000
ОтложитьЧитал
– Ничего, с каждым случиться может. Дай, посмотрю, – и лезет простыню поглядеть.
Я ей говорю:
– Ты куда?! – и придерживаю за край.
Чего глядеть то – и так всё ясно?! А девочка, с которой случился этот казус – смотрю, благодарным взглядом меня одаривает. А та другая – снова мною недовольна. Второй раз. А я значения не придала – и снова зря.
Потом почти ничего не помню, как было. Помню, гоняли они меня. Выгоняли, в смысле. В барак не пускали, на территорию отряда не пускали – я пряталась на соседней. На лавке сидела целыми днями. Но это ещё ничего – я от одиночества никогда не страдала, мне с самой собой всегда неплохо было. Просто они меня дразнить начали.
Обидно очень. «Вшивая».
– Эй, вшивая, – куда пошла?
– Пошла отсюда вон, вшивая!
А какая я вшивая – это яичный белок?! Я же сама им сказала. Подружиться хотела. Пошутила. И вот.
Так и просидела полсмены. Маму ждала. В те времена родителей в лагерь детей навестить только по расписанию пускали – в особенные дни. Родительские. И дождалась.
С мамой из лагеря мы сбегали почти галопом. Чемодан бросили, ни с кем не попрощались. Там где-то старшая вожатая застряла, долго не приходила, мы и не стали ждать. Плюнули. Вещи в мамину сумку запихнули, и ещё в какую-то – что не влезало – и уехали.
Хорошо, что мама приехала. Просто так. Мы не договаривались. Как чувствовала. И даже не на родительский день. Как её пустили? Еле нашла меня. На чужой территории. Я ей всё и рассказала. И разрыдалась.
– Мама, что я такого сделала? Почему они так?!
– А поехали домой! – сказала мама и обняла меня. Крепко-крепко.
P.S. Уезжать из лагеря спешно, – это наше семейное.
Ещё я запомнила этот день по мороженому. Уже в городе мама привела меня в кафе и купила мороженое. Это был настоящий праздник, потому что мы в кафе никогда, никогда-никогда не ходили! Наверное, моё горе было настолько сильным, что мама решила разбавить его хоть какой-то радостью.
Вот так в нашей жизни – горе чередуется с радостью. И то и другое мы причиняем друг другу сами. Вкус ванильного мороженого с тех пор напоминал мне сосновый бор, а голову я больше никогда яйцом не мыла. А зря – для волос полезно.
История восьмая. СТИХИЙНОЕ БЕДСТВИЕ
Неделю мы жили просто изумительно! Не считая нескольких сцен на тему «Мама, я хочу обратно», «Мама, погуляй со мной, поиграй со мной, всё делай со мной», «Мама, я хочу к бабушке, я хочу к папе, я хочу… куда-нибудь уже хочу» и «Это что же, на мой день рождения теперь совсем никто не придёт?!». При всём при том, что день рождения у Мирошки наступал только через две недели. Но она всё рассчитала и почему-то решила, что никто не придёт. Именно на её день рождения – никто.
Сразу же по возвращению из лагеря я уставилась в компьютер. У меня была такая работа замечательная – богом благословленная и людьми одобренная – называется «Сама себе начальник». Чего заработаешь – то и твоё. Хошь – гуляй, а хошь – работай. Надсмотрщиков – нет, контролёров – нет, обеденного перерыва – нет. Ляпота! Денег, правда, – тоже нет. Но, всё равно, – ляпота!
Я уставилась в компьютер. А Мирошка уставилась мне в спину.
– А сколько время?
– А когда вечер?
– А мультики утром или потом?
– Есть хочу!
– Хочу гулять, но только с тобой!
– Давай мультики вместе посмотрим!
Ну, и так далее – на меня посыпались вопросы и предложения о моём досуге и времяпровождении. Моя спина всё это слушала, а моя лицевая часть извергала нелицеприятные ругательства. Непечатные. Не буду уточнять, какие. Приведу печатные.
– Милая, если я буду с тобой гулять, мультики смотреть, разговаривать, – у нас нечего будет… жрать!!!
Да-да, я так и говорила. Искромётно и находчиво. Вернее, доходчиво. Доходчиво для любого другого ребёнка, но не для моего. Для моего аргументов хватало ровно на час. Вру, – на половину часа. По его истечению Мирошка снова обращалась к моей спине.
– Я хотела сказать, – она повышала голос, реагируя на мой напрягающийся затылок, – Выслушай меня до конца! Я только хотела сказать, то есть спросить – а через сколько дней у меня день рождения?
