000
ОтложитьЧитал
–Но почему вы не предупредили меня, -возмутился Панчик.
–У вас своя игра, у меня своя. Всё по-честному. Во всём надо стараться быть безупречным.
Кажется, это ваши слова.
–Вообще-то это Кастанеда.
–Ну, тем более. Желаю вам удачи!
Панчик услышал гудки и выключил телефон. Оксана уже делала ему знаки. Он развёл руками и
извинился. В словах Эйноске было много неясного, но одно Панчик всё же понял. Связываться с
Азией – дело пустое и заведомо проигрышное. Он полез в карман за телефоном, чтобы сделать
звонок Слону, но это время он зазвонил, да так неожиданно, что Панчик чуть не выронил его,
когда доставал из кармана. Номер был неизвестным. «Кто бы это мог быть? Неужели Протас
шифруется, понимая, что ему не очень хотят отвечать».
–Кто это? –спросил Панчик, махая Оксане рукой. Вокруг той уже собрались, словно
цыплята вокруг квочки, туристы, и вся группа потянулась в сторону музея.
–Это я Андрон. Знаешь что? Так не честно, брат. Неделю не могу дозвониться до тебя. Ты что, шифруешься.
–А что, просто прийти ко мне домой ты не догадался?
–Родя не наглей. Я всех твоих соседей обзвонил. Они как слоны трубили, что ты уехал в санаторий, причём, вместе с женой и ребёнком.
–Ну и что?
–Что ну и что? Я понял, что ты в опале, типа. Ладно, проехали. Я что звоню… Я тут повесть набросал, такой детективчик, полубоевичёк.
–Не спиться ночью?
– Да хреново на душе, в голову всякая дрянь лезет.
– А потом её нормальные люди будут читать? И ты сейчас по чужой трубе будешь мне пересказывать сюжеты твоих бессонных ночей ? -возмутился Панчик.
–Да ладно Родя, не считай чужие копейки. Номер безлимитный. В общем, это про нас с тобой.
–Что? – Панчик закашлял и едва не выронил телефон. –Ты что там придумал? Пелевин?
–Ну это ты зря, братан. На порядочного человека понапраслину гонишь.
–Это ты что ли порядочный человек?
–А при чём тут я? Знаешь что… Кончай огрызаться, слушай. Там два чувака задумали из одной частной коллекции стырить антикварный меч, средневековый. План разработали, ну, как полагается.
Ну так и знал. Ну, сволочь! -подумал про себя Панчик. –Андрюха, может, оставишь эту тему? Ведь жизнь так многообразна, -чуть не заорал Панчик, заставляя прохожих оборачиваться в свою сторону. -Давай про что-нибудь другое напиши. Про…
–Да ты послушай. Там всё не так, как ты думаешь. Им деньги нужны были, чтобы другана из тюряги вытащить. Типа Слона. Он в ментовке работал, банк охранял, и там его подставили. А эту зону, куда его посадили, смотрел один вор в законе. И он узнал их план, и каждый их шаг просекал.
–Не продолжай, мне кажется, я знаю как будет развиваться сюжет. -Панчик чуть не рассмеялся. – Скажи ещё, что в самом конце появляется воин нинзя. И всех дубасит простой столовой вилкой, –уже намеренно с издевкой, предложил Панчик.
В трубке на некоторое время замолчали.
–А ты как догадался? Я, вообще-то, думал про это.
–Это ты как догадался? – уже заорал Панчик, переставая обращать внимание на людей. Тебе кто насвистел про меня?
–Никто мне не свистел! Сказать по-честному, я этот сюжет просто увидел, всё как есть. Я же говорю, ночью всякая хрень в голову лезет, я просто её вижу в темноте. Как художник видит облик своего будущего полотна. Это моя тема, я в неё вошёл, и уже не выйду, пока не закончу.
Панчик едва сдерживал эмоции. «Вот до чего доводит бессонница». –Старик, может тебе снотворное прописать. У меня хороший невропатолог есть, знакомый. В краевой работает. Нет, правда…
–Да как ты не поймёшь Родя! Это тебе надо снотворное. А мне нужны бессонные ночи, чтобы писать.
–Тоже мне, писатель. А спонсором кто будет? Может, дяде Протасу предложишь профинансировать свои бредни.
–Протас?
