000
ОтложитьЧитал
– Прямо соблазнил… Черт, я бы хотел это увидеть! – мечтательно прокомментировал Попугай.
Воспользовавшись замешательством, мы с сестрой выскользнули из-за стола и дали деру к лесу, вечерним одуванчикам и сонным бабочкам. Ну их всех! И разговоры их туда же!
– Когда я вырасту, ни за что не буду артистом, – выпалил я. Мы с сестрой лежали на траве, глядя, как солнце прячется за горизонтом. Люська промолчала, только с наслаждением почесала за ухом.
Взрослые засиделись глубоко за полночь.
– Вас где носило, дети? – Фокусник выбрался из тесной прихожей и обувался, сидя прямо на крыльце. – Юным кроликам пора спать.
Сестра чинно попрощалась и проскользнула в дом. С улицы я видел, как в ярко освещенной кухне мама убирает со стола, громко звеня посудой. Рыба сидела в своей банке, прикрыв глаза. Ее флегматичная морда выражала крайнее недовольство. На подоконнике все еще стояли грязные чашки, оставленные совами и Попугаем.
– А я, когда вырасту, не буду артистом, – внезапно для себя выпалил я. – Хочу быть обычным кроликом. Или человеком.
Фокусник вздохнул. Я думал, что сейчас он станет в красках описывать, что же я потеряю – я даже надеялся, что он будет меня переубеждать. Вместо этого он стащил с головы шляпу с рыжим париком и с наслаждением почесал макушку.
– Не возражаешь? – прервался он.
– Что вы, что вы, я тоже с удовольствием почешусь. Только маме не говорите, – поддержал Фокусника я.
– Знаешь, юный кролик, ты меня еще ни разу не разочаровал, – признался Фокусник. – От горшка – два вершка, а умный, как собака овчарка. Молодец, хвалю. Не иди в артисты. Я тебя лучше после представления какой-то симпатичной девочке подарю, хорошо? Пусть кормит тебя морковкой. Живи и радуйся. Только напомни мне, ладно?
– А как насчет превратить меня в человека? – поинтересовался я.
Фокусник вздохнул и уставился в темную даль, за поле, за лес, который очерчивал границы нашего волшебного мира.
– Не могу я тебя превратить в человека, – наконец прошелестел Фокусник. – Не умею я.
– Вам просто не хватает уверенности в себе, – с готовностью выпалил я. – Это все из-за неудачи с Рыбой. Все вы умеете! Вон какой мир нам создали силой мысли. Ладный, и солнце светит.
– Ты хоть и светлая голова, но все равно грызун, – усмехнулся Фокусник. – А это – суровая наука. Нелинейные пространства и все такое. Да что я тебе объясняю, все равно ведь не поймешь, верно?
Я молчал и переминался с лапы на лапу. Когда Фокуснику надоедали наши просьбы о чудесах разного масштаба, он напускал на себя важности и начинал говорить о всяких научных штуках – обычно этого было достаточно, чтобы незамысловато намекнуть: мол, чудес не бывает, весь мир состоит из одной сплошной науки. Месяц назад во время выступления я попросил сестру отвлечь внимание на себя и спер из-за кулис со стола Фокусника одну книгу и прочитал все, что смог найти в ней о нелинейных пространствах. И знаете, что? Там не было ни слова о том, что благодаря физике или математике кролики могут разговаривать и пить чай из чашки. Именно это я хотел сейчас сообщить Фокуснику, но боялся выдать свою осведомленность. Да и с книжкой неаккуратно получилось – папа по рассеянности сжевал ее наполовину. К тому же, мне отчаянно захотелось в кустики, и разговор нужно было заканчивать.
– Ну, вы все равно попробуйте, – пискнул я. – Если не получится, я не обижусь и не съеду с катушек, как Рыба. Честное кроличье!
– Давай вот как, – Фокусник, кряхтя, поднялся с крыльца. – Для выступления нужен крольчонок, а тебе уже скоро впору самому папой становиться. Так что… ну… можно попробовать тебя превратить, конечно. Но только когда отыграем на гастролях, понятно?
– Понятно, – степенно кивнул я, хотя едва не пищал от радости…
***
– Феноменально, – прошептал психотерапевт. – Так значит, фокус удался?
Я кивнул. Ася сидела с широко открытым ртом и с не менее широко распахнутыми глазами и, кажется, сегодня говорить не собиралась в принципе.
– Фантастика, – доктор то открывал, то закрывал свой ежедневник. – Удивительное рядом. Но знаете, по поводу лунатизма – вряд ли я вам чем смогу помочь. Это к ветеринару!
