Часть 1
Воспоминания Кирпы. Клуб
Мысли – они всегда создают след. Не такой как у запаха или у зрительного образа и все же — это именно след. Немного того, другого — и вот ты можешь идти по нему, чувствовать его. Выделять среди прочих. Это требует тренировок, навыков, умений. Но зато потом, когда ты первый раз проникнешь в мысли преступника, ты сможешь без особого труда распознавать его мысленную ауру, выделяя этого ублюдка в любом месте. Даже в таком, как это. Злачном, большом; с неизмеримым количеством также больных нравственно людей.
Кирпа огляделся. Всюду были огни – яркие, сильно бьющие по глазам. Затем громкая музыка. Двигающиеся в беспорядке тела. Все казалось таким непрерывным. Словно это было одно животное – огромных, исполинских размеров; чудом влезшее в этот зловонный, самый популярный клуб города.
Но это внутри. В то время как снаружи, в мусорном ящике, лежит девочка, задушенная в подворотне во время секса. А точнее, изнасилования, когда перевозбужденный клиент решил, что стоит добавить огня в отвратительный любовный акт.
Кирпа прочувствовал это. Это звериное удовольствие; возбуждение, снятое им с остывающего трупа. Как будто протер рукой, подцепив капли пота, чей зловонный запах преследовал его, помогая выследить убийцу. Двадцать минут. Сорок. Сколько все будет продолжаться на этот раз? Никто не знает. Но этого должно хватить, чтобы он четко его опознал.
Она хотела кричать, а вместо этого лишь плакала. Это возбуждало все сильней и сильней. Кирпа помотал головой. Как же отвратительно и, что самое поганое, вызывающе приятно. Нет. Нет. Это ужасно мерзко. Надо просто всматриваться в ее глаза, все двадцать или сорок минут, пока его наконец не отпустит.
Он сделал несколько шагов вперед. Страх. Да, он чувствует его. Осязает. Страх.
Убийца – молодой, сильный, уверенный в своей безнаказанности юноша лет двадцати двух. Кажется, учится в университете. Дорогом. Много, очень много власти.
Все сваливалось обрывочно, выстраивая необходимый портрет. Ах, еще: еще он был брюнетом.
Но главное. Убийца видит его. Знает, что он здесь и идет по следу. Связь, которую он установил, дотронувшись до тела, работала. Фирменная фишка. Актуальная в этом мрачном городе беззакония. А точнее, в этом очень дорогом клубе – заповеднике среди остального каменного городского пейзажа.
Здесь особые звери, которым можно убивать маленьких девочек. Так наивно полагавшихся на свою красоту и на то, что их могут вытащить в роскошные замки, которых, увы, для них не существует. Принц оказался насильником – замок мечтой. А подворотня — могилой. Вот что он прочитал в ее юном затухающем разуме.
Но ничего. Да, он не успел ее спасти, но зато он сможет найти ее убийцу. Это юное дарование, гордость богатых родителей. Столь сильно привыкшее к бесплатной подаче всего. Власть? На. Удовольствие – тоже на. Смерть? Конечно. Хотя, быть может, родители и не совсем понимают, чем занимается их чадо. Ведь это всего лишь третья жертва.
Кирпа наконец увидел его. Высокий, крепкий, сидящий с двумя красивыми девушками в самом темном, дорогом уголке этого злачного места. ВИП-зона для особенных гостей. Красавчик-мажор – все как он и предполагал. Только вот ему не нужны ласки этих манящих блондинок: он уже сыт. Он уже вкусил всего, чего хотел, оставив несчастную на попечение мусорных крыс.
Кирпа поставил ногу на небольшую ступеньку, разделявшую танцевальную зону и ВИП-ложу. Блики огней остались позади, и теперь они были на его стороне, периодически освещая напрягшееся молодое лицо.
Мысли не осязаемы? Ну почему же. Вполне. Они как вязкая жидкость. Слипаются в одну общую массу из страха, напряженности, отчаяния и ненависти. Жидкая, черная, студенистая мерзость, которая сидит в голове этого парня. Все ближе и острее понимающего свою печальную участь.
– Нет. Не надо, – слышится сзади предостерегающий голос Нины, его очаровательной спутницы с изувеченным лицом. – Я узнала его. Это сын министра.
