Праздник, который всегда с тобой

Почему Эрнест Хемингуэй – крутой писатель, а его книга маст рид.1. Он умеет говорить банальности с таким видом, как будто первый до них додумалсяЗакончив рассказ, я всегда чувствовал себя опустошенным, мне бывало грустно и радостно, как после близости с женщиной2. Он невероятно любезен и высоко ценит людейподруга была не из очень приятных. Картины, пирожные и наливки были по-настоящему хороши. 3. Он всегда рад поделиться с читателем тайнами мастерстваЯ учился у него очень многому, но не мог бы внятно объяснить, чему именно. Кроме того, это тайна. 4. Он объяснит вам, зачем нужны книгикогда приходит опустошенность, нужно читать, чтобы не думать и не тревожиться о работе до тех пор, пока не приступишь к ней снова. 5. Он по-настоящему скроменВанные, души и теплые уборные я считал удобствами, которые существуют для людей во всех отношениях ниже нас6. Он научит вас любить спортна наших глазах разбился великий Гана и мы слышали хруст черепа под его защитным шлемом, точно на пикнике кто-то разбил о камень крутое яйцо7. Он заставит вас по-новому взглянуть на живопись картины становятся яснее, проникновеннее и прекраснее, когда сосет под ложечкой и живот подвело от голода8. Он отвратит вас от пластической хирургииСерьезная пластическая операция придает коже почти радужный блеск, – так поблескивает хорошо утрамбованная лыжня9. Он объяснит, за что же иностранцы так любят Достоевского– Я все думаю о Достоевском, – сказал я. – Как может человек писать так плохо, так невероятно плохо, и так сильно на тебя воздействовать?10. К концу книги вы почувствуете себя настоящим оптимистомРазве вы не знаете, что писатели только и говорят что о своих бедах?

Я и не думал, что писать рассказы так легко. А ведь Хемингуэй говорит, что рассказы писать очень легко. Нужно только найти одну настоящую фразу и с нее начать. А все остальное напишется само собой. Нужно только начать с одной настоящей фразы.Когда Хем бросил занятие журналистикой и решил стать писателем, он поставил себе за правило написать по одному рассказу обо всех интересных случаях, которые знал. И каждый день он приходил в парижское кафе, когда еще мыли пол и расставляли стулья, доставал блокнот, карандаш и точилку, заказывал кружку кофе и писал. А заканчивал работу только тогда, когда что-то получалось. Дождливый парижский день наполнял сыростью Миннесоту в его рассказах, а голод, который он тогда часто испытывал, делал его героев худыми и голодными. Он научился не думать о рассказах между работой, а занимался тем, что читал книги и общался с людьми. Ему было 25 лет, у него красивая была жена и маленький мистер Бамби. Рассказы плохо покупали, Хемингуэи были очень бедны, но счастливы: весь день Хем работал в кафе, вечером они с женой ходили в гости к Гертруде Стайн или Фицджеральдам или гуляли по набережной Сены, а ночью любили друг друга. И все было только впереди.Почему они жили в Париже? Все просто. Тогда в Париже можно было «неплохо прожить вдвоем на пять долларов в день и даже путешествовать», пишет Хем. Поэтому нет для начинающего писателя места лучше, чем Париж. Сейчас на 5 долларов в Париже можно выпить чашечку хорошего кофе. Или съесть тарелку супа у марокканских братьев. Но тогда в Париж ехали, когда все начиналось. Теперь – в маститой старости, греть старые кости на солнышке открытых кафе.«Праздник, который всегда с тобой» – светлая книга про счастье, которое возможно только в юности. С высоты своих шестидесяти пяти Хем видит жизнь в Париже чудесной. Первая жена предстает перед нами настоящим ангелом-единомышленником, неизменно нежной и любящей в радости, печали, бедности и скитаниях. Хем был женат пять раз и, наверное, каждый раз было все хуже. А в Париже нет денег на дрова, нет денег на обед, яблоки замерзают в комнате, если на ночь их не положить в карман, туалет на улице, и нет водопровода, но есть счастье.Наверное, это прозвучит несколько наивно, но Хемингуэй всегда мне подсказывает какие-то очень простые и важные вещи, которые врезаются в память на всю жизнь. В романе «Фиеста» я прочитал, что между мужчиной и женщиной может быть дружба только в том случае, если кто-то тайно влюблен. А в «Празднике» – «Путешествуй только с теми, кого любишь». Это ведь так очевидно. Но надо запомнить, чтобы опять не забыть.Одним словом, это роман не про Париж. Да и нет того Парижа больше. Это про молодость, надежды, труды и любовь.

Эту книгу люблю до обожания и не люблю одновременно. Люблю за подаренный праздник, за чудесный послевоенный Париж двадцатых годов двадцатого века, переданную атмосферу парижских кафе, шум улиц, тишину музеев и художественных выставок, гул скачек, за весну и осень, встречи и расставания, за то, что мне разрешают подглядывать не в замочную скважину, а все двери нараспашку, и там вижу труд и жизнь любимых писателей и просто тех, без кого не представляю литературу и себя.Не люблю за резкость и холодный тон, с которым Хемингуэй говорит о некоторых людях. Он честно дает себе право не любить, но я то люблю, и такие места в книге для меня и ценны, и драматичны. Ценю правдивость и подозреваю в неправде, потому что злость или раздражение часто не правдивы. Потом тут же оправдываю Хемингуэя, ведь эта его книга была издана уже без его участия стараниями сына и жены. Появилась бы она в таком виде при жизни самого писателя, не знаю. А внук и сын писателя через полвека проделали огромную работу и восстановили подлинный текст рукописи в том виде, в каком он существовал еще при жизни писателя.Ценю все главы о Скотте Фицджеральде и именно к ним отношусь с недоверием. Сам Фицджеральд в своей книге «Портрет в документах: Письма. Из записных книжек. Воспоминания» Фрэнсис Скотт Фицджеральд иначе рассказывает об этом времени и о дружбе с Хемингуэем."Праздник, который всегда с тобой" пьянит меня, как шампанское, как возможно опьянил бы Париж. Это удивительное чувство, что я побывала там и в одно время с теперь уже известными и знаменитыми. Недавно играли с друзьями в игру, спрашивали, где бы мы хотели побывать и в каком времени. Тогда я растерялась и назвала множество мест сразу. Сейчас, перечитав эту книгу, хочу в Париж того времени, посидеть утром в полупустом кафе и присутствовать при разговоре двух незнакомцев, один из которых что-то записывает карандашом в свой блокнот.Но Париж был очень старый город, а мы – молоды, и все было не просто – ни бедность, ни свалившиеся деньги, ни лунный свет, ни различие между правильным и неправильным, ни дыхание той, что лежала с тобой в лунном свете