000
ОтложитьЧитал
– Ну, Люцифер мне нравится больше. Это более подходит мне, несущему свет знаний, в это тёмное время засилья христианства и невежества.
– Как бы то ни было, – продолжил Астарот, – ты человек, хотя и с силой больше моей, но моя природа позволяет мне быть на девятом уровне обратной стороны, куда вам, людям попасть смертельно. И я бы мог выманить Энлиля оттуда для того, чтобы вы сразились с ним в вашей реальности.
– Он размажет нас, как котят и тут, – сказал я, – Я видел его тогда в пустыне, и с этой силой ничто не сравнится.
– Сравнится, – возразил Астарот, – Ты знаешь, Люцифер, что сравнится с этой силой. И…
Тут в мои уши взорвались болью, и я со стоном упал на землю, корчась в судорогах, а потом и вовсе отключился.
Я пришёл в себя лежа у костра, заботливо укрытый Валтазаровским плащом. Астарот с ним что-то тихо обсуждал на краю круга камней.
– О! – услышал я его скрежещущий голос, – Твой ученик проснулся.
– Ну как ты? – Спросил, подойдя Валтазар.
– Что, чёрт возьми, это такое было? – тихо спросил я.
– Это отличный пример того, как тайна, связанная древним обетом молчания, защищает себя, – ответил тот.
–Инна…точнее Астарот, – тут Валтазар запнулся, посмотрев на него, – сколько, чёрт возьми, мне придётся так тебя звать? Ладно, в общем, он сделал это не специально. Мы не знали, что она влияет на того, кто в неё не посвящён, так как никогда не обсуждали её.
– И что это за тайна такая?
– Ты же не хочешь умереть? – Спросил меня Валтазар, – Я бы рассказал, да не хочу потерять единственного друга.
– А вы что, действительно сладкая парочка? – Спросил я, набравшись храбрости, и чувствуя, что даже сама Инанна переживает, что её оплошность чуть не лишила меня жизни.
– В данный момент нет, – Валтазар бросил недовольный взгляд в сторону Астарота.
– Я подумал, что его чувства могут быть полезны для осуществления нашего плана, – проскрежетала древняя богиня в облике бога – Мне нужно будет найти кое-что, и поиск может занять весьма долгий срок, а вам всё равно нужны союзники. Многие демоны, архоны, пустые духи, те самые, которых вы в своё время так искореняли, они всё ещё жаждут возвращения старых времён, когда у людей не было храмов, защищающих их упорядоченное пространство от творений тьмы. Энлиль не просто отгоняет и убивает их, а поглощает саму суть, чтобы стать сильнее. Я прочувствовал их пока бродил по обратной стороне, я и сам частично стал им, чтобы набраться сил. Они присоединятся к тебе, Валтазар, чтобы отомстить, и сегодняшний день самый подходящий для их призыва.
– Ты сможешь их уговорить? – недоверчиво спросил Валтазар.
– Я уже это сделал, прежде чем встретиться с тобой. Дело за малым – заключим с ними всеми договор.
– Энлиль успел сменить много обликов с тех пор: Атон, Ахура-Мазда, Яхве… И каждый раз он увеличивал количество своих врагов. Есть ещё уншу, джинны и прочие духи, весьма могущественные и недовольные гегемонией одного бога, так что я предлагаю устроить ритуал призыва демонов и забытых богов. Нам есть, что с ними обсудить.
– Но эти создания, – Валтазар покачал головой, – Они же враги всего живого. Охотники, поглотители. Можно ли верить в такой союз? Ладно ещё высшие демоны, с некоторыми из которых я и так сотрудничаю.
– А что, лучше, если Энлиль поглотит их по одному, и станет ещё сильнее так, что сможет достать тебя даже в твоём доме?
– Нет… – Валтазар поёжился. – Нет, точно не лучше.
