Вместо предисловия
Странная всё-таки это категория – время. Иногда кажется, что это вполне себе живая, осмысленная субстанция, которая живет по своим, только ей известным и подвластным законам. Оно может растягиваться, превращая секунды и минуты ожидания встречи с любимой в часы и дни, или сжиматься. И тогда, даже годы, проведенные с любимым человеком, летят как мгновения. И ладно бы если это подчинялось каким-то периодам, законам или правилам. Так нет же! Все это спонтанно, и складывается полное ощущение, что наперекор твоим желаниям! И вот ты, сбитый с толку и запутавшийся, в этих временных парадоксах, уже не пытаешься понять, а просто начинаешь подстраиваться под эти неуловимые колебания. Ты то бежишь, когда время практически остановилось, то изо всех сил начинаешь сопротивляться его стремительному полету! Но все тщетно! Ни то, ни другое не помогает, да и сил не хватает сдержать или ускорить темп времени. Но ты с маниакальной настойчивостью продолжаешь свои жалкие попытки! И только истратив все силы и находясь практически на пороге великого «ничто» ты понимаешь, что боролся с ветряными мельницами. Ты отчетливо осознаешь, что времени просто нет! Нет реально, нет физически! Есть только здесь и сейчас! Есть момент на плоскости или в матрице бесконечных вариантов, в котором ты находишься. Как фотография, как кадр киноленты. И время возникает только тогда, когда киномеханик вставит эту ленту в проектор и начнет крутить ручку, меняя кадр за кадром. И лишь от него зависит как быстро сменяются кадры твоей жизни! Осознав это, ты вначале пребываешь в некотором шоке! А потом начинаешь судорожно искать того самого киномеханика, в надежде заставить его остановить мгновение, а еще лучше, отмотать твою ленту назад! Назад, туда, где ты был молод, силен и красив! Туда где любил ты и любили тебя! Туда, где ты был счастлив!
И вновь разочарование! Как бы ты не старался, какие бы ты методы не применял, но неуловимый киномеханик всегда ускользает от тебя! Вот вроде бы ты нашел его, и почти догнал! Осталось только чуть-чуть поднажать, и удача улыбнется тебе! И ты рвешь жилы, сбиваешь дыхание в последнем рывке, но он, повернув за угол исчезает! И ты, обессиленный и выпотрошенный, тупо смотришь как на тебя надвигается великое «ничто» и закрыв глаза, ты отдаёшься на волю случая!
– Да будь что будет! – решаешь ты и покорно ждешь.
Но вот что странно! Ты просто ждешь, не предпринимая никаких действий, не бежишь, не догоняешь, не рвешь жилы и не задыхаешься от бешенного темпа! А оно все не приходит и не приходит! Ты открываешь глаза и видишь, вот оно, то самое «ничто» что так страшило тебя еще мгновение назад, пока ты дергался как в паутине и пока ты не отдался на волю случая! Но все стоит и ничего не движется! И вот тут тебя, словно молния, пронзает мысль!
– А ведь это Я! Я, тот самый киномеханик! Это я крутил ленту своей жизни то замедляя, то ускоряя ее! И это за самим собой я гонялся, тратя последние силы! И ты с ужасом понимаешь, как ты мог сам изменить свою жизнь в любой момент! Просто перестав крутить ручку проектора, остановить счастливое мгновение!
Как жаль, что мы понимаем это слишком поздно! Когда уже нет сил и неоткуда их взять! Ты потратил их на борьбу с химерой!
Глава 1
– Сынок! Сыночек проснись!
Голос мамы звучал где-то совсем рядом. Она всегда будила его в детстве нежным, тихим голосом, ласково поглаживая его по волосам. Он не хотел вставать и прятался под одеяло. Но она потихоньку отодвигала одеяло и поцеловав его в лоб, все-таки заставляла проснуться и встать.
– Сыночек, проснись! – голос звучал все ближе и настойчивее.
– Ну, когда же она поцелует? – подумал он – И что это за странный гул в голове?
– Сынок! Вставай! – её голос изменился и стал требовательным и жестким.
– Странно! Она никогда не говорила с ним таким тоном. Ладно! Придётся вставать.
Гул, почему так гудит в голове? И одеяло! Почему оно такое тяжелое? Трудно дышать! И холодно! Почему так холодно? – мысли стремительно сменяли друг друга, перемежаясь со все возрастающим шумом в голове.
