000
ОтложитьЧитал
Это она
Сейчас мне 24. С того момента прошло уже 4 года. Но я почему-то не могу никак забыть ту девушку. Что-то в ней было такое, что привлекло меня. Может красота? Вряд ли – отговариваю я себя. – я много встречал прекрасных девушек, даже краше той. Наверное, я просто зациклился или привык думать о ней. Да, наверное, это привычка.
Тут, эти мысли прерывают другие. Я вспоминаю, как очнулся после того сокрушительного удара сзади. Как я мог забыть в тот момент, что и было двое? Очнувшись, я оказался привязан намертво к стулу, у меня был заклеен рот. Помню тот обеспокоенный взгляд, с которым я встретился очнувшись. Она посмотрела мне прямо в глаза, ее нежные, прохладные руки лежали у меня на коленях. Она хотела тогда мне что-то сказать, но передумала, и затем поспешно скрылась. Я пытался кричать. Пытался выбраться. Хотелось догнать ее, узнать, что произошло, объяснить, кто я такой. Все мои попытки отвязаться были безуспешны. Как я только ни старался: и вертелся, и пытался перевернуться, и доскочить до стола, на котором надеялся найти что-нибудь острое. Всё бесполезно. Вот черт! Девчонки оказались достаточно хитрыми.
Я сжимаю кулаки от злости, от воспоминания того, что я потом пережил.
Черт! Черт!
Внимательность никогда никому еще не навредила. А вот невнимательность… Тут я сам виноват.
Я поправляю рукой свои каштановые волосы и выкидываю из головы ненужные мысли. Ни к чему хорошему они меня не приведут.
Делаю последний глоток капучино.
Оглядываю кафе, в котором нахожусь. Оно довольное маленькое. Возле окон стоят небольшие круглые деревянные столики с белыми скатертями. Вокруг столиков стоят по два стула из темного дерева с красной обивкой. В кафе на окнах ничего нет, и благодаря этому открывается прекрасный вид на Париж. Все деревья одеты в красные, золотые и оранжевые оттенки. Солнце скрылось за воздушными облаками. Теперь у облаков божественный свет.
Я ощущаю, как в кармане вибрирует. Это звонит телефон.
– Ренард. Слушаю. – серьезным тоном говорю я.
– А, это ты, дружище. – я говорю уже мягче. – Что? Встретиться? Да, конечно же. Подожди минутку.
Я быстро достаю из своего портфеля темно-синий кожаный ежедневник и просматриваю какие у меня планы на эту неделю. Кажется, все дни заняты… А нет. Вечер пятницы свободен.
– Как на счет вечера пятницы, а? – с немного «пьяной от удовольствия слышать его» улыбкой на лице спрашиваю я.
– Да отлично. Тогда до встречи!
Убираю свой телефон во внутренний карман темно-синего пиджака, а ежедневник в кожаный портфель черного цвета.
Ну так- то лучше, хоть развеюсь и отдохну на недельке.
Подзываю официанта, расплачиваюсь и оставляю огромные чаевые. Впрочем, как всегда.
Когда я выхожу на улицу, то понимаю, что довольно прохладно. Дует сильный ветер. Мне нравится наблюдать за привлекательными девушками в шифоновых платьях, которые проходят мимо меня. Они упорно стараются придерживать платья, которые разлетаются от ветра в разные стороны на их стройных телах. Я вижу, что они с этим очень плохо справляются. Я уже успел заметить красные бикини у блондинки со вторым размером груди. Хм, нет. Эта блондинка не в моем вкусе. Но мне нравится это зрелище. И это заводит. Очень даже заводит. У другой девушки медные волосы. Обожаю этот цвет волос. И на вид она довольно-таки неплоха… Пожалуй, я предложу их подвезти.
– Здравствуйте милые леди. – вежливо начинаю я, поправляя темно-синий галстук у шеи.
– Извините, мы очень торопимся. – грубо отвечает «красные бикини».
Да, она мне сразу не понравилась. Эта блондинка… Да еще и грубиянка.
Мда! – проскакивает у меня в голове. Но я не подаю виду и продолжаю:
– Я могу вас подбросить. – кокетливо добавляю я и уголки моих губ слегка приподнимаются.
