000
ОтложитьЧитал
Конструкции овальной формы выстроились перед нами в ряд – и эти устройства по праву можно назвать одним из величайших достижений человечества за последние несколько сотен лет. Криокапсулы, внутри которых под действием крайне низких температур человека могли излечить практически от чего угодно в течение всего нескольких дней: будь то перелом позвоночника, раковая опухоль или отравление химическими веществами. Но из всех правил бывают исключения – несмотря на столь прогрессивную криомедицину, невероятно редкие в наше время хронические заболевания все же не подвергались лечению – к таким, относились, к примеру, рассеянный склероз или пищевая аллергия.
– Зажмите вот здесь. И… готово, – доктор вернул на место защитную пластину, и мы шагнули к следующей капсуле.
– Док… можно задать вопрос?
– Конечно. Что у тебя на уме?
– Что вы думаете… насчет экспедиции?
Как только последнее слово слетело с моих губ, я уловил, как кончики его пальцев слегка дернулись. После небольшой паузы он ответил:
– Как и сказал господин Блэкволл – это вынужденный шаг. Я отношу себя к той категории людей, которые считают, что нам стоило сделать это гораздо раньше, чтобы не оказаться в плену у обстоятельств, как сейчас. Но ты ведь спросил это не просто так, я прав?
– Да, все так, – немного помявшись, ответил я. – Если… говорить начистоту – увидеть поверхность своими глазами всегда было моей мечтой, но я никогда не думал, что у меня выдастся реальный шанс претворить ее в жизнь. Это произошло так стремительно. И сейчас я попросту не могу понять, чего желаю на самом деле. Когда дело касается действительно важных решений, я становлюсь очень… нерешительным человеком.
– По крайней мере ты это понимаешь. Осознание проблемы – уже пятьдесят процентов ее решения.
– Это верно, – усмехнулся я. – Сложные решения нужно принимать самому, и от этого мой следующий вопрос прозвучит вдвойне эгоистично. Как вы думаете, мне стоит… принять участие в этой экспедиции?
Доктор замер. Медленно развернул голову на меня, и от его взгляда по спине побежали мурашки. Он бегло посмотрел по сторонам, и присел на одно колено рядом со мной, резко схватив за плечо.
– Мистер Солар, послушайте меня очень внимательно. Я…
Шаги. Дверь в отсек открылась. В помещение зашло несколько стражей, становясь по обе стороны прохода. Доктор Кеплер мгновенно подскочил обратно на ноги, а я расслабил нахмуренные брови, нервно прочищая горло. Что это было? И почему я так заволновался?
– Господин сенатор, – произнесли мы в один голос, учтиво поклонившись.
Клетус Блэкволл. Человек, который не нуждается в представлении. Самый уважаемый и влиятельный сенатор Амаронта, и по совместительству – мой бывший школьный учитель. Красивые, цепляющие глаз одежды, ровная уверенная осанка, выпяченная вперед грудь и текучие, плавные движения. Чересчур острые черты лица – в особенности нос и немного задранный наверх подбородок – глубоко посаженные глаза, поджатые губы, короткая клокастая борода и зализанные назад длинные жидковатые волосы. И хоть по отдельности может показаться, что этот человек обладает вполне специфической внешностью – со стороны все смотрелось предельно гармонично. Походка, манера речи, немного согнутые в локтях руки – каждая мелочь говорила о его изящной и аристократичной натуре, тем не менее лишенной напускного бахвальства и излишней театральности.
– Прошу вас, давайте без формальностей, – сдержанно улыбнулся он, протягивая руку доктору, а затем и мне.
Его голос был звучным, больше похожим на женский, с нотками хрипловатости, придающими ему некую расслабленность и таинственность. Словно голос давнего товарища, который знает про все твои проблемы. И одновременно психолога, готового в любой момент решить их по мановению своей руки.
– Радостно видеть, что ты нашел себе достойного помощника, – произнес Клетус и не дожидаясь ответа перевел свое внимание на меня. – Кай Солар, если не ошибаюсь.
