1. Superbia
I
Июнь, 2012
До конца смены инспекторам первого мотовзвода 2-го батальона ДПС оставалась какая-то пара часов. После обеда Таганская площадь, известная по всей Москве своими будничными заторами, превращалась в асфальтную пустошь. Не считая, конечно, трафика на Садовом кольце, где в любое время дня и ночи шел плотный поток машин. И все же собирать «урожай» из нетрезвых водителей, владельцев просроченных страховок, грязных номеров и опасливо перестраивавшихся подальше от представителей полиции было весьма проблематично. Один из инспекторов только что отпустил очередного «клиента» после тщательной проверки, обойдясь родительским «аккуратнее будьте». Что не совсем устраивало его напарника, старшего лейтенанта Путейко, который возглавлял их экипаж.
– Степка, Сергеич не оценит, если мы ему белую кипу бланков притащим. Вот чего ты пацана отпустил?
– Тот был чист, – невозмутимо ответил его сослуживец лейтенант Казначеев.
– Лобовуху видел? Черная, как квадрат Малевича!
– Светопропускаемость была 80%. Не прикопаешься.
– А козырек замерял?
– Десять сантиметров от крыши.
– Ну елы-палы, Степ, ну как будто первый день на службе! – Путейко не вкладывал в слова реальное негодование, а потому его напарник не придавал ему особого значения.
– Чем иголку в стоге сена искать, лучше других тормози. Ты следишь за Марксистской, я – за Таганкой.
– И откуда ты такой святой… – Путейко задумчиво посмотрел карими глазами на эмблему торгового центра «Звездочка», где на третьем этаже его ждал сочный говяжий бургер Рональда Макдональда. Сейчас ему ничего не мешало перейти дорогу и встать в очередь с простыми смертными за мясной булочкой и прохладным напитком, но за Степкой нужен был глаз да глаз… Так они Сергеича точно не обрадуют, а напарник был явно не из тех, кто мог прикрыть служебный зад товарища.
Степан и его товарищ Алексей были одними из первых, кому повезло попасть в первое мотоподразделение в их батальоне полиции. Их начальник, командир взвода майор Альберт Меркулов, рассматривал на тот момент кандидатуры молодых ребят, кто не боялся больших скоростей на двухколесных конях «BMW R1200RT». Само собой, руководство всячески посодействовало с обучением и выдачей парням соответствующих водительских прав. Практика использования мотоэкипажей в летний сезон применялась давно. Они отличались большей мобильностью при погонях, что было особенно важно в местах с частыми скоплениями пробок. Таганская площадь в Москве – яркий пример таких сходок водителей, несмотря на сезон отпусков.
Но даже у такой, казалось бы, привилегированной касты инспекторов были и свои трудности в несении службы. В теплое время года дежурство в служебной экипировке доставляло свои неудобства. Из соображений безопасности одежда изготавливалась из плотной ткани, из-за чего ребята обильно потели в светлое время суток, когда стояла ясная погода. Для головы – стандартная кепка, но только когда мотоцикл заглушен, а любое передвижение в «седле» происходило обязательно в шлеме. Сами же мотоциклы сильно нагревались от жары, и пересидеть на них в дневное время долго не получалось.
Больше всех на этот счет любил жаловаться Алексей, протиравший пот со своих русых бровей каждые десять минут. Степан тоже был не в восторге от таких условий, но стойко выдерживал все тяготы службы в жаркий период.
Но, помимо любви к мотоциклам, у ребят было еще одно увлечение в нерабочее время.
– Не звонил Тихону? – спросил Алексей.
– Звонил. Сегодня ночью все в силе.
– Отлично, я как раз в своей воздушный фильтр снял, пошустрей будет.
– Тебе не фильтр надо снимать. Я тебе давно говорил, что твоя «Тойота» уже год как плачет по чип-тюнингу.
– Я тебя умоляю, Степ! У меня друг так обороты повысил себе, и сцепление умерло через два месяца.