Сильная, выносливая, готовая за него умереть. Ей неведом страх за себя – лишь за него; за то, что с ним может случиться. Истинный самурай в женских доспехах. Она исполнительница воли мести, которую он помог ей осуществить.
Сын министра. Сын богатого папы. Сын всесильного папы. Кто ты выродок? Кто ты, если не болезнь? Кто ты, если не кусок дерьма, в который наступают незнающие тебя люди? Но невозможно ли тебя убрать? Почему нет. Просто надо немного замарать руки.
– Прикрой меня, – дернул плечом Кирпа, – мне надо не так много времени.
Два охранника снаружи. Еще три внутри. Это не так много, чтобы он не вытащил парня из клуба и не бросил в машину. Справедливость? А почему нет? Хотя, чаще всего, высокопоставленные люди называет это жертвой или данью, которую они могут заплатить, лишь бы он продолжал сотрудничество.
Но сын Министра? Даже отец второй девочки, которую парень так же убил, не сможет его прикрыть. Ведь он просто генерал ФСБ. С папой-министром генералу не сладить. Придется брать все на себя.
– Пойдем, — сказал Кирпа, вглядываясь в ублюдка. – У меня мало времени.
– Я никуда не пойду, – сказал сжавшийся мажор, – я вас не знаю.
– Все ты знаешь. Вставай. Время знакомиться с ее родителями.
– Я не пойду, вы не имеете права. Вы хоть понимаете, кто я?
– Ты больное, испуганное ничтожество, — сказал Кирпа, оглядываясь.
Напряжение нарастало. Трое крепких мужчин уже встали вокруг них и, кажется, это не клубные охранники.
– Извините, но боюсь, он никуда не пойдет, – проговорил один из троих охранников, судя по всему главный.
Объяснять что-либо, убеждать, было глупо. Ровно как и отпускать для дальнейшего следствия. Слишком сильная фигура. Выпустит из любой клетки, вытащит из-под любого следствия. Три крепких мужика. Не много ли для Нины? Наверняка они обучены.
Первого Нина уложила тихо. Ровно как и второго, благо музыка была громкая. А вот главный успел среагировать, заметив испуганное движение столь тщательно оберегаемого им министерского отпрыска.
Кирпа отвернулся и посмотрел на парня. Теперь основная преграда лишь его сопротивление. Но уж с ним-то он справится сам. И сделав шаг, он ловко увернулся от жалкой попытки нападения, схватив ублюдка за волосы и потащив к выходу под звуки нарастающей монотонной музыки.
Родители жили в небольшой трехкомнатной квартире, где кроме настенного ковра и посмотреть-то было не на что. Старый телевизор, давно вышедший в тираж; такая же мебель – ничего, что можно было хотя бы продать нормально. Но ведь это не главная их драгоценность, верно? Ох, как он угадал с девочкой, с ее воспоминаниями; с этими добрыми отцовскими глазами, которые ценили ее больше всего на свете.
Она была без братьев, без сестер. Одна в семье, где, кроме мамы учительницы, был еще такой же, словно вылепленный по стандартному советскому лекалу классической семьи, работяга отец. Только вот союз давно распался.
Встретившись с ним взглядом, Кирпа не без удовольствия отметил, что он его узнал. Что он понял, что произошло и почему он стоит перед ним. Потому что телевизор, давно вышедший из моды, все же показывает, и несчастный работяга знает о безумном телепате, таскающем насильников к их родным.
Глаза работяги – обреченные угольки надежды. Он не хочет верить, и тут даже не нужна телепатия. Он не хочет верить. А потому, Кирпа вытащил из кармана фотографии его девочки и протянул ему. Все как надо. В мусорном баке. На, любуйся, любящий отец. А это раскаявшееся сопливое чудо я оставлю здесь. Возле твоих дверей. Возле твоих ног. Ты ведь не против, верно?
А дальше, как в кино. Она — мать, скорбящая, плачущая, удерживающая мужчину от немедленной расправы — умоляет, просит остановиться. Но брызжущая от ударов кровь заводит. Он в беспамятстве избивает ногами, он топчет того, кто изнасиловал и задушил его самое главное сокровище, оставив несчастного родителя без мечты, одного среди пыли и давно вышедших из моды вещей.
Кирпа развернулся. Дальше уже без него. Он выполнил заказ. Честно. Только вот никто не ожидал, что убийца окажется сыном министра.
