Одержимые

© А. Н. Замарехин, 2023

© Знание-М, 2023

2015 г. Россия

Бабушка любила внука до безумия…, до дрожи в коленях, и буквально задыхалась от близости крошечного, родного человека. Она влюбилась в него до его рождения, сразу после того как дочь сообщила о беременности.

– М-а-а-м! У нас новости! – с видом заговорщицы прошептала она при встрече после приезда от родителей мужа.

Клавдия Семеновна крепко зажмурилась и, посидев так несколько мгновений, задушила накатывающиеся слезы. Она придумала этот способ борьбы с плаксивостью сразу после череды несчастий, внезапно свалившихся на ее семью. Женщина открыла тяжелые веки и сразу представила дочь, почему-то не такой, какой она ушла, а совсем маленькой веселой голубоглазой девчушкой. Ее широкая улыбка, милые конопушки, веселый заразительный смех и звонкий голос всегда заставляли сердце сжиматься от радости. Разбитые коленки, порванные платья, милые поделки к праздникам, двойки и пятерки, обиды и слезы… Потом она как-то быстро повзрослела и превратилась в обаятельную девушку, на которую засматривались все без исключения соседские ребята.

Но дочка не оставила им шансов, влюбившись в молоденького лейтенанта, приехавшего к новому месту службы. Клавдия Семеновна не успела оглянуться, как обзавелась зятем. Дети почти не встречались и сразу по-новомодному начали жить вместе на съемной квартире. Конечно, это было не по-человечески. Советское мировоззрение категорически осуждало такое, но что поделаешь – жизнь есть жизнь. Впрочем, так продолжалось около года, а потом они объявили о женитьбе, и материнское сердце успокоилось.

Свадьба получилась скромная, но со вкусом. Главное не богатство и шик, а совет да любовь. Часто бывает, когда блестящее свадебное торжество с дорогими подарками, салютом, эстрадными артистами и цыганами через определенное время заканчивается громким бракоразводным процессом. А такие вот, как у дочери, маленькие веселые вечера – длинной и счастливой совместной жизнью. Доча, доченька…, славный, милый, родной человечек, почему же мир так несправедлив? Почему самые лучшие, добрые и любимые люди покидают его в самом рассвете?

Они поехали в отпуск на поезде. Клавдия Семеновна понимала, что значит поездка в дальние края для ее ребенка, мечтательницы и искательницы приключений. Волновалась? Конечно, да! Любой родитель всегда будет переживать за свое чадо. Это правильно, и по-другому не может быть. Дочь никогда не отлучалась из дома, тем более так далеко. Не было тогда сотовых телефонов, и этот месяц показался длинным и мучительным. Но все заканчивается! И вот на пороге она, веселая, жизнерадостная, счастливая! Рядом улыбчивый зять. Какие они родные и любимые, дети…

– А ты, подруга, случайно не беременная? – улучшив момент, взволнованно спросила Клавдия Семеновна.

Она увидела яркое сияние больших синих глаз и поняла, что права. В душе разлилась река радости, и тут же зародилась любовь к маленькому человечку, которому только суждено было появиться на свет. Это чувство крепло с каждым прожитым днем, и женщина понимала, что оно самое яркое из всех ею пережитых.

Беременность протекала тяжело, и дети, осознавая, что без помощи родителей вряд ли справятся, согласились пожить с ними. Клавдия Семеновна таяла от их необыкновенной нежности друг к другу. От их улыбок, шуток, коротких ссор и показной сердитости. Что может быть лучше, чем счастье собственного ребенка? Разве в таком случае может случиться что-то плохое? Все должно быть хорошо!

И вот он, счастливый день выписки дочери из роддома. Вот трясущийся от наплыва чувств зять, который не совсем понимает, что стал папой. Рядом шумные сослуживцы с видеокамерой и бутылкой шампанского. Дед тоже рядом, волнуется, курит одну за другой. И наконец, драгоценный сверток с маленьким долгожданным малышом. На сморщенном личике, покрытом желтушкой, ничего не рассмотреть из-за огромной желтой соски в виде ромашки, но какое же оно родное!

