000
ОтложитьЧитал
Глава 3
Жизнь с ламиями
Все остолбенели от такого заявления. Бабушка подползла к маме, ламия, которая просунула голову в шалаш, заползла в него. Наг так и застыл, указывая рукой уже в пустоту, первой отмерла злая кобра.
– Еду, как вы её называете, – негодовала она – просто невозможно есть! Хотя наше племя и живёт в глубине леса, но недалеко его окраина и мы можем похищать их скот и яйца. А ваша еда отвратительна.
– Сестра, – завопил наг, тоже отмерев – что же ты не послала письмо-то? Помолчала бы, пока я говорю.
Бабушка тем временем взяла меня на руки. Ламия, которая вползла в шалаш, стояла спокойно на хвостике и ждала.
– Говори, – бабушка распрямилась, я видела, как мама пыталась тянуть руки ко мне, но не поднималась – что ты хотела.
– Я не потреплю этого, – наг начал яростно шевелить хвостом – как можно гостей так кормить? Сестра вообще ничего не хочет, я вижу, она лентяйка ещё та.
– Да кто бы говорил, – злая кобра начала издеваться над своим братом – сам писать не умеешь и заставляешь свою сестрёнку трудиться, наглец! – она резко развернулась на хвостике, так что в земле провертелась воронка и, когда разворачивалась, специально задела нага по лицу хвостиком.
– Нам доставили письмо – сказала старейшина; злая кобра начала расталкивать ламий, чтобы выползти – от Апофис, – ламия и наг, который пополз за ней, остановились – там говорится, что им преградили дорогу местные цветы, они знают, что здесь была выжжена целая поляна. Так что они прибудут позже, сейчас им не удастся проползти между ними.
– Так или иначе. – чему-то обрадовался наг.
Мама всё ещё не поднималась, может быть не могла. Бабушка передала меня приползшей ламии.
– Сейчас 12:00, – она говорила спокойно, как будто ничего не произошло, но её руки, когда она передавала меня, дрожали – ползи искупай его, я приползу позже и скажу, что дальше делать. Извините, – она обратилась уже к двум змеёнышам, которые ещё не выползли – но я уже говорила, что мы едим скудно. Мы боимся, что нас поймают и не ползаем воровать у людей, нас слишком мало, чтобы так рисковать.
Она замолчала и тоже поползла на выход. Мы двинулись прочь от деревушки, добравшись до ручья, ламия остановилась и бросила меня на землю.
– Бреет, – она смотрела на меня сверху вниз, в её фосфоресцирующих глазах читалась робость – мы должны убивать людей при возможности.
– Да, – ответила бабушка – но сейчас это может быть опасно, ведь это ребёнок, а то, что рыцари и чародеи прочёсывали лес, означает, что он принадлежит к аристократии. Нам нужно, чтобы при следующих поисках этого, – она подползла и указала на меня – они нашли бы его и убрались из леса. Так вот, надо его намыть и замотать в кору, для того, чтобы моя дочь не смогла учуять его. Мы спрячем ребёнка в то место, где она нашла его. Когда Фанал приползёт откладывать своё яйцо, она забудет о нём, он останется там и, надеюсь, его найдут люди.
Она наклонилась на хвостике и взяла меня в свои мохнатые руки. Но они, видно, не знали, как меня купать, потому что стояли на хвостиках и смотрели друг на друга.
– Давай – бабушка снова передала меня другой ламии – заползай в воду и окуни его, но будь осторожна, мы же не знаем, на что способны их лёгкие.
– Я боюсь, – ламия не хотела меня брать – я не знаю, как его полностью окунуть, чтобы он остался жив, я не знаю, сколько времени он может быть под водой и сколько нужно, чтобы он стал чистым.
– Да, это сложно. – бабушка была озабоченна – У него нет шерсти, – она всё же всучила меня ей и поглаживала своё предплечье – нам трудно мыться, ведь наша шёрстка не пропускает воду. А как мыть его, я не в курсе.
– Тогда я – откуда-то появилась злая кобра – его вымою.
