Глава 1
Длинные ритмичные гудки обрывались уже в третий раз за последние десять минут. Наверное, наивно было ждать, что Андрей поднимет трубку, его телефон скорей всего лежит себе преспокойно в личном шкафчике в пожарной части, пока его хозяин на вызове вместе с командой. Намного мудрей было бы позвонить или написать сообщение Марине, дежурному диспетчеру, чтобы сначала убедиться, что хозяин телефона может к нему подойти. Но что-то дало сбой в нейронных связях головного мозга, и Виктория снова набирала номер.
Должно быть, это был шок.
Нервное потрясение оттого, что перед ней на фоне зелёного леса за окном, за её собственным столом сидит и попивает чай Ольга Королёва. Единственная и неповторимая почти невеста Андрея с его ребёнком у неё под сердцем. Да, да. Того самого Андрея, который сегодня утром проснулся в постели Вики. И вчера утром, и позавчера, и всю неделю до этого. С тем, который должен был снова вернуться в эту постель и её страстные объятья.
Вика молча отняла телефон от уха и сбросила вызов. Он точно не возьмёт трубку прямо сейчас, это было бы слишком драматично даже для её полной внезапных поворотов и ударов жизни. Хотя куда уж драматичней? Сложно было бы себе представить более нелепую и выбивающую из колеи ситуацию.
Какое-то время Вике казалось, что всё происходит не на самом деле и это просто очень странный сон. Снятся же ей сверхреалистичные сны в последнее время. Вот и в этот раз, наверное, снится. Только теперь это не эротические фантазии из-за неразделенных чувств и физического голода, а страх внезапной потери только что приобретённого сказался на и без того травмированном подсознании. Нарисовал самую невозможную и бредовую ситуацию, как обычно и бывает в снах.
Но нет. Вот она сидит. Живая и настоящая. Красивый профиль, короткая стрижка и выразительные крупные глаза. На руке, в которой она держит чашку, позвякивает и искрится на солнышке браслет с подвесками. Одна из подвесок – сердечко с красными камушками и ажурной крупной «А». Знак любви и привязанности к человеку, чьё имя начинается на эту букву. А возможно, подарок от него для верной и любящей невесты, которая ждёт дома его возвращения из долгой и тяжёлой командировки. Когда-то давно, в прошлой жизни.
Вика моргнула. Наваждение не исчезало и сном становиться совершенно не хотело. Сложней всего было не смотреть на её живот. Там внутри ребёнок, который уже очень скоро родится и полностью изменит жизнь его мамы… и папы.
Захотелось убежать и спрятаться. В крайнем случае запереться в ванной комнате, включить воду на полную мощность, чтобы шум потока заглушил все звуки, а особенно её стучащее как сумасшедшее сердце.
Зачем она пригласила Ольгу к себе домой?
Зачем?!
Ведь ещё внизу, у подъезда, она почти сразу поняла, кто она такая. Как только та представилась, вежливо протягивая руку и спрашивая помощи с тяжёлым ярко-красным чемоданом. Ещё в то мгновение в голове у Вики всё взвыло и закричало, но мозг заставил проверить и убедиться. Заставил согласиться помочь и затащить её набитый до отказа чемодан с вещами в лифт и спросить, на какой же этаж нужно подниматься.
На восьмой.
То, что у Вики, затряслись руки, когда она нажимала кнопку, почти не было видно. Почти.
А какая квартира у вашего «будущего папочки»? Восемьдесят третья? Да вы что? Какое совпадение! А я живу в восемьдесят четвёртой! Я соседка, вашего «папочки»! Я очень хорошо его знаю… потому что сплю с ним! Имею его в разных позах вот уже неделю, а он меня и ему это чертовски нравится! Потому что я… потому что мы…
А дальше белый шум и мигрень. Пульс в ушах, сквозь который время от времени пробивался мягкий голос Ольги, что-то щебечущий о том, как она устала с дороги и как благодарна, что Виктория приютила её на время, пока Андрея нет дома.
