Зримая тьма

После многолетнего затишья и произведений, которые не смогли «выстрелить», Голдинг пишет «Зримую тьму», и поклонники вновь визжат от восторга. Неудивительно. Все романы Голдинга в совершенно разном стиле, в совершенно разных декорациях, но при этом неуловимо чем-то похожи. Вот и в «Зримой тьме» сквозь мрак проглядывает что-то, что мы уже видели в «Шпиле» или «Повелителе мух». Хотя сюжет и форма, конечно же, ничего общего с ними не имеют."Зримую тьму" частенько называют пародией на психологический роман. Действительно, пародийные нотки есть, потому что психологический роман в данном случае анатомирует не душевные метания обычных героев, а события людей явно больных. Одного главного героя из-за чувства вины посещают видения, вторую героиню явно мучает шизофрения, а герой, чьи исповеди мы не слышим, но он появляется постоянно – вообще педофил. В таком клубке страстей и мучений психологическая драма становится ещё ярче, ещё более выпуклой, хотя – казалось бы – речь идёт о вещах давно нам знакомым. Телесное уродство не отменяет духовной красоты, и наоборот, физическая привлекательность может означать полное разложение морали внутри одной отдельно взятой личности. Главный герой, который на лицо ужасный, но добрый внутри родился в почти мифологической атмосфере. Горящий город, бомбёжки, все эвакуированы, и вот из пламени вдруг выходит обгоревший и контуженный собирательный образ брошенного и страдающего ребёнка. Мэтти на протяжении всего романа неуловим, даже фамилию его коверкают все и вся, включая автора, так что мы не можем быть уверены, как же его всё-таки назвали спасители (ясно только, что они добавили «ветра» – wind, в фамилию). Физическое уродство, как и тяжкая травма, дают свои плоды: из Мэтти растёт самый настоящий блаженненький, так что ничего удивительного, что рано или поздно он настолько уверует в своё общение с духами, что и другие люди начнут считать его святым. А конец его, как и предназначение, конечно, великолепны. Как в том анекдоте, где боженька рассказывает праведнику, что он выполнил своё жизненное предназначение тем, что передал кому-то соль в поезде. Второй важный персонаж тоже рождается и формируется не просто так. У неё есть сестра-двойняшка, тоже специфический символ. Про сестру мы узнаем мало, однако то, что обе сестры пошли по кривой дорожке – несомненно. С детства Софи учится смотреть в тьму, в подсознание, в зону табу за затылком, где только мрак и грязь. Отсюда и инцестуальные желания, и постепенное погрязание в крайнем эгоцентризме, ведущем к страшным вещам. Интересно сравнивать её судьбу с путём Мэтти. Поневоле задумаешься, что красивым людям позволено куда больше, чем простым ничем не примечательным смертным, просто потому что им многое прощают за красивые глаза.Третий персонаж, который меня интересовал всю дорогу, – самый сложный и непонятный в этом романе. Мистер Педигри. Персонаж тоже чуть ли не стереотипичный (препод, соблазняющий симпатичных учеников), хотя степень его вовлечённости в порок так до конца и не остаётся понятной. Нигде открытым текстом так и не сказано, что он совращал малолетних «до конца», впрочем, это и не опровергается. А грех педобирства он за собой признаёт, мучается, страдает ,ищет оправдания своим желаниям, обвиняет других. Из всех персонажей именно он является самым живым, его зримая тьма самая густая. При этом он не может скрыться в пучине шизофрении или объявить себя отшельником, это явно не его путь – поэтому его попытки борьбы с собой напоминают истеричные судороги.Фирменная фишка Голдинга – двойное, тройное, многоплановое дно. Есть здесь и притчевые мотивы, и глубокий психологизм, и социальное, и сатирическое. За один раз объять роман невозможно… И это хорошо, потому что перечитывание Голдинга приятно вдвойне.

