000
ОтложитьЧитал
Глава II
Первые поселения на острове. Договор 1771 года и оставление островов британцами. Уход с островов испанцев после начала процесса обретения независимости Аргентиной
Вступление
В этой главе анализируется период с 1764 по 1811 годы, а также исследуются первые европейские поселения на Фолклендских/Мальвинских островах в XVIII веке. Здесь также рассматриваются последующие споры между Францией, Испанией и Великобританией. Мы покажем, что первой Фолклендские/Мальвинские острова оккупировала Франция, которая немедленно признала уже имевший место суверенитет Испании и передала острова законному суверену. В этой главе также будет продемонстрировано, что Британия оккупировала порт на одном из островов архипелага в нарушение существовавших договоров, а также что эта оккупация была запоздалой, преходящей и тайной, а также что впоследствии Великобритания от нее отказалась. Помимо этого, мы покажем, что договоры, проанализированные в предыдущей главе, инцидент 1770 года, испано-британская декларация 1771 года, оставление британцами поселения, которое было основано с разрешения Испании, а также то обстоятельство, что Испания осуществляла права исключительного владения и суверенитета в отношении островов на протяжении десятилетий до начала процесса обретения независимости Аргентиной в 1810 году, доказывают, что Аргентина бесспорно стала правопреемником в отношении прав, принадлежавших Испании.
А. Франция – первое государство, осуществившее оккупацию
Паско и Пеппер начинают с того, что верно указывают на то обстоятельство, что Луи-Антуан де Бугенвиль был первым, кто создал поселение на Фолклендских/Мальвинских островах. Поселение находилось на острове Соледад, или Восточном Фолкленде, и называлось Порт-Луи в честь французского монарха. Цель путешествия Бугенвиля заключалась в создании поселения на островах Малуин (Malouines), с тем чтобы «обрести контроль над торговлей в Южном море», после того как колония в Канаде была утрачена французами и занята Великобританией. План Бугенвиля был быстро одобрен французскими властями. 15 сентября 1763 года его фрегат «Орел» вместе с корветом «Сфинкс» отправились в плавание из Сен-Мало с командой на борту, насчитывавшей 150 человек. Бугенвиль достиг земли в начале февраля 1764 года, а 17 марта того же года строительные работы уже шли полным ходом. 5 апреля 1764 года, как только было завершено строительство форта, Бугенвиль провел официальную церемонию вступления во владение островами от имени короля Людовика XV, который одобрил (и обнародовал) свершившийся факт 12 сентября 1764 года.
B. Тайное присутствие на островах Великобритании
Французы уже оккупировали Фолклендские/Мальвинские острова, когда 21 июня 1764 года британский коммодор Джон Байрон отправился в плавание в Вест-Индию. Цель его путешествия держалась в секрете. Достигнув побережья Бразилии, он раскрыл истинную цель экспедиции, которая заключалась в том, чтобы «высадиться на островах Его Величества, именуемых Фолкленды и острова Пипса, расположенных в Атлантическом океане поблизости от Магелланова пролива, с тем чтобы провести лучшее их обследование, чем было сделано до сих пор, и определить место или места, наиболее подходящие для нового поселения или поселений»[54]. Байрон увидел землю 12 января 1765 года (то есть почти через год после того, как Бугенвиль официально вступил во владение островами) и высадился на острове Сондерс (острове Тринидад), маленьком острове к западу от острова Гран-Мальвина/ Западный Фолкленд, где он в месте, именовавшемся Порт-Эгмонт (по-испански Пуэрто-де-ла-Крусада), вступил от имени короля Георга III во владение «этим портом и соседними островами»[55].
