000
ОтложитьЧитал
1935–1955
Дневник
Начат 4 апреля 1935 года в Порто-Ронко
Порто-Ронко, 04.04.1935 (четверг)
Ясно, ветреный весенний день. Глицинии у дома в цвету. Утром мы с Петер* гуляли по саду вместе с собаками. Самые простые вещи опять доставляют мне чистую радость – светлая, волнующаяся зелень лугов, кадмиевая желтизна примулы, одиночные красные побеги среди прочих крупных цветущих камелий, взлетающие уши молодых собак, которые то тут, то там мелькают в камышах, чистый, свежий воздух с озера, узкая, красивая голова Петер под голубым небом.
Самая чистая радость – но довольно ли этого? Были ли цели более значительными? Пусть даже без радости?
Хорошее, спокойное настроение весь день – как обычно после вечернего заката. Вчера днем видел супружескую пару Фриш. Обоим за пятьдесят. Трогательно видеть жену с непоколебимой верой в мужа – это заметно только по одному взгляду и по одному слову, но захватывает. Замкнутые, скромные, прочный маленький мир, собственно неудачники, но крепко привязанные друг к другу. Книги-переводы; муж пишет еще и романы.
Вечером пригласил обоих. Выпили. Немного. Но оба были после этого несколько навеселе. Музыка. При соль-мажорном концерте можно было по вниманию слушающей пожилой женщины увидеть, как она выглядела в молодости. Даже лицо стало моложе.
После этого бар «Монте Верита». Зубной врач, который выглядел как ветеринар. Из мелких служащих. Пытался выглядеть по-светски. Возможно, из-за своей жены. Красивое итальянское лицо, но с грацией коровы. Тут же маленький итальянский консул, знакомством с которым зубной врач гордится, но на которого он бросает ревнивые взгляды, когда тот танцует с его женой. Быть женатым – это значит всегда находиться в обороне. Обладать – значит терять. Человеком обладать нельзя. Разве что в фантазии. И тогда это только иллюзия. Желание обладать другим человеком – это кощунство.
Человека можно любить – это все. Но как это много!
Порто-Ронко <20.01.1936>
20 января 1936. Понедельник. Серая, сырая погода, четыре градуса выше ноля. В среду вернулся из Парижа. Ощущения дома нет. Может быть, никогда.
Позавчера в полдень звездочет Ламби. Счастливый человек, ибо абсолютно односторонний. Ничего, кроме гороскопов и таблиц. Рассказал о самом сильном переживании своей молодости. Дома был праздник. Двумя домами дальше у соседей лежал мертвец. (Может быть, даже в доме рядом.) Траур. Ребенок не мог понять, как то и другое могут быть одновременно – так близки отчаяние и радость, – как может быть веселье, если у соседа горе. Чудовищная бесчувственность жизни.
Семья – защитное сооружение природы против безбрежной тьмы. Оболочка, отделяющая от проблем человечества. Убежище для посредственности. Человечество? Какое нам до него дело? Лишь бы это не касалось семьи. Горе в доме соседа? Но с нами же ничего не случилось. Война в Восточной Африке, голод в России, наводнение в Китае? Тени против вопроса вопросов: попросит ли наконец этот инженер руки Бетти и сдаст ли Пауль свой экзамен?
Вчера вечером Олли Вотье и эта русская, Барбара Дью, жена пианиста Никиша. Муж лежит уже несколько дней в постели, он уже год как страдает от очень странной болезни. Воспаление желез. Тридцать четыре года. Жена молода, весьма далека от него, с черными глазами, очень живая и импульсивная. Оба в нужде; получают с большим трудом деньги из Германии. На отель приходится занимать у одного, на домашние расходы у другого и т. д.
Среди моих граммофонных пластинок была одна от этой женщины. Цыганские песни, колыбельная. Было удивительно, когда пластинка кончилась, молодая женщина вдруг стала подпевать. Отражение, эхо. Живой человек как эхо.
Письмо от Анни* с рисунками. Девушка без орфографии.
На дворе цветут пальмы под дождем. Пятна снега на газоне. На Рождество шел такой снег, что рвались телеграфные и электрические провода. В саду обломился один из кипарисов. То же самое с ветвями камфарного дерева.
У сучек течка. Волнение у прочих пяти. Больше всех обращает на себя внимание Билли*. Он весь день приплясывает и скулит. Вчера вечером я с трудом спас Гиту от массового изнасилования. Томми открыла дверь в столовую и выпустила сучек. Охота на озере.
Три дня назад вечером Криста Винслоэ и Виктория Вольф. Художественный и буржуазный темпераменты рядом. Обе писательницы. С атмосферой и без.
Криста рассказывала о Флоренции. Подруга, замужем за владельцем отеля «Савой». У мужа была ранее связь с одной очень красивой русской. Год назад признание; брак снова восстановлен; муж объявил, что он порвал с русской. Новогодний вечер с гостями на вилле супружеской пары. Гости были уже там, веселились, отдыхали, муж должен был прийти позже. Позвонил ночью жене: он у русской, не может прийти, она умирает у него на руках. Жена целый год не подозревала, что он продолжает встречаться с русской. Утром муж приходит домой усталый, сломленный. Русская умерла. Он не знает, куда идти, кроме как к своей жене. Она указывает ему на дверь. Окончательно. Навсегда. Несмотря на то что любит его. Несмотря на то что соперница, которую она ненавидела, теперь мертва. А может быть, именно поэтому.
Утром нового года Криста отправилась на поиски гроба во Флоренции.
Из разговора с Ламби: странно, что так много кухарок сходит с ума.
Криста рассказывает. С какой-то американкой во Флоренции в баре. За соседним столом пожилая женщина с отрешенным взглядом. Вмешивается в их разговор. Говорит: «Люди не врут так много, как на Рождество». Это по сердцу Кристе. Она вдруг рассказывает историю. Американка, которая вышла замуж за молодого итальянца, покупает ему графский титул и начинает вести хозяйство в большом доме во Флоренции. Весь город в ожидании, когда муж поведет себя как обычно – начнет гулять, заведет любовниц и т. д. Ничего не происходит. Два года длится их счастливый брак. Однажды жена обедает в баре. Ее подзывают к телефону. Ей надо бежать в больницу. Ее муж мертв. Во время урока фехтования у учителя фехтования лопнула защита от шпаги при ударе в сердце. Мужчина умер практически мгновенно. С этого времени каждый полдень женщина сидит в баре на том же стуле, на котором сидела тогда, когда ее позвали к телефону. Безумие случая.