Вика стояла и размышляла о том, что она категорически не может оставить у себя в квартире Ольгу до возвращения Андрея, потому что тот заступает на караул на целые сутки, и это продлится до завтрашнего утра. Это, если повезёт. Если команду не отправят в усиление тушить очередные дачи, склады или лесные чащи, потому что сейчас сезон жары и летних пожаров.
Ольга мерно поглаживала свободной рукой живот и задумчиво глядела в окно на играющих на площадке перед домом детишек. Её свободный светло-зелёный сарафан облегал и живот, и крупную грудь, открывая красивые худые руки. Она была стройной до беременности, думала Вика. Стройной, подтянутой, с узкими плечами и тонкой шеей… которую нежно целовал Андрей.
Вика прикусила губу и, подняв телефон перед лицом, начала набирать сообщение Марине, чтобы Андрей перезвонил ей, как только вернётся в часть. Вопрос жизни и смерти!
Потому что ещё пара мгновений и у Вики случится инсульт от невыносимой головной боли или инфаркт. Вот такой рубец. Это не может всё происходить по-настоящему. И ей нужен её спаситель.
Андрей точно сможет всё уладить. Он придёт и снова спасёт её, точно так же как и всегда спасал: от бешеных собак, от хулиганов, от клаустрофобии и истерик, от грабителей, от самой себя. От всего!
От Ольги.
К горлу подступал тугой ком. Сообщение улетело и отметилось двумя галочками: доставлено, прочитано. Вернулся короткий ответ: «Хорошо. Что случилось, помощь нужна?». Нужна ли ей помощь? Хороший вопрос. Скорая… с транквилизаторами, от которых она впадёт в беспамятство и её перестанет волновать весь этот хаос.
– Здесь очень красиво, – произнесла Ольга и поставила пустую чашку, – можно мне ещё чаю?
– Конечно, – натянуто улыбнулась Вика и быстро подошла к столу, забрала чашку и отправилась наливать ещё две порции, своей гостье и себе, судорожно вспоминая, есть ли у неё в аптечке какие-нибудь успокоительные.
– У Андрея из окон такой же прекрасный вид открывается? – спросила Ольга, когда Вика вернулась к столу с чашками и осторожно уселась напротив.
Что она хочет узнать этим вопросом? Что она сможет любоваться лесными просторами из окна и у него дома или, что Вика там тоже бывает?
– Да, окна его квартиры тоже выходят на эту сторону, – сухо ответила Вика и внезапно вспомнила о том, что между этими высокими окнами в квартире Андрея очень интересно покрашена стена.
На красивой серо-голубой краске цвета моря в пасмурный день сохранились два отпечатка её рук – свидетельства внезапной и непреодолимой страсти, возникшей между ними с Андреем далёким жарким днём. Следы падения и ошибки, как она поначалу считала. Следы желания, согласия и принятия, как впоследствии оказалось.
Два дня назад они с Андреем были вдвоём возле этой «картины» и вновь прикладывали к ней свои ладони. Вика совмещала отпечатки со своими пальцами, а Андрей накрывал их своими большими руками сверху, целуя её в шею. Тогда они поняли, что все сделали правильно, и никогда не будут сожалеть об этом. И между долгими сладкими поцелуями, когда словам не остаётся места, когда одежда сама сползает с плеч, а сердце хочет выпрыгнуть из груди, он прижимал её спиной к этой стене и обещал, что теперь они будут вместе… несмотря ни на что.
– Не терпится увидеть это, – воодушевлённо ответила Ольга, и Вика проглотила чай, будто это была серная кислота.
Да. Не терпится. Знала бы ты, что ты там увидишь, подумала Вика. А ответила сухо:
– Вам понравится.
– Вика, давайте на «ты»? Вы мне так помогли. Приютили у себя. Мы же теперь будем соседями?
– Конечно, – улыбнулась Вика, а внутренний голос заорал в голове так, будто с неё живьём сдирают кожу.
Мы будем соседями? Ты собираешься тут поселиться? Со своим ребёнком и моим Андреем? Невыносимо сильно захотелось высунуться в окно, чтобы вдохнуть воздуха, который внезапно кончился в комнате. Но Вика не сдвинулась с места, лишь перевела взгляд на Монстра в горшке, мерно покачивающего листьями на слабом ветерке из окна. Цветок монстеры заметно подрос с того момента, как Андрей оставил его у неё под дверью в качестве извинений за внезапный секс.
