000
ОтложитьЧитал
Кокандский деспотизм, феодальный гнет возмущали свободолюбивых кочевников, неоднократно поднимавших народные восстания. Так, в 1842 г. иссык-кульские кыргызы разрушили крепости и изгнали ханские гарнизоны. Мощное восстание кыргызов и казахов против ханского ига произошло в Таласской и Чуйской долинах в 1856–1857 гг. А в 1862 г. в Чуйской долине вспыхнуло новое восстание под руководством манапа Байтика. Восставшие кыргызы обратились за помощью к русской администрации в г. Верный. Русские войска при помощи кыргызского ополчения взяли штурмом и разрушили крепость Пишпек. Неоднократно против гнета Кокандских ханов выступали и южные кыргызы. Все эти выступления жестоко подавлялись.
Было ясно, что кыргызам в сопротивлении кокандским ханам не устоять, над ними нависла угроза физического уничтожения. Надо было искать сильного покровителя, который защитил бы от завоевателей и положил бы конец внутренним распрям. Чаша весов склонилась в пользу России, которая в своих колониальных устремлениях приблизилась к кыргызским территориям.
Присоединение кыргызов к Российской империи проходило в 3 этапа: в 1855 г. добровольно приняли российское подданство иссык-кульские кыргызы, в 1863–1868 гг. – центрально-тяньшанские, а в 1875–1876 гг. Россией были завоеваны фергано-алайские кыргызы.
После присоединения к России кыргызские земли вошли в состав Туркестанского генерал-губернаторства, образованного императорским указом от 11 июля 1867 г. В его составе было 5 областей, кыргызские земли входили в состав 4 областей – Семиреченской, Сыр-Дарьинской, Ферганской и Самаркандской. При определении границ областей, а также уездов этнический принцип полностью игнорировался, он более или менее соблюдался лишь при определении волостей. Присоединение Кыргызстана к России положило конец попыткам государственного самоопределения кыргызов. Военно-колониальный характер режима и форм управления территорией Кыргызстана, как и всего Туркестанского края, исключал не только малейшую возможность национально-государственного образования кыргызов, но и препятствовал их дальнейшей этнической консолидации. Как справедливо говорил Президент Кыргызской Республики А. Акаев в выступление на I Всемирном курултае кыргызов 31 августа 1992 г., «царским ставленникам в Туркестанском крае, как и кыргызским феодалам, были чужды заботы о территориальной, культурной, этнической консолидации кыргызских племен» (4).
Вместе с тем, справедливо замечает К. Нурбеков, нельзя не отметить, что после вхождения в состав России были ликвидированы феодальные междоусобицы, домашнее рабство, был нанесен сильный удар по пережиткам родового деления, кыргызы начали переходить к оседлому образу жизни (5). В то же время социально-классовая структура кыргызского населения не претерпела существенных изменений.
Что касается административной власти, то она; как и везде в Российской империи, была отчуждена от народа, военно-колониальный режим не допускал местное население к реальному участию в управлении.
Вся высшая администрация в генерал-губернаторстве, в областях и уездах назначалась генерал-губернатором и почти поголовно состояла из русских. Лишь в волостях и аилах создавалось «туземное самоуправление», но оно могло действовать лишь под неусыпным контролем вышестоящих начальников. К функциям аильных старших относилось: сопровождение аилов при перекочевках и сообщение уездному начальнику о выходе за пределы уезда; сбор налогов и представление их волостному управителю; проверка совместно с волостными выборными аильных списков юртовладельцев; наблюдение за прибылью и убылью юрт; доставление обвиняемых и свидетелей на съезды биев (судей); созыв аильных сходов (съездов) для избрания волостных выборных и др.
Аильные сходы состояли из всех юртовладельцев и проходили с обязательным присутствием волостного управителя. Сходы избирали аильного старшину, решали вопросы о семейных разделах, о распределении зимовок между отдельными юртовладельцами, рассматривали земельные споры, занимались раскладкой денежных сборов и повинностей, назначали жалованье аильным старшинам, занимались взысканием недоимок на началах круговой поруки. Подобным образом были определены полномочия волостного управителя и волостного съезда.