– Это очень легко устроить. Вон стоит моя машина. – указываю рукой на черное БМВ, находящееся на углу улицы, в десяти метрах от нас.
Блондинка кривит лицо и губы её пытаются улыбнуться. Я думаю, она поняла свою вину, когда пыталась меня отшить. Я бы тоже хотел её… Отшить.
– Мы будем очень рады – вступает в разговор девушка с великолепными рыжеватыми волосами.
О да, детка. Надо было тебе первой отвечать.
Я элегантно пропускаю девушек вперед, показывая тем самым мою воспитанность. На самом деле я просто хочу еще раз насладиться зрелищем поднимающихся платьев.
Когда я открываю дверь заднего сиденья для девушек, то совершенно случайно замечаю на другой стороне улице девушку, очень похожую на ту девушку из воспоминаний… Которую я видел 4 года назад.
О Боже! Неужели это она? Такая взрослая, совсем не похожая на ту девчушку в нижнем белье. Или не она?
–Наверное, мне показалось. – сказал я сам себе, не отрывая от нее глаз. – У той были светлые волосы, а эта шатенка.
Да нет, она. Те же черты лица, та же фигура. Уж ее то я точно запомнил. Я не должен упускать свой шанс.
Я киваю Арно – моему водителю. И он меня понимает. Моя машина уезжает без меня. А я следую на другую сторону дороги вдогонку за своим «прошлым». А может и будущем… – Последнюю мысль я сразу же быстро откинул.
Выглядит она шикарно: черные замшевые сапоги на шпильках, красное приталенное платье, которое соблазнительно обтягивает её фигуру. Накрученные темные волосы собраны с одной стороны и поверх надета черная шляпка с небольшими полями. Она разговаривает с кем-то по телефону, и кажется, кого-то ждет. Это заметно по тому, как она постоянно поворачивается.
Подождав пару минут, я решаюсь к ней подойти. Как только я делаю несколько шагов на встречу, к ней подходит высокий солидный парень в белой рубашке, заправленной в черные брюки. Я отступаю немного назад. Он нежно целует её в щеку, обхватив правой рукой за её модельную талию. Подъезжает белая ауди, они садятся туда и уезжают.
Бесполезный день. – думаю я.
Ни с девушками с теми не развлекся, ни про эту ничего не узнал. Проклятье!
Звоню Арно, чтобы он вернулся за мной.
***
Пятница. Вечер.
Играет ритмичная музыка. Я пытаюсь расслабиться в удобном вельветовом кресле и насладиться шоу клуба, в котором сейчас нахожусь. Передо мной на столе танцует изящная стриптизерша с короткими светло-русыми прямыми волосами. На ней практически ничего не надето. Её тело извивается в такт музыки.
– Я смотрю у тебя сложная неделька выдалась? – говорит, ухмыляясь Джери.
Джерард Бретон. Джери – мой друг с самого детства. Еще наши родители вместе дружили, поэтому мы знакомы очень давно. Друзья мы – «не разлей вода». По крайней мере, так было в нашем городе. Мы вместе открыли свой бизнес. Молодые и полные энергии, мы стали осуществлять свои невероятные задумки на практике и вскоре нас заметили. Мы продаем вино – собственное и других виноделов. В наши проекты вложили хорошие средства и уже очень скоро мы разбогатели. Теперь не мы работаем на деньги, а они на нас. Это не разрушило нашу дружбу, а еще сильнее её скрепило. После пропажи моих родителей, я вынужден был скрываться. Его семья с распростертыми руками меня приняла и позаботилась о моем обучении. Именно они направили меня на правильный путь. Я очень им за это благодарен.
– Да не то, чтобы сложная. Я всё ту девушку не могу выкинуть из головы. – быстро выпаливаю я, поворачивая голову на прозрачную стеклянную лестницу, по которой на светящийся подиум выходят еще несколько стриптизерш. Некоторые из них подходят к шестам.
– Да уж столько лет прошло. Брось ты эти детские мечты, пора повзрослеть. У тебя ведь есть всё, что захочешь. – говоря это, он нежно поглаживает девушку у себя на коленях и с пристрастием любуется ей. – А чего нет, то можешь организовать за считанные минуты. – щелкает в воздухе пальцами.
