000
ОтложитьЧитал
– Пожалуйста, садитесь сюда! – сказал я ему и уступил свое место.
Он кивнул мне с явным восторгом, что ему удалось найти место, поблагодарил меня и уселся на край кровати.
Пробравшись через толпу и захватив свой костыль, я отправился бродить по ночным опустевшим коридорам больницы, длинные стены которых навеивали мне странные мысли. Думал я, конечно же, о ней.
Я шел медленно, опустив голову и смотря в пол. Настроения у меня не было, последнее время мрачные мысли посещали меня все чаще и чаще. Вдруг я услышал чей-то разговор. Слова непонятны. Я подошел немного ближе и приостановился:
–Состояние не улучшается. Не думаю, что она выйдет из комы. – послышался чей-то женский голос
– Зое, ты ведь знаешь, мы должны сделать все, что в наших силах. Тем более её лечение полностью оплачивается. Да и она кажется сильной девушкой. Она справится. – отвечает мужской низкий голос.
–Да, знаю… Мне её так жаль. «У неё ведь никого нет», —грустным тоном говорил женский голос и в нем было слышно огромное сочувствие. – Вчера приходила её сестра – принесла все нужные документы и весь день просидела рядом с ней. Я слышала, как она молила Бога помочь им справится с неприятностями. Сестре её всего тринадцать.
–Извините – вмешался я в разговор
– Что вам нужно, мужчина? Почему вы не находитесь в палате в столь позднее время? – Возмутился на меня высокий мужчина в белом халате и с зачесанными на бок черными волосами. На его бейдже я прочитал «АкеноТанака». По виду и по имени он японец.
– Я случайно подслушал ваш разговор… и… – я смущаюсь, когда выговариваю эти слова.
– Мне бы хотелось у вас кое-что узнать. Я Ренард. Кайе Ренард. Совсем недавно я попал в аварию. В этой же Аварии пострадала молодая девушка, вы не о ней случайно сейчас говорили?
– Все может быть, Кайе Ренард. Я правильно называю вас? – я кивнул в знак подтверждения и врач продолжил – но это вас не касается. Вы же не родственник, правильно? – С презрением договорил он. Он явно чувствует себя выше обычных больных.
–Мне всего лишь хотелось узнать, как зовут ту девушку? – резко выпаливаю я, и пристально смотрю в карие глаза доктора Танака. Не хотелось ссориться с кем-то в больнице, поэтому я вел себя максимально вежливо.
– Мы не распространяем информацию о своих пациентах, – нервно вздергивает он.
– Я оплачиваю её лечение. И я хотел бы знать её имя. – Теперь я стал более настойчив и очень серьезен. Я по-прежнему не отрываю своих зеленых глаз отего карих.
Чувствую я себя глупо, но что поделать, если до сих пор не удосужился узнать имени? Лечение ее оплатил мой отец от моего имени, а имя ее спросить у него я забыл. Сам он, наверное, подумал, что я и сам всё знаю.
С минуту Доктор Танака молчит, затем опускает свои глаза в пол. Он разворачивается и машет правой рукой:
– Пройдемте за мной! – говорит он мне.
– А ты, Зое, оставь нас пожалуйста, – добавляет он милой зеленоглазой девушке, которая до прихода меня с ним разговаривала.
Мы идем через длинные мало освещённые коридоры больницы.
Я заметил, что доктор Акено Танако слегка шаркает ногами. А своей левой рукой он постоянно машет вперед – назад. Как будто идет быстрым шагом, при этом помогает себе рукой, но на самом же деле наш шаг не такой быстрый. Да он вообще не быстрый. Возможно, он махал бы и правой рукой, но в правой руке у него какие-то важные документы. Наверное, истории болезней. Он их прижал к своей груди, согнув правую руку в локте. Вид у Акены немного удрученный. Наверное, он давно не был в отпуске. Я прихрамываю следом за ним.
–Вы уж, простите, что был с вами немного грубоват – обратился он ко мне, – просто много работы. Я не знал, что вы тот, кто отплачивает лечение этой девушки. – Говорил он уже вежливо и еле слышно.
–Ничего страшного. Я понимаю, у вас много работы и много больных – всех не упомнить.