– Извините, – с сомнением в голосе спросила бабушка – но вы можете плавать или нырять? Нас не простят ваши родители, если с вами что-то случиться. Похоже там – она показала на озеро своей мохнатой рукой – нет дна, или просто оно очень глубокое, даже нам не удаётся его достичь.
– Старейшина, – ламия, у которой я был на руках, решила снова положить меня на мох – вы, наверное, не знаете того, что я вам сейчас скажу. Если доплыть до определённого места, то там через толщу воды видны на дне какие-то здания и статуи. Здания едва просматриваются, но статуи видны лучше, видно они очень высокие и представляют из себя змей, стоящих вертикально.
Под шумок меня хотела взять злая кобра, но я заплакала и потянулась к хвостику бабушки. Она нагнулась и успела взять меня сама.
– Я поползу купать его, – она повернулась к злой кобре – а вы ползите назад.
– Я хочу посмотреть, что там находится под водой. – злой кобре, видно, стало интересно, она даже забыла про свой гонор.
– Зачем – бабушка сердито выговаривала ламии – ты сказала это? Если с одним из них что-то случится, это будет означать нашу гибель, наш вид прервётся.
– Простите меня, – ламия не знала куда ей деться: то опускалась на хвостике, то искала куда бы заползти – я уже давно хотела вам сказать и решила, что сейчас подходящее время.
– Нужно было говорить сразу, когда обнаружила. – бабушка со мной уже ползла к воде – Хотя какая разница, что там находится на дне, никто же не может достичь этого дна.
– Я назвала его Дванан. – злая кобра, видно по молодости, не могла определится: враг я им или нет – Я могу сказать моим родителям, что его можно оставить. – она повернула голову в бок и пошевелила хвостиком.
– Вы уверены? – бабушка остановилась у края воды – Он же человек, а люди называют нас монстрами и уничтожают. – её голос дрожал – Вы хотите оставить это чудовище здесь, – дальше она продолжала уже спокойнее – зачем, мы никогда не пойдём на это. Но его всё равно надо помыть, он пахнет людьми, а это не очень приятно. – она немного приподняла меня и понюхала.
– Я тоже хочу искупаться, – злая кобра наглела прямо на глазах и угрожающе поползла к бабушке – я не собираюсь мыться в каком-то корыте для молодых хвостов и хвостиков вашей жалкой деревни.
– Ну чего вы шумите? – голос был очень звонкий и необычный, от него пробежала дрожь по телу и сильно заболела голова; злая кобра упала первой, а я чуть не потеряла сознание, но заметила, что шерстяные ламии стоят на хвостиках спокойно.
Через несколько секунд боль прошла. Я открыла глаза и почувствовала, что бабушка очень сильно прижимает меня к себе, но, когда голос замолчал, она ослабила хватку.
– Мандра, – обратилась она к кому-то, и я увидела девушку, высунувшуюся до пояса из земли в том месте, где прежде была трава – извините, мы больше не будем шуметь, прошу вас вернуться в землю и продолжить ваш сон.
– Не называйте меня так, – она практически не шевелила губами, но боль пронзила меня вновь – я мандрагора. – после этого она скрылась под землёй.
– Я же просила вас – бабушка говорила с опаской в голосе – относиться ко всем более уважительно. Нас и так осталось совсем мало, а вы так невежливо вели себя, она же могла убить нас, если бы захотела. Хоть наша гостья вырубилась, но нам нужно быстро помыть ребёнка, а потом хвостиками оттащить её назад, только осторожно.
Две ламии искупали меня, чуть не утопив. Я, естественно, сопротивлялась как могла, ведь мне не хотелось умирать в теле младенца. В половине третьего они стали собираться назад, в деревню. Ламия, которая была вместе с бабушкой, с помощью хвостика взгромоздила себе на спину злую кобру, а бабушка несла меня на руках. Все соплеменники ползали между шалашами по своим делам и две ламии сразу поползли к загону.
– Нет, постой, – бабушка остановилась – нужно сначала подождать, чтобы проснулась Лулу. Узнаем, как она себя чувствует, а потом уж понесём её в загон.