Внутри все колотит. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, и эти чувства не передаваемы. Хочется испытывать их постоянно и быть рядом с детьми и внуком всегда, но зять военный, а их все время куда-нибудь переводят. Ну а что? Дочь ведь знала, что будет так. Сама выбрала жизнь на колесах. Хотя их семейный поезд когда-нибудь приедет на конечную станцию. Они выгрузят чемоданы и построят уютное семейное гнездышко, потом будут ждать внуков, и будет у них лучше, чем у деда с бабкой. По-другому и быть не может, главное, чтобы любовь уберегли! Дожить бы…, хоть одним глазочком посмотреть!

Предложений по имени было много. Спорили до хрипоты, но зять никого не слушал. Сходил в ЗАГС и быстро договорился, он это умел. Принес домой свидетельство о рождении, бросил его на кухонный стол и торжественно произнес: «Возьмите и успокойтесь! Сказал, будет Митя, значит, Митя!»

Тут уже не поспоришь. Вот у этого славного карапуза все очень хорошо, и имя досталось самое лучшее, которое, бесспорно, принесет ему счастье и благополучие, лишь бы здоровеньким был! Но если бы все было так просто.

Ребенку исполнилось три недели, и родители, еще не привыкшие к новой беспокойной жизни, пошли в магазин, оставив малыша с бабушкой. Митя спал, мило причмокивая своей любимой соской-ромашкой. Но чувство тревоги не покидало Клавдию Семеновну. В подтверждение своих подозрений спустя полчаса она услышала резкий крик. Женщина подбежала к кроватке и взяла ребенка на руки. Он весь горел. Безумный градусник показал ужасную цифру – сорок. Казалось, мир сошел с ума и с минуту на минуту наступит конец света. Детей не было. Именно сегодня они где-то задержались…, в какой-то абсолютно ненужной очереди или беззаботной болтовне со знакомыми возле подъезда. Минуты тягостного ожидания текли медленно. Нужно было что-то делать, но что именно – Клавдия Семеновна не знала.

Стоит ли говорить о том, что она испытала, услышав поворот ключей в дверном замке. Скорая приехала быстро, и врачи сразу забрали ребенка с матерью в больницу. Им повезло, потому что принимала больных заведующая отделением, профессионал старой советской закалки. Страшный предварительный диагноз был, как приговор на непонятном судебном заседании: «Родовая травма. Кровоизлияние в спинной и головной мозг!»

Взволнованный зять глупо спросил доктора о сроках выписки.

– Вы, папаша, в своем уме? Тут речь об инвалидности ребенка! А вы про выписку?! Я пока не дам гарантии, что он будет ходить и здраво мыслить! Еще бы день-два, и ребенка просто не стало!

Митю забрали у дочери и положили под капельницу. В маленькую головку на две недели вставили безумно длинные иглы. Какие силы нужно иметь, чтобы пережить разлуку с крошечным беззащитным человечком, судьба которого висит на волоске? Однажды дочь случайно заглянула в его палату, и это страшное зрелище заставило материнское сердце сжаться от непередаваемого животного ужаса. Как она все это пережила – неизвестно, но это сказалось на ее здоровье. Еще в первую ночь в больнице у нее случились резкие перепады давления, после чего на всю жизнь возникли проблемы со слухом.

Лечились почти месяц. Прогнозов развития событий было несколько – один страшнее другого: инвалидность, умственная отсталость и задержка психоречевого развития. Конечно, из трех зол всегда выбирают меньшее, поэтому все дружно молили Бога, чтобы это был третий вариант.