– Да. Пройдемте сюда – свободной рукой он указывает мне на поворот.
Своим неторопливым шагом мы преодолеваем еще несколько коридоров. Поднимаемся на лифте еще на два этажа и выходим в хорошо освещенную комнату. Затем мы сворачиваем в другой коридор. Проходим мимо несколько дверей и останавливаемся у следующей.
Доктор Танака берется за ручку, но дверь не открывает.
– За этой дверью находится та самая девушка. – начинает Акено Танака. – Я не должен был вас приводить сюда. Ведь на сколько я понял, вы не знакомы. Но я вижу, что она вам не безразлична. Поэтому, я сделаю одно исключение для вас.
Сейчас доктор не выглядел таким нервным, как изначально. Возможно, он чувствовал себя виноватым.
Я пристально смотрю на него.
Он отворяет дверь, и я вижу, как в темной комнате, освещенной лишь лампочками медицинского оборудования, на больничной койке лежит та самая девушка, только сейчас она очень бледная, её темные волосы безжизненно раскиданы по подушке. На её лице кислородная маска и тот же прибор с проводами, на котором показано состояние сердце. От него тоже идет свет.
–Вчера мы сделали ей операцию. Её организм восстанавливается. Я думаю, в скором времени она должна прийти в себя. Я думаю, она сильная девушка, так что, может через пару недель или максимум через месяц она будет в норме. – спокойным низким голосом говорит врач Акено.
На его лице читается сосредоточенность.
– Некоторые врачи по непонятным причинам сомневаются в этом, но они ошибаются. Не верьте им.
После этих слов он отворачивается и медленно чешет свою голову, словно над чем-то раздумывает.
Я медленно еще раз всё оглядываю, и мой взгляд останавливается на ней. На её безжизненном бледном лице. Выглядит она очень измученно.
– Я думаю, могу вас оставить на несколько минут. – в итоге добавляет он.
– Да, спасибо! Очень благодарен! – Я сжимаю его хилую руку в крепком рукопожатии. Я очень ему благодарен.
–Только, пожалуйста, ничего не трогайте – добавляет он. Я киваю.
Доктор разворачивается, открывает дверь, и не успев выйти за порог палаты, я окрикиваю его:
–Доктор?
–Да? – спрашивает он меня немного испуганно.
–Как её имя? Вы мне ведь так и не сказали.
Доктор Танака начинает перебирать листы в его руках. Найдя нужное дело, он с удивлением смотрит на меня.
– Её зовут Авелина. Авелина Кайе. – говорит мне доктор.
–Как, как её фамилия? – испуганно переспрашиваю я.
–Кайе. – сердито отвечает доктор, явно недовольный тем, что я переспросил. Все-таки ваша родственница?
Сердце опускается в пятки. Я в шоке.
***
Я осмотрел еще раз палату. Верить в происходящее мне совсем не хотелось. Это было больше похоже на странный сон, чем на реальность. Однако всё это на самом деле. Эти мерцающие лампочки приборов тоже реальны. Я решаюсь подойти к ней ближе. Глаза ее закрыты, и я не вижу цвет ее глаз. Каким он был? Зеленым? Или может голубым? Карим? А может цвет ее глаз сочетал в себе несколько оттенков… Я не раз рисовал себе ее образ в воображении и… Он был карим. Точно. Таким темным, что я тонул в этой неизвестности. И как я мог забыть? Нет, я не забыл. Я всё помнил.
***
Идя обратно, я не раз думал, что может быть, это даже забавно, что у нас одинаковые фамилии, но на всякий случай решил поговорить с родителями при встрече. И все-таки странно складывалась моя жизнь с тех пор, как я встретил ее. Может Джерард прав, и я действительно к ней испытываю чувства? Сложно понять. Я попытался вспомнить испытывал ли я к кому-нибудь сильных чувств, был ли я вообще влюблен в кого-то ранее? Скорее нет, чем да. Знаю ли я что такое любовь? Это мне предстояло выяснить.
Ты когда-нибудь влюблялся?
Прошло пару недель.
В полной тишине я лежу на своей койке и разглядываю цветы от родителей, других родственников и друзей. Некоторые от моих подчинённых. Наверное, хотят повышения. Это прекрасный повод показать мне, какие они заботливые.