Вторая ничего не ответила, лишь молча поползла со своим грузом за бабушкой. Они направились к шалашу, где лежала мама. Из проёма торчали наружу хвостики, покрытые шерстью, видно там набилось столько ламий, что не хватало места. Бабушка подняла свой хвостик и ударила по чужим хвостам, все сразу начали выползать наружу.
– Что вы там делали? – спросила старейшина, когда все выбрались из шалаша.
– Мы хотели посмотреть – ответила одна ламия, у неё был сумасшедший взгляд – на яйцо нашего племени, мы ведь не погибнем все?
– А ну, прочь отсюда! – ламия, приползшая с бабушкой, была строга.
Вдруг она смешно взвизгнула, я была на руках у бабушки и не могла всего видеть, но вскоре поняла, что злая кобра стала очухиваться и нечаянно больно схватила её за шерсть.
– Уползайте, – раздались крики сзади, кричала ламия, ползущая изо всех сил – Песчаник идёт сюда, я видела в его песках тварей бури.
Бабушка развернулась на хвостике и я хорошо разглядела спешащую к нам ламию, у неё в нескольких местах были вырваны клоки шерсти.
– Это проблема, – бабушка стала ползать из стороны в сторону, её лицо было очень обеспокоенным – я не ожидала его в этом году. – видно она размышляла вслух – Значит, будут проблемы. Ладно, – она подползла к той ламий, которая кричала – где он сейчас? Я постараюсь поговорить с ним, а вы уберите нашу территорию, если что.
Она хотела передать меня другой ламии, но я обеими руками вцепилась в её шерсть. Не знаю почему, но мне показалось, что я должна остаться с ней, хотя было ясно, что тот, с кем она хочет поговорить, опасный и непредсказуемый тип. Я и так едва выжила после их купания. но всё же с ней мне казалось надёжнее.
– Эта свинья не хочет расставаться с вами. – сказала ламия пренебрежительно, даже не подставив руки, когда бабушка хотела передать меня – Извините, мы вас уважаем, старейшина. – она поднесла кончик хвостика к груди – Песчанику сейчас противостоят цветки, они его не любят, но не смогут сдержать надолго.
– Давайте, вперёд! – я услышала сзади хвостика бабушки наглый голос злой кобры.
– Вам нужно укрыться, – бабушка поползла вперёд – Песчаник очень опасен, его боятся даже люди, которые нас уничтожают.
Она начала ускоряться и около пяти мы были уже на поляне. Цветков нигде не было видно, а посередине поляны стояло нечто. Вместо тела у монстра клубился какой-то серый песок или туман. Он был высоким и располагался на довольно большой территории, наверху отчётливо просматривалась большая голова, похожая на голову минотавра.
– Приползла все же! – от его голоса сотрясался воздух.
– Зачем явился? – сердито спросила бабушка – У нас и так наступили трудные времена, ты мешаешь нам бороться за выживание.
– Мне плевать на вас или на кого-то другого. – он зевнул, в его песчаном теле что-то постоянно двигалось – Я просто спал, когда надо мной пролетал ифрит. Он очень возмущался, говорил, что вы пригрели человека. – его взгляд остановился на мне. – Значит, это правда. Ха, – он засмеялся и от его смеха поднялась буря – ты говоришь, что хочешь выжить, но этим поступком настраиваешь против вас не только людей, но и всех нас. Ну, если уж меня разбудили, то я буду бушевать.
Он стал ещё больше, раздулся и стал надвигаться на нас, бабушка быстро поползла от него. Она стремительно доползла до озера и нырнула со мной в него, прежде, чем пески поглотили нас. Ну всё, успела подумать я, мне конец, и попыталась задержать дыхание, а бабушка опускалась всё глубже.
– Я знаю, что это опасно для тебя, – она спокойно говорила под водой – но другого выхода нет, мы спрячемся под водой и, я надеюсь, что другие ламии смогли уползти и затаиться.
Она уместила меня на своей спине, зарыв глубоко в шерсть. Там я смогла спокойно дышать, в гнёздышке было тепло и сухо. Эти ламии может и не так сильны, но очень хороши в воде, их шерсть – это нечто уникальное, может люди их истребляют, чтобы использовать эту шерсть?
