000
ОтложитьЧитал
Икра
Утро пришло во время. Краем глаза я наблюдал, как солнечный свет пожирает лабиринты напольного ковра. Этот ворсистый квадрат мне всегда казался чем-то большим, чем просто ткань. Уж очень я любил бродить мыслями по его вышитым коридорам. Каждый раз я представлял, что разноцветные узоры и лини это вроде полосы препятствий с потайными комнатами и ловушками. Но это было давно, когда я был ребенком. Теперь же я думал совершенно о другом.
– Рома, дедушка приедет с минуты на минуту. В комнате порядок?
– Да ма, – скидывая на бегу в коробку всё, что лежало на полу, ответил я.
Быстро оценив ситуацию, я закинул мяч на балкон, скейт отправил под кровать и, плюхнувшись кресло, начал читать учебник вверх ногами. Едва я успел перевернуть книгу в нормальное положение, как вошла Мама и принесла прекрасный аромат домашнего фруктового печенья.
– Хватит учить, идем!
Оттолкнувшись ногой от стола, я крутанулся на кресле и с довольным видом пошагал на кухню. Нет, я любил науку, но печенье сильнее.
– Он надолго к нам?
– Не знаю. Ты же понимаешь, с твоим дедом нельзя быть уверенным ни в чем.
Звонок в дверь застал нас на полпути к праздничному столу.
– Беги скорее, открывай!
Я зашагал к двери спокойным, даже настороженным шагом. Всё-таки последний раз я видел деда, когда мне было года два и сегодня этот человек мог быть кем угодно. Прислонившись лицом к неприятной синтетической обивке, я посмотрел в глазок. На площадке стоял одетый в костюм солидного вида мужчина. С портфелем и большим мешком он был похож на деда мороза, вернувшегося с дежурства. Я повернул замок. Дверь почему-то открывалась медленнее, чем обычно, да и не только дверь, всё будто замедлилось – звуки, ощущения, даже дыхание стало тише. Превращение угла из острого в прямой раскрывало образ таинственного человека. Я смотрел на него снизу вверх и моя голова была как в тумане. Я медленно поднимал взгляд от коричневых ботинок из грубой кожи к ремню такого же цвета и далее к глазам. Он молчал. Я ощутил что-то, для чего у меня не было слов. Будто сразу несколько человек смотрели на меня через его глаза и каждый усиливал другого. Я знал каждого из них. Свидание с духом предков прервал радостный звон маминого голоса:
– Папа, привет! Проходи скорее!
– Привет дорогие! – улыбка скрасила строгость его морщин и он сделал шаг в квартиру.
Я знал, что он играет в эту радость, ведь еще секунду назад его взгляд вмещал в себя боль и отвагу поколений. После процедуры объятий он, наконец, обратился ко мне:
– Кто это у нас тут, а?
Я смутился и, улыбнувшись, пожал его руку. Она была теплой.
– Пап, умывайся и к столу, – добавил мама на бегу.
Мы оба сделали вид, что ничего не произошло и каждый пошел по своим делам – я к столу, он – в ванну. Зайдя в комнату, я оценил размах торжества – стол был накрыт в лучших традициях нашего времени и каждый изыск был уместен. Были даже чипсы с газировкой, что немыслимо при любых других обстоятельствах. Но сегодня был особенный день и каждая деталь сообщала об этом.
– Ма, я буду салат и торт.
– Торт позже, а салат можешь брать.
Я не стал спорить и принялся отмерять порции. Едва взявшись за вилку, я мгновенно отложил её в сторону. Мешок! Что было в нём? Спрашивать было невежливо, но если очень хочется, то нужно.
– Ма, давай принесу дедушкины вещи? Что они там стоят в прихожей!
– Вещи уже здесь! – прозвучал радостный мужской голос за моей спиной – смотри, что я тебе привез!
Я развернулся с такой скоростью, что чуть шею себе не свернул. Передо мной стоял огромный стеклянный квадратный сосуд, а внутри был целый мир! Уменьшенная модель не то джунглей, не то пустыни. Зелень, песок, сухие ветки и какой-то странный пень, похожий на нору.
– Что это? – боясь подойти ближе, обратился я к деду.