-Тогда приступим… – С этими словами Астарот воздел руки к небу, и пламя костра всколыхнулось и выросло в десятки раз. Потом он стал говорить слова заклинания, и по земле побежали, светящиеся синим светом, линии, складывающиеся в причудливый узор, постепенно исчертившие весь холм, на котором мы были. Поднялся ураганный ветер, сдувший пламя и разметавший угли костра по вершине, а в следующее мгновение с треском стали проявляться демоны и бывшие младшие боги отказавшиеся присягнуть Энлилю. Первыми явились, пылающие извивающимся синим пламенем, причудливые фигуры архонов, высших демонов. За ними красивые и безобразные младшие демоны, в своём многообразии заполнившие собой всё пространство вокруг: энергетические сгустки, человекоподобные фигуры с крыльями, зубастые твари полные щупальцев, сгустки тьмы, пышущие силой и жизнью дьяволы, прекрасные суккубы и инкубы, гении стихий, в виде антропоморфного огня, каменных истуканов, небольших водяных и пылевых вихрей, какие-то совсем омерзительные твари, состоящие из слизи и щупалец. За демонами стали проявляться голодные духи, ужас древних времён – человекоподобные призраки с чёрными провалами вместо глаз, которые нападали на одиноких путников, а порой и на небольшие деревни, где не было храма, и пожирали саму суть человека, превращая того в живую куклу.
– Не думал, что когда-то заключу союз с ними,– Пробормотал Валтазар, когда один из голодных духов уставился на него, – Нам стоило в своё время больших усилий убрать их за грань мира, во времена Эреду.
Меж тем воздух вокруг словно подрагивал от напряжения вызванного сосредоточием силы.
– С такой армией лет тысячу назад, мы бы смогли остановить в прямом столкновении Энлиля окончательно, – сказал я Валтазару.
– Не уверен, – ответил тот, – Во тьме времён я уже был участником одной такой битвы, и мы проиграли.
– Готово! – Астарот парил над нами, а чёрные тени у него за спиной, похожие на крылья, мерно колыхались, сворачивая пространство вокруг себя. – Теперь дело за малым, Валт, надо договориться с ними.
– Валтазар! – услышали мы стальной голос от подлетевшей к нам фигуры, напоминающей Астарота.
– Белиал! – Валтазар с издевательской улыбочкой словно щёлкнул по полям несуществующей шляпы, – Ну как, голова не болит?
– Я уже готов отдать тебе тот должок, – Перед демоном сформировалась чёрная сфера, но тут одно из теневых щупалец Астарота хлёстким движением ударила Белиала прямо по голове, от чего тот упал на землю.
– Вы здесь не за этим! – в громком голосе Астарота опять почувствовалась ярость, – У нас один враг, Энлиль, жаждущий сожрать вас всех до единого. Валтазар и я в своё время были милостивы к вам, мы всего лишь оттеснили вас за грань первого уровня реальности. И сейчас у вас появилась слабая надежда перестать с дрожью жить в тенях.
– Астарот, – ещё один архон подлетел к Белиалу и показал на Валтазара, – Ты не один из нас, чтобы понимать, каково нам пришлось, и что для нас означает союз с этим человеком.
– Если ты, Азазелл, или кто-то ещё, готов оспорить моё верховенство – пускай сразиться со мной здесь и сейчас. Если же таковых нет, то склонитесь перед моей волей, как когда-то вы склонялись пред Пазузу.
– Пазузу был нашим истинным владыкой, который заботился о нас, и именно из-за вас двоих он пал тогда, – сказал Азазелл.
– Вот и помогите мне завершить его дело, его восстание против богов! – закричал Астарот, – Вы со мной или нет?
К моему удивлению, все до единого существа на поляне склонились перед Астаротом, выражая своё почтение.
– Неплохое знакомство, – сказал я украдкой Валтазару, который с явным восхищением смотрел на Астарота.
– А теперь, вы все слушайте меня! – от голоса Астарота у меня мурашки побежали по коже. – Этот человек отныне заменяет меня в этом мире, и вы во всём должны подчиняться ему, прекратите все раздоры друг с другом, отныне ваш единственный враг – Энлиль и его культисты. Убивайте, ослабляйте и совращайте их, пускай его праведники станут грешниками, чистота обернётся грязью, порядок поглотит хаос, а пламя их веры угаснет! Отныне Валтазар великий противник Саваофа и Спитама.
