000
ОтложитьЧитал
– Да, брат, только уже не твое. Пора смириться с этим и положить конец. Это твоя жизнь, брат, твоя. И ты должен посвятить ее себе, а не Ей. В конце концов, найди себе другую нормальную бабу и посвяти ей, если так сильно хочется жить ради суки. Запомни, брат, легкую формулу – хорошее настроение равно квадрату суммы огромного числа баб и пяти бочек алкоголя. Запомнил?
– Запомнил, – слабо улыбнулся я.
– Вот потом закрепишь, – Влад пихнул меня ногой, положил под дверью и позвонил в звонок. – А теперь мне пора. До встречи!
Не успел я даже ничего ему сказать, как дверь открылась и Вика заверещала.
– Господи, Саша, Сашенька! А ну, пойдем, вставай, пожалуйста, вставай, дорогой мой!
Я попытался встать, но получилось плохо. Со второй попытки, одной рукой опираясь на стену, а второй на девушку, я все-таки встал и даже смог зайти в квартиру, где меня умыли, раздели и даже уложили спать.
Сразу я не уснул – вертолеты кружили над моей головой и внутри нее, издавая отвратительный гул. Я ворочался из стороны в сторону, с меня сошло семь потов, но мерзкие воздушные машины не планировали возвращаться и садиться на базу.
Я сел на краю кровати и закурил. Голова трещала, живот крутило из стороны в сторону во всех направлениях, куда только можно. Отвратительное, мерзкое состояние.
– Вот, держи тебе чаю горячего и бутерброд с маслом. Кипяток и масло хорошо помогают.
– Спасибо, – в этот момент я был благодарен ей больше, чем матери, которая меня выносила, родила и воспитала.
– Пей и кушай, – она села рядом и начала гладить мой живот. – Чего же вы так напились-то?
– Да не виделись давно, соскучились, – я улыбнулся, из-за чего мне моментально стало хуже и рожа скорчилась.
– Ладно, ладно, – она продолжала гладить мой живот, и мне как будто бы становилось лучше. – Какие у тебя планы на завтра? Может, сходим куда-нибудь?
– Завтра у меня встреча важная по поводу конкурса стихов, а послезавтра, собственно, и сам конкурс.
– А туда можно будет прийти посмотреть?
– Нет, он закрытый, без зрителей. Я не знаю почему, так в регламенте написано, – с каждым новым глотком чая и укусом бутерброда становилось все легче.
Конечно, по поводу регламента я наврал. Совесть меня не съедала – было абсолютно все равно. В конце концов, я хочу пригласить туда Настю, а не Вику, и почему я должен себе отказывать в этом?
– Жаль, – девушка повесила голову. Ее лицо исказила гримаса грусти. Я, чтобы хоть как-то успокоить Вику, крепко обнял ее и поцеловал.
– Прости, что так. Не я же пишу регламент. Если хочешь, я прочитаю тебе эти стихи, ну, которые собирался на конкурсе читать.
– Давай! – девушка аж подпрыгнула на месте от восторга и захлопала в ладоши.
Я прокашлялся и начал читать.
Чем измеряется счастье?
Может, кучей купюр в кармане?
Чем измеряется счастье?
Неужели часами Армани?
Чем измеряется счастье?
Дорогими большими квартирами?
Чем измеряется счастье?
Рублями, дублонами, лирами?
Я не верил продажным уродам
И топтал сапогом их монету,
Кулаком бил косматые морды,
Но насмешка была мне ответом.
Мне сказали, что я не достоин
Быть счастливым – за мной ни гроша.
Я устал, я был всем недоволен,
Но шагал вопреки, не спеша.
Чтобы скалили дьяволы зубы,
Чтобы в крике порвали глотки,
С ними надо быть очень грубым,
С ними надо быть крепче водки!
Чтобы поняли сукины дети,
Что душевный покой в ином!
Что не в деньгах счастье, не в этом!
Не в обыденном и земном.
Чтоб задались уроды вопросом:
В чем тогда измеряется счастье?
Ну а я отвечал им гундосо:
Все в человеческой страсти.
В чем измеряется счастье?
В предрассветных прогулках по холоду.
В чем измеряется счастье?
В слове прекрасном – молодость.
Что называется счастьем?