Это было словно в прошлой жизни.
– Почему вы… ты не приезжала раньше? – осмелилась Вика задать вопрос, который раздирал её изнутри. Чуть не добавила, ты же его бросила, по словам Андрея. Кто из вас врёт?
Ольга отпила чай и на несколько мгновений задумалась, прежде чем ответить, оглядела Вику.
– У нас были сложности… в отношениях, – вздохнула она, – но теперь я, думаю, всё наладится. Должно наладиться, – она улыбалась и гладила свой живот, – теперь нас будет трое. Андрей так хотел сына и наконец-то его мечта сбудется. Он будет самым счастливым человеком на Земле!
Вика медленно кивнула, выдавливая из себя улыбку с лёгкой ноткой умиления, которую так хотела увидеть эта ужасная бессердечная женщина.
– Это так мило, – она снова припала к чашке, чтобы проглатывать эти «осколки битого стекла» вместе с чаем и не подавиться кровавой пеной.
– Я воспользуюсь вашей уборной? – Ольга приподнялась, опираясь на стол, – сами понимаете, в моём положении постоянно хочется.
– Чувствуйте себя как дома. Мы же теперь соседи, – выплюнула одно «стёклышко» Вика, провожая её взглядом.
Полюбуйся на две зубные щётки в стаканчике на раковине. Мою и Андрея. Сначала ты ничего не поймёшь, ведь это просто щётки, но потом в соседней квартире увидишь точно такую же чёрную, потому что Андрей купил их целую упаковку и заменяет по необходимости. Так привык к порядку и однообразию в армии за столько лет службы, что перенёс это и в гражданскую жизнь.
Пока Ольга скрылась за дверью в ванную комнату, Вика уронила голову на стол, мигрень расползалась от затылка в стороны, сдавливая череп. Таблетки остались дома у Андрея… чёртов Нимесулид в потёртой пачке, который спас её в прошлый раз. Где-то между болью и темнотой вылезла скользкая чёрная мысль – какая же это ирония, что впустить Ольгу в дом и жизнь Андрея предстоит именно ей. Открыть ту дверь, от которой теперь у нее есть свой персональный ключ, и позволить ей обосноваться там вместе со своим чёртовым чемоданом. Всерьёз и надолго.
Из ванной послышался шум воды, Вика распрямилась и поправила волосы. В надежде взглянула на чёрный экран спящего на столе смартфона. Хотелось, чтобы Андрей перезвонил поскорей… и не звонил никогда. Сообщить ему новость было выше сил Виктории, но и промолчать она не могла. Это была ловушка, мышеловка со встроенной гильотиной, которая вот-вот отрубит ей голову… или кусок разрывающегося сердца.
Что будет делать Андрей? Как он поступит?
– От Андрея пока нет вестей? – спросила Ольга, усаживаясь обратно на стул.
– Может, будет удобней на диване? – любезно предложила Вика, понимая, что стулья у неё не для дам в положении, узкие и жёсткие. Ну вот, теперь она ещё и сочувствие включила. Точнее, у неё нет рубильника, чтобы включить доброту, сочувствие, эмпатию и непреодолимое желание всех спасать, а как сильно он был сейчас нужен. Чтобы самой не сойти с ума и не разорваться на две части от разнонаправленных эмоций.
– Нет, спасибо, потом будет сложней встать, а я не могу обосноваться у вас надолго. То есть у тебя, – исправилась она.
– Боюсь, именно это и придётся сделать. Андрей вернётся домой только завтра утром.
– Что? Почему?
– Он пожарный и работает сутки через трое, – объяснила Вика с напускным сожалением. А сама на мгновение возликовала, ничего она не знает об Андрее, ни где он работает, ни по какому графику. Значит, они не общались, так? Ведь так?
– Странно, – нахмурилась Ольга, – я вроде бы правильно посчитала, и он сегодня должен был быть выходным. Может быть, он болел и у него график сдвинулся?
Ольга достала из сумки, стоящей на углу стола, телефон и начала что-то искать в нём, будто желая свериться с записями.