– Мам, я встаю! – хотел сказать он, но язык не слушался и почему-то во рту было полно земли вперемежку с мелкими и острыми камнями.
– Где я? Что со мной? – вновь понеслись мысли. Он попытался пошевелиться и в тот же момент ощутил острую боль в левом локте.
Боль вернула некоторую ясность сознания.
– Я не сплю, я не сплю! Но мама, её голос? Что же произошло? И где я? Не помню! Ничего не помню!
Шум в голове все усиливался и вместе с ним появилось чувство тошноты. Он попробовал подтянуть к лицу правую руку и понял, что не в силах сделать это. Он лежал на скале лицом вниз, заваленный осколками камней и землёй. Тело не слушалось его, руки и ноги затекли и от недостатка кислорода, как ему казалось, кружилась голова. В детстве у него также иногда затекала рука во сне, и он старался шевелить пальцами, чтобы восстановить кровообращение.
– Пальцы! Нужно начать с пальцев! Нужно выбираться отсюда! А то я задохнусь. Задохнусь! Задохнусь! – навязчивая мысль засела в голове и откуда-то изнутри стало подниматься предательское чувство страха, вот-вот грозящее перерасти в панику. Он попробовал пошевелить пальцами рук, и они слегка поддались. Он начал поочередно сжимать то одну то другую кисть. Казалось, что время остановилось и он уже никогда не выберется из этой ловушки. Наконец по рукам пошло тепло и их начало покалывать, как будто тысячи мелких иголочек одновременно впивались в кожу рук. Он заметил, что земля над ним достаточно рыхлая и обсыпается при движении пальцев.
– Значит можно выбраться! Значит не все так плохо! – мысли сменяли друг друга и чувство страха стало постепенно отступать.
– Черт! Как болит голова! И этот шум!
Гул в голове сменился какой-то какофонией из треска и свиста, похожего на тот, что обычно звучит при настройке радиоприемников. В добавок к тошноте прибавилась нарастающая боль в правой половине головы. Руки постепенно начали слушаться, и он постарался подтянуть их ближе к телу. Только теперь, когда вернулась чувствительность и подвижность, он понял причину боли в левой руке. Острый осколок камня впился в локоть левой руки и при каждом движении вызывал боль.
Наконец ему удалось подтянуть руки к телу и собрав все свои силы он рывком оттолкнулся от скалы, на которой лежал. Грунт над ним нехотя начал подвижку и со второй попытки, сначала голова, а потом и туловище оказалось на поверхности. Выплюнув забившую рот землю, он жадно вдохну полной грудью морозный осенний воздух. От обилия кислорода голова закружилась ещё больше и он, перевернувшись на бок вновь упал на кучу земли, из которой только что вылез.
Немного отдышавшись и привыкнув к головокружению, он осторожно открыл глаза. Вокруг было темно, а небольшой ветерок доносил откуда-то сверху запах гари. Лишь слабый, рассеянный облаками свет луны, слегка освещал неизвестный пейзаж вокруг. Он огляделся.
– Горы! Кругом горы!
Он лежал на склоне. Внизу, в ста метрах, виднелась небольшая речка. Свежий воздух на время приглушил головную боль и тошноту, но бешеный радиоприёмник так и продолжал свою непрерывную настройку в голове. Он попытался закрыть уши руками, но они наткнулись на холодный металл каски. Расстегнув ремешок, он снял каску и отбросил её в сторону. Каска беззвучно ударилась о грунт и так же беззвучно покатилась вниз по склону. К горлу вновь подкатил тошнотворный клубок и он, перевернувшись на спину, закрыл глаза.
Глава 2
– Гоша, дуй в штаб! Начштаба вызывает! – дежурный по роте с хитринкой смотрел сквозь решетку оружейной комнаты.
– Какого хрена! Я только из караула, а завтра опять заступать! Отдохнуть не дадут! – огрызнулся младший сержант, но развернулся и вышел из расположения.
– Младший сержант Басов по вашему приказу прибыл! Товарищ подполковник, разрешите обратиться! Я только с караула сменился, а завтра вновь заступать….