Улыбка любимой с утра.
Что называется счастьем?
С детьми со своими игра.
Дьяволы скалятся молча.
Сказать мне им больше нечего.
На их взгляд возбужденный, волчий,
Говорю им: «Привет. До вечера».
Я в себе победил этих дьяволов
И избавил себя от беды.
Слушай, друг, посмотри-ка внимательно…
Победил ли дьяволов ты?
– Отличные стихи, волшебные, великолепные! Какой же ты у меня поэт! – девушка повисла у меня на шее. Я чмокнул ее, довольно улыбнулся и закурил. Стало заметно легче и вертолеты, кажется, отступили.
– Пойдем спать? – сказал я через три минуты, когда бычок упал в пепельницу. – Только разбуди меня в десять.
– Пойдем. Тебе нужно хорошенько отдохнуть, – Вика широко улыбалась, пристраиваясь рядом со мной и накрывая наши тела легким летним одеялом.
Все-таки счастье?
Викиной помощи мне не потребовалось – встал сам и даже не в десять, а в половине девятого. Голова гудела, внутренности болели и продолжали крутиться, будто были бельем, а я – стиральной машинкой. Настроение мое полностью соответствовало общему состоянию. Я сел на край кровати и закурил.
– Ты чего так рано? – спросонья спросила Вика, протирая глаза.
– Спи, спи, – я чмокнул ее в лоб и уложил обратно. Чем меньше она бодрствует, тем меньше ей нужно уделять внимания.
Я отправился на кухню, где достал из холодильника банку пива, довольный сел за стол, пшикнул крышкой и жадно присосался. С каждым глотком настроение мое поднималось. Я чувствовал себя ангелом, сошедшим на землю, будто сейчас все счастье и благополучие мира свалилось на меня, будто я познал дзен, впал в нирвану и вообще постиг максимальную степень блаженства. И тут меня осенило.
Я сорвался с места и побежал в комнату, за рабочий стол. Закурил вторую сигарету и принялся уничтожать пустое пространство на листке, заполняя его рифмами, мыслями и идеями. Работа шла не легко, но и не трудно – образ настойчиво висел в голове, а строки как-то по себе выстраивались в аккуратные и красивые ряды, грубо и жестко перечеркивая и замалевывая худшие варианты.
– Черт, ручка кончилась, – психанул я, кинул пустую ручку куда-то в сторону окна и принялся искать новую.
Мысли шли рекой – только успевай записывать. Я рассмотрел, казалось, уже тысячи вариантов, как оформить весь этот огромный сплошной поток, но не мог нащупать, почувствовать того, что хотел сказать больше всего, не мог подобрать наиболее точные слова. Ручку я нашел только спустя семь или восемь минут – за это время через мой мозг прошло чуть ли не в миллиард раз больше, чем прошло за прошлые полчаса, поэтому я моментально накинулся на листок, вдоль и поперек исписывая его так, будто был старым летописцем со склерозом – записать событие нужно срочно, прямо сейчас, иначе через пять минут я забуду все и людям из будущего будет невозможно узнать мое настоящее.
Наконец, стихи были закончены. Я довольно перечитывал их, блаженно докуривая последнюю сигарету из пачки. Вика по моей просьбе направилась в магазин, а обед уже был в процессе приготовления – на кухне что-то кипело, бурлило и приятно пахло мясом и специями. Часы показывали уже половину второго, а это значило, что времени оставалось немного. Руководствуясь этими помыслами, я пошел в душ.
– Ты где? – вопрос Вики застал меня тогда, когда я уже выходил из душа в одном полотенце.
– Сейчас оденусь и приду есть, – улыбнулся я, целуя ее.
– Хорошо, – Вика страстно закусила губу. – Может, ты сегодня немного опоздаешь на встречу?
– Я постараюсь прийти домой пораньше, – хищно улыбнулся я, сжимая своей ладошкой ягодицу девушки.
– Буду ждать, – прошептала она мне на ухо, и шевеление в полотенце было уже невозможно сильным. Но я должен был идти, поэтому быстро оделся, поел и выскочил из квартиры. На лестничной площадке я закурил и бодро побежал вниз. В подъезде сильно воняло хлоркой – дышать было тяжело, а глаза резало, поэтому сигаретный дым даже несколько помогал.