«Все с ней очень вежливы», – сказала Криста.
19.05.<1936. Будапешт*>
Четверг, 19. Будапешт. Парная, баня, портной, завтрак с Э.* на террасе. Глубокий сон. Вечером к Эдельсхайму, чай, потом к одному художнику, графу Баттиани, на коктейль. Маленькая комната, много картин, стиль вроде Бердслей-и-Ензор, Оскар Уайльд в Пеште. Художник высок, коричневый макияж, красная гвоздика, ботинки из дикой кожи, голубой. Подвел нас к картине «Отравительница» и объяснил, что он нарисовал ее кровью своего сердца. Выражения достаточно. В сумерках за окном каштан и цветущая бузина. В спальне кровать поставлена наискосок, на четырех стойках и чем-то вроде балдахина из красной материи. Туалетный столик. Два гребешка среди вещей. У обоих сломанные зубья. Вокруг в тесноте сгрудилось общество. Глупые вопросы, глупые ответы. Гита Альпар. На этот раз блондинка.
Потом ресторан «Голубь» с графиней Эдельсхайм и Э. На дощатых столах зелень и пиво. Хорошая пивная. Еще здесь Илли, самая юная из Эдельсхаймов, англичанка, тонкая, симпатичная и бледная, и Брунсвик. Э. пьяна. Мило. Забыл все адреса. Затем мы с Э. в баре «Тавиан», рандеву с Борнемиса. Бар оранжевый, красный, зеленый, синий. Ужасно. Великолепный ударник-негр. Через Беппо, который играл на губной гармонике, заняли денег. Знали его по Берлину. Затем «Плантаже», ресторан голубых. Красивая мулатка. Борнемиса объяснил, что это еврейка из Драйтроммельгассе. Потом «Попугай», пыльный, огромный сарай. Бар «Аризона». Внизу за столом первые настоящие голубые. Мисс Аризона с альбомом автографов. Мы с Борнемисом расписались как Арнольд и Стефан Цвейги. Потом пожалели. Расставшись с Э. встретили Риа. Привлекательная. Хочет быть не просто девушкой из бара. Любви. Назад в «Мулен Руж». Там Борнемиса произвел сентиментальную атаку на Э. Сначала женитьба. Потом дружба. Затем рандеву в каком-то отеле с маленькой датчанкой. Погода в Пеште меняется быстро. Е. независима. В пять часов вернулись в отель. Все еще те же буро-желтые розы в утреннем свете, дуновение Бога, влажное от дождя и свежее, забыли обо всем, что было до этого, тихий смех, разговоры весь день, чувство большой надежности друг с другом, и магическое сияние надо всем.
22.05.<1936. Будапешт>
Пятница. Обед у графини Маргит Бетлен. Скучно. Умер Шандор Мараи*. Мягкое, полное лицо с меланхолическими темными глазами. По дороге домой немного поговорили о композиции одной из работ. Тон, атмосфера, мужеское и человеческое – это главное. А композиция – это скорее нечто эпизодическое. Верно не совсем, но что-то в этом есть.
Вечером у Эдельсхаймов с Э. Немного выпили, потом с матерью и ее тремя прекрасными дочерьми прошлись по улице на вечеринку у барона Франца Хатвани. Очень красивый дом. Прекрасные картины, мебель, красивые ковры. Хозяйка дома стройна, как у прерафаэлитов, белокура и, скорее всего, до симпатичности глупа. Он – маленький седовласый еврей с очень короткой шеей. Художник. Прекрасная терраса, обращенная на Дунай, с видом на огни города. Какое-то время поговорил с Сиа Ратней, дочерью Эллы Эдельсхайм. Юна, своевольна, благодаря воспитанию полностью лишена представления хотя бы о толике жизни, трогательно. Е. в окружении и осаде мужчин. Графиня Тахер, дерзко-красивая, блондинка, откуда-то из мрака. Потом сидел за печкой с Эллой Эдельсхайм и молодым махараджей из Капурталы в ателье Хатвани. Пили абрикосовое вино. Большая дружба с индийцем. Вино скоро кончилось. Элла распорядилась принести новое из ее дома. И его выпили. Пришел хозяин дома с ключом, открыл одну из картин и показал под ней нечто свинское, однако настоящего Курбе. Тоже нечто! Пришла Э., рассказала о попытке изнасилования в саду со стороны некоего поляка. Сказала, что еле спаслась. Что я должен был ее спасать. Показала мне этого петуха. Я предложил ему две рюмки вина. Не мог же я его, к сожалению, побить. Я бы этим мог только скомпрометировать Э. Петух что-то заподозрил и пить больше не стал. Только шампанское. Хорошо, тогда шампанское. Я уклонился. Вернулся к тонущему под развевающимися флагами махарадже, который, как стойкий солдат, пил все подряд. Мне весьма понравилось, как он напивался. Слуга уронил стакан с малиновым мороженым на платье Эллы Эдельсхайм. Она стойко вынесла это. Наконец появилась, как коршун, графиня Тахер, чтобы поздороваться с Эллой Э. Уже несколько часов, как индиец изменяет ей с Эллой Э. и со мной. Вряд ли уместно приветствие с кинжальной сердечностью. Тем временем снова возник поляк. Я опять бросился на него. Он увернулся, пил мало, был уже довольно пьян от абрикосового вина, но снова приставал к Э. Я сказал ему, будет лучше, если он пойдет домой. Оттер его подальше. Он еще пытался протянуть Э. руку. Для меня это уже слишком. Я отвел ее ногой, встав перед ним над диваном. Повторил еще раз: будет лучше, если он уйдет. Он ушел. Я и сам был довольно пьян. Увидел трех других детей Пешта с Э. Хозяин дома среди них. Отошел от нее, так как четверо – уже перебор. Когда-то надо уйти. Усталая, белокурая, бравая хозяйка дома. В машине Э. заявила мне, что не надо было так поступать с поляком. Некоторые так или иначе это заметили. Я вдруг взорвался. «Зачем тогда ты мне сказала, что я должен тебе помочь? Если женщина подобное говорит мужчине, с которым она в подобных отношениях, тем более уже выпившему, то должна соображать, что все может случиться!» Страшно разругались. Злость из-за того, что не смог как следует наказать поляка, злость на Э., злость на себя, на Бога и мир. Хотелось все крушить. Крушить все до основания! Любовь тоже. Все поломать. Доставил Э. в отель. Смотрел, как она идет к лифту. Видел ее откинутую голову. Ее взгляд. Знал, это последняя ночь, уже рассветные сумерки, расставание. Тупо стоял. Поехал к парижанке в «Грилль», остров маргариты. Там встретил махараджу. Там было еще больше народу. Не могу вспомнить точно. Какой-то Николаевич. Пил с индийцем. Большая дружба. Музыка над столом. Две или три девицы из бара. Милый управляющий, который все время удерживал нас от выпивки. Наконец в девять часов в «Палатино», завтрак. Чудесное солнце. Махараджа уже не выдержал, исчез. Зеленый газон, небо. Некоторое стеснение перед официантами. Такси. Злость на Николаевича. Высадил девиц, Николу, он стоял во фраке среди шума улицы, отель, комнату запер, чтобы Э. не могла войти, все еще злость, заснул.