Выходя из подъезда, он прикрыл глаза рукой. Полицейских машин было так много, что он даже немного ослеп от их мигалок. Они бегут. Торопятся наверх, пробегая мимо него, словно он призрак. Еще бы, ведь там, наверху, несчастный отец не только подписывает себе пожизненный срок, но и срывает погоны с них: лейтенантов, капитанов и майоров — всех, кто работает в этом южном округе.
Два вместо одного
Двери открылись практически бесшумно, и тем не менее все в классе обратили на них внимание. И как выяснилось – не зря. Вошедший в элегантном черном костюме, с плотным воротником и длинными руками, оказался не кем иным как Иваном Кирпой – телепатом, от которого сходили с ума все телеканалы.
Аня тихо выдохнула. Уже давно гуляли видео, где он со своими помощницами, ходил по школам и искал новобранцев для своей школы. Только их было так мало, что поверить в возможность чего-то подобного в их школе, было бы слишком смело. И все же это произошло.
Тем временем Иван успел улыбнуться Марии Ивановне, затем кивнуть всем остальным и даже придержать двери для своей протеже Ксении Темной – высокой блондинки, с зелеными глазами, длинными волосами и просто потрясающей фигурой.
Аня снова выдохнула. Да. Несомненно. Ксения была достойна такой работы. Внешность этой девушки просто поражала. Ни морщинки, ни даже капли лишнего жира. Абсолютно идеальные лицо, руки, ноги – в общем все, что дала ей природа. И больше того, она была умна. Кажется, юрист.
Аня осмотрела класс. Как и она, все словно замерли. Еще бы. Стать телепатом, открыть в себе талант читать мысли, расследовать преступления, от которых шарахаются все следователи мира. Да-да, именно мира. Ведь кто как не Кирпа около двух недель назад изловил Нью-Йоркского маньяка, вырезавшего около десяти детей. Да мало того, что изловил, он еще и дождался пока будет суд. И после вынесения приговора, на двух черных мотоциклах, догнал полицейскую машину и вытащил маньяка, после чего отвез его к приготовившимся к казни родителям.
Конечно, в том, что это был именно он, Кирпа не сознался. Но всем и без того было понятно, что два гонщика, преследовавшие патрульную машину, были именно они. Он и его вторая протеже Нина. Девушка с обезображенным от огня лицом. Ах, как же ловко шла погоня! Как безбашенно, проскочив под многотонной фурой, он выровнял свой байк и на ходу заставил полицейских остановиться. И все под прицелом видеокамер. А потом еще и скрылся. Оставив американских следователей с носом.
Да. Естественно они спросили, где он был в это время. Но во-первых, он русский, а во-вторых – работал по договору с министерством. И в-третьих – Нина прямо на камеру заявила, что занималась с ним любовью, заставив покраснеть ползала.
Уникально. Неповторимо. Но и это не самое главное в этом деле. Лучше всех тут сыграли родители, которые живьем сожгли эту кровожадную мразь и, даже несмотря на выдвинутые сроки так и не сказали, кто его привез. А их было двадцать человек.
Тем временем Кирпа, вежливо поулыбавшись, как ни в чем небывало сел на одну из свободных парт и жестом пригласил Ксению приступить к работе.
– Если вы не возражаете, естественно, – мягко обратился он к Марии Ивановне, которая, по всей видимости, даже само это слово забыла.
– Нет конечно. Прошу.
Ксения ухмыльнулась и развернулась к классу. Ее зеленые глаза были уникальны. Казалось, что они знают абсолютно все. И наверное, так оно и было. Ведь это были телепаты. Самые сильные, собранные из всех уголков России.
Ксения обошла первый ряд, второй, третий. Затем остановилась у Шамсутдинова Олега, заставив парня переволноваться так, что ручка, которую он держал в руке, громко упала на пол. Шум привлек Кипру – он в этом время что-то задумчиво рассматривал в окне, где кроме голых веток и не было-то ничего.
– Что? Не чувствуешь?
– Без конкретики. Поле сильное. Но…
– Но?
– Я не могу определить.
– Сильное определить не сложно. Сосредоточься. А еще лучше – сама спровоцируй. Отклик будет обязательно, – улыбчиво ответил Кирпа и посмотрел прямо на нее. На Аню.