– Мы с тобой, Сатана! – раздался рёв тысяч голосов, после чего все призванные стали бесшумно исчезать, и вот спустя несколько мгновений, мы вновь были лишь втроём в ночи, освещаемой угольками костра.
– Ох, Астарот, – сказал я, – Не уверен, что это хорошая идея, привлечь хаос на нашу сторону.
– Пока меня не было, вы тут совсем расслабились и допустили что религия Энлиля, из маленькой секты стала доминирующей, – Астарот медленно опустился на землю перед нами.
– Многие невинные погибнут, – сказал Валтазар.
– Это опасный союз, – Астарот кивнул головой, – Но другого пути я не вижу. Мы должны замедлить их прогресс пока меня не будет.
– А куда ты отправляешься? – спросил я.
– Найти то, что было потеряно во тьме веков – ответил Астарот, а потом повернулся к Валтазару, нежно взяв его за руки, – Валтазар, когда я вернусь, Спитам не должен владеть всем миром, уж постарайся.
– Возвращайся поскорее, – улыбнулся Валтазар в ответ и крепко обнял эту теневую сущность …
После этого года распорядок сил на обратной стороне изменился – конечно, на той полянке были не все демоны мира, но всё равно весьма значительная часть, и теперь они были на нашей стороне. Где-то сгорела церковь, где-то жрецы культа Энлиля впадали в ересь, соблазнённые суккубами Валтазара, и всё в таком духе. Так в принципе всё и продолжалось, пока как-то в XI веке мы сидели с Валтазаром на открытой террасе его, всё той же одинокой шикарной итальянской виллы в предместьях Неаполя, и как обычно наслаждались вином и тёплыми порывами ветерка с моря. Торговля вином была нашим основным источником заработка и хобби. Тогда позиции Спитама, несмотря на работу демонов, всё равно казались как никогда сильными – засилье церкви, которая через Рим и пару других центров управляла миром.
– Неужели ты сдался? – сказал я, – Мы что так и будем молча смотреть, как Спитам порабощает мир?
– Конечно нет. – Валтазар смотрел, как лучи закатного солнца преломляются в его бокале с вином, покручивая его в разные стороны. – Но делать это как обычно я устал. Время ещё не пришло, и не придёт пока Инанна не вернётся. Я понимаю, тебя коробит то, что творится вокруг, но не так уж много тут от Спитама. Вспомни ассирийцев, они не были христианами, но это не мешало им насыпать груды черепов невинных на перепутье дорог. Да к тому же, как видишь, Спитам и сам неплохо справляется без нас. Только посмотри, как одни фанатики рубят других.
– А какой смысл было им делать ислам? – спросил я, – И почему они устраивают войны с христианами?
– Всё просто, – Валтазар усмехнулся, – Разделяй и властвуй. Плюс, мне кажется, нет для Энлиля лучше жертвы, чем обращающийся к нему перед самой смертью человек, который молясь и умирая, полностью отдаёт все свои силы ему. Энлиль предпочитает количество качеству. Да и демоны Астарота неплохо справляются, отравляя культ изнутри. Сейчас много монахов лишь так называются, но полностью под контролем демонов, так что нам и не обязательно сильно напрягаться.
– Не знаю как ты, а я сыт по горло этим, – возразил я, – Мы не должны так просто сидеть и ничего не делать.
– А кто сказал, что я ничего не делаю? – удивился Валтазар, – Завтра у меня тут званый вечер для виноторговцев Неаполя, послезавтра…
– Ну хватит! – оборвал я Валтазара – Ты знаешь, что я имею ввиду.
– Да… – устало сказал тот – А у тебя есть какой-то план?
– Вообще-то есть, – неуверенно начал я, – Ты знаешь про орден тамплиеров?
– Конечно знаю. Главный ударный кулак Папы, считай, что Спитама. И?
– Мы бы могли, при правильном приложении сил, конечно, привлечь их на свою сторону.