Проснулся, потому что Э. была в комнате, попросила консьержку открыть комнату. Была уже с шести часов все время у моей двери. Уже в страхе позвонила Элле Э. Я не знал об этом. Сказал, пусть она уходит. Все еще зол. Она в слезы. Страшно заплакала. Я протрезвел. Молчал. Взял ее за руку. Не мог ничего сказать. Она громко плакала. Чувствовал, меня проклинала. Наконец поднялся. Спустился с ней вниз. Попытался объясниться. Она тоже. Она уже собралась. Комната пуста, не убрана. Где-то поели. Где, не помню. Искупались вечером еще раз. Снова поднялись. Собрали последние вещи. Поехали на вокзал. Она рассказала мне, что даже хозяин дома наверху при прощании, когда она забирала свой плащ, попытался ее поцеловать за гардиной. Седой Хатвани. Смеялась. Чудесно, что она уже не упрекает, она готова, пытается все забыть, забудет. Я, напротив, задница. Почему только в задниц так влюбляются. Польди* появился у поезда. Расставание. Расставание. Веющая, вздрагивающая, прощающаяся одинокая рука под старым небом, пустым, опустошенным вечером, веющая рука среди многих скользящих, пролетающих черных железных столбов.
Вечером ужинал с Тутчами* в «Геллерте». Цыган играл все песни для себя одного. Без Э. Фрау Тутч* захотела в «Паризьен Грилль». Хотела увидеть, что я натворил. Из-за меня. Бедные люди, они во всем хотят принять участие. Тоска по хорошему обществу. И всегда мимо. В «Грилле» большой прием. Фрау Тутч сияет. С гордостью оглядывается. Мне все равно. Выпил абрикосового вина. Появились скрипачи, играли великолепно. Медленно. Тепло. Девушки танцуют. И те вчерашние. Прекрасная картина. Еще абрикосового вина. Молодой управляющий: «Зачем вы так много пьете? Это же так дорого». Добрый малый. Наконец ухожу. Управляющий проводил до двери со словами: «Если вы придете завтра, мы принесем вам в отель бутылку нашей абрикосовки». Посмотрим. Кивнул. На мосту через Дунай Тутч посадил меня в такси. Поехал в «Мулен Руж». За соседним столом театральное общество. Подсел к ним. Потом остался с каким-то журналистом. И еще красивая, сияющая девушка, которой я послал бутылку, не ожидая ничего в ответ. Мы потом заходили в разные рестораны, становившиеся все меньше, только с одним пианистом. В одном из них мы нашли спящего великолепного ударника-негра из Тавиана. Он спал и, бесконечно устав, не сгибаясь, сидел за своим пивом. Потом проводил домой девушку. Она не хотела. Плакала. Тогда доставил ее к жениху, врачу. Думаю, что это был сумасшедший дом. Она плакала. Была расстроена. Не хотела брать деньги. Что-то с ней случилось. Что-то сломалось. Родители, или врач, или жизнь. Была такой сияющей в ресторане.
26.05.<1936. Вена>
Вена. Позвонил Рут*. Она пришла к портному Книце. С начала 1933 года больше не видел. Нежные воспоминания. Нежное настоящее. Все осталось, только легкая тень лет, которая делает их еще слаще, тенистее, прекраснее. Пошли в бар «Гранд-отеля», пара мартини. Она была легка, воздушна, счастлива, и, как она меня уверяла, в первый раз раскована. «Это конец», – сказал я. «То, что ты здесь, – произнесла она, – сделает меня навсегда счастливой». «Это конец», – подумал я. Она ушла. Я поехал к Шенеру. Обедал в саду один. Цвели каштаны. Потом в отель. Поднялся, кто-то бросился мне навстречу, я сначала не понял кто, потом я узнал ее. Ханзи, дочь Т.* Она запыхалась, решила остаться, хотя собиралась вскоре ехать в Брно, если вечером я соглашусь с ней поужинать. Я согласился. Я никогда не могу отказать, черт возьми!
После полудня Рут. Радостная и милая. Нежное воспоминание.
Вечером ужинал с Ханзи в «Гранд-отеле», потом в разных барах, все мертво, с каким-то легким запахом плесени, усталый, скучающий, радостный, что наконец вернулся в отель. Один в комнате. Устал. Плохо выспался. Слишком много курил.
30.05.<1936. Вена>
30 мая. С утра Рут. Разговор о том, действительно ли это конец. Нет, естественно, да. Расставание с кем-то – это всегда расставание с самим собой. Лодка, с горсткой огоньков воспоминаний, лодка, плывущая все дальше во мрак. Становится прохладней. Но было ли когда-либо тепло? Не было ли это потерей уже двадцать лет назад? И был ли я когда-нибудь богат?