На счастье, диагноз с задержкой развития подтвердился. Невозможно словами описать радость родителей после того, как малыш поднял головку, начал переворачиваться, садиться и ходить. Казалось, что все наладилось и дальше точно все будет хорошо. Малыш рос, набирался сил, развивался и практически не отличался от сверстников, по крайней мере на первый взгляд. Но медицина стала неотъемлемой частью жизни ребенка. Постоянное наблюдение, осмотры, анализы и терапия.

Качественной систематической медицинской помощи этому непростому мальчику мешали переводы отца к новому месту службы. Доктора менялись, и каждый из них имел свое мнение относительно лечения. Иной раз квалифицированных специалистов не оказывалось рядом, и судить о динамике развития ребенка становилось сложно.

Родители отмечали некоторые особенности поведения мальчика. Он сторонился детей, потому что они его не принимали. Смеялись, забирали игрушки, иногда били. Общей игре Митя предпочитал свою собственную, допуск в которую другим малышам был нежелателен. Это было практически незаметно, но было.

– Ничего, в садик пойдет, все наладится, – думали родители.

Но пойти в детский сад возможности не было из-за отсутствия его поблизости. Служили в Богом забытой деревушке с разваленным колхозом и полным отсутствием цивилизации. Садик в селе был, но с одной группой для детей всех возрастов и подслеповатой бабулькой-воспитательницей, которая была увлечена вязанием, а не работой. Отдавать туда такого непростого ребенка дочь не решилась. Потом долгожданный перевод в город, по иронии судьбы тоже забытый Богом, с разваленной промышленностью, полным отсутствием работы, жилого фонда и перспектив.

Тогда так было по всей огромной стране, и, как назло, воинские части дислоцировались почему-то в самых отсталых населенных пунктах. В таких местах попасть в сад можно было по большой протекции, за взятку, в результате чуда или случайности. Но дети Клавдии Семеновны были законопослушными гражданами, которые надеялись на справедливость. С этой надеждой они прожили полгода. Зять «мотался» по командировкам на границу, дочь терпеливо ждала его редких возвращений, Митя рос.

А потом дети поняли, что ждать приема в детский сад на законных основаниях не имеет смысла и начали действовать. Они стремительно ворвались в приемную главы администрации города.

– Я от начальника пограничного отряда по срочному поручению! – не дал опомниться секретарше зять.

Его уверенность, горящий взгляд и идеально выглаженная военная форма не оставляли сомнения, что дело, действительно, очень важное и срочное. Так подумала и высокопоставленная хозяйка соседнего кабинета. Она пристально рассматривала нагловатого капитана и его спутницу и понимала, что, скорее всего, они врут и просят лично от себя: ни письма, ни предварительного звонка. Но как бы то ни было, лучше не позориться перед военными, тем более накануне Дня Победы, который они отмечают совместно с горожанами. Парад, оркестр, гречневая каша из полевой кухни…

Так Митя оказался в детском саду. Без очереди, вне плана, без денег и протекции. И вновь родителям пришлось убедиться, что сынишка ведет себя не совсем обычно. Часто он отрывался от игр с другими детьми и как бы невзначай оставался в одиночестве.

– Он у вас очень хороший, но необычный! На индиго^[1] сильно похож! – в один голос утверждали воспитатели.

– Может, и вправду он особенный, а мы просто придираемся? – думали родители.

Так думает про своего ребенка каждый человек. Свой – он самый красивый, самый умный, способный, трудолюбивый, лучший! А что думают бабушки и дедушки? Здесь можно перечислять до бесконечности. Так считала и Клавдия Семеновна, радуясь редким приездам детей и внука.

