По колее «Особого пути». Цивилизационный процесс и модернизация в России

Ресоветизация и постимперский синдром.

Возврат России к имперским традициям был обусловлен как прерванной модернизацией, так и позициями политических элит и населения.

Самюэль Хантингтон, Роберт Патнэм, Фрэнсис Фукуяма, Рональд Инглхарт и Кристиан Вельцель¹¹⁶ и ряд других авторов считают, что культурные традиции очень устойчивы и сегодня определяют политический и экономический облик обществ. При этом Инглхарт показал¹¹⁷, что существует корреляция между уровнем дохода и ценностями: доход пропорционален распространенности рационально-секулярных ценностей. Исключение составляет, помимо стран Центрально-Восточной Европы (в меньшей мере), Россия.

Линией водораздела, отделяющей не очень последовательную, но обладающую в основном модернизационно – демократическим вектором и ориентированную на дружеские отношения с Западом внешнюю политику России 1990-х годов от политики соперничества, вражды, захвата чужих территорий и военных действий в чужих странах, является приход к власти Владимира Путина. Проводимая им политика отчетливо напоминает имперскую политику Советского Союза и существенным образом сказывается и на внутренней политике – в части ограничения прав и свобод граждан.

Декларацию нового курса России мы видим в мюнхенской речи Владимира Путина на конференции по вопросам политики безопасности 10 февраля 2007 года¹¹⁸. Он, в частности, заявил:

• что внедряемая концепция однополярного мира невозможна;

• Россию учат демократии, но сами эти правила не соблюдают;

• США пренебрегают принципами международного права, никто не чувствует себя в безопасности;

• увеличивается число стран, обладающих ядерным оружием;

• НАТО продвигается на Восток, к российским границам, что противоречит договоренностям, связанным с роспуском Варшавского договора;

• ОБСЕ пытаются превратить в инструмент вмешательства во внутренние дела других стран;

• Россия – страна с более чем тысячелетней историей, всегда пользовалась привилегией проводить независимую внешнюю политику и не собирается изменять этой традиции.

Итак, это была заявка на восстановление статуса центра силы и обвинения Запада в попытке установить мировой порядок.

Интересно, что этот антизападный поворот происходит на фоне укрепления экономики России, связанного с ростом цен на нефть и увеличением золотовалютного запаса страны, что отразилось и на благосостоянии граждан. В 2007 году нефть стоила около 100 долларов, но пик был впереди, в 2008 – это уже 144 доллара за баррель¹¹⁹.

Активно стала проводиться политика, направленная на территориальное расширение. Россия поддерживала де-факто государства как финансово – экономически, так и политически, выдавая гражданам Южной Осетии (неоднократно просившей о включении в состав России и воссоединении с Северной Осетией – республикой РФ) и Абхазии российские паспорта. Тем не менее, вооруженный конфликт с Грузией стал для многих наблюдателей неожиданным. По оценке независимой международной комиссии под руководством швейцарского дипломата Хайди Тальявини, начала военные действия Грузия с обстрела Цхинвала (столицы Южной Осетии). До этого в Абхазию были введены российские железно дорожные войска. В ответ российские и абхазские войска вошли в Южную Осетию через Кодорское ущелье, начались бомбардировки территории Грузии. «Пятидневная война», в которой участвовали как российские, так и осетинские войска, была Грузией проиграна¹²⁰. В Абхазии военные действия ограничились локальными морскими боями. Тем самым Россия сохранила контроль над территориями двух де-факто государств. А дипломатические отношения с Грузией были разорваны, как и транспортные связи, запрещены поставки товаров из Грузии, закрыты грузинские рестораны. Отношения стали вновь налаживаться лишь в 2017 году до нового кризиса в 2019.

Кроме того, Россия начала практиковать торговые войны – запрет на ввоз той иной продукции: польского мяса, шпротов из Латвии. Обострился газовый конфликт с Украиной и Белоруссией. Однако торговые отношения и риторика «партнерства» с западными странами сохранялась. При этом стала отчетливо проявляться переориентация на укрепление отношений с Китаем.