Днем сборы. Новые костюмы и белье вперемешку со старым. Потом через силу позвонил Яне*. Она пришла. Внизу, в зале, Рут, Ульрих* и еще кто-то. Мельком увидел Адриенну Томас*. Понравилась мне больше, чем в первый раз. Прощание. Яна со мной на вокзал. Опоздание на три четверти часа. Прогулка вдоль поезда. Женщина, похожая на Беттину*, в окне поезда. Отдал Яне оставшиеся шиллинги. Отъезд. Вагон-ресторан. Официант посадил за мой стол девушку; рыжие волосы, очень бледная, зеленоватые глаза, удивительно прозрачная и полна привлекательности, сильно напомаженная нижняя губа, большой рот. Артистка. Ирмгард Келль. Едет в Лугано на полмесяца. Выпили вместе немного вина.
05.06.<1936. Порто-Ронко>
Солнечная погода. Усталость, не только в теле. Писал письма, немного. Пишу без охоты. Как письма, так и книги. Послеполуденный сон, потом поехал в деревню. Встретил Викторию Вольф. Посидел с ней перед «Вербано». Разглядывали публику. Поехал домой. Внезапная усталость. Помылся. После этого стало лучше. Кажется, немного простыл. Что-то я слишком устаю для своего возраста. Возраст. Я не знаю, чего я хочу. Цели? Боже мой, что это за цели, в которые надо верить! Если я не знаю, откуда, куда, зачем, – чем могут быть тогда все эти цели, если не блаженным самообманом? Даже героизм может наскучить.
О, какая кожа цвета персика – нежное счастье секунды. Глаза любимой – чужие глаза мира. Любовь – не что иное, как несколько пестрая смерть. Смертельная борьба начинается в момент рождения – прощание с первой близостью. Ах, мы уже так давно это знаем, что устали думать об этом. Голубые мотыльки пролетают над озером. Голубое падение в глубину, в которой сверкает молния, и тихий гром.
Любезной сердцу моему была ты,
Возлюбленной на час!
«Возлюбленная на час» – понимаешь, что это значит?
Не любимой, о нет, но возлюбленной – точно!
12.06.<1936. Венеция*>
Выехал утром около одиннадцати. Комо, Лекко, Бергамо, Бресция, Венеция. Между Бресцией и Венецией тучи и гроза. Дорога от Местра к Венеции очень широкая, новая, красивая. Въезжаешь в Винету, которая выныривает из воды. Современные гигантские гаражи. Потом с багажом в гондолу, и в сумерках, при свете первых фонарей, под дальними вспышками зарниц позади нас, над морем, через Большой канал, хаос малых каналов, перспективы, великаны домов, мосты и мостики, внезапно выныривающие садики у площади Святого Марка, и отель «Даниэли». Красное, красивое здание, прекрасно выполненное в стиле палаццо. Комнаты, впрочем, старые, обстановка скромная. Вечером с Э. на площади Святого Марка – чудесные летящие обрывки облаков в ночном небе, светлые и торопливые над Дворцом дожей, который великолепен, – и таверна на площади. Много вина и омаров. Спокойное настроение после дерганного, вечно полного слишком запоздалого раскаяния настроения дня, когда перед обоими уже мерцал, пугая, вопрос о расставании. Ночью гудки кораблей. Крики и временами плеск воды.
16.06.<1936. Лорана/Истрия>
Солнце. До полудня купались. Поспали. К вечеру поехали в Абазию. Сидели на пляже. Глазели на публику. Не стоит говорить, что у буржуазности нет нюансов. Нет ничего печальней, как видеть пары, над которыми нависает усталость обыденности. Покрытая пылью любовь; огород чувств. Вечер с огромным каменным блюдом горизонта, ветер из тысячелетий, мимолетный блеск чудовищного мгновения. Бытие – кто знает, что с ним делать? Ломовые лошади жизни, вечный сор природы – были ли нужны тысячелетия, чтобы все это нагромоздить? Стоило ли ради неизвестной цели потратить столько усилий? И не набегает ли просто, волна за волной, тысячелетие за тысячелетием на этот пляж, ни на шаг не обгоняя друг друга? Сколько лет этому миру? Тридцать восемь лет – как и мне.
Удивительная ночь и очень беспокойная. Мне снилось, что должен умереть кто-то, кто ее знает. Вечером звонил в Берлин. Странно, что служанке, которая хорошо знает Э., снился такой же сон.
25.06.<1936. Порто-Ронко>
На следующее утро* Э. рассказала, что ей было плохо. Охватил сильный страх, надо позвать слугу спустить чемоданы. Ждал наших друзей. Ходил купаться. В полдень мы уезжали. Управляющий широко улыбался. Мы тоже. И слуга в машине тоже. Был один из друзей. Весь путь до Лугано по автостраде ничего, кроме смеха над деталями этого вечера. «Если бы Энтинг* знал это, – сказала Э. – Он думает, мы провели в слезах наш последний вечер, а вместо этого напились, шум и гам».
Поели в Комо. «Метрополь». «Свиссотель». Очень хорошо. Печень. Смотрели на отдыхающих в узких штанах на подтяжках. Ходили, не стесняясь, молодые, с дамами, уводили их. Озеро вышло из берегов. Лодки примыкают прямо к площади. Маленький мальчик играет в кустах. В Лугано к Лидо. Купались. Затем на вокзал. Э. уехала. Уехала.
До Порто-Ронко один. По дороге въезд запрещен. Назад через Беллинцону. Порто-Ронко. Там Петер с Беттиной. Несколько прохладное приветствие. Собаки. Поиграл с Билли. Вокруг носились три молодые кошки. Посмотрел почту. Рано лег спать. Все несколько странно. Начал читать книгу Каца*. Одинокая жизнь.
28.06.<1936. Порто-Ронко>
Воскресенье. Дождь.
29.06.<1936. Порто-Ронко>
Понедельник. Дождь. Вечером один в «Монте-Верита». Ничего не происходит.
08.07.<1936. Порто-Ронко>
Дождь. Читал пьесы Оскара Уайльда. Отличные диалоги. Немного поработал*. Беспокойство. Думал об Э. Мне ее не хватает. Заметил, как я потерян. Ленив, нерешителен, небрежен, пассивен. Мне нужен рабочий кабинет. Но это, возможно, лишь отговорка. Придется принять снотворное.
15.07.<1936. Порто-Ронко>
Среда. Дождь. Солнце. Позвонил Э. Мне ее не хватает. Кажется, мне очень далеко. Странно, что политика приводит к тому, что невозможно увидеться, когда хочется. Э. ищет для меня животных. Предлагает мне какого-то тукана, – еще ворона, – и победителя имперского конкурса кота Дионисоса. Ворон ворует, тукана сожрут собаки, – и победитель имперского конкурса так одичает, что будет нападать на людей.
