Английское окно
Место, куда их привезли, было красивым. Причем начиная от чугунной ограды, нисколько не скрывавшей большой сад, с широкими серыми дорожками, уходившими царственных высоких деревьев.
У входа в дом к ним вышли две женщины, одетые на манер горничных. Серые платья, нарядные белые фартуки. Смотрелось это, конечно, карикатурно, особенно если учитывать, что сейчас двадцать первый век и что находятся они на полицейском объекте, и тем не менее больше всего эти женщины походили именно на горничных. Да, и еще: к карикатурности добавлялось также то, что одна из них была заметно крупнее второй. Грубо говоря – толстая и худая.
Мило улыбнувшись, одна из них подошла к Асе и, не церемонясь, потрепала ее за щеку. Аня тут же бросила недобрый взгляд на вторую женщину. Что касается ее, то позволить кому-то трогать себя за лицо – увы, увольте. Но опасения были напрасны, так как вторая горничная подошла не к ней, а к Кирпе.
– Иван Евгеньевич, это и есть ваши новые протеже? – вежливо спросила женщина.
– Да, Клавдия. Они самые. Позаботьтесь о них как следует. Девочкам сейчас нужен покой и отдых. Все как обычно, в общем.
– Как скажете. И вам звонили по работе. Из управления. Просили перезвонить и как можно быстрее, – так же вежливо сказала она.
Аня посмотрела на Кирпу. Вроде это была горничная, но разговаривала она с руководством весьма странно, как будто забыла, чем ей необходимо заниматься. Высокая, худая – производила эта Клавдия крайне неприятное впечатление. К тому же эти глаза. Очень уж пристальный взгляд. Тут она повернулась к ней и улыбнулась.
– Здравствуйте, барышня. Меня зовут Клавдия Петровна, а вас?
– Здравствуйте, – хмуро ответила Аня.
– Меня зовут Клавдия Петровна.
– Аня.
– Очень приятно, – еще милее улыбнулась Клавдия и посмотрела на Асю: – А вы и есть та самая Ася? Смотрю, Виолетте Петровне вы пришлись по душе.
Аня усмехнулась, заметив, как Ася вежливо поклонилась, явно довольная столь теплым приемом. Хотя какой он теплый? Эти пощупывания ну никак не вязались с нормальным приветствием. Или ей так просто казалось? В любом случае Аня решила пока не спешить с выводами. Кто знает, может у этого Кирпы такая стратегия? Как-никак пять лет. По идее, это и должен быть какой-нибудь закрытый пансионат с благородными или неблагородными девицами внутри.
– Уверена: девочки очень проголодались, – вдруг заметила вторая горничная – Виолетта, видимо устав стоять без должного внимания со стороны остальных. – Давайте скорее попробуем наше угощение. Вы любите английскую кухню?
– Снова пудинг? – нахмурилась Ксения. – Мы же вчера его ели.
– Ксения Анатольевна, – несколько чопорно и явно с гордостью произнесла Виолетта, —вчера был шотландский пудинг – сегодня британский. Они отличаются так же, как ростбиф и жаркое.
– Я же просила не называть меня по отчеству.
– А как иначе, если вы говорите такие глупости.
«Они тут все чокнутые. – вдруг решила про себя Аня, еще больше захотев домой. – Какие пять лет? Я тут и недели не выдержу!»
– Ася, Аня, идемте, я покажу вам ваши комнаты. Виолетта, покормим девочек после того как они обустроятся. Между прочим, это всех касается: никаких опозданий! Слышали, Ксения?
–Да-да, – махнула рукой блондинка, – буду ровно к обеду.
Тут Виолетта подошла и взяла было ее сумку, но Аня отдернула свой саквояж. Эта странная бесцеремонность ее сильно раздражала. Она и сама в состоянии донести свою сумку. Вроде под англичан косят, а щупают и трогают, как наши заправские деревенские бабули.