Нелегко писать рецензию, когда так много чувствуешь, когда мыслей – невообразимое количество и они еще не улеглись, не выстроились в логичную цепочку (только что закрыта книга, перевёрнута последняя страница). Да и улягутся ли? Это первое произведение данного автора, прочитанное мною. И я знаю, что буду часто мысленно к нему возвращаться, пока через год-два-несколько опять не перечитаю «Незримую тьму». Роман заворожил, вывернул наизнанку душу, плюнул в неё, потом успокоил, а напоследок оставил в ней неизгладимый cлед.Роман разделен на три части. В первой мы знакомимся с Мэтти, ребенком, обезображенным войной. Он побывал во многих больницах, вырос, но из-за отталкивающей внешности остался одинок. Он пытался найти себя, этакий перекати-поле: постоянно менял работы и стремился найти ответы на извечные вопросы: «Кто я?», «Что я?». Я не психиатр и сложно поставить диагноз его душевному состоянию, но безжалостность и равнодушие окружающих сделало его нелюдимым, ему стали мерещиться разные сущности. Он чувствует свою вину за весь мир и за тех, кто действительно виноват. Читаешь его дневник и думаешь: ну и фантасмагория! А душа-то Мэтти читая. Меня больше всего удивляет, что не нашлось ни одного человека, который обогрел бы его, увидел его душу. Да, была одна нянечка в больнице, но она быстро исчезла. Неужели у нас действительно такое общество? Не хочется в это верить.Во второй части мы знакомимся с Софи и ее сестрой-близняшкой Тони. О Тони сказано немного, в основном повествуется о Софи. Девочки изначально травмированы отсутствием матери и безразличием отца. Одни говорят, что мать их бросила, другие – что умерла. Кому верить? Они даже живут не в доме, а в бывшей конюшне, дабы не мешать отцу, который постоянно в няньки нанимает им разных тёть, которые неизбежно проходят через его постелью. Софи красива и очень умна, но идёт по пути зла. Она обнаруживает у себя за затылком область тьмы, где живет Софи-тварь. Мне это напомнило аналогию с бесом и Ангелом, которые сидят у нас на левом и правом плече соответственно, а вот кого из них слушать – решать только нам. Софи завораживает ее тьма и она ей подчиняется, получая при этом оргазмическое удовольствие. Автор нам показывает, что красивая оболочка часто не соответствует содержанию, но любить красивых людей изначально проще, ведь так?В третьей части мы более детально знакомимся с Симом Гудчайлом (про него и его магазин пару слов было сказано в первых частях), книготорговцем (кстати, не он ли ранее спас Мэтти?) и Эдвином Беллом (он присутствовал в первой части), преподавателем литературы в школе, где когда-то учился Мэтти. И в этой части сходятся персонажи всех частей. Сходятся невероятным, удивительным образом. И над развязкой мне предстоит еще размышлять и размышлять…А теперь очень хочется поговорить еще об одном герое романа. Это мистер Педигри (или Педрила, как его называли ученики в школе). Он, наверное, самый живой персонаж. Интересно то, что только его внешность автор так подробно описал. Мы знаем, что он сухопарый, подвижный, у него тонкое морщинистое лицо, как правило выражающее озабоченность. Волосы – потускневшее золото. Он вроде как и второстепенный персонаж, но красной нитью проходит через всё повествование. Наверное, я ему симпатизирую. Он единственный, кто реально пытается бороться со своей зримой тьмой. Ему нравятся юные мальчики, он хочет их приласкать (хочу отметить важную деталь: мы так и не знаем, совершал ли он с ними реальный половой акт, об этом ни слова не сказано, но я думаю, что такого не было, это уже домыслы окружающих, навсегда приклеившие к нему ярлык совратителя малолетних), но при этом понимает, что поступает плохо, что он душевно болен и изо всех сил борется с этим. Не раз и не два он восклицает, что не виноват и ничего не делал. Мне кажется, это искреннее восклицание. Хотел – но не сделал. Это очень важно. Софи хотела – и делала! Она даже не пыталась остановиться, ни разу она не сдержала свою зримую тьму, а ведь могла бы!Я буду и дальше открывать для себя Голдинга. Спасибо любимой «Долгой прогулке» за новое открытие!Люди удивляются, когда осознают, как мало им известно друг о друге. Точно так же они изумляются и досадуют, когда понимают, что те их помыслы и поступки, которые казались им скрытыми в непроглядной тьме, творились при ярком свете дня на глазах у всех. Такое открытие может ослепит и раздавить человека. А может пройти без последствий.У Мэтти: вялотекущая депрессия и проблема с самооценкой.У мистера Педигри: педофилия (мальчики, юноши), обсессивно-компульсивный синдром (в лёгкой форме, а может, и не совсем).У Сима Гудчайла: ожирение (хотя это не относится к психическим расстройствам), меланхолия, склонность к рефлексии.У Эдвина Белла: нарциссизм (неявно, но, кажется, есть).У Софи: шизотипическое расстройство личности.

Кажется, пришла пора окончательно занести Голдинга в мой личный список самых загадочных авторов. По-моему, я вообще продолжаю его читать в надежде, что меня наконец-то осенит. Этого не происходит, и я начинаю фантазировать.Быть тем, кто ты есть – это ведь роскошь. Найти человека, перед которым можно разоблачиться, расслабиться, явить настоящее свое лицо – это мечта. И дело не в том, что ты уродлив, и никто не хочет приблизиться и за оболочкой тела рассмотреть твою прекрасную душу (а может, не такую уж и прекрасную, не важно). А в том, что ты можешь быть юной красивой девушкой, восприятие которой самой себя никак не совпадает с той картинкой, что видят окружающие. Не знаю, права ли я, но мне кажется, что не соответствовать милой мордашке сложнее, чем соответствовать отвратительной роже. В том смысле, что люди охотнее принимают на веру, что урод также уродлив внутри, как и снаружи. И им сложно смириться с тем, что симпатичный ангелочек вовсе не так хорош как кажется. Зримая тьма, незримая тьма. Потребность идентифицировать себя, а затем самовыразиться, показаться миру. Это сложно, особенно если люди заранее сформировали о тебе какое-то мнение и не желают его пересмотреть. Просто невероятно, насколько сильна в людях потребность быть самими собой, даже если ничего хорошего в них нет.