000
ОтложитьЧитал
Десять минут? Вовчик запаниковал. Он попытался нащупать Серого непослушной лапой, но друг уже ушел. За десять минут он тут взопреет, как курица в духовке, и нажрется ваты. Вовчик заерзал, пытаясь сменить позу и встать, но огромная туша медведя не слушалась, и все, что он смог, это завалиться набок. Стало еще хуже. Вата облепила лицо со всех сторон. Надо доползти до кого-то! Чтобы на него обратили внимание! Вовчик открыл рот, чтобы набрать воздуха и заорать изо всех сил, и с ужасом почувствовал, как мокрый комок ваты проскочил ему в горло.
ПИТБУЛЬ
Он попытался сделать несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы успокоиться. Не помогло. Ухватившись за кусок арматуры, торчащей из стены, Питбуль стиснул зубы, сделал шаг к самому краю и осторожно глянул вниз. Под стенами высотки, обступив мусорный курган, собрались все, кто в этот вечер случайно или намеренно забрел на территорию заброшки. Компания человек в двадцать внизу скалилась, что-то обсуждала и, задрав головы, тыкала в Питбуля пальцами, а кто-то уже снимал его на мобильный.
Стервятники!
Их мелкие любопытные лица на мгновение напомнили Питбулю плохо прорисованных персонажей любимой игры – ярмарочных зевак, стражников, торговцев и прочую обязательную массовку, мимо которой Питбуль, увлеченный миссией, обычно пролетал, не обращая внимания. Сейчас же, в отличие от игры, именно от этих персонажей, столпившихся внизу, зависит его, Питбуля, репутация. Черт его дернул вообще заговорить с Сиплым. А уж спорить!..
Оторвав взгляд от зевак внизу, Питбуль осмотрелся. Влево, куда хватало глаз, уползали серые крыши стареньких пятиэтажек. Вправо, сразу за школьным стадионом, тянулся бесконечной змеей бетонный забор оптовой торговой базы. Прямо перед Питбулем расстилался бесконечный, поросший сорняками, пустырь, обрамленный лесополосой, за верхушки деревьев которой вот-вот сядет солнце. Ловя последние лучи уходящего дня, Питбуль неосознанно тянул время. Потом одернул себя и снова глянул вниз.
Он осмотрел огромную мусорную кучу, высившуюся у подножья высотки, и попытался прикинуть, где у нее середина. Приказал себе оторвать руку от арматуры и сделал пару шагов влево. Вот теперь он – ровно над вершиной мусорного кургана. По размеру он был куда больше, чем телега с сеном, в игре, так что приземлиться туда, сиганув с шестого этажа, было парой пустяков!
– Слышь, не дури. Разобьешься! – сумрачно произнес позади него Леший.
– Поддержка, Лех, прям на пять баллов! – сказал Питбуль, не оборачиваясь.
Надо быстрее прыгать, иначе еще минута, и его стошнит.
– Ссыкло! – глумливо крикнул снизу Сиплый, и его поддержали издевательские смешки.
Самое гадкое было то, что Сиплый прав. Питбуль ссыкло. Все, чего ему сейчас хотелось – кубарем скатиться вниз по длинной бетонной лестнице и рвануть домой. К маме.
«Ссыкло! Трус! Пиздюк!» – мысленно обозвал себя Питбуль и дал самому себе пощечину, чтобы встряхнуться и поймать кураж. Куража не было. Был ледяной, сжимающий горло, ужас. Сердце трепыхалось где-то в желудке, ноги были ватными.
Ну, чего бояться то? Подумаешь, прыжок в мусорную кучу! Вон, Витька Киреев, в прошлом году, сорвался с третьего этажа на голый асфальт, когда пытался забраться на школьную крышу. Сотряс и двойной перелом стопы. И ничего, через месяц уже был, как новенький, да еще и получил крутое прозвище «Кощей». Потому что бессмертный. А он, Питбуль, если сейчас не прыгнет, навсегда превратится в «Ссыкло». А жить с подобным прозвищем он не собирался!
– Это как на Ютубе! – повернул к другу бледное лицо Питбуль. – Помнишь? Просто надо в центр попасть.
– Да не надо! – запротестовал Леший. – Кому ты что доказать хочешь? Всем насрать!
Он – не все! Он Питбуль! Он свое слово держит!