Недавно ко мне заглядывал мой водитель Арно. Он выглядел уже очень хорошо, не считая его руки, которая во время аварии была похожа на месиво. Я думаю, у него останутся шрамы. Его молодая жена Изабель, недавно приехавшая из командировки, ничего не знала об аварии и была ужасно раздражена тем, что Арно ей ничего об этом не сказал.
Я помню, мне довелось случайно встретиться с Изабель. Произошло это в апреле год тому назад. Уже почти полтора. В этот день ужасно светило солнце и от этого было очень жарко. Не помню, когда еще в апреле было так невыносимо жарко, как тогда. У меня была встреча в ресторане. Это, наверное, самый старый ресторан Парижа, но оно до сих пор пользуется большой популярностью.
Так вот, в тот день у меня была встреча с иностранными партнерами по поводу их инвестиции в мое дело. Хотелось расширить свое дело.
Мы устроились в одном из залов с проектором, который отображал план открытия филиалов в различных городах.
Что мне нравится в том кафе, так это то, что на стенах висят портреты, которые придают ресторану богатый и изысканный вид. Ну и, конечно же, их кухня: курица в вине, путассу, блюда из морепродуктов, различные десерты, в особенности мусс с Амаретто и карамелью, и многие другие блюда.
С минуты на минуту Арно должен был привезти переводчика, для переговоров. На пару минут я оставил инвесторов и вышел из зала.
– Он не приедет. – буквально в последнюю минуту произнес Арно и глаза его потупились в пол.
– Как это не приедет? Ты ж должен был его привезти! – кричал я и тыкал в него пальцем. Я ощущал себя бандитом, который загнал в угол маленького мальчишку.
Арно не произносил ни слова. Он неподвижно стоял. Было заметно, как двигались желваки на его скулах.
– Если через двадцать минут ты не найдешь мне переводчика – уже сбавляя свой грозный темп произносил я – я уволю тебя к чертовой матери! –тихо прорычал я, схватившись сначала за воротник его белой рубашки, а затем медленно отпустив.
Вообще у нас с Арно были очень хорошие отношения. Он достаточно долго работал у меня и уже привык к моим всплескам ярости. Несмотря ни на что, он очень дорожил этой работой.
Ровно через двадцать минут, в зал зашла немного напуганная белокурая стройная девушка с маленькой грудью. На ней был надет черный, атласный пиджак, из-под которого виднелась светло-розовая рубашка и широкие классические брюки того же материала. Они идеально сидели на её бедрах и попе. Волосы её были платинового оттенка, а глаза чем-то походили на кристаллы алмаза, отливающие серыми оттенками.
И где Арно её только нашел? За двадцать минут-то. – тогда подумал я.
Девушка оказалась отличным переводчиком и прекрасным собеседником, который немного понимает в бизнесе. Единственный её минус был в том, что она была ужасно неуклюжа и замкнута вне работы, по крайней мере, для малознакомых ей людей.
После заседания с иностранными «друзьями», мы вместе вышли на улицу.
Она радостная подбежала к Арно и поцеловала его в щечку.
– Привет. – радостно произнесла она и стерла красную помаду с его щеки, которая осталась после поцелуя.
– Я на работе. Не отвлекай меня. – еле слышно произнес ей Арно, а затем испуганно перевел взгляд на меня.
Тут стало все понятно. Это была его девушка Изабель, – тогда подумал я. И оказался почти прав. Почти – потому что Арно мне сказал, что они уже женаты. То, как они познакомились – это уже совсем другая история.
Про себя я позавидовал Арно, что ему удалось найти такую прелестную и милую девушку. Но какие мои еще годы? Тем более она была блондинка – мысленно уговаривал я себя.
Сейчас, по славам моего водителя Арно, она была очень нервной и обеспокоенной. Если только представить: низенькая, худенькая, нервная блондинка с маленькой грудью. Моя зависть переросла в сожаление. Надеюсь, у них все наладится.
Но об этом я подумаю в следующий раз. Последние две недели меня беспокоит другое.
***
Мой взгляд направлен в одну точку.