Денег у меня оставалось достаточно, но я подумал, что если можно не тратить лишний раз, то я и не буду – поэтому решил дойти пешком. Топать здесь было не так, чтобы уж и далеко – минут сорок-пятьдесят пешком. Погода была хорошей, несмотря на то, что лето было в самом разгаре. Я воткнул наушники в уши и шел, наслаждаясь городскими видами, музыкой и своей неожиданной прогулке. По пути мне попался ларек с квасом, где я приобрел себе целый пластиковый стакан обжигающе холодного напитка и с наслаждением растягивал его, как только мог.
Вдруг меня кто-то потрепал за плечо. Я остановился и приготовился драться, но когда обернулся, увидел только безобидного дедка в хэбэшной рубашке и кепке, имитирующей моряцкую фуражку.
– Извини, сынок, папироской не богат? – его лицо выглядело настолько добродушным, что я не смог ему отказать.
– Держи три, отец, кури на здоровье, – мое лицо расплылось в подобной добродушной улыбке.
– Спасибо, сынок, вовек не забуду, – дед пожал мне руку и поторопился куда-то. Я проводил его взглядом. Дедок без проблем перевесился через забор, сорвал с клумбы несколько цветов и почапал к какой-то бабке, сидящей во дворе. Дальше я смотреть не стал, но настроение поднялось еще больше.
Дальнейшая дорога до памятника пролетела незаметно – я погрузился в непонятные, неосязаемые мысли. Бывает же так – ты вроде думаешь о чем-то, думаешь, а понять и осознать, чем же заполнен твой мозг никак не можешь.
Я присел на лавочку и закурил.
– Привет, я подсяду? – Настя с ехидной улыбкой примостилась рядом. Я оценил прикол и широко улыбнулся. – Давно сидишь?
– Только закурил, – глазами показал я на только прикуренную сигарету.
– Ну и славно, – девушка тряхнула волосами, и я конкретно засмотрелся на нее.
Лицо Насти, казалось, было обычным лицом – обычные карие глаза, обычные выразительные брови, средней длины ресницы, небольшие щечки, ямка в подбородке. Но для меня оно было самым красивым лицом, самым волшебным, потому что я давно знал все эти черты, знал их так хорошо, что мог расписать их так подробно, что позавидовал бы любой судмедэксперт.
– Ты чего? – улыбнулась девушка. – Соскучился что ли?
– Именно, – ответил я и обнял ее.
– Я, конечно, рада, но зачем ты позвал меня? – немного сдавленно произнесла она из моих объятий – так сильно я ее обнял.
– Завтра конкурс стихов, – начал я, продолжая пожирать девушку глазами. – Я хочу, чтобы ты послушала. У меня есть два варианта. Один, который я изначально хотел рассказывать, и второй, который я написал сегодня. Думаю, ты в состоянии оценить, что лучше.
– Хорошо, – она улыбалась мне, и я таял от ее улыбки. Но все не было так радужно, как хотелось бы.
Дело в том, что я действительно видел все эти черты раньше, даже до знакомства с Настей. Ее находчивость, ее интонации, ее жесты – все это было знакомо мне до боли. До жестокой боли в груди, до такой невыносимой боли, из-за которой я и писал все свои стихи, из-за которой и жаловался Владу, из-за которой и выполнял его план. Это были не Настины жесты, не Настины эмоции и не Настины интонации. Это все принадлежало Ей. Ей, Ей и только Ей.
– Ты чего задумался? – девушка легонько потрогала меня за плечо. От прикосновения ее тонких длинных пальцев я ощутил на себе Ее прикосновение. Легкий ветерок коснулся моего лица, и я подумал, что это дуновение прошлого, какой-то судьбы, что ли. Она, Она преследует меня всегда и везде, но я никогда бы не мог подумать, что смогу встретить девушку, настолько похожую на Нее.
– Алло, – Настя уже щелкала у меня пальцами перед лицом. Только тогда я одернулся, достал пачку и закурил еще одну.
– Не многовато ли? Только первую выкинул, – девушка неодобрительно посмотрела на меня и даже скорчила злую рожицу.
