000
ОтложитьЧитал
– Хозяйка, если вы любите фильмы про шиноби, тогда смотрите – сказала она и повернула ко мне лицо: в её левом глазу крутились все цвета радуги.
Потом она поглядела на рыцаря, перед которым стояла, одним движением начертила на его доспехах какой-то знак и резко отпрыгнула. Знак загорелся, вспыхнувший огонь быстро поглотил рыцаря. Айяно опустилась на землю, около неё образовался вихрь, который захватывал всё, что было под ногами – траву, листья, частички почвы. Ламии и наг так и стояли как вкопанные, опустив хвостики в землю. Вдруг я увидела, что к рыцарям прискакала подмога, Айяно тоже заметила это, она указала на них рукой и вихрь поглотил их, но на неё откуда-то полетел огненный шарик и прискакал новый отряд рыцарей. Злая кобра осторожно начала дёргать за шёрстку ламию-старейшину.
– Давайте уползать, – шептала она со страхом – пока они дерутся друг с другом, лучше нам скрыться, но я не знаю дороги.
– Нет, – ламия поглядывала на меня, не зря всё же она была старейшиной – эта человеческая самка стала так вести себя, когда ребёнок начал издавать звуки. – она оставалась на месте, хоть эти двое змеёнышей и вцепились в её шерсть всеми руками – Нам нужно защищаться, нас остановится всё меньше, люди плодятся быстрее нас, хотя мы являемся одними из самых плодовитых. Они угрожают нашей природной нише, хотя сами зависят от неё, они вырубают деревья для расширения своих городов, они засоряют воздух и улицы этих самых городов, среди нас тоже начали появляться болезни, которых раньше не было. Люди – болезнь этого мира, они в конце концов истребят сами себя, но сначала покончат с нами.
Я же смотрела на сражение: вместо рыцарей вперёд вышли классические чародеи, которых показывают в кино и о которых пишут в книгах. С их рук сорвались огонь, вода и лёд и полетели в змеёнышей; в ламию, которая держала меня, они не целились. Но Айяно прыгнула и встала перед злой коброй, а также вытянула руку к её брату. Атака огня около неё начала затухать, а вот атаку сферы льда она не смогла блокировать полностью, лёд всё же упал к хвосту нага и трава перед ним покрылась инеем, он в испуге начал отползать. Главный рыцарь, как я поняла, сошёл с лошади и обнажил меч.
– Сегодня нам выпала честь – сказал он громко через забрало – покарать монстров и спасти дитя одного из министров, в бой!
Все рыцари тоже сошли на землю и ринулись в бой под прикрытием чародеев. Листики под ногами Айяно поднялись в воздух, я увидела, что они чем-то тонко разрезаны. Потоки воздуха крутились около бегущих рыцарей, но ничего особенного не происходило. Когда рыцари пошли в бой, магические атаки чародеев прекратились. Значило ли это то, что они сейчас защищали рыцарей? Рыцари почти достигли нас, ламии и наг вжались в землю и начали потихоньку отползать. Айяно быстро перемещалась, блокируя удары, которые хотели нанести рыцари. Но, как бы быстра она не была, всё же её, видно, ранили, и за ней оставался кровавый след, становившийся всё шире. Тут ламия бросила меня в сторону, я упала на мягкий мох, может быть мне просто повезло или же она бросила меня прицельно. Ламия опустилась на хвостике к земле, выставила вперёд руки и из её мохнатых пальцев вылезли тонкие и длинные когти, она скорчила гримасу.
– За нашшшших – зашипела она, высунув змеиный язык – павшшшших …..
Но не успела она договорить, как какой-то рыцарь уже нагнулся, чтобы поднять меня, тогда она резко выпрямилась и полоснула его руку. Рука рыцаря отвалилась, он закричал, из обрубка хлынула кровь и полилась на меня, перед этим я только увидела, как на руке ламии поломались когти под корень. Злая кобра ещё больше распушила свой капюшон и из него полетели какие-то частицы, похожие на пух. Но перед этим Айяно оказалась около раненого рыцаря, сунула остриё меча в отрубленную руку, глубоко воткнула по рукоятку и резко выдернула, он упал и затих. После того как из капюшона кобры что-то вылетело, все замерли с остекленевшими глазами. Видно это подействовало на всех, кто был поблизости, но чародеи находились вдалеке. Они продолжили атаку, я увидела всполохи огня, которые окружали нас. Надо мной появился силуэт чародея, он просвечивал, я поняла, что это была магическая проекция.