– Отставить сержант! Проходи, садись! – начштаба сидел в компании молодого лейтенанта. – Знакомься! Лейтенант Коваленок Сергей Фёдорович. Поступаешь в его распоряжение! День на сборы, послезавтра выезжаете в командировку в составе караула по сопровождению груза. Ты идёшь помначкара. Все остальное объяснит лейтенант! Все ясно?
– Так точно!
– Тогда оба свободны! Завтра в строевой получите документы.
– Ну что, сержант? Давай знакомиться! Сергей! – протянул руку лейтенант.
– Младший сержант Басов! – отчеканил ошарашенный таким поворотом сержант.
– Ладно! Брось ты эту субординацию! Нам почти месяц сейчас в теплушке колесить вместе! Да и по возрасту мы с тобой почти ровесники.
– Тогда, Федорыч, если не против? – предложил сержант. – Ну а меня все Гошей кличут, а вообще Игорь.
– Валяй! Нужно сегодня собрать весь состав караула, соберёшь?
– Так точно!
– Тогда, вот список, через час в ленинской комнате в твоей роте. Пойду собираться! – лейтенант козырнул и удалился
Ровно через час в лен комнате восьмой роты сидели шестеро неказистых новобранцев и тихо переговаривались, гадая, зачем их здесь всех собрали. Все они были из последнего призыва и лишь несколько дней назад, пройдя ускоренный курс молодого бойца, приняли присягу.
– Я завтра должен в караул заступать! – возмущался светловолосый, голубоглазый рядовой, нервно выхаживая по комнате – что мы тут сидим время тратим!
– Орёлик, не суетись! – постарался урезонить товарища крепыш, вальяжно развалившийся на трёх стульях – солдат спит, служба идёт! Все мы должны завтра в караул заступать.
– Угу! – буркнул себе под нос маленький, восточного вида человечек в военной форме, явно на размер больше чем положено. Он сидел на стуле, опустив голову и по всей видимости спал.
Голубоглазый хитро улыбнулся и стараясь не шуметь, подкрался к спящему. Наклонившись над ним, он во весь голос заорал: – Рота подъем!!!!!!
Мелкий, от неожиданности вскочил и растерянно закрутил головой, не понимая, что происходит.
– Ашка, отбой! – покатываясь от смеха, выдавил из себя голубоглазый.
– Эээ! Орлов! Ты совсем дурак что ли?! – Ашка наконец то понял где он и что происходит.
В этот момент, дверь в Ленинскую комнату распахнулась и на пороге появился младший сержант.
– Орлов, твою мать! Я тебя за старшего оставил. Какого ты орешь как ….
Договорить он не успел. В дверном проеме появилась фигура лейтенанта.
– Становись! Смирно! – скомандовал сержант. – Товарищ лейтенант, личный состав караула для проведения инструктажа построен!
– Вольно! – лейтенант окинул взглядом своё маленькое войско. – Ну что военные! Нам с вами поручена важная миссия по охране в пути народной собственности. А именно, командно-штабных машин, в количестве двух штук. Отправка после завтра. Так что на сборы вам целый день. От завтрашнего караула освобождаетесь. Завтра после обеда получить оружие, почистить и привести в порядок. Все должны быть готовы к 17-00. В 17-00 сбор на плацу по полной форме для осмотра. После смотра получаем паёк и отбываем в караульное помещение. О времени отправки сообщу дополнительно. Всем все ясно! Вопросы есть?
– Товарищ лейтенант, а куда мы едем? – голубоглазый балагур Орлов по школьному поднял руку.
– Отставить рядовой! – лейтенант подошёл к Орлову. – Представьтесь в первую очередь!
Рядовой Орлов! – браво выкрикнул голубоглазый. – Разрешите обратиться?
– Разрешаю! Хотя вопрос ваш я понял! Отвечаю для всех! О конечной точке нашего маршрута я сообщу только за сутки до приезда в пункт назначения! Ещё вопросы есть?
– Рядовой Орлов! Разрешите?
– Разрешаю. Орлов, ты всегда такой любопытный?
– Да нет, просто я спросить хотел. Осень, а у нас портянки летние!
– Молодец Орлов! Правильно вопросы ставишь! Но сержант уже побеспокоился! Завтра получите все необходимое. Ещё вопросы? Нет? Тогда, разойдись!