Возглас был настолько резкий, что Панчик вздрогнул. На том конце опять замолчали, и он заволновался, и стал дуть в трубку.
–А ты разве не знаешь? – услышал он наконец.
–Что я должен не знать, -тупо спросил Панчик, усевшись на подвернувшуюся скамейку, и понимая, что разговор только начинается. Ухо уже трещало от микроволн, но Андрейкины скрытые намёки на что-то из ряда вон выходящее заинтриговало его в серьёз.
–Только не надо тупить Родя. Не не знать, а знать. Довожу до тебя главную новость недели, Дядю Протаса замочили.
Панчик аж подскочил.
–Не понял. Ещё раз повтори. В чём его замочили?
–Что у тебя с ушами? Говорю по слогам. За мо чи ли. Напрочь. Ты, правда, где отсиживался?
Для него уже деревянный костюм шьют из дуба. У него проблемы пошли с комсомольской
братвой, и он в Приморье поехал своих бандюков поднимать на бой. Там его кто-то и завалил,
вроде как из своих.
–Если это не шутка, то поздравляю, -неуверенно произнёс Панчик, оглядываясь по сторонам,
словно его кто-то мог караулить.
–Ещё бы. Я бы до конца жизни в должниках ходил, а теперь словно в вакууме. Хорошо хоть
клавиши под рукой. Стучу всю ночь. Но вообще-то мерзко на душе. А сам-то что не радуешься?
Ты ведь тоже должен прыгать от счастья.
–Да уж напрыгался. Если честно, то мне почему-то стало грустно. И вообще, о покойниках
плохо не говорят. Каждому своё. Кстати, о птичках. Ты работу нашёл? Надо как-то начинать
отдавать. Думаешь, я забыл? Не фига я не забыл!
–Я и сам хотел с тобой поговорить на эту тему.
–Интересно закрутил. Знаешь что, кончай мозги парить. Целый час про какой-то меч втираешь,
и вдруг на тебе, вспомнил.
–Извини, перебью. Что у вас с мечом вышло? На самом деле.
–Издеваешься?
–Ничуть, Паныч. Я вот подумал на досуге, пока свою чтиву писал… Вообще-то, я ни с того
начал. Недоброе мы задумали Родя. Я тебе не всё рассказал про этот меч. Тут недавно с Рыжим
пересёкся в городе. Он, кстати, поделился впечатлением о тебе.
–Ну и какое, -чувствуя, что напрягается, спросил Панчик.
–Херовое Родя. Рыжий сказал, что ты можешь влипнуть в историю, что с этим мечём лучше не
связываться. Понимаешь… Он стал сопоставлять детали…
Пока Андрей излагал свои мысли, Панчика поймал себя на мысли, что мысли друга взволновали его. На фоне разговора тут же всплыли сюжеты минувших событий, которые явно указывали ему, что дело не просто нехорошее или не этичное, оно мрачноватое, если не хуже. Чего стоила одна мысль о братве, о том, как они могли повести себя после неудачного торга. Да и сами восточные друзья… Их безобидная внешность, и практичный, даже жесткий подход к делу, безукоризненный и безвариантный для слабой стороны, которой был Панчик и его товарищи бандиты, указывал Панчику на то, что он едва не влип в очень большие неприятности. Всё обошлось просто чудом.
–Родя, ты слушаешь меня?
–Говори, говори. Я весь в внимании.
–Ты как всегда иронизируешь. Пойми старина. Мы как мелкие мошенники, позарились на то, что выше нашего сознания. А мир не так прост, каким ты его видишь. Мне Витёк объяснял долго, а потом я понял его. Его отрезанный палец не случайность. До него ведь тоже кто-то хотел эту железку умыкнуть, но разумно съехал. Витёк, оказывается, встречался с тем охранником. А тот мужик калач ещё тот. Крутой мужик. Но он то как раз мудрым оказался, сразу неладное почуял. Когда вокруг черти начали виться. Там такое было… Он два раза меч в руках подержал и хватило. Через неделю жену поколотил из-за мелочи, а она убежала от него к другому. Но это всё частности. Брат у него в то же время с крыши упал, хороший мужик был, говорят. До сих пор никто понять не может как это могло произойти. Просто свалился с десятого этажа. Тогда этот охранник в серьёз задумался, ну и одумался, хотя, вроде как поздно. Может я чего и преувеличиваю, но поверь моему опыту, не лезь в это дерьмо. Я понимаю, с историей у тебя не шибко, но раскинь мозгами. Получается, что япошки своим подарком нам свинью подложили. Может и не осознанно, но кто знает… Оружие подобного типа, вообще, не дарили раньше. Тебе Рыжий наверняка рассказывал, что в Японии был мастер, у которого только что клейма дьявола не было на клинках. А что если это действительно его меч был. Прикинь, какая подстава. И как тонко сделано. А потом нашу матушку Россию кто только не рвал на части. И всё в аккурат, после этого посольства проклятого. А фрегаты… Что от них осталось? А крымская война? Или ты из тех, кто верит в случайные совпадения?