Следует упомянуть, что в предписаниях, данных Байрону, упоминаются «Фолкленды и острова Пипса». Последние, как полагали, располагались неподалеку от Фолкдендских/ Мальвинских островов, но острова Пипса не существуют. Британское правительство считало, что они были «открыты» мореплавателями Его Величества. Правительство выдало тайные инструкции своим морякам, несмотря на полную осведомленность о возражениях, о которых Испания заявляла за годы до этого, позволив Байрону думать, что острова, которые он должен был исследовать, уже принадлежали британской короне.
Однако в приказах, полученных Байроном, не было никаких указаний относительно вступления во владение Фолклендскими/Мальвинскими островами. Его единственной задачей было проведение обследования. Паско и Пеппер придают этому событию юридическое значение, которого оно не имеет. При этом, если сравнить их оценку действий Байрона по вступлению во владение островами с их оценкой действий Джеветта, который вступил во владение островами от имени Аргентины в 1820 году, то обнаружится, что авторы очерка грубо противоречат сами себе. Как мы увидим далее, Паско и Пеппер пытаются нивелировать значение аргентинского вступления во владение островами в 1820 году, поскольку, как заявляют авторы очерка, точные инструкции, которые были даны правительством Буэнос-Айреса и предписывали Джеветту вступить во владение Фолклендскими/Мальвинскими островами, не были найдены. В то же время авторы британского очерка характеризуют действия Байрона как действия, способные наделить Британию суверенитетом, несмотря на то обстоятельство, что Байрон явно вышел за пределы данных ему инструкций, поскольку он не получал приказа вступить во владение островами[56].
В отличие Бугенвиля, который совершил шаги, направленные на создание колонии, Байрон вступил во владение, поднял на островах британский флаг и отплыл через несколько дней (27 января), не оставив никакого поселения. Спустя месяц он отправил в Великобританию с новостями судно «Флорида». После того как «Флорида» причалила 21 июня 1765 года, британские власти приняли решение о постройке поселения в Порт-Эгмонте. На тот момент уже были получены новости об основании поселения французами.
C. Протесты Испании и признание суверенитета Францией
После получения новостей о французском поселении испанская сторона забила тревогу. В сентябре 1765 года государственный секретарь Испании маркиз Гримальди проинструктировал посла Фуэнтеса передать Шуазёлю официальное требование об уходе Франции с островов ввиду суверенитета Испании, а также иных правовых и политических соображений[57]. После первоначального отказа Шуазёля удовлетворить требования Испании Фернандо де Магальон, секретарь испанского посольства по Франции, напомнил ему, что Испания уже заявляла о своих правах в противовес притязаниям Англии в 1749 году, когда Испании стало известно об экспедиции Ансона. Только 24 часа спустя Шуазёль встретился с Фуэнтесом и признал справедливость требований Испании. По возвращении Бугенвиля уведомили о сложившейся ситуации и попросили отправиться в Мадрид для улаживания всех деталей передачи поселения.
D. Тайная оккупация Порт-Эгмонта
Что касается британцев, то 26 сентября 1765 года капитан Дж. Макбрайд получил приказ построить форт «в Порт-Эгмонте на Фолклендских островах»[58]. 8 января 1766 года он вошел в порт. Люди Макбрайда обнаружили французское поселение 2 декабря 1766 года, уже 4 декабря они были в Порт-Луи, а в январе 1767 года отплыли обратно в Англию. Хотя английские мореплаватели говорили о принадлежности островов Его Величеству, британское правительство не заявило никакого официального протеста против французского присутствия на Фолклендских/Мальвинских островах. В отличие от французской оккупации и последующего вступления Аргентины во владение островами в 1820 году, после основания британского поселения в Порт-Эгмонте никакого публичного объявления сделано не было. Этот момент, а также отсутствие протеста со стороны Британии показывают, что британское правительство проводило тайную оккупацию в одном месте на Фолклендских/Мальвинских островах, будучи осведомленным, что основание поселения нарушает договоры с Испанией и что Франция оккупировала острова первой.