Каждый день я успокаиваю себя мыслью о том, что та девушка всего лишь моя однофамилица. Ведь фамилия не такая уж и редкая, наверное. В школе у меня одноклассник был с такой же фамилией.
Недавно заходили родители и моя сестра Мари, они все дружно меня убеждали в том, что никакой сестры у меня нет, и не было никогда.
– Да как ты так можешь думать про нас? Разве мы тебя когда-нибудь обманывали? – нервно спрашивала мама, явно недовольная моим вопросом. – Вы с Мари у нас единственные дети. Мы вас очень любим.
Мама выглядела гораздо лучше. Лицо выглядело свежим и без мешков под глазами.
– Да, сынок. Вы и правда у нас единственные. – поддакивал мой папа.
Он практически всегда соглашался с моей мамой, потому что очень любил её и не хотел, чтобы они когда-нибудь из-за незначительного пустяка расстались. Ему легче было во всем с ней соглашаться. Многие может и считали его слабохарактерным, но только не я. Чтобы порой терпеть мою маму надо иметь стальные нервы. Именно такими он и обладал.
– Я говорила тебе, что эта девушка ничего хорошего не принесет. От неё одни неприятности. – возмущалась моя мама.
–Мам, ну зачем ты так?
Я был в полном отчаянии.
– Ну а что? Мы сейчас чуть все не поссорились из-за нее, и ты, уже было почти, потерял наше доверие.
– Луиза, милая, не драматизируй. Она же не виновата в том, что у нее такая же фамилия. – Пытался успокоить её отец.
– Оливер! – окрикнула его мама, чтобы тот прикрыл свой рот и помолчал.
Папа просто отмахнулся рукой.
– Рени, ну она, правда, не твоя сестра! – восклицала вновь мама.
Что ж, поверю им. Одинаковые фамилии ведь действительно не редкость.
Я помню вид Мари, когда я спросил про сестру. Она и сама перепугалась и была в полном шоке. Помню, как на мгновение она замерла, и её темно-серые глаза излучали ужас. Мне кажется, она чувствовала тоже, что и я. Её стройное тело охватила дрожь. Неужели родители нас обманывали столько лет?
Нет, по словам месье и мадам Кайе – не обманывали. Мы с Мари, осознав всю нелепость происходящего, безоглядно им доверяли.
Сама же Мари невысокого роста: где-то сто шестьдесят пять сантиметров. С кудрявыми каштановыми волосами и серыми глазами. Родились мы с ней в один день, правда, я на несколько минут пораньше. Внешне похожи мы мало, если только цветом волос. Мы с ней двойняшки.
До определенного возраста мы с ней были очень дружны. Многие привычки у нас были одинаковыми. Потом, мы повзрослели, нам понадобилось личное пространство. У неё появился первый парень, у меня моя первая девушка. Правда, иногда, когда кому-нибудь из нас было плохо, мы засыпали в одной спальне. Просто засыпали, повернувшись друг к другу спиной. Чтобы не чувствовать себя одинокими.
Был даже случай, когда она среди ночи, сбежала от своего очередного ухажера и приехала ко мне. Хотя я находился на другом конце города. Тогда мы уже жили в Париже. Но её это вовсе не волновало. Как маленький ребенок, она побросала туфли в разные стороны, нацепила мою футболку и спряталась у меня под одеяло, крепко прижавшись ко мне.
Рыжеволосая студентка, с которой я встречался некоторое время, и которая была у меня в ту ночь, в той самой постели, очень удивилась такому явлению. Я пытался ей всё объяснить, что это всего лишь моя сестра, но она психанула и ушла. Вот такая у меня сестра – Мари. Но я всё равно её люблю. Чтобы она не делала.
–Эй, дружище, скучаешь? – говорит Джери, распахивая со всей силой дверь моей палаты, так что она с шумом ударяется об стену.
Все воспоминая сразу же улетучиваются.
– Я принес нам пива! – Джери поудобнее усаживается на мою кровать. Я приподнимаюсь, чтобы было удобно пить.
Да, пиво – это то, что мне сейчас нужно. Я делаю большой глоток и ощущаю, как прохладная жидкость стекает по моему горлу. Чувство восхитительное.