– Хм…– В глазах Валтазара загорелся огонёк интереса, – Попробуй. Фанатики, не знающие, что к чему, есть обоюдоострое оружие. Давненько мы уже не сопротивлялись Спитаму в открытую, и он достаточно раскис за это время. Хорошо, давай сыграем в эту игру. Предоставляю тебе возможность всё устроить, Калиостро. Я же буду наблюдать за всем со стороны, и буду вмешиваться лишь в самых ключевых моментах. Хотя я всё равно не уверен, что это что-то кардинально изменит. Мы с тобой совсем недавно поставили на папский престол моего ярого поклонника, и теперь вся письменная память о нём стёрта. А сколько усилий было потрачено…Но посмотреть за этим будет интересно…
Далее последовала долгая напряжённая работа по плетению интриг внутри Ордена тамплиеров, которая закончилась тем, что я сумел войти в доверие к одному подающему надежды влиятельному юнцу, блестяще показавшем себя при осаде Иерусалима…
– Этим юнцом был, конечно же, я! – Воскликнул Жак, прерывая Калиостро, – Позволь я теперь расскажу свою историю.
– Конечно, – Калиостро кивнул, – Я к этому как раз и подводил.
Жак глотнул вина, закусил его кусочком рокфора и погладил свою седую бороду, собираясь с мыслями.
Я не буду задерживаться на своей молодости, типичной для рыцаря аристократа тех лет. Молодость, проведённая на турнирах, пирах и в военных походах, достаточно быстро пресытила меня. Я желал чего-то большего, что-то что по-настоящему казалось бы мне достойным, и так я пришёл в орден Тамплиеров. Тот ореол почёта и таинственности, которым был окружён этот орден, всегда манил молодых людей, но не каждый оказывался достоин того, чтобы его туда взяли. Кандидаты должны были пройти целую чреду испытаний на силу веры в Христа, а также силу воли и способность терпеть боль. Когда я прошёл эти испытания, несколько недель прошло, прежде чем мои душевные и физические раны затянулись, и я, наконец, поверил, что сделал это. После того, моя жизнь закрутилась словно водоворот – постоянные задания от ордена, которые я выполнял, оставляли время лишь на отдых, но не размышления. Я стал идеальным орудием в руках церкви. Я верил в то, что мы боремся за лучшее будущее для людей. В то время только минул 999 год, а конца света не наступило, и люди, в том числе и в церкви, верили, что человечество прогневило бога тем, что недостаточно добродетельно для второго пришествия, несущего благодать всем праведникам. То ли верили мы недостаточно сильно, толи слишком много было неверующих среди нас, толи святая земля оказалась в руках мусульман…
И одной из задач ордена, как любого духовенства, было устранить все препятствия для второго пришествия и судного дня. Это был отличный смысл жизни. Я безропотно подчинялся и верил до одного момента…
Во время осады Иерусалима я спросил одного из священников: что делать, если мы, христиане, случайно убьём праведников нашей веры при штурме города.
На что тот ответил – "Бейте всех, господь узнает своих".
И в тот день появилось первое сомнение в правильности выбранного мной пути, которое лишь усилилось, когда после успешного штурма мы ехали по мостовым Иерусалима, и наши лошади были по бабки в крови. В тот же вечер мой отряд остановился в одном из дворцов рядом с храмовой горой. Со мной, может, было около сотни воинов, и мы праздновали нашу победу. И тут, прямо в разгар безудержного веселья и пьянства, двери в зал распахнулись, и сильный ветер ворвался в помещение, повалив наши кубки с вином и задув свечи. Лишь огонь в большом камине освещал зловещую фигуру монаха, закутанного в рясу с капюшоном, появившегося на пороге. Он оглядел нас суровым взглядом и грозно сказал – Это ли есть поведение праведников?