E. Передача французской оккупированной территории Испании
9 апреля 1766 года Бугенвиль отправился в Мадрид, везя сведения о состоянии колонии с целью последующей передачи ее Испании. Уже в мае отчет, подготовленный самим французским мореплавателем и содержащий требование о компенсации расходов, понесенных в Порт-Луи, был представлен испанским министрам. В документе, озаглавленном «Réfel xions sur les moyens de commencer l’établissement des Isles Malouines» Бугенвиль изложил соображения, которые Испании следовало принять во внимание при заселении Фолклендских/Мальвинских островов.
13 сентября 1766 года были вручены документы о передаче колонии. Стороны согласовали компенсацию расходов, понесенных в колонии. В британском очерке указывается, что ни Франция, ни Бугенвиль не признали, что у Испании на тот момент уже имелись какие-либо права. Документ, подготовленный Бугенвилем, доказывает обратное. 4 октября Бугенвиль вручил расписку о получении суммы, выплаченной в качестве компенсации понесенных расходов. В расписке говорилось следующее: «Я, господин Луи де Бугенвиль, полковник армии Его Высочайшего Христианского Величества, получил шесть сотен и восемнадцать тысяч сто восемь ливров, тринадцать су и одиннадцать денье, что соответствует сумме, указанной в расчете, который я представил в отношении расходов, понесенных экспедицией Сен-Мало на снаряжение, задействованное при бесцеремонном основании поселения на Мальвинских островах, принадлежащих Его Католическому Величеству… В обмен на эти денежные выплаты, подчиняясь приказу Его Высочайшего Христианского Величества, я обязан передать со всеми формальностями испанскому двору эти поселения вместе со всеми домовладениями, постройками, укреплениями, лесом и судами, возведенными там и задействованными в экспедиции, а также все, что принадлежит экспедиции Сен-Мало – как указано в этих счетах, которые таким образом оплачены, – и Его Высочайшему Христианскому Величеству, причем в результате этой добровольный передачи признаются ничтожными на все времена все притязания, которые экспедиция или любое иное заинтересованное в ней лицо могло иметь или предъявить казне Его Высочайшего Католического Величества, а равно никто из вышеуказанных лиц не может отныне требовать какой-либо денежной или иной компенсации». Формальное признание со стороны Бугенвиля, что поселение было основано на испанской территории и что его передача была добровольной, было выражено ясно и определенно.
Илл. 3 Расписка Луи-Антуана де Бугенвиля, в которой говорится о передаче колонии Испании и признаются права Испании – AGN Sala X 3-4-5
В своей знаменитой книге «Voyage autour du monde» Бугенвиль описывает эту ситуацию так, что не остается места для сомнений: «Поскольку Франция признала право Его Католического Величества на острова Малуин, тот, согласно принципу права народов, не нес никаких обязательств по возмещению соответствующих расходов. Однако, поскольку Его Величество забрал все корабли, лодки, товары, оружие, боеприпасы и провизию, которые принадлежали нашему поселению, он, будучи в равной мере справедливым и щедрым, пожелал выплатить нам возмещение за все то, на что мы потратились; и вышеупомянутая суммы была передана нам его казначеями – часть была передана в Париже, а остальное – в Буэнос-Айресе».
Илл. 4 Королевский приказ, в котором говорится о том, что дон Фелипе Руис Пуэнте был назначен губернатором Фолклендских/Мальвинских островов и о том, что острова будут подчиняться генерал-капитанству провинции Буэнос-Айрес – AGN. Sala X 8-10-3
Тогда же капитаном испанского флота господином Фелипе Руисом Пуэнте был получен приказ вступить в должность губернатора колонии. Кроме того, он был уведомлен, что власти острова будут подчиняться губернатору и генерал-капитану провинции Буэнос-Айрес господину Франциско де Паула Букарелли, чьи приказы господин Фелипе Руис Пуэнте должен был исполнять. Таким образом, с административной точки зрения Фолклендские/Мальвинские острова в качестве губернаторства признавались частью генерал-капитанства Буэнос-Айрес.