–Джери, как ты его достал? В больнице это ведь запрещено. – порой, я поражаюсь его находчивостью. Этот человек, кажется, выживет даже в бермудском треугольнике. Причем у него там будет не только еда и место для ночлега, но еще и девочки. А когда ему там надоест, он сумеет выбраться оттуда самым изящным способом. Пока еще не придумал каким. Но этот человек горазд на многое.
– Ахах, дружище! Заплатил, мне его и привезли.
О да, деньги сейчас решают многое.
– А ты что тут скучаешь? Меня вот завтра уже выписывают. – хвастается он. – А Арно уже как два дня назад выписали. Ты тут один остаешься – подначивает он меня и слегка ударяет кулаком в плечо.
Вот странно. Мне казалось их состояние на момент аварии было куда хуже, чем мое, но выписывают их почему-то первыми.
Безобразие просто!
Я рад за них, конечно. Если их организм восстанавливается быстрее моего – тут они не виноваты. Как бы я им не завидовал.
Не один – всплывает в моей голове ответ, заставляющий меня задуматься еще больше.
***
–Джерард? – Обратился я к своему другу вполне серьезно.
–Что, Рени? Еще пива хочешь? – Он никогда не был серьезен и всегда улыбался.
–Нет, спасибо. У меня к тебе важный вопрос.
Джерард сначала очень удивился. Затем он понял, что я не шучу.
–Слушаю тебя. – произнес он медленно и спокойно. Это не было похоже на привычного мне Джерарда, однако, я точно нал, что это он.
–Ты когда-нибудь влюблялся?
Цвет пасмурного неба, предвещающего ясную погоду
Я не мастер рассказывать истории о любви, но я попробую.
Когда это случилось, мы уже были знакомы с Ренардом. Что тут говорить. Мы с ним знакомы с самых пеленок. Знакомы еще до того, как стали это осознавать. Но полностью эту историю он не знает. Надеюсь, что не узнает никогда.
Я был еще тогда мальчишкой, когда стал замечать, насколько она красива. Красивая не только внешне – так принято говорить в красивых историях. Но я говорю не потому, что принято, а потому что так оно и было. Она всегда была ко всем добра, всегда улыбалась, шутила и стремилась к чему-то большему. Некоторых это раздражает. Мне нравилось. Я влюбился в нее просто так, без причины. Возможно, потому что она была всегда рядом.
Меня зачаровывал ее немного резкий, но всегда веселый характер. Ее кудрявые до поясницы каштановые волосы. В ее светло-серых, как пасмурное небо, обещающее ясную погоду глазах, я всегда тонул и терял дар речи. Наверное, поэтому я боялся смотреть ей в глаза, когда мы общались. Наверное, поэтому, по умолчанию, не мог понравится ей.
Однажды я посмотрел в них прямо, не отводя взгляд, как это бывало раньше. Я видел в них нечто большее, чем просто зрачок, обрамленный радужкой. Я видел чарующую неизвестность. Она что-то спросила меня. Я как идиот не мог сказать ни слова. Невнятно что-то мычал. Казалось, жизнь во мне прекратила биться. Всё замерло. Она что-то мне сказала, но я не слышал. Мари посмеялась надо мной и убежала по своим девчачьим, никогда непонятным парням, важным делам. Для нее я был лишь смешным и глупым другом детства. Она для меня была той самой и единственной, с который хочется быть всегда. Звучит, согласен, очень глупо. Но жизнь, она не полна только умных вещей. Случаются и глупые вещи. Маленький мальчишка влюбился в маленькую девчонку, с которой часто играл в прятки и догонялки, в которую стрелял из невидимого ружья. Девчонку, которая ответным выстрелом попала прямо в сердце.
Она всегда шла вперед. Я всегда шел за ней. Понимал ли я что значит любовь? Нет, но что-то непременно чувствовал. И теперь могу сказать, что именно. Потому что время всегда открывает нам глаза на правду.
Если вы думаете, что это всё, что я хотел рассказать, то вы ошибаетесь. Это лишь коротенькая предыстория. Скомканные чувствами мысли. Эмоции, которые всегда трудно сложить в красивые предложения, потому что, когда говоришь о любви, то все эти сложные предложения становится такой ерундой…
Пожалуй, пора начать свой небольшой рассказ.