– Твой друг поплатился за жадность. Не удивлюсь, если ему угробили весь блок управления. На таких вещах экономить нельзя… – Степан бросил свой взор в сторону Таганской улицы, откуда с ревом летел «ВАЗ-2114». За шустрой машиной отчетливо протягивалось темное облако отработанных газов. – А вот тебе и протокол подъехал.
Степа достал свисток и дунул в него так, что щеки налились алым румянцем, а на серо-голубых глазах выступили капилляры. Взмахом жезла он потребовал от водителя неэкологичной машины остановиться на треугольном островке, очерченном на слиянии Таганской и Марксистской улиц.
«Кстати, как идея – снять глушак!», – вдохновился нарушителем лейтенант Путейко.
***
По возвращению на базу Степан и его напарник Алексей выслушивали с четверть часа нотации от своего начальника, узнав много нового о своей работе после двух лет выслуги на дорожных постах.
– Можете представить, сколько нарушителей могли проскочить за это время? А вдруг пьянгчуга какой проедет, пешехода зацепит, или, упаси Всевышний, ДТП спровоцирует? Потом проверку проведут и выяснится, что виновник происшествия проезжал через ваш пост.
Еще в первые месяцы службы в Госавтоинспекции Степан подметил одну вещь – когда начальство отчитывало подчиненных, оно любило прибегать к официальным фразам вроде «виновник происшествия», а при упоминании высших руководящих должностей полностью называло их звание и должность.
– Альберт Сергеевич, днем там некому нарушать. В обед Таганка – как чисто поле! Мы со Степкой кого только не…
– А ты, Леша, лучше помолчи, ты как старший смены тем более должен быть внимательней, – Альберт Сергеевич сделал глубокий выдох. – Может вам и повезло с таким спокойным участком, но прошу все-таки быть бдительней. Вы в курсе, что сейчас «тайники» по всему Центральному округу раскатывают?
От такой новости Степан лишь слегка приподнял светлые брови, в то время как у Алексея отвисла челюсть. «Тайниками» на местном жаргоне называли сотрудников службы безопасности ГИБДД, осуществлявших надзор за работой инспекторов ДПС. Обычно график проведения таких мероприятий был известен заранее, когда из главного управления по региону спускался соответствующий приказ. Тайники разъезжали по заданной территории в гражданской одежде, с нагрудным знаком и копией приказа на руках. В приказе указывались персональные данные проверявшего, полномочия и сроки проведения проверок. Безопасники могли оценить компетентность инспекторов как при общей «игре в нарушителя», так и устным тестированием. Такие проверки происходили ежегодно, ближе к осеннему периоду, когда сотрудники правоохранительных органов возвращались с летних отпусков. Подобные мероприятия для сотрудников ДПС были хуже, чем усиление в выходной день.
– Альберт Сергеевич… – начал было Алексей.
Командир взвода кивнул в знак внимания.
– А они только днем патрулируют?
– Этого я тебе сказать не могу, сынок… – начальник удрученно посмотрел в стол и махнул на ребят тыльной стороной ладони. – Все, ребят, идите сдаваться, вам еще отчет писать. А меня жена ждет…
Видимо, сегодня шеф был в хорошем настроении, раз не так сильно по ним проехался. Да и предвкушение от предстоящего ночного мероприятия компенсировало испорченное настроение. Заполнение отчета о прошедшей смене Алексей традиционно вверял своему напарнику, у которого был дар наполнять чиновничью документацию красивым юридическим слогом, отчего каждый раз на округлой физиономии Альберта Меркулова вырисовывалась довольная улыбка. Степан придерживался той золотой середины, когда у отчета была соблюдена ясность, логическая структура, стилистика и краткость. В этом он был мастак.