– Сама посчитай, тебе уже восемь лет! – негодовала я и пыталась вернуть убегающую мысль и сосредоточиться на работе.
– Восемь мне будет через 14 дней! – как то слишком быстро сориентировалась Мирошка.
Постоянное рассредоточение выводило меня из творческого потока мгновенно, а возвращаться приходилось по одной и той же схеме: напряжение, расслабление, музыка и … меня нет. А прыгать из «меня нет» и «обратно» было довольно болезненно, но Мирошке пока такого не объяснить. И вот, «я есть». И я уже рррычу!
– Пожалуйста, займись чем-нибудь полезным! Порисуй, почитай, повырезай, – говорила я своё коронное. Общемамошное и общепринятое заезженное. Не по-мо-га-ло!
– А ты мне подаришь подарок?
– А мы пойдем в кафе?
– А ты купишь мне такие свечки специальные для торта?
– А что ты мне подаришь?
– А мы с самого утра будем праздновать?
– А ты работать не будешь в мой день рождения?
– Рррр, – это уже мои слова, я здесь.
А Мирошка хлюпает носом и ложится на диван. Демонстрация мне обиды на лицо. На лице и во всё лицо. Ну что ты будешь делать?!
– Милая, мне работать надо! Если я заработаю, я всё куплю! Дай мне, блин, заработать! – говорю я со смесью вкрадчивости и убедительности.
– А сколько ты уже заработала?
– А на что хватит?
– А можно я сама выберу?
– Ррррр, – это я опять мои слова. – Ты же знаешь, я не люблю слово «сколько»! Ты же знаешь, что я не умею считать! – смешно, но это правда.
Эту мою особенность Мирошка очень хорошо знает и всегда с удовольствием пересчитывает за меня сдачу. Пересчитывает с удовольствием, а читать не любит. Приоритеты.
– Не спрашивай у меня «сколько», пожалуйста! Лучше почитай что-нибудь! – уже не ругала, свирепствовала я.
– Не буду, – примирительно говорит Мирошка, не уточняя, что именно не будет, и лезет целоваться.
Неделю мы жили просто изумительно! Без приключений. И про странный отдых в загородном лагере уже почти не вспоминали. А через неделю под холодильником обнаружилась лужа. Нет, – лужища.
На кухню я заходила часто. Поставить чайник, выключить чайник. Поставить чайник, выключить чайник. Ну и так далее. На этот раз – не помню – поставить или выключить. Захожу, чувствую – носки мокрые. Я по дому исключительно в носках перемещаюсь. У меня ноги мёрзнут без них. Или в подследниках. Это такие – носки без верха. Тёпленькие.
– Блин, опять ноги намочила, – сдергиваю я с ноги носок или подследник – не важно, и смотрю на лужу.
Не смотрю – уставилась. Так более живописно звучит. И к правде ближе. Уставилась на воду и размышляю: холодильник сломался? Обхожу его по периметру и открываю дверцу. В лицо пахнуло приятной прохладой – работает! И я продолжаю поиски источника наводнения.
В этот момент стиральная машинка щёлкает и начинает исторгать из себя жидкость. Это я по звуку поняла. И по картинке – тоже. Лужа у холодильника начинает стремительно увеличиваться. Я открываю дверцу под рукомойником – и в меня летит мыльная струя. Нехилая такая, как из шланга. Трудно такое назвать привычным для сантехники словом «подтекает».
Я ловлю струю рукой и пытаюсь куда-нибудь перенаправить. Но куда? В окно – слабовата, унитаз через две стены. И я нащупываю здесь же под умывальником ворох тряпья. Умащиваю пол под батареей – пусть впитывают. Это поможет, но понимаю, что ненадолго.
Дальше спасаюсь ведром – черпаю в него из лужи. А машинка, тем временем, приступила ко второму извержению воды. Второй отжим. И снова – да ладом. Струя, рука, тряпка, ведро. Это уже система. Отлаженная. К третьему извержению (ну должна же машинка достирать, не прерывать же процесс на полуслове?!) я была морально и физически вполне себе готова. Правда, закончились сухие тряпки…
– Мама, что ты делаешь? – прибегает любопытная Мирошка.
У неё время мультиков только сейчас закончилось, а то бы она не пропустила стихийного бедствия ни за что. А так – только к последствиям поспела.
– Сражаюсь за чистоту, на – вылей из баночки, – вручаю ей работу.
– Мама, а в ванной вода не проходит! – сообщает она повышенным тоном откуда-то из недр о новых «стихийных бедствиях».