– Вот значит, – она говорила сама с собой вслух, но я не видела, про что это она – что они видели, да туда никому не добраться.
Сквозь шерсть я увидела, что под воду за нами отправилась погоня. Это были псы из песка: тела их так же клубились, как и тело Песчаника, а морды – сильно вытянуты, как у гончих собак. Вдруг я услышала слабое шипение, которое постепенно нарастало.
– О, странно, меня что-то клонит в сон, – пробормотала бабушка себе под нос – статуи мне, наверное, привиделись.
Её тело разом расслабилось, а я увидела, как в воде клубятся практически прозрачные змеи. Песчаные псы начали всасывать в себя воду. Змеи зашипели громче, вода немного завибрировала и псов просто разорвало, они растворились в озере. Потом одна из змей приблизила свою морду ко мне и долго смотрела на меня своими фосфоресцирующими глазами, а потом укусила, но мне не было больно. Все змеи исчезли, бабушка пришла в себя, и мы стали подниматься на поверхность. Вынырнув, она постаралась своим хвостиком достать меня из гнёздышка. На берегу стояла пара ламий, одна их них полезла в воду и приняла меня на руки.
– Почему вы здесь, я же сказала, – обеспокоено спросила старейшина – чтобы вы уползали в наш лагерь.
– Простите, – ламия, которая взяла меня в руки, виновато объяснила – но наши гости не захотели уползать, а Лулу так начала по этому поводу нервничать, что у неё произошло полное открывание капюшона, она хоть и маленькая, сила у неё достаточная. Все, кто был в зоне поражения, вырубились, хорошо, что эта зона пока небольшая. Мы хотели отнести тех, кто упал без чувств, своими силами, но Песчаник не полетел на нас, он остановился над озером, а потом полетел назад и было видно, что он сильно изнемождён.
– Ладно, – выползла на берег бабушка – тогда поползли назад.
– Да, только возьмите, – с ней поравнялась вторая ламия и вручила ей какое-то письмо – это письмо было прибито к стволу дерева стрелой, она мне чуть мех на голове не подпортила.
Бабушка развернула письмо и стала читать его. Я не могла видеть её лицо, только она резко остановилась, все тоже встали.
– Люди… – она повернула ко мне голову – ладно, как она сказала – будем ждать, – и она поползла дальше – но как можно доверять людям? Ох, почему это происходит сейчас, в тот момент, когда наше племя практически истреблено?
В 18:00 мы добрались до лагеря. После всего пережитого меня клонило в сон на шерстяных руках, они у всех были очень пушистые и мягкие. Ламия поползла к шалашу, где была мама, но проснулась я уже в загоне. Наступило 14 декабря, суббота, 07:00. Молодняк сейчас уже не жался по углам, все толпились на хвостах и хвостиках около меня. Я видела, как стараются пролезть поближе злая кобра и её брат, молодёжь племени, видно, уже привыкла к ним и не давала им втиснутся. Все старались ткнуть меня кончиками хвостов, но только мешали друг другу. Я тоже захотела с ними поиграть, потянула ручки и сумела схватить одну ламочку за шерстинку, она резко отпрыгнула и все сразу отползли от меня.
– Ну вот, наконец-то, – злая кобра важно подползла ко мне – какие они пугливые.
– Сестра, осторожней, – её брат не торопился подползать – он может и напасть, ты же видела сама.
– Ты сам трусишь, что ли? – издевалась она над братом – Он может только сильно уцепится и всё.
Она опустила тело на хвостике и взяла меня на руки. Мне захотелось узнать: что же это у неё за капюшон такой? Я попробовала дотянуться руками до него, у меня получилось, а Лулу взвизгнула. Капюшон наощупь был очень мягким.
– Сестра, я тебя спасу! – брат был готов протянуть уже все руки ко мне.
Сестра дала ему по рукам хвостиком, а я отпустила капюшон.
– Он всего лишь хочет поиграть. – высокомерным тоном, как чужому, сказала злая кобра брату – Ты, кстати, со мной никогда не играл.
– А они, видно, – услышала я голос Айяно – уже привыкли.