А у Вики внутри ёкнуло. У Андрея действительно сдвинулся график после больничного, который ему дали, чтобы к соревнованиям выздоровела повреждённая нога. Та самая, которую он сильно ободрал, когда на него напали собаки на лесной дороге. А набросились они на него в отместку за то, что он их разогнал, спасая Викторию. И вот эта логическая цепочка и приводит к тому, что причиной присутствия Ольги здесь и сейчас является сама Вика. Прекрасно!
Зачем она занимается этими подсчётами, она не знала. Скорей всего пыталась не сойти с ума.
– Возможно. Я точно не знаю его график, – зачем-то соврала Вика, пожимая плечами.
– И как же теперь быть? – Ольга сложила руки на животе и брови домиком.
Господи, за что ей всё это? Вика проглотила ещё один «кусок стекла».
– Я написала его диспетчеру и попросила, чтобы он перезвонил, как только вернётся в часть. Что-нибудь придумаем.
Ольга задумчиво смотрела на Вику буквально одно мгновение, и той сразу показалось, что она была ловко поймана на лжи. Ну конечно, график она не знает, а вот личный телефон диспетчера в пожарной части для неё не секрет. Может ей сразу всю правду выпалить? Я не хочу вас видеть, убирайтесь из моего дома и к Андрею не вздумайте ходить, потому что вы эгоистичная сволочь, которая его бросила в самую тяжёлую минуту, а теперь явились с его ребёнком внутри, чтобы разрушить его жизнь! Мою жизнь!
– Ты очень добра, Вика, – и улыбнулась так искренне, что Вика почти поверила, – вы, должно быть, с Андреем в хороших отношениях. Он всегда дружил со всеми соседями в нашем доме.
– Да, мы подружились, – ответила Вика, так же «искренне» улыбаясь. А ещё мы спим! Нет, мы трахаемся, как кролики в брачный сезон, и даже на этом столе, где лежит твоя холеная ручка, совсем недавно была моя голая задница, а Андрей, задрав мои ноги, толкался во мне, пока не уронил со стола цветок и мы не кончили с криками. А вслух произнесла. – Он мне много раз помогал. Теперь пришла и моя очередь.
– Это в его духе, – продолжала Ольга, – он всегда стремится помогать людям, спасать их. Это его натура. Поэтому он пошёл служить в армию и защищать невинных в Сирии, а теперь и в пожарных, чтобы спасать людей от огня. Я так им горжусь!
Так гордишься, что бросила его в реабилитационном центре прямо посреди курса лечения от посттравматического синдрома после ранения, потому что у него было слишком много срывов и проблем, кошмары и попытка выйти в окно из-за смерти матери? Здравствуй, логика, и тут же прощай! Здравствуй, лживая Ольга, которая теперь хочет этой доброты и спасения для себя самой? И прощай…
А червячок внутри вдруг прошелестел: а разве не ты собиралась бросить его ещё до того, как вы даже начали встречаться? Разве не ты хотела убежать от него в ту страшную ночь на пляже? Разве не тебе не хватало смелости признать свои чувства к нему? Можешь ли ты судить другую женщину с непростой судьбой, связанной с Андреем? Имеешь ли право? Как бы ты сама повела себя, будь на её месте? Не сбежала бы? Разве не ты уже сбежала от Рената? Как один раз сбежала от горя и трудностей, так и второй раз сбежала бы. Отчего нет? Ничто не меняется под солнцем, особенно людские грехи и привычки.
– Я так соскучилась по нему, – не собиралась останавливаться Ольга, – так хочется поскорей его увидеть и обнять. Тебе сложно будет понять каково это – расставаться на несколько месяцев. Когда он улетал в свои командировки, это было просто невыносимо, оторваться так надолго от любимого человека и утешать себя только тем, что он выполняет очень важную работу. Что он нужен кому-то намного больше, чем мне и невозможно ему запретить быть тем, кем он является на самом деле.
Он мне нужен! Кричало всё внутри Вики. Мне!
Но вслух она произнесла совсем не это:
– Почему же вы не виделись с ним так долго? Ведь он вернулся из Сирии уже очень давно.