– Ну как тебе наша армия, сержант? – лейтенант вопросительно посмотрел на сержанта
– Да армия как армия! Или вы о нашем маленьком отряде? – спохватившись, переспросил сержант.
– О нем, о нем! – лейтенант с грустью посмотрел вслед удаляющимся солдатам – по-моему кроме Орлова и второго, этого… Ну земляка твоего?
– Филина?
– Вот, точно! Кроме этих двоих, все остальные… – лейтенант многозначительно замолчал. – А почему Филин?
– Да у него фамилия Филин!
– Ой чувствую намучаемся мы с такими военными! Ладно, разошлись! Завтра после завтрака ко мне!
– Есть, товарищ лейтенант!
Следующий день, забитый пред командировочной суетой, пролетел практически незаметно. К 17-00 весь состав в полном обмундировании, с оружием, стоял на плацу. После недолгой проверки, вся команда переместилась в караулку, где и должна была ожидать отъезда на погрузку. Ещё днём сержант видел, как пацаны с авто взвода выкатили две КШМ[1]с НЗ-шных боксов и долго возились с ними, снимая все ценное, что могло пригодиться. Теперь обе машины стояли перед караулкой, в ожидании своей участи.
– И куда их? – поинтересовался сержант.
– На консервацию! В Белоруссию поедем, там, где-то за Минском есть склады. Там же получим новые и привезём обратно. – лейтенант достал из планшета небольшой блокнот и что-то записал в нем.
– А на кой нас так рано собрали? – недоумевал сержант – Отправка только завтра! Что сутки в караулке сидеть?
– Да вроде планы поменялись! Скорее всего сегодня выходим! – ответил лейтенант, не отрываясь от блокнота – Сейчас штабные решают!
– По машинам! – команда, хоть и была ожидаема, но прозвучала как-то внезапно. Солнце уже практически зашло за горизонт и в наступающем осеннем вечере запахло первыми заморозками.
Дорога от части до железнодорожной станции заняла не более двадцати минут. На путях стояла платформа и вагон «теплушка». Хотя «теплушкой» его можно было назвать с большим натягом. Вагон был старый и в некоторых местах доски обшивки разошлись, образовав щели, в которые свободно проходили пальцы рук.
Пока водители загоняли машины на платформу, сержант, взяв с собой Орлова осмотрел вагон. В дальнем углу, за неким подобием перегородки без дверей были сделаны двухъярусные нары, рассчитанные на двенадцать человек.
– Купе, блин! – подумал сержант.
В ближнем углу «купе» было оборудовано место для печки «буржуйки», но печки самой не было. Все остальное пространство вагона было пустым. Лишь в дальнем углу лежала кучка соломы.
– Вот Орёл, это наше жилище на все время поездки!» —с нескрываемым сарказмом произнёс сержант. – Ох бля, дадим мы дуба тут! Чует моё сердце! Хорошо хоть по два комплекта одеял у старшины выпросил.
– Да уж! – Орлов ошарашено смотрел на то, что называлось жилой зоной. – И как мы тут? Летом то ещё ладно….
– Не бзди! Ты вот что, Саня! Возьми Филина и Короткова и загрузите наш скарб сюда. Матрацы и одеяла сразу по нарам распределить. Лейтенанту вот
в том углу организуйте. Там щелей поменьше. Паёк под эти нары, весь! Все понял?
– Так точно, товарищ сержант! Орлов спрыгнул с подножки вагона и побежал к стоящему неподалёку «газону».
Сержант ещё раз осмотрел «купе» и тяжело вздохнул. Было уже начало октября и ночью было не просто прохладно, а очень даже холодно. А тут ещё ехать и сквозить будет из всех щелей!
– Ну что служивый голову повесил?
Сержант обернулся. В проеме вагонных дверей стоял пожилой мужик в железнодорожной форме.
– А что отец, получше колесницы не было? – особо не рассчитывая ни на что спросил сержант. – Мы же тут кони двинем в первую же ночь!
– Да скажи спасибо что этот получили. Это лучшее из того, что осталось. Все на уборочную угнали. Старик чертыхнулся. – Ты вот что, пошли-ка ко мне кого ни будь из своих бойцов, я вам пару керосинок дам, чтобы без света не сидели, чайник и ещё кое-что.
– Спасибо отец! – сержант выглянул в дверь – Нурамбеков, ко мне!
