Песок

Hugh Howey

SAND

Copyright © 2014 by Hugh Howey

All rights reserved

© К. П. Плешков, перевод, 2024

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024 Издательство Азбука®

* * *

Тем, кому хватило отваги, чтобы помочь

Часть 1. Пояс погребенных богов

1. Долина дюн

Свет звезд вел их через долину дюн в северные пустоши.

С дюжину мужчин шли гуськом, закрыв нос и рот завязанным на шее платком; слышалось лишь поскрипывание кожи и стук ножен. Дорога вела в обход, но по прямой им пришлось бы преодолевать осыпающиеся горы песка, сражаясь с завывающим ветром. Когда приходилось выбирать между длиной пути и его тяжестью, бандиты северных пустошей редко выбирали второе.

Палмер держал свои мысли при себе, пока остальные обменивались непристойными шутками и выдуманными историями о том, чтó им якобы удалось добыть. Его друг Хэп шел впереди, пытаясь втереться в доверие к старшим. Вряд ли можно было назвать разумным путешествие через пустоши в компании бандитов, но в этом была суть жизни Палмера, песчаного дайвера. Он жил на тонкой, как бритва, грани между безумием и здравым смыслом. К тому же эти бородатые вонючие хвастуны предлагали месячную плату за два дня работы. Прогулка по пустоши и быстрый нырок были ничем по сравнению с грудой монет.

Шумная колонна змеей обогнула крутую дюну, выйдя из-под ее укрытия на ветер. Палмер поправил развевавшийся платок, заткнув край ткани под защитные очки. Песок осыпал правую сторону его лица, подтверждая, что они идут на север. Он знал это, даже не глядя на звезды, не видя высоких вершин на западе. Ветер мог стихнуть или разбушеваться вовсю, но направление его оставалось столь же неизменным, как и небесный путь солнца – с востока на запад, вместе с песком, который застревал в волосах Палмера, набивался в уши, собирался в извилистые узоры ползучих дюн и погребал мир под тысячей метров адской песчаной крошки.

Доносившийся со стороны колонны хохот пиратов смолк, и Палмер смог услышать другие голоса хора пустыни: стон ветра, шорох песчаных волн, обрушивавшихся на дюны и врезавшихся в кожу подобно наждачной бумаге. Издаваемый песком звук походил на шипение приготовившейся к атаке гремучей змеи. Едва Палмер подумал об этом, как одна из складок соседней дюны оказалась не просто складкой – скользнувшая по ней змея скрылась в своей норе, столь же испугавшись Палмера, как и он ее.

Были и другие звуки. Позвякивало тяжелое снаряжение на его спине: дайверские баллоны и костюм, маска и ласты, редуктор и маячки – все орудия его профессии. На западе слышался пронзительный вой кайотов^[1], который разносился по ветру, предупреждая соседние стаи о том, что стоит держаться подальше. «Сюда идут люди, – казалось, сообщали они. – Чуете их запах?»

А на фоне мириад этих голосов слышалось сердцебиение песков пустыни, никогда не смолкавшее и отдававшееся в человеческих костях днем и ночью, от утробы до могилы. И еще глухое громыхание, доносившееся из Ничейной земли далеко на востоке – раскатистый грохот повстанческих бомб или пердеж богов, смотря в какую разновидность чуши кто верил.

Сосредоточившись на отдаленном грохоте, Палмер подумал об отце, мнение о котором было столь же переменчивым, как и песчаные дюны. Порой он считал отца трусом за то, что тот ушел в ночи, а порой – отважным сукиным сыном, отправившимся в Ничейную землю. Тот, кто решился проникнуть туда, откуда еще не вернулась ни одна живая душа, заслуживал многих слов. И столь же многих, хотя и куда менее пристойных, заслуживал тот, кто ради этого бросил жену и четверых детей.

В крутой дюне на западе появился разрыв, в котором виднелся большой кусок испещренного звездами неба. Палмер окинул взглядом небосвод, радуясь возможности переключиться с мыслей об отце на что-то иное. Гребень непроходимых Каменных гор можно было увидеть даже в отсутствие луны – за их неровным пугающим краем созвездия внезапно заканчивались, сменяясь черной пустотой.

Кто-то схватил Палмера за локоть. Повернувшись, он увидел Хэпа, который слегка отстал, чтобы поравняться с ним. Лицо друга подсвечивал болтавшийся на его шее дайверский фонарь, настроенный на минимальную яркость.

– Молчуна из себя строишь? – прошипел Хэп, голос которого заглушали платок и ветер. – Крутым хочешь показаться?