– Я сама донесу, – скривилась она.
– Хорошо, – как ни в чем не бывало сказала Виолетта и, нисколько не смущаясь, подошла за сумкой к Асе.
Внутри дома было еще красивее чем снаружи. Все отделано на английский манер, прям как в фильмах ужасов «Собака Баскервилей» и еще в одном, название которого вылетело из головы.
Дерево. Камин. Большие столы, красивые картины и обои – багрового, темного цвета. И как они исхитрились построить все это в нескольких километрах от Рязани? Это же новострой. Не будет же подобная усадьба стоять тут нетронутой. Явно новострой. Ане так и захотелось спросить о годе постройки дома, но пока она решила с этим повременить. Да и зачем сейчас это? Подождет. Ничего страшного. Времени еще много на анализ.
Поднявшись на третий этаж, Клавдия подошла к одной из дверей и, вставив, опять же, длинный металлический ключ из все той же серии английских замков, открыла мощную дверь. А там – там было очень круто.
И дело даже не в двух кроватях с вышитыми красными пледиками или шкафу резной работы. Нет, больше всего бросалось в глаза окно, с небольшими квадратиками, и огромным подоконником с яркими подушками. А вид! Какой был из него вид! Хотелось сразу же налить себе чай, забиться в подушки и просто забыться, наслаждаясь разноцветными макушками деревьев.
– Вам нравится? Пока не освоитесь, поживите вместе. Иван Евгеньевич считает: так вам будет проще. Вы же, кажется, из одной школы?
– Из класса, – отстраненно уточнила Ася, подходя к окну: ее оно впечатлило не меньше.
– Вещи в шкафу. Размер должен подойти. В час дня у нас обед. Вот звонок.
– Телефона нет? – нахмурилась Аня, рассматривая шелковый шнурок. – Зачем нам звонок?
– Кстати. Телефоны у нас не положены. Я так понимаю, Иван Евгеньевич забыл вам про это напомнить? Сдайте их, пожалуйста, – все также вежливо сказала Клавдия и протянула свою сухую, сморщенную ладонь.
Не отворачиваясь от окна, Ася засунула руку в карман и вытащила свой потрепанный старый самсунг. Аня же медлила. Ведь это была единственная ниточка, связывающая с остальным миром. Там ведь было абсолютно все. А компьютера в комнате не было. Кстати, о компьютерах. Аня только сейчас поняла, что в их комнате не было никакой электроники.
– Подождите, а нам не положен ноутбук или хотя бы телевизор? – спросила она, посмотрев на Асю в поисках поддержки. – Мы отдадим телефон и что? Будем наслаждаться видом из окна?
– Есть книги. Пока можете читать. Но поверьте, потом у вас просто не будет на это времени. Много занятий и много упражнений. У вас будет очень насыщенный график. К тому же общение со сверстниками в социальных сетях тоже запрещено. Но, принимая во внимание современные ценности, хочу вас успокоить. У нас есть собственная сеть и зеркала наиболее известных интернет-энциклопедий и новостных сайтов. Хотя, опять же, насчет целесообразности использования последних я не уверена.
– Видимо хорошо, что это не вы решаете, – хмуро сказал Аня.
– Телефон. Вы его еще не передали, – вежливо, но настойчиво заметила Клавдия.
– Только не лазьте там, – сказал Аня, отдавая последнюю дверку в прошлое. – Впрочем, для вас там мало интересного.
– Вот и отлично, – тут же засветилась Виолетта. – А теперь мы вас оставим, и очень прошу: не опаздывайте. Этот пудинг вершина моего мастерства. Вам он очень понравится.
– Конечно. Мы придем вовремя. Просто отдохнем немного, – успокоила их Ася. —Спасибо вам большое. Здесь просто чудесно!