Со сдачей оружия и утомительной подготовкой отчета в вечно «провисающей» базе было покончено. Товарищи как обычно встретились у главного входа отделения ГИБДД, откуда на такси они направились в гаражный бокс на Измайловской эстакаде. Там их ждали любимые «Toyota Mark II» Алексея и… «ГАЗ-31105» Степана, она же «Волга». За все время, проведенного за рулем детища Горьковского автозавода, Степан вдоволь наслушался шуток в свой адрес относительно своего необычного выбора, в том числе и от своего напарника. Но они нисколько не задевали патриотические чувства инспектора ДПС. Скорее наоборот – такое проявление внимания ему даже льстило.
– Наши машины ничем не хуже ваших забугорных, – заступался он за отечественный автопром. И действительно – какая разница во внешнем виде, если капот можно начинить чем угодно. Но даже здесь Степан проявлял патриотический подход, установив себе последнюю модификацию Заволжского моторного завода. Тем не менее, нижегородская лошадка сильно уступала в мощности японскому жеребцу Алексея, что периодически становилось темой для бурных обсуждений двух собеседников.
Добравшись до своих гаражных боксов, Алексей и Степан снова завели свою шарманку:
– На твое двигло даже чип тюнинг нельзя провести. Она у тебя максимум 140 лошадей может выжать, а моя на заводских выдает под 250! – хвастался Алексей, открывая замок от своего гаража.
– Ты вроде опытный гонщик, но мыслишь как-то узко. Не думал, что можно получить ускорение и скорость за счет меньшего веса? К примеру, зачем мне задние сиденья, которые забирают более 70 кг? На кольцевых и прямых участках, с учетом езды в ночное время, мне поможет закись азота и впускной коллектор с принудительным охлаждением воздуха.
– Это все ерунда, сам же говорил, что для наших старушек подойдет только чип. Я звонил Гадюке, который на кислотном «Мерсе» ездит. Тот увеличил разгон до сотки с 7,3 до 5 секунд, и это еще щадящий тюнинг.
– С такой начинкой твой Гадюка через три месяца будет искать либо покупателя, либо новый комплект кривошипно-шатунного механизма. А моя при должном уходе проживет еще много лет.
– И что толку от «Волги», которая будет ползать в четвертых и пятых местах? Таким макаром она тебе вообще не отобьет вложений.
– А это мы еще поглядим, кто взойдет на пьедестал.
На этой фразе Алексей бросил попытки убедить своего напарника. Какой смысл, если где-то в голове у Степана возведена непробиваемая стена веры в свою безупречность? Путейко решил сменить тему.
– Думаю себе ксенон поставить, чтобы на таких скоростях и видно было лучше, и других можно слепить.
– Зачем опускаться до уровня лихачей-подростков? А если соперник потеряет контроль и разобьется? Или, чего хуже, врежется в гражданских! – Степан не скрывал явного возмущения от безумных идей своего компаньона.
Старший лейтенант предполагал, что у Степана будто развилось обостренное чувство справедливости, он пытался переделать мир вокруг себя, подстроить его под свою парадигму восприятия. В какой-то степени он был прав – если бы менталитет россиянина хотя бы немного ориентировался на гражданские ценности жителей Канады или Скандинавского полуострова, возможно, что сейчас бы и жизнь была устроена в лучшую сторону, не ограничиваясь при этом культурой вождения. Но реалии современной России сочетали в себе западный прогресс и азиатский кумовской подход к процветанию определенной социальной страты за счет «мохнатой лапы дяди». И участие действующих сотрудников ДПС в нерабочее время в ночном стритрейсинге под «эгидой» инспекций ГИБДД – тому явное доказательство. Но для Степана эти соревнования были азартом и делом принципа. Об этих гонках было известно лишь в узких кругах районных подразделений Госавтоинспекции, выводить их на региональный или даже окружной уровень было чревато скорейшим разоблачением мероприятия и, как следствие, проявлением интереса представителей Следственного комитета и Управления собственной безопасности МВБ. В схеме также были задействованы организаторы гонок, сами участники и «ночники» (так называли инспекторов ДПС, кто дежурил на дорогах после полуночи), через посты которых пролегал тот или иной маршрут. Уличных камер гонщики не боялись – без государственных номеров на бампере установить владельца авто и выписать соответствующее постановление было невозможно.