– Люди – наши враги, – это сказала уже бабушка, я видела, что она направляется к нам – они навсегда ими останутся.
– Ты говорила, – бабушка подползла, взяла меня у злой кобры и положила на место – что люди уже готовы напасть.
– Он же со мной играл, – злая кобра снова хотела взять меня – ему нравится моя сахх.
– Нельзя, у вашего вида это очень чувствительная и важная вещь, – бабушка хоть и поучала её, но все же довольно робко – она у молодых особей закрывается не полностью, нельзя травмировать эту область, это очень опасно.
– А я тебе говорил, – ехидничал брат – не лезь к нему!
– Они хотели, только я их придержала и направила по другому следу, – было видно, что Айяно не хочет вдаваться в подробности – но они всё равно готовы войти с войском в лес.
Тем временем молодые ламочки и наги начали наползать на нас и вжали гостей вместе со мной в борт загона.
– Они хотят есть? – Айяно развернулась, пошла и через секунду пропала.
– Она сама – бабушка смотрела туда, где только что была она – больше похожа на монстра, как нас называют люди. – потом она обратилась к молодняку – Вы можете выползти отсюда, поедите сегодня со своими мамами.
Все сразу рванулись к выходу, остались только гости и я с бабушкой. Я увидела, что сюда с трудом ползёт мама, качаясь из стороны в сторону.
– Остановись и возвращайся – зло крикнула на неё бабушка.
– Я хочу поесть вместе с моим нагом. – вяло ответила мама.
– Я вам помогу. – злая кобра гордо начала расправлять капюшон.
Её брат и бабушка не смогли не только помешать ей, но и ничего сказать. Все попадали без сознания, только на злую кобру и на меня это не подействовало. Почему это не задело меня, я не знала, может потому, что я ещё маленькая?
– Ой, опять, – она явно была расстроена – почему у мамы всё получается? И, кстати, только я не могу – она потянулась и взяла меня на руки – пользоваться своим заж.
Первая, через некоторое время, очнулась бабушка, сразу поползла к своей дочери и, обмотав её хвостиком, потащила отсюда. Когда очнулся брат кобры, то начал наседать на неё.
– Вот зачем ты опять, не раскрывай свой капюшон никогда!
– Это не…
– Лучше молчи, хорошо, что это сонные частицы, – он размахивал всеми руками – ты опасна для окружающих, вот почему родители тебя отправили сюда. Я только не пойму: зачем меня-то послали с тобой?
– Потому что ты не прямой наследник. – грустно ответила она.
Он молча стал наползать на неё, маша руками. Я была у неё в руках и не хотела, чтобы в пылу спора они причинили мне вред. Но что я могла сделать, кроме как махать руками и кричать? Они, естественно, не обратили на меня внимания. Нечаянно я задела подбородок брата, он сразу остановился и застыл с занесёнными для удара руками. Лулу перестала вжиматься в ограду.
– Брат, – она подняла голову, чтобы посмотреть на него – что с тобой?
Он стоял как статуя, не шевелился даже его хвост. Через некоторое время оцепенение прошло и он по инерции продолжил движение, но сестра уже успела убраться с его пути. Он стал ползать за ней по кругу.
– Отстань, – она уже запыхалась – не ползи за мной.
– Отдай его мне, – он, как я понимала, только набирал скорость – я его раздавлю своим хвостом.
– Нет, если я дала ему имя, – с трудом на скорости крикнула она – так он должен остаться здесь!
Краем глаза я увидела, что бабушка тихонько вползала в загон. Змеёныши не замечали ничего, ползая по кругу, их разделил хвостик бабушки, упавший между ними.
– Может быть – неуверенно сказала бабушка – вы хотите поползти на полянку, где мы собираем еду. Ребёнку не помешает поесть, там пришёл новый цветок, его нектар хорош для еды и нам, и ему.
– Я не знаю, – брат кобры в задумчивости поднёс свои руки к подбородку – мне не нравится та гадость, которой вы нас пытаетесь накормить, но я бы хотел отведать нектара.
– Мы поползём с вами. – злая кобра стала выбираться впереди всех.
