Осень патриарха

Сила классической литературы в ее актуальности несмотря на прошедшие десятилетия, а иногда и века. Вот, казалось бы, как Маркес смог так точно описать правление Путина-Медведева еще в 1975 году? Ответить можно одним словом: ТАЛАНТ. Как можно рассказать о правление одного тирана, но так, чтобы одновременно нарисовать его точный портрет, и в то же время создать образ всех тиранов мира? Как можно рассказывать о трагичных вещах в траурных красках с какой-то злой иронией, создавая у читателя ощущения гротеска и ненатуральности, но заставляя узнавать знакомые сюжеты из жизни? Как можно при всем при этом еще и вплести сюда несколько историй любви и страсти? И разве может писатель сочетать в герое сентиментальность беременной женщины и кровожадность маньяка-убийцы? Маркес может. И у него это получается превосходно и замечательно. А самое удивительное, что именно это сочетаемость не сочетаемого и производит эффект жизненности и натуральности.«Осень патриарха», конечно, очень латиноамериканское произведение, где, как обычно, переплетаются смерть, любовь, старость и кровавые подробности, причем самым причудливым образом, создавая удивительные, ни на что не похожие, узоры. По началу, когда открываешь книгу и видишь одно предложение на две страницы, хочется воскликнуть в страхе и в дурном предчувствие: «О, боже!». Но не так страшен Маркес, как его малюют. Слог колумбийского писателя настолько строен и легок, что читателя несет на волнах поэтичности по страницам романа с удивительной скоростью. Каждое предложение – это читательский экстаз и торжество современной прозы: такой необычной, до боли правдивой и одновременно антиутопичной. И вы еще не читали Маркеса? В частности, «Осень патриарха»? Тогда настойчиво рекомендую!

Это редкий случай, когда при чтении книги я постоянно формулировала новые для себя мысли, обыгрывала их, обдумывала, а книга волнами все прибивала и прибивала новенькое.Саму книгу сюжетно или формой обсуждать невозможно. Сюжет, по сути, очень простой, легко укладывающийся в пару предложений, поэтому его повествование не линейно, а спирально, мы вновь и вновь возвращаемся в моменты уже прошедшие, но как бы на уровень выше, с новой информацией. Что касательно формы, тут дело не сколько в предложениях, которые длятся две-три страницы, сколько в ритмике и поэзии языка, который перевод дает очень слабо. В оригинале автор долго подбирал слова, чтобы определенные гласные или согласные шли в конкретном порядке и при всем при этом, сохранялся сюжет, посыл, идея. Это удивительный труд талантливого писателя, к которому он подошел два романа и десятки рассказов спустя, когда хочется уже эксперимента, мастерства ремесла. В переводе, как я уже писала выше, получились волны. Но жизнь моя складывается так, что в оригинале Маркеса я никогда читать не буду, так что довольствуемся тем что есть.И вот в чем парадокс. Автор наибольший упор вложил в форму, а мне, как иностранцу для этой книги, по сути достается только содержание, оно меня интересует больше всего. Кроме того, у меня вообще небольшой период увлечения персонажами типа диктаторов (играю в «Тропико», посмотрела «Кролика ДжоДжо», на очереди фильм «Смерть Сталина», так же планирую книгу «Жизнь А.Г.»), поэтому главный герой представлял для меня основной интерес.У нас тут особенный диктатор, латиноамериканский, поэтому упор во многом идет на секс и женщин вокруг Патриарха, что не так свойственно диктаторам европейским. Хотя, опять же, меня не покидала мысль, как же все это похоже на правления Монархов. У меня достаточно поверхностные знания истории, но в голове сформирован некий общий портрет Монарха деспотического, который так же развратничает, замыкается на себя, окружение его дурит, казна уходит в минус, правление происходит по инерции, народ голодает и страдает, и весь мир ждет, когда же Монарх уже откинется. Правда, монархия сильно подкреплялась религией, а в данном случае получается смесь западного влияния и какая-то полная инерция. Огладываясь на сегодняшних автократов, поражает, что человек действительно лишь совокупность реакций на раздражители – какие раздражители, такие и реакции. Обстоятельства формируют человека, и не важно, будь это Карибы, Германия, Россия или Древний Рим – при одинаковых обстоятельствам (безраздельной власти) формируются одни и те же стратегии поведения, как диктатора, так и его окружения. Вопрос не в том, что человек плохой, а в том, что обстоятельства сильнее. И нужно не риторику разводить, а обстоятельства не допускать. Но злословить всегда проще.

И снова случилась магия. Впрочем, я как-то даже слегонца бесилась. Потому что. Потому что текст совершенно по-больному затягивает в себя. При этом в наличии отвратительный, отталкивающий главгер и совершенно дикие ситуации в сюжете. И просто какие-то фолкнеровские бесконечные фразы без начала и без конца. И вечные повторы одного и того же в той или иной вариации. И вроде как выдираешься из истории, ставишь книгу на паузу и выдыхаешь. Потому что во время чтения словно бы находишься под водой, в аквариуме, вместе с диктатором в залитом полночными океанскими водами президентском дворце. И главное, о чем оно, собственно? А и фиг его знает, что самое забавное. Хотя, понятно о чем. Лукавлю. Тлен. Все – тлен. Мечты, желания, страсти, цели, задачи, устремления, любовь, ненависть, власть, жизнь и смерть. И, наверное, осень. Однако, мое любимое время года имеет право на некоторое снисхождение. Во всяком случае, в моих глазах. Так что осень с налетом смрада от патриарха – все же ничего себе такое явление. Хотя бы любопытное, однако и довольно мерзковатое, но и печальное тоже. И, казалось бы, ну чего цепляться за этот тлен, за эти гниющие обломки прошлого, которые невозможно реанимировать. А вот поди ж ты. Диктатор сопит, скрипит, булькает, перхает, рассыпается на ходу, мумифицируется заживо, выживает из ума, теряет все, что ему дорого, и всех, кто ему дорог, но фиг уступит место на обветшалом троне посреди всеобщей разрухи. И что самое ужасное, заражает своими чумными бациллами всех подданных, отчаявшихся после множества попыток свергнуть кровавый режим и уже не верящих, что ситуация может когда-либо измениться. Живой мертвец на троне в царстве живых мертвецов. Латиноамериканский стокгольмский синдром. Хотя… повеяло чем-то нашенским от этого маркесовского действа ужасов. Таки озвучу. Густые брови, неистовые мужские лобзания взасос, многочасовое шамканье под оглушительные овации, пленумы какой-то там партии, члены цк кпсс, лебединое озеро… Впрочем, тут можно вспомнить и опричнину, и 1937-й год. Ахахашеньки-хаха. Нда. Есть чего-то такое общее у нас с латинскими америками. Женщины еще. Сильно напоминают нашенских. Как-то они в конце концов начинают жалеть даже самых отъявленных мерзавцев, согревают их мертвые сердца и щедро делятся теплом и любовью. Вместо того, чтобы надавать по кумполу отвратному, слюнявому старикашке и попинать нафиг со всевозможной суровостью. А ведь начиналось все, если не хорошо, то и точно не плохо. Когда патриарх был еще в уме и в силе, пусть и без идейности и принципов, всего лишь удачливый авантюрист, которому внезапно подфартило посреди революций и переворотов. То есть надо уходить вовремя. Это просто аксиома. Иначе история превратится в жестокий фарс с привкусом крови и человеческих костей на зубных протезах первого лица государства. И никакие осенние костры не заглушат смрад от гор человеческих останков (врагов, друзей и случайно мимо проходивших), окружающих гниющий престол посреди мертвой пустыни.