Аня почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она сразу вспомнила единственное требование, которое он предъявлял для всех своих протеже. Разрыв отношений с родственниками. Никаких встреч, даже звонков. Полнейшая изоляция. И так около пяти лет. На все время учебы. Мама… Разве она сможет уйти от нее? Василия-то она бросит без проблем, но мама – она ведь так любит…
А еще она вдруг вспомнила, что все его протеже были красивы. Это особенно обсуждалось в интернете, дополняя различные сплетни редкими фотографиями работы телепата. Да-да, фотографий было мало: за этим особенно следили. Кирпу вообще сильно берегли, и этот выезд в Америку стал возможен лишь благодаря личной просьбе американского президента.
– Нет. Не так, – Кирпа привстал с парты, – ты слишком напряжена. Смотри.
Он подошел и, опустив руку, провел пальцем по дереву.
– Не обязательно избавлять себя от касаний. Мне это, например, помогает. Ты как бы сливаешься с аурой. Чувствуешь атмосферу. Понимаешь? – он снова посмотрел на нее и, боже! Подмигнул. И так, что даже его Ксения этого не заметила. Зато это заметили все остальные. Ох, как же заиграли их глазки.
Аня не удержалась и бросила взгляд на Асю. В классе, до этого момента, они были самые красивые, но теперь, видимо, это немного изменится. Причем бесповоротно. Без единого шанса. Хотя это уже без разницы. Если она все же решится, то сегодня же покинет пределы своей школы. И станет в один ряд с самыми известными людьми не только страны, но и мира. Аня снова посмотрела на Кирпу. Он все также стоял возле Ксении и внимательно прислушивался к себе. Какой же он уникальный. Этот элегантный телепат. И даже не старый.
– Давай я. На самом деле, этот телепат и вправду силен. Блокирует. Хотя это удивительно.
Он выдохнул и пошел в конец класса. К дальнему ряду. И как она не старалась, но, не удержавшись, все же повернула голову и проводила его взглядом. В черном костюме, седой – он делал себя изначально великолепным, потеряв семью и обретя свой дар практически одновременно.
– Ай! – вскрикнула Ася, схватившись за голову. – Больно, прекратите. Пожалуйста, не надо.
Кирпа выдохнул и посмотрел на самую невзрачную, самую непривлекательную девочку из всего их класса. Более того, даже внешний вид ее был самый убитый. Еще бы. Алкоголики родители никак не могли купить ей нормальную одежду.
– Как тебя зовут? – холодно спросил Кирпа, подходя к ней и протягивая белый платок: у Аси пошла кровь.
– Ася.
– Красивое имя. А я Иван. Впрочем, ты, наверное, знаешь кто я. Верно?
– Да я знаю. Я все о вас знаю.
– Это хорошо. Сэкономит нам время. И даже несмотря на это я все равно должен озвучить свое предложение и его условия. Итак. Я предлагаю стать полноправным участником нашей команды. Правда, тебе придется отказаться…
– Я согласна, – не дав ему закончить, быстро ответила Ася и затем добавила: – Только увезите отсюда.
– Пять лет. Никаких контактов, – словно не слыша ее, продолжил Иван, искоса посмотрев на усмехнувшуюся Ксению, – даже звонков. Надо будет оборвать все.
– Я же сказала. Я согласна, – ответила Ася, посмотрев ему в глаза.
– Тогда мы можем идти. Согласно принятой директиве разрешение родителей нам не нужно. Только твое согласие. Ты будешь заходить домой?
– Нет. Если конечно… – она посмотрела на Ксению.
– У нас все есть, – улыбнулась Темная, – даже больше чем надо. Ты уж мне поверь.
– Тогда я готова, – Ася быстро поднялась, но, ухватившись за рюкзак, едва не упала, так как и роста и веса в ней было совсем немного.
Аня посмотрела на остальных: обычно все смеялись при Асиных косяках, но теперь была абсолютная тишина. Никто даже не прыснул, завистливо провожая еще недавно самую убитую чмошницу класса. А теперь? Кто она теперь?
Аня опять вздохнула. Ужасно. Конечно ужасно, что она останется тут. Но ведь разве Ася не заслужила такого? Сколько времени над ней стебались. Сколько времени гнобили ее, не давая ей продыху. И если бы не она, то, возможно, Ася давно бы уже свела свои счеты с жизнью, лишив мир того редкого алмаза, который скрывался в такой замухрышке.