Ворон еще как-то интересен, – но у нас слишком мало столовых приборов.
16.07.<1936. Порто-Ронко>
Четверг. Солнце. Эдит, сестра Петер, прибыла с мужем в Локарно. В старом, добром, маленьком «Опеле», через Италию. После полудня Петер отвезла меня туда. Обедали в Вербано. Людей мало. Фройляйн Тухман. Декоративная еврейка. Но не хочет такой казаться. Вечером отослал Беттину спать, доставил Эдит и Шл*. Отношения в Берлине. Смешно, отвратительно и жутко. Новейшая шутка: людей прокатить по книжным полкам и потом избить до полусмерти. И женщин. К олимпиаде прекращена любая антисемитская пропаганда.
07.08.<1936. Порто-Ронко>
Работалось лучше*. Закончил сцену в баре. К вечеру появился Людвиг*. Так легко наблюдать. Поза, тщеславие, талант убывает. Весь вечер проболтал, вот так часто вместо работы.
19.08.<1936. Порто-Ронко>
Среда. Утром звонил Э. Устал. Купался. После полудня эмигрант, референдарий, тридцать четыре года, еврей, Игнац Хайн, говорил, как Э. Франк. Дал денег, приютил, билет в Милан. Весь вечер думал об этом. Печально. Порядочный человек, перед пустотой, быть может, потерян. Был рад, что мог поговорить. Без денег, но костюм в хорошем состоянии и туфли белоснежно натерты мелом. Проклятая банда за границей.
01.09.<1936. Порто-Ронко>
Вторник. Сияющая синева осеннего дня. Вода колышется, еще теплая. В полдень водолазы из Цюриха искали утопленника*. После полудня заглянул в книгу. Радио. «Травиата» из Милана. Военная сводка из Испании. Ночная музыка Бетховена. Полнолуние. Волшебно. Черный остров в синем сиянии. Утром бабочки. Лимонница и павлиний глаз. В Испании стреляют.
Файльхен* купил для меня греческий сосуд и русскую пивную кружку с видом Везувия. В Испании стреляют.
Утром позвонила Э. Но в Испании.
03.11.<1936. Порто-Ронко>
Письмо от Эрны*. Хочет приехать. Что-то серьезное. Ломал голову, что могло случиться. После полудня телеграфировал, что вечером позвоню. По телефону ничего не захотела сказать. Загадочно. Беспокоюсь, какие у нее трудности. Позвонил еще раз – пусть едут срочно, не откладывая на субботу. Хотел уточнить, в чем дело.
04.11.<1936. Порто-Ронко>
Установил новый выхлоп в машине. Вечером с Вальтером* в Лугано, забрать Эрну. Она приехала с мужем*. Все тревоги пустые. Им был нужен только мой счет в марках, чтобы строить дом. Хорошее общество. Из-за этого волнение. В двенадцать с Вальтером обратно. Он вел машину хорошо.
19.11.<1936. Порто-Ронко>
Работал. Все еще не завершил семнадцатую главу*. Телеграмма Клемента*. Написал Уин*. Эллен* с корректурой. В декабре начнется печать. Отправил в «Галлимар»* первые девять глав.
15.12.<1936. Порто-Ронко>
Весь день занят уборкой. Письма последних лет, рукописи. Порвал.
16.12.<1936. Порто-Ронко>
Уборка. Отослал рукописи. Вечером ужинал с Людвигом. Странно. Почувствовал контраст, как бывает редко. Почти никакого контакта. Литератор со всеми слабостями. Хороший рассказчик анекдотов. Оплетен тщеславием и честолюбием, как мертвое дерево плющом. Рассказал о встрече ПЕН-клуба в Буэнос-Айресе. Ну и шуты гороховые, видимо, там собрались. От ужаса выпил почти всю бутылку вишневки.
17.12.<1936. Порто-Ронко>
Уборка. Рвал письма. Все еще. Отличная погода.
19.12.<1936. Порто-Ронко>
Воскресенье. Получил почту, заплатил по счетам, снял деньги. Отличная погода. Синее небо, снег на горных вершинах, белый туман на другом берегу, чайки, гости с севера, легкий воздух. Цветут примулы, мать-и-мачеха, фиалки и зимний жасмин – розы еще цветут. На газоне играют собаки, Пат и Шпац, Дон Кихот и Санчо Панса. Сидел на солнце на верхнем балконе. Через час уже загорел. Сладкая жизнь контрастов. Май в декабре.
Купил словарь-разговорник. Вершина буржуазности. Но весьма хорошо при слабых знаниях и с такими пробелами.
Четверг, 18.03.1937, Порто-Ронко
Туман. Мягкий, легкий свет. Слабый дождь. Вечером тренировочная воздушная тревога в Асконе. Светомаскировка в Лаго-Маджоре.
В саду расцветают нарциссы, примулы, мать-и-мачеха, незабудки, первые тюльпаны и камелии и большое японское сливовое дерево. Перед самым домом мимоза.
Две недели в постели. Легкое воспаление легких. Осложнение затянувшегося гриппа. Медленное выздоровление. Температура. Долгая усталость.