Панчик тяжело вздохнул и вытянул руку, освобождая нагревшееся ухо. Андрей всё ещё говорил, эмоционально и до удивления правдиво. Но по большому счёту это был бред сумасшедшего. Свои склонности к мелкому вымогательству он конечно же не исключал, и прекрасно понимал, что влез не в своё дело. Но Андрейка… Его склонность к мистицизму, и окраска событий в мрачные роковые тона уже зашкаливала. Отчасти Панчику было понятно, что так давало о себе знать одиночество и вакуум, в котором находился его старый друг. Он не пил, и не курил, не баловался травкой… Просто его одолевали чёртики, а те могли нашептать в ночи всё что угодно. Но была и правда неприятная, выставлявшая Панчика мелким паразитом, причём, озабоченным деньгами.
–Тебе бабы не хватает, -грубо перебил Панчик.
В трубке возникла тишина. Панчик тоже молчал. Он включил громкую связь, и ждал, поглядывая на трубку с расстояния.
–Я думал мы друзья, -услышал Панчик. Потом послышались гудки. Он выключил снова
телефон и сел. Он даже не понял, как и почему так поступил, уколов друга в самое больное место.
Он решил позвонить ему и извиниться, но у того не было своего телефона. Он стал набирать
последний номер, но потом передумал. Неожиданно накатила усталость. По пути домой он зашёл
в магазин и купил там пузырь водки. Обычной, ни на каких-нибудь бруньках или с лимоном, а
простой водяры кристаловского завода. Потом он позвонил Катьке в Шмаковку. Она с первого дня
ныла и просилась домой, но Панчик ей не разрешал, пугая глобальными реконструкциями.
Батареи поменяли за два дня, и теперь у него были все основания «сжалиться» над ней, и
разрешить ехать домой. Катька была ужасной домоседкой и скучала без дочки, да к тому же, она
была одержима своей работой.
Вообще-то у Панчика было сильное желание рассказать жене всё, что касалось событий этого
лета, но это в будущем. А сегодня…
Придя домой, он включил телевизор на полную громкость, в надежде, что услышит свежую
новость, достал из холодильника чимчу, красный перец, соевый соус… Выгреб из морозилки все
пельмени, и поставил их варить. В дверь неожиданно постучали.
Он тупо побрёл в прихожую и, не спрашивая, открыл. Во весь проём стоял Слон и, как всегда
улыбался. Однако в этот раз в этой улыбке было что-то необычное, точнее незнакомое Панчику.
Он некоторое время разглядывал друга, его добротную бороду, которая успела вырасти, пока
Слон бегал неизвестно где, и поймал себя на мысли, что эта улыбка в одну Секунду изменила всё
его состояние, словно была волшебной. Она была тёплой и глубокой, особенно лучились глаза,
необычайно голубые, во всяком случае, Панчику так показалось. Он и
до этого знал какого цвета эти глаза, но в этот раз он словно увидел их впервые. Вся окаменелость
в теле и голове в один момент превратилась в воск, который начал растапливаться от одной этой
улыбки. Пока Панчик соображал, что с ним происходит, Слон всё так же продолжал стоять и
улыбаться. Потом вдруг рассмеялся, и наверное, в первый раз, легонько, по-братски обнял
Панчика, словно они не виделись сто лет.
–Ты что? Ты это специально сделал? Слон… Это всё твои штучки?
Слон ничего не ответил на вопрос, нагло отодвинул хозяина с пути, и не разуваясь прошёл в
зал, где работал телевизор.
–Ты почему не открывал так долго? –нарочито обиженным тоном спросил Слон.
Панчик пожал плечами и вернулся на кухню.
–А я слышу, дома кто-то бродит. Телевизор орёт на всю катушку. Да и тачка у подъезда стоит.