– Все верно, господин сенатор. Приятно, что вы запомнили.
– Я бы соврал, если сказал, что помню имена всех своих учеников, – вновь дружелюбно улыбнулся он. – Только самых лучших.
«Ого. Громкое заявление».
– У вас очень отличительный взгляд, мистер Солар. И очень самобытные друзья. Джейк Спарк, Гурни Циндер, Джессика Эмбер и Молли Лайт – помнится, ни одно событие не происходило без упоминания этих имен.
– Ваша память все же производит впечатление, господин Блэкволл. Прошу прощения, если порой доставляли вам неудобства.
– Ох, не стоит извиняться. Об этих временах у меня остались исключительно положительные воспоминания. Вы ведь до сих пор дружите, не так ли? Как они поживают?
– Все хорошо, господин. Мы были искренне рады видеть именно вас на месте сенатора, которому выпала честь провозгласить Великую Экспедицию. Вы, несомненно, этого заслужили.
– Польщен такими теплыми словами. Признаться, я приметил вашу компанию в этой огромной толпе на площади. И, как бы это не прозвучало, хотел бы увидеть всех вас снова. Но уже в рядах Парагонов.
Мое старательно скрытое волнение вырвалось наружу – от этих слов я окончательно опешил, и эту безмолвную растерянность с легкостью можно было прочитать на моем лице.
– Вижу вы еще находитесь в раздумьях. Было бы глупо принимать поспешные решения, но времени осталось крайне мало, поэтому не стоит с этим затягивать.
– Да, господин Блэкволл. Спасибо за совет. Я приму его к сведению.
– Отлично, – кивнул он. – Тогда не смею больше вас задерживать. Мне нужно обсудить с доктором Кеплером одно важное дело, если вы не против.
– Конечно. Хорошего вечера.
Я поклонился ему и как можно увереннее зашагал к выходу, бросив беглый взгляд на доктора. Дверь закрылась за моей спиной, и я облокотился о стену, делая медленный и неровный выдох. Поднял руку с трясущимися пальцами.
– Да что это с тобой, Кай?
Двадцать восьмое марта. В столовой мы сидели в несвойственной нашей компании тишине. Никто не хотел прерывать нависшее безмолвие, и мы молча уминали свои обеды, пока подносы окончательно не опустели. Джессика принялась напряженно разглядывать свои ногти, Молли нервно елозила на стуле, разминая шпильку в волосах, Гурни отбивал по столу какую-то мелодию, а я стеклянным взглядом смотрел куда-то вдаль. Один лишь Джеки выглядел невозмутимо, но и он, следуя всеобщему примеру, не издал за все время ни звука. Не знаю, сколько мы так просидели, но вскоре люди вокруг нас стали расходиться, занимая очередь на выход из столовой. *Крак* — мы едва заметно вздрогнули. Джеки со звоном поставил пустой стакан на стол, выбивая нас из аморфного состояния.
– Завтра последний день перед экспедицией, – нарушил он тишину. – Я все решил. Завтра я запишусь в ряды Парагонов.
Прямолинейно. Даже слишком.
Мы молча уставились на него с приоткрытыми ртами. Но прежде, чем кто-то успел возразить – он продолжил:
– Скажу честно. Мне очень страшно. Но еще больше меня пугает то, что если я останусь – до конца своих дней буду винить себя за то, что в самый важный момент своей жизни мне не хватило смелости сделать выбор. Я не стану уговаривать или убеждать вас в чем-либо. Просто хочу, чтобы вы знали. Я был бы счастлив видеть вас рядом со мной. Там, наверху, – с этими словами он вставил поднос в углубление и встал со стула, медленным шагом направляясь на выход.
– Постой, – грозно окликнул его Гурни, приподнимаясь с места. – Одного я тебя не отпущу. Не хочу, чтобы вся слава досталась тебе, – затем сказал он, протягивая руку над столом ладонью вниз.
Первый есть.