Как бы нам и дома не пришлось мыться через день! Через два. Три… Это я о причине побега из лагеря размышляю и отправляюсь выяснять – что прорвало в ванной? Но вижу, что не прорвало – наоборот. Застой.
Нда, вода стоит по щиколотку. Ни туда, ни сюда. Стабильная. Как заработная плата президента. Да, понимаю, когда дома стихийное бедствие, шутки становятся плоскими.
– Что же тебя удерживает, водица? – перебираю все возможные варианты.
С некоторых пор в ванну повадились лазать коты – водицы попить. А у них круглогодичная линька. Обильная. И стабильная. Выгребаю склизкие шерстяные ошметки из сливной дырки. Много выгребаю. Надо же, словно и не водицу пили, а мылись, как порядочные люди! И брились, видимо. Хорошо им – никто не сечёт, за забытое бельё не ругает, количество подходов к крану не считает.
Пока перебирала варианты, вытащила приличного такого размера ком. Утащила в помойное ведро. Возвращаюсь в предвкушении – сейчас мои муки закончатся и вода отступит. Но какое там?! Вода – ни в какую! Стоит себе и стоит.
Ищу другие причины застоя. Путём сложнейших умозаключений, коих не свойственно женщинам (не подумайте ничего – речь исключительно о сантехнике!), догадываюсь, что засор как-то связан с кухней и лужей под холодильником!
Опускаюсь на колени и ныряю под ванну. Ага! Так и есть! Труба от стиралки и из ванной – общая! Там забилось – тут забилось. И наоборот, тут забилось – там забилось. Круговорот воды в моей квартире. Был круговорот. Теперь – встал. Встаю и я. С колен. И…
Не со зла так, от небольшого раздражения – «наааа» по трубе ногой. Слышу – квах, буль, жуууууууууррр на кухне. Вах-вах, круговорот возобновился, и прямо на пол. Пойду ловить под холодильником. Нет, – лучше побегу. С тряпкой наперевес.
Прибегаю, впитываю, выжимаю. До потери сознания, пульса и терпения. Блин! Не для этого красная ягодка росла, чтоб под холодильником ползать! А что делать?! Сантехники мне нужны, однозначно. Но я их хорошо знаю. Обоих. С нашего участка. Они у меня уже всё, что можно, прочищали из сантехники. Эффективно работали и эффектно матерились. На меня. На мою хозяйственность.
А где Мирошка? Между делом вспоминаю про мамину помощницу.
– Так, отнеси-ка ещё ведрышко в унитаз вылей, – говорю я, а сама думаю, – Он, интересно, – не забился заодно?
Дочь прихватывает ведро с водицей и исчезает. Замираю в ожидании. Прислушиваюсь. Выливает, ни о чем новом не сообщает моя Мирошка. Ура! Апокалипсис отменяется! Круговорот ограничился ванной и кухней.
Так вот. Про сантехников. В последний раз они мне чистили тот самый унитаз – когда я не рассчитала и выкинула в него сверхдозу кошачьих опилок (с экскрементами вперемежку, разумеется). Это было более чем способен слопать наш унитаз. Он лопать и не подумал – выплюнул всё наружу. Я честно ждала, когда он одумается. Три дня. Куда мы ходили всё это время – не спрашивайте! Всё равно не скажу, даже под пытками. Но ходили – не сомневайтесь!
Через три дня я попыталась сделать что-нибудь сама. Что-нибудь – это нечто вроде шаманских танцев вокруг да около, со вздохами и причитания. А что ещё я могу – слабая женщина?! С сантехникой поделать. Ну, могу ещё немного вантузом помахать. С вантузом у меня получалось хуже. Вздохи и причитания – тоже так себе. Но если сравнивать, то с вантузом всё-таки хоть что-то.
Но улучшить ситуацию и повысить уровень гигиены в моем доме самостоятельно мне так не удавалось. И тогда я позвала бесстрашных рыцарей. Прямо из ЖКХа. Честно говоря, звала я одного, но пришли оба. То ли им положено работать в паре, для поддержки – мало ли, кого в унитаз засосёт, то ли это была акция «два в одном».
Эти двое сразили меня своей решительностью. И непривычными велеречивыми словесами (я ожидала традиционного мата, честно говоря). Не знаю, чем больше сразили. А они сражались с унитазом, а на путь истинный наставляли меня. И то и другое – неистово. И спрятаться то некуда – сама позвала.