Кстати, незапертая, окна на распашку. Да что с тобой? Ты словно конского навоза объелся.
–Пельмени будешь? Тёща перед отъездом наляпала, отозвался из кухни Панчик, испытывая
подъём настроения.
–Не вопрос, пельмешки моя слабость. Да ты паря не заболел ли? Домашними пельменями
разбрасываешься. На тебя не похоже. Капуста по-корейски… Соус, самделешний… Родя, ты так
не шути.
– Я меч просрал.
–Меч? Какой меч?
–Ну, тот самый, из музея. Ты же Ритку помнишь? Я за него ей почти пять штук отдал, зеленью.
Там и твои, кстати, были.
–Это на её зайчонка, что ли?
–Ну да. Слушай, откуда у тебя такие словечки? Горгона, зайчонок. Мне такое никогда и в
голову не придёт.
–Потому что твоя голова дерьмом забита.
–Что верно, то верно. Одна сплошная срасана.
–Это что за гадость?
–Да есть… Оружие буддийских монахов. Так тебе пельменей накладывать?
–Спрашиваешь. С утра ничего не ел. В аэропорт ездил, провожал кое-кого.
–У тебя дома всё равно жрать нечего.
–Греча, -важно заявил Слон.
–Только не произноси это слово!
Приход Слона изменил не только ход его мыслей, но и настроение в целом. А потому,
приготовленная бутылка осталась нераспечатанной. К тому же сидеть за одним столом со Слоном
и философствовать под налитую рюмочку было глупо. Можно было остаться голодным.
–Я вот чего приехал, -сказал Слон, закончив с последним пельменем. –А поехали в деревню. На
пасеку. Помнишь Мишаню. Ну, пузатый такой. Он ещё матерился громче всех. У него ещё внучок,
такой белобрысый, на китайчонка похож.
–Ну и…
–Я же с ним скорефанился. Классный мужик. У него вездеход армейского образца, пасека в
тайге, карабинчик. Вокруг вообще никого. Одно зверьё и мы.
–И комары?
–Да какие комары? Всё равно бездарно торчишь здесь, как в слива в заднице.
–Что верно, то верно, -вздыхая, согласился Панчик, размышляя, как всё это дело обставить
перед Катькой.
–А медведи там есть? Мне китайцы лапы заказали. Хорошо наварить можно.
–Паныч… Я тебя убью.
–Я пошутил. С Азией больше никаких дел. Кстати, там в прихожке.. Когда ты появился… Это
что такое было?
Слон сделал глупое выражение, и вдруг, его глаза снова стали словно жарить Панчика.
–Ты это имел в виду, -спросил Слон, уже прищурив глаза.
–Кончай валять дурака, Слон. Я же серьёзно. Ты это специально сделал? С некоторых пор мне
даже как-то страшновато от твоих штучек.
–Паныч, ты дебил.
Панчик рассмеялся, но возражать не стал.
–Согласен, -вздохнул он.
–Ты чем думаешь? Когда с людьми говоришь, чем смотришь?
–Глазами, разумеется, головой.
–А надо?
Слон опять заулыбался, но со стороны это совсем не выглядело как улыбка. Во всяком случае
губы его не развернулись до ушей.
Панчик задумался.
–Сердцем? Это у твоих казаков так?
Слон протяжно вздохнул и отвернулся, делая понятным своё согласие.
Панчик тоже уставился в окно, и тоже молчал.
–А знаешь? Катька-то моя, оказывается, тоже казачка.
–Тем более, -чуть ли не закричал Слон. Поехали. Сидишь возле жены, как привязанный. Даже
погоняло получил из-за этого. Охота, рыбалка. Хайрюзов половим. Там речки такие, что уезжать
не захочешь. Знаешь, как там рыбу ловят? В воду зайдёшь в болотниках, и ногами по дну, жик
жик – муть напускаешь. А он из под коряжины хвать за крючок! Такие ленки попадаются, что будь
здоров. Ночью на солонце посидим, зверя покараулим.
–Это же браконьерство!
–Панычь, кончай тоску нагонять.
–И на Амуре порыбачим?
–Нет, паря. Амур на замке. Там только китайцам разрешено. Да бог с ним, с Амуром, никуда он не денется. Медку поедим, медовушки попьём, если пожелаешь. На лошади покатаешься.