– Значит тут есть – его рожа была с длинной седой бородой, он, очевидно, возглавлял этих чародеев – молодая особь Апофис, а это одни из опаснейших монстров, значит, тут есть поблизости и взрослая особь. Это уже проблема, нужно сказать королю, что необходимо ещё раз послать отряды против вас. – потом он глянул на меня – Бедное дитя, тебе так много пришлось пережить, хорошо, что ты хотя бы ничего не вспомнишь.
От его речей, которые ему самому казались верными и правильными, меня тошнило. Ведь люди, что в нашем мире, что в этом, остаются людьми, которым хочется благ цивилизации и они для этого уничтожают разные виды. Губят экологию планеты и становятся всё слабее, жирнее и извращённее. Эти извращения доходят поистине до глобальных масштабов, возьмём США с их демократией и толерантностью, которые они насаживали всему миру. Первыми поддались европейцы, они стали резко вымирать, когда стали появляться разные меньшинства, это пародия на нормальных людей. А вот сами американцы не так уж рьяно придерживались взглядов, которые прививали миру, они понимали на своём примитивном уровне, что чрезмерная демократия и толерантность – это путь в никуда, ведь так им завещали предки-преступники, которые это понимали.
Тут Айяно очнулась от столбняка и схватила чародея за горло, у неё это получилось, хотя он был всего лишь проекцией.
– Ха, – у неё был совсем другой голос – низкий и тихий, спокойный и властный, голос мужчины – ты хоть понимаешь против кого идёшь? Я – последний рубеж обороны для моих потомкав Каваки. Они сделали мой глаз, используя старые технологии и знания, но они не знали досконально, что было в древности и какие события произошли на самом деле. – она повернула голову ко мне, в её глазу всё ещё крутилась радуга – Ваша история – она обращалась уже ко мне – ложь, только часть вашей истории правдива, та, которая касается римской империи и далее, но до этого была тоже богатая история и ещё у вас есть кое-какие пробелы в новой истории, особенно, что касается отдельных стран. А сейчас моё время на исходе, маленькая ламия вот-вот потеряет сознание. Но перед этим – она или теперь уже сказать-он, опять повернулся к чародею – скажу, что ваши фокусы слабы.
Он, не отпуская чародея, вытянул руку и огонь, что окружал нас, собрался у него в руке. Часть огня перетекла на проекцию, вдалеке протяжно заорал человек. Огонь с руки окутал его и стал распространяться по окружающей территории, но около него пламя не уменьшалось. Он спалил всех, никого не оставил в живых, пламя не тронуло только меня и ламий. Злая кобра лежала без чувств, Айяно тоже упала, огонь с неё исчез. Но мне недолго пришлось лежать в одиночестве, ламии очнулись, и наг вместе с ними. Они посмотрели вокруг и, наверное, удивились, увидев повсюду пепел, выжженную землю и повреждённые огнём деревья. На земле валялась израненная Айяно и я.
– Значит, мы живы. – констатировала мама Фанол, поглядев на свою руку, которая послужила орудием против рыцаря, потом встрепенулась – Нужно сейчас же ползти и готовиться уползать подальше, ведь они теперь пойдут на нас.
– Да, – наглым тоном сказал наг, хоть он проявил себя трусом – пытался лишь пятится и уползти подальше, но сейчас говорил, как воин, который не раз убивал своих врагов – а этих двоих нужно убить и оставить здесь, как предостережение.
– Я думаю, – злая кобра тоже говорила нагло, но она, в отличии от брата, видела, что тут происходило – лучше они будут нашими рабами, как их называют – она показала на кучку пепла кончиком хвостика – вот эти.
– Вы думаете, – старейшина смотрела на тело Айяно – что раз вы элитные гости, то можете диктовать, что нам делать. Вы думаете, ваши родители обрадуются тому, что вы захотели подражать людским обычаям? Они же нас истребляют, охотятся как на дичь, и ещё неизвестно, что они делают с нашими трупами.