Палмер поправил тяжелый дайверский рюкзак за плечами, чувствуя, как взмокла от пота рубашка под брезентовым мешком.

– Никого я из себя не строю, – ответил он. – Просто задумался.

– Ну так почему бы тебе не развлечься вместе с остальными? Не хочется, знаешь ли, чтобы они сочли тебя каким-нибудь психом или вроде того.

Рассмеявшись, Палмер взглянул через плечо, проверяя, как далеко до ближайшего в цепочке парня и в какую сторону ветер уносит их слова.

– Что, правда? – спросил он. – Не думаешь, что это было бы довольно-таки глупо?

Хэп, похоже, призадумался, а затем что-то буркнул, вероятно недовольный, что подобная мысль не пришла раньше ему в голову.

– Уверен, что нам заплатят за этот нырок? – спросил Палмер, понизив голос и с трудом подавив желание выковырять песок из уха, зная, что от этого будет только хуже. – Как-то нет особого желания, чтобы нас нагрели, как в прошлый раз.

– Нет уж, блин, у этих мужиков есть свой кодекс чести. – Хэп хлопнул его по затылку, смешивая в грязь песок и пот. – Расслабься, ваше высочество. Нам заплатят. Быстренько нырнем, нахватаем немного песка в легкие и в воскресенье будем потягивать напитки со льдом в «Медовой норе». Черт побери, может, твоя мамаша даже станцует у меня на коленях.

– Да пошел ты. – Палмер оттолкнул руку друга.

Хэп рассмеялся, снова хлопнул Палмера по спине и замедлил шаг, чтобы поделиться с остальными очередной шуткой про мамашу Палмера. С каждым разом они становились все менее смешными и все более похабными. Палмер молча шагал в одиночестве, думая об обломках своей семьи и чувствуя, как остывает на ветру пот на его затылке, смешиваясь с песком. Если честно, мысль о напитках со льдом в «Медовой норе» была не так уж плоха.

2. Пояс богов

Придя в лагерь, они обнаружили там большой костер, отсвет которого поднимался над дюнами, отбрасывая пляшущие тени, служившие путеводными знаками. Все хлопали друг друга по спинам и крепко обнимали за плечи, разбрасывая вокруг песок, поглаживали длинные бороды и обменивались сплетнями и шутками, будто вновь встретившись после долгой разлуки. Рюкзаки побросали на землю, из бочонка пополнили фляжки. Двум молодым дайверам велели подождать у костра, в то время как остальные направилась к расположившимся между крутыми дюнами палаткам.

Палмер был рад возможности присесть. Сбросив со спины свой дайверский рюкзак, он аккуратно поставил его у костра, сел, подобрав под себя ноющие ноги, и оперся о рюкзак спиной, наслаждаясь мерцающим теплом горящих поленьев.

Хэп устроился возле костра вместе с теми двумя, с которыми он болтал во время похода. Слыша, как они спорят и смеются, Палмер уставился в костер, думая о своем доме в Спрингстоне, где считалось преступлением срубить дерево и сжечь его в костре, где дома обогревались вонючими углями из затвердевшего дерьма, где горел подававшийся по трубам газ, который мог однажды безмолвно прикончить во сне целую семью. В пустошах все это не имело значения. Разбросанные тут и там рощи существовали для того, чтобы быть вырубленными, порой встречавшиеся животные – чтобы быть съеденными. Пузырящиеся источники выпивались досуха.

Придвинувшись ближе к огню, Палмер протянул к нему руки, почувствовав, что замерз от пота, ветра и мыслей о доме. Он улыбался, слыша пробивавшиеся сквозь языки пламени голоса, смеялся, слыша смех других, а когда у него начало урчать в животе, он солгал, сказав, будто это от голода. На самом же деле его мучили весьма дурные предчувствия по поводу нынешней работы.

Для начала, он не знал никого из этих людей. А сестра предупреждала его о дикарях, которых он действительно знал, но вовсе не о незнакомцах. За эту группу поручился Хэп, чего бы это ни стоило. Повернувшись, Палмер взглянул на друга, который, восторженно жестикулируя, делился в оранжевом свете костра какой-то шуткой. Они были лучшими друзьями со времен дайверской школы, и Палмер решил, что вряд ли кто-то еще среди песков может больше доверять друг другу. Поручительство Хэпа кое-что значило.