У меня мыслишка есть. Там же Малый Хинган. Горы с хвойником. Скалы.
–Ну, и что с того?
Панчик вдруг почувствовал, что уже знает продолжение мыслей Слона.
–А ты про каменное масло слыхал?
–Бракшун, что ли? Нет, не слыхал, -нагло соврал Панчик, глядя тоскливо в окно.
–Ну, лекарство от всех болезней. Его на Тибете монахи употребляют и живут до ста лет.
–До ста лет говоришь?
Глядя на поглупевшего друга, Панчик рассмеялся.
–Ладно, чёрт с тобой. Поехали. Только с Катюхой будешь ты говорить.
В этот момент зазвонил телефон. Этот звонок мало чем отличался от других, но одно Панчик
знал наверняка, что звонит не Протас. Он очень удивился, когда увидел номер рыжего Витька.
Тот просил приехать и взять кое-что оставленное специально для него.
–Ты хоть толком скажи, зачем мне ехать и что забирать? –стал выяснять Панчик, которому
совсем не улыбалось гнать через весь город в гости к Витьку. Тот не сдавался и настаивал на
своём.
«Ладно. Человек хочет общаться. Надо уступить». –Поехали, Тимоха, в гости. Познакомлю
тебя с одним интересным кадром. У него, кстати, есть кое-что по вашу казацкую душу.
Витёк открыл не сразу, и большим восторгом его лицо почему-то не светило. Панчику
показалось, что он вообще был не в духе и угощать гостей не собирался.
–Разувайтесь, -скупо предложил Витёк, даже не поздоровавшись. Гости растерянно
переглянулись. Витёк на некоторое время исчез из виду.
…-Тут тебе письмо попросили передать. Кое-кто, -всё так же сдержанно поведал Рыжий,
протягивая запечатанный конверт. Почерк был незнакомым, но у Панчика появилось чувство, что
он знает его хозяина. На конверте было написано: «Панчику – человеку дела».
Он распечатал конверт, озираясь на друзей, и вслух прочитал:
«Только не надо считать себя самым умным. Это очень невыгодно, к тому же вредно для
здоровья. И вообще, главное – безупречность, не так ли? Твоя Рита». Чуть ниже красовалась
приписка: «Огромное спасибо за синицу».
Панчик ещё раз вслух прочитал содержание письма и задумался. Дружки тоже помалкивали.
Мыслей никаких не было. Он совершенно не понимал, в чём спрятана фишка. Но то, что она
определённо была, Панчик не сомневался.
–Витёк, кстати, пока не ушли совсем. Будь другом, засвети ещё раз свой катан. Вот и Тимофею,
амурскому казаку, тоже хочется подержать в руках подлинный самурайский меч, -попросил
Панчик.
Витёк пожал плечами, и с глупым выражением лица и пошёл в ванную. Там он несколько
минут гремел тазами и вышел с ещё более глупым выражением, чем до этого, держа в одной руке
рукоятку, а в другой ножны от своего сокровища. По его выразительным глазам Панчик
догадался, что меча у Витька больше нет. И тут до него дошло.
–Слон, ты представляешь, какой меч мы толкнули японцам?
Тимоха пожал плечами, пытаясь прочитать мысль друга по глазам.
Неожиданно прорвало Витька. Он так залился смехом, что увлёк остальных. Так они смеялись
несколько минут. Потом Витёк рассказал, что однажды приходила Рита и предложила провести
вечер при свечах. Такое иногда происходило после их развода. Рыжий на радостях побежал за
вином и конфетами, а когда вернулся, её уже не было. Он подумал, что Рита обиделась на его
нерасторопность, что Витька совсем не удивило. Но он всё же расстроился. А потом в почтовом
ящике появился конверт, почему-то адресованный Панчику, и записка. Витёк нашёл их в своём
почтовом ящике. Он, конечно же, хотел его вскрыть и узнать содержимое, но совесть и
воспитание не позволяли ему это сделать. И в таком расположении духа он находился до той
минуты, пока не пришли гости.
Когда они ехали обратно, Панчик сказал:
–Знаешь, я всегда был уверен, что ради ребёнка женщина готова на всё. Я на это и рассчитывал,
когда обратился к Рите. Но я не предполагал, что она способна на большее. Не могу поверить, но
она провела абсолютно всех. Меня, Витька, Протаса… Но если честно, обидно не это.