2014 год стал поворотным и отразился не только на внешней, но и на внутренней политике России. Воспользовавшись внутриполитическим кризисом на Украине, Россия присоединила (аннексировала) Крым, организовав под присмотром «вежливых людей» – военных без знака различий, но с оружием – референдум. Тем самым были нарушены не только международный договор, заключенный в 1994 году, когда Украина отказалась от ядерного статуса, но и п. 4 Устава ООН. Одновременно были захвачены административные здания в Донецкой и Луганской областях, однако до присоединения этих территорий не дошло, были провозглашены два новых де-факто государства – Донецкая и Луганская республики. Начались военные действия ополчений этих территорий против украинской армии. Ополченцы получали военную (включая участие находящихся «в отпуске») военнослужащих, а население – гуманитарную поддержку со стороны России.

Эти шаги по реальному территориальному расширению страны уже очевидно имеют имперский характер. Внутри страны следствием присоединения Крыма стал патриотический подъем и широкая консолидация как различных политических сил, так и граждан («крымская весна») вокруг действий властей и, в первую очередь, Владимира Путина.

Введение санкций в отношении России после аннексии Крыма усилило антизападный вектор внешней политики России. Россия была исключена из G8. Хотя в ответ были введены антисанкции – запрет на ввоз продуктов из западных стран, антизападные настроения усилились, а эйфория долго сохранялась. Государственное телевидение превратилось в действенный инструмент пропаганды, где на всех каналах проходят многочасовые шоу с гневной критикой политики Украины, Грузии, стран Европейского Союза и США. Без преувеличения можно говорить о холодной войне 2.0.

Наконец, Россия вернулась к ведению полномасштабных военных действий на территории других государств и созданию там военных баз¹²¹. Уже в 2003 году Министерство обороны пересмотрело вопрос о российских воинских контингентах, которые в ближнем зарубежье незначительно сокращаются, одновременно усиливаясь новыми авиационными и другими высокотехнологичными формированиями и вооружениями (высокоточной артиллерией, средствами связи, разведки и тому подобным)¹²².

С 2009 года в Абхазии дислоцируется 7-я объединенная военная база российских Вооруженных сил. С 2009 го да в Южной Осетии дислоцируется 4-я российская военная база.

В Армении 102-я российская военная база в Гюмри с численностью личного состава около 5 000 человек оснащена зенитным ракетным комплексом С-300 и истребителями МиГ-29. В течение 2006— 2007 годов сюда был переведен с территории Грузии штаб Группы российских войск в Закавказье (ГРВЗ), а также часть личного состава и вооружений, ранее находившихся в Грузии.

В Белоруссии Радиолокационная станция «Волга» (Ганцевичи) входит в состав системы предупреждения о ракетном нападении и поставлена на боевое дежурство 1 октября 2003 года.

В Казахстане расположены испытательные полигоны, радиотехнические узлы и другие военные объекты.

В Киргизии дислоцированы военная база.

Узел связи ПМР (Приднестровская Молдавская Республика (де-факто) / Молдавия (де-юре) остается одним из крупнейших оружейных складов в Европе в районе населенного пункта Колбасна, принадлежавший бывшей 14-й армии СССР. Сейчас в составе оперативной группы в Приднестровье остаются два отдельных мотострелковых батальона (выполняют миротворческие задачи), батальон охраны и обслуживания, вертолетный отряд, несколько подразделений обеспечения.

В Таджикистане остается оперативная служба ФСБ и оптико-электронные комплексы по соглашению об охране таджико-афганской границы.

В 2015 году Россия начала военную операцию против Исламского государства в Сирии. Операция в Сирии стала первой после Афганистана миссией, которую Россия проводила за пределами постсоветского пространства. В ее ходе россияне задействовали потенциал Воздушно-космических сил, Сил специальных операций, военной полиции и Военно-морского флота. Российские военные взаимодействуют с сирийской армией, а также с иранскими Стражами Исламской революции, ливанским движением «Хезболлах» и шиитской милицией. Кроме того, россияне активно занялись обучением и оснащением сирийских военных. По данным министерства обороны РФ, в ходе операции погибли 40 военнослужащих, при этом неофициальные источники говорят, что потери были вдвое выше. В результате был начат мирный процесс, плодом которого стало, в частности, создание четырех зон деэскалации. Гарантами перемирия выступили Россия, Иран и Турция. Благодаря действиям российской армии сирийские правительственные силы смогли отбить около 1000 населенных пунктов, в том числе ключевые, со стратегической точки зрения, Пальмиру и Алеппо. Исламское государство¹²³ контролирует сейчас всего 5% территории Сирии. Непосредственным эффектом стало укрепление власти Башара Асада, кроме того, россиянам удалось упрочить свою позицию в роли переговорщика по Сирии. Операция позволила также остановить угрозу, связанную с действиями ИГИЛ, вдали от границ России, как того требовала ее военная доктрина. В ходе военных действии Россия вернулась к практике создания военных баз не на своей территории, так в Сирии появились три военных базы – в эль- Камышлы на севере Хмеймиме и Тартусе¹²⁴.