***
Мне было 16, я все-также старался не смотреть ей в глаза при разговоре и казался ужасно стеснительным для нее. Такой я был только рядом с ней. Таким она меня считала всегда.
В этот день было солнечно. Моя семья и семья Ренарда и Мари, как уже не раз это делала, решили на уикенд выехать на природу. Было достаточно тепло для весны, поэтому было принято решение провести совместный отдых на природе.
Вокруг нас только лес. Мы на поляне, обрамленной вокруг стражами этого места – деревьями, тянущимися высоко вверх. К самому солнцу. Чарующий лес разнообразных оттенков зеленого, переливающийся под ярким, ослепительным солнцем. Прохладный ветер несется сквозь каждую веточку дерева, каждую травинку и каждый листик, пробуждая их от долгого сна. Я ощущаю ветер на себе: он ласкает мое лицо и обнимает аккуратно шею. А еще он шепчет. Ласково шепчет мне что-то в ухо. Я пока не могу понять, но возможно, в будущем, мне повезет. В этот день я просыпаюсь вместе с природой.
–Что читаешь? – осторожно спросил я, глядя на выглядывавшие из-под желтого ситцевого платья ее светлые колени. – Наверное что-то очень интересное?
– «Преступление и Наказание» Ф.М Достоевского. – как всегда серьезно ответила Мари и даже не посмотрела в мою сторону. Перевернула страницу.
–Планируешь преступление и думаешь, какое за него будет наказание? –я хотел пошутить, но как обычно что-то ляпнул не подумав.
Мари косо посмотрела на меня, и должно быть, посчитала меня дураком. Я добавил образ почесыванием затылка.
–Ты любишь читать?
–Нуу, совсем немного. «Когда есть время», —промямлил я и осмелился сесть рядом с ней. Трава щекотала ноги.
– Это хорошо, – Мари аккуратно закрыла книгу и перевела взгляд на меня., – теперь я смогу некоторые из них обсуждать с тобой. Жаль, что я раньше этого не знала. Теперь-то мы наверстаем упущенное!
Я постарался как можно быстрее и незаметнее перевести взгляд на траву вокруг ее ног. Не получилось. Она конечно же заметила, что я смотрел на ее колени. Я это понял по тому, как она слегка улыбнулась, но не упрекнула меня. От этого я засмущался еще сильнее. Моя правая рука стала рвать траву под ней.
Ох уж эта трава.
Она сидела на небольшом бежевом покрывале в клетку. Я рядом с ней. Ее каштановые волосы под желтыми лучами солнца отсвечивали рыжеватыми оттенками и красиво ниспадали на ее хрупкие, светлые как мел плечи.
Нужно взять себя в руки. Мари любит решительных парней. – думал я.
Набравшись решительности, я первым начал разговор о сегодняшней, предрасполагающей к таким поездкам как нашей, погоде. Мари с энтузиазмом подержала меня и рассказала о своих впечатлениях, успевших возникнуть за всё время пребывание здесь. Затем мы говорили о будущих планах на лето, о том, куда можно было бы отправиться в путешествие. Легкость в разговоре всегда была свойственна нам, но мы никогда не оставались наедине так долго. Выдавшаяся нам возможность позволила нам больше узнать друг о друге, и возможно лучше понять схожесть суждений во многом. Время шло так быстро, что мы его вовсе не замечали. Тем не менее, прошло уже около двух часов, как мы были одни. Разговор продолжался. Я при разговоре старался не смотреть ей прямо в глаза, однако иногда осмеливался поглядывать на нее.
–Изучаешь русскую культуру? – осведомился я. Мне хотелось казаться умным. И, наверное, крутым. Да я и был не глуп, но почему-то рядом с ней всегда тупел. Крутым точно не был.
–Боюсь, что, прочитав одну книгу, это сделать невозможно. – Она мне улыбалась. Я видел это краем глаза. Иногда поглядывал на нее, но не долго. Она поправила свои кудрявые волосы и наклонилась так близко ко мне, что я думал, что сердце вот-вот выпрыгнет.