Другой раз (тогда ко мне приходил только один из рыцарей ЖКХ) у меня меняли закрывашечку – вертушечку для крана такую. Синенькую. Холодная вода, значит. Там вода тоже хлестала, только на стену. Тот раз меняли с прибаутками матерными. А месяца через два – вторую – красненькую. А в первый раз велели мне штучечку, которую сняли, – железную – не выкидывать. По её образу и подобию для красненького крана купить такую же. Но я, разумеется, её потеряла (или выкинула). Поэтому при втором заходе была вынуждена терпеть культурный шок. Связанный со словесными приятностями в мой адрес. Почти что комплиментарными (от слова комплимент). Дружба, одним словом, с сантехниками у меня была специфичной. И вот опять они нужны.
И что же делать сейчас? Я вспомнила лагерь с засадами у душа, лагерь с подмывочной комнатой у медика и баню раз в неделю, куда мы так и не попали. Выходит, я сменила шило на мыло?
– Мам, пойдем спать, утро вечера мудренее, – перебила мои размышления Мирошка и потащила меня в кровать.
История девятая. СКАЗОЧНАЯ
– Мама, почитай сказку, – Мирошка сует мне в руки книжку. Смотрю на обложке: Сергей Седов «Страшные сказки».
– Мирошка, я тебя умоляю. После сантехников мне уже никаких сказок не хочется! Особенно ужастиков, – картинно вздыхаю я, – Давай лучше я сама сочиню.
– Давай, только не про меня! – хитрит Мирошка.
Я то знаю, что про себя она любит больше всего. Но заверяю как можно искреннее:
– Ни в коем случае не про тебя! Ты только не перебивай!
Рыбачка Фрося называется.
У мамы сгорели котлеты. Воздух наполнился гарью и перестал быть прозрачным. А парадная одежда пропахла костром.
Дезодоранты, духи и проветривание – не помогали. А на часах было уже почти двенадцать.
– Не успеем! – вопила я.
– Опоздаем, – шептал папа.
– Опозоримся, – вздыхала мама и горестно добавляла, – Придётся остаться дома…
– А как же день рождения?! Он же – раз в году, – испуганно хныкала я.
И мы дружно усаживались на диван. Подумать. Мама – озабоченно. Мама – основательно. Я – с ногами. А Фрося – молча. Фрося – моя кукла, ей нашу драму не понять. Ей всё равно. У неё нос не настоящий. Она им не слышит.
– А, может, ещё попробуем, – мама метнулась к балкону и раскрыла его настежь, чтобы впустить свежего воздуха.
– Бес-по-лез-но, – вздохнул папа.
– Смотрите, – заметила я, – Уже шкаф видно.
– Ага, туман расступился, – поддержал папа.
Это в балконную дверь устремилось густое чадное облако. Немного повозилось в районе попы. У облака обнаружилась попа! (Мирошка в этом месте хихикает, а я с удовольствием развиваю тему). Пошевелило облако этой самой попой из стороны в сторону, кое-как протолкнулось и выпорхнуло наружу.
– Фух, – выдохнули мы все разом и ещё раз обнюхали себя. Руки. Воротники. Даже под мышками – всё равно пахло … горелыми котлетами.
– Молекулы, – снова вздохнул папа, – по законам физики они перемешиваются с молекулами окружающих предметов и остаются там надолго…
– А как же праздник? – уже почти плакала я, откровенно злясь на молекулы.
– Что же делать? – мама снова и снова пыталась найти решение, – Котлеты выбросили, квартиру проветрили, что ещё?!
И тут меня осенило! А что если…
– Что это, – взвизгнула мама.
– Ой, – сказал папа.
На нас. Прямо с потолка. Брызнуло. Закапало. Заморосило. Потекло. Ливануло! Вода. Настоящим потоком! Дождевым!!
– Что за ерунда, – удивилась мама.
В центре комнаты мгновенно образовалась лужа. Она быстро увеличивалась и стала озером. По её краям квакали жабы, а в дальнем углу у телевизора шумел камыш. Воздух очистился и наполнился свежестью.
– Час тридцать, – прошептала мама, – всё равно опоздали.
– Ну, раз так, – папа достал спиннинг и аккуратно насадил на крючок червячка, – Что время терять?
******************************
– Милая, ты опять во сне рыбачила? Говорила же – не пей столько лимонаду на ночь! Тебе же уже пять лет! Ты уже большая! Нужно вставать ночью, если приспичило, – ласково шептала мама. – Или это опять Фрося?
Праздник состоялся вовремя. А с того дня я больше не рыбачила. Выросла…
– Мама, а разве я писалась в детстве? – удивляется Мирошка.
– Ещё как! – уверяю я, – Но мы тебя потом вылечили.
– Как?! – дочка смотрит на меня ошарашено.