1 апреля 1767 года испанский губернатор и Луи-Антуан де Бугенвиль высадились на Фолклендских/Мальвинских островах. Официальная передача колонии испанской короне была завершена, а наименование Порт-Луи была заменено на Пуэрто-де-ла-Соледад.
Бугенвиль прямо упоминает передачу всех Фолклендских/ Мальвинских островов, а не только Порт-Луи, как утверждают некоторые британские авторы. В этой связи достаточно вспомнить собственные слова этого выдающегося французского мореплавателя: «В феврале 1764 года Франция начала строительство поселения на островах Малуин. Испания заявила права на эти острова как на относящиеся к континенту Южная Америка. Принимая во внимание признание прав Испании королем, я получил приказ передать наше поселение испанцам и направиться дальше в Ост-Индию, пройдя Южное море между тропиками».
F. Правовая позиция
К 1767 году на Фолклендских/Мальвинских островах с разной степенью правомерности закрепились три державы. Франция могла заявить о праве государства, осуществившего первую оккупацию, несмотря на признание – ввиду протеста со стороны Испании, – что острова принадлежат Испании. Эта ситуация не противоречила признанию державами того времени, что соответствующий регион считался принадлежащим Испании.
Заявление Байрона не имеет юридической силы. Это заявление представляло собой только лишь символический акт и было сделано в тот момент, когда другое государство уже осуществляло эффективную оккупацию архипелага, причем, более того, в регионе, который Великобритания уже признала испанским. В отношении поселения, основанного Макбрайдом годы спустя, можно говорить о тех же изъянах: оккупация не обеспечивает суверенитет над территорией, которая не является terra nullius[59](землей, никому не принадлежащей), – поскольку государство, осуществляющее оккупацию, признает, что территория принадлежит другой стране (Испании), или же поскольку территория уже была ранее оккупирована (Францией). В международном праве оккупация основного острова означает оккупацию всего архипелага, коль скоро ни одно другое государство не присутствует ни в одной другой части архипелага, как судья Леви Карнейро объяснил в деле об островах Менкье и Экрихос, рассмотренном в Международном суде ООН[60]. Ситуация с Фолклендскими/Мальвинскими островами на момент их оккупации Францией была аналогичной.
Наличие совокупности юридически обязательных для Испании и Великобритании договоров, проанализированных в предыдущей части, привело к невозможности для Великобритании осуществлять судоходство в морях Америки и торговлю в землях, принадлежащих испанской короне. Фолклендские/Мальвинские острова относились к этим владениям, как показывает реакция Испании на экспедицию, предложенную лордом Ансоном в 1749 году. Основание поселения в Порт-Эгмонте представляло собой грубое нарушение вышеупомянутых соглашений и, как следствие, нарушение основного принципа международного права, известного как pacta sunt servanda, согласно которому договоры должны соблюдаться.
Более того, основание Порт-Эгмонта на Фолклендских/ Мальвинских островах не отвечало даже минимальным требованиям эффективной оккупации, способной привести к обретению суверенитета, даже если бы в то время Фолклендские/ Мальвинские острова были terra nullius – хотя они таковыми не являлись. Как мы уже видели, в отличие от оккупации, осуществленной Францией, британская оккупация была предпринята в полной секретности в соответствии с приказом, данным лордом Эгмонтом[61].
Причины секретности ясны: британское правительство знало, что территория входила в испанскую зону влияния. Действие, которое намеренно держится в тайне, не может иметь юридическую силу в отношениях с другими государствами. Даже британский парламент не был осведомлен об основании поселения. Поскольку о существовании поселения не было сообщено парламенту для целей получения его одобрения, можно заключить, что Фолклендские/Мальвинские острова никогда на законных основаниях не входили в состав владений британской короны[62].