Позади Хэпа Палмер увидел два припаркованных между дюнами сарфера со спущенными парусами и сложенными мачтами, покачивавшихся на гладких полозьях. Они стояли на приколе, но, казалось, готовы были куда-то умчаться – или Палмеру так представлялось? Он подумал, что, возможно, после завершения работы эти мужики могли бы подбросить их с Хэпом обратно в город. Что угодно, лишь бы не ночные переходы и привалы под прикрытием раскаленных солнцем дюн.

Некоторые пришедшие вместе с ними из Спрингстона присоединились к сидевшим вокруг костра. Многие были уже немолоды, вероятно под пятьдесят – более чем вдвое старше Палмера и почти на пределе тех лет, до которых кто-либо рассчитывал дожить. У них была темная кожа кочевников, пустынных бродяг, спавших под звездами и тяжко трудившихся под солнцем. Палмер пообещал себе, что никогда не станет выглядеть как они. Он намеревался сделать себе состояние в молодости, вовремя остановившись, а потом они с Хэпом вернулись бы в город героями и жили бы в тени. Средних размеров горка кредитов искупила бы старые грехи. Они открыли бы дайверскую лавку, зарабатывая на жизнь продажей и ремонтом снаряжения для неудачливых болванов, рисковавших жизнью под песками. Им приносили бы постоянный доход гоняющиеся за деньгами дураки – такие же, как сейчас они с Хэпом.

По кругу пустили бутылку. Палмер поднес ее к губам, сделав вид, будто пьет. Покачав головой и утерев рот, он наклонился, передавая бутылку Хэпу. Кто-то рассмеялся в костер, подняв к сияющему небу облако искр.

– Эй вы, двое.

На плечо Палмера опустилась тяжелая ладонь. Повернувшись, он увидел Могуна, черного бандита, возглавлявшего их поход через дюны. Могун уставился на них с Хэпом, заслонив своим туловищем звезды.

– Брок хочет вас видеть, – сказал бандит и, повернувшись, скрылся во тьме за костром.

Ухмыльнувшись, Хэп сделал еще глоток и передал бутылку бородачу рядом. Встав, он странно улыбнулся Палмеру, надув щеки, а затем сплюнул в пламя, отчего оно поднялось выше, а смех стал громче. Хлопнув Палмера по плечу, он поспешил следом за Могуном.

Палмер схватил свое снаряжение, не решаясь никому его доверить. Когда он нагнал Хэпа, тот взял его за локоть, оттащив в сторону, и они вместе последовали за Могуном по утоптанной песчаной дорожке между костром и скоплением палаток.

– Спокойнее, – прошипел Хэп. – Это наш путь к славе.

Палмер промолчал. Ему хотелось лишь любого повода, чтобы сбросить с себя бремя, а не покрасоваться перед этой бандой и вступить в ее ряды. Он облизал губы, которые все еще жгло от спиртного, и обругал себя за то, что не пил больше, когда был младше. Ему еще многому предстояло научиться. Он подумал о своих младших братьях и о том, как скажет им, когда увидит их снова, чтобы они не повторяли его ошибок. Чтобы они научились нырять, научились пить, не тратили время впустую на изучение бесполезных вещей и больше походили на свою сестру, а не на него. Вот что он собирался им сказать.

Могуна почти не было видно в свете звезд, но его силуэт выделялся на фоне палаток, освещенных мерцающими огнями фонарей. Кто-то откинул полог, и свет вырвался наружу, будто рой насекомых. Тысячи звезд над головой потускнели, оставив сиять в одиночестве бога войны Колорадо, большое летнее созвездие в виде воина с мечом, чей пояс – прямая линия из трех звезд – располагался вдоль тропы, будто указывая путь.

Палмер перевел взгляд с этой россыпи драгоценных камней на плотную полосу ледяного огня, которая вновь расцвела в небе, как только закрылась палатка. Полоса бесчисленных звезд тянулась от одной из дюн через весь небосвод до далекого горизонта. Их холодное свечение невозможно было увидеть в городе – мешало горевшее в ночи газовое пламя. Но здесь они являлись отличительным знаком пустыни, печатью над головой, которая говорила любому мальчишке, что он оказался очень далеко от дома, посреди дикой пустоши. И не просто среди диких песков и дюн, но в дебрях самой жизни, в ту пору, когда двадцатилетний мужчина уже отбросил убежище, которое давала ему юность, но еще не позаботился о том, чтобы возвести свое собственное. Годы жизни без палатки. Яркие и ослепительные годы, в которые юноши блуждают, подобно планетам.