Для участников такой полулегальной дорожной вечеринки действовали определенные правила, самые главные из которых:
1. Гонщик не должен был иметь судимости или выступать фигурантом по какому-либо судебному делу;
2. Гонщик не был ранее причастен к дорожно-транспортным происшествиям;
3. Гонщик обязан не создавать угрозу другим участникам дорожного движения или вестись на их провокации – игра в «учителя», состязания с «шашечниками» и так далее;
4. Гонщик не должен был состоять в браке и иметь детей;
5. Любая утечка информации относительно деятельности клуба влечет незамедлительное расторжение договоренности районных ГИБДД с гоночными организаторами. Нарушение хотя бы одного пункта грозило в лучшем случае исключением из клуба, в худшем – участнику могли легко состряпать дело для прокурорского стола.
В целях конспирации все автомобили стритрейсеров не числились в базах страховщиков и ГИБДД. В отличие от сюжетов известной американской франшизы про уличные гонки1, здесь полицейские не внедрялись в клубы и банды «под прикрытием», с целью раскрытия каких-либо связей с организованным преступным миром. В ночных заездах они скорее выступали регуляторами «серого рынка». А законы рынка, как известно, зиждились на принципе «когда есть спрос – найдется и предложение»…
А вместе с этими законами – и хозяева рынка.
Алексею стоило отдать должное за организацию жилья для их стальных лошадок. Степан не сильно вникал в юридическую часть аренды боксов. Ему только было известно, что они числились в собственности гаражного кооператива, а Алексею удалось выйти на одного из собственников и договориться об аренде. Единственное, что смущало Степана в выборе гаражного помещения – они располагались в тесном соседстве с боксами других действующих владельцев, тем самым навлекая на свои вычурные и стилизованные машины лишние взгляды посторонних. Да еще и возле открытой станции метро. На что Алексей оперировал относительной дешевизной и небольшим количеством обитателей в вечернее время.
– Они же к тебе в гараж не в гости ходят, ну? – отвечал он Степану.
И то правда. Алексей также договорился о временном демонтаже перегородной стены между их боксами, что обеспечивало ночным гонщикам полную конспирацию и взаимодействие друг с другом.
Интерьер бокса-мастерской был вполне себе приличным для бюджетного варианта. Стены и пол были отделаны самой дешевой стяжкой и штукатуркой, без какой-либо дальнейшей отделки. Внутреннее освещение исходило от обычных подвесных светодиодных ламп, что, конечно, для автомастерской было далеко недостаточно. Пассивная вентиляция, устроенная на крыше их гаражей, имела Г-образную форму, тем самым пресекая любопытство посторонних подсмотреть в интерьер мастерской. С улицы были протянуты два шланга для полива. Вдоль стен располагались открытые алюминиевые четырехрядные стеллажи с запчастями и инструментами, соседствующие с некоторыми крупными комплектующими от корпуса автомобилей, в том числе и запасные колеса. Примечательно, что у Степана рабочий инвентарь и детали располагались аккуратно и по категориям – верхний ряд предназначался для крупных канистр и прочих емкостей с расходниками, второй ярус сверху – для сменных запчастей топливной системы, третий – от электрооборудования, предпоследний – от системы охлаждения. Для ящиков с инструментами Степан избрал напольный уровень, поскольку большая часть рабочего оборудования была не из числа легких – домкрат, гайковерт, вороток с головкой, баллонный ключ, болгарка и прочие принадлежности. Для каждого бокса было оборудовано порядка четырех накладных розеток, одна из которых уже была занята под зарядку аккумулятора. Каждый вольт в батарее перед началом гонки играл значение.