– Твой новый друг, подруга точнее, – присаживаясь на корточки, ответил он – смотри!
Внутри пня что-то шевелилось.
– Смелее, – мягким шепотом добавил дед.
Собравшись с духом, я стал медленно наклоняться к стеклянному квадрату. Зеленый мир становился всё больше. Пески стали похожи на непроходимые дюны, кусочки травы и веток мерещились оазисами. В момент, когда я коснулся носом стекла, из норы медленно начала показываться голова огромной черепахи. Я выдохнул от растерянности. Лоб покрылся каплями пота.
– На ней держится весь мир, – услышал я голос деда, идущий откуда-то издалека.
Я не мог отрываться от ее плавных движений. Казалось, мощь всех океанов была спрятана под этим панцирем, а в глазах сияло первое солнце вселенной.
– Рома, основа мира никуда не убежит, садись обедать, – расслышал я голос мамы.
– Давайте, приступайте, Василий будет позже, – мама предвосхитила вопрос деда и подала ему основное блюдо.
Да, папа действительно сегодня задерживался, но все были предупреждены и поэтому спокойно начали трапезу. Но разговоров я не слушал, всё моё внимание было приковано к этому пятнистому кораблю. Он плавно двигался по собственному миру и мне казалось, что один его глаз всегда смотрит в мою сторону. Однозначно подарок деда превзошел все мыслимые границы и даже вкус подаваемых блюд был просто приятным фоном для созерцания.
– Хочу взять с собой на дачу Романа, отпустите?
О даче деда в семье ходили легенды. Говорят, что там он занимался какой-то странной деятельностью, в которую не посвящал никого и даже свою собаку.
– Да, да! Едем дед! – оторвавшись от террариума, радостно закричал я и однозначно посмотрел на маму. Такого взгляда не мог вынести никто и добро на отъезд было получено в рекордные пять секунд.
– Ура! – я выскочил из-за стола и побежал в комнату собирать рюкзак.
– Сапоги резиновые возьми, – сказала вслед мама.
О каких сапогах могла идти речь, я не понимал, ведь с сухими ногами путешествие – не путешествие. Я наспех покидал все, что было в шкафу, и через три минуты уже стоял в прихожей, готовый к покорению неизвестности.
– Пап, только без приключений! И до ночи не сидите!
– До ночи сидеть не будем, – дед умолчал о приключениях и вышел в прихожую.
– Так, ну что, все готовы?
– Все! – вытянулся я по стойке смирно.
– Тогда в путь! Держи ключи, иди заводи машину, – он протянул мне автомобильный брелок, отчего я потерял дар речи.
Я водил машину и раньше, но чтобы получить ключи… Я не мог его не оправдать такого доверия. Не обратив внимание на ребят у дежурной скамейки, я прямиком мчался к темно-зеленому Вольво на правительственных номерах. Пульт сработал с первого раза и замки приятно щелкнули в ответ. С дипломатической степенностью я погрузил вещи в багажник и устроился на водительском месте, жаль только, что обозревать мир мне мешала приборная панель, всё-таки для полноценного управления консулу не хватало роста. Внезапно открылась правая дверь и дед как ни в чем ни бывало занял пассажирское место.
– Запускай, – он пристегнул ремень безопасности и повернулся ко мне.
Струйка пота побежала по спине.
– Ключ по часовой.
Я знал, как заводить машину и медлил не поэтому. Меня манила и одновременно угнетала перспектива самостоятельного управления. К этому я не был готов.
– Если сомневаешься, никогда не делай шаг вперед. Интуиция и страх это верные друзья. Но сейчас они ни к чему. Всё будет хорошо.
Поверив ему, я сделал легкое движение кистью. Замок поддался с первого раза. Под капотом ожил ускоритель и лампы приборной панели одобрительно погасли.
– Выжимай тормоз и ручку в D. Потом чуть газу.
– Дед, я не ездил на автомате!
– Это проще, чем играть в твою приставку. Давай же!