– Без меня вы не пойдете. Кто знает, что там наворотите, если меня не будет рядом, – произнесла Джессика и положила свою ладонь на руку Гурни.
Вторая тоже.
Глаза Молли наполнились слезами. Она обмакнула их рукавом, застенчиво улыбаясь. Поправила свою шпильку и последовала примеру подруги.
Третья.
Глаза Джеки раскрылись. Он поджал губы и кивнул головой, присоединяясь к своим друзьям.
Четвертый.
Перед моими глазами выстроилась башня из рук. Башня, недостроенная до конца. Они, как будто отрепетировав заранее, одновременно обернули свои взгляды на меня. Так вот он какой… «самый важный момент в жизни». И он настал именно сейчас.
– Кай! Смотри, я Парагон! – кричал Джеки, заползая на склизкую горку с деревянной палкой, немного заточенной на конце.
– Джеки, подожди меня! Я тоже хочу! – я забирался вслед за ним, но моя подошва скользила на мокрой траве, и сколько бы я не старался, подняться выше все никак не получалось.
– Держись! – он протянул мне руку, подтягивая меня с склона наверх.
Рывок. Последнее усилие. Мы развалились на влажной земле, с ног до головы перемазанные в грязи, и громко рассмеялись. Он поднял палку над головой, словно флагшток, и приготовился вонзить ее в почву, провозглашая свои права на эту территорию. И когда она уже почти коснулась поверхности – он неожиданно замер и посмотрел на меня.
– А давай… вместе? – уголки его губ приподнялись в широкой улыбке.
Мои глаза загорелись.
– Ага! Давай!
Мы обхватили палку с двух сторон, и с размаха воткнули ее в землю, раздаваясь восторженными криками. Джеки достал платок и привязал его к самой верхушке.
Внизу копошились люди в рабочих костюмах. Обеспокоенные голоса матерей.
– Слава богу… Слава богу! Только не двигайтесь! Сейчас вас оттуда спустят!
Когда мы наконец оказались внизу, родные судорожно сжали нас в своих объятиях, оттирая перепачканные руки от вязкого черного мазута.
«Чего это они?» – в непонятках обернулись мы друг на друга, пожимая плечами.
Под обеспокоенные причитания мы удалялись от своей горки, иногда поглядывая назад – на строительные леса и самодельный флаг, развевающийся в нашем сознании на ветру.
Те, кого я знал всю свою сознательную жизнь, на кого ровнялся и с кем становился взрослее, смотрели на меня не отрывая глаз. Вместе мы разделяли одну и ту же мечту. Я прекрасно осознаю, что мечтать о чем либо, и ничего не делать для свершения этой мечты – это верх эгоизма, но чаши весов застыли в самой середине, и я не знаю, как перевесить одну из ее сторон. У них все получается настолько легко. Поставить свою жизнь на кон. Отказаться от всего. Так быстро сложить вместе свои ладони. Неужели я один настолько нерешителен? Или они – настолько безрассудны? Молодцы. Вы загнали меня в тупик. Правильно ли принимать решение для кого-то другого, нежели чем для себя? Даже если они – самые близкие люди на свете? Вряд ли. В любом случае, я должен сделать это, чтобы их поддержать. И пусть я откажусь от этой затеи позже – для них это не станет таким сильным ударом, нежели сейчас. Я медленно потянул воздух носом, успокаивая дрожь в руках, а затем занес свою ладонь.
– Можете рассчитывать на меня, – произнес я, замыкая круг.
Я попытался сказать это как можно более уверенно, но Джеки прочитал меня как открытую книгу, почувствовав мое сомнение. Все остальные же продолжали смотреть на меня восторженными глазами. Они были счастливы, как никогда в своей жизни. Я даже не догадывался, насколько был для них важен – и от этого мне сделалось лишь хуже.
– Присмотрим друг за другом, – произнесли мы, сжимая руки.
Танзаниты засияли, пронизывая светом наши ладони. Договор был заключен. Теперь мы были связаны – еще крепче, чем раньше.