Как заявил французский посол в Лондоне британскому премьер-министру Лорду Норту, «тайное» поселение, основанное британцами, оставаясь непризнанным Испанией, не было достаточным основанием для утраты прав Испанией – Норт согласился со справедливостью такого подхода[63].
Очевидно, что британское поселение было основано недобросовестно. Британия знала о французском поселении, о протесте со стороны Испании и последующей передаче поселения испанцам, о чем Шуазёль сообщил 17 сентября 1766 года. Британское правительство не выдвинуло никаких возражений.
Подводя итоги, можно процитировать характеристику, данную самим Бугенвилем, который, описывая острова, верно обозначил правовую ситуацию следующим образом: «Таково было состояние островов Малуин, когда мы передали их в руки испанцев, чье существовавшее прежде право было таким образом усилено тем правом, которым обладали мы в силу основания первого поселения»[64].
G. Испания выдворяет с островов гарнизон английского форта
В 1766 году князь Массеран, испанский посол в Лондоне, узнав, что британский флот был отправлен в южную Атлантику, немедленно проинформировал об этом Мадрид. Когда Карл III понял, что британцы находятся во владениях Испании, он повелел Массерану обратиться с запросом относительно обстоятельств произошедшего.
Ответная реакция Лондона на первом этапе прошла путь от игнорирования запроса до отказа занять позицию по существу дела. Переговоры заглохли, а в декабре 1766 года губернатор Буэнос-Айреса господин Франциско де Паула Букарелли получил приказ обследовать Фолклендские/Мальвинские острова, а также побережья Патагонии и Огненной Земли вплоть до мыса Горн, с тем чтобы собрать сведения о местоположении британского поселения[65].
Опасаясь, что Англия может бесконечно создавать новые поселения в испанских владениях, Испания ужесточила свою позицию. Секретарь по делам Вест-Индии и Ост-Индии господин Хулиан де Аррьяга приказал Букарелли: «Основание поселений англичанам запрещено, а уже существующие поселения следует разгонять силой, если сделанных по закону предупреждений оказывается недостаточно, причем для этого нет необходимости дожидаться дальнейших приказов и инструкций»[66]. На основании этого приказа 15 октября 1768 года флот под командованием начальника штаба военно-морского флота Хуана Игнасио де Мадарьяги отплыл из Кадиса.
Испанская шхуна обнаружила британское поселение только во второй половине ноября 1769 года. Губернатор Руис Пуэнте немедленно отправил лейтенанта от инфантерии Марио Плату распорядиться о выдворении захватчиков, поскольку их присутствие в этой области «полностью противоречит добросовестному и благоговейному соблюдению мирных договоров»[67]. 10 декабря капитан британского флота Энтони Хант направил свой ответ, указав, что острова принадлежат Его Британскому Величеству и что он приказывает испанцам покинуть Пуэрто-Соледад в течение шести месяцев.
В мае 1770 года, уже после отправки ранее в феврале флота для наблюдения за британским поселением и заявления протеста против британского «вторжения в чужие владения»[68], губернатор Буэнос-Айреса откомандировал начальника штаба Мадарьягу вместе с четырьмя фрегатами и двумя малыми судами с целью выдворить незваных гостей. Между 7 и 9 июня обе стороны обменивались бесплодными требованиями и угрозами. 10 июня Мадарьяга, сочтя, что ситуация стала совершенно неприемлемой, отдал приказ о захвате поселения. После первого же залпа из орудий британцы сдались, и 156 человек сложили оружие. Порт-Эгмонт освободился от захватчиков.