После простых манипуляций я – 12-летний троечник, привел в движение правительственный автомобиль. И кто мне скажет, что математичка была права? В системе уравнений успеха всегда есть дополнительная неизвестная и таковой сегодня был мой дед. Проехав до конца двора под ошарашенные взгляды друзей, я степенно вышел из машины и мы с дедом поменялись местами. Он объяснил это тем, что путь предстоял дальний и я мог устать от недостаточно удобной для моего роста посадки. Естественно я согласился, хоть мы оба понимали, что причина рокировки кроется в ином.
– Ну, рассказывай!
– О чем? – не отрываясь от окна, ответил я.
– Как в школе успехи?
– Да нормально.
– Точно?
– Да, – ответил я коротко.
Хоть я и ехал на пассажирском сидении дипломатической машины, моя способность врать всё еще оставалась несовершенной, наверное, поэтому дед широко улыбнулся и добавил газу.
– О! Папа! – пролетевший старый Мерседес моргнул нам фарами.
– Точно! Он по этой дороге с работы ездит?
– Ага, – я обнял спинку переднего сидения и уставился в горизонт.
Городской пейзаж незаметно сменился сельским. Я любил эти места. Легкость березовых лесов, воздух с запахом надежды и простые люди. Машина остановилась возле бело-голубого киоска.
– Мороженное будешь? – спросил дед, выходя из авто.
– Два!
– Договорились!
Да что же это за день! И на машине поездил и два мороженных разрешили! Поскольку я знал, что халявы не бывает, мысленно я подготовился к внезапному ухудшению ситуации, но мой страх развеял дед, занося в салон пакет с газировкой и двумя стаканчиками пломбира.
–Держи. Такого в городе не купишь.
Я откусил небольшой кусочек и сливочный вкус стал вливаться в меня с такой интенсивностью, что кроме мычания я был не способен ни на что.
– Ну как?
– Дед, это супер! Почему в городе такого нет?
– В городе нет коров.
– Слушай, наверно поэтому я мычал, да? Коровий дух попал в меня с этим пломбиром.
– Именно, – с невозмутимым видом ответил он.
Вторая половина пути после двух стаканчиков пронеслась незаметно. Мы остановились около кирпичного забора, из-за которого виднелась крыша двухэтажного дома.
– Приехали! Ну как? Не устал?
Я молча помотал головой и выгрузил свое затекшее тело из транспорта. Дипломатический автомобиль научил меня уверенно врать меньше чем за час.
– Дааа… Классный у тебя дом, – обозревая строение снаружи, заявил я.
– Проходи внутрь, – дед пропускал меня вперед, придерживая массивную дверь.
Было ощущение, что я попал в музей: стеллажи книг, статуи, портреты ученых и всё это было чистым, без единой пылинки. Казалось, каждый предмет использовался ежедневно. Дед открыл шторы, но света сильно не прибавилось.
– Почему окна такие зеленые? – я моргнул в сторону стекол.
– Бронь. Чтоб хулиганы не залезли.
– Что это должны быть за хулиганы такие, от которых бронируют окна?
Дед не ответил и я подумал про себя – что же здесь хранится такого, что нужно ставить бронебойные стекла? Неужели всё из-за книг? Дед ушел на второй этаж, а я продолжал рассматривать полки. Сколько же здесь было красивых обложек. Таких не было ни в школьной библиотеке, ни у нас дома. А некоторые вообще были на непонятном языке. Да, вот и учи английский до посинения, чтоб потом вот так стоять, не зная о чем книга. Я взял ближайшую, с серебряным теснением, и открыл примерно посередине. Моему счастью не было предела, когда вместо букв я увидел картинку. Разрушающаяся от времени бумага была покрыта какой-то невероятно-стойкой краской. Все детали изображения были прорисованы с такой четкостью, что я буквально ощутил себя частью этой звездной схемы. И почему этот человек покидал привычный мир? Ведь в нем было солнце и деревья.
– Прекрасный выбор! – прозвучал радостный голос за моей спиной.
– Дед, да я… – замямлил я вполголоса.
– Нет, нет. Всё отлично. Бери любую, – одобрительно сказал он, закуривая сигару.