– Он рассказывал о службе? Не удивительно, она оставила неизгладимый отпечаток в его жизни, – проигнорировала вопрос Ольга, сразу уводя в другую сторону.
Да уж, отпечаток остался такой, что врагу не пожелаешь. И физические шрамы, усыпающие его спину и плечи, не так страшны, как шрамы внутри на его душе и в сознании.
– И всё-таки? – упорствовала Вика, желая от неё признания.
Ольга снисходительно, но по-доброму улыбнулась и сложила руки вместе.
– Мы были слишком долго вместе и после его возвращения поняли, что нам многое нужно обдумать. Долгие расставания не идут на пользу серьезным отношениям. И перед тем… перед тем как сделать самый серьёзный шаг в нашей жизни, нам нужно было собраться с мыслями. Мы собирались пожениться, как только у него закончится контракт. А связать себя узами брака нельзя, не обдумав это решение. Согласна? – Вика молча кивнула на эту расстановку ролей, дала ей спокойно завершить мысль, – поэтому нам нужно было время, чтобы отдохнуть и вернуться друг к другу обновлёнными. С твёрдой уверенностью, что наша жизнь теперь неразрывно связана.
С этими словами она опять погладила живот. Намеренно или нет, сути не меняло. Теперь они связаны намного большим, чем обещания или даже штамп в паспорте.
– То есть он знает, что у вас будет сын? – в душу закрадывались сомнения, но Вика не могла понять в честности Ольги или Андрея.
– Нет, – Ольга отвела глаза, – пол ребёнка я ему ещё не говорила. Да и в общем… несколько месяцев мы не виделись. Так что для него это будет сюрприз. Правда, малыш? – она обратилась к своему животу, и Вика прикусила язык.
Скажи, что ты врёшь, пожалуйста! Мысленно молила она Ольгу, сидящую перед ней такой счастливой. Скажи, что ты изворачиваешься, скрывая от меня правду, а не Андрей обманывал меня всё это время. Скажи, что это не страшная тайна, которую он хранил за семью печатями, желая лишь добиться от меня долгожданной близости. Скажи, что Разумов не врал, рассказывая о том, насколько ты бессердечная и эгоистичная, что бросила Андрея буквально на больничной койке. Скажи, хоть что-нибудь, что не разрушит мою картину мира!
Воронка мыслей начала расширяться и засасывать Вику с головой…
На столе ожил телефон, и она схватила его в то же мгновение. Плевать, что подумает Ольга, пусть там и было написано всего лишь его имя, а не какое-нибудь милое прозвище, которые они шептали друг другу на ухо. Плевать, как она будет смотреть в её спину, когда она почти выбежит из квартиры, чтобы спокойно поговорить с Андреем в коридоре возле лифта. Это не для ушей Ольги.
Дверь захлопнулась почти без стука, она была тяжёлой, но очень дорогой и почти бесшумной. Подарок Андрея взамен им же выломанной старой. Удобный и надёжный подарок.
– Алло? Что случилось? Вика? Не молчи! – послышался взволнованный голос Ветрова. И его можно было понять, ведь она оставила ему сообщение «вопрос жизни и смерти». Он мог подумать что угодно, вплоть до повторения нападения.
– Андрей… – она запнулась, не зная, как выдавить из себя слова. Медленно выдохнула, как он учил, – к тебе приехала Ольга.
– Что? – его голос потерял всякий цвет.
– И она… беременна… твоим сыном.
Глава 2
Полотенце на лице дарило приятную тёплую и влажную темноту, вода мягко обволакивала тело, снимая с него заметную часть веса, будто паришь в лёгкой невесомости. Пена щекотала торчащие из воды колени и шею под подбородком, длинные волосы расползлись по плечам и налипли на них, как морские водоросли, выброшенные на берег прибоем. Вика замерла и вслушалась в окружающую её тишину, как только ванна наполнилась и она выключила воду, эта тишина звенела своей пустотой, будто уши заложило.
Она снова спряталась.
Странная привычка осталась ещё с детства, когда родители закатывали очередной скандал, запираться в ванной и включать воду, чтобы ее шум заглушал эти бесконечные упрёки и обвинения. А потом она пряталась там и от самой себя, в дни одиночества хотелось раствориться в горячей шумной воде и не слышать собственных мыслей.