Там, где мы родились, он известен как неисправимый ловелас. Каждая вторая девушка сходила по нему с ума. И каждая третья побывала у него в пастели. Кажется, эта слава скоро настигнет его и в Париже.
На вид он обычный парень, спортивного телосложения, карими глазами и темными волосами.
– Её нет. – выдыхая говорю я. – Нет, а если серьезно, она, конечно, симпатичная, даже очень, но сама история не дает мне покоя. Она смогла бы рассказать мне куда больше, я уверен.
–Ты думаешь она связана с родителями? Да брось ты! Они тогда были совсем девчонки, да и сейчас, наверное, тоже.
–Да, пожалуй, ты прав, Джерри. Но… что-то всё равно не дает мне покоя. Я еще, наверное, сам не разобрался что именно.
– Похоже мне никак не выбить эту дурь из твоей головы?
– Никак.
– Что ж. – решительно говорит Джери, убирает пышногрудую брюнетку со своих колен и облокачивается локтями вперед на стол, не замечая танцовщицу на нем. – Тогда я попробую помочь тебе. – Джери смотрит вверх из-под ресниц на длинноногую танцовщицу.
– Как же это? – с удивлением спрашиваю я и моя правая бровь приподнимается вверх. Затем я замечаю, как девушка на подиуме, одетая в красный прозрачный пеньюар, выгибается назад, запрокидывая голову, затем нежно проводит своей рукой по оголённым участкам своего тела. Это меня немного отвлекает от нашего разговора. И я рад. Но Джери не сдается. Сам виноват, что начал – тут некого винить.
–Да эта твоя влюбленность выбила все твои мозги напрочь! – возмущается Джери и откидывает свое тело обратно на вельветовое кресло.
– Я не влю… – не успеваю я договорить, как Джерард меня перебивает – Не тупи, дружище. Найми сыщиков, достань про неё всю информацию. Разузнай что да как. Так гляди и разочаруешься в ней. Узнаешь всю историю если не от и до, то хотя бы для общего понимания сути.
И правда, как я до этого сам не додумался? Порой к самым простым решениям нас подталкивают другие люди. Надо им сказать за это спасибо. В Данном случае Джерарду. Спасибо. Но я вовсе в нее не влюблен! Когда до него это уже дойдет?
– Ладно, давай развлечемся! Не зря же мы сегодня тут собрались. – произносит Джери и подзывает официантку. Он понял, что сегодня я все-таки решил забыться.
Ну, наконец-то до него дошло!
Мы пьем виски, чувствуя его восхитительный вкус, и наслаждаемся настоящим искусством стриптиза. Я так много выпил, что у меня кругом идет голова, и перед глазами смешиваются огоньки прожекторов. Обычно такого не бывает. Кажется, Джери мне что-то подмешал.
– Рени! – обращается ко мне Джери. – Как на счет того, чтобы продолжить наше веселье на одной из частных вечеринок?
– Нас же никто не звал! – я пытаюсь перекричать звуки громкой музыки.
–Рени, дружище! Мы везде желанные гости! – кричит Джерард, расставляя руки в разные стороны на слове «везде».
– Ок! Только мне нужно зайти кое-куда.
– Я буду в машине!
Вид из окна машины потрясающий. Дорога пустая и я вижу, как на огромной скорости мимо проносятся сотни уличных фонарей, сливаясь в несколько ярких линий. Линии эти, словно соревнуются между собой, переплетаются и уходят куда-то вдаль. Они мельтешат перед глазами, погружая меня в раздумье.
Сначала я задумываюсь о жизни электрического света, о том, что он, как и человек, и любое другое существо живет, когда его поддерживает питание и умирает, как оно прекращается. Только вот в отличие от человека, свет может возрождаться, если опять появляется питание. А человек, если уходит в другой мир, то уходит уже навсегда. Эти мысли прерывают другие, а затем и следующие. Наверное, это на меня влияет алкоголь и быстрая езда. Мои здравые мысли уже давно ушли на задний план.