Дочка училась заочно и два раза в год приезжала на сессии. Вот здесь и наступала настоящая жизнь. Бабушка не могла надышаться трогательной близостью своих кровинок. Дочь была как подруга. Делилась с ней даже самым сокровенным, а Митя…, Митя был как воздух. Один вид этих родных человечков делал ее богатой и по-настоящему счастливой. Вот так бы всегда! Если бы время по желанию человека могло останавливаться или хотя бы замедлять свой неумолимый ход! Но оно не шло, а куда-то стремительно летело, и наставал миг расставания. После проводов, от которых сердце было готово разорваться на мелкие части, она снова считала дни до того момента, когда можно будет пройти по улице за ручку с милым малышом, мечтающим о чупа-чупсе или воздушном шарике. Похвастаться этим чудесным ребенком соседям и подругам, а вечером молча посидеть с дочерью перед телевизором с каким-нибудь простеньким, не заставляющим думать сериалом.

Однажды она собралась и поехала к ним в гости, просто так, без приглашения. Переступив порог служебной квартиры, Клавдия Семеновна испытала шок. Неужели мое счастье всю свою жизнь проживет в нужде и лишениях? Неужели она недостойна достатка и комфорта, маленького семейного гнездышка, где нет необходимости постоянно сводить концы с концами? Разве может любовь вынести все то, что она видит сейчас?

Замороженное мясо на открытом балконе, солдатская кровать, кипятильник в ванне, накинутый в воду через дощечку, продукты, взятые в магазине втридорога под запись (в долг), самодельный обогреватель, дешевые китайские вещи, коробка из-под телевизора вместо тумбы и полное отсутствие перспектив улучшения бытовых условий. Они, безусловно, любят друг друга, но разве такая жизнь сможет оставить шансы на сохранение чувств? А еще самое главное – такой непростой ребенок! Бедные дети, в какое сложное время они должны жить…, существовать!

Но они молодцы, они борются и видят собственные перспективы. У них четкий жизненный план и ясно видимые ориентиры, которые бабушке и дедушке не понять, но хочется надеяться, что они правы и знают, что делают.

* * *

2015 г. Украина – ДНР

Саня Панова росла самой обычной девочкой. Она была небольшого роста, жизнерадостным и очень подвижным ребенком. Длинные огненно-рыжие волосы лежали на худеньких плечах огромной не вполне естественной копной. Лицо, руки и плечи были покрыты сплошными, большими по размеру конапушками. Привлекали внимание несоразмерно огромные глаза ярко-синего цвета.

Саньку дразнили все кому не лень. Не только родственники, соседи или одноклассники. Часто над ребенком шутили незнакомые люди, случайно оказавшиеся на жизненном пути.

– Рыжий, рыжий, конопатый! – это про Саню.

– А меня просто солнышко любит, а вас нет! Бе-бе-бе, – девочка корчила страшненькую мордочку и убегала.

Родилась Александра в 2003 году в небольшом городке Краматорске, расположенном на многострадальной Донецкой земле. Ее семья, как и множество других, была показателем дружбы народов Советского Союза. Известно, что где-то в семейных корнях присутствовала татарская и польская кровь. Но ближнее родство было стандартным для населения Украины. С одной стороны, бабушка – украинка, дед – русский, по материнской линии наоборот. Санька втайне от всех считала себя русской. Она свободно разговаривала на двух языках. С письменностью на русском было хуже, так как политика руководства страны накладывала отпечаток на образование.

Отец работал инженером на Старокраматорском машиностроительном заводе, жили в маленькой двухкомнатной Хрущевке. Девочка помнила свой неописуемый восторг от переезда в новенький большой дом из белого кирпича на берегу реки Казенный Торец. Она с восторгом кормила уток, училась ловить рыбу и ездить на велосипеде. До позднего вечера Санька носилась по улицам, играла в мяч и догонялки и была счастливым ребенком. Как и большинство детей, она с радостью пошла в школу, появились новые друзья, увлечения. Жизнь была прекрасна, пока на украинскую землю не пришла война. Девочка мало что понимала в этой сложной жизни, но военная действительность, хочешь не хочешь, заставляла взрослеть быстрее положенного.

Саня слышала артиллерийские обстрелы и долго сидела в обнимку с мамой в подвале. Она вспоминала множество военных и техники на улицах города, гул самолетов и ужасающий грохот за горизонтом, но потом все стихло, и началась, казалось бы, обычная мирная жизнь.