– Ты чего сестра? – наг одной нижней рукой слегка дёрнул сестру за капюшон – Такая возможность, сколько их тут погибло, может теперь мы сможем расцвести.
– О, – глубоко вздохнула старейшина – вы, видно, плохо обучались, – она развернулась к ним только корпусом – людей очень много, то, что тут погибло – это даже не песчинка в пустыне.
На обожжённой земле опять появились языки пламени, они начали собираться в фигуру ифрита.
– Фф, ифрит, – мама Фанал с трудом выговаривала эти звуки – давно никого из вас здесь не было видно. Я уже думала, что они покончили с вами. – она была довольно вежлива и робка.
– Рах-рах-рах, – я не понимала, что это – его смех или же звуки его огня – я не знаю рр, что творится сейчас, я был пойман уже давно, хорошо, что меня не уничтожили, ррх. Я видел р, что здесь произошло, – он смотрел на меня и Айяно и поднимал руку – но, как бы они не были интересны, ррха, они всё же принадлежат к человеческой расе, рхр.
– Фф, не нужно спешить, – робко подалась вперёд старейшина – если вы всё видели, то только благодаря им мы не уничтожены. Я, как старейшина последней деревни Буньип, прошу вас предоставить их мне.
– Рррр, сколько хвостиков и хвостов осталось от вашего племени, рррххх? – он заговорил горячее и даже изменил цвет своего огня на более яркий.
– После последнего нападения и убийства всех хвостов и сто двадцати двух хвостиков, а затем и уничтожения наших кладок – ламия с тёмной шерстью едва выговаривала эти цифры – нас осталось 50 хвостиков, сорок процентов которых не в своём уме, после гибели кладок, да ещё молодняк: 10 хвостиков и 10 хвостов.
– Рахрх, – он так и не опускал руку, но пока ничего не делал – вас эти люди практически поставили на грань уничтожения, харх, а ты хочешь, чтобы я, властелин пламени, защитник систем вулканов Умарот дома для Игнис и лавовых существ, должен рррах пощадить людишек?
– Я Луссан, – выполз вперед наг, вздохнул и пробормотал себе под нос – почему мне нужно вступаться за них, ну, сестра? – потом он заговорил громко и нагло, как всегда – Наше племя Апофис предложило этому племени, – он показал на ламию – как это не противно, но я скажу: – он поморщился, я увидела, что сестра кончиком хвостика сжимала его хвост – мы хотим, чтобы они стали частью нашего племени. – он опять показал уже всеми руками на старейшину.
– Рххар, мне уже всё равно, – он опустил руку – разбирайтесь сами рх, а мне уже пора отправляться на свою территорию, рххр, – его огонь пошёл рябью – но не думайте, что я не сообщу ррхр об этом нашему обществу на горах Лавитанус – его огонь просто взметнулся вверх.
– Сейчас должно быть уже – мама Фанал подползла и взяла меня в руки – около четырёх часов утра, мы должны возвращаться.
Тут послышалось шуршание и все увидели, что Айяно начала подниматься. Змеёныши напряглись, их хвосты задрожали и они стали отползать. Старейшина подняла хвостик и дала ей по голове, Айяно упала снова.
– Я её обездвижила, – она передала меня злой кобре, я этого не хотела и начала плакать и цепляться за её шерсть – а можете вы её связать, вас же обучали вязать узлы. – я видела, как оба наглых змеёныша были в недоумении, но не хотели выглядеть в её глазах плохо, потому что молча поползли к ней.
– Что теперь будет? – она смотрела на меня, пока змеёныши старались связать Айяно – Не знаю, правильно ли я поступила и что будет с нами, вы ведь люди!? Но почему-то я чувствую, что вы другие.
От всех переживаний я быстро заснула, а когда проснулась, то была в руках Фанал. Мы находились около загона, Айяно нигде не было видно.
– Ну ладно, положи уже, – я услышала голос её мамы – ему нужно отдыхать.
Фанал опять положила меня в загон, там были и двое змеёнышей. Молодняк, находившийся в загоне, старался отползти от меня подальше, все, кроме этих двоих. Мне бы хотелось, чтобы эти наглые ужи тоже не приближались ко мне, мне не нравился их гонор.