В голове всплывают воспоминания о том, когда я узнал, что родители пропали. В течение 5 лет мне приходилось прятаться у родителей Джерарда. Иногда я ночевал в собственном опечатанном доме. Никто не должен был знать о моем существовании, моя жизнь стояла под угрозой. Мое общение ограничивалось семьей Джерарда. Лишь им я мог довериться. Спустя пять мучительных лет, я вновь увидел своих родителей, которые вышли на связь именно с ними. Они знали, что Бреттоны, семья моего друга, обязательно за мной присмотрят. Так оно и случилось – здесь они не ошиблись, и мы зажили вновь нормальной жизнью.
Как же счастлив я был, когда встретил их. Семья – это самое ценное, что есть у человека.
Пока я задумался, мой друг Джери кокетничал с кем-то по телефону. Видимо, сегодняшнюю ночь он не хочет проводить один в постели. Хотя, судя по программе, которую он мне уже успел описать, дома мы в лучшем случае будем к утру.
Свет фонарей все так же стремительно пролетает у меня перед глазами. Я вовсе не могу сфокусироваться. Они всё сплетаются быстрее и быстрее с каждой секундой, становясь одним целым. Одной толстой, желтой полосой, ничего не значащей в этом мире.
Внезапно резкий толчок! Я ударяюсь головой о стекло. Что это, черт, произошло?
Машину со свистом несет в сторону обочины. Она скользит как на льду. Водитель пытается сначала вырулить, а потом затормозить, но безуспешно. Мы ведь ехали на большой скорости. И машина, которая въехала в нас, кажется, тоже… Я оборачиваюсь и вижу, что Джерард, сидящий рядом со мной, стукнулся и потерял сознание. У него на голове кровь. Вот, блин, и у меня тоже!
На нас перевернулась другая машина. Я пытаюсь пошевелиться, но делаю это с трудом. С моей стороны выйти невозможно. Все прижало. Я пытаюсь переползти на сторону Джерарда, но мою ногу зажало. И она, кажется, сломана. Я вижу, что водитель и Джерард пострадали гораздо больше меня. Я вижу только руку водителя, и она вся в осколках. Боже, его рука похожа на месиво. Вид отвратительный. Самого его зажало со всех сторон. Надеюсь, они еще живы и их можно спасти. Я дергаю застрявшей ногой, но никак не могу её высвободить. Дергаю еще раз. И еще раз.
–Ааааааа!.. Как же больно!
Надо выбираться. Я собираюсь с силами и пытаюсь еще раз дернуть, только уже сильнее.
–Раз… два… три…!!! – считаю я и со всей силы вытаскиваю ногу.
Да! Получилось!
Я перебираюсь на сторону Джери и пытаюсь открыть дверь. Слава Богу, это у меня занимает не очень много времени. Я, весь в крови, со сломанной ногой и весь в ушибах, пытаюсь вытащить Джери. Да он весит целый центнер! – замечаю я. – Придется его оставить так.
Между делом я вызываю скорую помощь. Водителя у меня не получается достать – его слишком сильно прижало. Боюсь, что сделаю только хуже. Я решаюсь заглянуть на психа, сидящего в другой машине.
Каким надо быть придурком, чтобы так врезаться? Отдохнули, блииин! – я весь в не себя от ярости. Ударяю со всей силы кулаком по остаткам машины. Кажется, это были последние силы. Я падаю.
Я слышу звуки сирен. Подъезжают полиция, скорая помощь и кажется пожарные… Все как в тумане. Все суетятся.
Обессиленный, я лежу на асфальте и не могу пошевелиться.
Через некоторое время я вижу кучу людей, столпившуюся вокруг меня и где-то немного дальше.
Мимо меня проносят носилки: сначала с Джери, потом с нашим водителем, потом еще с каким-то мужиком, потом еще один мужик… Стоп! А этого я где-то уже видел… а потом она…. Она в сознании и что-то пытается говорить. Но ничего не разобрать. Она в крови. Это точно она, я тогда не ошибся, встретив ее на улице. Неужели она находилась в другой машине? Начинается суета врачей вокруг неё.
Раздаются громкие крики, отвлекая от слышимых рыданий и сплетен вокруг. – Мы её теряем. Быстрее, быстрее…!
Нет! Не может быть. Это она.