– Нормально, – улыбнулся я и взял ее за руку. – Сейчас я докурю и прочитаю тебе стихов. Извини, я просто мало спал сегодня…
– Я все понимаю, – второй рукой она гладила тыльную сторону моей ладони. Тепло от ее прикосновений растекалось по телу и было лучше любого алкогольного опьянения.
– Как там отец? – я пытался завязать разговор. Я понимал, что это мой последний и единственный шанс. Шанс все исправить. Шанс обрести все.
– Да нормально. Спрашивал пару раз про тебя, я кое-как отделалась от него. Все думал, что мы с тобой встречаемся, – девушка мило улыбнулась и положила мне голову на плечо.
– Это хорошо, что отделалась, – улыбнулся я ей в ответ и поцеловал в лоб. – А как он ничего не заподозрил, если пар в июле уже нет, а сессия закрыта?
– Не знаю, – рассмеялась девушка. – Ты загадочный какой-то.
– Обычный вроде, – я пожал плечами и добил сигарету. – Значит, слушай.
Я рассказывал ей оба стихотворения. Сначала одно, которое уже читал Вике. Настя внимательно вслушивалась в каждую строчку, довольно кивая или наоборот, отрицательно качая головой.
– Неплохое, – сказала Настя, как только я закончил. – Но мне кажется, что для конкурса этого может быть недостаточно. А второе?
И я начал читать второе. Оно было гораздо меньше, чем первое, но нравилось мне намного больше. Я с наслаждением погрузился в чтение и старался работать с интонациями и акцентами максимально аккуратно.
Эти стихи куда больше понравились девушке. Это было видно по ее поведению – теперь она закрыла глаза, терлась щекой о мое плечо и крепко сжимала руку, когда я особенно выделял какие-то моменты.
– Пожалуй, это будет лучше, – она мило улыбалась и смотрела на меня полными восхищения глазами, когда я закончил.
– Хочешь интересный факт об этих стихах?
– О вторых?
– Да, о вторых.
– Когда я их писал, вспоминал, как ты выглядела, когда разбудила меня после той ночи, – я нелепо улыбнулся. Это была полнейшая правда.
– Это мило, – она улыбнулась и поцеловала меня.
– Давай сходим куда-нибудь? – предложил я, вставая с лавочки и подавая девушке руку.
– Давай.
– Ты занята завтра? – полюбопытствовал я.
– А что? – девушка игриво смотрела на меня.
– Завтра конкурс. Сходишь со мной?
– Во сколько?
– В десять.
– Да, конечно, с удовольствием! – Настя обняла меня и чмокнула в щеку.
Я смотрел на Настю и видел Ее. В прикосновениях, в объятиях и поцелуях я чувствовал только и только Ее, и от этого мне было так тепло, счастливо и уютно, что я не понимал, где нахожусь – на земле или уже в раю. Девушка тоже была счастлива – видимо, я сильно ей понравился и она ждала встречи.
С момента сегодняшней встречи прошел всего час, но я был влюблен по уши, как и тогда. Собственно, это была та же самая любовь – я любил Ее, а Она нашла свое воплощение в Насте. Настя была копией моего идеала внутренне и внешне. Я до сих пор не знал, почему не увидел этого сразу, почему не заметил еще тогда, в ту ночь или то утро.
Сначала мы пошли в кино. Фильм был не очень, но мы и без этого занятно провели время на последнем ряду. Затем пошли в кафе перекусить, потом просто гуляли по парку, а вечером я вызвался проводить девушку до дома.
Еще было вполне светло, но потихоньку смеркалось. Я хорошо помнил, где она живет, поэтому уверенно шагал в ту сторону, держа Настю за руку. В переплетении наших пальцев я за пару часов нашел уже, казалось, утерянный смысл жизни. Девушка была абсолютно счастлива, но ее счастье не могло сравняться с моим. Я нашел Ее. Нашел, и теперь никогда не позволю себе Ее потерять.
– Ты чего опять задумался? – Настя шутливо пихнула меня в бок.
– Больно, – я наигранно выпятил губу.
– Извини, – она тоже наигранно расстроилась.
– Прощение надо заслужить, – сказал я, указывая пальцем на свои губы. Реакция Насти не заставила себя ждать.
– А если серьезно, что случилось?
– Да думаю о завтрашнем дне, как все будет, – отмахнулся я.