Неограниченной властью на территории уезда обладал уездный начальник. Он осуществлял надзор над всеми общественными управлениями «инородцев», производил ревизию их деятельности, производил исчисление податных единиц, наблюдал за раскладкой сборов, ведал делами по устройству дорог, мостов, заведовал казенными землями, делами по земельному устройству, осуществляя надзор за судами биев; уездный начальник имел право увольнять аильных старшин, временно отстранять от должности волостных управителей, налагать административные взыскания на должностных лиц туземного самоуправления и простых туземцев, подвергать их аресту до 7 дней. Ему подчинялись воинские части, находящиеся на территории уезда (6). Что же касается администрации областей и самого генерал-губернаторства, то их полномочия были унифицированы с общероссийскими нормами.
Социально-экономические отношения в кыргызском обществе даже в конце XIX – начале XX в. были глубоко пронизаны патриархально-родовыми пережитками. Они проявлялись прежде всего в сохранении родо-племенных делений, хотя племена и роды давно уже утратили свое экономическое содержание. Главным занятием кыргызов оставалось кочевое скотоводство. Земледелие развивалось слабо, что было обусловлено отсутствием достаточного количества плодородных земель, рутинным состоянием техники и низкой производительностью. Промышленность находилась в зачаточном состоянии. Например, в 1883 г. в Пржевальском уезде было 3 кожевенных (15 рабочих), 9 маслобойных (30 рабочих) и 4 мыловаренных (4 рабочих) завода; в Ошском уезде – 6 кожевенных и 4 овчинных завода.
Российское правление сопровождалось беспощадной эксплуатацией местного населения, многочисленными таборами, что вызывало возмущение и приводило к народным восстаниям. Так, в 1898 г. неподалеку от Оша возникло восстание под руководством Мадали, ишана из Мин-Тюбе. Повстанцы, вооруженные палками, ножами, самодельными копьями и кетменями, напали на царский гарнизон в Андижане, но были разгромлены. Участников восстания жестоко наказали, а их предводителя казнили (7).
Наиболее значительным актом протеста местного населения колониальному режиму явилось мощное восстание народов Средней Азии в 1916 г. Непосредственным поводом к восстанию послужил царский указ о мобилизации мужчин из местного населения на военно-тыловые работы. Однако истинной причиной восстания явилось усиление национально-колониального гнета коренного населения, введение особого военного налога и изъятие т. н. излишков земель в колониальный фонд для казны и переселенцев из центральных районов России.
Народно-освободительное по своему характеру в целом восстание 1916 г. сопровождалось, однако, и рядом кровавых межнациональных столкновений. Повстанцы нередко видели своих угнетателей в лице переселенцев, не особенно разбираясь в их социальной дифференциации и зачастую отождествляя их с колониальными угнетателями.
В ходе подавления и после разгрома восстания жестокие репрессии обрушились на кыргызское и другое мусульманское население. Переселенцы, провоцируемые царскими властями, при их попустительстве и даже содействии жестоко расправлялись с коренными жителями. По подсчетам туркестанских чиновников, коренное население Северного Кыргызстана после восстания 1916 г. уменьшилось на 42 %, почти 150 тыс. человек было убито, пропало без вести, бежало в Китай (8).
Интересно отметить, что в ходе событий 1916 г. среди некоторых их участников нашла определенное распространение идея возрождения кыргызской государственности, хотя она и была довольно размытой. Наиболее последовательными ее выразителями были сыновья сарыбагышского манапа Шабдана. Известно также, что кыргызские лидеры локальных восстаний Мокош Шабдан уулу (Кемин) и Канаат Ыбыке уулу (Кочкор) были объявлены повстанцами своими ханами. Это была в дооктябрьской истории Кыргызстана последняя, хоть и недостаточно четко выраженная, попытка восстановления в том или ином виде кыргызского государства (9).
