Снежная страна

Родная литература приучила нас к тому, что у героев непременно должен быть букет проблем вселенского масштаба. Они должны переживать о государственных делах, о семейных, о бабе Маше из соседнего дома, о падении нравственности и на закуску о неразделённой любви. И когда открываешь книгу без этой «истории болезни», теряешься. Ясунари Кавабата – мастер потерянного времени. Он заставит потерять и потеряться, а потом находить и чувствовать. Его повести сравнимы с прогулкой по тропкам санатория. Без мыслей. Без любви. Без страданий. Точнее всего этого много, но где-то за гранью души героя. По литературоведческим штампам Кавабата вписан в направление «неосенсуализма». Говоря простыми словами, важно лишь то, что внутри у персонажа, а остальное декорация. Вопреки кажущемуся противоречию и это так.Три повести: «Танцовщица из Идзу», «Элегия», «Снежная страна». Во всех есть главный «рассказчик»: герой, чувства которого нам известны. По сути ничего не происходит, ни развития чувств, ни активных действий. Всё уже свершено или никогда уже не начнётся. И тем не менее всю историю происходит течение мыслей и чувств."Танцовщица из Идзу" – студент путешествует с труппой бродячих артистов, потому что влюбился в юную танцовщицу, которой всего 14. И ничего сделать с её возрастом не может. Потом уезжает. Даже пока девушка ему казалась старше, он ничего не делал, не дал знака, что она ему нравится, лишь молчал и думал, а вдруг её сейчас кто-то бесчестит? Подумал и пошёл в купальни."Элегия" – героиня Тацуэ сожалеет о смерти возлюбленного, который женился на другой. Длинным-длинным монологом она говорит обо всём и вся. Чем-то напоминает шедевры эпистолярного жанра, когда герои, захлёбываясь, описывают всё, что видят, но сердцем понимаешь, что эссе о гостиной и дворнике – это признание в любви, размышления о Ницше – это признание в любви, и мусорка под столом – это тоже оно. Красиво. Но к чему это теперь, когда ничего не вернуть и не изменить?"Снежная страна" – Симамура раз в год приезжает к своей любовнице-гейше в отдалённый захолустный отель на горячих ключах. Его в принципе всё устраивает. По сути у Симамуры нет ни трагедии, ни метаний: он просто живёт, просто приезжает, просто заглядывается на другую женщину, но заглядывается просто так, как на красивую картину. Комако интересует его не больше, чем балет, про который он пишет статьи, но никогда не видел, и не больше, чем креп, из которого ему так нравится заказывать одежду. Он над страстями и страданиями, кажется, он дествительно просто приезжает отдохнуть и он устал от всего, не хочет женских вывертов на ровном месте. Отвяжитесь уже от него и дайте любоваться оттенками зелени редьки и лука под окнами.Неосенсуализм – это новое для Японии начала XX направление приписывают влиянию запада. Но расцвело оно не на пустом месте: традиция и эстетика дзэн-буддизма в какой-то мере говорят о том же. Кавабата будто бы пропускает все изменения последних веков. У него есть поезда, пароходы, телефоны, но всё равно читаешь будто о средневековье. Человек из другого века, его книги выбиваются из течения истории на какой-то вневременной уровень.Что находится выше времени и преходящих бытовых вопросов. Как ни странно, красота! Красота, которая преодолевает века, идеализированная и воображаемая. Красота тяжёлого труда ткачих, которые создали ткань для кимоно. Красота души невинной девочки. Красота огонька, отражённого стеклом, и свежего белого снега. У Кавабаты очень сильна эта традиционная красота: то, что кажется красивым, от личного душевного состояния и полученной информации, а не исходя из объективных данных, восхищение самой идеей, а не конкретным исполнением. Так Симамура восхищается скорее чистотой Комако, чем умениями.Красота, а не какие-то нравственные проблемы, не честь и не совесть. Просто чувство прекрасного. Возможно именно этим объясняется отсутствие действий со стороны героев и в повестях вообще. Они все созерцатели и фаталисты. И если у женщины (Элегия) отказ от мести смотрится жертвенно и прекрасно, то мужчины выглядят равнодушными и пассивными ничто. – А что мне делать? Я же ничем не могу тебе помочь, сколько бы тут ни прожил.Она уставилась на Симамуру непонимающим взглядом. И вдруг резко сказала:– Вот это и плохо…Не скажу, что это лучшее из творений автора. Гораздо лучше ему давались очерки и зарисовки. Если в Рассказах на ладони каждый рассказ-миг похож на жемчужинку, то здесь жемчужина сильно переросла свой сферический идеал.

Начну с того, что это безусловно классика японской литературы, довлеющая своей тяжестью над несчастными потугами современных японских авторов, даже не пытающихся писать что-то подобное, прикрываясь дикими названиями и литературным гранжем. Говорят, Кавабата писал только облачившись в одежду самурая, придавающей ему силы и благоволящей к творчеству. Возможно. Его герои – простые люди. В «Танцовщице из Идзу» – студент, прибившийся к бродячим актёрам, привязавшийся к ним всем своим существом. Просто компанейский парень, влюбившийся в девочку-куколку, чуть ли не падающей под тяжестью огромного барабана. В «Снежной стране» – парень из Токио, приезжающий каждый год попроведать гейшу в Хоккайдо. Их всех что-то тянет далеко от дома, они обыкновенные люди с чувством тяги к прекрасному. Может быть мне только кажется, что Кавабата проносит через свои рассказы настоящее человеческое отношение к любви и привязанности, к стремлению быть счастливым, к понятию и внутреннему принятию красоты. А может оно так и есть.

Эта книга так и осталась для меня просто снежной страной. Смотришь по сторонам – а вокруг только хлопья снега кружатся. Красивые, легкие – да, но все равно, из-за них ничего другого не видно. Даже в конце книги эмоции какие-то приглушенные, как будто и они завязли в сугробах. Все, как и положено снегу – пройдет время, и в памяти останется только прозрачная вода.