– Все будет хорошо, я тебе обещаю, – подмигнула мне девушка, и я решил больше не давать ходу подобным мыслям, пока не провожу ее.
– Ты боялась, что я не позвоню тебе? – наверное, неожиданно для Насти спросил я.
– Немного да, – она пожала плечами. – У тебя, наверное, много увлечений.
– Увлечение у меня одно – поэзия, – хитро улыбнулся я. – А ты мне понравилась.
– Ты мне тоже, – Настя мило улыбнулась и сжала мою руку еще крепче.
***
Домой я пришел приблизительно в половину десятого, будучи полным духовного и физического спокойствия. Меня ничего не раздражало и даже не хотелось выпить, что стало редкостью в последнее время. Я закурил сигарету и уютно устроился в кресле. Есть не хотелось – еда из кафе пока что плотно забивала желудок. Я закрыл глаза и еще раз представил Ее и Настю. Одно лицо. Одни интонации. Одни жесты. Я улыбался так широко, что уголки рта, казалось, сейчас лопнут вместе с губами.
– Извини, я уснула, – Вика села рядом, выводя меня из раздумий. – Есть будешь?
– Нет, прости, я уже поел.
– Где? – Вика напряглась и даже немного приподнялась, будто собираясь устроить мне скандал.
– На встрече, где же еще.
Девушка замолчала, видимо, смакуя и пытаясь понять, лгу я ей или нет. Видимо, сойдясь душой и сердцем на последнем варианте, она снова заулыбалась и игриво позвала меня в кровать. Сопротивляться ей не хотелось, да и я обещал – пришлось сдержать свое слово.
Забавное происшествие
Утром я бодро проснулся по будильнику ровно в семь часов утра. Настроение было прекрасным. Я вышел на балкон и закурил сигарету, разглядывая пробуждающийся город.
Напротив моего дома зажигались огни ТЦ, готовящегося к открытию. Работники его лениво топали к парадным дверям. Машины, бегущие по шоссе, несли своих хозяев навстречу очередному рабочему дню. Несмотря на всю обыденность этого утра, я видел жизнь этого города – бурлящий поток людей, пусть и немного хиловатый по сравнению с этим же потоком в любое другое время года, огромные высокие деревья с густыми, насыщенными зеленым кронами, колонны автомобилей, ревущих и тихих, старых и новых – все это заставляло чувствовать, что город живой, как и я, как и мы все. Его огромное сердце, кипящее в бойлерных, кровеносная система в виде труб, тяжелые засоренные больные легкие – трубы коптящих небо заводов – все это было таким же настоящим, таким же осязаемым, как если бы город был человеком.
К сожалению, времени на дальнейшие размышления у меня не было, и я вынужден был пойти в душ, завтракать и собираться на конкурс. По прогнозу сегодня должно было быть жарко, поэтому я не стал надевать пиджак, а рукава рубашки закатал до локтей. Вику на выходе я будить не стал – девушка сладко спала и будить ее совершенно не хотелось. Выглядела она чересчур мило, отчего я расчувствовался и даже поцеловал ее в лоб.
Я хотел набрать Владу, чтобы он подкинул меня до Насти, но, взглянув на часы, подумал, что он наверняка еще спит, поэтому решил доехать на маршрутке – нужный автобус ходил часто, поэтому опоздать я не боялся. А там уже от дома девушки до ДК рукой подать.
Все так и произошло – я не спеша дошел до остановки, покурил, сел в автобус, который подошел аккурат после того, как я выкинул бычок, и, довольный, вышел на нужном мне месте через каких-то двадцать минут.
Настя собиралась долго – позвонила и предупредила, что мне придется подождать. В принципе, я все понимал, поэтому ругаться не стал.
Сразу же за звонком девушки последовал звонок Вики – сегодня она решила пойти прогуляться со своей подругой вечером. Я сказал ей, что если они закончат поздно, она должна будет набрать, чтобы я ее встретил. Эту новость Вика восприняла с какой-то непонятной для меня радостью. Видимо, она оценила такой знак внимания.