Таким образом, кыргызский народ вступил в XX в. разрозненным, разобщенным, без собственной государственности. Опыт государственного строительства, приобретенный в древности и в Средние века, был утрачен. Встал вопрос кыргызов как отдельного народа, ибо исторический опыт доказал, что народ, не сумевший создать собственную государственность, обречен на историческое небытие, на исчезновение. Подводя итоги многовековой истории кыргызов, Президент Кыргызской Республики А. Акаев отмечал: «…самой большой нашей бедой было то, что мы после потери древнекыргызского каганата на долгие века оставались народом без собственного государства. Кыргызские племена лишь временно объединялись в моменты угрозы захвата их земель, а в мирные периоды своей жизни они занимались преимущественно междоусобными войнами и грабительскими набегами друг на друга. Племенные правители, даже самые влиятельные и умные из них, не поднимались выше патриархальных идеалов и представлений племенных интересов и привязанностей» (10).
Падение царизма и переход власти к Временному правительству практически никак не сказались на социальном, политическом, культурном положении кыргызов. Образованный 20 апреля 1917 г. Туркестанский комитет Временного правительства оставил существовавшие порядки без изменений, ограничившись лишь заменой отдельных царских чиновников. Более того, еще 17 марта 1917 г. Временное правительство специальным постановлением оставило в силе все царские законы, защищавшие колониальный режим, а 19 апреля 1917 г. приняло конкретное решение в отношении кыргызов-беженцев 1916 г. – о недопущении их размещения в родных местах и расселении в горных районах Нарына.
Вместе с тем общий революционный подъем, охвативший Российскую империю в 1917 г., докатился и до Туркестанского края, что нашло свое выражение, в частности, в создании Советов. Первый Совет в Кыргызстане был образован 6 марта 1917 г. на угольных копях Кызыл-Кич. 14 марта 1917 г. созданы Совет солдатских депутатов в Оше и Совет рабочих депутатов на Сулюктинских копях, в конце марта 1917 г. в Пишпеке объединились созданные ранее Советы рабочих и солдатских депутатов. В мае 1917 г. Совет был образован в Нарыне, в июле 1917 г. – в Пржевальске. Общеполитическая обстановка накалялась. Но нужен был толчок, который привел бы политические и национальные силы в движение. Таким толчком стали октябрьские события 1917 г. в Петрограде и центральной России. Именно благодаря этим событиям кыргызский народ смог воссоздать свою государственность. И пусть эта государственность была ограниченной, во многом декларативной, но благодаря ей кыргызские земли воссоединились в единое целое, а кыргызский народ сохранился как этнос.
Примечания
1. Абрамзон С. М. Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи. – Фрунзе, 1990. – C. 31.
2. Акаев А. Воскрешение исторической памяти – веление жизни, зов не только прошлого, но и будущего. Доклад на торжественном заседании, посвященном 70-летию образования Кыргызской автономной области. 7 октября 1994 г. // Акаев А. Раздумья на судьбоносном этапе. – Бишкек, 1994. – С. 9.
3. У истоков кыргызской национальной государственности / Ред.: Т. К. Койчуев, В. М. Плоских, Т. У. Усубалиев. – Бишкек, 1996. – С. 6.
4. Акаев А. Выступление на I Всемирном курултае кыргызов. 31 августа 1992 г. // Акаев А. Раздумья на судьбоносном этапе. – Бишкек, 1994. – С. 41.
5. Нурбеков К. История государства и права Киргизской ССР. Выпуск 1. – Фрунзе, 1965. – С. 29.
6. Там же. – С. 61–62.
7. История кыргызов и Кыргызстана / Отв. ред. Т. Койчуев. – Бишкек, 1998. – С. 149–150.
8. Там же. – С. 156.
9. Малабаев Дж. М. История государственности Кыргызстана. – Бишкек, 1997. – C. 60–61.
10. Акаев А. Выступление на I Всемирном курултае кыргызов. 31 августа 1992 г. // Акаев А. Раздумья на судьбоносном этапе. – Бишкек, 1994. – C. 40–41.
3. Советская государственность Кыргызстана
Установление советской власти в Туркестанском крае формально началось 14 ноября 1917 г., когда в Ташкенте был арестован Туркестанский комитет Временного правительства. Официально переход всей власти в руки Советов был провозглашен III съездом Советов Туркестана, который состоялся 28 ноября – 5 декабря 1917 г.