–Дать тебе прочитать? –Легко, всё с той же улыбкой предложила она мне. Она смотрела на меня не отрываясь. я не мог позволить себе тоже самое. Не сегодня. Я еще не готов.
–Нууу… – начал бормотать я. Я бы не отказался.
Да что там говорить. Я и посметь не смел, чтобы отказать ей в чем-то.
–Что это вы тут делаете? – Прервал нас ее брат. – Книги читаете? Я люблю книги! – мне пришлось подвинуться, потому что он плюхнулся прямо между нами, разорвав установившуюся близость и некоторое волнительное напряжение у меня.
Клуб книга-любителей в полном составе, – со злостью подумал я, ведь наше единение прервали, – Когда в следующий раз мне доведется остаться наедине с Мари? Возможно никогда! О Боже.
–Ох, Рени! –вскрикнула Мари. Опять ты вернулся?! – Мари отложила книгу в сторону и завалилась спиной на траву.
Я сделал также. Когда я оказался на ее уровне, то заглянул ей прямо в глаза. Моя злость пропала. Как я могу злиться, когда она так рядом. Она мне улыбнулась. Очень искренне и нежно. Я хотел улыбнуться ей в ответ, но не вышло.
Перед глазами появилась голова Ренарда. Опять он. Далее, я увидел его глаза впритык к моим. – Ну чем теперь займемся, ребятки? – спросил он, поднимая свои руки вверх. Я разглядел небольшие черные точки на его носу – так близко он ко мне находился.
Опять этот Ренард всё портит. –возмущался я у себя в голове.
Я знал, что объяснять Ренарду о том, что был бы не прочь, если бы он свалил – бесполезно. Тем более, он бы не одобрил это.
–Я вообще-то читать собиралась. Но с вами, глупые мальчишки, умными делами вообще невозможно заниматься! – Мари нахмурилась и демонстративно скрестила руки на груди.
–Ну так давай заниматься глупыми делами! – предложил я, – Что тут такого?
Мари, привыкшую к тому, что я всегда мало говорю, удивило мое высказывание и она смело перегнулась через брата. Теперь ее лицо было прямо над моим. Ее тело частично оказалось на брате, а ноги на траве. Волосы падали на лицо. На мое лицо. Они пахли чем-то очень приятным.
–Давай. – просто ответила она и заглянула в мои глаза.
Тепло разлилось по моему телу. Пришло напряжение. Появилась паника.
Нет, пожалуйста. Только не как в тот раз. я обязан взять себя в руки. Я должен собраться. Я не должен казаться идиотом, как в тот раз, когда ничего не смог даже сказать. Так. Не стоит ничего ей говорить. просто улыбнись. Просто улыбнись.
Я ей улыбнулся.
Ренард, не ожидающий такого поворота событий, аккуратно оттолкнул сестру на место – Хватит ерундой заниматься! Пойдемте лучше сосиски пожарим!
–О, это я люблю! – воскликнула Мари и тут же подскочила с покрывала. – В коем-то веки ты предложил дельную мысль, братишка.
Мари выглядела взволнованной и, наверное, смело будет даже сказать, что слегка напряженной. Однако она тщательно это скрывала. Ренард не заметил.
–Я тоже тебя люблю, сестренка. – Ответил ей Ренард и взял сестру за руку. Они вместе побежали в сторону палаток. Мари повернула на бегу голову и посмотрела на меня своими ясными глазами. Я помахал ей рукой, скривив на лице нечто напоминающее улыбку скорее верблюда, чем человека. Она рассмеялась и отвернула голову по направлению бега.
Какой же я дурак – тогда подумал я, разозлившись на себя.
Неужели нельзя было нормально улыбнуться? Это же так просто! Надо лишь слегка приподнять уголки губ. Всего лишь то!
Я попробовал повторить. Вроде получилось. Хотя со стороны я не видел, как это смотрелось на самом деле, все же мне показалось, что во второй раз получилось гораздо лучше, чем в первый. Жаль, она не видела.
Более-менее успокоившись, я свернул оставленный Мари плед, еще раз взглянул на книгу и почувствовал, что во мне произошли изменения.
Скорее всего незначительные. Скорее всего к лучшему.