Я присел на скамейку у подъезда и закурил. День начинался хорошо. Единственное, что меня немного огорчало – начинала подниматься жара. Я люблю лето, но терпеть не могу, когда на одежде остаются мокрые пятна в районе груди, спины и подмышек. К тому же, начинал потеть лоб, и маленькие мерзкие капли затекали в брови, из-за чего последние постоянно чесались.
Прошло около пятнадцати минут. Вдруг дверь подъезда распахнулась и Настя выпорхнула оттуда, будто ангел, сходящий с небес на землю.
Я не мог налюбоваться девушкой. Летняя рубашка, милая юбочка, практически полное отсутствие макияжа – ничего лишнего, только что-то необходимое, как она считала, только то, что подчеркивало ее и так яркие достоинства.
– Извини, что опоздала, – девушка обняла меня. Сердце ее билось быстро, а дыхание было тяжелым – видимо, она сильно торопилась. До меня донесся легкий запах ее духов. Я растворился в объятиях, я был убит, сражен наповал. Я был абсолютно счастлив. Ведь Она обнимала меня.
– Ничего страшного, – я улыбнулся и поцеловал девушку. – Пойдем? А то времени уже мало остается.
– Да-да, конечно! – она тут же схватила меня за руку и я почувствовал приятное тепло, распространяющееся по телу.
– Выспалась?
– Выспишься тут! – девушка хихикнула и махнула рукой. – Я, блин, встала в шесть утра, чтобы собраться, одеться, накраситься. Думала, что так уж точно не опоздаю. И все равно…
– Да успокойся, – улыбнулся я и чуть сильнее сжал ее руку. – Ничего страшного. Ты просто чудесна сегодня.
– А в остальное время, значит, не чудесна? – Настя широко улыбалась и смотрела на меня.
– Ты всегда восхитительна, а сегодня просто как-то по-особенному.
– Ладно-ладно, – она продолжала улыбаться, и я улыбался вместе с ней.
***
ДК встретил нас молчаливым спокойствием – внутри неторопливо ходили с бумагами организаторы и судьи, участники конкурса бубнили про себя стихи, а зрители в основном сразу проходили в зал.
– Вы участник? – обратился ко мне какой-то приятный на вид мужчина средних лет.
– Да, так точно, – улыбнулся я.
– Пройдите на регистрацию, – он приветливо улыбнулся и указал рукой на стол, где, собственно, проходила та самая регистрация.
Там я поставил свою подпись, подтвердив, что явился. Даже пришлось показывать паспорт, чтобы подтвердить свою личность. Женщина, сидящая там, что-то пробормотала и отпустила меня с богом, предварительно указав, где находится выход на сцену и во сколько мне туда идти.
Выступал я одним из последних, поэтому у меня было время послушать других участников. Делать этого я не хотел, но Настя настояла, чтобы мы их посмотрели. Спорить с ней я не мог, поэтому мы, купив в автомате два стакана с лимонадом, направились в актовый зал.
Актовый зал был обычным актовым залом – стулья в красном сукне, достаточно высокая, но не сильно большая сцена, столы жюри прямо перед ней, зеленый занавес. Обстановка была чуть ли не праздничная, несмотря на то, что зрителей было немного.
– Волнуешься? – спросила меня Настя, когда мы уселись в кресла.
– Немного, – честно ответил я.
– Не волнуйся, – девушка поцеловала меня в щеку и она тут же загорелась пламенем. – Ты у меня самый лучший, так что все будет хорошо. А призы какие?
– Первый приз пятнадцать, второй десять, третий пять.
– Тебе светит только первый, – девушка искренне улыбалась, обхватив мою руку. – Ты справишься.
– Надеюсь.
Как только я это сказал, на сцену вышел человек и начал говорить.
– Здравствуйте, дорогие друзья, авторы и слушатели, ценители и любители литературы! Мы рады приветствовать Вас на региональном конкурсе поэзии, посвященному двестидвадцатипятилетию замечательного, можно даже сказать культового писателя Александра Сергеевича Грибоедова. Сегодня перед Вами выступят поэты со всех уголков нашей области. Каждый из них достоин выступать здесь, поэтому относитесь, пожалуйста, с уважением. В составе комиссии жюри: Молчанов Олег Дмитриевич, главный редактор издательства «Эскимо»! Журавлева Валерия Алексеевна, преподаватель русского языка и литературы, член жюри предметной комиссии Всероссийских олимпиад! И, наконец, Белов Сергей Александрович, доктор филологических наук, заслуженный артист России!