Я закрыл книгу и прошел мимо улыбающегося деда в сторону выхода. Мне хотелось на свежий воздух. Участок вокруг дома был полон зелени и цветов. Клумбы стояли вдоль мощеной гранитом аллеи, соединявшей основной дом и беседку в дальнем углу. Я побрел туда, переступая с квадрата на квадрат шахматным порядком. Прыгая, я пытался вернуть в себя детство, уж очень сильно давила эта атмосфера статуй и древних книг. Через минуту пришел дед, присел рядом и обдал меня густым облаком качественного дыма. Мне всегда нравился процесс выдыхания этих паров. Это делало человека невероятно крутым, ну, по крайней мере, так считали все мои сверстники, и я не был исключением. В голове рождался план достижения абсолютного могущества. Раз уж сегодня мне доверил управление автомобилем, разрешили съесть сразу два мороженных. А, была не была!
– Дед, дай покурить? – обратился я к нему и сам испугался своих слов.
Он сделал глубокую затяжку и молча удалился в сарай. Я думал он пошел за ремнем, но этот вариант я отмёл – ремень был у него на поясе. Вернувшись, он достал небольшую круглую деревяшку, внешне напоминающую сигару, и ручную дрель. Установив деревяшку в вертикальное положение, он начал сверлить отверстие прямо по центру. Я был в замешательстве. Это занятие его настолько поглотило, что он уже начал жевать свою сигару, забыв про ритуал выпускания дыма. Завершив с отверстием, он взял спички и начал опалять края. Один слегка, а второй довел до горения. Подождав около минуты, он потушил горящий край и протянул мне деревянную сигару.
– Первые разы сильно не тяни. Так, по чуть-чуть.
Видимо, мои глаза были настолько круглыми, что ему пришлось самому продемонстрировать процесс. Мне оставалось только повторить. Мы сидели рядом. Он, человек из дипломатического автомобиля, которого я видел второй раз в жизни и я, школьник, списывающий домашку у соседа по парте. Мы курили молча и нас объединял не только дым. Мы оба мечтали о чем-то большем и майский розовый закат понимающе молчал.
– Меня вызывали к директору, – мое признание было скрашено глубокой затяжкой древесного дыма.
– Он мог бы и сам прийти, если так срочно, – дед поднёс огня к тухнущему макету сигары – тяни, тяни, сейчас разгорится.
Его реакция удивила меня настолько, что я вдохнул слишком сильно и мгновенно был схвачен кашлем.
– Да бог с ним, с директором с этим, сдался он тебе, – дед хлопал меня по спине, помогая выпустить лишний воздух из груди.
Я постепенно пришел в себя и снова уселся рядом с ним.
– Дед, вот все говорят бог, бог. А чего это вообще такое? – отложив дымящуюся деревяшку, я приготовился внимательно слушать, но он молчал – дед? Расскажешь?
Он почесал седые виски и, положив свою настоящую сигару рядом с моей игрушечной, на выдохе начал:
– Жил один аскет, который дни и ночи проводил у статуи божества на центральной площади. Он возносил к нему молитвы, приносил последнюю еду и прекрасные цветы. Люди считали его святым. Он пренебрег всем, ради поклонения своему богу.
– Ну и что было дальше? Он попал в рай?
– Не знаю. Но однажды бог, которому он молился, заметил его и подозвал своего сына, чтобы показать, насколько люди преданы. И они вышли в город. На ту самую площадь.
– Зачем?
– Слушай дальше. Они оделись как люди, чтобы быть незаметными и подошли к статуе как раз в момент, когда аскет совершал очередное поклонение. Бог, одетый как человек обратился к аскету: “Отвернись и поклоняйся мне. Я стою перед тобой!” Аскет посмотрел на него пустыми глазами и продолжил кланяться статуе. Бог достал нож и кольнул аскета в спину со словами: “Отвернись и поклоняйся мне!”.
– А аскет продолжал кланяться статуе?
– Точно! Тогда бог взмахнул ножом прямо над ухом молящегося, заглушив молитву ветром. Но аскет даже не повернулся, и Бог проткнул верующего ножом насквозь. Когда тот висел на клинке, он сказал своему сыну: “Понял ли ты, что я хотел показать тебе? – Да отец. Я понял. Когда к тебе подходит живой бог, ты должен отвернуться от идола и поклоняться богу напрямую. – Нет, сын мой, я лишь показал тебе, что можно убивать кого угодно”.