Питбуль глубоко вздохнул и скомандовал:
– Снимай!
Леший покачал головой, достал смартфон и включил камеру.
КИРА
Кира поймала выгодный ракурс, вышла в прямой эфир и улыбнулась.
– Ребят, я дико устала! – Мы снимали, наверное, часа три. Но фотки будут – бомба! Всем, кто верно ответил на вопросы викторины в директ, напишу чуть позже. А тем, кто просил показать Семена поближе – та-дам! – вот он!
Не переставая снимать, Кира подобралась к медведю, который что-то с аппетитом жевал, сидя возле газели, и привычно потрепала его по загривку.
– Триста килограмм веса, прикиньте? Заберу Семена домой, будет мне вместо собачки!
Кира расслабленно привалилась к медведю, но миролюбивый Семен внезапно угрожающе зарычал и, поднявшись на задних лапах, показал в камеру огромные клыки. Кира, взвизгнув от неожиданности, уронила смартфон.
– Сдурела? – выскочил из-за газели дрессировщик и рванул медведя к себе за ошейник.
Медведь не слушался – рыча, он встал на дыбы и теперь казался просто исполинского роста. Дрессировщик тщетно пытался обуздать его, повиснув на ошейнике.
– Вали, дура! – прохрипел красный от усилий мужик.
Кира истерически шарила в траве, пытаясь найти телефон. Гадский медведь, пусть только попробует порвать ей платье! Наконец, она нащупала кончиками пальцев скользкий бок смартфона, и в этот момент ошейник на медвежьей шее лопнул, и дрессировщика отшвырнуло в кусты.
ЛИДА
Лида сунула в зубы сигарету и осмотрелась в поисках спичек. Ей давно уже следовало уйти, но она почему-то засиделась на кухне, упиваясь собственным триумфом. Осмотрев разоренный интерьер, Лида удовлетворенно подумала, что этот ее, последний визит, Лев и Вероника не забудут никогда. Осталось выкурить одну сигарету и можно уходить.
Спичек не было. Лида пошарила в ящиках, заглянула в шкафчик с оторванной дверцей, и наконец обнаружила пьезозажигалку, на полу, среди черепков от посуды. Щелкнула ею раз, другой. Черт, неужели не работает? Пытаясь взбодрить пьезозажигалку, Лида сморщила нос. Она вдруг заметила, что кухня противно провоняла разлитым из бутылки уксусом. Или это был бальзамический соус? Что может так противно вонять?
Взгляд Лиды упал на газовый шланг, ведущий к плите. В тот самый момент, когда Лида успела заметить, что шланг перебит на две части взмахом боевого топора, пьезозажигалка в ее руке ожила и выдала искру.
Время замедлилось, и вокруг Лиды начал дрожать и плавиться воздух.
САНЫЧ
Саныч летел по трассе, одной рукой придерживая руль, а другой яростно мастурбируя. Девица на экране делала такие вещи, от которых член Саныча стоял не хуже фонарных столбов, по краям шоссе. Да, вот так! Еще чуть-чуть, и он достигнет пика!
Возбужденный Саныч втянул воздух сквозь зубы, и вдруг заметил, что его автомобиль съехал на встречку. На секунду замешкавшись, он начал выворачивать руль – спокойно, спокойно, трасса все равно пустая! – и ровно в этот момент из-за поворота на него выскочил грузовик. Ослепленный фарами, Саныч ухватился за руль обеими руками – но его уже начало разворачивать поперек полосы.
ВОВЧИК
Вовчик отчаянно боролся за глоток воздуха внутри сковавшего его кокона – но ненавистная вата намертво перекрыла трахею. Он катался по полу, натыкаясь на невидимые препятствия и чувствуя, как туманится сознание. Наконец, чьи-то руки дернули и разорвали плюшевую ткань, кто-то содрал с Вовчика дурацкую медвежью голову, и он выпал на мраморный пол, словно Иона, извлеченный из чрева кита. Сквозь мигающие дискотечные огни, распадаясь на цветные стоп-кадры, на него смотрели перекошенные испугом лица.
– Дыши! – орал Серый, тряся его, словно тряпичную куклу. – Дыши!
ПИТБУЛЬ
Вдох-выдох! Три… Вдох-выдох! Два… Вдох-выдох, один! Даже если он сломает обе ноги, сегодня он станет легендой района, подумал Питбуль. История любит храбрецов!