Неподвижные огни в небе пересекла яркая светящаяся траектория падающей звезды, и Палмер подумал, что, возможно, он больше похож как раз на нее. А может, они оба с Хэпом. Им не сиделось на месте – они мелькали и тут же исчезали, выбрав новую цель.

Глядя на небо, он едва не упал, споткнувшись о собственные ботинки. Шедший впереди Хэп нырнул в самую большую палатку. Брезент зашелестел, будто звук шагов по грубому песку, взвыл ветер, перепрыгивая с дюны на соседнюю, и звезды над головой поглотил свет.

3. Карта

Когда Палмер и Хэп проскользнули за полог палатки, сидевшие внутри повернули к ним головы. Ветер игриво скребся в стены, будто прося его впустить. В палатке было тепло от тел и пахло, как в баре после рабочей смены, – потом, выпивкой и одеждой, которую носили месяцами.

Похожий на дюну мужчина подозвал обоих к себе. Палмер понял, что это и есть Брок, главарь банды, который заявлял свои права на северные пустоши, – впечатляющая личность, появившаяся словно ниоткуда, как и большинство главарей разбойников, которые годами служили другим, пока цепочка смертей не выводила их на самый верх.

Сестра Палмера предупреждала его, чтобы он держался подальше от подобных людей. Но вместо того, чтобы ее послушаться, он теперь направился к главарю, положив свое снаряжение возле штабеля ящиков и бочонка с водой или грогом. Вокруг шаткого стола посреди палатки стояли восемь или девять человек. С центральной перекладины свисала лампа, покачивавшаяся от толчков ветра. Толстые, покрытые татуировками руки стоявших вокруг стола напоминали стволы небольших деревьев. Татуировки были украшены шрамами от втертого в открытые раны грубого песка.

– Подвиньтесь, – сказал Брок с сильным акцентом, который сложно было определить – возможно, говор кочевников к югу от Лоу-Пэба или старых садовников из оазиса на западе. Он махнул рукой между двумя бородачами, словно отгоняя мух от тарелки с едой, и те, слегка заворчав, отступили в сторону. Хэп занял место у стола высотой по пояс, и Палмер присоединился к нему.

– Вы слышали про Данвар, – сказал Брок без каких-либо представлений и формальностей. Фраза походила на вопрос, но прозвучала как некое утверждение.

Окинув взглядом стол, Палмер увидел, что многие наблюдают за ним, поглаживая длинные клочковатые бороды. Здесь упоминание о легендах не вызывало взрывов смеха. Здесь взрослые мужчины смотрели на безбородых юнцов, будто раздумывая, сгодятся ли те в качестве ужина. Но ни у кого из них не было татуировок на лице, как у каннибалов на дальнем севере, и Палмер понадеялся, что их с Хэпом оценивают как потенциальных работников, а не кандидатов на жаркое.

– Все слышали про Данвар, – прошептал Хэп, и Палмер почувствовал в голосе друга благоговейный трепет. – Мы отправимся туда?

Повернувшись к другу, Палмер проследил за его взглядом, устремленным на стол. Мясистые кулаки, запотевшие кружки и дымящаяся пепельница прижимали к его крышке четыре угла большого куска пергамента. Дотронувшись до ближайшего к нему края, Палмер понял, что покрытый пятнами коричневый материал толще обычного пергамента. Скорее, он напоминал растянутую и выделанную шкуру кайота, которая казалась хрупкой на ощупь, будто была очень старой.

Услышав вопрос Хэпа, один из мужчин рассмеялся.

– Вы уже тут, – проревел он.

Над старым рисунком проплыл дымный выдох, походивший на песчаную бурю, если смотреть с высоты. Толстый, как сарделька, палец Брока проследовал вдоль того самого созвездия, на которое совсем недавно, будто в тумане, таращился Палмер.

– Пояс великого воина Колорадо. – Услышав босса, мужчины вокруг стола перестали болтать и пить. Палец нашел звезду, известную каждому мальчишке. – Лоу-Пэб, – шершавым, будто насыщенный песком ветер, голосом проговорил Брок.

Но это вовсе не было названием звезды, о чем Палмер вполне мог бы ему сказать. Лоу-Пэбом назывался непокорный городок к югу от Спрингстона, недавно вступивший в конфликт с соседями из-за водяных и нефтяных скважин. Палмер смотрел, как Брок проводит вдоль пояса пальцем, который проплыл словно сарфер между двумя городами, пересекая спорную землю. Жест несколько затянулся, будто Брок пытался показать им некий скрытый смысл.

– Спрингстон, – объявил он, задержавшись на средней звезде.