На территории Кыргызстана переход власти в руки Советов длился с ноября 1917 г. по середину 1918 г., а фактически завершился лишь в начале 1920-х гг. Столь длительный период установления новой власти объяснялся рядом причин. Во-первых, кыргызы вели кочевой и полукочевой образ жизни, у них господствовало феодальное хозяйство с пережитками родового строя, что отрицательно сказывалось на формировании политического сознания и политической активности кыргызского народа. Во-вторых, социально-классовая база нового политического строя была очень узкой, крупные промышленные центры на территории Кыргызстана отсутствовали, рабочий класс как главная движущаяся сила нового социально-политического переустройства еще не сформировался. В-третьих, кыргызские земли оставались разобщенными и входили отдельными частями в разные области и уезды Туркестанского края. И, в-четвертых, фактическое установление советской власти тормозилось начавшейся гражданской войной, которая приобрела форму борьбы с т. н. басмачеством.
В советской политической и исторической литературе басмачество однозначно оценивалось как контрреволюционное националистическое движение феодально-байских элементов и мусульманского духовенства против советской власти, за отделение Средней Азии от Советской России. В последние годы акценты в оценке басмаческого движения сместились, наметился, по нашему мнению, более взвешенный, объективный подход, учитывающий все множество действовавших в те годы факторов.
Оценивая басмаческое движение в целом, следует исходить из того, что оно было следствием многих, порой противоречивых причин, среди которых отметим такие.
Первая. С началом революционного подъема в Российской империи народы Туркестана рассчитывали на улучшение своего положения и решение многих болевых проблем, включая и национальный вопрос. Но этого не произошло, отношение эмиссаров Временного правительства, а затем сменивших их большевистских комиссаров к местному населению мало чем отличалось от отношения царских чиновников, что вызывало справедливую неудовлетворенность коренного населения.
Вторая. Феодально-байская и мусульманская верхушка, опасаясь потерять свое привилегированное положение и власть, действительно оказала сопротивление социальному переустройству всей жизни.
Третья. Интеллигенция и средние слои коренного населения стремились решить национальный вопрос самостоятельно, не полагаясь на руководство большевистского центра, взять дело в свои руки и в конечном итоге восстановить национальную государственность.
Четвертая. В ходе осуществления советского строительства в национальной и религиозной политике большевики допустили ряд грубых ошибок. Например, в составе Совнаркома Туркестана, образованного III съездом Советов, ни один из 15 неродных комиссаров не был выходцем из коренных народностей края. А что касается политики в религиозной области, то Совнарком Туркестана отменил законы шариата и начал преследовать все религии, в том числе и влиятельное мусульманское духовенство.
К сказанному добавим, что в Туркестанском крае царила экономическая разруха, массовая безработица, голод.
Воспользовавшись нерешенностью коренных политических, экономических, национальных и других вопросов, бедственным положением населения и в ответ на ошибки и опрометчивые шаги большевиков и советской власти, краевой комитет Шуро-и-Исламии, партии духовенства и кыргызско-узбекской феодальной верхушки юга Кыргызстана, созвал 26 ноября 1917 г. в Коканде IV Чрезвычайный общемусульманский съезд, который провозгласил автономию Туркестана и избрал правительство, в которое вошли не только местные деятели, но и выходцы из центральных российских губерний.
Таким образом, в ноябре 1917 г. в Туркестане оформилось двоевластие: Совет народных комиссаров, опиравшийся на поддержку большевиков и распропагандированной части переселенческого населения, и Кокандская автономия, успешно завоевавшая авторитет у коренных жителей и части русской диаспоры. Басмаческое движение быстро разрасталось, к концу 1918 г. басмаческие отряды контролировали всю Ферганскую долину, за исключением крупных городов и промышленных центров, где стояли сильные красноармейские гарнизоны.
Борьба между Ташкентом и автономистами велась с особой жестокостью с обеих сторон, приводила к дальнейшему разорению края, к истощению и без того бедных людских и материальных ресурсов.
19 февраля 1919 г. Совнарком Туркестана обратился к ВЦИК РСФСР с просьбой о помощи. В ответ на это обращение в августе 1919 г. организуется Туркестанский фронт во главе с уроженцем Пишпека М. В. Фрунзе, а также создается туркестанская комиссия (Элиава, Фрунзе, Бокий, Голощекин, Куйбышев, Рудзутак), призванная исправить ошибки, допущенные местными руководителями, навести порядок в органах власти, реорганизовать вооруженные силы и вернуть доверие народных масс к Советам.