В доме Рената ванная комната не запиралась и она была лишена этого убежища. Чаша белоснежной фарфоровой ванны стояла посередине просторной комнаты с двумя окнами с широкими подоконниками. Даже когда прозрачные створки были зашторены, не проходило ощущение, будто со всех сторон на неё смотрят множество любопытных глаз. Разглядывают её обнажённое тело, ловят каждое движение, читают каждую мысль, которую некуда было спрятать в этой слишком светлой комнате из белого мрамора с золотыми прожилками. Много зеркал, много света, много золота, которое так любил Ренат. Эта ванная комната была похожа на клетку с очень тонкими, но прочными прутиками решётки, за которой заперли одну-единственную птицу. И смотрят на неё теперь.
Здесь ванная комната была меньше, тише, без окон, с единственным зеркалом над раковиной, будто окошком в загадочный внутренний мир, в который при большом желании можно было совсем не заглядывать. Не смотреть на свои страдания и неуверенность, не видеть свои страхи и переживания.
За стеной тоже было тихо, хотя совсем недавно Вике казалось, будто она может различить голоса Ольги и вернувшегося домой Андрея. Он появился только ближе к вечеру, и этот день превратился в не меньшую пытку, чем прошлый. Перезвонив, Андрей, долго молчал, и Вика очень пожалела, что набрала его номер. Не нужно было ему сообщать о внезапной гостье, ведь ему предстояло после этого работать ещё почти сутки, переваривая эту новость. Но Виктория смалодушничала. Как она могла оставить Ольгу у себя? И выгнать на улицу не могла. Оставалось только спросить разрешения Андрея впустить её в его квартиру, открыв дверь своим ключом.
Вика открыла. И оставила ключ на столе. Не могла же она превратить эту женщину в пленницу, невластную над замком на двери.
Почему Андрей вернулся так поздно, а не утром, как должен был, Вика до сих пор не знала. Была ли это вынужденная задержка из-за сложного вызова на пожар, или он не хотел возвращаться домой? Не хотел видеть Ольгу?
Или не хотел видеть Вику.
Ведь он не зашёл к ней по возвращении. Она точно знала, когда он приходит домой, потому что звук закрывающейся его рукой двери для неё был знаком лучше, чем биение собственного сердца. Столько раз она его ждала.
А ещё больше ждала звона ключа у её собственной двери, когда он приходил домой. Все те недолгие дни, которые они были вместе. Меньше недели.
Вот и всё счастье. Мазнуло по губам, дало слизать сладость и привыкнуть, обрадоваться, понадеяться, расслабиться, и исчезло.
А теперь вокруг тишина. Полотенце на лице, чтобы яркий свет не слепил глаза и не вырезал мигренью свои рваные узоры в её голове. Вика вытащила руку из воды и свесила её с края ванны, капельки бежали вниз по пальцам и громко ударялись по гладкой плитке на полу.
Кто-то вошёл в её квартиру и почти бесшумно приоткрыл дверь в ванную комнату, едва слышно прошёл босыми ногами и затих. Сердце сорвалось в галоп, и Вика подняла полотенце, чтобы убедиться, что её надежда не напрасна.
Андрей сидел боком к ней на полу, прислонившись к бортику ванны, и смотрел куда-то вверх. Виктория убрала полотенце окончательно и протянула к нему руку, запустила влажные пальцы в его отросшие волосы. Он больше не состригал их так коротко, как раньше. Попрощался со старой привычкой?
Он шевельнулся под её рукой, закрывая глаза и, ловя эту ласку лёгкими движениями головы, но так ничего и не произнёс.
– Это правда? – спросила сама Вика. Он должен понять её. Ведь она говорила о ребёнке.
– Похоже.
– Ты не уверен? – уточнила она.
Андрей повернулся к ней и заглянул в глаза.
– Я в своей жизни больше вообще ни в чём не уверен, – а во взгляде горела грусть и невысказанный вопрос. В тебе я тоже не могу быть уверен? Вообще ни в ком не могу?