–Интересно, – пафосно прокомментировал вступительную речь друга Слон, отстранённо
наблюдая за дружком.
–Да ладно притворяться. Не делай из меня дурака, ты всё понимаешь. Пока я изображал из себя
безупречного мачо, разводил и сводил людей, а на самом деле вертелся, как вошь на гребешке…
–Типа выживал.
–Ну да, типа того. В общем, вёл себя до неприличия мелочно, и даже боялся. А в это время
какая-то обычная баба просто показала всем, кто есть кто. И не забздела, как некоторые.
–Это ты про кого? -недовольно пробурчал Слон.
–Не думай, не про тебя. Про себя. Мне ведь в натуре страшно было, когда нас япошки кинули.
Думаешь, Протас это спустил бы на тормозах? У меня такие сценарии в башке крутились по
ночам… Боливуд отдыхает.
–Голивуд, – поправил Слон.
–И Голивуд тоже. А каково ей должно было быть. Когда столько мужиков крутых наехали на
неё.
–Стало быть не простая баба.
–Вот и я о том же. Понимаешь, она не испугалась вообще. Может и испугалась, но повела себя
не так как другие. Отстояла ценнейшую вещь, хотя, если верить Андрюхе, то лучше бы её вообще
утопить в каком-нибудь болоте. Не знаю, может она и свою шкуру прикрывала, но в итоге
получается, что она совершила подвиг, а мы подлость. Она патриот, а мы просто мелкие
вымогатели, деляги.
Пытаясь воспроизвести в голове образ Риты, Панчик ненадолго задумался.
–Как сказал бы один великий человек, она умудрилась проскочить между клювом орла.
–Не знаю, что ты имеешь в виду, своим орлом, но мне показалось, что она добрая и беззащитная
женщина, я бы сказал девушка. И вполне приятная в общении, -пробубнил Слон. -И вообще, мне
кажется, что ты не те книжки читаешь, Паныч. От твоего чтива холодом тянет. Моргом. У меня
даже сустав заломило.
–А какие, по-твоему, надо читать книжки? Проясни, может я чего пропустил в детстве.
–Вот иманна, пропустил.
–Знаешь что! Кончай так с родным языком. Или ты придуриваешься опять?
–А то.
–Ну дак, какие ты мне книжки предложишь?
–Что читал, то и предложу. Тимур и его команда.
–Понял. Дальше.
–Как закалялась сталь, -продолжал с издевкой Слон, напуская на себя нарочитую серьёзность.
–Это всё?
–Винипух.
Их обоих прорвало от смеха.
–В принципе, ты прав Слон. Меня конкретно понесло. Я как раз дочке про Винипуха читаю. А
мультики про него обожаю вообще. Но ты от темы ушёл. Я что-то услышал про приятное
общение с девушкой. Чего-то я не пойму тебя, старик. Ты это правду сказал? Что, в натуре,
приятная в общении? И когда ты успел это понять. Мне кажется, что в отношении Риты ты
недоговариваешь. Как бы то нибыло, я думаю, надо прокатиться до музея, и поставить все точки
над «и».
Слон загадочно молчал, но было видно, что его распирает от желания чем-то похвастать.
–Это необязательно старик.
–Это почему необязательно? Колись, давай!
–Потому, что она уже на пути в Китай.
–Так это ты её с утра на самолёт отвёз? Но как? И почему ты ничего не сказал мне? А как же
она тебя нашла? Ну, Рита!
Слон покраснел и в смущении отвернулся.
…-О… Мне кажется я знаю, как будут называть зайчонка, когда он станет большим.
Эпилог
Как мал человек и слаб в сравнении с силой природы. Как ничтожен он и его стремления в глазах богов. Годами и десятилетиями сооружает он вокруг себя дворцы и грандиозные башни, чтобы оказаться на равных с ними, но приходит ниоткуда дыхание океана или неба, и всё рушится в одно мгновение как карточный дом. И снова проходят годы, и вот уже забыты прежние деяния, и землю вновь украшают человеческие дела. Словно муравей трудится человек, воздвигая новый памятник своему гению, но снова подламывается исполинское древо жизни, погребая под своей тяжестью все его начинания. Такова судьба человека на земле.