Предпринятые меры дали результаты: основные силы басмачей в Ферганской долине были подавлены уже к концу 1919 г., их базы переместились в высокогорные районы Алая и Памира. Но мелкие отряды басмачей продолжали набеги, терроризировали органы власти и ее активистов вплоть до середины 1920-х гг., а самые упорные из них сложили оружие лишь в середине 1930-х гг.
Несмотря на трудные политические, экономические, социальные, национальные, религиозные, военные и другие условия, новый общественно-политический строй постепенно утверждался, складывалась и новая система управления. Взамен введенных Временным правительством административных органов (комиссары, крестьянские начальники, переселенческие органы и др.) были созданы Совнарком Туркестанского края, совнаркомы областей, а в уездах, волостях и аилах – Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, в чьи руки переходила вся полнота власти. Некоторые созданные ранее управленческие структуры (земские управы, земельные комитеты, судебные органы, волостные управления, аильные старшины) продолжали временно функционировать, подчиняясь Советам. Они постепенно упразднялись или реорганизовывались по мере разворачивания советского строительства.
В этой сложной обстановке политического переустройства Туркестанского края кыргызы оставались разобщенными, входя своими землями в разные области, где составляли этническое меньшинство, интересы которого нередко игнорировались. Шел процесс реальной ассимиляции кыргызов узбеками и казахами. Дело дошло до того, что сами кыргызы начали называть часть южных кыргызов полуузбеками, а северных – полуказахами. Все это не могло не беспокоить молодые национальные кадры, в том числе и партийные. Они все более настойчиво поднимали вопрос о национально-территориальном самоопределении кыргызов.
Идея национально-территориального самоопределения кыргызов вполне вписывалась в программные установки большевиков по национальному вопросу. Уже в первой программе РСДРП, принятой на втором съезде партии (июль – август 1903 г.), среди неотложных задач было сформулировано «право на самоопределение за всеми нациями, входящими в состав государства» (1). Эта установка была более четко сформулирована на совещании ЦК РСДРП с партийными работниками в Поронине в октябре 1913 г.: «Что касается права угнетенных царской монархией наций на самоопределение, т. е. на отделение и образование самостоятельного государства, то с.-д. партия безусловно должна отстаивать это право» (2). И в дальнейшем большевики неуклонно отстаивали право наций на самоопределение, что нашло свое отражение в резолюциях Седьмой Всероссийской конференции РСДРП(б) (май 1917 г.), Всероссийской конференции фронтовых и тыловых военных организаций РСДРП(б) (июль 1917 г.), расширенного заседания ЦК РСДРП(б) 13 сентября 1917 г., в программе РКП(б), принятой VIII съездом в марте 1919 г.
Установки партии по национальному вопросу нашли отражение и в соответствующих документах советской власти. Так, в первом документе II Всероссийского съезда Советов (ноябрь 1917 г.), декретировавшем переход всей власти к Советам, провозглашалось, что советская власть обеспечит всем народам России право на самоопределение. 16 ноября 1917 г. была опубликована «Декларация прав народов России», в которой было закреплено право народов на свободное самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. Основываясь на указанной Декларации, правительство приняло обращение «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока», объявлявшее все ранее угнетенные народы свободными, им предоставлялось право и возможность свободно устраивать свою жизнь.
Однако в дальнейшем вопрос о праве наций на самоопределение стал увязываться с вопросом о целесообразности такого самоопределения. Еще в упоминавшейся выше поронинской резолюции отмечалось: «Вопрос о праве наций на самоопределение (т. е. обеспечение конституцией государства вполне свободного и демократического способа решения вопроса об отделении) непозволительно смешивать с вопросом о целесообразности отделения той или иной нации. Этот последний вопрос партия должна решать в каждом отдельном случае совершенно самостоятельно с точки зрения интересов всего общественного развития и интересов классовой борьбы пролетариата за социализм» (3). Такой подход к национальному вопросу нашел отражение и в последующих партийных документах, в том числе и в программе РКП(б), принятой VIII съездом партии. «Во главу угла ставится политика сближения пролетариев и полупролетариев разных национальностей для совместной революционной борьбы за свержение помещиков и буржуазии» (4).