Клавдия понимающе кивнула и, бросив высокомерный взгляд на Аню, вышла, прихватив с собой свою толстую помощницу. Аня подошла к двери и прислушалась к удаляющимся шагам. Ей просто не терпелось поговорить с очарованной подругой. Слишком уж много странностей для первой встречи.
Разные взгляды
– Тебе не кажется все это странным? – спросила Аня, едва стихли звуки шагов.
– Странным? Что именно? Ведь сегодня все утро странное, – заметила Ася, подходя к своей сумке, заботливо поставленной на стол Виолеттой. – Где-то здесь была расческа.
– Да вообще все. Взять хотя бы этих горничных с их пудингом, этот дом.
– А что? Ты хотела бы жить в бараке или в обычной квартире с офисными стульями?
– Нет. Но это странно.
– Почему? Что бархатные диваны, деревянные красивые столы и кровати как в сказке уже не в моде у современных красавиц? – ухмыльнулась Ася, продолжая искать расческу. – Что касается моей жизни, то я таких вещей вообще не видела. И не считаю это странным или плохим. Знаешь, кажется, я ее забыла.
– Кого?
– Расческу.
– Да бог с ней. Черт! На вот мою, – сказала Аня, протягивая черный гребешок. – Ась, Послушай. Тут явно творится что-то странное.
– С этим я согласна. Но мне об этом уже сказали. Более того, я читала про этот дом. И про Кирпу. В отличие от тебя, я сделала осознанное решение. А не пошла за теми, кто пригласил. Это мой выбор. И я от него никогда не откажусь.
– Что? Я пошла за теми, кто пригласил? Это ты сейчас к чему?
– К тому, что ты полдороги проревела.
– И что?
– Да так. Ничего, – ответила Ася, возвращая ей расческу.
– А что мне было еще делать? Если бы я осталась, мне бы потом все тыкали, что уродка. И это в лучшем случае. Зависть ведь еще никто не отменял. Говорили бы, что я ступила. Потом просто бы задавили.
– Неприятно да? А у меня вся жизнь такая. Была во всяком случае, – вздохнула Ася. – Но теперь все иначе. Верно?
– Типа я на твоем месте?
Ася внимательно на нее посмотрела, потом потупила глаза.
– Извини. Я что-то не то говорю, Ань. Прости меня, – она подошла к ней, – ты всегда поддерживала меня. Наверное, единственная из всех. Я неправа. Просто всего так много. И я пока не понимаю, за что мне так повезло. Но ты – у тебя все было ведь хорошо. Прости, я правда немного не в себе.
Аня вдруг почувствовала, что слезы снова подымаются наверх, как ком, как лавина – уже третья по счету. Только теперь они были и к месту, и ко времени, так как никого кроме них в этой комнате не было. Да, настало время разреветься в третий раз.
– И ты меня прости, – сказала Аня, обняв Асю.
Слезы, слезы, слезы. Плакали обе. Только одна от счастья, вторая от тоски, не отпускавшей ее уже несколько часов. Мама, дом – все осталось позади. Аня крепко обняла Асю – теперь это единственный близкий для нее человек. В этом уродском доме, с уродскими тетками.
– Все хорошо. Это пройдет, – тихо сказала Ася, за эти два часа успевшая порядком измениться, – главное не думать о плохом. Я всегда так делала. Пять лет – это не много.
– Да ладно? А если мама заболеет?
– Это форс-мажор. Я уверена – отпустят. У Ксении умер отец, и ее отпустили, – убедительно сказала Ася.
– Откуда ты знаешь?
– Я ж говорю, я подготовлена к этой встрече. Я много читала о них.
– Много?
– Почти все, что удалось найти в интернете.
– А насчет этого дома?
– Это личный каприз Кирпы. Но он вообще со странностями. Дом, прислуга, сад. Все это он лично выпрашивал. Еще небольшой скандал был, но его быстро замяли. Слишком уж потратиться пришлось.
– Значит, все же он новый.