Мы пристыженно рухнули на колени и стали молиться, а монах ходил средь нас и, казалось, что прислушивался к нашим словам. Потом он остановился напротив меня и сказал – Ты пастырь для своих воинов, который должен быть образцом праведника… А чем вы отличаетесь от сарацинов которых сегодня убивали? Я направлю вас на путь истинный…
После чего этот монах словно испарился в одно мгновение, что повергло нас всех в шок и религиозный экстаз. Ещё полчаса мы неподвижно сидели, искренне стыдясь и молясь. Впоследствии гарнизон, во главе со мной, был оставлен на святой земле для обороны от арабов, и меня впервые назначили управляющим столь обширными территориями. Я не позволял никому из тамплиеров вольностей и проявления хоть каких-то отступлений от заповедей – я лично казнил нарушавших дисциплину и дезертиров. Спустя три месяца с начала моего управления городом, как-то вечером, во время одинокой молитвы, барельеф в церкви, изображающий монаха, ожил и прыгнул на пол прямо передо мной, и я узнал его – это был тот самый монах, который пристыдил нас тогда. Я благоговейно рухнул ниц в почтении.
– Встань, Жак, – сказал он, – Я пришёл поговорить с тобой о праведниках и грешниках. Я смотрю, моё предупреждение возымело действие – ты сам, и твои воины, ведете себя, как это и предписано в Книге.
– Я грешен и достоин ада, отец, но я стараюсь…
– Да… – Перебил его монах, и после паузы продолжил, с испытующим взглядом, – Но что бы ты сделал, узнай, что и Папа, и король Франции, грешники и давно отреклись от Господа твоего?
-Я бы сделал всё, чтобы наставить их на путь истинный, – ответил я, в смятении от слов монаха.
– А если они давно продали свою душу Дьяволу, и скорее объявят тебя еретиком, чем станут слушать? – С грустью произнёс монах, – Что тогда?
– Я сделаю всё, как ты скажешь, во имя господа! – сказал в безудержном поклонении я.
– Господь не хочет, чтобы его верный слуга нелепо отдал свою жизнь, когда в его руках сила, чтобы остановить пришествие зла в этот мир. – Монах смотрел на меня, и в его взгляде я чувствовал теплоту и искреннюю веру, что вселяла надежду в моё сердце.
–Ты должен думать, и не терпеть несправедливость не только в землях варваров, но и в своём доме… И в доме господнем. – Теперь мудрец пронизывал меня взглядом, словно пытаясь разглядеть мою душу. – Скоро твоя жизнь круто поменяется, и если ты почувствуешь бессилие – позови меня.
За следующие три года я не видел этого монаха ни разу. Нас выбили из Иерусалима, и спустя некоторое время, мы потеряли все свои владения в святой земле. Орден вернулся в свою штаб квартиру, и после смерти очередного магистра были назначены выборы нового. На которых меня, к моему удивлению, предложили в роли одного из кандидатов в новые великие магистры ордена. Я был вовсе не тщеславен тогда, памятуя о монахе и истинном смирении, но мне всё равно было приятно, что мои сторонники впечатлились тем, как я изменил ту часть ордена, которая была со мной, а это была его большая часть.
После избрания я поехал пройти обряд посвящения у Папы и кардиналов Ватикана, помня о наставлении монаха, который, конечно же, впоследствии оказался прав. После торжественной закрытой церемонии полной помпезных речей о судьбах мира и христианства, Папа сказал, что хочет видеть меня в своём кабинете, и тогда я впервые обратил внимание на его холодность и практичность. Передо мной был не святой и не праведник. Он сообщил мне, что ради торжества христианства мне понадобится убивать даже праведников. Первым же заданием от него было вырезать небольшую секту христиан, отрицавших гегемонию Ватикана.
– Но как так? – возразил я, – Неужели мы такой нетерпимостью не прогневим Господа?
– Не думайте, что я пришёл принести мир на землю – не мир пришел я принести, но меч, – ответил мне папа цитатой из библии.
– Перед нами великая цель, Жак, приблизить второе пришествие Бога. А для этого мы не должны допустить и тени раскола в наших рядах. Те страдания, которыми сопровождается наши усилия, делают конец мирского царства ближе. Когда мёртвые восстанут из могил, и будет суд над всеми, праведниками и неправедниками, те праведные люди, что падут от твоих рук, получат блаженство в Царствии Небесном. Так что руби без тени сомнения.