– Мам, – испуганно начала Фанал – а зачем вы притащили сюда людскую самку, это опасно, они нападут на нас?
– Нет, – они поползли в сторону от загона, но пока они были недалеко, и я могла слышать их разговор – она будет как бы военнопленной, я хочу узнать, что хотят двуногие. – они уползли далеко и я уже не слышала их.
– Это же ребёнок – двуног! – теперь я слышала перешёптывания молодых ламий и нагов в загоне – Глядите – Апофис сильные, они ничего не боятся, они подползают к нему.
После этих слов я увидела над собой злую кобру и её брата. Видно было, что они тоже боялись, но не хотели показать себя трусами перед остальными. Я захотела показать ламиям и нагам этого племени, что эти змеёныши не такие уж и смелые. Я засмеялась и протянула руки к хвостику злой кобры, как я и рассчитывала, она вскрикнула и начала пятится.
– Брат, давай ползи вперёд! – ух, они хоть и боятся, но их самообладание, видно, опирается на их наглость.
Брат не решился подползти, а лишь тронул меня концом хвоста. Но я вошла во вкус игры и схватила его за хвост. Он тоже вскрикнул, как девчонка, и резко отдернул хвост, но, так как я держалась крепко, он поднял его вместе со мной. Наг, конечно, захотел избавиться от моей хватки и мотал хвостом туда- сюда, но я не отпускала его.
– Простите, смею молвить, так нельзя. – хоть голос звучал спокойно, все сразу побледнели и вжались в стенку загона.
Я не могла видеть говорящую, но по голосу узнала Айяно, правда так она ещё никогда не говорила.
– Я возьму его. – я почувствовала, что мохнатые руки со светлой шерстью отцепляют меня от хвоста.
Когда меня отлепили от нага, он тоже начал резко отползать задом. Я увидела здесь и старейшину.
– Мы приползли сюда, – заговорила она несмело – потому что она сказала, – она показала на Айяно, обращаясь к злой кобре и её брату – что сдержит людских правителей от нападения на наш лес. Ведь Апофис нас поддерживают? – голос её дрожал.
– Вот родители приползут сюда проверить – злая кобра с наглостью выползла вперед – свою новую территорию, тогда и узнаете. – она поглядывала на Айяно с опаской.
– Сейчас 7:30, – сказала мама Фанал с грустью в голосе – пора ползти собирать еду и надо проводить её.
– Не нужно, смею молвить. – Айяно опустилась на одно колено перед Фанал, которая держала меня в руках.
Она поднялась и тут же предстала перед нами в образе служанки в кимоно. Всё произошло мгновенно, я только заметила, что её глаз начал кружиться и играть радугой, потом она просто пропала.
– Ну вот, я теперь не знаю, что будет дальше. – робко пробормотала старейшина, потом уже сказала громко, чтобы все слышали – Фанал, ты поползёшь со мной?
– Если я возьму с собой его, ой, – озабоченно вскрикнула она – я не дала ему имени.
Вот это да, я даже не узнала, когда я была в замке, как меня те аристократы назвали.
– Дванан. – прозвучал грубый голос злой кобры – Вы больше не можете сами принимать решения, мы будем здесь править, мне, наверняка, отдадут эту территорию.
– Лулу, сестра, – наг выполз вперёд и открыл загон – если в семье есть наг, то наследует он, так что это место будет принадлежать мне.
Зря он это сказал, видно, они забыли при этом про меня. Злая кобра опять сжала его хвост.
– Не радуйся прежде времени тому, – она была очень жестока и, видимо, сжимала его хвост очень сильно – что из последних кладок ты один имеешь такое количество рук. Всё равно меня родители любят больше тебя.
Змеёныш, хоть и корчил от боли гримасы, но смог развернуть свой корпус к хвосту, где его сжимала кобра. Его капюшон резко раскрылся, а её хвостик сразу же стал вялым и разжался.
– Ты не умеешь – брат был очень недоволен её словами – до сих пор правильно пользоваться ссахр. Я помню, что ты, когда мы принесли его в лес, – он указал на меня – хотела вместе со старейшиной отдать его людишкам, хотя лучше бы было его убить. – он начал горячиться – Ведь люди нас уничтожают, некоторые виды практически уже уничтожены, ещё они нарушают среду нашего обитания, а мы должны их щадить?
