, чистейший мед. Закрыл он тогда дыру крышкой и направился из лесу домой.
Пришел домой. Взял ведро. Пошел опять в лес, ведро медом наполнил, а крышку опустил на место. Двинулся в одну деревню – мед продал, получил неплохую прибыль. Теперь уже хворостом не промышлял. Таскал-таскал мед из дырки, притомился. Пошел к соседу и сказал ему:
– Я тут одну вещь отыскал, ты не говори никому. Айда со мною.
Взяли с собой квасные ведра, горшки прихватили, отправились.
Дошли до места. У соседа глаза на лоб полезли. Черпают мед из дыры, только шум стоит. Нагрузились, домой потопали. Меду невпроворот, уж и ставить-то дома негде. Но из дыры все подчистую выскребли. Ни единой капли не осталось – ну, в таком разе и сам бедняк, и сосед его вроде как успокоились.
Вот у бедняка опять все деньги кончились. Знает он, что меду в дыре ни ложки, а страсть хочется ему еще разок туда наведаться: вдруг чего появилось в дыре этой, а? Не стерпел как-то, двинулся в лес опять. Ладно, дошел и крышку откинул. Набрался духу и сам туда полез, в дыру эту. «Что-то, – думает, – непременно есть там интересное». Спустился – глядь, а сбоку в стене ручка торчит на манер дверной: право, интересно! Увидел он ручку эту и загорелся: «Непременно там есть что-то». Вздохнул и за ручку дернул. Открылась ему тогда картина: простор светлый, а там, в сиянии, клубками змеи вьются, да большие какие – страх! Посреди самого скопища возвышение белоснежным покрывалом застелено… и Белый Змей на покрывале возлежит. Зашипели змеи, потянулись к бедняку, пасти смрадные разинули… В самый жуткий миг дернул Белый Змей кончиком хвоста, словно приказал всем: «Смирно лежать, не трогать!» Возле того возвышения белый камень лежит. Блескучий весь, очень приятный. Змеи к нему так и тянутся, лизнуть норовят.
У бедняка тем временем от голода живот свело. Прямо сил больше терпеть нет, как ему есть хочется. И то, сколько уж времени ни крошки во рту не было. Махнул Белый Змей хвостом: иди, мол, сюда – бедняку-то этому. А он сидит, шевельнуться боится: «Сожрут, – думает, – змеи, и пикнуть не успеешь». И в этот миг заговорил Белый Змей человеческим языком:
– Джигит, послушай меня. Забрал ты весь мед, который мне на пропитание был предназначен, продал его и поимел некоторую пользу. Опять сюда забрался. Не иначе есть у тебя и жена, и дети: скучать по тебе станут. А ты уж больше их не увидишь, отсюда тебе вовек не выбраться. До конца дней теперь с нами жить будешь.
Заплакал бедняк, само собой, от таких слов, а Белый Змей продолжает:
– Ты не бойся, я тебя в обиду не дам. Ни одна тварь тебя не тронет, а есть захочешь – подойди, лизни вот этот вот камень. Тогда и сыт станешь, и жажду тем утолишь.
Делать нечего, хоть и боится бедняк, а пошел, камень лизнул… И о голоде тотчас забыл, и жажды как не бывало.
Вот вспомнил однажды он свой дом, детей да жену, заплакал слезами горькими. Пожалел его Белый Змей. А джигит возьми да скажи в тот самый миг:
– А сам-то ты кто будешь, если всех здешних гадов ничуть не боишься?
Почему бы и не поговорить с ним, коли уж Белый Змей сам заговорил?
Белый Змей отвечает:
– Я их падишах буду. А звать меня Шахмара.
Джигит говорит:
– А нельзя ли мне как-нибудь отсюда выбраться? Ради всего святого, послушай ты меня, не отказывай!
Шахмара молвит:
– Я бы тебя выпустил, да только ты будешь причиной моей гибели. Ты обо мне людям расскажешь. И рассказ тот обернется смертью моей.
– Не скажу, клянусь всем, чем ты хочешь, – уверяет джигит, ну и в грудь себя бьет, и клянется всяко: мол, как увидел, так и забуду напрочь.
Раз он так наобещал, Шахмара и повелел некоей змее: «Иди, мол, выпусти его отсюда», – то есть хвостом по-своему указал. И опять:
– Коли скажешь кому, тут мне конец наступит. Не смей говорить, обижусь иначе!
– Не скажу, – говорит джигит, заплакал, конечно, клятву дал.
Потом уцепился он за хвост той змеи, она его наружу и выволокла. А сама опять вниз, в дыру, юркнула.
Джигит домой вернулся. Домочадцы его обрадовались, всплакнули даже на радостях. Еще бы: столько месяцев пропадал человек, да вернулся вдруг – большая радость!
Заболел в том городе падишах. Лекарей всяких к себе призвал.
– Для того чтобы от этой болезни излечить, – говорят ему знахари, – нужен человек, который Шахмару видел.
Падишах спрашивает:
– А кто это, Шахмара? Я его не знаю.
Один знахарь поясняет:
– Шахмара – это Белый Змей, змеиный падишах.
Падишах говорит:
– Мало ли кто его видел, как мы такого человека распознаем?
– А это уже наше дело. Ты прикажи баню построить. И чтобы каждый человек в эту баню сходил. Вот тогда мы распознаем. Тот, кто Шахмару видел, телом должен быть весьма пятнист, понятно?!