– Адьос, мудачье! – сорвавшимся голосом повторил Питбуль свой победный крик, зажмурился и под вопли собравшихся внизу зрителей сделал шаг в пустоту.
КИРА
Медведь, осклабившись, навалился на Киру всей мощью своего тела и сомкнул пасть на ее голове. Боли не было – была странная пустота, сквозь которую до нее долетал надсадный женский крик. Потом Кира поняла, что это ее крик. Звук превратился во влажное бульканье, потом в голове что-то звонко лопнуло, и остался только далекий, гадкий гул, больше похожий на гудок огромного грузовика…
САНЫЧ
Не переставая гудеть, фура на полном ходу наваливалась на Саныча – а он все пытался обуздать свой автомобиль, который вдруг превратился в неуправляемую коробку на колесах. Словно на американских горках, его вместе с машиной подкинуло вбок, вверх, потом планета сделала вокруг него несколько стремительных оборотов, и вцепившийся в руль Саныч впечатался в черную бетонную землю на обочине шоссе.
ВОВЧИК
Он еще чувствовал ладонью шероховатость коробочки с кольцом, за которую все эти мгновения цеплялся, как за спасательный круг. Потом сознание покинуло его, и коробочка, выкатившись из разжавшейся руки, раскрылась, словно устрица, внутри которой вместо жемчуга скрывался бриллиант.
ПИТБУЛЬ
Мир принял Питбуля в жесткие объятия спрятанной в строительном мусоре арматуры, оглушил треском сломанных шейных позвонков и погас.
ЛИДА
Во тьме уснувшего двора родилось новое солнце. Оно полыхнуло протуберанцами из лопнувших окон квартиры на четвертом этаже и выплюнуло в воздух крохотную человеческую фигуру. Словно возлюбленная с картины Марка Шагала, Лида летела над городом, красиво подсвеченная фонарями и отблесками полыхающего пожара. В Лиду тыкали пальцами удивленные прохожие, ей подмигивали светофоры. Невидимый ветер поднимал ее все выше и выше, и наконец, в небе не осталось никого – только распахнувшая в детском удивлении глаза Лида и оглушенные грохотом взрыва голуби.
А потом полет внезапно кончился, Лида начала стремительно терять высоту, она стрелой пронеслась сквозь плотную пелену кучевых облаков, пару раз перевернулась в воздухе и приземлилась на…
2. «СОРТИРОВОЧНАЯ»
…стул. Лида только спустя какое-то время поняла, что это стул. До этого она бессмысленно пялилась в стену. Как долго Лида провела, вперив взгляд в бесконечное белое пространство, сама Лида определить бы не смогла. Но потом она пошевелилась, ощупала конструкцию под собой, убедилась, что конструкция имеет четыре ножки и спинку и, почти не удивившись, повернулась.
И встретилась глазами с мальчишкой лет двенадцати, который сидел напротив, на другом стуле, и не сводил с нее настороженных глаз. Лида не сразу поняла, что с этим мальчишкой не так, а потом сообразила – парень каким-то образом умудрился свернуть себе шею, и теперь голова его смотрела на мир под углом в 90 градусов. Смущенная Лида отвернулась и увидела, что кроме нее и странного парня со свернутой шеей, в комнате присутствуют еще трое. Боясь показаться навязчивой, Лида оглядела незнакомцев мельком, как бы невзначай.
Первым – вернее, третьим – в их странной компании оказался мужчина неопределимого возраста, ему можно было дать и сорок пять, и пятьдесят восемь. Одутловатое лицо, жидкие волосы, собранные в засаленный хвостик, футболка с вытертым от долгого соприкосновения живота с письменным столом принтом, поношенные камуфляжные штаны с множеством карманов. В Лидиной типографии подобную невразумительную внешность имели дизайнеры или охранники. Видимых повреждений у обладателя сального хвостика не было – кроме окровавленного уха и длинной ссадины на правой руке. А еще Лида заметила, что у мужчины расстегнута ширинка – перехватив ее взгляд, мужчина ширинку застегнул и сумрачно уставился на Лиду.