В 2015 году, спустя почти год после Минских соглашений, они всей семьей поехали на свадьбу в Горловку. Практически не помнились сложности, связанные с пересечением границы Украины и ДНР. Все воспоминания затмило свадебное торжество и последующие события. Замуж выходила двоюродная сестра Олеська. Санька с завистью смотрела на роскошное свадебное платье, длинную белую фату и неземную красоту невесты.

– Вырасту, буду еще красивее, – думала девочка, – Фата у меня будет длиннее и наряднее, ведь я же красивее Олеськи?! И жених у меня будет лучше Васьки. Он будет умным, сильным и успешным бизнесменом с красивой белой машиной, двухэтажным домом из желто-коричневого кирпича и двором с навесом и бассейном.

Свадьба удалась. Санька весело бегала с детьми. Их было много, потому что торжество решили отметить масштабно, несмотря на войну. С той стороны, за которую воюют ВСУ^[2], точно такие же люди. Они ни в чем не виноваты и просто лишь выполняют свой воинский долг. Виноваты в войне политики, которые столкнули лбами простых людей. Для них нет ничего святого, а для людей есть. Например, свадьба.

Сегодня она объединила за одним столом людей и с той территории, и с этой. Они вместе дружно кричат «горько», выполняют задания тамады, пляшут и веселятся, потому что они друг другу не враги и крепко связаны родственными и дружескими связями.

Те, кто сидят в окопах противоборствующих сторон, тоже не враги и так же, как сегодняшние гости, могут завтра встретиться за одним свадебным столом где-нибудь в Житомире, Полтаве или здесь, на Донбассе. А что, народ ведь один!

Было весело. Как положено, на свадьбе было все. Воровали туфельку, саму невесту. Прыгали через костер и водили хороводы. Была шумная потасовка, песни, гармонь, в общем все, как положено на столь блестящем торжестве. Второй день тоже предполагал веселье. Выезд на природу, шашлыки, лодка, рыбалка, палатки… Санька, когда узнала программу предстоящего дня, сразу захотела, чтобы первый завершился быстрее, но если бы люди могли знать, что будет дальше!

Никогда бы девочка не захотела ни бадминтона, ни поездки на грузовике без тента, ей не нужен был огромный торт и прогулка на лошади, стрельба по шарикам и небольшой вечерний салют. Она мечтала бы только о том, чтобы не было того ужаса, который предстояло пережить следующим утром шумным гостям и радостным родственникам.

Невеста Олеся проснулась до восхода солнца. Девушка не понимала, почему сна больше не было. Самочувствие было схоже с выжатым лимоном. Еще бы, такой день пережить! Но он не забудется никогда и даже через тридцать-сорок лет будет вспоминаться как самое яркое событие. В конце дня не было сил танцевать, фотографироваться и даже просто улыбаться подвыпившим гостям. Мечтала добраться до кровати и рухнуть в нее, не снимая фату и платье.

Добрались…, кое-как разделись, рухнули и думали, что проспят до обеда, но вот что ты будешь делать, проснулась и все! Невеста покрутилась в кровати, вслушиваясь в спокойное равномерное дыхание мужа.

– Муж! Муженек! – с улыбкой подумала она.

Олеся развернулась к нему и попыталась рассмотреть его лицо. Было слишком темно, но разве может такая мелочь помешать влюбленной девушке. Здесь и не нужно видеть, главное чувствовать!

– Вот лоб. Челка падает на него, казачок ты мой ненаглядный! Вот нос, идеально прямой, хоть картины пиши. Мощный подбородок и пухлые губы. Поцеловать? Нет, не нужно, пусть поспит, он ведь тоже вчера умаялся! Уже и солнышко встало, – девушка любовалась веселым лучиком, пробивающимся сквозь плотную шторку.