Приказал падишах – баню построили, истопили как следует. Когда все приготовили, стал падишах приглашать людей в бесплатную баню. Ну, пошел народ. Бесплатно-то каждый готов попариться. Тех, кто в баню сходил, записывают поименно. Потом и принуждать стали – ходят, спрашивают: «А ты в бане был?» Если нет – ступай, мол, и не сопротивляйся. Поймали и того бедняка, который Шахмару видел. Спросили у него:
– Был ты в бане или нет еще?
Он говорит:
– Был.
Посмотрели по записи, говорят:
– Как тебя зовут?
Он говорит:
– Так-то.
Ищут теперь его имя по книжке. Нету. И потащили его в баню силком. Разделся он. Телом пятнист – дальше некуда, полосат весь и черно-бел. Распознали его, конечно, знахари, но спрашивают:
– Отчего у тебя тело такое странное?
Он говорит:
– Это у меня с детства так.
Знахарь возражает:
– Нет, это у тебя не с детства. Ты змеиного падишаха видел, Шахмару, оттого и телом пятнист.
– Не только змеиного падишаха, но и простую змею никогда не видал, – говорит бедняк. Обманывает, конечно, потому как не хочется ему змеиного падишаха сгубить.
За обман падишах его в тюрьму посадил. Три дня просидел он там без еды, и каждый день допытывались:
– Ты, – говорят, – лучше скажи, если видал.
Нет, не говорит бедняк. Ну, выпустили его из тюрьмы.
Знахарь предлагает:
– Надо ему иголки в тело втыкать, да не сразу много, а по одной, тогда скажет.
Притащили бедняка. Воткнули иголку. Закричал бедняк дурным голосом. Еще одну иглу воткнули. И закричал он тогда пуще прежнего. Но опять не сознается. Только воткнули в него третью иглу – не выдержал:
– Видел, – говорит.
– Почему не сознавался? – допытывается знахарь. – Сколько времени протянул, давно бы так! Где видел?
Тот отвечает:
– Прошуршал в лесу, откуда же мне знать было, что это змеиный падишах…
Знахарь расспрашивает дотошно:
– В каком лесу, где именно?
Тот говорит:
– Не знаю, давно это было, теперь уж и не припомню.
Знахарь грозит:
– Раз так, раз не признаешься, мы тебе вот некоей машинкой руки-то ущемим да станем по одному ноготки выдирать.
Бедняк молчит. Посадили его возле машинки. Руки ущемили. Выдрала машинка у него с одной руки все ногти. Молчал бедняк. За другую руку принялась. Как содрала ноготь с мизинца, он и признался: так-то, мол, и так-то, видел там-то, но людей туда не поведу, сам отыщу и вам представлю.
Взял бедняк золотую тарелку и, собравшись с духом, отправился за Шахмарой. Пришел в лес, крышку откинул. Вниз спускаться не стал, крикнул сверху изо всех сил:
– Шахмара!
Услыхал Шахмара его зов, ползет из дыры плавно, как вода в реке течет.
– Эх, – говорит, – джигит, так-то обещания, клятвы свои держишь? Я бы еще пожил на белом свете, да тебе сдуру доверился. Теперь все, конец мне приходит.
Увидал бедняк Шахмару и заплакал:
– Никогда бы не проговорился. Три дня в тюрьме продержали. Иголки в меня втыкали. Ногти с одной руки повыдирали, и то молчал. Да уж больно смрадно дыхание смерти: как с другой руки стали выдирать – не утерпел, сказал им…
– Ну что ж… Видно, судьба моя такая. На тебя зла не держу, много ты страданий за меня принял. – И стал Шахмара того парня уму-разуму учить: – Вот понесешь ты меня во дворец, чтобы сварить моего мяса для больного падишаха. Тебе и велят меня варить. Как примешься, разруби меня на три части. Первый отвар велят слить и в сторону отставить. Скажут тебе: выпей этот отвар. Второй отвар опять прикажут слить и в сторону отставить. И третий отвар слить велят и отставить в сторону. Сделаешь все, как приказано. Только первый и третий отвар местами поменяй. И на третий отвар укажи – вот, мол, отвар первый.
Принес бедняк змеиного падишаха во дворец. Велели ему сварить Шахмару. Разрубил он змея на три части. Бросил в котел. Первый отвар слил и в сторону отставил в отдельной посуде, и второй отвар, и третий. Потом взял быстренько да первый отвар с третьим местами поменял.
Пришел тот знахарь:
– Отварил?
– Отварил.
– Где первый отвар?
– Вот, – показал бедняк.
– Где второй отвар?
– Вот тут.
А он поменял ведь отвары местами-то, как его Белый Змей научил. А для чего, и сам не знает.
– Вот этот я выпью, а этот пей ты, – говорит знахарь.
Достался знахарю вместо третьего первый отвар. И тут же лопнул живот у знахаря. А бедняк сам выпил третьего отвару и стал понимать, о чем в котле толкуют куски разрубленного Шахмары. Разговаривают в котле куски-то. Голова говорит:
– Если падишах меня съест, у него голова перестанет болеть.
Туловище говорит:
– Если меня съест, тело перестанет болеть.
Хвост говорит:
– Если меня съест, ноги перестанут болеть.
Оказывается, знахарь, подлец проклятый, хотел третьего отвару испить, чтобы понимать язык лошадей, коров и всех других животных. Теперь, конечно, бедняк тот язык всех животных и зверей понимает.
Дали падишаху голову Шахмары: у падишаха голова прошла. Дали туловище – живот прошел. Хвоста дали отведать – и ноги у падишаха излечились. Стал падишах здоровее прежнего.
В конце концов бедняк тот сам стал ученым лекарем. От всех болезней умел лечить и языки звериные знал.