Лида поспешила перевести взгляд на его соседа – молодого парня лет двадцати пяти. Его она тут же записала в красавчики – дорогой костюм с иголочки, модная стрижка. Правда, впечатление портили несколько простецкие черты лица и затравленный взгляд, которым парень обозревал окружающих. Глянув на Лиду, парень зачем-то кивнул, потом тяжело и натужно закашлялся и сплюнул на пол кусок мокрой ваты.
Последней в списке новых знакомых Лиды оказалась симпатичная девица в роскошном платье и со смутно знакомым лицом. Девица сидела чуть в стороне, царственно выпрямив спину и задрав подбородок, и видеть ее Лида могла только в профиль – а потом девица повернулась, и Лида обомлела: второй половины лица у незнакомки не было. Была кровавая каша и ошметки кожи, свисающие из-под эффектно уложенных волос.
Люда почувствовала, как к горлу подступила тошнота.
Кире надоело, что какая-то, перемазанная сажей телка с обгоревшими волосами беззастенчиво на нее пялится, и она поинтересовалась:
– Что?
– Ничего! – смутилась обгоревшая. – У вас… что-то с лицом.
Кира поднесла руку к лицу, чтобы проверить, что случилось, но пальцы, вместо того чтобы наткнуться на щеку, провалились в какое-то… мягкое чвакающее желе. Кира отдернула руку – ладонь ее была в крови. И эта кровь окончательно вывела Киру из оцепенения – она вспомнила фотосессию, потом вспомнила, как на нее наваливается огромная медвежья туша…
– У вас есть салфетка? – растерянно спросила Кира у собеседницы.
Лида кивнула – в сумочке у нее всегда были салфетки – а потом поняла, что никакой сумочки рядом с ней нет, а сама она с ног до головы покрыта сажей. А еще она не чувствовала правую руку. Сама рука была на месте, но вот пошевелить ею Лида не смогла. Она ухватила безвольную конечность левой рукой, приподняла ее, отпустила – правая рука шлепнулась и повисла, как у тряпичной куклы.
– Совсем не больно, – удивленно сообщила Лида красавчику. Тот сочувственно кивнул и снова зашелся в душераздирающем кашле.
Питбуль, который все это время находился в странном онемении, пытаясь собрать мысли воедино и вспомнить, как он оказался в огромной белой комнате – ведь еще мгновение назад он был на стройплощадке – расплылся в глумливой улыбке и ткнул пальцем в девушку с разорванным лицом.
– Ни фига! Ты же эта, типа, блогерша! Кирасин! Да? Ха-ха! Где так профакапилась? На стриме на бензопилу упала?
Кира глянула в наглое повернутое лицо сопляка, который все еще указывал на нее пальцем, и холодно произнесла:
– Не твоего ума дело.
– Ой, хавальник завали! – ответил Питбуль. Будет еще ему хамить какая-то инстраграмная курица.
В то же мгновение чья-то ладонь больно приложила ему по затылку, раздался противный треск, и голова Питбуля, к его неудовольствию, еще сильнее съехала набок.
– Не хами! – сказал Вовчик. Кашель, наконец, отступил, и он смог толком оглядеться.
– Спасибо! – произнесла девушка, за которую он заступился.
Вовчик кивнул, стараясь не особо задерживать взгляд на ее изуродованном лице. Остальные, сидящие на стульях, выглядели чуть лучше, но Вовчик не сомневался – всех их за секунду до трагического финала спасли и отвезли в больницу врачи. Спустя пару мгновений его догадку подтвердила покрытая сажей девушка, черт лица которой было не разобрать.
– Мы же в травматологии, да? – спросила Лида. – Я просто… плохо все помню. Со мной несчастный случай приключился.
Все выжидающе уставились на Лиду.
– Взрыв бытового газа, – пояснила она.
Собеседники продолжали разглядывать Лиду, словно ожидая подробностей. Та нервно махнула здоровой рукой.
– Это случайность. Ну, то есть, не совсем… Я не закрыла газ… и закурила.
Питбуль расхохотался.
– Во тупая!
Вовчик снова отвесил ему затрещину.
– Я предупреждал! – произнес он строго.
Питбуль хотел вскочить со стула и врезать этому пафосному козлу ногой, но искривленное тело не слушалось, и все, что он смог сделать – это возмущенно подпрыгнуть на стуле и грозно насупиться.