– Да. Во всем. Просто сделан качественно. И, если честно, я даже немного засомневалась. Умеют же под старину делать. Просто космос какой-то! – восхищенно покружила руками Ася. – Я до сих пор не отошла еще. Как же круто тут!
– Но горничные, пудинги. Это же бредово!
– А телепатия? Это норма?
– Хорошо. Допустим. Ненормальный отстроил ненормальный дом.
– Иностранный, точнее. Английский. Нельзя же англичан ненормальными называть. Это определенный стиль. У него ведь вся семья умерла. Что с него взять? Да и ведь красиво же, согласись?
– Соглашусь.
– Наконец-то! Давай лучше посмотрим, что нам оставили. Уверена, они все просчитали.
– Ты о чем?
– Об одежде, естественно.
– Кстати, нас же полностью отключили от интернета, от связи.
– И? Это как бы закрытый объект. Ты не заметила охраны? Там, между прочим, автоматчики.
– Ага, только почему-то в полицейской форме.
– Кирпа не военный, он отказался с ними работать. Если ты об этом.
– Да какая разница, от чего он отказался?
– Прямая. Расследовать преступления важнее, чем читать различные шифры или шпионить. Это лично мое мнение.
– Послушай, к черту шпионов. У нас нет интернета. Нет сети. Нет общения.
– Да у меня его и не было никогда. Ты не в счет. Ты просто защищала меня, а по сути, мы почти и не общались.
– Черт.
Аня устало опустилась на подоконник. Ее доводы начинали заканчиваться, а Ася только набирала обороты в своей защите новоиспеченного мира. Может, надо было просто подождать? Ведь прошло-то от силы часа три, после того как их забрали из школы. Нужно время, чтобы найти новые несостыковки с нормальностью.
– Ничего себе, – присвистнула Ася, открыв шкаф. – Иди сюда. Тебе это точно понравится.
Аня с ленцой поднялась с подушек. Очень уж они были мягкие! Затем подошла к шкафу и, о боже! Там увидела эти платья. Серые, никчемные, с неприятнейшим странным черным узором. А еще эти кружева. Что за бред?
– Я это не надену.
– Да вроде нормально. Это такая форма, наверное, – задумчиво сказала Ася, доставая платье из шкафа. – Да, интересный у них видочек.
– Хорошо, хоть коротких юбок нет.
– Ой, да перестань. Был бы жесткий дресс-код, Ксения не одевалась бы так стильно. Уверена, это вроде стандартной одежды. Ты же видела, в чем она приехала? В джинсах!
– Так я тоже в них приехала. А теперь вот это надевать надо…
– Пока никто не сказал, что надо, – Ася развернула платье и прикинула на себя. – А ведь размер и вправду подходящий. Не возражаешь, я примерю это?
– Делай что хочешь, – бросила Аня и пошла к окну. – Все-таки это очень странно.
– Да, может так оно и есть. Но я к заблеванному полу не вернусь. Ни за что. Никогда… – тихо сказала Ася. – Мой дом теперь здесь, и я, наверное, впервые за все время счастлива.
– Ты пробыла здесь всего полчаса. Или даже меньше.
– А дома я прожила семнадцать лет или даже больше.
– Я не буду с тобой спорить. У нас разные взгляды.
– Ты просто скучаешь по маме, – тихо сказала Ася, подсаживаясь к ней, – знаешь, когда умерла моя, я тоже многое что не принимала, но это особо никого не интересовало.
Аня шмыгнула носом. Нет. Четвертой слезливой волны она точно не допустит. Надо просто думать о платье, об этом чертовом платье.
Воспоминания Кирпы. Кошмары
Проснувшись, Кирпа вытер пот. Он снова их видел. Эти детские лица, эти женские лица. И просто лица. Они опять просили не убивать их. Умоляли, трогали его за руки, пытаясь удержать, не дать завершить начатое. Но он был неумолим. Он во всех лицах тех убийц, которых поймал. В чьи воспоминания влез.