– Простите, – бабушка старалась как можно осторожней взять меня у кобры – у нас немного ламий, так что охраны не будет.
– Я элитный наг, – брат злой кобры поравнялся с ней и ударил себя в грудь верхними руками – я сам всех смогу защитить.
– Ха, – злая кобра ускорилась, чтобы уползти от брата – ты даже никогда не сражался.
– Вам не придётся сражаться, – бабушка выползла вперёд – там безопасно. Правда там есть мандрагора, которая спит очень чутко, так что ведите себя тихонько, а то спросонок она орёт очень сильно.
Вот так, часов в девять, мы доползли до полянки, там стояло пять цветков с закрытыми бутонами.
– Тише, – бабушка приостановилась и стала вползать на поляну очень осторожно – цветочки ещё спят, а мандрагоры любят менять места спячки по ночам, в траве их определить просто невозможно, ползите за мной следом.
Я сидела в меховых руках бабушки и смотрела, как змеёныши молча ползли за ней.
– Я сейчас разбужу цветочки, а вы пока стойте здесь. – бабушка даже не развернулась к ним – Потом я поползу собирать, а вы пока наберёте нектар сюда. – она отвязала от пояса прозрачные мешочки и отдала им.
Я удивилась, но они послушно остались на месте, а бабушка поползла к цветку. Она положила меня около него и легонько постучала по листочку, цветок раскрылся. Там была та же девушка.
– Мы приползли за нектаром. – более робко, чем обычно, проговорила бабушка.
– Мы дадим его вам, только немного, – цветок хоть и раскрылся, но глаза девушки были закрыты и говорила она сонным голосом – песчаный зверь нас напугал и мы хотим переместится отсюда, а для этого нам нужны силы. Ведь вы знаете, что мы перемещаемся под землёй корнями, разбрасывая их на большое расстояние.
– Можно ползти, – бабушка подозвала гостей – вы собирайте здесь пока, а я поползу собирать другую еду.
Цветок издала звук и другие цветки тоже открылись. Змеёныши начали собирать нектар, а я спокойно лежала под цветочком.
– Уползай отсюда с ним, – брат толкал сестру, не давая нагибать листочек, чтобы по нему тёк нектар в мешочек – собирай где-нибудь подальше от меня.
– Брат, – она следила, чтобы её хвостик не наехал на меня, а вот её брат – нет – не путайся под моим хвостиком. Я скажу маме, что ты такой же несносный, как и был.
– Ладно, – он фыркнул и зашипел – тогда я отползу от вас.
Он, гордо подняв голову, пополз от нас к другому цветочку. Я хотела показать ему средний палец, но была всё же слишком мала, и у меня ничего не получилось, я всего лишь потянулась ручками. К нам подползла бабушка.
– Вам всё же следует ползать поосторожней, – она смотрела на дёргающийся хвост нага – хоть цветочки проснулись и предупредили мандрагору, чтобы она пока не засыпала.
– Брату – кобра взглянула на его хвост и надулась – не помешает послушать вашу мандрагору.
– Я возьму его на руки, – бабушка вздохнула и сменила разговор – а ты нагни листочек, ему полезно пить прямо из источника приготовления нектара.
Вдвоём они напоили меня. Я увидела, что на окраине полянки стоят корзинки, сплетённые из травы, наверняка, их сплела бабушка.
– Теперь можно ползти назад. – дала бабушка сигнал к отправлению.
Пока она поджидала их, я крутила головой по сторонам. Кругом стояли большие, толстые деревья, на которых рос мох, где больше, а где меньше. Деревья были высокими и лучи солнца практически не пробивались сквозь сомкнутые кроны. Мы молча поползли обратно, Лулу жевала крупную чёрно-красную ягоду, брат с отвращением смотрел на неё.
– Я хочу есть, – с вызовом сказала она – хочешь? – она достала из корзинки, которую держала хвостиком, ягоду и протянула ему.
– Да даже, – он отвернулся и прополз немного вперёд – если я умру от голода, я не буду это есть, это не еда, особенно для нагов.
– Я поползу в шалаш, – бабушка ползла, равномерно покачиваясь на хвостике, так что я почти засыпала – а вы ползите в загон.