Исходя из того, что «Октябрьская революция одним ударом разорвала цепи национального угнетения», а «пролетариат нашел в советском строе ключ к правильному разрешению национального вопроса, он открыл в нем путь организации устойчивого многонационального государства на началах национального равноправия и добровольности» (5), большевики настойчиво пропагандируют идею советской федерации и советской национальной автономии как наиболее целесообразной формы национальной государственности народов России. В сентябре 1920 г. ЦК РКП(б) в постановлении «О задачах РКП(б) в местностях, населенных восточными народами» признает необходимым проведение в жизнь автономии для тех восточных национальностей, которые к данному моменту практически не имели советских автономных управленческих и культурных учреждений. Одновременно выдвигается задача помочь трудовым массам невеликорусских народов догнать ушедшую вперед центральную Россию. X съезд РКП(б) (март 1921 г.) в резолюции «Об очередных задачах партии в национальном вопросе» определил содержание помощи невеликорусским народам: а) развить и укрепить у себя государственность в формах, соответствующих национально-бытовым условиям этих народов; б) развить и укрепить у себя действующие на родном языке суд, администрацию, органы хозяйства, органы власти. составленные из людей местных, знающих опыт и психологию местного населения; в) развить у себя прессу, школу, театр, клубное дело на родном языке; г) поставить и развить широкую сеть курсов и школ как общеобразовательного, так и профессионально-технического характера на родном языке (6).
Справедливости ради надо отметить, что в дальнейшем КПСС и советская власть много сделали для развития промышленности, сельского хозяйства, науки, культуры, медицинского обслуживания, повышения уровня благосостояния народов бывших царских окраин. Но одновременно шел процесс усиления прав центральной власти, что неизбежно вело к урезанию прав национально-территориальных образований.
Первым автономным образованием в составе РСФСР была Туркестанская Автономная Советская Социалистическая Республика, куда входили и кыргызские территории. Это был полиэтнический конгломерат, поэтому вопрос о национальном размежевании Средней Азии требовал практического, незамедлительного, но в то же время и взвешенного решения. В связи с этим ВЦИК РСФСР 27 августа 1920 г. принял постановление «Об административной реорганизации Туркестана», которым поручил ТурЦИКу приступить к переопределению административных единиц Туркестана в соответствии с национальным составом населения. В контексте подготовки материалов к реализации указанного поручения группа молодых кыргызских работников во главе с А. Сыдыковым выступила с предложением создать в составе Туркестанской АССР Кара-Киргизскую горную область.
26 марта 1922 г. ЦИК Туркестана во исполнение соответствующего постановления секретариата ЦК КП(б) Туркестана принял решение об образовании Горной области в составе 3 уездов Семиреченской области и горного участка Аулие-Атинского уезда Сырдарьинской области, населенных преимущественно кыргызами. Вопрос о кыргызах Ферганы оставался открытым в связи с продолжавшимся там басмаческим движением (7).
Начало практической работы по созданию Горной области вызвало острую родовую и групповую борьбу. Одна группа во главе с А. Сыдыковым считала, что вопрос о создании Горной области вполне назрел и его необходимо решать практически.
Другая группа во главе с Р. Худайкуловым резко выступала против образования области, считая его необоснованным и преждевременным. Диаметрально противоположные подходы к созданию Горной области обнаружились и на объединенном заседании Семиреченского обкома КП(б) Туркестана и облисполкома 19 апреля 1922 г. В конечном итоге на заседании было принято решение признать правомочность выделения Горной области к провести Кара-Киргизский съезд Советов, который должен был закрепить создание области и сформировать соответствующие органы управления.
В начале июня 1922 г. в Пишпеке собрался подготовительный съезд по созданию Горной области, в работе которого приняли участие 425 делегатов, абсолютное большинство которых составляли представители кыргызской бедноты (8). Съезд проходил в обстановке острой групповой борьбы «за» и «против» образования области. В конечном итоге съезд обратился к ТурЦИК с просьбой издать декрет о созыве учредительного съезда Горной области, избрал оргбюро по подготовке съезда, высказался по поводу границ будущего национально-государственного образования.