Зал загудел в овациях. Настя звонко хлопала в ладоши, а я лишь нехотя стукнул ими пару раз. Состав меня не особо радовал. А где же сами поэты в жюри? Пусть даже не поэты, хотя бы обычные писатели прозаики! Им же гораздо более понятны ощущения, которые ты испытываешь, когда пишешь, когда читаешь, они лучше понимают, что ты хотел сказать и почему, какой смысл закладывал в свои строки.
– С Вашего позволения, конкурс объявляется открытым! – ведущий удалился со сцены под не прекращающийся шум аплодисментов.
Первый десяток я выдержал еще более-менее нормально. Стихи были самые разные – и большие, и маленькие, и средние, и плохие, и хорошие. Несколько рифм я даже взял себе на заметку.
После каждого выступления Настя шептала мне на ухо ее ощущения, говорила о слабых местах соперников, где можно было бы добавить сильнее, где слишком перегнуто и тому подобное. Честно говоря, все это я прекрасно понимал и без нее, но сообщать об этом девушке не стал, чтобы не обижать. В конце концов, если она рассказывает мне это, значит, ей нужно это рассказывать.
После второго десятка поэтов я не выдержал и ушел курить. До моего выступления оставалась еще одна десятка, а сидеть в зале и слушать я устал – вторая партия авторов была такой тусклой на фоне первых десяти, что выносить это было просто невозможно.
На улице я прикурил и судорожно начал повторять в голове строчки своего стихотворения. Правда, полностью проговорить его у меня не получилось – на улицу вышел тот самый Соколов.
– Знакомые все лица, – улыбнулся я и подошел к нему. – На конкурс?
– Ага, – он улыбнулся и пожал мне руку. – В баре ты меня уделал, но сегодня тебе не удастся успех повторить.
– Я бы не зарекался, – улыбнулся я, выдыхая дым.
– Я выступаю прямо перед тобой. Уже скоро пойдем.
Мы молча курили, каждый думая о своем.
– Слушай, ты извини, что там так получилось. Я не хотел тебя оскорблять, просто пьяный был сильно. Да и те стихи твои, если честно, говно полное.
Соколов только хмыкнул, но потом сказал, что обиды не держит и мы вернулись в актовый зал.
– Чего так долго? – наехала на меня Настя. – Тебе выходить через пять человек!
– Ну я же не опоздал, верно? – улыбнулся я, поцеловав ее в щеку.
– Получишь, блин, – пожурила меня девушка, но тут же успокоилась и взяла меня за руку. – Тут были одни хорошие стихи, я даже не особо нашла, к чему прикопаться.
– Я бы нашел, – улыбнулся я.
Очередной участник закончил и на сцену неуклюже вскарабкался Соколов.
– Мне пора, – сказал я, поднимаясь и попутно целуя Настю в щеку.
– Удачи, – она смотрела на меня, пока я тихо уходил к выходу.
Ожидание выступления – самая худшая его часть. Тебе нужно подождать всего лишь пару минут, но за эти пару минут тебя всего трясет, колбасит, мысли червями изрывают твой мозг, заставляя думать, что ничего у тебя не получится и вообще никогда не получалось. Но, как водится, если есть начало, то будет и конец. Меня пригласили на сцену.
Туфли громко стучали по деревянному полу. Этот стук сливался со стуком сердца. В висках пульсировало, грудь захлестнуло волнение и я подумал, что нужно было накатить сто грамм перед выступлением. Заняв место у микрофона, я окинул взглядом зал, нашел Настю, поймал ее одобрительный кивок и начал читать.
За окном понемногу светлеет.
Ветер глупый в форточки бьется.
Лучик света целует в шею,
Говоря о восходе солнца.
В мыслях была только Она. Каждая строчка, каждый слог, каждая буква была пропитана любовью к Ней. Настя смотрела на меня такими же восхищенными глазами, как и вчера, когда я впервые читал ей эти стихи. А через Настю, Настиными глазами на меня смотрела Она. Эта поддержка была для меня самой важной, жизненно необходимой, как воздух.
Ты потянешься нежно в кровати
И ладошкою скроешь зевоту.