Я подняла голову вверх и посмотрела на Фанал, она была в ужасе и практически плакала. Змеёныш намеревался уже вырвать меня из её рук.
– Брат, не нужно этого делать, – сестра его оклемалась и уже треснула его по хвосту – если его сюда уже принесли, тогда его участь пусть решат наши родители, когда приползут сюда.
– Да ты что, – он развернулся к ней – тоже сумасшедшая? У него ноги, он человек, зачем нам его оставлять в живых? – кричал он в ярости.
– Немедленно возвращайтесь в загон, – проговорила строго старейшина, но в её голосе проскальзывали робкие нотки – я заверила ваших родителей, что с вами ничего не случится пока они не приползут сюда. Ну, а мы поползли собирать. – обратилась она уже к дочери и первая поползла в сторону от загона.
Фанал тоже поползла за ней, понурив голову и с тревогой глядя на меня. Не торопясь, мы добрались до поляны, за это время я немного подремала. Здесь мы были не одни, ещё несколько таких же ламий ползали по траве и что-то собирали. Меня положили в мох на середине полянки, рядом рос цветок с большим, закрытым бутоном. Вскоре бутон раскрылся и оказалось, что цветок до пояса был девушкой, а ниже пояса – стебелёк с листочками, всё как полагается у цветка. Девушка-цветок увидела меня и открыла рот, но так испугалась, что не издала ни звука.
– Простите, что напугали вас. – быстро подползла старейшина, Фанал что-то собирала поодаль – Это всего лишь ребёнок, моя дочь приняла его за своего нага, он, видно, лежал под древом, под которым мы делаем свои кладки, в скорлупках от её яйца. – робость, кажется, была её второй натурой, и как она стала старейшиной? – Позволите ли вы как обычно взять с вас росу?
– Ну да. – девушка-цветок внимательно выслушала её – Вам повезло, вы можете быстро поменять место жительства, а нам, чтобы передвинуться, требуются годы.
– А можно взять немного вашей росы для него сейчас? – старейшина перебирала руками около груди.
– Вы что, думаете, – цветок прикрыла свой бутон – я буду подкармливать это существо? Я слышала, что ваш вид почти полностью истребили, а это значит, что люди пойдут дальше в лес, придёт конец и нашему виду. Что вы тут будете делать?
– Пока ничего, – ламия грустно вздохнула – до прибытия правителей Апофис. Я до сих пор не знаю, правильно ли я сделала, поступившись свободой, чтобы выжить.
– Давай сделаем так, – цветок снова распахнул лепестки – я дам росу и вам, и ему, а ты мне пообещаешь, что настоишь на том, чтобы отстаивать вместе с Апофис свою территорию.
– Я, конечно, попробую, – ламия вздохнула ещё грустнее – только вряд ли это в их интересах.
Старейшина принесла с собой длинные трубки, сделанные из бамбука. Она подставила одну из них под листик и оттуда потекла роса по срединному углублению. Она наполнила много таких ёмкостей и наклонила один листок ко мне.
– А как ты будешь поить его? – с любопытством перегнулась через лепестки девушка.
– Не знаю, – с озабоченностью ответила ламия – но он со вчерашнего дня ничего не ел.
Да, честно говоря, мне и не хотелось почему-то есть, но, чтобы не рассердить их, я открыла рот.
– Надо быстрее, пока рот у него открыт! – девушка-цветок подставила мне край листика и оттуда потекла роса.
Она была вкусная, гораздо вкуснее обычной воды.
– Мама, что вы делаете? – голосок принадлежал Фанал.
– Мы обмениваемся сведениями, – ответила цветок – я и так много времени потратила с вами, мне нужно готовится к перемещению, а для этого нужно, чтобы в моих корнях было много энергии – она закрывалась пока говорила.
– Мы уже собрали достаточно, – старейшина выглядела грустной, стоя надо мной на хвостике – скажи всем, что пора ползти назад.
Она взяла меня на руки, развернулась и поползла в деревню, дочь догнала нас. Солнечные лучики кое-где пробивались сквозь густые кроны деревьев, с ними было веселее, я наблюдала за ними и старалась угадать, где они выскочат вновь.