Сны бесконтрольны. День это можно выдержать. С этим можно справиться. Но ночь. Она все время диктует свои правила. Всегда решает все за тебя. А тем более сейчас. Когда он только начал изучение этой чертовой телепатии, столь сумбурно проснувшейся в его генах. Он как Кюри, идет путём своих проб и ошибок и, возможно, уже нашел свой смертельный радиоактивный элемент. То, что его убивает.
Кирпа взял стакан с полки и выпил воды. Стало немного полегче. Сердце бешено колотилось, но уже не так сильно. Он был дома. Среди своих. В соседних комнатах спали Ксения и Нина, чуть дальше – Федор. Они все были здесь. Он чувствовал их ауру. Они спали спокойно.
Завернувшись в халат, Иван открыл двери и пошел по дому. За окном было полнолуние, а значит, больше уснуть ему не удастся. В такие ночи было особенно тяжело, но принимать таблетки было против его характера. Он справится сам. Должен во всяком случае.
Приятная тишина полутемной кухни успокаивала. Здесь они в безопасности. Никто не пройдет за кордон незамеченным. И это не потому, что автоматчики никогда не спят. Просто и Нина, и Ксения уже могут постоять за себя, не говоря о Федоре, способности которого успели увеличиться вдвое.
Он открыл холодильник. Затем спиной почувствовал движение. Скользкое, быстрое, неуловимое. Кирпа резко развернулся, но ничего кроме пустой кухни не увидел. Лишь мрак. Полумрак.
Он прикрыл глаза. Аура. Психологическая ура выдает любого. Даже не нужны разумные мысли, вполне хватит и инстинктов. Но ничего. Абсолютно ничего. Он открыл глаза и увидел ее. Маленькую девочку, стоявшую перед ним, на шее которой красовались следы от мужских рук. Наташа. Кажется, ее звали Наташа. Это было сравнительно недавно. Очень сильное впечатление.
Она смотрела на него. Ее грудная клетка вздымалась – галлюцинация была очень реалистичной. Кирпа опустил взгляд к ее ногам. Она была босая. Странно: когда он впервые увидел ее, на ней были башмачки. Черные такие. Из кожзаменителя.
Кирпа закрыл глаза. Это всегда помогает. Вот так взять и закрыть глаза. Все должно пройти – это как перезагрузить компьютер. Убрать воспоминание. Секунда, две и все – все будет хорошо. Но она не пропала. Она все также стояла перед ним. Наблюдая, изучая, может даже думая – он не знал.
Уходи, уходи, прошу тебя. Уходи – мысленно повторял он. Но увы. Она лишь улыбнулась. А потом сама сделала шаг навстречу, протягивая к нему обрубленные кисти. Кирпа попятился, снова закрыл глаза. Чтобы это ни было, но оно, кажется, прогрессировало, переходя из просто картинок в нечто более осмысленное. Что дальше? Она его измажет кровью?
Он снова открыл глаза. Девочки не было. Она ушла. Кирпа выдохнул: все же пока было хорошо, что лишь он проникал в сознание убийц, проверяя на себе всю практику телекинеза. Они ведь в самом начале пути. И все ошибки рано или поздно, но приведут его к смерти.
– Все хорошо? – раздался знакомый голос.
Нина. Несчастная маленькая Нина. Кирпа улыбнулся. Она нравилась ему больше всех. В ней было слишком много огня для такого стройного тела, а потому он постоянно просачивался сквозь глаза. Из всех, с кем он работал, Нина была наименее одаренной. Она больше полагалась на силу и ловкость, нежели на свои телепатические способности. Грубо говоря, она их и развивать особо не хотела. Все делала ради того, чтобы угодить ему. Грузинская горячая кровь.
– Все хорошо. Ты почему не спишь?
– Я услышала шум. Решила выяснить, что случилось.