С такими тяжёлыми мыслями возвращался Кавадзи из Симодо. Ещё не прошло и месяца с того самого события, которое потрясло всю Японию. До этого очень удобная для рейдов, бухта Симодо казалась райским уголком и была усыпана рыбацкими лодками, постройками, подходящими почти к самой воде, домами, уютно умастившимися на крутых возвышенностях, окружающих бухту. Всюду слышался детский смех и весёлые песни рыбаком. В одно мгновение всё это было уничтожено огромной волной.
Цунами. Оно приходило не так часто, но когда это случалось, люди всегда были к этому не готовы. Некоторые, кто был особенно отчаянным, и заранее почувствовал надвигающуюся опасность, желая спасти свои лодки, ушли в море, но большая часть этих смельчаков так и не вернулась. Другие, кто оказался далеко от воды, наблюдали со скал, как огромный вал появился на горизонте, ворвался в бухту, проглатывая всё, что оказывалось на его пути. Не успела волна отхлынуть, как следом за ней подпирая первую, в бухту ворвалась ещё одна, гораздо страшнее. Всему этому Кавадзи стал живым свидетелем, чудом оставшись в живых. На его глазах город исчез. Уже когда вода отошла, вся кромка берега, до самого выхода из бухты, и всё мелководье, были заполнены обломками лодок, домов, людского скарба и человеческих тел. У одной из выступающих скал беспомощно держалась на поверхности Диана. Она была почти мертва, чудом не затонув.
Когда волна ворвалась в бухту, все, кто находился на борту фрегата, в бессилии наблюдали за тем, как его, словно щепку, подхватили невидимые ладони океана, и подняли на высоту гор. Вспенившийся вал, словно игрушку в глиняном чане, таскал огромный фрегат по всей бухте, несколько десятков раз прокрутив по кругу. Удары его глубокого киля о дно были слышны всем, кто видел эту страшную завораживающую картину. Корабль чудом не развалился на куски, и это спасло почти весь состав команды. Мужество русских матросов не могло не произвести впечатления на местных жителей. Хлебнув и сами сполна, все, кто держался на ногах, помогали русским морякам чем только могли. Спасали имущество, давали еду, перевозили на берег, несмотря на запрет общения с чужаками. В самые тяжёлые времена человек проявлял свои самые лучшие качества.
Эти прожитые недели показались Кавадзи вечностью. Он почти не смыкал глаз, да и как такое могло произойти. Беда была общей, и в ней Кавадзи увидел, как сплочён его народ, как без лишних слов, выбиваясь из последних сил, люди делают одно дело, восстанавливая разрушенный город. Сотни людей оставались без еды и крова, но ни у кого в глазах он не видел страха и отчаяния. Только усталость и надежду. И это придавало ему новые силы. Словно позабыв о минувшей драме, люди разбирали обломки домов, лодок, людское добро, искали уцелевших хозяев, чтобы утешить хоть тем, что сохранилось. Из обломков сооружали временные жилища для тех, кто их потерял. Жизнь была сильнее смерти, а страх её подгонял ещё больше.
Среди бесконечной череды дел вопрос о русских был самым сложным. Кавадзи ехал к Тутсую, и не столько за советом, сколько выговориться и восстановить равновесие души. Несколько месяцев совместной работы по подписанию договора сблизили их, и теперь, после пережитого он больше всего желал видеть именно его.
В комнате, где находился старик, было темно, он сидел рядом со светильником и как будто не услышал, как вошёл гость. Угли в очаге давно прогорели, и в помещении было даже холодно. Но старика это не волновало, он отстранённо смотрел на ещё мерцающие угли и что-то нашёптывал сухими обескровленными губами. За минувшие дни он заметно постарел, его светлое когда-то лицо уменьшилось, а под глазами появились тёмные отчётливые круги. Кавадзи сел в отдалении и стал ждать. Тело старика слегка подрагивало, словно он плакал, но слёз на лице не было, как будто они высохли ещё внутри сердца. Потом он повернулся, и неожиданно для гостя улыбнулся. Кавадзи потрясло то, как ниоткуда, вдруг, появилась на лице старика улыбка, эти лучи света, способные растопить любой лёд. В глубоком порыве, забыв о своём положении, он подскочил к нему и склонил голову.
–Спасибо вам, что откликнулись на мою просьбу.
–Ну что вы. Не ставьте ничтожного и беспомощного старика в неловкое положение. Что я могу ещё сделать для вас, будучи таким немощным? Правда, моё сердце всё ещё бьётся.