Мы стояли в очереди на выход, переполненные детским энтузиазмом. Мой интерфейс неожиданно раскрылся.
«Только не это».
Я ринулся обратно к столу. Контур моего подноса горел красным, а в его центре лежало… яблоко. Шейн. Этот мерзкий ублюдок все-таки отомстил мне. Гораздо раньше, чем можно было предположить.
– Кай?! Что случилось?! – в один голос спросили подошедшие ребята, замечая мой красный поднос, который в ту же секунду исчез внутри стола.
– Я убью его, – прошипел Джеки сквозь зубы, сразу догадавшись, чьих это рук дело. Впрочем, было нетрудно.
Джессика злобно цыкнула, разочарованно мотая головой.
– Какое наказание? Оно отобразилось? – спросил Гурни.
– Да, – ответил я, закрывая интерфейс. – Все нормально, не переживайте. Я с этим разберусь.
Я быстрым шагом шел обратно, засунув руки в карманы. Но я не был расстроен. Все, что я чувствовал – это злость.
Лифт захлопнулся. Я открыл консоль, сверяясь с картой. В качестве штрафных работ мне была назначена очистка фильтров под станцией гидроочистителя. Передо мной располагалось огромное и абсолютно пустое пространство – лишь на стенах ровными рядами висели тысячи фильтров, уходящих в самую глубь сектора. И каждый из них… мне предстоит проверить по очереди. По моим самым скромным подсчетам, на это у меня уйдет не меньше трех-четырех часов. Людей здесь не было от слова совсем, поэтому свет был не особо ярким, и я в потемках добрался до терминала, чтобы отметить начало своей работы. Приложив руку, я увидел на экране сотни иконок, которые будут загораться по мере моего продвижения в проверке работоспособности фильтров.
– Ну что, приступим! – сказал я как можно громче, подбадривая самого себя.
Из открытого фильтра повалил пар, а из небольшого отверстия снизу выскочила прозрачная капсула с креа-жидкостью.
– Так… эта в порядке.
За час я проверил не меньше пятисот фильтров, пока наконец не обнаружил изъян. Капсула слегка пожелтела, а на ее дне выпал черноватый осадок.
– И что же мне с тобой делать? – я открыл справочник чтобы понять, как мне действовать дальше. Аккуратно достав скользкую капсулу, побрел в самое начало сектора, чтобы заменить ее на новую, как вдруг услышал пронзительный крик. Волосы встали дыбом. По спине побежал колющий холод. Я вжался в плечи, пытаясь привести мысли в порядок и понять, что это было. Из глубины сектора доносился слабый, едва различимый шум. Я пригнулся и зашагал по стене, медленно продвигаясь к источнику непонятных звуков.
– Вот черт, меня до сих пор потрясывает.
– Нечего было лезть туда без модулара, дурья ты башка. Тебе повезло, что не превратился в порошок.
– Если бы не эта идиотская… меня бы здесь вообще не было! Лежал бы себе на кровати и смотрел новый выпуск «Эллинов», потягивая вино.
– Как раньше уже не будет. Ты должен быть благодарен за такую возможность, идиот. Доделывай. У нас мало времени.
– Почти готово. Только не дави на меня.
Я спрятался за углом перегородки, почти полностью скрываясь в темноте. В нескольких метрах от меня на корточках сидела пара рабочих, но из-за недостатка света я не мог разглядеть эмблему станции на их одежде. Но что еще интереснее… они копались у Эквинокса – главного энергетического стержня города, пронизывающего его насквозь. Его основная часть была скрыта в толще металла, а единственная открытая точка находилась именно здесь. Но… что они делают? «Возможность»? О чем они… В моем носу что-то зачесалось, раздражая слизистую. Нет… только не сейчас. Я закрыл ноздри рукой, со всей мочи чихая «в себя».
«Надеюсь, они этого не услышали» – не успел подумать я, как влажная капсула предательски выскочила из моих пальцев и звонко покатилась по металлическому полу.
– Что? Кто здесь?