Маленькая фигура, в шинели не по размеру, метнулась от машины к вагону.
– Товарищ сержант! – попытался доложить Ашка.
– Отставить! Иди с обходчиком, заберёшь все что дадут и пулей назад! Понял?
– Так точно! – Ашка подкинул автомат на плече.
– Оружие оставь! – сержант протянул руку и забрал Ашкин автомат.
Погрузка закончилась ближе к полуночи. Выставив караул на тормозной площадке теплушки, все стали заниматься обустройством своего быта. К слову сказать, тормозная площадка, была единственным плюсом этого вагона. Оказалось, что из вагона на площадку есть дверь и караул можно было менять, не дожидаясь остановок. Переданные обходчиком керосиновые лампы оказались как нельзя кстати. Кроме ламп он передал ещё керосинку, на которой можно было вскипятить чай или приготовить что-нибудь.
– Да! Условия надо сказать, оставляют желать! – лейтенант по-хозяйски оглядел кубрик. – Ну что военные носы повесили? Свет есть, еда есть, с неба не капает…
– Жизнь налаживается! – подытожил Орлов
– Орёл! Твой язык тебя рано или поздно на «губу» приведёт! – сержант строго посмотрел на Орлова.
– Не успеет, товарищ сержант! Я после учебки в Афган буду проситься. Вот там жизнь! Настоящая!
– Дурак ты Орёлик! – Филин смотрел на Орлова как на сумасшедшего. – Там не жизнь, там смерть.
– Ааа! Кому суждено быть повешенным того не застрелят! – съязвил Орлов.
– Отставить разговорчики! – сержант решил прекратить разговоры. – Слушать всем! Орлов – дневальный. Задача, следить за лампами, обеспечивать противопожарную безопасность. Смена караула каждые два часа. Дневальному разбудить меня за 15 минут до смены. Орлова в шесть утра сменит Коротков. Для всех остальных – Отбой!
В этот момент состав лязгнув сцепками и дёрнувшись несколько раз, плавно начал набирать ход.
– Ну вот и началось наше маленькое путешествие! – Орлов притушил лампы.
Путь от Каменки до Пензы занял чуть больше пяти часов. Как не старался, сержант так и не смог уснуть. Ветер гулял по всему вагону, продувая сквозь щели. Температура на улице была около нуля, а внутри теплушки казалось, что твёрдые минус пять или восемь. Шинель и два комплекта одеял практически не спасали.
К утру, состав прибыл в Пензу. Сержант вышел проверить караул. На площадке стояла маленькая, неказистая фигура Ашки.
– Товарищ сержант, на посту без происшествий! – отрапортовал маленький казах.
– Хорошо Ашка! Смотри в оба! К платформе могут подходить только обходчики. Понял?
– Есть! – невпопад ответил казашенок и поежился.
– Потерпи, скоро смена.
В этот момент к вагону подошёл обходчик и начал простукивать буксы колёс.
– Эй! – окликнул его сержант – Это обязательно? У меня люди всю ночь не спали, а вы стучите тут.
– Положено! – буркнул обходчик. – А что не спали то?
– Да холодно как-то тут! – сержант показал ему на щели в обшивке. – Случайно не знаешь, где можно картон достать?
Обходчик посмотрел на вагон. Перевёл взгляд на сержанта.
– Ты вот что, служивый, стоять вам тут часа четыре, приготовь молоток и гвозди. Я закончу с вашим составом и организуем.
– Да где же я тебе гвозди достану? И тем более молоток!
– Ладно! – опять буркнул обходчик – Ждите!
Через час, к вагону стали подходить люди в железнодорожной форме и каждый нёс кто картон, кто войлок, кто лист фанеры. Принесли и гвозди, и молотки. Оценив обстановку, железнодорожники принесли и установили буржуйку и снабдили дровами.
– И кто же вас так в рейс то выпустил? – тот самый обходчик, что утром простукивал буксы, старательно прибивал картон к стенам теплушки. – это что же у нашей армии вагонов нормальных нет?
– Да есть! Все есть! – пытался оправдаться лейтенант – но вам спасибо! Огромное спасибо!
– Да что же мы, не люди что ли?
– Народ и армия едины! – перефразировал известную фразу Орлов.
