Тираннозавр

Спокойной ночи

прости

стихи это кишки

вываленные на бумагу

на

подержи

текст это тело

истекающее буквами

ключ вытащила

завтра рано вставать

уже ложусь

не забудь купить туалетную бумагу

люблю

Р-ад

цветы порхают по земле

ветер плывет красиво

мимо

мысли тают навстречу весне

тонкая нитка улыбки

я рад быть здесь

паралич мышц лица

не знаю

что сказать

зрачки прячутся в белках

я правда рад

Послесловие

бороться до последнего всего

до последней поломанной кости

до последней мурлычущей мышцы

до последней слезы

плачущей о том как она любит любить

до последнего нерва

желающего погибнуть

до последней боли

окрашивающей черное в белое

до последнего сухожилия

порезанного выбором

до последней мысли о чем-то

красивом

спать до последнего пробуждения

до последней судороги – жить

мучиться до последней мечты

до последнего сопротивления

до последнего ничего

до себя последнего

бороться

Родина

у них на столе моя жизнь

по телевизору сказали

чтобы стать настоящим гражданином

нужно умереть

возьми в окопы две книги

читай между выстрелами

любовь лежит по ту сторону чей-то жизни

делай что необходимо

отдай что нужно отдать

любовь не знает добра и зла

верь в будущее

забудь настоящее

люби человека

убей что останется

родина отыщет всех

даже тех у кого ее нет

только дом

в который вломятся те

у кого родина есть

Не упади

не падай в человека

пропасть

это тело

или то что прячется внутри

не упади

ты не умеешь плавать

это океан

и его гладь

лишь отблески лучей

делают ее похожей на песок

по которому хочется пойти

не думай что ты видишь день

это ночь окрасила твои зрачки

держись за берега своих глазниц

не упади

Мечты

точные улицы

затачивают в ножи

мои мягкие мечты

а те

отделяют от костей

срезают суставы

выбрасывают устало в мусорный мешок

все что ослабло

все что что хочет обратно

мечты мнут

мясистое мясо

мясо из мяса

то что осталось выбросить

вину

то что оставил кухонный нож

столу

Сколопендра

пахнет человечиной

воздух изуродован тревогой

на полу голодный голый мясной конус

прутья ее рук

перила ног

скручены в замок

в спину вгрызся позвоночник

ползет под тощей кожей многоножкой

ключ остался в прошлом

Выход

на стене покрытой граффити

у входа в притон

написано

каждой жизни – смысл

каждому миру – Бог

Больше не

на кончике самой последней иглы

за стеной последней дозы

в безмолвной ощутимой пустоте

обернутый в последнее “больше не…”

всегда раздается ее смех

над нашей шуткой

Эйфелева башня

ее точно построили эльфы

или феи

или вместе

меня раздел этот город

теперь раздевают зрачки

тебе и

незачем его видеть

ты так похожа на Париж

всмотрись

в отражении моих глаз

красивая ты

Монпелье

почти двадцать четыре часа

в автобусе

туалет сломался

здесь и правда

солнечнее солнце

в каждой травинке смысл

в каждом винограднике Бог

теперь я понимаю

почему Ван Гог

так любил

эти подсолнухи

фиолетовые океаны

лиловой лаванды

среди плоских салатовых скал

как лесная лиса

ты считал что схватил сказку

а она умерла но сбежала от тебя

без хвоста

я уже уезжаю

обратно

Всего лишь

я видел много страшного

всего лишь

я видел как всего лишь

убивает

оно убило моего друга

он повесился с помощью

всего лишь

двух слов

боль – всего лишь мысль

сила – всего лишь слабость

Бог – всего лишь шутка

все – всего лишь что-то

можно жить задом-наперед

это всего лишь перестановка

любовь – всего лишь химия

радость всего лишь гормон

все написанное —

всего лишь слова

он – всего лишь мертв

Венская пальма

не выходи на улицу

там мои раны

они разлиты пивом рядом с мусоркой

и пальмой

какая пальма?