Два месяца провел в Санкт-Морице. Вначале гулял, потом больше сидел в баре. Почти забытая карусель из коктейлей, вечеринок и болтовни. Леони Улам, Арпад Плеш, – Галиция и Венгрия в тирольских нарядах; Миша Улам – тихий, мягкий, скромный, владелец отеля «Париж» в Китцбюэле; Кейт Фрезер – обычно пьяный, уже с бредовыми идеями: убить себя или Бланкиту; Бланкита – блондинка, с темными раскосыми глазами, всегда до последнего остается в баре; Луис и Мари Бромфильд; Жорж Хокинс, Генри Бернстайн – с тяжелым, еврейским профилем, с сердечной болью при танцах и повадками старого бонвивана, хорошие повадки; Редди Ремонд, Хальгартен, Элеанор Бордман, Кей Фрэнсис, Дорис Хаултон – розовая, по-венски полная, с седоголовым сыном; Энн Чамей – милая, неопрятная, с отвратительно выглядящим мужем; Роза Уорвик – красивая, спокойная, лишь иногда швыряющая в баре бокалы; главное действующее лицо при битье бокалов – Квинсберри; Фокси, Рене Фоньялаз, Базиль; кегли в Стефании; Дэвид Крейг; Бунау-Варилла со сломанной ногой. Лотфаллах – седой, египетский и ревнивый к блондинкам; Тереза Паллавичини; Жорж Сименон, который пишет только шесть романов в год; режиссер Вилер; клуб «Шаттлекок». Немецкая команда по бобслею: Хахман, Фонхоф, Хильдебрандт; Элла Эдельсхайм с дочерью, Джерри Патай, прекрасная Хум-Хедевари, несколько располневшая; Айно Берго – очень красивая и глупая – с Гансом Потом. Грета Балль-Гольдман – блондинка, очень красивая, Гизела и Хеннинг Кригер. Трагическая миссис Картврайт. Чито Филомарино-Бителло. Марк Курбон и сцена бокса с аргентинцами. Пегги Грипенберг. Хеди*. Паула Штук. Лени Рифеншталь. Бетти, Ральф и Примроуз Харборд. Абед. Мари-Луиза Графенрид. Андре Дурст. Пеги Джойс. Ное – вечный соискатель. Майкл Фармер, Гарри Морган, Мартино, Макэвойсы, Серж и другие.
Уже почти забыл.
07.04.<1936. Порто-Ронко>
Утром у доктора Занолини*, по поводу разрешения на пребывание Петер. Днем лежал на солнце. Позже Хаусдорф*. Вдруг разыгрался прострел. Смоляная ванна. Пластырь. В десять часов вечера слушал коммунистическое радио из Германии. Удивительное мужество передавать это. Коротковолновый передатчик, возможно, установленный в машине. Хорошая слышимость, несмотря на помехи.
Выпил «Накенхаймер 20, Гундерлох». Сладкое, очень полное, букет мечты. Единственная бутылка, сохраненная для Цука. Но кто живет в эти времена, не задумываясь, как обычно.
Поздно вечером гроза.
У писателей задница должна быть в порядке. Прострел – это вовсе не стимул. Славу в большинстве случаев высиживают. В остатке счастье или головокружение – с некоторыми исключениями. О Ли Бо*!
Аромат глициний. Из садов Локарно на всех улицах аромат мимозы. С долин Испании запах крови по всей Европе. И по всему миру смердящий запах разложения тяжелых сердец. Проклятое столетие! В войну вмешались слишком многие в 1914–1918 – теперь слишком немногие и не те. Мир в мире, или, по крайней мере, в Европе, зависит от двух тщеславных клоунов*, которые становятся все наглее от того, что все меньше чувствуют сопротивление.
11.06.<1937. Порто-Ронко>
Тепло. Гроза. Купался. Днем Эмден* в бегстве от налогов. У Петер болит горло. Болят железки. Странно.
Тем не менее, солнце и жажда. Два дня, Люцерн, Цюрих. Встретил Кнопфа из «Метро-Голдвин»*. В Цюрихе вечером Гольдштейн. Потом у торговца коврами Видала. Пил турецкую ракию. Похожа на абсент. Смотрел семейные фильмы. Отвратительно. Потом Вюшерхов. Семья Алкалей, Гольдштейн. К счастью, Оттхен* и Эстер Пидоль, элегантная, в огромной шляпе. Напряженность между женщинами. Гольдштейн с поцелуем к баронессе. Психологически забавно. От безнадежности стал гадать по руке, вслепую. На это последовали признания. Все сходилось. Так бывает. Вечером звонок от П. На следующее утро терраса «Бор-о-Лак». Грейпфрутовый сок с шампанским. Перед этим «Мэрки, Бауман и Жакет»*, Кифер. Звонила Хелен Гессе. Гольдштейны. Постепенно собрались Гольдштейны, он с бриллиантовым кольцом, в светлом костюме, с дорогим галстуком, и она с вопросом ко мне: действительно ли я написал «На Западном фронте без перемен»? В это нельзя поверить при таких переменах в жизни, и не усомнилась, когда я ответил: «Нет, вовсе не я». Регент из Цюриха с женой, их приволокли Гольдштейны, Файльхен и Марианна*, и, слава богу, Хелен Гессе. Все обедали на террасе. Не мог ни от кого отделаться. После всего еще ужасная адвокатка, Вертхайм, прототип развязной полуобразованной еврейки самого дурного пошиба. Коллега Гольдштейнов. Все только странно, по крайней мере. Еще раз все перед поездом. Приятна только Хелен Гессе. Файльхен и Марианна милы.
- Фиаско
- Гэм
- Тетушка Хулия и писака
- Мерзейшая мощь
- Переландра
- Фиеста
- Эндимион
- Престиж
- Маленькая хозяйка Большого дома
- Хождение Джоэниса
- Размышления о гильотине
- Зима тревоги нашей
- Фамильная честь Вустеров
- Луна и грош
- Квартал Тортилья-Флэт
- Война миров
- Смерть в кредит
- Человек в лабиринте
- Если однажды зимней ночью путник…
- Дочь времени
- Райские пастбища
- Когда я умирала
- Доводы рассудка
- Золотая Чаша
- Осквернитель праха
- Осколки чести
- Железная пята
- Сирены Титана
- Завтрак для чемпионов
- Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. Т. I
- Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. Т. II
- Нищий, вор
- Невидимые города
- Заводной апельсин
- Зримая тьма
- Футурологический конгресс
- Сумма технологии
- Былое Иакова
- Избранник
- Признания авантюриста Феликса Круля
- Солярис
- Посмертные записки Пиквикского клуба
- Приключения Оливера Твиста
- Тайна Эдвина Друда
- Бойня №5
- Галапагосы
- Колыбель для кошки
- Малый не промах
- Эдем
- Мне бы хотелось, чтобы меня кто-нибудь где-нибудь ждал…
- Демиан
- Мост
- Жизнь двенадцати цезарей
- Миссис Дэллоуэй
- Дом с привидениями
- Игра в бисер
- Наследники
- Опрокинутый мир
- Степной волк
- Петер Каменцинд
- История
- Дживс, вы – гений!