Она потянулась к мобильному телефону и посмотрела время.

– Боже, рано-то как! Пойду блинов пожарю, – Олеся нащупала тапочки и на цыпочках вышла на кухню.

Она старалась не греметь. Работа спорилась. Широкая улыбка не сходила с лица, а в душе было ощущение чего-то большого и светлого, скорее всего, счастья. Счастье – это любить и быть любимой. Это значит заботиться о возлюбленном, получать взамен простые знаки внимания, нежность и трогательную простоту взаимоотношений. Это мечты об устройстве семейного гнездышка, дальних поездках на отдых и, конечно, о детях. У них будет много детей, как минимум трое. Две девочки-помощницы и сын-защитник.

Эту квартиру Василий заработал сам. Всего-то двадцать с небольшим, а пробивной. Занялся бизнесом. Два года назад, когда только начали встречаться, съездил в Россию к родственникам и приехал весь в мечтах, идеях. А потом начал воплощать. Небольшая пекарня. Хлеб вкусный, душистый, по советским ГОСТам, ароматные булочки. По точкам сам развозил на стареньком «Москвиче».

Когда началась война, стал разъезжать по селам, несколько раз под обстрел попадал. Но не боялся, ведь хлеб развозил. По большей части раздавал бесплатно. Какие деньги, когда стреляют кругом? Конечно, на чужом горе не наживешься. Делай людям добро, оно всегда возвращается! Вот как такую широкую душу не любить? Этой однушке на самой окраине города радовался как ребенок новой игрушке.

– По такой цене грех не взять! Ну и что, что близко к линии фронта, война она ведь не всегда будет, зато потом продадим и возьмем двушку, – мечтал он.

Успели сделать скромный ремонт, купили холодильник, кровать и телевизор. Остальное можно было потом, главное, что они теперь вместе, раз и навсегда. А добром обживутся и будет у них все как у людей.

От этих мыслей девушка заулыбалась. Она накинула на плечи халат и решила порадоваться летнему солнышку с балкона. Тихонько приоткрытая дверь впустила в комнату поток свежего бодрящего воздуха. Олеся вышла на площадку, с той же мечтательной улыбкой осмотрела горизонт и радостно раскинула руки в стороны в надежде обнять прекрасный мир, а дальше… пуля снайпера пробила сердце. Яркий солнечный свет погас, мечта прервалась, только-только начинающаяся светлая невинная жизнь закончилась.

– Кляті москалі!^[3] – снайпер оторвался от окуляра прицела.

– Гарний постріл Мiхайло! Відстань 1000 метрів, я далекоміром провіряв ^[4], – восхитился напарник, убирая американский военный морской бинокль Fujinon.

– Доповідаю, що зняли снайпершу, бачив в неї СВД?^[5]

– Звичайно бачив, слава Україні!^[6]

– Героям слава!

* * *

1980 г. США, Вашингтон

Специальный агент Центрального разведывательного управления Николас Фостер стоял у широкого окна и задумчиво любовался панорамой Вашингтона. Многочисленные дома стремились к солнцу, большой поток машин превратился в безнадежную пробку, а жители столицы, образовав своеобразную человеческую реку, спешили по делам. Повсюду стоял гул огромного города. Эта безумная жизненная гонка всегда способствовала легкому головокружению, к которому он не мог привыкнуть, хотя прожил здесь больше десяти лет.

Ник родился в маленьком городке Спрингфилд на Среднем Западе штата Иллинойс. Он имел русские корни и с определенного времени очень комплексовал по этому поводу, хотя в недавнем прошлом этот факт неплохо способствовал успешной карьере.