– Сам-то где профакапился? – спросила Кира, злорадно наблюдая за его неуклюжими телодвижениями.
– Тебя ебет? – хмуро огрызнулся Питбуль. – На стройке оступился и упал.
– Дичь какую-нибудь для своего тик-тока снимал, угадала? – не унималась Кира.
Питбуль ничего не ответил и сунул Кире под нос средний палец.
Вовчик хмыкнул, а потом внимательней всмотрелся в Киру – а ведь он тоже видел ее в соцсетях. И в телевизоре – пару лет назад она вела какую-то передачу, про путешествия.
– Точно, ты Кира! – не удержался Вовчик. – Я на Ютубе недавно шоу видел, ты приходила к этому… чувак такой, стендап-комик известный… Интервью у тебя брал. Мне понравилось! А еще у тебя вайны прикольные.
Кира польщенно улыбнулась.
– Вайны – это прошлый век, – кокетливо повела она плечом. – Меня в кино пригласили сниматься. Блокбастер, про пришельцев. Главная роль!
Лида восхищенно оглядела Киру – теперь и она ее узнала. Ничего себе, значит, звезд привозят в обычные больницы? С простыми смертными?
– Круто! – уважительно произнесла Лида. – А это травма на съемках, да?
Кира снова неосознанно дотронулась пальцами до щеки от отдернула руку. К счастью, боли она не чувствовала. Но это, скорее, пугало – значит, гребаный зверь задел лицевые нервы, и ей теперь как-то всё это исправлять.
– У меня была фотосессия в этническом стиле, – начала рассказывать Кира, чтобы отвлечься от мыслей о собственной травме. – Это сейчас в тренде. На сьемках был медведь. Ну, знаете, есть такие животные, дрессированные, которые в кино снимаются. Но этот медведь был абсолютно неадекватный! Набросился на меня прямо во время эфира!
Вовчик, слушавший Киру, покатился со смеху. Медведь, серьезно? Вот это совпадение!
– Это, типа, смешно? – с неприязнью повернулась к нему Кира. – Внешность для меня всё! Я лицом деньги зарабатываю! Мне теперь придется искать… даже не знаю, где, нормального пластического хирурга. Чтобы как-то это поправить!
Вовчик испуганно умолк и умоляюще прижал руки к груди.
– Я не издеваюсь! Прости, пожалуйста! Просто я тоже из-за медведя пострадал! Это какое-то дурацкое совпадение!
Теперь все уставились уже на Вовчика, ожидая подробностей. Тот растерянно развел руками.
– Я идиот, признаю. Хотел девушке сюрприз сделать. Купил игрушку, медведя плюшевого, в человеческий рост, вынул оттуда вату, влез внутрь. По плану, я должен был оттуда красиво вылезти и сделать ей предложение.
Лида восхищенно вздохнула.
– Как оригинально! Сделал?
– Не, я задыхаться начал, – хмуро подытожил рассказ Вовчик. – Вата в горло попала.
Питбуль хотел покачать головой, глядя на романтического идиота в костюме, но лишь издевательски хмыкнул.
А Вовчик внезапно обнаружил в своих руках коробочку с кольцом. Хотя он готов был поклясться, что уронил ее там, в апартаментах. Он растерянно повертел коробочку в руках.
– Можно? Глянуть? – жадно вытянула шею Лида. Ей страшно хотелось увидеть, чем решил порадовать свою невесту красавчик.
Вовчик кивнул, раскрыл коробочку. На Лиду глянул крохотный бриллиант, вставленный в серединку сердечка, чудом держащегося на тонком обруче кольца. Миленько! Лев, конечно, в свое время подарил Лиде кольцо пошикарней…
– Лоховское кольцо, – фыркнула Кира. – Супер-эконом вариант. Камень искусственный. Если б мне такое подарили, я бы не согласилась.
Вовчик захлопнул крышку, сунул коробочку в карман. Да она с гнильцой, эта звезда Ютуба.
– На что хватило! Я же не мега-блогер. И сила любви каратами не измеряется.
Он демонстративно отвернулся от заносчивой девицы – может, и правильно ее медведь подрал. Явно было, за что! Лида сочувственно кивнула ему, махнула рукой – мол, не обращай внимания.
Кира закатила глаза – всякие нищеброды ее еще жизни не учили!
В белой комнате повисла неловкая пауза.