H. Переговоры с целью предотвращения войны
В сентябре 1770 года британская корона узнала о том, что произошло на Фолклендских/Мальвинских островах, и заявила протест Испании. Испанцы и французы начали подготовку к новым переговорам с целью предотвратить или, по крайней мере, отсрочить военный конфликт. Более подробное исследование этих длительных и сложных дипломатических переговоров остается за рамками этой работы. Позиции обеих сторон можно без лишних затруднений изложить следующим образом: британцы требовали безусловной компенсации и возвращения поселения в Порт-Эгмонте, а Испания, в свою очередь, предлагала осудить действия Букарелли и восстановить поселение в Порт-Эгмонте в обмен на осуждение со стороны Его Британского Величества требований и угроз капитана Ханта, а также в обмен на недвусмысленное подтверждение испанского суверенитета над архипелагом.
Стороны, обсудив и отвергнув ряд предложений, оказались в тупике. Пока шли переговоры, обе державы ускорили подготовку своих вооруженных сил. Однако когда все уже указывало на то, что война остается единственным выходом, ситуация изменилась, что позволило достичь мирного урегулирования. Изменения были связаны с тем, что английский министр дал устное обещание, что Великобритания покинет Порт-Эгмонт, если Испания согласится удовлетворить требования британской стороны. Этот момент мы еще обсудим подробнее ниже. Чтобы убедить Испанию достичь нового соглашения и любой ценой избежать новой войны, французский король Людовик XV привлек внимание испанского короля к тому обстоятельству, что простого владения нельзя лишить силой, каковы бы ни были его юридические пороки: «Британцы основали поселение на островах Малуин, и я уверен, что у них не было на то никаких правомочий, однако поселение находилось во владении британцев, когда они были выдворены силой оружия Его Величества. Это было сделано вопреки закону, предписывающему, чтобы лишенный имущества временный владелец был восстановлен в своих правах, прежде чем можно было бы перейти к обсуждению существа его требований. Это то, чего британцы требуют от Его Величества в своем заявлении»[69]. Следует мимоходом отметить, что Великобритания заняла прямо противоположную позицию по отношению к Аргентине в 1833 году, когда британцы прибегли к силе, чтобы лишить Аргентину ее владений, приводя безосновательные доводы по вопросу суверенитета.
Соглашение было достигнуто 22 января 1771 года, когда декларация князя Массерана была принята британским правительством. Декларация гласила: «Князь Массеран заявляет, что Его Католическое Величество обязуется незамедлительно отдать приказ восстановить то положение дел на острове Большой Малуин в порту, именуемом Эгмонт, какое существовало до 10 июня 1770 года. С этой целью Его Католическое Величество отдаст приказ одному из своих офицеров передать офицеру, уполномоченному Его Британским Величеством, порт и форт, именуемые Эгмонт, со всей артиллерией, запасами и имуществом Его Британского Величества и его подданных, которые здесь находились… Князь Массеран в то же время заявляет от имени своего государя, что обязательство Его Католического Величества восстановить порт и форт, именуемые Эгмонт, во владении Его Британского Величества, не могут и не должны никоим образом повлиять на решение вопроса об уже существующих суверенных правах в отношении Малуинских островов, иначе именуемых Фолклендскими островами»[70].
В британском очерке утверждается, что Аргентина использует неправильный перевод декларации Массерана и что оговорка о суверенитете применяется к обоим государствам[71]. Оба утверждения неверны. Цитата, которая приводится выше, в той же самой формулировке появляется на страницах очерка Паско и Пеппера, и она никак не поддерживает аргумент о «взаимной» оговорке о суверенитете. Великобритания ограничилась принятием испанской декларации, рассматривая ее как «компенсацию за нарушение прав британской короны»[72].
Паско и Пеппер обращают внимание на предложение о непосредственном признании испанского суверенитета, сделанное в ходе переговоров, которое, однако, не было принято британским правительством. Общественность в Британии, внимательно следившая за новостями о выдворении британцев из форта в Порт-Эгмонте, сочла бы такое предложение неприемлемым и унизительным.