Кайе
Я открываю глаза и ощущаю, как ко мне прикреплены провода, с помощью которых на экране аппарата показано мое состояние. Сердце, судя по приборам, бьется нормально. Я не врач, но это любому студенту понятно. Моя сломанная нога загипсована. Когда они успели? Рядом стоит капельница, из которой в мои вены течет лекарство. Возможно, глюкоза, а может быть и что-то посерьезнее. Я не медик, поэтому не разбираюсь. Я так обессилел, что с трудом могу пошевелиться.
Оглядываюсь по сторонам. Кроме меня в этой палате больше нет пациентов. Слева от меня, на стуле, сидит моя мама. Она выглядит неряшливо, и её лицо кажется заплаканным. Наверное, она пробыла тут очень долго. Кажется, она заснула, прям на стуле. Я еще раз оглядываю комнату: Белые пустые стены, одна моя «кровать», окно с жалюзи позади мамы, небольшой светлый шкаф и различная аппаратура. Ничего особенного в этой комнате нет. А её цвет и пустота лишь нагнетают обстановку. От моих шорохов, чуткий сон матери прерывается.
– Милый, ты пришел в себя! – с волнением в голосе говорит моя мама и хватает крепко меня за руку – Мы так волновались! Как ты себя чувствуешь?
– Мам, да всё хорошо. Как ты? Где папа?
– Я отправила его домой отдохнуть. Ты же знаешь его, он готов сидеть тут до посинения. Отец твой сказал, что «заскочит» домой, чтобы привести для тебя чистые вещи. А со мной все хорошо… Мы так волновались! Как же я рада, что с тобой все хорошо! Ах! Сыночек, сыночек ты мой…! Надо позвать врача и предупредить его, что ты очнулся.
Я лишь киваю. Мама вскакивает со стула и выходит в дверь. Из-за двери раздается её звонкий голос:
– Мой мальчик очнулся! Врача, позовите врача!
Когда мама возвращается, она садится на свое прежнее место и с ласковой улыбкой и полной надежды глазами смотрит на меня. Я чувствую, как ее уже слегка морщинистые руки гладят меня по голове.
– Мам?
– Что сынок? – с тревогой в голосе спрашивает она. – Что-то болит?
Я чувствую себя маленьким мальчишкой. Мне нравится это милое чувство.
– Нет, я чувствую себя хорошо. Давно я тут?
–Нет, милый, третий день только. Тебе повезло.
– А как другие? Все живы?
Сейчас меня волнует именно это.
Она отворачивает глаза, раздумывая, что сказать.
– Мам, как Джерард? Он жив? – с тревогой спрашиваю я.
–Да, сыночек. Джерард жив… Вчера он пришел в себя. У него очень много ушибов и небольшое сотрясение мозга. Врачи уверяют, что он будет в порядке.
– Он здесь?
–Его палата находится не сильно далеко от твоей. Так что, когда поправитесь, можете навещать друг друга. – улыбаясь, сказала мама и погладила меня по голове. Совсем как маленького. Хм.
–А где именно? – я всё никак не мог успокоиться. Джерард мой друг. Мой лучший друг.
–Врачи тебе подскажут, Рени. Только не переживай. В таком состоянии тебе нужно больше отдыхать.
Да. Она права. Если с ним все хорошо, то можно успокоиться.
Я с облегчением вздыхаю и понимаю, что всё уже позади. И тут в мой разум врываются очертания черных глаз, глубоко всматривающихся в меня. Затем, как будто удаляясь от этого образа все дальше, я вижу маленький нежный нос, слегка пухленькие, сочные губы, я вижу лицо девушки. Золотистые, слегка накрученные волосы которой аккуратно спадают на плечи и на ее упругую, приподнятую грудь. В воспоминаниях возникает ее образ… Сначала игривую в нижнем белье, потом роскошную даму в красном обтягивающем платье, а затем измученную девушку в крови, кровавые руки которой безжизненно свисают с кушетки… Да уж, такого контраста никому не пожелаешь.
–А девушка? Была девушка? С ней все в порядке? – пытаясь вскочить, произношу я, но провода мне мешают встать. В голове остался лишь один образ – последний.
–Да, сыночек. Успокойся. – она приостанавливает меня рукой, укладывает и поправляет провода, прикрепленные к моем телу. – Была… Ты её знаешь? Ты был с ней?