– Загон, загон! – злая кобра взбесилась – Почему мы должны сидеть там вместе с вашим молодняком?
– Если с вами что-то случится, – бабушка говорила спокойно – тогда нашему племени точно конец.
Брат ничего не говорил, он молча пополз в загон, так как больше ничего не оставалось делать, кобра отправилась за ним. Бабушка нырнула в шалаш, там лежала мама, она увидела нас, с трудом подняла голову, а потом сразу же опустила её на хвостик. Бабушка положила меня рядом с ней.
– Я думала, что это – бабушка хвостиком закрыла вход – твоё воображение, но нет, в тебе и вправду есть одно яйцо.
– Вы покормили его? – мама лениво поглаживала меня своим хвостиком.
– Да, цветочным нектаром, – бабушка поставила корзинки – мы также собрали урожай, я сейчас раздам его всем, а потом мы поедим и сами.
Она взяла большую часть корзин и уползла с ними. Мама опять заснула и я вместе с ней. Проснулась я от звуков: это бабушка расставляла еду на земле.
– Сейчас половина двенадцатого, – бабушка принялась хвостиком поднимать маму – пора есть, вставай.
– Нет…
– Хватит ныть, вставай, – бабушка не унималась, тормоша её своим хвостиком – в тебе яйцо, сейчас нужно много есть. Тебе нужны силы, как и всем ламиям, чтобы отложить яйцо, ещё тебе нужно есть для того, чтобы яйцо оказалось не пустым. Ты же перенесла магматическую лихорадку, мы думали, что у тебя будет всего лишь одна кладка, а тут оказывается, что нет. Так что, если не хочешь, чтобы яйцо оказалось пустозвоном, ешь.
Мама неохотно приподнялась на хвостике и начала есть.
– Я сказала этой странной женщине, которая защитила нас, чтобы она принесла яйца. – бабушка ела вместе с мамой, хотя больше засовывала ей в рот – Завтра она должна принести много яиц.
– Мама, не нужно. – но бабушка заткнула ей рот чем-то, по виду напоминающим киви.
– Ешь и не спорь.
Я лежала на земле и смотрела на это безобразие: как можно пихать в кого-то еду, если он не хочет, вот в меня еду никто не пихал. Бабушка достала бамбуковую, длинную и узкую флягу.
– Вот, выпей – бабушка хвостиком поднесла флягу к ней, она знала, что дочь начнёт извиваться.
– Мам, – она начала уклоняться, но полностью на хвостик так и не вставала – не нужно, я не хочу пить и есть тоже.
Я протянула ручки и успела схватить бабушку за шёрстку, но она так и не выпустила сосуд из хвостика, удалось ей вырваться и из моей хватки.
– Ох, тебе, наверное, – отчитывала бабушка маму – всё равно, но от того, что ты это подобрала, на нас уже напал песочный зверь, хоть ему плевать на всё. Он не то чтобы нейтрален, просто не заботится ни о людях, ни о нас, ему всё безразлично.
Её дочь хотела что-то ответить, но едва открыла рот, как бабушка тут же вылила ей нектар из сосуда прямо в глотку. Ей ничего не оставалась делать, как проглотить.
– Ты, наверняка, – бабушка, помогая себе хвостиком, укладывала её – сможешь сделать кладку на следующей неделе.
В шалаш вползла ламия. Она ползла так медленно и осторожно, что казалось, что она не движется. Бабушка заметила её, хотя та не издавала хвостиком никакого шума.
– Простите, – шёпотом сказала ламия – но пришло ещё одно письмо, в нём говорится, что Апофис вряд ли смогут добраться сюда до сезона холодов.
– Да, это плохо, – бабушка была задумчива и поглаживала хвостиком свою дочь – хотя, говорят, что всё, что ни делается- – всё к лучшему.
– Ещё, вы не забыли – ламия заговорила теперь более требовательным тоном – что нам дали эти территории кентавры? У них скоро начинается сезон миграции и спаривания, до этого мы должны были решить вопрос нашего пребывания здесь.