– Подождите, – тихо сказала Ася, проходя мимо нее. – Ань, я хочу, чтобы ты знала. Ты навсегда останешься моей самой лучшей подругой. Если бы не ты… В общем, я не забуду это.
Ася вдруг прослезилась.
– Эй, ты чего? Все хорошо – это твоя удача. Радуйся, дурочка, – засмеялась Аня, поддавшись порыву. – Давай, мы может еще встретимся.
– Конечно, – развернулся Кирпа. – Ведь здесь, как ни странно, два телепата. Просто один гораздо слабее второго. Так что Анна, если вы этого хотите, то можете пойти вместе с нами. Только опять же, условия все те же самые. Никаких контактов с близкими людьми.
Вспомнив снова маму, Аня, сама не понимая почему, вдруг посмотрела на сжавшегося в кресле Василия. Да. Несомненно. Его она точно бросит.
Белый лев
Черный, приземистый минивэн ехал быстро и все же недостаточно для того, чтобы лесной пейзаж размылся и превратился в череду слипшихся картинок, хорошо разглядеть которые было бы невозможно.
Деревья, разбитые на красные, желтые, и голые – вот что было там, за тонким стеклом автомобиля. А еще ветер, докучавший облетевшим маленьким листьям, которые сбивались в кучу, затем поднимались и снова разбегались по разным сторонам.
Аня коснулась кулона. Это был подарок матери, который та купила ей на семнадцать лет, и который теперь был единственным, что осталось в память о ней. Точнее, на следующие пять лет. Она коснулась стекла. Холодное. Чужое. Как и все в этой новой компании.
А вот Ася выглядела заметно лучше. Сидя напротив нее, она задумчиво улыбалась, все больше и больше отходя от забитого школьного состояния, в котором она постоянно пребывала. Еще бы! Теперь она была кандидатом на место одного из сильнейших телепатов, как час назад выразился Кирпа, едва они сели в машину.
Вот он, сидит, поблескивая сединой и увлеченно обсуждая последние новости шоу-бизнеса. Как будто и не убивает, и не выискивает никаких маньяков, а так – обычный человек с обычными потребностями. Попить чаю, покурить. Хотя Кирпа не курит.
Задумавшись о телепате, Аня вдруг поняла, что стало немного легче. Она тихо выдохнула и снова посмотрела на крепкую спину полковника. Да. Во всем необычный. С самого начала. Или, правильнее сказать, с рождения? Как тут понять, ведь все его способности проявились спонтанно. В один день и час. Когда, прогуливаясь в зоопарке с женой и дочкой, он на мгновение упустил своего сына, и та упала в вольер ко льву.
Камеры. Тогда они уже были повсюду. Снимало несколько человек, и тот эпизод можно было разглядеть со всех возможных ракурсов. Жадные до сенсаций люди молча снимали, как
Кирпа, вытащив из мусорки стеклянную бутылку и разбив ее, бросился вниз. Молча, тихо, не призывая к помощи. Потеряв разом и логику, и страх.
Но этого, увы, не хватило и, перегородив дорогу, Кирпа не сумел даже толком увернуться, чудом оставшись в живых, хоть и лишившись от удара сознания. Ненадолго, примерно на десять минут в его жизни, в течение которых лев сожрал и его жену, и сына, оставив кучу кровавых тряпок и разорванных кусков мяса.
Кровавая трапеза была заснята целиком. Удаленная с «Ютуба», она долгое время ходила по рукам, продаваясь за неплохие деньги. Но куда дороже стоила дальнейшая съемка, когда пошатываясь, Иван увидел, что произошло. Не помнящий себя от горя он заорал так, что наступила полная тишина, а обернувшийся лев увидел нечто среднее между зверем и человеком.
А дальше… Дальше, разговаривая вежливо, ласково, он стал тихо отходить в темную пещеру. Наверное, он все еще надеялся, что у его родных есть шанс и что, отвлекая животное, он сможет спасти их. Что кто-то из взволнованных зрителей спустится вниз и поднимет кровавые тела его близких. Только вот никто не помог, предпочитая снимать, как окровавленный человек идет на смерть в темное звериное логово.