Вика поднялась к нему, и несмотря на то, что с волос и тела потекла вода, наклонилась и поцеловала в губы вместо ответа. Нет таких слов, которые сейчас было бы правильно сказать.
А ведь он мог подумать, что это Вика теперь посчитает его предателем. Мог. И скорее всего, подумал. Боялся прийти и посмотреть ей в глаза?
Как это всё сложно. Но его губы были такими мягкими, сладкими, родными и желанными. Становилось безразлично, что он сделал, виноват ли в чём-то, его ли это ребёнок… Всё становилось неважным и затухало, как звуки ругани при включённом кране.
Вика потянулась сильней, свесилась через бортик и обвила его шею руками, впилась в глубоком поцелуе, будто бы он был источником кислорода в безвоздушном космосе. Андрей шумно выдохнул и ответил на поцелуй, так же разворачиваясь и обнимая Вику. Ещё мгновение и он вытащит её голую и мокрую из ванны прямо к себе на колени.
За стеной послышался удар входной двери и через пару мгновений приглушённый мужской голос. Андрей вдруг отстранился с полными ужаса глазами.
– Это Лёха! Я совсем забыл… – с этими словами, он вскочил и выбежал из квартиры к себе домой, куда, судя по всему, явился Разумов и его там ждал сюрприз.
Вика осталась одна в пустой, гулкой комнате, с волос и рук на пол текла вода, жёсткий холодный бортик давил на грудь. Принимая на себя полностью вес атмосферного давления и будущих решений, она выбралась из ванны. Слегка вытерлась и запахнула свой тонкий короткий халатик. Попыталась остановить махровой тканью поток воды с волос, но тут услышала мужские голоса прямо за своей дверью.
Выйдя из ванной, поняла, что Андрей и Лёша разговаривают на повышенных тонах в коридоре возле квартир. Решили разобраться без участия Ольги? Вика подошла к двери и заглянула в глазок, прислушиваясь.
– Ты серьёзно?
– Лёх…
– Что она тут делает? – шипел грозно Разумов, пытаясь быть не слишком слышным с той стороны двери. Потом вдруг что-то понял. – Это твой, что ли, у неё? – в полном изумлении выдавил он.
– Возможно, – сдержанно попытался объяснить Андрей.
– Возможно? Возможно? – повторил он два раза, ещё громче. Вика точно помнила, что он терпеть не мог Ольгу за её предательство и этот визит стал для него, похоже, ещё большим ударом, чем для самого Ветрова. – Ты вообще в своём уме? Как может быть «возможно»? С этой?
– Да не знаю я! – сорвался Андрей, накрывая голову руками и повышая голос.
Разумов отшатнулся, видимо, соображая, что выводит друга из равновесия в момент, когда точно не стоило бы. Потом вдруг посмотрел в сторону двери Вики, да так, что она резко отстранилась от глазка, будто он её видит сквозь листы стали.
Через мгновение ей пришлось отпрыгнуть, потому что Алексей как ураган ворвался в её незапертую дверь, таща за собой за локоть Андрея, будто строгий отец, нашкодившего сына. Андрей, увидев, шокированное лицо Вики, выдернул руку и захлопнул дверь. Прислонился к ней спиной, снова накрывая лицо ладонями. Потёр щёки, лоб, запустил пальцы в волосы и долго взъерошивал их в нервном жесте.
Разумов, отойдя до середины большой комнаты, обернулся к нему.
– Ты чего мокрый? – указал он на пятна на тёмно-синей форменной футболке Андрея. Потом сам же глянул на стоящую неподалёку Вику в прилипшем к телу влажном халате и с мокрыми волосами. Возмутился, – А ничего другого придумать не могли сейчас? Андрюха, у тебя там беременная сидит, а ты к этой потискаться пришёл?
– Эй,– возмутилась Вика, – я тебе не «эта».
– Иди ты, Лёх, со своим морализаторством, – Андрей оттолкнулся от двери и прошёл мимо Разумова и Вики вглубь комнаты, уселся на диван и подпёр голову руками, будто бы она у него сильно разболелась.