– Да, я забыла – бабушка перестала гладить шёрстку своей дочери – со всем этим, а ведь как раз истекает срок, когда должны были бы прибыть родители наших гостей. Но может быть – она, видно, не собиралась выползать и решать этот вопрос немедленно – они могут потерпеть ещё немного, ведь у них обширные угодья.
– Старейшина, – ламия была непреклонна – люди сократили их территорию вырубанием лесов. Они с ними воюют, но сейчас они не хотят вести боевые действия, им нужны все имеющиеся в их распоряжении территории. Нам пришёл ультиматум: чтобы мы в кратчайшие сроки убирались отсюда. Когда у них начинаются эти сезоны они становятся агрессивными и с ними невозможно договориться. Сейчас в войне с людьми участвуют огненные и лавовые сущности, дриады и кентавры, с переменной регулярностью, и другие существа тоже иногда вступают в конфликт.
– Ты что, – бабушка старалась говорить тихо, так как её дочь заснула – хочешь, чтобы наше племя влезло в это? Во-первых, мы ни разу не участвовали в конфликте, во-вторых, нас и так практически изничтожили.
– Вот именно, – ламия тоже шептала – уничтожили, потому что мы сидели на хвостиках смирно.
– Мы ни разу – бабушка не переставала, хоть и негромко, но бить хвостиком о землю – не боевые особи, мы никогда не применяли силу. Зачем мы попросили защиты, да потому что мы не видим другого пути. У нас есть ещё молодняк, у нас есть ещё надежда, нам нужна только крепкая защита.
– Ламии – вторая тоже начала бить хвостиком – должны быть независимы и держаться отдельно от другого племени, а вы хотите нас продать.
– Ты что? – бабушка замерла – Мы же с ними договаривались только на время, до той поры, когда у нашего молодняка пойдут кладки.
Так они проговорили и простучали хвостиками до пяти часов, пока в шалаш не заползли двое наглых змеёнышей.
– Мы хотим есть, – начал наг – вы что – едите один раз в день? Это недопустимо.
– Да, мы удивляемся, – поддержала его злая кобра – как вы ещё ползать при этом умудряетесь.
– Еды у нас нет, кроме этой. – бабушкин голос опять звучал робко – Моя прабабушка помнила ещё те времена, когда мы ползали свободно, до людей. Но, когда пришли люди, она была молодой ламочкой и еле спаслась. А сейчас у нас у всех практически только этот лес и остался.
– А вы ещё – стал наползать молодой наг – этого взяли к себе, его сородичи сколько наших убили!
Злая кобра молча занесла хвостик и огрела им своего брата, он не ожидал этого и даже упал.
– Брат, не сейчас, я есть хочу, ты мне надоел, я с тобой делиться не буду. Пусть он полежит, дайте мне еду! – она начала ко всем приставать, даже к спящей маме.
– Ну, поползём на склад, там у нас запасы хранятся – растерявшись от такого напора, сказала бабушка потерянно – на чёрные дни, мы их регулярно пополняем.
Пока бабушка спорила со второй ламией, я немного поспала, но, когда эти двое вползли, то разбудили меня. Да ещё злая кобра начала всех донимать, я решила как-нибудь действовать, но что я могла – лишь закричать, что я и сделала, и потянулась ручками к шёрстке бабушке.
– Он хочет с вами. – вторая указывала на меня – Кстати, старейшина, я слышала слухи, что древний суккуб пробуждается.
– Давно ходит легенда, – бабушка задумалась и машинально взяла меня на руки – что когда-то мы собрались и запечатали мощного суккуба, убить его у нас не получилась, даже ифрит не смог, но это было больше двух тысяч лет назад.
– Нам тоже – наглой ламии не терпелось отправится за едой, она крутилась на хвостике около выхода – рассказывали эту легенду, говорили, что наше племя тоже принимало в этом активное участие.
– Даже – брат злой кобры очнулся – среди нашего племени была героиня, она помогла нагу племени, который пожертвовал своей жизнью для того, чтобы союзу выиграть время.
– Вторая, – тихо проговорила бабушка около выхода – проводи его к загону, скажи, что сестра принесёт ему еды.