Мечтой о работе в ЦРУ Николас заболел с детства. Ну какой американский мальчик 70-х не мечтал стать похожим на Джеймса Бонда? Ник помнил все его фильмы наизусть и, закрывая перед сном глаза, представлял себя в шикарной машине, на белоснежном катере или новеньком вертолете в погоне за русским шпионом. Великолепный смокинг, разбухшее от денег портмоне и любимый револьвер Смит-Вессон калибра 6,5 дюйма. Рядом блестящая блондинка…

Он был целеустремленным ребенком и с раннего детства знал себе цену. Ник умел ставить перед собой цель и твердо шел к ней, несмотря ни на что. Ошибки и болезненные жизненные удары не могли сбить его с пути. Многие называли его упрямым и настырным. Скорее всего, это досталась ему от бабушки, русской эмигрантки. Она приехала в Америку сразу после Октябрьской революции и трудилась в местном отделении «Таймс», где повстречала деда, главного редактора газеты. С детства бабушка прививала внуку любовь к далекой и загадочной России. Ребенок разговаривал на русском так же свободно, как и на родном языке, однако, как и большинство американцев, в период «холодной» войны искренне ненавидел свою вторую родину.

Учился Николас хорошо, и его аттестату мог позавидовать любой сверстник. Мальчик занимался спортом и был капитаном школьной футбольной команды. Воспитанием ребенка занимались не только родители и бабушка, но и дед. Он привлекал внука к сбору материала для своей газеты, предполагая для ребенка журналистское будущее. Редактор терпеливо разъяснял тонкости работы, требовал пунктуальности, усидчивости и терпения. Таким образом, Ник с детства приобрел и все время развивал отменные аналитические способности, которые в будущем помогли ему при получении степени бакалавра. Он был одним из самых лучших студентов на курсе и прекрасно ориентировался в праве, экономике, истории, математике, политологии и психологии.

Будущий специальный агент выглядел неплохо. Широкоплечего, спортивного телосложения парня мечтала пригласить на вечеринку любая однокурсница. Юноша блистал эрудицией, мог запросто расположить к себе собеседника и чувствовал себя в компаниях комфортно. Он умел построить отношения с людьми любых слоев общества и был для них по-настоящему интересным и приятным во всех отношениях. Николас обладал здоровой психикой, был честен, откровенен и готов придерживаться высоких стандартов профессионального поведения на работе и вне ее. Одним словом, это был настоящий гражданин США. Он жевал жвачку, любил кока-колу и гамбургеры, на Хэллоуин мог позволить себе полстакана двойного виски с содовой.

Сразу после выпуска молодой человек написал заявление и, набравшись терпения, начал ждать. Его заметили и провели целый ряд проверок биографических данных. Длительное психологическое тестирование, фитнес-тестирование, тестирование на наркотики, полиграф, бесконечные собеседования… Он справился.

Кандидат Фостер не был судим, не участвовал в мероприятиях, направленных против интересов США, и не был связан с криминалом. Он никогда не пробовал наркотики и не злоупотреблял алкоголем, не играл на деньги и не допускал больших трат. У него не было кредитов и темных пятен в жизни, зато были идеальные характеристики преподавателей, соседей и знакомых. Его родители и близкие родственники были законопослушными гражданами с «чистыми» биографиями, а немногочисленные друзья выглядели как божьи одуванчики. И вот, наконец, долгожданная внутренняя программа обучения. Потом специальная подготовка на армейской базе Кэмп-Пири, штат Вирджиния. Это была настоящая школа мужества и подготовки Джеймсов Бондов. Николас прошел ее достойно, хотя был период, когда он был на грани срыва и депрессии, но ничего, справился, потому что видел цель и последовательно шел к ней.

Никто не придал этому факту особого значения. Никто не распознал в этом маленьком звоночке будущий удар гигантского колокола, и Николас Фостер с отличием окончил школу и получил звание специального агента.

* * *

2005 г. Москва

«МОСКВА! Как много в этом звуке для сердца русского слилось!». Зять нашел способ выбраться из Богом забытых мест и заслужил право поступления в военную академию. Достойный шаг, новая жизнь, перспективы, друзья, увлечения. Все новое. Только вот экономическая ситуация в стране привычно тяжелая. Середина двухтысячных…, как прожить молодой семье в столице на скромную, можно сказать, унизительную зарплату старшего офицера российской армии? Он начал вкалывать по ночам, благо возможностей для этого было немало.