«Дом», – подумал Палмер. Взгляд его скользнул по остальной карте, лабиринту линий и знакомых скоплений звезд, стрелок и штрихов, сделанных за многие годы в разной степени выцветшими чернилами педантичных надписей, в которых слышались бесчисленные спорившие на полях карты голоса.

Толстый палец продолжил движение дальше на север – если эти звезды в самом деле изображали Лоу-Пэб и Спрингстон.

– Данвар, – объявил Брок, ткнув пальцем в стол и показывая на третью звезду в поясе великого Колорадо.

Карта, похоже, предполагала, что погребенный мир богов располагался в соответствии с их небесными звездами. Как будто человек оказался в ловушке между зеркальными мирами сверху и снизу. Пока Палмер над этим размышлял, палатка покачнулась.

– Вы его нашли? – спросил Хэп.

– Угу, – ответил кто-то.

Все снова начали пить и курить. Когда с карты убрали кружки, шкура, на которой она была изображена, попыталась свернуться в рулон.

– Мы предполагаем, – произнес со своим странным акцентом Брок. – А вы, ребята, точно нам скажете.

– Говорят, будто Данвар на глубине в милю, – пробормотал Палмер. Все за столом замолчали, и он поднял взгляд. – Никто никогда не нырял даже на полмили.

– Никто? – спросил кто-то. – Даже твоя сестра?

Из-под бород раскатился смех. Палмер так и знал, что о ней вспомнят.

– Там вовсе не миля, – махнул толстой рукой Брок. – Забудьте про легенды. Данвар здесь. Добычи больше, чем во всем Спрингстоне. Тут лежит древний метрополис. Три погребенных города в этих краях расположены в соответствии со звездами пояса Колорадо. – Прищурившись, он взглянул на Хэпа, затем на Палмера. – Нам просто нужно, чтобы вы, ребята, это подтвердили. Нам нужна настоящая карта, а не эта шкура.

– О какой глубине идет речь? – спросил Хэп.

Палмер повернулся к другу. Он предполагал, что этот вопрос уже обсудили, и подумал, что, возможно, об обещанной плате еще не договорились, а может, его друг просто пускает пыль в глаза. Они пришли сюда не ради большого грабежа, а чтобы понырять за призраками, докопаться до легенд.

– Восемьсот метров.

Наступила тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра.

Палмер покачал головой:

– Думаю, вы слишком переоцениваете то, на что способен дайвер…

– Мы прокопались на первые двести метров, – сказал Брок и снова постучал по карте. – И тут, на этой карте, говорится, что самые высокие строения поднимаются еще на двести пятьдесят.

– То есть остается… – Хэп поколебался, явно ожидая, что кто-то посчитает за него.

Палмеру показалось, будто свет покачивающейся лампы потускнел, а края карты расплылись, словно в тумане.

– Триста пятьдесят метров, – ошеломленно проговорил он.

Ему доводилось погружаться на двести пятьдесят метров с двойным комплектом баллонов, и он знал тех, кто ходил на триста. Его сестра и еще несколько человек могли спуститься на четыреста, а некоторые заявляли и про пятьсот. Палмера никто не предупреждал, что им придется нырять столь глубоко, как и помогать очередным золотоискателям тратить впустую время на поиски Данвара. На мгновение он испугался, что они работают на повстанцев, но оказалось еще хуже: речь шла об иллюзии богатства, а не власти.

– Триста пятьдесят – не проблема, – сказал Хэп. Положив ладони на карту, он склонился над столом, делая вид, будто изучает заметки. Палмер понял, что его друг ошеломлен не меньше его. Подобное стало бы рекордом для них обоих.

– Мне просто нужно знать, что он тут. – Брок снова ткнул пальцем в карту. – Прежде чем мы продолжим копать, нам нужны точные координаты. Эту гребаную дыру не так-то легко поддерживать.

Со стороны тех, кто, как понял Палмер, занимался рытьем, послышалось утвердительное ворчание. Один из них улыбнулся Палмеру.

– Твоя мамаша наверняка знает, как поддерживать дырку в надлежащем состоянии, – бросил он, и ворчание сменилось смехом.

Палмер почувствовал, как к лицу прилила горячая кровь.

– Когда отправляемся? – попытался он перекричать всеобщий хохот.

Смех смолк. Хэп отвел взгляд от ошеломляющей карты, и Палмер увидел в его широко раскрытых глазах страх, смешанный с предчувствием всех тех неприятностей, которые их ожидали, – будто он извинялся за то, что им пришлось отправиться столь далеко на север ради подобного безумия.