Я сглотнул и продолжал смотреть на него. Он потушил сигару и поднялся.
– И что было потом? – я поднялся следом.
– Ничего. Тело аскета склевали грифы. Статую отмыли и продолжили верить, так и не осознав, что богам молитва не нужна.
– И всё?
– Ну это то, что о боге знаю я. А как оно там на самом деле… Пошли спать? – он положил руку мне на плечо и мы двинулись к дому.
– Дед, это не может правдой. Бог всех любит. Он создал всё – траву, камни, зверей. Он добрый, вроде бы…
– А, ты про этого? Я о нем мало знаю. Знаю, что он смешал белое с черным и мир стал серым. Мир храмов и оружейных заводов одновременно – его рук дело. Мы называем его гипсовый повелитель душ. Смотрел Поле Чудес?
– Смотрел. А кто это мы?
– Так вот там заставка перед передачей, маска такая из гипса. Вот считай это и есть его истинное лицо того, кому все молятся.
– Ага. Понятно. А кто мы то?
Он остановился и внимательно посмотрел на меня. Мне показалось, что он вот-вот заплачет, но он смог побороть накатывающее чувство и улыбнулся:
– Как-нибудь мы это обсудим. Ложись на втором. Там вид красивый утром.
Поднимаясь по лестнице, я остановился у странной картины. Стройная женщина в окружении деревьев и камней, а снизу надпись “Custodi mea corpus innocentes”. Написано по-английски, но в английском нет таких слов! Незнание языка задело меня до глубины. Я переписал буквы неизвестной фразы на листок и, положив его в карман, сам рухнул на кровать, оставив распятую колдунью в естественной стихии. Прямо передо мной на стене висел еще один странный символ – равносторонний крест с прибитым на него ключом, но до него мне уже не было никакого дела, ведь сегодняшний день был чертой между миром детства и миром подвига и, закрывая глаза, я понимал, что покидаю мир привычного солнца.
Обычно на природе просыпаются от пения птиц, но вместо трели я услышал довольное рычание и плеск воды. Выбежав на балкон, я увидел деда на поляне перед домом.
– Закаляешься?
– Проснулся? Давай ко мне!
– Да я как-то не хочу.
– Давай, давай. Отговорки не принимаются, – настойчиво сказал он и опрокинул на себя второе ведро воды со льдом – только учти, что дверь закрыта, а в доме пожар – горит первый этаж и через три минуты огонь доберется до тебя. Твои действия?
Когда дед закончил фразу я оторопел.
– Чего встал? Две минуты. Пламя ждать не станет. Ну же! – Дед продолжал смотреть на свои наградные часы.
Его фраза повергла меня в панику. Глаза начали искать пути отхода, но что можно было найти на пустом балконе старого дома? Лестницы тут не было и я начал искать место для приземления, но дед рассекретил мои планы:
– Если прыгнешь, сломаешь ноги! Думай! Минута!
Я крутился как зверь в клетке, не зная куда бежать и что делать. И вдруг, обернувшись, я заметил петлю веревки, накинутой на элемент ограды. Я бросился к правой части балкона и, перекинув ноги через металлическую конструкцию, уже висел на фиолетовой веревке с умело завязанными узлами по всей длине.
– Так, теперь спокойно подрабатываем ногами и руками спускаешь себя вниз. Не дергайся.
– Легко сказать!
– Давай-давай! Левая, правая, левая, правая.
Когда мои ноги коснулись земли, дед уже приступил к каким-то непонятным движениям, похожим на восточную гимнастику.
– Что это было? – обратился я к нему, но он будто не слышал меня и продолжал скользить по траве, перетекая из одной позы в другую.
Я не любил, когда молчали в ответ и, недолго думая, схватил ведро с ледяной водой и опрокинул на себя. От моего крика наверно проснулись не только соседи, но и птицы улетели с ближайших деревьев. Я жадно хватал воздух в попытке согреться и смотрел на хохочущего деда. Пожалуй, он смеялся даже громче, чем я кричал.
– Ну ты орёл! – отдышавшись заявил дед.
Я сел на траву и начал дрожать.
– Нет нет нет. Вставай! Надо размяться.