Изнурительной ночной работе очень способствовало еще одно чудо нашего общества. Дети в течение полугода не могли оформить временную регистрацию, а значит, были сильно ограничены в гражданских правах. Парадокс: семья защитника Родины, на законных основаниях проживающая на скромных 13 квадратных метрах полуразрушенного общежития, имеет фактический статус людей без определенного места жительства. Дочь не может устроиться на работу, Митя – в детский сад, как такое возможно? Ведь отец семейства находится на действительной военной службе. Комнату в общежитии он получил официально, до Кремля пятнадцать минут ходьбы. Офицер получает положенное денежное содержание и все льготы военнослужащего, но не прописку!

Ближе к первой зиме в Москве Митяй сильно заболел. Температура под сорок – как это страшно для родителей. Попробовали вызвать скорую помощь.

– Адрес диктуйте, – неприятным, скрипучим голосом ответила оператор. – Как вы сказали? Так у вас же поликлиника рядом! Вам туда…

Позвонили в поликлинику, которая находилась за углом.

– Номер полюса продиктуйте, – такой же сухой раздраженный голос. – Нету? Тогда в скорую помощь обращайтесь!

Зять долго слушал короткие гудки и не понимал, что происходит. Откуда такое бездушие, черствость и наплевательское отношение к четырехлетнему малышу? Как это возможно и что делать, чтобы защитить ни в чем не виноватого маленького больного человечка? Где клятва Гиппократа, где белые незапятнанные халаты и готовность людей одной из самых благородных профессий к самопожертвованию?

Конечно, дочь имела богатый опыт лечения ребенка. Температуру сбили. Малыш доверчиво устроился у матери на руках. Дочь нежно гладила теплую родную головку, пытаясь своими прикосновениями облегчить страдания сына. Отец ходил в поликлинику, ругался, потом звонил в скорую, потом опять в поликлинику.

К вечеру все-таки дождались врача. Это была женщина в возрасте. По виду – старой советской медицинской школы, по факту – человек, настроенный на получение материальной выгоды от обеспокоенных родителей. Она долго слушала ребенка, расспрашивала чем поили.

– Ну вроде бы все правильно делаете, – женщина, несмотря на поздний вечер, не собиралась уходить.

– Денег ждет, – поняла дочь.

– Спасибо вам большое! Всего доброго! – не церемонился зять.

Судьба прописки была в руках одной интересной дамы лет 40–50. Простой делопроизводитель, по воинскому званию прапорщик, но с повадками королевы. Видимо, за этим гонором просматривался какой-то серьезный армейский покровитель, и женщина вела себя с посетителями иной раз просто по-хамски. Жалобы не помогали, и дети прождали несколько месяцев.

И вот долгожданные заветные листочки, с виду очень простые, но с каким серьезным весом. Появилась надежда на детский сад и работу для дочери. Еще бы, просиди так долго в четырех стенках убитой крохотной комнатки. Одна ванна на десять семей, два унитаза в антисанитарном состоянии. Кухня тоже одна, зато крыс много. Особенно ночью, когда люди затихают и перестают тревожить этих не слишком приятных соседей. Стая крыс на пути к туалету, который посещает свыше двух десятков человек, для четырехлетнего малыша – сложное испытание.

Поэтому все три года жизни в столице Митя ходил по делам на горшок. Так безопасней. И без того проблем хватает. Например, с садиком.

– Мест нет! – заявила заведующая. – У нас детей в группе по сорок человек!

– А что же нам делать? – развел руками зять.

– Через полгодика приходите, может, кто-нибудь ребеночка заберет.

Дочь обошла все близлежайшие детские сады, для того чтобы везде услышать подобную фразу.