– Извини, – кивнул Алексей Вике. Потом аккуратно взял за плечо и сопроводил к дивану, усадил рядом с Андреем, – присядьте пока. Просто в голову не укладывается это всё. Значит, Машка была права? – в конце вдруг спросил он, то ли у Андрея, то ли скорей у Вики, потому что это была её подруга.
– Права в чём? – взяла на себя инициативу Вика.
– Что ваше «хорошо» значит, что вы теперь вместе? И давно? – с укором посмотрел он на Вику. Андрей лица из-под рук не показывал.
– С ограбления, – подтвердила она.
– И до самого приезда этой? – он махнул рукой в сторону стены, за которой располагалась квартира друга и Ольга в ней.
– Прекрати её так называть! – вспылил Андрей, резко вставая, – у неё имя есть и фамилия, которые ты знаешь!
– Не хочу язык пачкать её именем, – съязвил упрямый Разумов. – И тебе не стоило пачкаться, – ткнул он пальцем в сторону Ветрова, – и думать надо, куда свой член пихать без резины! Какого хрена, Андрюха? Как вообще? Когда ты успел? Она же свалила… я не знаю, год назад?
Андрей внезапно будто бы сдулся, опустил плечи и снова тяжело уселся на диван.
– Она приезжала ко мне, – тихо признался он.
– Она? Когда это? Зачем? – Разумов встал перед ними и эмоционально размахивал руками. – Она же бросила тебя! Собрала вещи и съехала, грёбаное прощальное письмо накатала с соплями! Даже не лично, письмом, зараза!
Вика вздрогнула от этих слов. Она ведь точно так же сваливала от Рената, оставила ему письмо и исчезла в закате.
Андрей медленно выдохнул, собираясь с силами.
– Перед выпиской из центра, когда мне отменяли сильные препараты, помнишь?
– Помню, и? Я тогда тебе уже квартиру эту нашёл, ты сюда переезжать собирался.
– Меня ломало от отмены таблеток, я звонил ей… мне было плохо и одиноко…
Разумов изменился в лице, приобретя какое-то сожалеюще-понимающее, но в то же время возмущённое выражение. Будто бы и он был тогда виноват, что Андрей остался один сам с собой и болью и без близкого друга, способного подставить плечо. Но это мало что меняло в его возмущениях.
– То есть ты тяжело слезал с антидепрессантов и решил позвонить бросившей тебя бывшей? Да лучше бы мне позвонил, – всплеснул он руками, – я бы тебе леща отвесил за такие мысли и взбодрил. Да ты даже по пьяни такой дичи не творил! И что? – продолжил он допытываться, Вика тоже посмотрела на Андрея, но он не взглянул в её сторону, – она от звонка залетела?
– Она приезжала ко мне… не знаю, из жалости, наверное. Два раза.
– Два раза? И ты её трахнул?
– Нет, – Андрей маялся, не то воспоминаниями, не то их отсутствием и сомнениями.
– Она тебя? От неё я скорей этого жду, чем от тебя, особенно тогда.
– Я не помню.
– То есть она приехала и трахнула тебя из жалости? И залетела? – расходился не на шутку Разумов, и Вике захотелось уже угомонить его, видя, как реагирует Андрей, вздрагивавший от каждого слова, как от удара. – А ты не помнишь?
– Прекрати! – прикрикнул на него Андрей, – я дохрена чего не помню! Мне от этого не легче. Но всё совпадает, все сроки. И приезд её…
Он встал и начал ходить по комнате взад и вперёд. Разумов стушевался, глядя на друга, но всё ещё тяжело дыша. Потом посмотрел на стену, где их, возможно, слушала Ольга, учитывая, что они тут орут.
– Господи, дай мне силы, – взглянул он в потолок. Потом зачем-то на Вику, возможно, ища её помощи. Но Вика была в растерянности не меньшей чем они оба. – Где же она была всё это время? Чего сейчас-то явилась, когда уже на сносях?
Ветров остановился, тоже посмотрел на Викторию, будто не хотел говорить чего-то при ней.
– Она квартиру снимала, пока работала. А потом в декрет ушла, и у неё перестало хватать денег на оплату аренды…
– Да я не про это! Чего она не сказала раньше, что беременная? Да ещё и от тебя! Где её полгода с пузом носило? Зачем она вообще его оставила?