Тутсуй поднялся и протянул свои руки к очагу. Угли в жаровне давно остыли, но он, казалось, не замечал этого, пытаясь согреть озябшие ладони.
–Боги посмеялись над нами. Не правда ли? И поделом. Вот только людей жалко. Когда плачут люди, боги тоже грустят. Но слезами горю не поможешь. Что там? Расскажите, дорогой Кавадзи. Вы всё видели своими глазами. У меня уже не осталось сил, чтобы подняться и выйти из этих стен. Я даже окна приказал закрыть от стыда. Я знаю, это моя вина. Не будь я таким недальновидным, словно юнец, этого бы не произошло, уверяю вас.
–Что вы такое говорите Тутсуй! Вы опять за своё! –вспыхнул Кавадзи, вскочив на ноги. –Да причём тут вы? Вы никак не можете забыть тот злополучный подарок. Но какое это имеет отношение к силам природы? Ведь всем давно известно, отчего возникает цунами. Виной всему подводные вулканы и землетрясения. Но только не этот проклятый клинок!
–Вот именно что проклятый! Вы не представляете, на что способен человек, заключивший договор с духами.
Возникла долгая пауза. Глаза Тутсуя замерли в одной точке, как будто увидели нечто из другого мира или времени. Кавадзи, почувствовал, что замерзает, и отдал распоряжение, чтобы обновили очаг. Его тот час принесли наполненным свежими углями. Вскоре от новых углей пошло тепло. Он придвинул угли ближе к старику.
–Если всё именно так, как вы думаете, то тогда надо прямо сейчас пойти к русским и забрать у них этот меч. Всё рассказать и…
–Что вы! Дипломатия не знала такого случая, чтобы подарки просили обратно, хотя… Даже если и допустить эту мысль. Волне никогда не догнать другую. Мы уже ничего не изменим.
Опять возникла тишина, сквозь которую было слышно завывание ветра за стенами дома.
–О боги. Что же происходит? –вновь заговорил старик. –Вам должно быть известно, что между Россией и Англией назревает война. Вполне вероятно, что она уже идёт. Русские у наших берегов оказались в мышеловке. Грядущие события говорят, что своим подарком мы принесли жертву дьяволу, и что будет дальше известно одному только богу.
Тепло постепенно наполнило комнату, вместе с ним посветлел и старик. Приход Кавадзи вывел его из оцепенения, он протянул к огню руки. От берёзовых углей исходил жар, а красное мерцание создавало какое-то волшебное таинство. Кавадзи даже немного растерялся, увидев старика в таком качестве. Хозяин незаметно преобразился, и Кавадзи снова увидел в его глазах интерес к жизни.
–Вы были у русских, я слышал, что из пятисот человек команды погиб всего один матрос. Кажется, его раздавило пушкой. Как это печально. Даже когда солдат гибнет в бою, по нему плачут, а тут нелепый случай. Им удалось что-нибудь спасти? Ах какой был замечательный фрегат! Они смогли его починить?
–Диана затонула. Всё, что мы не пытались сделать, оказалось тщетным. Если бы не шквал. Мы собрали все уцелевшие лодки, которые только были в окрестности, чтобы отбуксировать фрегат в безопасное место. Но ветер был таким сильным… Им нужна еда и кров, и пресная вода.
–Конечно. Они же тоже люди, как и мы.
–Им нужен лес. Хороший строевой лес. Я встречался с русским командованием. Они готовы в течении короткого времени своими силами соорудить небольшую шхуну и уйти из Японии.
Старик некоторое время смотрел на Кавадзи с удивлением, слова вызвали на его лице волну эмоций, потом он словно вспыхнул, как будто его осенило.
–Ничего не жалейте для этого дорогой Кавадзи! – воскликнул Тутсуй. Он неожиданно вскочил, словно был молодым юношей. –Нет худа без добра. Вы не знаете, а я знаю, насколько сложное и секретное ремесло постройки судна. Наши галеры способны ходить лишь вдоль берега, они ничто в сравнении с европейскими судами. Пока они его будут делать, мы будем незаметно смотреть и учится. Где-нибудь в отдалённой бухте будем строить такой же. Для этого подберите верных и сообразительных людей, одни будут наблюдать незаметно, а другие, принося провизию и материалы, тщательно фиксировать все этапы строительства.