То обстоятельство, что в декларации суверенитет Испании непосредственно не признавался, не означает, что Испания отказалась от своей позиции и молчаливо приняла позицию другой стороны. Только одна из сторон включила в окончательный текст оговорку о суверенитете – Испания. Вторая сторона этого не сделала. Только одна из сторон вернула форт другой стороне в ее исключительное владение, заявив, что эта реституция никоим образом не влияет на вопрос о суверенитете. О чьем суверенитете могла идти речь, если не о суверенитете Испании? Абсурдно было бы предположить, что государство, которое претендует на суверенитет, сделало бы оговорку в пользу якобы имеющего место суверенитета другой стороны, как это наивно утверждается в британском очерке.
Более того, в декларации Массерана не упоминаются никакие законные компенсации или же восстановление суверенных прав. В заявлении речь идет только о возврате имущества во владение Британии, а не о реституции архипелага в целом – не об островах Тринидад/Сондерс (где располагалось британское поселение) или же о расположенном поблизости острове Гран-Мальвина/Западный Фолкленд, но только о «порте и форте, именуемых Эгмонт». В декларации Массерана говорится лишь о физическом возврате порта и форта, находившихся во владении британцев. Принятие вышеупомянутого заявления британцами сформулировано тем же образом, и они не уточняют географические координаты и не вносят никакие изменения, но лишь прямо указывают на «порт и форт, именуемые Эгмонт»[73].
Аналогично британцы ничего не говорят о восстановлении суверенных прав, но констатируют возвращение фактического статус-кво, а также – и это немаловажно – не упоминают оговорку о суверенных правах, сделанную Испанией в последнем абзаце декларации, что означает молчаливое принятие оговорки. Французский представитель в Лондоне обратил внимание на этот момент, указав следующее: «Получив текст с оговоркой и не выдвинув возражений, Англия негласно признала права Испании, которые… обрели новое подтверждение в силу молчания Англии»[74].
У Уильяма Питта сложилось то же понимание ситуации, учитывая, что 25 января в британском парламенте он заявил, что декларация Массерана «оказалась постыдным компромиссом». «Это не сатисфакция, не репарация. Права не были обеспечены, и даже реституция была неполной; реституция затронула один только Порт-Эгмонт, но не остров Фолкленд»[75].
В британском очерке в отсутствие каких-либо оснований утверждается, что доктор Сэмюэль Джонсон, известный английский интеллектуал того времени, «подтвердил» предложенное в очерке толкование, а именно что оба государства сделали оговорку относительно своих позиций по вопросу о суверенитете. Однако это не следует из публикации доктора Джонсона, посвященной конфликту в Порт-Эгмонте – даже наоборот. Этот заслуженный британский автор указал в своем очерке: «Эта оговорка (об испанском суверенитете) стала причиной шумного недовольства, и английские министры, вероятно, были бы рады, если бы в декларации оговорки не было. Однако если мы получили все, о чем мы просили, то почему мы жалуемся, что не получили еще больше?»[76]Все, о чем просили британцы, – это реституции Порт-Эгмонта и компенсации за нарушение их прав. Тот же автор пишет: «Выяснить, представляло ли собой поселение в порте Эгмонт нарушение прав Испании, означало бы вступить в дискуссию, которая в силу неуступчивости политиков-спорщиков могла бы продолжаться бесконечно. Поэтому мы призывали к реституции, причем не в качестве способа признания прав, но в качестве репарации в связи с тем, что был затронут вопрос чести»[77]. Анализ ситуации, предложенный доктором Джонсоном, никоим образом не поддерживает надуманную и необоснованную интерпретацию авторов британского очерка.
Коротко говоря, Испания только лишь вернула Порт-Эгмонт во владение Британии и сделала оговорку о своих суверенных прав в отношении Фолклендских/Мальвинских островов и архипелага в целом. Британское правительство было радо принять все вышеупомянутое в качестве сатисфакции за оскорбление чести, запятнанной принудительным выдворением с островов, и не выдвигало требований относительно признания якобы имевшихся у Британии суверенных прав.