Хотя, тогда-то сомнений у меня становилось всё больше, и с каждым следующим заданием, я колебался всё сильнее, исполняя волю Папы. Тем временем возобновились мои встречи с таинственным монахом, который рассказывал мне про то, что есть истинное сострадание, честь и раскаяние. Потом он предложил мне изучить Коран, Авесту, греческие манускрипты с записями Платона и Аристотеля.
– Неужели те люди, – спрашивал он, – Не были большими христианами, чем Папа и его кардиналы, жаждущие власти?
Я был так впечатлён этой идеей, что решил провести собрание всего ордена, на котором я провозгласил, что Папа, возможно, заблуждается, а заодно обязал всех членов ордена больше изучать нехристианские рукописи.
Конечно, Папа не мог позволить существовать такой силе, как наш орден, без нескольких ступеней контроля. И вскоре я очутился в тюрьме французского короля. Начался процесс над орденом Тамплиеров, хотя я ещё продолжал верить в то, что господь на нашей стороне, и справедливость восторжествует. Пытки были чудовищны… – Жак поморщился, – Я даже сейчас не могу без содрогания вспомнить их.
Как-то раз, когда я лежал в своей тесной камере на пригоршне соломы, которой не хватало, и поэтому я её клал лишь под самые уязвимые для холода места, я сквозь дрёму ощутил чьё-то присутствие.
– Ну, теперь ты видишь то благочестие, которым Папа одарил тебя, – с горечью сказал монах, – И ты по-прежнему думаешь, что он исправится?
– Завтра будет суд, – ответил я, – тогда я попробую донести до них, что церковь сошла с верного пути.
– Вряд ли у тебя что-то выйдет – монах покачал головой и исчез.
Потом последовал суд, на котором я отказался от показаний, выбитых под пытками, и произнёс великую речь о церкви, её путях и истинных праведниках, попытавшись пристыдить весь конклав, во главе с папой, присутствовавший на суде. Но говоря её, я видел, что мои слова, если и находили отклик в сердцах некоторых слушающих, то те всячески старались скрыть свои истинные чувства. И когда судьи произнесли вердикт, моя вера в возможность раскаяния верхушки церкви окончательно рухнула. Меня обвинили в сатанизме, идолопоклонничестве и подготовке переворота, против Папы. Все единогласно проголосовали за смерть на костре. В ту последнюю ночь, когда я, распрощавшись с жизнью, предавался воспоминаниям о былых радостях и печалях, таинственный монах вновь посетил меня.
– Ты выбрал смерть, – сказал он, хотя признав свою нечестивость, мог бы жить в монастыре до скончания своих дней… Почему?
– Я никогда не предам своих идей, и хоть я и сгорю, но останусь собой. Я готов предстать перед богом.
– Собой, в глазах этих людей? – усмехнулся монах, – А какая тебе разница, что они о тебе подумают? Не лучше ли, оставшись в живых, продолжить борьбу с ними, и с той тьмой, которая окутала всё вокруг.
– О какой тьме ты говоришь?
– О твоём Боге, его главном священнике, о церкви, и о том, что сейчас творится везде.
– Как ты смеешь называть Иисуса тьмой?! Он тот, кто привнёс свет, искупил наши грехи!
– Свет несёт Люцифер, дав людям яблоко познания. А твой Иисус создал церковь, которая сожжёт тебя на костре.
– Ты не монах – сказал я – Ты одет как монах, но я не вижу креста, и твои речи точно не принадлежат святому. Кто ты?
– Посланный Солнцем, – ответил тот.
– Каким ещё солнцем? – спросил я.
– О, Отче! О, Сатана! О, Солнце! Пусть дети подойдут к тебе созерцать утреннюю звезду… – прочитал нараспев монах.– Послушай одну историю, а потом выбирай – хочешь ты увидеться с богом, или узнать мир с другой стороны?
– Ты дьявол, искушаешь меня, но я не поддамся, – ответил я, – Иди прочь!
И он ушёл.
А на следующий день, когда запылал костёр, я за мгновение до конца, весь окутанный дымом, прокричал проклятие на Папу и короля Филиппа. Хотя это длилось секунды, я ощутил этот момент по-другому – каждое слово, будучи произнесённым, словно прорезало пространство, чертя новую судьбу моих врагов, а в следующее мгновение боль исчезла, и я упал в воду.