У Алексея же все автомобильные примочки располагались в разнобой – на уровне глаз находились самые «ходовые» запчасти и инструменты. Порой такой хаос вызывал у Путейко поток бранных слов, когда тот не мог найти нужную ему деталь или инструмент, и иногда просил своего товарища одолжить тот или иной инвентарь. Степан время от времени ругал его, когда тот забывал вернуть инструмент на свое место.
– Как можно быть таким раздолбаем! – выказывал лейтенант свое негодование Алексею.
Ребята провели первичный осмотр своих стальных красавиц – уровень подкачки шин, наличие протечек, грязи в местах стыков подвижных деталей, трещин и царапин на кузове. Второй этап осмотра заключался в проверке показателей приборной панели при включенном двигателе – оптимальный уровень тормозной и охлаждающей жидкостей, масла в коробке передач, скорости движения стрелки на тахометре при включенной нейтрали, давления в азотном баллоне. И это была лишь малая часть техосмотра, которую можно было провести самостоятельно и без специального оборудования. У ребят также была обустроена смотровая яма.
– Тебе глушак надо подрезать, Степ, – советовал Алексей напарнику, когда тот проверял обороты на своей «Волге». – Она у тебя больно тихая, из-за этого в скорости теряешь.
– Не надо ничего резать, мы не уличные байкеры, – воспротивился Степ. – После гонки надо клапана посмотреть…
Из-за рева двигателя Алексей и Степан и не заметили, как в гараже появилась девушка в черном топике и серых спортивных штанах. Та игриво подошла к Алексею сзади и напугала его, от чего тот подпрыгнул и непристойно выругался.
– Ха-ха, испугался!? – засмеялась незнакомка.
– Кира, твою налево! Ты тут какими судьбами!? – возмущенно-радостно отреагировал Алексей на ее внезапное появление.
– Да вот решила проведать своего недотепу и его дружбана. Все нормально с машинами? Мне вот уже хватило с «Сильвой» сегодня повозиться.
– Мне тоже сейчас только воздушник посмотреть и…
– Алексей, может познакомишь нас? – Степан не стерпел такого моветона, проявленного его приятелем.
Путейко сначала удивленно посмотрел на своего компаньона, затем на девушку с длинными волосами, как гривой у арабского скакуна черной масти. От вопроса Степана на ее лице выскочило легкое недоумение.
– А, вы разве не знакомы…? Кира, это Степка, мой напарник на службе и на гонках. Степа, это моя сестренка Кира.
***
Степан был одновременно и приятно удивлен, и возмущен от внезапного появления Киры в их боксах, но своих эмоций по обычаю не показывал. С одной стороны, появление такой красивой и улыбчивой девушки вносило некий колорит в их скромное мужское общество. Тем более что это был человек не стороны, а родственница Алексея. С другой, Степана немного задело, что Леша не поставил его в известность о ее приходе. Если он, конечно, сам был в курсе.
Кира принесла с собой пару больших наполненных пакетов. Судя по тому, что Алексей с жадностью набросился на их содержимое, Степан сделал вывод, что в них были вода и всякая снедь. Пока Алексей уплетал австрийский сэндвич, девушка подошла к водительской двери «Волги» и протянула ему руку в салон:
– Будем знакомы!
Тот лишь чуть улыбнулся, ответив взаимными словами. Рукопожатие с девушками вызывало у Степана некий диссонанс, даже в деловой сфере. Приветственные обнимания и поцелуи были из той же серии – этого была достойна разве что родная мать. Нет, Степан не был каким-то там сексистом или женоненавистником, отнюдь. Просто для него это казалось странным явлением. Кира раздосадовано убрала руку, облокотилась на дверное окно и начала разглядывать салон отечественной ласточки.
– Сам такой интерьер замутил? – спросила она.