– Не обманывай. Я двигаюсь тихо.
– А еще читаешь мысли.
– К сожалению, – Кирпа облокотился на край мраморного стола. – Я слышал ты снова сломала руку тренеру. Ты ведь знаешь, что так поступать нельзя? Это уже третий.
– Я понимаю. Но. Ничего не могу поделать. В определенный момент все снова становится красным.
– Я же выписал тебе психолога. Он хороший человек. Поговори с ним. Пойми, есть вещи, с которыми ты должна бороться сама. Это твои демоны и только твои. Я не смогу тут помочь.
– Либо ты просто не хочешь лезть ко мне в голову, – она сделала шаг вперед. – Ты ведь стал отдаляться от меня.
Кирпа заметил, как она по привычке держится темной стороны комнаты, позволяя луне показывать лишь одну сторону своего лица. Ту, что необычайно прекрасна и не обезображена огнем. Он вздохнул: вот уже три года как она здесь, а эта ее привычка, похоже, никогда не уйдет.
– Ты снова прячешь лицо, – вздохнул он.
– Прости, я нечаянно. Это просто от волнения.
– Нет. Ты сделала это осознанно, – он оттолкнулся от стола, – пора спать. Завтра будет много пустых разговоров с начальством, а это сильно выматывает.
– Подожди. Не уходи.
– Нина, послушай, это все было неправильным. Нам надо быть аккуратнее. Мы псионики, и связь может быть очень сильной.
– Не надо, не отталкивай меня. Ты думаешь, я не вижу, что происходит. Как ты разговариваешь сам с собой? Я все понимаю. Считай кем угодно только не дурочкой. Иван, не надо так.
Она подошла к нему и провела рукой по щеке. Теперь луна перерастала скрывать ее лицо, и обезображенный огнем глаз смотрел прямо на него. Ни ресниц, ни бровей – лишь выжженная кожа и омертвевшие ткани. Но губы. Губы были живыми. Как и воспоминания.
Отец, тяжелый человек с криминальным прошлым, никогда не упускал случая поиздеваться над своей дочерью, избивая порой до полусмерти. По любому поводу, иногда ради забавы нанося тяжелые побои. Нина ни разу не обратилась ни в полицию, ни за помощью к родственникам. Возможно, потому что знала, помощи оттуда не будет. Полиция подкуплена и особо не интересуется ее семейными проблемами, а после того как умерла мать, родственники полагают, что воспитанием должен заниматься только отец. И вот он закономерный итог – она собственноручно убивает его. Вонзив кухонный нож в сердце.
Кирпа отстранился. Слишком яркая картина. Она совсем не блокирует прошлое, разделяя его на двоих. Слишком ярко. Пытаясь уйти от воспоминаний, он открывает свои. Но Нина лишь сильнее впивается ему в губы, не обращая внимания на его кровавые душевные раны. На истерзанные тела жены и ребенка.
– Нет, стой, подожди, – отстранил он ее, – хватит, не надо. Дай мне отдышаться. Я так не могу.
– Это прошлое, нам не уйти от него. Ты сам так говорил, – пожала она плечами.
– Да. Но не сейчас. Я не хочу этого.
– Ты же не можешь всегда бежать от этого.
– Я не бегу. Я просто остановился.
Он посмотрел на нее. На ее полуразрушенное лицо. Казалось бы, две его половины такие разные, но все же схожесть в них была. Глаза – они светились одинаково ярко. И даже после того, что она увидела в нем, этот огонь не погас.
– Не надо меня оберегать. Я сильная девочка. Если ты все время будешь один, то мы потеряем тебя, – мягко сказала она, положив руку ему на плечо.
– Я не один. Вы моя семья, – улыбнулся Кирпа, положив свою ладонь на ее. – Только я тебя очень прошу: навести ты этого психолога.
– Обязательно, – она нагнулась и снова поцеловала его.