Вынырнув, я осмотрелся – я был где-то у бесконечного песчаного берега, за которым шли отвесные скалы, скрывающиеся за горизонтом, а на берегу стояла фигура монаха.
Выйдя из воды, я сел на камень рядом с ним, смотря на заходящее солнце.
– Ты спас меня? – спросил я – Почему?
– Потому что ты настоящий талант, который пригодится нам в нашей вечной борьбе с твоим бывшим богом, тем самым, который отправил тебя на смерть. А теперь послушай историю, которую я вчера тебе хотел рассказать.
И монах поведал мне о Валтазаре и о древних божествах Востока, все из которых пали от рук Энлиля. Того, кто в своё время создал Иисуса, для приумножения молящихся.
– У тебя есть выбор, – пойти со мной и разобраться во всём самому, или живи дальше обычной жизнью.
И я принял его предложение, с одним условием – сначала я разберусь с папой и королём Франции. Монах лишь рассмеялся и сказал, что в этом нет необходимости, так как моё проклятие, сказанное в минуту боли и огня, настолько сильно, что его практически физически можно ощутить, и что он, посмотрев на линии судьбы этих двух особ, видит, что они действительно скоро умрут в страшных мучениях.
– Я за этим прослежу, – сказал я, чувствуя, как старая жизнь, все мои убеждения и привязанности, оставляют меня, словно отваливаясь большими кровавыми кусками.
– Этим монахом, конечно же, был я, – улыбнулся Калиостро, и пригубил вино. – Это было начало масонских орденов, вышедших из бывших тамплиеров, которые поклялись уничтожить Папу и всю христианскую церковь. В общем, этим мы и занимались последующие пятьсот лет, и это было весело. У каждой большой ложи был свой демон покровитель, из тех, что присягнули Валтазару. И с такой поддержкой, Жак, который стал весьма кровожаден, наворотил столько делов и сжёг столько епископов, что если рассказывать обо всём этом, нам не хватит и нескольких дней.
– Ну, ты преувеличиваешь. Я сжигал только тех епископов, которые прямо или косвенно были повинны в смерти людей, – улыбнулся Жак, – Я был также кровожаден, как садовник выпалывающий сорняки. Это просто то, что надо было делать.
– Да, – но почему ты их всё-таки сжигал? – подал голос, молчавший до этого Эдвин, – Можно же как-то безболезненно…
– Я люблю, когда человек творящий зло, становится жертвой аналогичных вещей, – сказал Жак с приятной тёплой улыбкой, и поправил очки на носу – это вводит баланс во Вселенной, и порой человек раскаивается в своих поступках…за секунду до смерти разумеется.
– Давай я теперь продолжу, – Калиостро вновь начал создавать плетение своего рассказа, – Мы уже близки к финалу.
Валтазар лишь иногда выслушивал нас, давал совет, если мы просили, но в то время его всё реже и реже можно было застать в мире, да и был он постоянно погружён в себя. Чувствовалось, что в мыслях он где-то далеко. Пока, наконец, он и вовсе не исчез. Причём, даже через Брагнир с ним нельзя было связаться. Мы с Жаком перешли к активной фазе нашего плана веке в XVII, когда я открыто приехал в Европу, под своим именем, и начал раздавать всем желающим эликсир бессмертия и обучать наукам. Основывал новые ордена, и всё в таком духе… С одной стороны мне было интересно, что предпримет Спитам, а с другой, у меня появился план разнести идеи магии и знания, которые выместят христианство. Хотя бы в среде дворянства. Знаю, звучит наивно, но на самом деле, сначала всё шло вполне неплохо.
Всё больше и больше христиан дворян вступало в масонские ложи, и обращались к идеям магии и противоборства церкви, поднимаясь по масонской иерархии. У нас собиралась неплохая армия. Я даже уже начал думать о том, что мог бы дать бой Спитаму в открытую, когда однажды меня захватили прямо в центре Рима, запихали в карету, заткнули силовым заклятьем и отправили на суд конклава, который приговорил меня, – Калиостро посмотрел на тамплиера за столом, – спасибо Жаку,к сожжению.