Не спеша, я пошел следом за ними. Я слышал, как уже из далека мне кричала Мари – Джери, ну ты где там? Давай быстрее!
Я глянул в ту строну откуда слышал ее голос и подумал: куда я денусь. Пожарю я с вами сосиски. А вечером мы потеплее укутаемся в спальные мешки и будем смотреть на небо. Ты будешь думать о звездах. Я тоже буду думать о них, но еще и о тебе. О том, что ты рядом. Мари…
В сердце моем появилась надежда. Я смело зашагал на голос Мари.
***
Рождество этого же года.
Снег неспешно опускается на город, засыпая малопроходимые места и крыши домов. Люди в разных уголках Франции суетятся в поисках еще не купленных подарков, продуктов на стол. Кто-то так и не поставил елку или не повесил гирлянду. Кто-то забыл сказать важные слова своему близкому. Открываются самые вкусные домашние варенья и готовятся самые праздничные блюда, вкус которых отдается на заснеженных улицах декабрьского вечера.
Это Рождество я встречаю со своими родными и родными Ренарда. Они пригласили нас к себе на праздничный ужин, как уже делали это не раз. Пока родители готовились и о чем-то своем болтали в другой комнате, мы втроем сидели в гостиной на полу и думали, что же спрятано в праздничных коробках.
Всем интересно, что спрятано в них. Особенно Мари. Она же девчонка.
Хоть мы были уже достаточно взрослыми, любопытство нас раздирало. И я бы, наверное, никогда и не стал думать, что спрятано в них, если бы Мари постоянно не твердила: «Неужели неинтересно что там? Неужели не хочется узнать пораньше? Может там подводная камера, о которой ты так мечтал, Ренард! Может там … Джерри» Я намеренно пропустил что там, потому что теперь мне стыдно за то, что я тогда хотел.
Своим интересом Мари раззадорила и нас, поэтому теперь втроем умирали от любопытства.
–А что ты для нас приготовила, Мари? –спросил я. С того самого пикника я стал смелее гораздо и Мари перестала считать меня мямлей, нюней, чрезмерно стеснительным и трусливым мальчишкой.
Однако я по-прежнему был просто другом. Близким другом.
–О, для тебя кое-что интересненькое. – Кокетливо произнесла она, накручивая на свой палец локоны своих вьющихся волос и сжимая крепко свои розовые губы.
Мари выглядела как всегда шикарна. Что нельзя было сказать о нас с Ренардом. На нас были новогодние свитера с оленями – на мне синий, у Рени белый. Брюки. Туфли. Парни и мужчины вообще почти всегда выглядят одинаково. Отличали нас только цвета одежды и врожденные признаки (цвет волос, глаз, телосложение немного, рост и т.д)
Мари же нарядилась как на вручение Оскара. Изумрудного цвета шелковое платье длинною чуть ниже колена, обрамленное по низу черным кружевом. Черные лаковые туфли. Ее грудь украшало аккуратное колье. На ушах небольшие серебряные серьги. Мари всегда была красива и утончена. Невольно я помню почти все ее образы. Если честно, мне бы хотелось их забыть. Слишком это мучительно постоянно помнить, как она невообразима красива.
Мы с Ренардом шутили над тем, как она излишне нарядилась. Я лишь поддерживал его. На самом деле каждая деталь в ее образе меня завораживала.
–Что же ты приготовила, Мари? Я ведь сгорю от любопытства. – Не отставал от нее с расспросами.
Ренард спокойно сидел, наблюдая за нами. Он облокотился на диван, стоящий позади нас, и кажется ушел в свои мысли.
– Так тебе и надо, смеясь ответила она, – Но я уверена, тебе понравится!
Ужасно несносная, вредная, но до чертиков обворожительная Мари. И я ничего не мог с этим поделать!
–Опять на полу сидите? В приличном обществе не положена дамам и господам рассиживать на полу! – Вошла в комнату миссис Бреттон, моя мама.
Она была шикарной дамой средних лет, по меркам мужчин среднего возраста. Высокая, скорее худая нежели толстая, с продолговатым лицом и светлыми волосами до плеч, собранными в какую-то незамысловатую прическу. В руках она несла еще один подарок, завернутый красной лентой.