Он начал свой яростный танец и я синхронно повторял его движения, четко следуя неведомым орбитам. Мы двигались как единое целое, рассекая воздух резкими взмахами, и залечивали раны пространства медленными перекатами. Сбросив напряжение рук, мы завершили комплекс и присели на траву.
– Получается! – он одобрительно похлопал меня по плечу – занимался таким прежде?
– Да так, кассету смотрел, – с ложной скромностью ответил я и победно втянул рассветный аромат.
Завершив движения, мы встали друг напротив друга, молча смотря в глаза.
– Тебе было неловко вчера, когда ты не понимал о чем книги, да?
Откуда он мог знать о моих чувствах? Опустив голову, я признался ему:
– Просто я думал, что знаю английский, и этого хватит.
– Для жизни да. Но не для подвига. Идём, – он резко встал и зашагал по направлению к дому.
– Куда мы?
– Поднимайся на балкон и жди меня, – сказал он на ходу.
– О нет, спасибо. С меня хватит, – я остался стоять на поляне, как вкопанный.
– Да брось. Это было обычное упражнение на внимание, и ты с ним справился.
– А что было бы, если б я не заметил веревку?
– Ты бы сгорел вместе с домом, – уверенно сказал дед и скрылся за дверью.
Я вошел следом, но не обнаружил его на первом этаже. Подняться на второй он бы не успел. В недоумении я побрел вверх по лестнице, как услышал вдруг, что шкаф двигается целиком – он выполнял маскировочную функцию двери, ведущей в подвал. Я не стал разоблачать тайны и быстро поднялся на балкон. Через мгновение появился дед. В руках у него был огромный бумажный сверток, похожий на карту.
– Что это?
– Сейчас узнаешь, – спокойно ответил он и разложил бумагу на чайном столике.
Я стал рассматривать огромный ковер и не мог понять ни слова. Символы, похожие на иероглифы, были сгруппированы в несколько столбцов, при этом семь самых больших символов располагались в одну строчку в самом верху листа, а остальные стекали равными столбцами до самого низа манускрипта.
– Посмотри на них. Что ты видишь?
– Музыкальный алфавит художника, – не думая ответил я.
– Однако! – удивленно воскликнул он – дай мне свои руки, – дед протянул открытые ладони и ждал, пока я положу на них свои – почувствуй тепло, почувствуй его как напряжение, как ток, закрой глаза.
Я следовал его инструкциям и поднес свои руки к его рукам. Мы стояли, не двигаясь, как вдруг что-то горячее потекло от кистей в направлении плеч, будто помимо крови по венам бежало ещё что-то.
– Теперь найди в центре ладоней самое горячее место.
– Ага. Есть. Слушай а… – не успел я закончить фразу, как в голове зажглись тысячи разноцветных огней в сопровождении щелчков и странного треска.
В панике я открыл глаза и обнаружил себя держащим руки над листом с иероглифами. Я ничего не понимал, ведь секунду назад я держал деда за руки, а теперь под моими ладонями был этот бумажный атлас неведомых галактик.
– Что я видел?
– И слышал, не так ли? – улыбаясь, дед сворачивал манускрипт.
– Подожди, подожди! Я еще хочу!
– Не сегодня.
Просить повторно было бесполезно.
– Жди меня здесь.
Он ушел, а я остался сидеть на стуле. Я всматривался в ладони, тёр их, но, ни тепла, ни света, ни музыки извлечь не получалось. Так прошло минут пять.
– Ром, спустись, – услышал я голос деда.
В надежде, что он всё-таки позволит мне еще раз послушать эти буквы, я помчался вниз, однако застал его не с манускриптом, а в костюме.
– Мне нужно съездить по делам. Еда в холодильнике. Найди себе занятие на несколько часов. Вернусь после обеда, – не дождавшись моего ответа, он вышел из дома.
Мягкий удар входной двери означал лишь одно – теперь я хозяин дачи с бронированными окнами и всё её скрытое могущество в моем распоряжении. Покорять неизвестность нужно только на сытый желудок и первый пункт в моем плане рассекречивания – холодильник.
– Хорошо, что хоть без замка, – с ухмылкой заметил я.