– А что сразу Жак? – улыбнулся рыцарь.
– Они явно хотели отомстить, – сказал Калиостро, – И в тот момент, когда я уже подумал, что мне конец, Папа неожиданно заменил приговор заточением в монастыре. Позже я узнал, что именно Спитам, который также как и Валтазар пропал на много столетий, неожиданно проявился в мире, навестил Папу и приказал не сжигать меня.
– Почему ты вступился за меня? – спросил я его, когда он возник из воздуха в моей камере – Не этого ли ты ждал?
– Ха! – он засмеялся, – Калиостро, в нашем мире не так много людей, которые живут столько сколько мы, видевшие расцвет и падение первых царств востока и запада. И если бы тебя не стало, то я бы почувствовал себя одиноко. Осознание того, что я не один иду сквозь время, весьма греет, знаешь ли. Пускай сейчас мы и по разные стороны, но в любом случае, вы с Валтазаром для меня, вроде как вредные и противные, но всё-таки родственники. Я даже ради этого прервал свои поиски, так что посиди тут немного, пока я не вернусь. Для собственной безопасности.
Спитамовское посиди немного растянулось, на три года, когда в моей камере также неожиданно проявился Валтазар.
– Она нашла то, что искала, и теперь вернула это в матрицу этого мира. – Его взор вновь горел, как в древние времена. – Калиостро, Иннана вернулась, да ещё и в нормальном обличье. Теперь нам осталось совсем немного, надо найти его среди живущих, на это может уйти не одна сотня лет, но нам надо смотреть на знаки, и всё получится.
– Рад за вас, и благодарен за столь информативную речь, – скептически ответил я, – А как насчёт вытащить меня отсюда?
– Конечно, – сказал Валтазар, – Дверь уже открыта. Магия тут не работает в полной мере, так что пойдём пешком.
Я толкнул дверь, и очутился в темнющем коридоре, пахнущим сыростью, в конце которого виднелся светлеющий проём. Направившись туда, я чуть не споткнулся о иссушенный труп стражника – кожа, натянутая на кости и застывшее на лице выражение безмерного ужаса.
– Я не знал, что ты ещё практикуешь высасывание жизни, Валт, – сказал я с лёгким отвращением.
– Это не я… – мечтательно ответил Валтазар, – Иши, просто только вернулась и набирается сил.
Когда мы вошли в главный зал монастыря, я чуть не поперхнулся от представшей картины – везде были трупы служителей, монахов и стражников, лежащих в беспорядке перевёрнутых скамеек, разбитых статуй святых, перевёрнутых канделябров, а во главе стоял треснутый алтарь. Дополнял картину тлеющий гобелен на стене, подсвечивавший комнату тёплым светом. Все мертвецы выглядели не лучше, чем покойник из коридора. Один оставил царапины на камне своими ногтями, видимо пытаясь залезть на стену, другой висел в проёме окна, проткнутый насквозь большим осколком разбитого стекла, торчащим из рамы. Тут мы услышали какое-то шебуршение и увидели в другом конце зала знакомую огромную чёрную фигуру, которая нависнув над ещё живым священником, впилась в того своими теневыми крыльями, напоминающими щупальца. Я видел, как его жизненная сила, в виде серебристого света перетекает в Астарту, закручиваясь и слетая с крыльев туда, где по идее у неё должно быть солнечное сплетение. Лицо монаха застыло в ужасе, и начало стремительно иссыхаться, подобно листу дерева, брошенному на раскалённый камень.
Чёрная фигура резко повернула голову к нам, так что я уже был готов взвыть от ужаса, но меня успокоил Валтазар, положив руку на плечо. В отличие от прошлого раза извивающиеся тени в ней были самой тьмой, поглощающей свет. Я моргнул, а фигура уже стояла перед нами, преодолев метров двадцать.
– Калиостро, – услышал я приятный женский голос, а меж тем тьма сгустилась саму в себя, и я увидел перед собой прекрасную женщину в красном платье. – Рада, что ты жив.