У Степана была одна слабость – он таял, словно сыр в печи, когда кто-то хвалил его или его материальную собственность, будь то именная перьевая ручка или автомобиль, нашпигованный тюнингом. От вопроса Киры на его лице непроизвольно выскочила улыбка.
– Конечно сам, – он развернулся в сторону задних сидений. – Убрал все лишнее, поставил азот…
– Тоже азот используешь? Сухой, мокрый? – Кира разглядывала магистраль голубоватого цвета, протягивавшуюся от багажника до капота.
– Прямой. У него самый высокий КПД, и больше ресурс.
– А ты серьезно подходишь к своему… Во́рону… – Кира отошла от двери и разглядела в правой части винил с изображением одной из самых умных птиц на Земле, выполнявшей маневр захвата добычи когтями в полете. Кира чуть усмехнулась под себя – еще со школьной парты на уроках биологии, которые девушка изредка удосуживалась посещать, она помнила, что когти ворона не являлись их основным оружием. В отличие от их острого, как копье, клюва. Крышку от багажника Степан решил облагородить спойлером. Именно спойлером, а не антикрылом, как на международных гоночных соревнованиях.
– Ты тоже в клубе «Всадников»? – поинтересовался Степан.
– Да, пришла неделю назад.
«Странно, в сегодняшних списках ее имя и машина не указаны», – отметил для себя Степан.
– А какое у тебя прозвище в клубе? – спросил он.
– А вот сегодня и узнаешь, – Кира по-прощальному хлопнула по дверному окну и направилась обратно к брату, бросив последний улыбчивый взгляд в сторону нового знакомого.
В обычной жизни Степан не простил бы такие надменные реплики в свой адрес, но решил не высказывать девушке свое недовольство в присутствии ее брата. Мужчины тем и нравились дамам, что оправдывали свой статус делом, а не словом. И в данный момент под «делом» подразумевалось доказать свое превосходство на ночном асфальте.
В гоночную схему Степан вступил в начале этой весны, когда Альберт Сергеевич предложил им с Алексеем «проявить себя и улучшить финансовое состояние их участка». Учитывая, что страсть молодых людей к быстрой езде ограничивалась редкой погоней за нарушителями. О своем решении Степан решил не рассказывать отцу, зная, что он, как полковник полиции, не оценит такого незаконного увлечения. Отсюда и трудности с вложениями на тюнинг «Волги», который влетел Степану в копеечку. Пришлось даже влезть в кредитную кабалу финансовых организаций. Как известно, «Волги» и другие детища российского автопрома страдали преждевременным появлением ржавчины на кузове, а потому по карману ударила одна только горячая оцинковка основной части кузова – двери, капот, пороги, крылья. Обвесы, задний и передний бамперы Степан планировал в скором времени заменить на перфорированные запчасти из углерода, дабы облегчить вес машины и уменьшить сопротивление воздуха. Двигатель тоже претерпел значительные изменения – полностью обновлен кривошипно-шатунный механизм, цилиндры, топливная и газораспределительная системы, чтобы закись азота не вывела эти узлы из строя раньше времени. В пересмотре также нуждалась и трансмиссия, но здесь уже финансовые возможности Степана показали красный свет. Оставалось рассчитывать лишь на квартальные и годовые премии на основной, законной службе.
Подготовка машин к соревнованиям была окончена. С приходом сумрака, Алексей вызвался подвезти сестру до ее «Сильвии», а Степан направился сразу к площадке некогда процветавшего Черкизовского рынка, откуда начинался сегодняшний старт ночного заезда.