Пять банок черной икры, бананы, бутылка водки и компот.
– Ну что ж, лучше чем, ничего!
Нарушая герметичность жестяного склепа с рыбьими яйцами, я поймал себя на мысли, что никогда не ел черную икру.
– Так, хлеб! Ага, есть!
Кусая бутерброд, я думал, чем же запивать этот неоправданно-дорогой вкус морепродукта – компотом или водкой? А можно ведь вместе? Нет. Вдруг вечером дед даст мне порулить. Никакого спирта.
Четвертый кусок хлеба с икрой я протолкнул стаканом компота и направился к выходу.
– Стоп! А секретный подвал? – я замер в дверях, не зная, что же сейчас важнее – исследовать местность или разобраться с имуществом – ладно, вернусь и проверю!
Утро плавно переткало в полдень и острое майское солнце заигрывало с глазами.
– Солнечные очки бы сейчас. Секретная дача, черная икра… Как я вообще мог забыть дома очки!
От спекуляций на тему своей крутости меня отвлек край блестящего колесного диска – за кустами, впереди, стоял мотоцикл. Я добавил шага и могучий силуэт стал угадываться среди зелени всё яснее.
– Странно, его что бросили?
Техника была выдающейся. Я не разбирался в марках, но, скорее всего, это был Урал. Мечта многих пацанов стояла здесь в абсолютной запущенности, вся в тополином пуху и масле.
– Да… – я слегка коснулся руля и первое, что я захотел, было, конечно же, прокатиться на этой легенде – пух этот! Всё портит!
Я оглянулся. Вокруг не было ни души. Дом, у забора которого был припаркован мотоцикл, по виду пустовал лет сто. Решено! Я отошел на несколько шагов и достал спички. Лучшей идеи, чем поджечь этот налет у меня не возникло.
– Сжигаем пух, катаемся, моем от масла и ставим обратно. Хозяин еще и спасибо скажет, – с этими словами я достал спички и зажег одну.
Через мгновение она приземлилась в самый центр белого озера. Пламя объяло всё вокруг. Я не сразу понял, что нужно бежать и только странный огонек в районе двигателя дал мне понять – дело дрянь. Так быстро я еще не бегал, казалось за мной бежит гепард, за ним тигр, а следом еще два льва. Взрыв я услышал уже забегая к себе на участок. Я присел на корточки и уперся головой в руки.
– Ну и что теперь? – я думал, что сейчас вновь появится свет и заиграет музыка, но видимо ладони работали только в присутствии деда – да, безысходность теперь всегда будет иметь для меня привкус черной икры.
Раздираемый содеянным, я проходил вдоль дачного забора остаток дня. Изучать полки с книгами мне не хотелось, да и сидеть в четырех стенах, когда на твоих плечах подрыв транспортного средства было бы пыткой для моей совести, а здесь ветер хоть как-то отвлекал меня от угрызений. Солнце сморило меня и я устроился в гамак, висящий между двух облепиховых деревьев. И только я закрыл глаза, как вдруг услышал звук подъехавшей машины. Смех двух мужских голосов, один из которых принадлежал моему деду, окончательно сбил меня с толку – не мог же дед в таком тоне разговаривать с участковым, а никого кроме милиции я не ждал сегодня в гости. Первым на территорию дачи вошел крупный мужчина средних лет, следом рыжеволосая девчонка, а замыкающим был мой дед. Все трое улыбались.
– А у вас нет собаки? А то я боюсь, – прозвучал незнакомый женский голос.
– Даже если б была, тебя бы не укусила! – дед ласково ответил незнакомке – знакомьтесь! Мой внук – Роман. Рома – это наши соседи.
– Здрасьте, – сказал я с наигранной улыбкой и специально не обратил внимания на девчонку, но взгляд ее почувствовал.
Мужчина протянул мне свою крепкую руку.
– Аркадий Аркадьевич.
Я кивнул в ответ, однако моей руки он не отпустил и с улыбкой добавил:
– Если бы не Марина, как бы я узнал своего спасителя?