- Контрапункт
- Гений и богиня
- Бесы Лудена
- Обезьяна и сущность
- Серое Преосвященство: этюд о религии и политике
- Калевала
- Ваш покорный слуга кот
- Тысячекрылый журавль
- Тысяча благодарностей, Дживс!
- Машина пространства
- Кольцо царя Соломона
- Возвращение со звезд
- На маяк
- Сердце – одинокий охотник
- Песнь о Нибелунгах
- Голод
- Голем
- Трое на четырех колесах
- Глас Господа
- «Подлинные имена» и выход за пределы киберпространства
- Больше чем люди
- Люси Краун
- И после многих весен
- Бильярд в половине десятого
- Вершина холма
- Где ты был, Адам?
- Дом без хозяина
- Современная комедия
- Воронья дорога
- Тереза Дескейру
- Всем стоять на Занзибаре
- Умм, или Исида среди Неспасенных
- Тошнота
- Стена
- Мухи. Затворники Альтоны
- Почтительная потаскушка
- Ставок больше нет
- Орландо
- Ваша взяла, Дживс!
- Этот неподражаемый Дживс
- Шаги по стеклу
- Город
- Карманный оракул
- Девяносто третий год
- Человек, который принял жену за шляпу, и другие истории из врачебной практики
- Маг
- Допустимые потери
- Звездные дневники Ийона Тихого (сборник)
- Радость поутру
- Непобедимый
- Жизнь
- Рассказы о пилоте Пирксе (сборник)
- Расследование
- ГОЛЕМ XIV
- Под сетью
- Мандолина капитана Корелли
- Последнее лето Клингзора
- Исповедь
- Апология истории
- На мраморных утесах
- Посоветуйтесь с Дживсом!
- Так держать, Дживс! (сборник)
- Тетки – не джентльмены
- Держим удар, Дживс!
- Что-нибудь эдакое
- О природе вещей
- Мысли
- Прекрасные и обреченные
- Так говорил Заратустра
- Незнакомка из Уайлдфелл-Холла
- Пол и характер
- Письма к друзьям
- Праздник, который всегда с тобой
- Остров доктора Моро. Первые люди на Луне (сборник)
- Восстание масс
- Воспоминания Адриана
- Доктор Фаустус
- Возраст зрелости
- Сны Эйнштейна
- Носорог
- Мистер Эндерби. Взгляд изнутри
- Галлюцинации
- Записки о Галльской войне
- Нравственные письма к Луцилию
- Из замка в замок
- Происхождение семьи, частной собственности и государства
- 1985
- Ружья, микробы и сталь. История человеческих сообществ
- Жестокий век
- О дивный новый мир
- Остров
- Двери восприятия. Рай и ад
- Политика
- Скотный Двор. Эссе (сборник)
- Диалоги. Апология Сократа
- Семя желания
- Белый Клык. Зов предков (сборник)
- Ярмарка тщеславия
- Пигмалион. Кандида. Смуглая леди сонетов (сборник)
- Квартал Тортилья-Флэт. Консервный ряд (сборник)
- Зима тревоги нашей
- Государство
- Странная история доктора Джекила и мистера Хайда (сборник)
- Воришка Мартин
- Зов Ктулху (сборник)
- Афоризмы житейской мудрости
- Бегство от свободы
- Солнечные берега реки Леты (сборник)
- Гобсек. Отец Горио (сборник)
- Мифы Ктулху (сборник)
- Психология масс и анализ человеческого «я» (сборник)
- История западной философии. Том 1
- История западной философии. Том 2
- Сиддхартха. Путешествие к земле Востока (сборник)
- Время должно остановиться
- Ромео и Джульетта. Отелло (сборник)
- Эмма
- Привет, Америка!
- Охотники за микробами
- Наедине с собой. Размышления
- Мартовские иды. Мост короля Людовика Святого (сборник)
- Время-не-ждет
- Логико-философский трактат
- Возвращение в дивный новый мир
- Север и Юг
- Я захватываю замок
- Долгая долина
- M/F
- Времетрясение
- Конец детства
- Мудрая кровь
- Корпорация «Бог и голем» (сборник)
- Сонная Лощина
- Почтальон всегда звонит дважды (сборник)
- Шерли
- Любовь к жизни (сборник)
- Похвала глупости
- Цезарь и Клеопатра (сборник)
- Ночной полет (сборник)
- Приключения Шерлока Холмса. Возвращение Шерлока Холмса
- Фейнмановские лекции по физике. Современная наука о природе
- Слова
- Гертруда
- Король Лир. Антоний и Клеопатра (сборник)
- Метафизика
- Этюд в багровых тонах. Знак четырех. Записки о Шерлоке Холмсе
- Антихрист. Ecce Homo. Сумерки идолов
- Отсрочка
- Смерть в душе
- Ужасные дети. Адская машина
- Тихий американец
- Логика
- Сингулярность
- Женщина-левша
- Крэнфорд
- Одинокий мужчина
- Двойная спираль
- Руководство для желающих жениться
- Групповой портрет с дамой
- О науке и искусстве
- Письмо незнакомки
- Счастливчики
- Дары волхвов
- Своя комната
- Собака Баскервилей. Долина Страха
- Дао дэ Цзин
- Письма к молодому поэту
- Выбор Софи
- Нарцисс и Златоуст
- Я и Оно
- Двадцать четыре часа из жизни женщины
- Архетипы и коллективное бессознательное
- Дай вам Бог здоровья, мистер Розуотер
- Синяя борода
- Матерь Тьма
- Неведомый шедевр
- Мир как воля и представление
- Десять величайших романов человечества
- Цветы зла
- О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов
- Последний день приговоренного к смерти
- Время – деньги. Автобиография
- Принципы коммунизма. Манифест Коммунистической партии
- Советы молодому ученому
- Чрево Парижа
- Степфордские жены
- Феномен самости
- Этика
- Страстная мечта, или Сочиненные чувства
- Сага о Форсайтах
- Кошка на раскаленной крыше. Стеклянный зверинец
- Прощай, Берлин
- Охота
- Критика способности суждения
- Мария Антуанетта. Портрет ординарного характера
- Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной
- Некрономикон. Книга запретных тайн
- Росхальде
- Законы
- Алая чума. До Адама
- Психопатология обыденной жизни
- Кентервильское привидение
- Античная комедия
- Нищета философии