***
Еще за несколько сотен метров до прибытия на место сбора Степан слышал, как стритрейсеры жгли покрышки и играли педалью газа на асфальтном пустыре бывшего Черкизовского рынка, который каких-то три года назад переживал свой недолгий полукриминальный расцвет. Закрытие некогда легендарной торговой площадки произошло по инициативе надзорных служб, уличивших хозяев рынка якобы в систематическом нарушении санитарных и противопожарных нарушениях. Что ж, заявлять о полном исчезновении бывшего рыночного городка было бы поспешно – новый мэр города объявил о планах создать здесь то ли жилой комплекс, то ли транспортно-пересадочный узел. Также в перспективе здесь собирались проложить участок внутригородской скоростной трассы. Но пока эти планы только прорабатывались, народный маркет временно приобрел новых хозяев, которые теперь диктовали там новый ассортимент услуг. Здесь тебе и механики-самоучки, и уличные маляры, и представители официальных дилеров автомобилей, и заправщики, и букмекеры. Одной из самых популярных услуг был разъездной бар. Водители, чьи автомобили были до отказа набиты сумками-холодильниками, предлагали гонщикам перед стартом популярные закуски и напитки по заоблачным ценам.
Почему бы и нет, учитывая, что большинство ночных гонщиков происходило из касты так называемой «золотой молодежи», кто давно приобрел дурную славу в высших слоях общества за свой праздный образ жизни. Деньги родителей уходили на самые свежие движки, внешний тюнинг, облагороженный интерьер и, конечно же, на выписанные правоохранительными органами штрафы, которые те получали на свой «белый автопарк». Им не были интересны высокие должности в федеральных органах власти и государственных корпорациях, им не хотелось посвящать свое бесценное время видеоблоггингу или киберспорту по компьютерным играм. Хотя среди стритрейсеров были и те, кто находил время как на гонки, так и на клепание своего контента в «Youtube». Даже оставшиеся после 2010 года закрытые игорные клубы в Третьем Риме не вызывали у них такого азарта, как рев движков и скрип жженых покрышек. Здесь было все просто – мухлеж в таких гонках был сведен практически к минимуму, тем более что подставные гонки кураторы из ГИБДД исключили еще в самом начале своей теневой схемы.
Потому Степан и принял тогда предложение Меркулова стать членом «Ночных всадников». Не ради денег, не ради известности, хотя это тоже было приятным бонусом. Ему хотелось утирать носы выскочкам, возомнившим себя королями московских дорог. И делать это он собирался на их же поле боя. При этом каких-либо преференций или форы у Степана и Алексея не было – те ездили с другими гонщиками на равных.
Свернув с Вернисажной улицы к точке сбора, Степан успел на небольшое представление двух машин. Среди клубόв пыли и испарений от жженых покрышек Степан разглядел кислотно–зеленый «Мерседес 190е» и бирюзовый «БМВ Е30», круживших друг перед другом в безумном вальсе (в своих кругах такой вид дрифта назывался «пончик» или «кольцо»). Вновь прибывшему участнику периодически приходилось прищуриваться от ослепляющего света ксеноновых фар, пробивавшихся сквозь дымную завесу танца.
Вскоре к Во́рону подошел Тихон, кто заправлял соревнованиями клуба «Ночных всадников». Степан заранее опустил стекло двери, чтобы тот просунул свой бородатый подбородок к нему в салон.
– Здорово, Степ! Как тебе…
– Забыл, что по именам не обращаемся? – сухо перебил его водитель «Волги». Имя «Тихон» также служило позывным – по документам полицейские знали его как Кирилл Попов.
– Да, точно… Как тебе шоу? – чуть язвительно переспросил организатор, рассматривая салон.
– Кого, этих двоих? А что такого в езде на тормозе с выкрученным рулем и выжатым газом? Разве что подростков впечатлять.
Тихон лишь выдохнул на такое старческое причитание. Затем перешел к более насущным вопросам.
– Мы только Ле… Бизона ждем, и еще одну новенькую. Не знаешь, скоро появятся?
– Без понятия, – также без намека на эмоции ответил Степан.
– Ясно. Через пятнадцать минут на стартовую, – Тихон высунул голову и отправился искать общения с другими участниками. Степан не любил, когда его спрашивали о третьих лицах при возможности связаться с ними напрямую. Неужели так трудно было достать телефон и сделать несколько манипуляций большим пальцем?