В поисках государственной идеологии: возвращение пройденного

В Конституции РФ закреплено существование демократических институтов и гарантии прав человека. В Ст. 13 зафиксировано, что 1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. 2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Однако власти не отказывались от мысли, что место социалистической идеи должна занять новая государственная идеология. Власти обратились к пройденному: государственно-патриотической имперской идеологии, которую стали усиленно пропагандировать средства массовой информации.

Россия не была в этом одинока: все постсоветские страны обратились к переизобретению национальной традиции и поиску национальной идентичности. Но в большинстве случаев это была архаическая имитация, т. н. пастиш – бессодержательное заимствование стилистических особенностей, направленное на создание симулякров и описание актуальной действительности мифологемами универсального характера. Пастиш не направлен на трансформацию всего политического пространства, но ограничивается его формально-декоративным уровнем¹²⁵. Свой вклад в изобретение новой идеологии, сочетающий православные и коммунистические ценности и импортированные из Европы праворадикальные идеи с четко артикулированным антиамериканизмом, внес Изборский клуб¹²⁶. Его члены требуют проведения авторитарной имперской политики и роста военной мощи. В унисон церковные иерархи, позиции которых разделяет Владимир Путин, и пропагандируют ведущие средства массовой информации, продвигают концепцию «Русского мира» – поддержки русских за рубежом, чем занимаются не только государственные органы, но и поддерживаемые государством общественные организации, такие как Всемирный конгресс соотечественников и Всемирный русский народный собор¹²⁷.

До 2000-х годов в политическом российском дискурсе имперские идеи, опирающиеся на концепцию евразийства, звучали в лагере государственников-реставраторов, национал – патриотов или, как они сами себя называли, красно-коричневых. К концу этого периода понятие «империя» становится все более распространенным и широко используется в культуре и бизнесе. Имперское сознание реконструируется и оказывает все большее влияние на политическую жизнь. По мнению Эмиля Паина и Сергея Федюнина¹²⁸, происходит «целенаправленная реконструкция имперского сознания», «реконструированный традиционализм в сочетании с относительно устойчивыми особенностями географии, хозяйства, культурных традиций страны» способствует воспроизводству имперского синдрома.

С приходом к власти Путина с 2000 года наблюдается два феномена: ресоветизация и ресталинизация. Сталин занимает первое место в конкурсе «Имя России». Легально действуют партии с программой «Десять сталинских ударов» (Коммунисты России). Устанавливаются памятники Сталину, выпускается огромный объем литературы, посвященный этой фигуре. История инструментализируется и политизируется, мифологизируется, конструируется как постоянная борьба добра со злом, Россия выступает как образец духовности и добра, при этом досоветский и постсоветский период, третий Рим и Третий Интернационал сливаются. А Запад и, прежде всего, США предстают империей зла¹²⁹. Важнейшим инструментом является память о Великой Отечественной войне, сочетающаяся с т. н. военно-патриотическим воспитанием: это и массовые шествия 9 мая с фотографиями погибших членов семьи (Бессмертный полк). Происходит милитаризация страны: треть бюджета тратится на вооружение и силовые органы. В школах и детских садах все большее внимание уделяется военно-патриотическому воспитанию, создана Юнармия, проводятся военные игры.

Второй феномен – возвращение к идее Третьего Рима и миссионерства и спасении человечества «русским духом»¹³⁰ и триаде Сергея Уварова, выведшего в первой половине 19 века «идеальную формулу» отношения власти и народа: православие, самодержавие, народность. После 2010 года стали все чаще применяться понятие «духовные скрепы», которые использовали философы конца 19 – начала 20 века Василий Ключевский и Николай Бердяев. В 2018 году появился фестиваль «Духовные скрепы Отечества». Представители власти и журналисты все чаще называли Путина царем и подчеркивали особую миссию России в переставшем быть духовном мире, в том числе – разлагаемой свободой нравов «Гейропе». Владимир Жириновский и другие депутатыиз ЛДПР пели при появлении Путина «Боже царя храни». Представители власти и журналисты все чаще называли Путина царем и подчеркивали особую миссию России в переставшем быть духовном мире. А летом 2019 перед саммитом G 20 года Путин заявил о «смерти либерализма»¹³¹.