неверная мне

венская

стоит одна в горшке

она на холоде

на площади

на помощь мне

раны разбросаны бычками

святой Карл говорит

ему моря не хватает

а я молчу

я ничего себе не отвечаю

несчастно-нежная

пальма не может не нуждаться

в весело-венском вечере

вдвоем

наедине со многими

голый голод в горле

я вешаюсь в ее глазах

мы вросли друг в друга

ветви пальмы вьются

на ветру волнятся птицами

прохладно

мне не плохо

мне фатально

чем больше я живу

тем меньше я мечтаю

пока выходит лишь бомжом

но я всегда хотел быть вороном

верным воле

врастать в ветер властью над временем

но я не черный

и я не могу питаться смертью

я плачу

когда кто-то умер

маленькое небо дымится между пальцев

по-венски плачет небо цвета дыма сигарет

мне не хватает лишь тебя

любимый вальтер

как жаль

что тебя со мною не было

и нет

я слишком много ел ее

теперь со мною здания

оттенка розовой мочи

мороженого пудинга любви и красоты

они несовместимы с ранами кишечника

ну разве только если без глютена

одни страшные

другие радужные

одни глубокие

другие выпирающие

одни пусты

другие же полны людьми и

да

иногда они пусты

и кажется

зажили

потом опять кровят

на фоне пальмы

как цветы

что здания что раны

нанесены на тело Вены трупами

и я

как родинка

которую содрала родина

у меня перекись воспоминаний

и зеленка в желтенькой бутылке

я смажу мясо

выпирающее у пальмочки из-под коры

еще недавно

раскрывались лепестки коротких юбок

и скверы покрывались мразями

цвели тюльпанами знакомства

отцветали последними словами расставания

а я стоял не зная

начинать или заканчивать

ведь те трупы

что все это строили

мертвы

а те что резали меня

те живы

даже если умерли

спросите у моей бутылки

она в курсе

единственная

кто на самом деле слушает

и булькает в ответ

я хотел бы человека

чтобы кто-то был со мной

у меня лишь одно требование к людям

чтобы не хуже чем вишневый сидр

вообще я всех равняю с выпивкой

и если честно

пока ее никто не перепил

из всех людей всех человечней пальмы

и бутылки

ухо человека просто дырка

и очень уж на унитаз чем-то похоже

может смыть

но не поймет и не поможет

и рот как анус

ты думаешь тебе помогают

а он срет в тебя

для того чтобы страдать

нужен кто-то

а для того чтоб выпить

нужен я

и пальма

святой Карл

и асфальт чтобы стоять

им даже не нужно моих денег

пальмы лучше девушек

бутылка спирта

человечней человека нет

и раны любят

если напиваюсь

им так легче самовыражаться

я тоже радуюсь когда напиваюсь

только одежда сразу намокает

бардовой жижей

ну ничего

я дома постираю

всего пять евро стирка

мы все молчали

но рот подобен рвоте

если в желудке язвы

гной в мыслях

вместо крови гной

от гноя мажет

я затыкаю дырку

а он лезет из другой

я давно стал раной

а раны стали мной

когда же раны

станут радугой?

я пью прежде всего

лишь для того

чтобы не помнить даже для чего я пью

послушай

бабочка

отвянь

летай себе по сортировочным бачкам

ничто не главно

и никто не главный

нужно быть хорошим и плохим для всех

самым плохим

самым хорошим

это слишком

я давно выбросил

в необходимый бак

все лишнее

я ни хороший

ни плохой

и я не существую больше

я труп пока еще живущий недотруп

мусоровозка с мыслями о многоточиях

я недо-жил

я пере-умер

у меня пере-сейчас

мне не до сна

но нужно примириться

примирюсь потом

пере-постой

постой

я не могу один

я труповоз

а это спецавтомобиль

и не хухры-мухры

я перевожу в себе всех трупов прошлого

с комфортом

они все живее чем я сам живут

но мне бывает одиноко

в моей рано-кабине ночью

тогда я пытаюсь петь

мое молчание смеется надо мной

из горла выпадают камни

словами мы лепим людей

а меня смучили молчанием

на лечение общением у ран иммунитет

они пихают в меня член и душат

затем идут купаться и петь песни

в душе

они всегда со мной

на выдохе и вдохе

ревнуют

если я бываю с кем-то ближе

пример

мы с пальмой были заняты тем самым

а раны отказались дать презервативы

пока не ясно

кто из нас кого перебухает

но пока я обнимаюсь с пальмой

раны напиваются и строят планы

пока при жизни раны

жив и труп

нанесший их

пока я жив

со мною будут жить и раны

как мне сказала как-то пальма

ведь

уже не важно

что на самом деле важно

уже не нужно все ненужное

что нужно

я посмотрю на тело испещренное цветами

что так красивы вкупе с белыми бинтами

допью пиво

попрощаюсь с пальмой

и пойду домой

на Döblinger Hauptstraße 55

Не должен

закрой глаза

или смотри сквозь пальцы

нежней ощупывай свое запястье

будь тем кем ты не должен быть

не думай не грусти не помни

не сочувствуй

Одинокий лимб

смысл не в том

чтобы быть другим

смысл в том чтобы быть

с другими

ночью

на небе

я замечаю

как отломился кусочек луны

опускаю глаза

и понимаю

что я

один

Пластмасса

ресницы кедровой сосны

и бледная кожа Луны

ее можно достать только вафельным пальцем

но не пощупать

и не погладить

в небесной кастрюле —

ночной пластилин

как мелкие точки кипящего масла:

звезды

в моих печенюшках нет больше вины

кто-то убрал ее из состава

сегодня

фигурки в кроватках

все пазлы – в коробках

и лишь оловянный солдатик

не спит

вчера он лишился ноги

а сегодня всего остального

космос укутан

в матовое одеяло

на нем разбросаны конфетти

ракушки конфетки цветы и сердечки

детальки от lego прилеплены к небу

я никогда не готовился к этому

ватная ночь

мне все ватно

мысли

как расплавленная пластмасса

тянутся вяжутся

но не мыслят

нет никакого смысла идти

как и нет никакого смысла оставаться

я размазан маслом по холсту

мне не холодно

но я дрожу

сегодня я рассказал себе шутку

про то

что все это абсолютно не важно

и сколько бы я не просил свое отражение

оно не переставало смеяться

по бокам поролоновая

и тяжелая обивка

тягучего воздуха

фиолетовая темнота мне сказала:

успокойся

и я успокоился

я счастлив как труп

и больше не грущу

как живой

я готов сейчас же уйти

может кто-нибудь скажет:

постой

мое сердце

как малиновый кекс

что так сильно

каждому каждому

хочется съесть

но в нем нет ничего

кроме крови

я долго искал тебя

в списке моих ингредиентов

но не нашел

мне повар у твоей могилы сказал

что такого рецепта

не существует вовсе

а древесные кишки

и цветущие почки

мне дошептали

что я тоже мертв

но мертв попозже

все сделано

все совершено

нет цели

нет сожаления

иногда мои зрачки спрашивают у белков:

а что

если бы все случилось иначе?

но слезы поправляют глаза:

случись все иначе

все было бы также

нет никакого иначе

его не бывает

Сироты

вселенная это детдом

а мы ее дети

вселенские сироты

у нас нет отца

у нас нет отца

у нас нет отца

наш Отец нас бросил

Для чувств

я не могу сказать

ни то

что хочу

ни так

как хочу это сказать

я лишь учусь подбирать слова

для невыразимых звездами чувств

я пока не нашел даже нужные буквы

и не найду

Собой

обретаешь одно

теряешь другое

теряешь что приобрел

теряешь все

щель между есть и есть

ты не то что ты есть

и страдаешь чтобы стать

Слова

все слова об одном и том же

они рассказывают одну и ту же историю

разными историями

это пазлы

где каждый пазл

это вся картина целиком

не важно

что ты скажешь

слова сами все понимают

слова сами

это то

что ты хочешь сказать

и даже молчание

говорит само за себя

Весна

газонокосилка казнит траву

зеленые продолговатые трупики

червячками ползают по ветру

медовая кровь течет

из распаханных брюх деревьев

поцелуи других на вкус

как гной

а все запахи воняют тобой

цветы поедают солнечный свет

обгладывают кости лучей

лилово-малиново-нежными ртами

я знаю

что люблю тебя

а больше

ничего не знаю

Тьма

темнота полна признаниями

ей нет конца

и нет начала

темнота это правда

утро лжет

рай это белый пушистый ад

Автопортрет

одинаковые картины

один и тот же художник на всех полотнах

автопортрет вселенной

все картины кровью

даже если вместо крови

песок

или звезды

Попытка

несовершенное совершенство

совершенное несовершенство

незавершенное свершение

лишь попытка

нельзя закончить

нельзя остановиться

есть только слово

за ним ничего

эпилог это начало

конец это пролог

Одна и та же

салфетка впитала мое горе

и молча намокла

нужна другая

мне нужна новая

но у каждой из них

две милые ножки

губы для поцелуев

зубы для большего

одна из них – нож

другая – ножны

а я не хочу быть ножом

и не хочу стать кровью

каждая

одна и та же

каждая

это

три входа в ад

и дьявол в центре

три дырки

одно сердце

а мне нужна переправа

через Лету

от того где я был

туда

где я не был

Поцелуй

я поцеловал тебя

между тех одиноких звезд

где мы молчали

в голой тишине

ведь нам нечего было сказать

а звезд мы не понимали

и никогда не узнаем

говорили ли они

хоть что-то

Ом-ном-ном

жизнь

это все вместе

встреча

и расставание

мороженое

и кал

вкусное одиночество

и несъедобные поцелуи

нужно учиться есть все

ты уже взрослая