Отличная работа, Кай. Рабочие быстрым шагом направились в мою сторону. Прятаться не было смысла – да и негде. Будет не очень хорошо, если они поймут, что я их подслушивал.
– Фух, пыльновато, конечно, давно пора здесь все почистить, – шаг из-за угла. – О, добрый вечер, – поздоровался я, как можно усерднее делая вид, что удивлен этой неожиданной встрече.
«Ну и глупость».
– Непостоянный? Ты… ты что здесь делаешь? – сказал первый, вылупившись на меня в оба глаза.
– Штрафные работы. Вот, фильтры проверяю, – ответил я, поднимая с пола капсулу и показывая им.
– Понятно. Не повезло тебе, конечно, местечко тут так себе, – произнес второй, постепенно приближаясь ко мне.
Словно затылком я почувствовал, как от него исходит опасность, хоть он пытался выглядеть и говорить как можно дружелюбнее. Маленький шаг назад.
– И не говорите. Вляпаться в такое наказание перед Великой Экспедицией – это надо еще постараться.
Здесь что-то происходит. Без конкретики – но явно что-то нечистое. Нужно как можно быстрее вызывать стражей. Обсервера, которому можно сообщить о преступлениях и нарушениях порядка, рядом не было, поэтому единственный доступный вариант – вызвать службу безопасности напрямую через свой Путеводитель. И сделать это нужно так, чтобы они этого не поняли.
Правая рука скользнула за спину. Нет. Если я открою консоль сейчас, синий свет интерфейса за моей спиной точно меня выдаст. Мне нужен источник света прямо надо мной, чтобы лучи от камня немного рассеялись. Но будет ли этого достаточно, чтобы они не увидели?
– У вас тут все хорошо? Мы с другом услышали отсюда какой-то шум, и я решил проверить, все ли в порядке, – я заговаривал им зубы, незаметно продвигаясь на более освещенное место.
– Твой… друг? И где он сейчас? – услышав сказанное они немного замялись, сбавляя ход в мою сторону. Сработало.
– В той стороне, тоже на фильтрах, – ответил я.
Один из них начал говорить что-то на ухо другому. Сейчас. Пока они перешептывались, я встал прямо под прожектором, и засунул руку под футболку, делая вид, что почесываю спину. Сердце бешено заколотилось. Я открыл путеводитель и большим пальцем по памяти начал искать экстренный вызов, слегка прикрыв глаза, и вспоминая расположение иконок на интерфейсе.
«Надеюсь, что не ошибся» – подумал я, нажимая туда, где должна быть кнопка вызова. А теперь… пора валить.
– Ладно, я пошел, хорошего вам дня, – произнес я, поворачиваясь к ним боком.
И это было моей ошибкой. Один из них стремительно подлетел ко мне и схватил за правую руку. Я обернулся и посмотрел на него испуганными глазами.
– Словно змеиный язык, – прошептал он.
«Словно змеиный язык. Словно змеиный язык. Словно змеиный язык».
– Ч-что? – спросил я в недоумении. – Послушайте, мне… не нужны неприятности, – произнес я, замечая, как тот, что держал меня за руку, разочарованно кивнул головой в мою сторону.
Из-за его спины вышел второй, держа в руке плазменный резак. Они собираются… убить меня? Кровь застучала в ушах. Я попытался вырваться, но он еще крепче схватил меня, не давая сбежать, и наваливаясь на меня всем телом. Мои ноги не выдержали веса, и я упал вместе с ним на пол.
– Что вы творите?! – заорал я во все горло.