Лида ненавидела неловкие паузы. Поэтому, поерзав на стуле, она громко поинтересовалась, нарочито бодрым тоном:
– Интересно, когда врачи придут?
Она снова попробовала пошевелить онемевшей правой рукой – безрезультатно.
– До сих пор ничего не чувствую, – немного виновато улыбнулась Лида. – Наверное, от шока.
– Или нам что-то вкололи, обезболивающее, – пожал плечами Вовчик.
– Мы умерли, – флегматично произнес Саныч.
Все уставились на него – испуганно и удивленно.
Саныч обвел ироничным взглядом жизнерадостных идиотов, битых полчаса обсуждавших скучные подробности своих скучных жизней. Они правда, ничего не поняли?
Перемазанная сажей девица округлила рот испуганной «О».
– Это же очевидно! – хмыкнул Саныч. – У этой, – он кивнул на Киру, – мозги через дыру в башке видно. У пацана шея сломана. Мы мертвые. А это – тот свет!
Все растерянно переглянулись. Саныч скрестил руки на груди и с сожалением отметил, что большинство людей даже за могильной чертой остаются круглыми дураками. Такими же круглыми, как раззявленный рот закопченной девицы, которая продолжала испуганно на него таращиться.
– Фигня! – отмахнулся Вовчик. – Я в эту чушь вообще не верю. Загробная жизнь? Ха-ха! Мы в травматологии.
Саныч пожал плечами и закинул ногу на ногу. Как знаешь, чувак.
Лида, наконец, закрыла рот и обвела всех изумленным взглядом. Что он несет, этот тип в вытертой футболке?
Кира вскочила с места и принялась метаться по комнате, которая внезапно показалась ей тошнотворно бесконечной. Дверь, должна же здесь где-то быть дверь!
И дверь нашлась – сразу за спиной Киры. Узкая белая дверь из обшарпанного, много раз крашеного белой краской дерева. Как она ее раньше не заметила?
Кира дернула хлипкую ручку – заперто. Она принялась отчаянно барабанить по деревянной поверхности.
– Эй! – проорала Кира. – Откройте! Вы не имеет права нас тут держать! Откройте!
Лида, которая совершенно точно была уверена, что минуту назад никакой двери в белой комнате не было, подоспела Кире на помощь. Теперь они уже вдвоем рвали на себя скользкую ручку. Дверь дрожала, но не поддавалась. Разъяренная Кира долбанула по двери ногой.
– Я не могу! – повернула она к Лиде изуродованное, перекошенное ужасом лицо. – Мне нельзя! У меня съемки! Где мой телефон? Мне надо позвонить! Я вызову такси и уеду отсюда!
Внезапно Кира вцепилась в Лиду мертвой хваткой и спросила срывающимся шепотом:
– У меня правда мозги видно?
Она повернулась к Лиде той стороной, на которую Лида отчаянно пыталась не смотреть. Но правила хорошего тона сильнее брезгливости – и Лида, перебарывая тошноту, пару мгновений рассматривала ужасное месиво, состоящее из кожи, мышц и хаотично торчащих костей. Кажется, Киру порвал не медведь, а тираннозавр. Где-то в глубине этого месива виднелась вплавленная в жеванное мясо сережка.
Лида ни черта не смыслила в медицине, но даже она понимала, что с подобными травмами не живут. По крайней мере, долго не живут. Лида растерянно поморгала, пытаясь сформулировать какую-то ободряющую фразу. Не формулировалось.
Кира глянула ее в перепуганные глаза и мгновенно поняла, насколько всё плохо. Всё ка-та-стро-фи-чески плохо. Возможно, ей вообще не поможет ни один хирург. И тогда… Тогда даже хорошо, что они все умерли. Пусть этот мерзкий мужик с засаленным хвостиком будет прав! Сейчас этот предсмертный глюк закончится, и ее поглотит тьма. Потому что лучше умереть, чем жить с таким лицом!
Кира внезапно отпустила себя – и зарыдала, уткнувшись изуродованной головой в плечо перепачканной сажей собеседнице. Тьма никак не поглощала ее, и не поглощала…
И Лиде пришлось, по-отечески обняв Киру здоровой рукой, осторожно довести ее обратно до стула, усадить на него и попытаться успокоить, прижав несчастную Интернет-диву к своей груди.