Это возвращение к идеям изоляционизма, с одной стороны, и империи – с другой, предлагает, по мнению Ирины Бусыгиной¹³² и Сергея Филиппова, другой проект модернизации, с опорой на собственные силы. Идея восходит к концепции Ивана Ильина¹³³, понимавшего Россию как органическое целое, важной частью которого является география, Россия, с народом – мессией, уникальна и обречена на вечное одиночество, при этом способна к экономическому росту.

Современные последователи этого направления говорят о «крепости – России»¹³⁴ и «острове – России»¹³⁵. Противоречие системы этих идей в том, что, с одной стороны, авторы ратуют за изоляционизм, с другой – выступают за, по сути, имперское расширение в рамках Евразии за счет реинтеграции части бывших республик СССР. Эти идеи начали воплощаться на практике под лозунгом необходимости создания общего наднационального объединения, строительства новой общности – Евразийского Союза, что было обосновано Владимиром Путиным в 2011 году¹³⁶, о котором было упомянуто выше.

Постепенно за время правления Владимира Путина изменявшаяся внутренняя политика стала напоминать по своим формам советскую, можно говорить о феномене ресоветизации. Это проявляется в следующем.

При формальном наличии демократических институтов они существуют как внешняя оболочка, фактически легитимируя единовластие президента, который апеллирует напрямую к народу. Показательная практика многочасовых «прямых линий», на которых решаются проблемы отдельных людей. Насколько малозначим для него парламент, показывает ситуация во время второго конфликта с Грузией летом 2019 года. Государственная Дума обратилась к правительству с требованием ввести санкции в отношении Грузии (запрет на ввоз продуктов и денежных переводов из России) в ответ на оскорбления Путина на грузинском телеканале. Путин на следующий же день сказал, что не поддерживает просьбу Госдумы объявить экономические санкции против Грузии – «из уважения к грузинскому народу» и «ради восстановления полноценных связей» с этой страной¹³⁷.

Выборные процедуры на всех уровнях создают максимально комфортные условия для кандидатов от власти и максимально некомфортные – для представителей оппозиции. Сбор подписей и их последующая проверка представителями МВД позволяют не допустить кандидатов еще на этапе регистрации, а многочисленные фальсификации усиливают этот эффект. Несмотря на формальное существование более нескольких десятков (число меняется от года к году, но порядок сохраняется) зарегистрированных партий, в Государственной Думе уже третий созыв представлено только четыре, которые в рамках крымского консенсуса полностью поддерживают внешнюю и, в значительной части, внутреннюю политику президента. Суды полностью подконтрольны власти и не являются независимыми.

Осталось лишь несколько независимых средств массовой информации с небольшой аудиторией, остальные превратились в инструменты пропаганды.

Органы безопасности играют ключевую роль не только во внутренней политике, но и в экономике страны, организуя преследования и осуждения неугодных бизнесменов и отнимая у них бизнес.

Начиная с 2018 года (когда Путин в третий раз – формально, т. к. неформально он продолжал руководить страной, когда президентом был Дмитрий Медведев, а он – главой правительства), стали учащаться случаи заведения громких уголовных дел против представителей государственной власти, в т. ч. членов правительства, губернаторов, мэров и представителей силовых структур. Российские исследователи начали сравнивать эту политику со сталинскими чистками представителей политической элиты. Больше всего дел и вынесенных приговоров, по данным фонда «Петербургская политика», в отношении представителей региональной элиты. Всего с конца 1990-х годов было заведено 250 уголовных дел против 75 губернаторов и их заместителей, 106 мэров крупных городов получили обвинения в злоупотреблении служебным положением, и против них вынесены обвинительные приговоры¹³⁸. Самые громкие дела в 2019 году: мэра Нефтеюганска Сергея Дегтярева, вице – губернатора Ленинградской области Олега Коваля, замминистра энергетики Вячеслава Кравченко, министра по координации деятельности «Открытого правительства» Михаила Абызова, заместителя председателя Пенсионного фонда Алексея Иванова, а также задержание в зале Совета Федерации сенатора Рауфа Арашукова, а позже – его арест. До этого, в 2017 году, за взятку суд приговорил министра экономики Алексея Улюкаева к восьми годам лишения свободы в колонии строгого режима и штрафу в 130 млн. рублей.