Второй подбежал к нам и наступил ногой на мою свободную руку, закрывая мне рот ладонью. Я в ловушке. Они засучили мой рукав, и навели лазерные указатели резака на предплечье, готовясь отпилить правую руку почти по локоть. Ионизированная плазма в резаке разогрелась. Через несколько секунд все будет кончено. Я освободил рот, и со всей силы укусил рабочего за пальцы, сжимая челюсть до хруста. От неожиданности его конечность дрогнула, и он поднял лезвия резака вверх, распарывая ухо своему напарнику. Кровь фонтаном брызнула во все стороны. Одноухий истошно заорал. Воспользовавшись переполохом, я начал ползти назад, пока не уперся в стену. Надо бежать. Я попытался встать, и понял, что не могу. Страх железными цепями сковал тело. Ноги не слушаются. Я сидел в полном оцепенении, с ужасом наблюдая, как двое сумасшедших направляются в мою сторону. Это конец. Зачем я вообще сюда пошел? Почему ослабил свою бдительность, зная, что они могут быть опасны? Во всем этом виноват только я сам. И тяжкие последствия этих проступков придется ощутить на своей шкуре. Сначала отрубят мне руку – наверное, для того чтобы сигнал моего камня исчез с карт систем – так меня никогда не смогут найти. После скинут тело в какой-нибудь производственный котел, и я просто-напросто перестану существовать. Интересно, что если бы Джеки был на моем месте? Как бы поступил он? Хотя, это уже неважно. Говорят, что перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами. Это ложь. Все, что я вижу, закрывая глаза – это пустота. Я сжался в комок, словно беспомощный котенок. Не хочу умирать. Кто-нибудь… спасите меня.
Когда они были уже совсем рядом, передо мной возникла широкая спина, словно гора, заслоняющая солнце. Силовая перчатка стража заискрила в полутьме. Удар. Еще один. И еще. Через несколько секунд рабочие уже лежали на земле, держась за животы, и пытаясь восстановить дыхание после ужасающих ударов по печени и селезенке. Шансы в этой схватке были явно неравны. Я… спасен.
Я сидел на скамейке, наблюдая за тем, как страж надевает наручники на лежащих на полу рабочих. Когда он убедился, что они не сбегут, он зашагал ко мне.
– Дункан!
Передо мной стоял высокий человек с длинными темно-коричневыми волосами, завязанными в пучок, густой роскошной бородой, восходящими пышными бровями и бронзовой загорелой кожей. Веки, сомкнутые во внимательном прищуре, хищный изучающий взгляд и глаза разного цвета: один из них имел насыщенный карий цвет, второй – глубокий зеленый. Он был одет в облегающий костюм службы безопасности, в котором отлично проглядывался рельеф его внушительных мышц, на груди висел крупный бронежилет, а на поясе виднелась силовая перчатка, совсем недавно использованная по прямому назначению. Его внешний вид был немного неопрятным, но именно этот дикий и звериный образ придавал ему уникальный и необыкновенный шарм, вовсю пышущий харизмой и обаянием. Если бы лев принял человеческий облик – он выглядел бы именно так. Благородно, статно и со вкусом. Дункан был давним другом нашей семьи, а благодаря своей долголетней службе в качестве стража, слыл довольно известной личностью в убежище. Мне необычайно повезло, что именно этот человек принял мой сигнал о помощи. Я набросился на него, и повис на его плечах словно листик на ветке гигантского дерева. Он крепко обнял меня в ответ своими мускулистыми руками, а сквозь бороду показалась неподдельная улыбка.
– Рад, что ты в порядке, – сказал он басистым голосом, опуская меня на землю.
Я попытался рассказать ему обо всем, что произошло, но к горлу подкатил ком, и я закрыл лицо руками, осознав, что мне не по силам заново пережить этот кошмар.
– На, выпей, – он протянул мне небольшую стальную тубу с жидкостью внутри. Я взял ее еще трясущимся руками, залпом выпивая содержимое. Не знаю, что это было, но мандраж почти сразу прошел, а мысли в голове прояснились.
– Тебе нужно отдохнуть. Если хочешь, расскажешь обо всем позже, – произнес он.
Я немного успокоился, почувствовав себя в полной безопасности рядом с ним.
– Все в порядке, – ответил я, потрепав себя по щекам. – Не хочу возвращаться к этому снова.
Он молчаливо и внимательно слушал меня, задавая уточняющие вопросы. Через несколько минут посмотрел на меня и понял, что сейчас я снова расклеюсь и положил свою тяжеленную лапу мне на плечо.