К отправке состава, жилой модуль преобразился. Стены и перегородка были обиты в несколько слоёв картоном, в углу заняла своё законное место печка «буржуйка». В перегородке, железнодорожники принесли и установили настоящую дверь, и кто-то даже принёс старый, затертый ковёр, который расстелили в центре кубрика.
Отправление состава задерживалось, и кто-то из железнодорожников предложил обмыть новоселье.
– Спасибо вам товарищи! Огромное спасибо! – лейтенант как мог пытался отблагодарить рабочих – Но мы на службе!
Состав дернулся, лязгнул сцепками и двинулся, набирая ход в серую, промозглую осеннюю пелену. Но внутри жилого модуля уже было тепло и уютно. Сержант, не спавший со вчерашнего утра, присел на свои нары и отклонился на стену. Тепло, стук колёс и потрескивание дров в печке сделали своё дело, и он уже не смог сопротивляться навалившемуся сну.
[1] КШМ – Командно Штабная Машина. Автомобиль связи на базе ГАЗ-66
Глава 3
Он открыл глаза. Голова болела, а бешеный радиоприёмник продолжал настраиваться где-то глубоко в мозгу. Луна уже не светила через облака. Но в облаках появились разрывы, в которых сияли крупные звёзды.
Звезды! Он никогда не видел таких крупных и ярких звёзд.
– Что же все-таки произошло? Что со мной? И самое главное, где я?
Он лежал на спине и пытался сквозь шум и свист в голове услышать хоть что-нибудь. Боль в голове не утихала.
– Нужно идти! Нужно найти людей! Они помогут! – рой мыслей вновь завертелся в голове.
Превозмогая боль, он попытался подняться на ноги. Голова гудела и кружилась. Боль в локте немного утихла, но рука почему-то плохо гнулась. Ноги плохо слушались, да и голова кружилась все больше с каждым движением. Он попытался сделать шаг, но непослушные ноги никак не хотели двигаться.
– Нужно идти! Нужно идти! Вперёд! Только вперёд! – как молитва крутилось в голове. Он сделал шаг, потом второй. Каждый шаг давался с трудом. Он остановился, чтобы передохнуть.
– Если друг оказался вдруг. И не друг и не враг, а так! – пронеслись почему-то строки из песни Высоцкого. – Черт! Нам песня строить и жить помогает! Нужно идти!
Он сделал шаг, но нога, не найдя опоры, ушла куда-то вниз и он, потеряв равновесие, рухнул на землю. Звезды, облака, камни, все закружилось, завертелось. К горлу опять подкатил тошнотворный ком, и он машинально закрыл глаза.
– Вот черт! Как же достала эта тошнота! Ладно, отдохну чуток и дальше.
Он пошарил рукой вокруг себя. Земля и камни. Земля и камни. Он лежал на дне небольшой воронки, явно оставшейся после взрыва. Земля была влажная, видимо недавно шёл дождь, и пахла той самой гарью, которую он почувствовал, выбравшись из завала.
– Дождь! Был дождь. – в воспалённом мозгу, словно вспышки молнии, начали проявляться какие-то картинки воспоминаний. Колонна техники, дорога вдоль горной речушки и дождь. В этот момент бешеный приёмник начал перебирать частоты с новой силой, и картинка исчезла. Организм с трудом выдерживал этот бешеный напор боли, дикого шума и свиста в голове. На какое-то время он отключился. Что-то холодное коснулось его щеки. Он вздрогну и открыл глаза. Небо над ним было полностью затянуто тучами. Он понял это потому, что звезды, ещё недавно хоть как-то освещавшие окружающий ландшафт, теперь небыли видны. Вновь что-то холодное упало на щеку, и он почувствовал, как это что-то превратилось в маленькую каплю.
– Снег! Это снег! – он приподнялся на локтях и с трудом сел. – Нужно идти. Нужно двигаться, иначе замёрзну.
Мелкие снежинки бесшумно падали из тёмной небесной бездны, постепенно покрывая влажную землю белым покрывалом. Холод, который он не замечал до сих пор начал постепенно пробираться сквозь влажную форму.
– Нужно двигаться, нужно идти! – мысли отгоняли боль, и он начал выбираться из воронки. Повинуясь какому-то непонятному чувству, он начал карабкаться вверх по склону, все дальше и дальше уходя от речушки и дороги, спасительной дороги, по которой можно было выйти к своим.