В 2018—2019 годах были возбуждены дела о коррупции против ряда высокопоставленных сотрудников ФСБ, полиции, Следственного комитета. Показательно дело полковников-миллиардеров Управлению «К» (борьба с коррупцией) Дмитрия Захарченко и Кирилла Черкалина. Их арест показывает, что президент дал согласие на оздоровление кадров в ФСБ. Вопрос – как это все будет реализовано, смогут ли привлечь к ответственности руководителей чекистов-миллиардеров, других коррупционеров, которых в рядах ФСБ остается достаточно¹³⁹.

Продолжались преследования предпринимателей не только крупного, но и среднего и малого бизнеса. В последнее время под угрозой оказались и крупные западные инвесторы. Так, в 2019 году по обвинению в мошенничестве был задержан Майкл Калви, основатель инвестиционного фонда BaringVostok. Фонд инвестировал в «Яндекс», «1С», «Вкусвилл», Skyeng, «Тинькофф банк», ivi и другие компании, всего в российские организации BaringVostok вложил $ 2,8 млрд.¹⁴⁰ Даже Путин в послании Федеральному собранию 2019 года признал, что уголовные преследования¹⁴¹ бизнеса и давление на него стали угрозой для экономического развития страны.

В следственных изоляторах и колониях практикуются пытки. По сообщениям СМИ и правозащитников, от пыток в 2018 году пострадали не меньше ста человек. Из них шестеро погибли. Не менее 25 человек пытали током, 12 – надевали на голову мешок, пакет или другими способами не давали дышать. Чаще всего сообщают о пытках со стороны полицейских и ФСИН, но, пожалуй, самые гром кие случаи связаны с пытками сотрудниками ФСБ¹⁴².

Происходит милитаризация страны: треть бюджета тратится на вооружение и силовые органы. В школах и детских садах все большее внимание уделяется военно-патриотическому воспитанию. При этом символическое значение и опора идеологии российского патриотизма – победа во Второй мировой войне.

Гражданская активность, включая протестные акции, власть чаще всего запрещает, а участников преследует. В 2019 году в стране было 230 политзаключенных, это больше, чем в СССР накануне перестройки¹⁴³.

Ограничение прав граждан касается и их прав на собственность, что показывает масштабная программа реновации в Москве (переселение из старых домов в новые, несмотря на сопротивление жителей) и массовая застройка крупных городов, ухудшающая условия жизни горожан. Ограничиваются социальные права граждан – через укрупнение школ и больниц и закрытие их в малых населенных пунктах.

Помимо превращения СМИ в средства массовой пропаганды, все чаще используется не прямая и даже прямая цензура, в т. ч. в отношении фильмов, спектаклей и выставок. Помимо органов власти, для блокирования неугодных произведений используются казаки, православные активисты и представители прокремлевских движений, таких как SERB.

Государством поддерживаются, в том числе финансово, некоммерческие организации, занимающиеся военно-патриотическим воспитанием, пропагандой православия и близкие к власти (и часто используемые ей для обеспечения нужных результатов выборов) организации ветеранов, пенсионеров, женщин – по советскому образцу.

Но есть и новые явления, не существовавшие в СССР. Это – роль традиционных конфессий, в первую очередь – Русской православной церкви, которая, как во времена царской империи, рассматривается как опора власти. Власть, в свою очередь, поддерживает церковь финансово, отдавая ей не только церковные здания, использующиеся как музеи, выделяя земли, проводя политику строительства новых храмов в скверах и парках (в Москве, например, действует программа 200 храмов шаговой доступности, против которой с большим или меньшим успехом протестуют москвичи). Вводится православие в школе. Церковные иерархи выступают консультантами комитетов в Государственной Думе и лоббируют реакционные законы (декриминализация домашнего насилия, запрет абортов). РПЦ ведет настоящую войну с представителями ЛГБТ и феминистками и призывает вернуть женщинам их традиционную роль – жены и матери. Движения, которые курирует церковь «Православные хоругвеносцы», «Божья воля» и др. блокируют театральные спектакли и выставки, разгоняют уличные акции феминисток и ЛГБТ-активистов. В отличие от протестных уличных акций, такие группы и движения всегда получают разрешения на публичные молебны и крестные ходы.

Но нужно заметить, что хотя и людей, регулярно посещающих церковь по разным оценкам от 2% до 5%, число поклоняющихся реликвиям постоянно растет, выстраиваются многотысячные очереди к поясу Богородицы или «чудотворным» иконам. Для сегодняшних россиян характерен поверхностный характер религиозности, которая воспринимается как набор ритуалов.