– Хватит. Ты молодец. Этого достаточно, чтобы изгнать их из города. Нужно будет отправить сюда инженерный отряд, чтобы они проверили, что эти двое натворили с Эквиноксом. Надеюсь, они не успели совершить задуманного. Благодаря тебе. Такой инцидент будет у всех на слуху, ведь последний раз попытку убийства совершали лет… пять-шесть назад. Случай довольно вопиющий, поэтому готовься к повышенному вниманию к своей персоне. Может даже приставят тебя к награде, – улыбнулся он, подбадривающе похлопав меня по спине. – Когда я увидел твой сигнал, побежал сюда со всех ног. Успел, слава богу. Правда, чуть было не снес по дороге тетушку Мэй. Надо будет перед ней извиниться.
– Не думаю, что она в обиде. Ты ведь столько раз ей помогал после смерти дяди Бэна. Она постоянно вспоминает тебя, когда приходит к нам в гости, и причитает, как было бы хорошо, если бы ее сын хоть немного был похож на тебя, – усмехнулся я.
– В любом случае, это мы оставим на потом. Посиди здесь, пока я с ними закончу, – он уверенным шагом направился к рабочим, замершим на земле. – Встать! – рыкнул Дункан, и они покорно поднялись на ноги с низко опущенными головами. – Руки вперед, ладонями вверх!
Я незаметно подошел ближе и спрятался за спиной Дункана словно за щитом, иногда поглядывая на лица тех, кто еще недавно хотел меня убить. Он поднес квадратное устройство к их камням, и на экране появились буквы.
– Гершель Шепард, Логейн Мак-Тир. Железная Гавань, третий технический, – прочитал он, обращая свой кровавый взор на них. – Зачем напали на парня? Что хотели сделать с Эквиноксом?
Они продолжали молчать, изредка сглатывая слюну. Дункан раздраженно цыкнул. Подошел к одному из них, и схватил его за голову, со всей силы припечатывая ее к стене. Совершенно без эмоций. Как само собой разумеющееся.
– Будь моя воля, я бы раздавил вас прямо здесь как червей, – с пугающим спокойствием произнес он. – Очень жаль, что для меня это будет непозволительно. Но знаете… я ведь могу и не сдержаться.
Губы рабочего затряслись, а глаза налились слезами.
– Спрошу еще раз: зачем напали на этого парня? – продолжал давить на них Дункан, но несмотря на животный страх на их лицах, никто так и не проронил ни слова. Сложилось такое впечатление, что они боялись чего-то гораздо больше, чем огромного стража, готового разорвать их на части.
– Какие упертые. Значит, на сотрудничество не идем. Так и запишем, – хмыкнул он, поворачиваясь ко мне. – Подтвердишь все на трибунале?
Я кивнул.
– Отлично. А с вами я разберусь в отделе. Пошли вперед!
Мы шли чуть поодаль от рабочих, еле волочивших ноги. Я шагал, немного насупившись, и смотрел на их спины, невольно вспоминая отрывки драки, в которой чуть было не лишился жизни. Их кровавые глаза, полные решимости и… безумия. Тело объяло жгучим холодком, а по спине побежали мурашки. Я съежился еще сильнее и украдкой взглянул на Дункана, идущего рядом. В отличие от меня, он шел размашистым шагом, гордо расправив плечи. Выглядел жестким, но в тоже время спокойным и сдержанным, и вел себя так, как будто ничего не произошло. Было ли это дело привычки или он такой сам по себе? Каким бы ни был ответ, глядя на него, сразу становилось понятно, почему он считается одним из лучших в своем деле. Настоящий профессионал.
– Как думаешь, зачем они это сделали? – спросил я.
– Трудно сказать. Может, просто сумасшедшие. Может, одни из тех фанатиков, которые считают, что экспедиция всех нас погубит. Хотя… даже для них – саботировать Эквинокс и пытаться кого-то убить – слишком радикальные методы. А может… все гораздо глубже, чем можно предположить. Да уж… Сначала беспорядки, теперь еще и это. Ну и деньки, – сказал он, задумчиво почесав затылок.