Вследствие острых разногласий по поводу создания Горной области (при этом не обошлось без обвинений в национализме) ЦК КП(б) Туркестана по указанию И. Сталина 25 сентября 1922 г. принял постановление, которым, в частности, предписывалось: выделение Горной области временно приостановить; создать комиссию для изучения данного вопроса; прекратить всяческие разговоры «за» и «против» выделения Горной области (9).
Следует отметить, что не все современные кыргызские историки склонны однозначно отрицательно оценивать роль И. Сталина в торможении процесса национально-территориального самоопределения кыргызов. Существует и другое мнение, которое сводится к следующему: национальное размежевание Средней Азии должно было стать одноразовым и комплексным мероприятием, охватывающим регион в целом. Преждевременное национально-территориальное обособление части кыргызов могло нарушить комплексный процесс и сорвать национальное размежевание, ибо стихийное самопровозглашение автономии неизбежно породило бы межнациональные столкновения. Но как бы там ни было, в 1922 г. Киргизская горная область образована не была.
Между тем обстановка в Средней Азии оставалась сложной. Ни одна национальность не имела своей государственности, не могла заниматься с собственным хозяйством, решать экономические, социальные, культурные и другие вопросы. Острым был вопрос о выборе единого языка для многонационального населения. Национальности были искусственно прикреплены друг к другу, что вызывало противостояние на этнической почве. 14 августа 1923 г. произошло столкновение из-за пастбищ между казахами и туркменами. Все это заставило центральные и местные партийные и советские органы приступить к национально-территориальному размежеванию Средней Азии.
Национально-территориальное размежевание Средней Азии было делом довольно сложным: ни один из среднеазиатских народов не имел к тому времени своей государственности и соответствующих управленческих органов: некоторые народы (в том числе кыргызы) были разобщены, входили в состав разных административно-территориальных единиц; значительная часть населения вела кочевой или полукочевой образ жизни, что затрудняло определение границ волостей и уездов; сказывались пережитки феодально-родового уклада, что порождало межродовую борьбу за власть и т. д.
Вопрос о национальном размежевании в январе 1924 г. обсуждался ХII съездом Советов Туркестана, который создал комиссию по размежеванию, на заседании Политбюро ЦК РКП(б), на заседаниях Средазбюро ЦК РКП(б), на внеочередной сессии ЦИК Туркестана, на сессиях ВЦИК ССР. Был проведен также ряд совещаний (как в Москве, так и в Ташкенте). В ходе многочисленных рассмотрений наряду с другими было принято и решение предоставить кыргызскому народу право выйти из состава Туркестанской АССР и образовать Кара-Киргизскую автономную область в составе РСФСР.
21 октября 1924 г. был создан Ревком Кара-Киргизской автономной области (ККАО), а 27–30 марта 1925 г. состоялся учредительный съезд Советов ККАО, избравший облисполком во главе с А. Орозбековым. Территория, отошедшая ККАО, составила 195,7 тыс. кв. км, а население насчитывало 737 тыс. человек, из них кыргызы составляли 63,5 %, русские – 16,8 %, узбеки – 15,4 %, казахи – 1,3 %, другие национальности – 3,5 %. В дальнейшем к автономной области был присоединен ряд других территорий, населенных кыргызами. Фактически этнотерриториальное размежевание длилось вплоть до 1929 г. В основу размежевания был положен этнический принцип, но принимались во внимание и экономические факторы, в первую очередь пастбища и вода.
Еще учредительный съезд Советов ККАО поднял вопрос о ее переименовании в Киргизскую автономную область. Соответствующее решение по этому вопросу ВЦИК РСФСР принял в мае 1925 г. В ноябре 1926 г. Киргизская автономная область в существующих границах была преобразована в Киргизскую Автономную Советскую Социалистическую Республику, а по Конституции СССР, принятой 5 декабря 1936 г., она была преобразована в Киргизскую Советскую Социалистическую Республику.