– Я сразу поползу с ламиями, – говорила старейшина своей дочери, а я ручками трогала шерсть на её руках, она была очень мягкая и приятная – а ты пока туда не ползи с ним, потому что нашим гостям может не понравиться скромная еда.
– Мама, сейчас 9:10. – её дочь протянула мохнатые руки – Когда они прибудут?
– Они – ламия передала меня своей дочери – хотели прибыть не сегодня, а на день Чёрного солнца, через девять дней. Но я думаю, что после того, что здесь случилось, они прибудут быстрее, если послания их детей дойдут быстро.
Так мы и ползли, я перестала их слушать, а с увлечением следила за лучиками. При этом я решила для себя: раз эта ламия считает себя моей мамой, тогда ламия с тёмной шерстью – моя бабушка. Бабушка с ламиями поползла к загону, а мама вместе со мной – к шалашу. Она вползла в него, шалаш был не высок и она сразу свернулась мохнатым клубком, положив меня на середину колец, сама же легла телом на голую землю.
– Мой маленький наг, – она высунула змеиный язык и стала меня облизывать – ты мой ненаглядный из первой кладки. – она зашипела себе под нос – Мне говорили, что у меня не может быть больше одной кладки, – она радовалась, рассказывая мне – но ночью я почувствовала ещё, по крайней мере, одно яйцо в себе.
Я подумала, что вот я выросту здесь, а она и тогда не поймёт, что я не её наг. Хотя вырасти – это туманная перспектива, здесь ведь все не любят людей, а я как раз к ним и принадлежу. Я услышала, как кто-то заползает в шалаш, повернула голову и увидела бабушку.
– Ух ты, – за её спиной раздался наглый голос злой кобры – какое убожество! Надеюсь, мама всё изменит здесь, когда прибудет.
– Об этом как раз я и хотела поговорить. – дрожащим голосом сказала бабушка, вползая и разворачиваясь к ним – Ваши родители не изменили свои планы в связи со случившимся здесь?
– Эта сумасшедшая должна выползти отсюда – нас заметил, естественно, наг и указал брезгливо восемью руками на лежавшую на полу маму.
– Мама… – она хотела сказать что-то, наверное, про яйцо, которое она почувствовала, но её перебили.
– Выползи пока – приказала ей бабушка – и положи его в загон.
Тут в шалаш начали просовываться головы ламий.
– Да ладно, не стоит, – злая кобра развернулась – эти же тоже сумасшедшие. Эта свинья – она глянула на меня – пусть пока побудет здесь. Если вы уже его сюда притащили, пусть наши родители решают, как это использовать.
– Я сказал сестре, чтобы она написала – нехотя произнёс наг – родителям о том, что здесь случилось.
– Ха, – прервала его сестра – сам он не умеет писать.
– Неправда, – взорвался наг – что ты такое говоришь, сестра?
– Они уже ответили, извините? – прервала его возмущения бабушка.
– Нет, я им не написала, – гордо заявила злая кобра – мне было лень.
– То есть родители не знают, – наг был недоволен – что эти ламии сотрудничают с врагами, хотя они и для них враги.
– Мы не сотрудничаем ни с кем, кроме вас, – старалась заверить их бабушка – нам очень нужна помощь вашего племени.
Я взглянула на маму, она снизу рассматривала всех, её лицо было обеспокоено. Я попробовала заговорить, но знала, что получится лишь детский плачь и всё же я хотела привлечь их внимание. Это какое-то мучение: всё понимать, но не иметь возможности высказаться. Я была возмущена: какие-то два противных змеёныша пытались корчить из себя знатных особей! Мама первая обратила внимание на мой плач и снова начала меня вылизывать.
– Простите. – в проходе показалась голова ещё одной ламии.
– Здесь что, совсем не соблюдают субординацию? – наг стал оглядываться – Почему сюда могут вползать все, кто захочет, а мы должны были поговорить о том, что ты – он в ярости указал рукой на бабушку – давала нам вместе со всеми в загоне.
– Мам, – беззаботно вдруг сказала мама, вылизывая меня – я чувствую ещё одно яичко в себе.