И снова десять минут. Увы, они повторились в этой трагедии дважды, так как именно через это время Кирпа, похороненный практически всеми, снова появился в вольере, пошатываясь и тихонько что-то вроде как напевая.
Израненный, потерявший до локтя левую руку – он медленно шел к своим родным, к которым так никто и не спустился. Подойдя к телам, Кирпа опустился на колени и, водя рукой по разорванным кускам мяса, заплакал.
Камеры, камеры – они видели все. Видели, как уничтоженный человек поднял оторванную детскую кисть и, прижимая ее одной рукой, упал, потеряв слишком много крови и одновременно желание жить. Которое, как говорили знаменитые психологи, так и не вернулось к седому телепату.
А точнее – ко льву. Поскольку именно так прозвала его западная пресса, растиражировавшая это событие. Знаменитый заголовок: «В клетке было два льва, а не один» еще долгое время не сходил с первых полос практических всех западных журналов.
И вот теперь он здесь. Перед ней. Она посмотрела на левую руку Кирпы. Высокотехнологичный протез, подаренный ему японцами, был черным, матовым, уникальным. Наверное, самым лучшим в мире, так как над его созданием потрудились настоящие мастера, и который постоянно дорабатывался. Японцы умели благодарить за оказанную им помощь.
И последнее. Он поседел. Разом. Выйдя из пещеры, он был абсолютно седым. Кажется, в ней он и обрел свои силы. Оставив позади семью, прежнюю жизнь и счастье, которое больше никогда не появлялось в его глазах. Сентиментально. Но ведь это не ее мысли: так говорили почти все таблоиды. Даже фильм хотели снять, но Кирпа оказался против. Более того, использовал свои полномочия и едва не отправил всю режиссерскую команду на скамью подсудимых – очень уж нахрапистые попались.
«Белый лев» – так и оно прикрепилось к нему, это прозвище. Сам он его, конечно, не приветствовал, на него не откликался и всегда просил называть себя по имени. Но только вот за глаза, все только так и звали. В том числе те же японцы. Им Кирпа приглянулся особенно сильно. Да и сам он был явным японофилом. Только опять же: против любого аниме выступил отрицательно.
Странный человек. Уникальный. Единственный в своем роде. Может поэтому он ищет команду таких же. Из-за одиночества? Ведь не будет же он делать это, чтобы угодить государству – найти ему особое телепатическое оружие. Для всякой этой разведки или других видов военных подразделений. Не похож он на такого человека. Да и вообще – на человека не похож.
Аня вдруг снова вспомнила про маму. И опять у нее стали наворачиваться слезы. Она уже всплакнула разок, но мало и теперь, судя по всему, собиралась разреветься основательно. Да так, чтобы слез хватило на всю оставшуюся дорогу.
А ведь ехать им прилично. Лесная школа, или база, или как там ее называют располагается ближе к Рязани. Там: среди лесов, полей и рек. Уединение – вот что считал Белый лев главным в их обучении. Ася еще кивнула, как будто что-то соображала в этом. Ой, дурочка! Ой, глупая!
Как, впрочем, и она сама. И зачем она только согласилась ехать с ними. Куда? Зачем? Как теперь ей жить? Что она там будет делать? Телепатить? Стрелять в преступников? Бегать по кустам за педофилами? Ей всего семнадцать лет – какие к черту сумасшедшие мужики? Теперь ни Васи, ни родных – никого. Лишь Ася, с ее отрешенным счастливым взглядом, как выясняется теперь, наверное, лучший ее друг.
Аня посмотрела на неудачницу-телепатку. Ася тоже отвернулась от окна и нахмурилась, разглядывая ее. Затем улыбнулась и положила ей на коленку руку.
– Ты чего? Не плачь. Теперь все будет по-другому. Это новая жизнь, новые возможности. Все будет хорошо. Это ведь лучшая школа в мире.
И тут Аню прорвало по полной. Слезы хлынули градом, окончательно ее позоря. Даже Кирпа обернулся и потянулся за платком, который совсем недавно отдал Асе с ее кровавыми соплями. Пошарив в пустом кармане, он нахмурился и постарался сделать вид, что ничего не произошло. Было забавно. Все-таки, видимо, не такой уж он и железный, если слезы малознакомой девочки заставляют его совершать подобные курьезы. Она вяло улыбнулась. Он все-таки человек. Обычный человек.