– Как вам не стыдно? – спросила Лида, обернувшись к типу с хвостиком. – Нельзя такие вещи так запросто, не подумав, брякать! Это моральное насилие!
Моральное насилие – это даже после смерти оказаться в компании утомительных придурков, которые только и делают, что несут полную чушь, подумал Саныч. Честно говоря, он всегда надеялся, что, когда всё закончится, никакой загробной жизни не будет. И все, наконец, от него отстанут. Но нет, похоже, что и на том, и на этом свете ему придется вечно кататься на карусели с идиотами. Возможно, буддисты неверно сформулировали концепцию колеса сансары, и после смерти нет никакого состояния бардо, нет даже краткой передышки, ты просто пересаживаешься на другую карусель, чтобы продолжать бесконечно наматывать круги. Просто карусели «там» и «здесь» разные. А идиоты везде одинаковые.
Саныч глянул на закопченную девицу, которая смерила его презрительным взглядом, и прикрыл глаза. Лида, отвернувшись от него, склонилась к Кире.
– Меня Лида зовут, – сообщила она шепотом. – Ты не переживай, у тебя там… не всё так страшно. Сейчас… медицина… сильно шагнула вперед.
Кира невнятно хрюкнула ей что-то в блузку и продолжила заливаться слезами.
Вовчик вскочил и забегал туда-сюда, наматывая замысловатые петли между стульями. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше.
– Допустим, – остановился он посреди комнаты. – Допустим, этот… – решив, что неприлично говорить о присутствующем человеке в третьем лице, Вовчик повернулся к Санычу. – Как вас зовут?
– Саныч, – нехотя, после паузы, отозвался тот.
– Вовчик! – протянул Вовчик руку для рукопожатия, но Саныч демонстративно не шелохнулся, и Вовчику пришлось сунуть руку в карман. – Допустим, Саныч прав, и мы умерли, – продолжил он. – Но… так же не должно быть! В смысле, это несправедливо! Мне же только двадцать пять, у меня только личная жизнь начала налаживаться! Я за невестой, знаете, сколько бег… ухаживал? У меня свадьба скоро!
– А будут похороны, – невозмутимо скаламбурил Саныч.
Вовчик в замешательстве смотрел на него.
– Это даже к лучшему! – успокоил его Саныч. – Нет свадьбы – нет скандалов. Измен. Никто не выносит тебе мозг. Никто не отсудит у тебя квартиру при разводе.
Вовчик, придавленный аргументами, опустился на стул. Лида закатила глаза – она уже успела всеми фибрами души возненавидеть местного циника. И отчество у него какое-то противное! Саныч! Лида мысленно прибавила в начале отчества вторую «с» и тихонько хихикнула.
Питбуль, со страхом осознавший, что в словах Саныча есть резон, наконец, осмелился ощупать собственную шею. Влез пальцами под складки завернувшегося капюшона и вместо ровной цепочки позвонков наткнулся на торчащий из кожи кусок кости. Твою на хрен мать!
– Мама меня убьет! – простонал он.
Лида глянула на его испуганную скрюченную фигуру, и в который раз за день ощутила подступившую тошноту.
Она вдруг поняла, что в белой комнате нет потолка. И стен… стен, кажется, тоже не было. Это иллюзия. Мозг, привыкший к определенности, к углам и поверхностям, просто убеждал ее, что здесь есть стены. На самом деле вокруг вообще ничего не было – кроме белого, бесконечного марева.
Что, если так и выглядит свет в конце тоннеля?
– Вы правда, думаете, мы все умерли? – прошептала она. Голос перестал слушаться.
Ответом Лиде было испуганное молчание. Даже Кира перестала горестно вздыхать и затихла.
Лида встала со стула. Сделала несколько неуверенных шагов в сторону… в какую-то сторону, чтобы дойти до стены и убедиться, что она просто немножечко сошла с ума. После шока, или после лекарств, которые ей дали в этой странной больнице… Но, сколько бы она ни вытягивала руку, дотронуться до стены она так и не смогла. Лида испуганно глянула вниз – пола, в таком случае, тоже нет? Она осторожно топнула ногой – на чем-то же она все-таки стояла? Потом, испугавшись, что, если слишком настойчиво топать, можно провалится неизвестно куда, Лида трусливо рванула обратно и села на свой стул. По крайней мере, стулья здесь казались настоящими.