– Это точно, – едва слышно произнес я. – И… эм… Дункан?
– Да?
– Спасибо. За то что спас меня.
– Не стоит. Ты же знаешь, это моя работа.
– И все же…
– Не забивай себе этим голову. Ты выжил – и это главное. Как там родители поживают?
– Они в порядке. У нас сегодня будет что-то вроде праздничного ужина. Придешь?
– Моника вкусно готовит. Засранцу Ричарду очень повезло, – рассмеялся он. – Конечно, я приду.
Он ненадолго остановился у Обсервера, сухими и заученными фразами доложив об аресте подозреваемых. Несколько минут спустя, мы уже были у подъемников, ведущих наверх к основной части города. Вся троица зашла в служебный лифт.
– И последнее, – сказал Дункан перед тем, как нажать на кнопку этажа. – У меня есть к тебе просьба. Не рассказывай никому о том, что сегодня произошло… пока что. Береги себя, Кай.
– Понял. Ты тоже.
Когда лифт уже был готов взлететь, меня вдруг осенило.
– Дункан! – крикнул я. Двери вновь разъехались в стороны. – Есть еще кое-что, о чем я забыл сказать.
– Что именно? – спросил он, нагибаясь ко мне.
– Вон тот, слева, перед тем как напасть, сказал мне кое-что странное. Сказал… «словно змеиный язык».
Его брови поднялись от удивления. Он приоткрыл рот, словно в попытке что-то сказать, но через мгновение передумал, коротко кивнув головой. Двери закрылись у меня перед лицом, и лифт понесся наверх. Он точно… услышал эту фразу не в первый раз.
Я остановился у дверей дома. Вести себя естественно и не суетиться. Им незачем знать про случившееся. Выдох, шаг внутрь. Мать стояла у зеркала, расчесывая свои волосы.
– Что-то ты запозднился сегодня.
Я замер в проходе, опустив голову. Нервы не выдержали. Я прикусил язык, стараясь сдержать слезы, но это не помогло. План пошел под откос.
– Что случилось, сынок? Что-то произошло? – обеспокоенно спросила она, обнимая меня за плечи.
– Да нет, – всхлипывая, ответил я. – Просто… немного устал.
– Теперь все хорошо. Ты дома.
Больше она ничего не спрашивала.
Вскоре пришел отец. К ужину Дункан так и не объявился. Поначалу я стал переживать за него – он был из тех людей, что всегда выполняют свои обещания, но волнение быстро прошло. Уж кто-кто, а этот человек сможет за себя постоять.
Мама поставила на стол горячий чай. Я сделал большой глоток и обхватил двумя руками раскаленную кружку. Приятное тепло медленно разлилось по телу. Отец рассказывал про работу, а мать внимательно слушала, изредка задавая вопросы и подливая ему еще. Иногда они замолкали и просто смотрели друг на друга. На душе стало так спокойно. Все ненужные мысли и тревоги пропали без следа. Если бы это было возможно, я бы сидел с ними вот так всю свою жизнь. Я вздохнул полной грудью и закрыл глаза, вспоминая произошедшее. Этот случай определенно оставит свой отпечаток до конца моих дней. Но именно благодаря ему… все встало на свои места. Я не гожусь для всего этого. Сегодня я был на волосок от смерти и ни за что не хочу пережить это еще раз. Экспедиция, Парагоны… Как я собираюсь помогать кому-либо, если не в состоянии помочь даже самому себе? Там, снаружи, я буду всего лишь обузой. Чаши весов наконец пришли в движение, и одна из них окончательно перевесила другую.
Я незаметно встал из-за стола, скрываясь за дверью своей комнаты. Хочу ли я, чтобы моя жизнь изменилась? Пожалуй, я уже знаю ответ на этот вопрос. Пусть эта жизнь никогда не изменится. И никогда не изменит всех нас.