Водитель «Во́рона» снова поднял стекло, чтобы в салон не летела поднятая от вальсирующей парочки пыль, а эта мерзкая электронная музыка не доносилась до его ушей. От низких частот звуковых колонок на стеклах вырисовывались едва заметные волны. В России на тот момент набирал популярность такой жанр, как дабстеп, звуки которого были похожи на работу перфоратора под заданный бит и произвольную мелодию. У Степана с собой была флешка с любимыми записями Басты, Ленинграда, Смысловых галлюцинаций, Кипелова, Короля и Шута, а также других отечественных исполнителей. Перед каждой гонкой он обязательно заряжался текстами их песен.
Даже сквозь музыкальный фон в машине и закрытые окна Степан слышал аплодисменты выступившим «немцам». Пользуясь случаем, гонщики даже организовали себе небольшой «фонд материальной помощи» в виде черного целлофанового пакета в открытом багажнике – средства меценатов обычно уходили на сигареты и расходные материалы для машины. За небольшую плату они даже включали для зрителей песни на заказ, наряду уже с игравшими в других автомобилях. Для Степана это был акт некоторого самоунижения – ты был из богатенькой семьи, но готов подставлять пакет с рынка для сбора мелочи?
Ход собственных мыслей прервал легкий стук в окно. Степан кое-как узнал через стекло лицо своего соратника по гоночному клубу, по характерным татуировкам на правой руке и перевернутой козырьком назад черную бейсболку.
Это был Акула, водитель того самого бирюзового «BMW». Он указал на переднее пассажирское сидение «Во́рона», вопросительно вглядываясь в лицо Степана. Легким кивком головы хозяин черной «Волги» дал добро, и стритрейсер сел в машину. В левой руке у него было две упаковки треугольников с сэндвичами. Степан, будучи человеком тактичным, выкрутил громкость своего плейлиста до минимума.
– Здорово, Во́рон, как сам?
– Добрый вечер. Жду старта.
– Сэндвич хочешь?
– Нет, спасибо. Не вздумай есть в машине.
– Не, ты че, я ж не свинья какая-то. Сам в своей не ем, – Акула выдержал несколько секунд для смены темы. – Бизона ждем?
– Видимо, да.
– Как раз о нем хотел поговорить, – сказал Акула чуть ли не шепотом.
– Если успеешь за несколько минут до старта.
– Я быстро, – Акула зачем-то осмотрелся по сторонам, дабы убедиться в отсутствии лишних ушей и глаз. – В общем, Бизон меня на кассу поставил.
– В смысле шантажирует и вымогает деньги? – Степан перевел взгляд с происходящего на улице на лицо собеседника. В глазах даже появилась некая заинтересованность в теме разговора.
– Тип того. Я с его сеструхой мутил, мы потом повздорили и разошлись. А я ей до этого периодически подгонял… Ну, эту… – Акула показал жест сомкнутого указательного и большого пальцев, поднесенных ко рту.
– Наркотики? – с негодованием в голосе уточнил собеседник.
– Нет, что ты. Обычная трава… Короче, она с обиды брату все рассказала, и он ей схему предложил, как с меня можно рублики вытрясать. И теперь я ему забашляю, чтобы он на меня ментам не донес.
– Не ментам, а правоохранительным органам, – поправил его Степан. – Ты понимаешь, что сейчас признался мне в 228 статье Уголовного кодекса? Не говоря уже о правилах клуба.
Акула лишь горько выдохнул от такой очевидной информации. Его худое вытянутое лицо что-то хаотично высматривало в салонных ковриках.
– Да я знаю, что ты при погонах, и мы должны быть не при делах. Матери нет, моя бабушка, ее мать, в платном доме престарелых, а отец нашел другую бабу и перестал денег скидывать. На работе много не заколачиваю, вот и стал барыжить. Не знаю, к кому еще обратиться…