Я вопросительно посмотрел на деда. Он улыбался, а я был в замешательстве. Наконец мужчина отпустил мою руку и продолжил:
– Марина видела тебя около нашего мотоцикла. Он был сломан и стоял уже много лет, а выкинуть его я не мог. Но ты решил проблему и никто не пострадал. Эх, как он горел! Марина мне всё рассказала и даже пожарных вызывать не стала.
Я не знал, как реагировать на это и выпалил первое, что пришло в голову:
– Обращайтесь, – подвел я черту под диалогом и все рассмеялись.
– Ладно, все в дом – дед пригласил нас пройти, а сам пошел в машину за продуктами.
Аркадий прошел первым, а я остался на улице. Осталась и рыжая девчонка.
– Злишься на меня? – заглянула она в мои глаза своими зелеными.
– Не. Всё ж решилось. Тем более я тебя и не видел.
– Я стояла за шторой.
– Ну, значит я не совсем еще разведчик, – выдохнул я обреченно.
– Мой дед разведчик, – спокойно сказала она, а я чуть не подавился слюной.
– Как?
– Так. Это правительственные дачи, ты разве не знал?
– И что, мой дед тоже? – тихо спросил я.
– Не. Он в другом отделе. Тише!
Сзади показался мой дед с двумя пакетами продуктов.
– Вы чего тут стоите? Быстро в дом! Обедать будем!
Мы сели за стол, а Маринка пошла готовить обед, и этим я был поражен не меньше, чем таинственной профессией моего деда. Девчонка моих лет умеет готовить и чувствует себя как рыба в воде с этими тарелками, чашками, ножами и вилками. Я тайно завидовал её будущему мужу.
– Как тебе тут отдыхается? – обратился ко мне Аркадий.
– Да… Нормально. Мотоциклы вот жгу, – ответил я и два мужских хохота вновь сотрясли пространство.
– Да…– протянул Аркадий, протирая слезы – ну Марк и внук у тебя.
– Твоя то, под стать! Смотри что делает, – дед махнул головой в сторону кухонного стола, где Маринка с беличьей скоростью раскладывала еду по тарелкам.
– Да. Тренирую ее быть женщиной, – серьезным голосом ответил Аркадий – а как иначе?
– Никак! В нашем деле важен двуглавый орел. Я своего тоже гоняю. Сегодня вот обливались и еще кое-что, да? – моргнул мне дед.
Я молча кивнул. Кто знает – что можно говорить за этим столом, а что нет? Маринка внесла первые тарелки. Колбаса и овощной салат, конечно, не отвечали моим пищевым пристрастиям, но после раннего завтрака я был готов съесть даже это. Следующие тарелки она поставила нам.
– Помоги мне сок принести, – она толкнула меня в бок, и я пошел с ней на кухню.
Пока она разливала жидкость по четырем стаканам, я изучал её медальон. Я видел такой символ на музыкальных пластинках.
– Любишь музыку?
– Играю на инструменте, – не поднимая глаз, ответила она.
– Барабаны?
– Саксофон. Неси на стол, – она передала мне два стакана и взглядом остановила диалог.
Мы сидели друг напротив друга – она со своим дедом на одной стороне стола, я со своим на другой. Видимо, проголодался не только я, потому что за несколько минут полнейшей тишины мы опрокинули в себя по две тарелки каждый.
– Что ж, нам пора, да Марин? – начал разговор Аркадий Аркадьевич.
Девочка, молча кивнув, встала и спокойно пошла в сторону выхода. Её предок последовал за ней.
– Ну, до свидания Марк, – они обнялись как-то очень тепло и момент замер на этом объятии. Было ощущение, что они прощались навек. Мы с Маринкой даже почувствовали себя неловко.
– Ром, подождите нас на улице, – попросил меня дед.
Мы понимающе вышли, но я расслышал начало фразы Аркадия “ Это вещество работает. Вчера получили первый образец Иро…” – сквозняк захлопнул дверь на полуслове и я не смог разобрать остаток слова. То ли фии, то ли мии. В общем, речь шла о каком-то веществе и мне хотелось узнать его называние. Солнце клонилось к закату и среди этих розовых облаков у нас не было тем для разговора. Я ждал пока она нарушит тишину и она это сделала:
– Вы где живете?
– Нефтяники. А ты?
– И я, – без намека на удивление ответила Маринка.