- Серебряные коньки
- Последний магнат
- Учение о цвете
- Хижина дяди Тома
- Дневник незнакомца
- Полковнику никто не пишет
- Охота на Снарка. Пища для ума
- Ночлег Франсуа Вийона
- О боли, горе и смерти
- Энеида
- Ворота Расёмон
- Искусство побеждать в спорах. Мысли
- Насморк
- Сильна как смерть
- Первый человек
- Сердце тьмы
- Избранные речи
- Его прощальный поклон. Архив Шерлока Холмса
- Хендерсон – король дождя
- Нераскрытая самость
- Германт
- О психологии бессознательного
- Курортник
- Миссис Крэддок
- Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта
- Алая буква
- Замок Отранто
- Счастливая смерть
- Супружество как точная наука
- Музыкальная поэтика. В шести лекциях
- Доказательство бытия Бога
- Феноменология духа
- Тайна поместья Горсторп
- О душе
- Грозовой перевал
- Книга пяти колец
- Голоса летнего дня
- Правила социологического метода
- Фокус-покус
- Тибетская книга мертвых
- Признания Ната Тернера
- Лютый Зверь. Игра. Джон – Ячменное Зерно
- Аргонавтика
- В стране водяных
- Падение
- Трактат о человеческой природе
- Фома. Франциск. Ортодоксия
- Где бы ты ни был
- О государстве
- Маленькие женщины
- Отель с привидениями
- Царство Небесное силою берется
- Воспитание чувств
- Жизнеописания
- Диалоги об Атлантиде
- Лунный камень
- История свечи
- Роза и семь братьев
- Изгнание и царство
- Корабль привидений и другие истории
- Арсен Люпен
- Очерки по теории сексуальности
- 1984
- Беседы
- Дело совести
- Вешние воды
- Дочь Монтесумы
- Две твердыни
- Мастер Страшного суда
- Табакерка из Багомбо
- Пьяный корабль
- Слепец в Газе
- Луна и шесть пенсов
- О скоротечности жизни
- Изнанка и лицо. Брачный пир. Лето
- Тайна Желтой комнаты. Духи Дамы в черном
- Наоборот
- Маракотова бездна
- Сэндитон
- Дорога в никуда
- Проблемы души нашего времени
- Жизнь пчел. Разум цветов
- Спящий просыпается
- Сокровище семи звезд
- Генеалогия морали. Казус Вагнер
- Перелетные свиньи. Рад служить
- Сказания Древней Японии
- Настигнут радостью. Исследуя горе
- Ошибка мертвого жокея
- Под маской
- Смятение чувств
- Мертвая комната
- Подарок от Гумбольдта
- Случайность и необходимость
- Волны. Флаш
- Апология математика
- О психоанализе
- Психопатология обыденной жизни. О сновидении
- Ангел западного окна
- Сатирикон
- Страшные Соломоновы острова
- Теория нравственных чувств
- Революция надежды
- История
- Десять дней, которые потрясли мир
- Маленькая принцесса
- Фиолетовый сон
- Анабасис
- Личность и государство
- Рубаи
- Чарующий апрель
- Осень патриарха
- Опыт закона о народонаселении
- Начала политической экономии и налогового обложения
- Комната с привидениями
- Записки врача общей практики
- Приключения Оги Марча
- Наука жить
- Колокол
- Реальное и сверхреальное
- Ворон
- Экономическо-философские рукописи 1844 г.
- Маленькие женщины
- О свободе воли. Об основе морали
- Формирование общественного мнения
- Самый богатый человек в Вавилоне
- Старшая Эдда
- Тотем и табу. Будущее одной иллюзии
- Мера всех вещей
- Дублинцы
- Флатландия
- Тайна семьи Фронтенак
- Философия права
- Фиалка Пратера
- Повесть о прекрасной Отикубо. Повесть о старике Такэтори
- Кармилла
- Категории. Об истолковании
- Человек из очереди
- Пагубная самонадеянность
- Непобежденные
- Мадонна в черном
- Эвмесвиль
- Проблемы метода
- Провокация
- Хорошие жены
- Творческая эволюция
- Неведомому Богу
- Легенды о Христе
- Стратегемы
- Термитник Хеллстрома
- Буря. Двенадцатая ночь. Зимняя сказка
- Зверобой
- Возвращение Арсена Люпена
- Основы метафизики нравственности
- Под сенью сакуры
- Юность Розы
- Психология западной религии
- Человек в черном
- Страдания юного Вертера
- Письма к Милене
- Триумф и трагедия Эразма Роттердамского0
- Рождение трагедии из духа музыки
- Неестественная смерть
- Скафандр и бабочка
- Черный тюльпан
- Растревоженный эфир
- Стадный инстинкт в мирное время и на войне
- О граде Божием
- Тайная история Изабеллы Баварской
- Мистер Скеффингтон
- Жизнь и ее модели
- Удачи капитана Блада
- Ворота Расёмон
- О добывании огня
- Книга чая
- Вербное воскресенье
- Кентервильское привидение
- Бегство от волшебника
- Общественное мнение
- Кнульп
- Выбор
- Я жизнью жил пьянящей и прекрасной…
- Кармен
- Чёрный монах
- Инстинкт и бессознательное
- Беседа с богом странствий
- Тридцать лет, которые потрясли физику
- Первая любовь
- Спартак
- Шиллинг на свечи
- Письма молодого врача. Загородные приключения
- Матерь
- Пропаганда
- Короткое письмо к долгому прощанию
- На каждом шагу констебли
- Лунная пыль
- Ночные крылья
- Люди как боги
- Мизантроп. Скупой. Школа жен
- Жюстина, или Несчастья добродетели
- Отдаленное зеркало: пагубный XIV век
- Пески Марса
- Беовульф
- Любовь и дружба
- Культура и ценность. О достоверности
- История с узелками
- Вырождение
- Венеция – это рыба. Новый путеводитель
- Житейские воззрения кота Мурра
- Максимы
- Смерть по объявлению
- Человек недостойный
- Проблема Аладдина
- Звездные часы человечества
- Змеиный перевал
- Оплот
- Скептические эссе
- Луна над горой
- Каллокаин
- Закат Европы. Образ и действительность. Том 1
- Мысли. С комментариями и иллюстрациями
- Как стать леди
- Золотой осел