Легкой дрожью по телу прокатит
И оставишь за бортом заботы.
Только вдруг станет грустно и больно.
Вымрут крики дворовых ребят…
Я прошу тебя, милая, помни:
Солнце встало, чтоб видеть тебя.
Я неуклюже поклонился, и под громкие аплодисменты удалился со сцены обратно в холл.
– Ты был великолепен! – девушка запрыгнула на меня, а я чуть было не свалился с ног от такой неожиданности.
– Да ладно тебе… Обычные стихи.
– Не обычные, Саша, не обычные, – она спрыгнула и обняла меня, головой спрятавшись мне в грудь.
– Там много еще?
– Человека три-четыре, точно не помню, – сконфуженно произнесла девушка.
– Пойдем, покурим?
– Пойдем.
Мы вышли на улицу. Я достал сигарету из пачки и прикурил. Настя воздержалась. Она просто стояла в стороне и смотрела на меня, а я смотрел на Нее. Она жила внутри Насти, самой Насти будто не существовало – Она полностью захватила ее.
Вдруг дверь распахнулась и из ДК снова показался Соколов.
– Неплохо, – сказал он, прикуривая сигарету. – Вполне.
– Я твоих не слышал, извини, – ответил я, не испытывая абсолютно никакого чувства вины.
– Ничего страшного. От сына услышишь, когда им в школе зададут классиков учить, – ухмыльнулся Соколов.
– Не много ли пафоса? – язвительно спросил я, выбрасывая окурок в урну.
– В меру, – подмигнул он мне.
Когда мы с Настей вернулись в зал, был объявлен технический перерыв для объявления итогов.
– Пойдем еще лимонада выпьем, – девушка посмотрела на меня щенячьим взглядом и я не смог отказать.
– Пойдем, – улыбнулся я.
Автомат, конечно, обдирал по полной – за стоимость двух маленьких стаканов я мог купить одну двухлитровую бутылку. Но бежать до магазина было страшно – вдруг не успею на награждение?
– Жарко так, – Настя обмахивалась ладонями, пытаясь отогнать жару. Помогало, видимо, плохо.
– Что есть, то есть, – я попытался помочь ей, но выходило не очень. – Слушай, а тут буфет есть?
– Не знаю, – лениво протянула девушка, перестав обмахиваться. Сдалась все-таки.
– Извините, а тут есть буфет? – я обратился к тому самому мужчине, который встретил нас на входе.
– Да, вон туда и налево, – он указал рукой направление. Я поблагодарил его, взял девушку за руку и мы двинулись искать буфет.
– А зачем он тебе? – поинтересовалась Настя.
– Мороженое, – я постучал пальцем по виску.
– Как ты хорошо придумал, – лицо девушки расплылось в блаженной улыбке.
Буфет мы нашли быстро и так же быстро взяли себе по мороженому. Настя ела медленно и аккуратно, а я буквально за три-четыре укуса проглотил свой брикет.
– Капец ты быстро ешь, – улыбнулась девушка. Несмотря на то, что ела она аккуратно, Насте все равно удалось сделать себе усы из мороженого.
– Я еще и котом могу подрабатывать, – сказал я, и, не обращая внимания на реакцию девушки, облизнул ее.
– А мурлыкать можешь?
– Только если за ухом почешешь, – улыбнулся я.
– Иди сюда, – нежно сказала девушка, и я подставился под почешушки.
– Товарищи! Товарищи! – вдруг завопил кто-то. – Быстрее в зал, там награждение начинается!
Я схватил девушку за руку и мы побежали на свои места.
Зазвучали фанфары, на сцену выскочил ведущий.
– Дорогие друзья! Вот и подошел к концу наш великолепный конкурс! Сегодня мы выслушали множество изумительных стихотворений, и если бы решал я, то, несомненно, отдал бы всем первые места. Но, к сожалению, такое бывает только в утопиях, поэтому слово предоставляется нашим судьям!
Слушать судей я не хотел, поэтому попросил Настю сказать, когда начнут вызывать победителей, а сам отключил поток мыслей и ушел глубоко в себя.
– Все, начинается! – Настя начала тормошить меня за плечо и я вышел из транса.
– На сцену приглашается лауреат третьей степени Носов Сергей!