–Я… Ээ… – не зная, какие слова подобрать, я бормочу себе под нос, но мама, словно не замечая этого, к моему счастью продолжает сама:
– Врачи не могут найти её родственников. И продолжить лечение. Ты обладаешь какой-нибудь информацией о ней? Я хотела тебя спросить об этом чуть позже, но раз ты сам начал, то нет смысла откладывать.
– Нет… Видел её пару раз… Я должен ей помочь. – наконец смог сформулировать я.
–Мы поможем ей. Обязательно поможем.
Я смотру на маму, вижу в ее глазах нескончаемую заботу. Ее руки плавно продолжают гладить меня по голове, и я думаю, как же мне с ней повезло. Тонкие лучи солнца, проскользнувшие сквозь щели жалюзи, прямыми линиями падают на ее, местами поседевшие волосы. Она старается их подкрашивать, но у корней седина вновь выступает. Я внимательно ее оглядываю. Проступавшие морщины на ее теле и руках, не говорили о ее старости, а отражали жизненный опыт и мудрость. Складки на руках говорили о трудолюбии, морщины у губ об оптимизме, который был с ней, возможно и в трудные годы ее жизни, морщины у глаз говорили о глубоком понимании. Казалось, женщину, прожившую больше 50 лет, можно прочитать целиком, просто глядя на выступавшие морщины на ее теле. Но это не так. У женщин всегда свои загадки. А уж сколько их у матерей… Я в этом уверен.
Она смотрит на меня, будто понимает все мои мысли, но ответить ей на это нечего. Она не виновата, что жизнь с каждым годом забирает частички её прежней красоты и счастливой молодости.
–Мам.
–Да, Рени. Что ты хочешь сказать?
–Я знаю, что давно тебе этого не говорил… Но… – почему-то самые важные слова всегда так трудно сказать, но я решил не сдаваться, – Я тебя люблю. Ты лучшая, мам.
–О, Рени. Я тоже очень тебя люблю, мой мальчик!
После этих слов наступает неловкая тишина и я вижу, как мама волнуется, не зная какие слова подобрать, чтобы вернуть беседу в прежнее русло. От волнения и неловкости, она мотает головой в разные стороны. Она делает вид, что рассматривает комнату, а пальцы ее правой руки жадно перебирают пальцы на левой. Мне вовсе не хотелось, чтобы наш разговор пришел к этому, поэтому я решаюсь на то, чего давно боялся. Мне есть что ей рассказать, и кажется, сейчас самое время.
– Она была в нашем доме, когда вы были на Санторини. Правда, если признаться, то я думал, что никогда уже вас не увижу. Я думал… вы… нам… придется расстаться навсегда…
– Ох, не надо… – мама крепко прижимает мою руку к своему лицу и начинает горько плакать. Моментами всхлипывать.
– Со мной все хорошо, слышишь? – я слегка трясу её плечи, чтобы привести в себя, нежно целую в щеку и глядя ей прямо в глаза улыбаюсь, чтобы показать, что все хорошо. – Мы уже говорили об этом. Я сам во всем виноват. Эта была вынужденная мера. Сейчас я хочу поговорить не о вашей или моей вине, а о том, что я видел. Точнее кого.
–Да, да, сыночек. – она успокаивается и краем рукава вытирает слезы со своих ресниц. – Продолжай.
– Так вот. Я не знаю, почему она и еще одна девчонка были у нас дома, но тогда… – тут я понял, что не нужно рассказывать абсолютно все, что случилось, – Мне это интересно, мам. Я хочу узнать, что произошло. Хочу, помочь. – спокойно продолжил я, как будто так всё и планировал сказать.
Мама пристально на меня смотрит. Кажется, она немного шокирована такими новостями. Я не хочу ей рассказывать всего. Например, как я очнулся связанный. Нет, уж точно не это.
– За несколько дней до аварии я случайно встретил её на улице. Она красивая (о нет, я не хотел этого говорить). Я видел её всего несколько раз и даже не говорил с ней. Может быть она была там случайно, а может… Может она наш ключ от двери, за которой спрятаны ответы на давно волнующие вопросы.
– Сынок, я не хочу тебя расстраивать, но ты не думал, что ваши «случайные» встречи и все эти происшествия могут быть связаны? А сейчас… Ты недавно её встретил и вот лежишь на больничной койке, пережив сложную операцию. Да и ты такой хороший парень у меня. Нет, я не думаю, что тебе стоит заводить с ней знакомство. Подумай, пожалуйста, над моими словами.