Видимо, это действительно финал. Вокруг нее раскинулось Великое Ничто, в объятия которого она попала прямиком из окон квартиры Льва. Белое безмолвие. И теперь ее компания навсегда – еще четверо неудачников, которым тоже сегодня не повезло.
Лида обвела всех горестным взглядом
– Вот и всё! – вырвался у нее патетический возглас. – Вот всё и закончилось!
Она закусила губу, чтобы не расплакаться. Пролетевшая жизнь всплывала в памяти цветными лоскутами. Набор разрозненных пазлов – вот она маленькая, в гостях у бабушки, гладит рыжую, облезлую от старости кошку. Вот старательно тянет руку в классе, чтобы первой ответить на вопрос – она ведь так готовилась к уроку! Вот получает аттестат. Вот получает диплом. Вот получает первую заплату. Вот получает предложение руки и сердца от Льва. Вот получает свидетельство о разводе… И всё? И дальше финальные титры? Получите свидетельство о смерти, распишитесь?
– Господи, я же ничего не успела! – выдохнула Лида.
– Что ты там такого хотела успеть? – поинтересовался Саныч. – Выплатить ипотеку?
Лида задохнулась от возмущения.
– Знаете, что? – подскочила она к Санычу и ткнула в него пальцем. – Знаете, что? Не знаю, как там ваше имя. И мне не интересно, правда! И как вы умерли – тоже. Потому что вы давно мертвы. Внутренне. Вы мертвец, понятно?
Глядя, как закопченная истеричка размахивает у его носа пальцем, словно указкой, Саныч саркастически хмыкнул и отвернулся к стене. Вернее, к Белому Безмолвию. В том, что в этой комнате нет стен, он убедился быстрее остальных.
Лида отошла от него и принялась вытирать ладонью непрерывно льющиеся по щекам слезы. Почему она не попала в Великое Ничто вместе с сумочкой? По крайней мере, в сумочке были салфетки. И сигареты. Ей сейчас смертельно хотелось закурить!
«Смертельно»! Ха-ха! Неплохой каламбур. Интересно, можно ли чего-то смертельно хотеть после смерти?
– С другой стороны, – произнесла она, наматывая круги вокруг стульев, – это даже хорошо. Что мы здесь. Значит, загробная жизнь есть. И смерть – это не конец! Меня это всё время угнетало – вот ты живешь, а потом раз! – и тебя нет. И всё? А какой тогда во всем этом смысл? Ну, вот ты жил, любил кого-то… чего-то добивался… а зачем? Если всё потом обнулилось?
Лида остановилась, постояла и двинулась в обратную сторону.
– Маме моей было проще, – продолжила она. – Мама женщина верующая, никогда не сомневалась… Меня даже покрестила. А толку? Я крестик ношу, а всё равно не верю. Да кто в наши дни верит-то? Бог, ангелы… Средневековье какое-то, да?
Лида хихикнула, а потом лицо её приобрело торжествующее выражение.
– Но теперь всё стало на свои места! – возвысила она голос, словно выступала со сцены. – Жизнь закончилась, но она продол…
– Заткнись! – заорала Кира. – Закрой рот, дура! Без тебя тошно!
Лида подавилась окончанием слова и умолкла.
Кира снова зарыдала в голос – закрыв искалеченное лицо руками. Вовчик смотрел, как вздрагивают ее плечи, и с недоумением думал о том, что все девчонки одинаковы. Из любой ерунды сделают трагедию. И Машка у него такая же – чуть что, сразу в слезы!
Вовчик с теплотой подумал о Маше, и улыбнулся. Бедная девочка, она сейчас наверняка дико напугана и с нетерпением ждет новостей о его здоровье. Надо побыстрее выбираться из этой больницы – по ощущениям, у него ничего не болит, руки-ноги целы, значит, после быстрого осмотра терапевта его отпустят на все четыре стороны. А потом, вернувшись домой, он, пожалуй, подаст в суд на производителя мягких игрушек, у которого он заказал медведя. И отсудит крупную сумму. Ему сейчас не помешает крупная сумма. Интересно, удушение токсичной ватой – это страховой случай?
Вовчик покосился на мальчишку, который тихонько хныкал, скрючившись на стуле, пододвинулся к нему поближе.