– Мам, она была тогда совсем девчонкой. А вторая еще младше – лет 7 или 8…
Обдумав мои слова, она продолжила:
–Хорошо, милый. Мы с отцом не будем тебе мешать, но, пожалуйста, будь осторожен.
–Хорошо, мам. – Я нежно поцеловал ее в руку, которая лежала у меня чуть ниже груди. Мама в ответ мне улыбнулась, но в этой улыбке читалось беспокойство. Я закрыл глаза и упал в тишину.
Тишину прервал мужчина в белом халате, переступивший порог моей палаты.
– Как вы себя чувствуете, месье Кайе? – спрашивает седоватый мужчина преклонного возраста. На вид ему лет пятьдесят.
– Спасибо, очень хорошо, – отвечаю я.
– Сынок, я поеду домой. Папа к тебе еще заедет. Может быть Мари позвонит. Она очень обеспокоена. – вставая, проговорила мне мама. – Позаботьтесь о нем. – обратилась она к врачу, затем послала мне воздушный поцелуй и незаметно вышла из палаты, слегка хлопнув дверью.
Этот мужчина оказался моим лечащим врачом. Еще в течение получаса он меня осматривал и задавал различные вопросы. Все это он куда-то записывал. Мужчина он оказался очень простодушным. Со мной он был добр и рассказал даже пару веселых историй из своей врачебной жизни. День был полон на разговоры.
***
– Вот представляете, месье Кайе, мне приходилось ездить к ним на дом каждый Божий день! И всё для чего? Я думал, их дочь серьёзно больна! Я втирал ей специальные мази, по просьбе её родителей читал ей книги и водил гулять. Да я был ей нянькой, в конце концов! Хотя в свои двадцать восемь лет я являлся достаточно востребованным и квалифицированным врачом! Правда, не могу жаловаться – доплачивали мне хорошо. – Добавил он, довольно улыбаясь и медленно гладя свою седую бороду.
– Так что же, она не была больна? – мои брови приподнялись.
–И вовсе не была. Представляете, месье Кайе? – старик говорил, возмущаясь, и размахивая руками в разные стороны. – Видите ли, я ей приглянулся, и она желала, чтобы я каждый день посещал её. Да не просто посещал, а уделял ей максимум своего времени. Её родители заплатили немалые деньги главному врачу для того, чтобы тот посылал меня к ней. Я конечно же ничего не знал, а лишь выполнял то, что мне говорили.
–Как вы узнали?
– Случайно подслушал разговор. – на выдохе произнес старик.
–Анализы вы разве не видели? Или историю болезни? – спросил я, но тут же пожалел об этом. Это задело старика, но он все равно мне объяснил:
– Мне тогда не дали на них взглянуть, просто сказали, что делать. А кто я такой, чтобы не доверять главному врачу? Мази конечно же были не настоящие, обычные косметические крема. Но я-то верил, дурак! Хотя и сомневался иногда, но большие деньги, видите ли, убирают всякие сомнения…
– А что же вам девушка не понравилась? – удивился я.
Старик ходил передо мной то вправо, то влево. Осмотр он свой давно уже закончил, но ему натерпелось с кем-нибудь поделиться своей историей. Возможно, я был не первым, кто ее слушает, но меня это абсолютно не волновало. История-то была интересная.
– Девушка была довольна неплоха. Высокая, стройная, пышногрудая. Но не для меня она. Я свою настоящую любовь встретил двумя годами раньше. И не поверите, никому мне кроме неё не нужно было. Вот такая любовь была. – на этих словах он остановился и его взгляд замер на окне.
– И как я узнал про эту аферу, так сразу же все высказал главному врачу. «Увольняйте!» – говорю я ему. «Я всё знаю и хочу работать по специальности». Меня ценили в больнице, и поэтому не уволили. А на следующий год у меня родился сын. Я самый счастливый человек на Земле – смело заявил старик и его глаза засияли как алмазы.
– А что с той девушкой стало?
– Да Бог его знает. Вроде ходили слухи, что она себе другого врача нашла. А потом с ним в Германию жить уехала. Но мне, честно говоря, не до слухов было. – его глаза опять засияли, и я понял, что он опять вспомнил рождение сына.
Время пролетело незаметно и очень интересно. Старик рассказывал мне истории своей жизни, а я делился своими планами на будущее. Он выписал мне уколы два раза в день и некоторые таблетки.
– Скажите, а как та девушка, которая тоже пострадала в аварии? – поинтересовался я как бы невзначай.
Мысли о ней так и не выходили из моей головы.
– Она сейчас без сознания и ей требуется сложная операция. Нужно разрешение на операцию и конечно деньги. Куда же без них. Но её родственников так и не удалось разыскать. Почему вы спрашиваете, месье Кайе? – мой вопрос его вовсе не разозлил, а наоборот, на его лице читался большой интерес. Он понял, что та девушка для меня что-то значит.
– Ренард. Называйте меня просто Ренард. – вежливо попросил я.
Старик кивнул мне в знак благодарности и доверия.
– Я хочу помочь этой девушке. Я оплачу её лечение. Ведь это возможно? – продолжал я.
– Конечно, месье Ренард. Вы очень добрый человек. Осталось получить разрешение. Вы ей не родственник случайно?
– Нет, не родственник… А если у нее нет родственников? Что тогда делают с людьми, чьи родственники не объявляются или их нет? – На тот момент меня очень волновал этот вопрос, ведь наверняка были похожие случаи. От возросшего интереса мышцы на моем теле напряглись, и я почувствовал небольшую боль в некоторых участках тела. Последствия аварии еще будут долго давать о себе знать.
–Вам не о чем волноваться. Если операция будет оплачена, то все гораздо легче. Мы еще пару дней подождем, и, если никто так и не объявится, мы дадим вам знать. – он хлопает меня аккуратно по плечу и выходит из палаты.
Я, честно говоря, ничего не понял, но выглядел он убедительно.
Когда старик уже вышел из палаты, а я остался совсем один, до меня вдруг дошло, что я так и не удосужился узнать ее имя. Совсем забыл.
***
Через несколько дней, я чувствовал себя уже гораздо лучше. Мне разрешали вставать с кровати, и я мог свободно перемещаться по больнице. Правда, приходилось пользоваться костылями. Меня перевели в палату в два раза больше моей предыдущей.
Новая палата была очень просторной. В ней было большое окно, где рано утром можно было наблюдать прекрасный розовый рассвет, а вечером – красный закат. На окне висели небольшие шторы, которыми можно было закрывать окно, чтобы свет не будил по утрам. Но мне нравилось, когда назойливые лучи утреннего солнца, ласкают мое тело, поэтому шторы я никогда не закрывал. В комнате также висел большой плазменный телевизор, которым я никогда не пользовался. Но иногда приходили больные из других палат, чтобы посмотреть футбольный матч. И практически выздоровевший Джерард с ними. Он выглядел уже совсем здоровым. Они удобно устраивались на моей койке и пристально следили за тем, как футболисты пинают мяч из стороны в сторону. Я был совершенно не против.
Вообще, я не огромный любитель футбола, но мне нравилась атмосфера единого духа, которой наполнялась моя палата вовремя матча, ведь все собравшиеся здесь хотели лишь одного: чтобы команда, за которую болели – выиграла. Из палаты часто слышались крики и возгласы. Врачи не раз приходили ругать нас, иногда разгоняли обратно по своим комнатам, но через пару минут мы, как малые дети, опять все собирались у телевизора. Возгласы продолжались, хоть мы и старались вести себя тише.
–Сюда бы пива, да ребят? – громко спросил мужчина лет 40 с выбритыми висками.
–Да! Конечно! Полностью согласен! – послышалось с разных сторон.
Все сделали жесты, будто пьют невидимое пиво. А потом по всей палате раздался громкий хохот.
Сегодня в моей палате так много собралось людей, что места нет даже на полу, не говоря уже и о кровати. Я решил уступить свое место одному худощавому старику с пронзительными серо-голубыми глазами, немного вытянутым лицом и длинными усами, кончики которых немного даже закручивались. Он с явным упорством старался пролезть мимо мужиков и куда-нибудь присесть, но его везде выгоняли.