– Исключительно мёдом и сгущенным молоком! – хитрю я.
– Как это? – не унимается мой ребёнок.
– Так, не приставай, а то больше ничего не расскажу, – с притворством угрожаю я.
– Мама, а день рождения у меня всё-таки будет, – некстати вспоминает Мирошка.
– Ну, конечно будет, я тебе обещаю, – шепчу ей на ушко и сама себе не верю. Но решаю, что подумаю об этом чуть позже.
Мы засыпаем счастливые. И сухие.
История десятая
ГРОЗНЫЕ САНТЕХНИКИ И НЕВИННЫЕ ШАЛОСТИ
Всё утро я собиралась с силами и собирала остатки смелости по углам квартиры. Как там говорила Апельсина вчера: «УтрА вечерА мудрИнее!»?
– Где моя утренняя мудрость, ауууу?!
К чему это долгое вступление? К тому, что по пробуждению я незамедлительно отправляюсь в ванную комнату в надежде увидеть чудо. Обещали же – утро вечера мудренее. Но обнаруживаю всё ту же наполненную по щиколотку водой ванну. Ничего не рассосалось и не всосалось назад через сливное отверстие. Тогда я отправилась на кухню.
Там – та же картина. К счастью, не по щиколотку, но таракану утопиться можно. И даже не одному. Вода, но уже на полу. Лужа. Какое счастье, что соседки снизу нет дома – укатила на дачи до самого октября. Иначе – ещё вчера или даже ночью ждал бы меня её праведный гнев. А так – обошлось. Вот только рыцарей ЖКХ теперь не избежать.
Вот с этого момента я и начала собирать силы и остатки смелости. И… сразу рухнула на кровать. Как подкошенная. Слабость какая-то сразу навалилась неожиданная, вялость. Вот, что делает страх перед мужчиной с вантузом и канализационным тросом! А если их будет опять два?! Двое.
Но валянием делу не поможешь! Мыться всё равно надо – а то: за что боролась, на то и напоролась, получается. И я таки, скрепя зубами, решаюсь на смелый шаг – отправляюсь в ЖКХ оформлять заявку.
Встречают меня, ничего так, вежливо. Заявки обычно принимают женщины вежливые – они само собой – другие, без сантехнического сленгу. Этот уровень я прошла. Отправляюсь дальше. Бухгалтерия (это вторая инстанция, куда нужно зайти, подавая заявку). Захожу, подаю акт.
Молчит. Стою. Тоже молчу. Поздоровалась предварительно, разумеется. Теперь молчу. И она. Печатает что-то. Ага, думаю – муза у неё, поток творческий. Сейчас она несколько цыферек впечатает куда надо – в табличку – и вся моя будет. Так и есть. Замечает мой акт. Оформляет. Молча. Только когда сумму озвучить надо было, заговорила. Надо же, совпадение! И я так же точно делаю – только по делу рот на публике открываю. Да мы родственные души!!
Выхожу от бухгалтерши. Направляюсь в третий кабинет. Мимо проходят местные работники (мужчины) – вот он! Знакомый аромат профессии. Задерживаю дыхание на несколько секунд. Сворачиваю в нужный проем под лёгким шафе. А там еще одна дама. Удивительно – они как по нарастающей. Я про ширину. Третья – самая представительная из всех представленных в ЖКХ женских профессий. Наверное, – прораб! Не меньше. И разговаривает! О!
– Завтра с утречка нормально Вам? – спрашивает и помечает что-то в журнале.
– А сегодня можно? – с надеждой уточняю я.
– А, ну, давайте, – соглашается она с лёгкостью.
А я сначала ликую, что всё прошло так гладко, потом пугаюсь, потому что вспоминаю, что это только полдела, и с ЖКХ-рыцарями мне встреча ещё только предстоит, да ещё и в самое ближайшее время (после обеда). И чего я их так боюсь? Сантехнокофобия какая-то!
Дома начинаем ждать. Каждый – как умеет. Мирошка дергается и ежеминутно спрашивает.
– И скоро они придут? А время уже сколько? А они ещё не опаздывают?
– Скоро! Не опаздывают! Придут! – отвечаю я и углубляюсь в свои дела.
В районе послеобеда слышу какое-то поскрёбывание за дверью.
– Мирошка, – кричу, – Иди, посмотри, это не к нам?
– Мама, там какие-то сантехники, – отвечает из коридора.
Что значит, какие-то? Те самые! Направляюсь к дверям и распахиваю, чтобы впустить. А они – не к нам…! Стоят с чемоданчиками к нашей квартире спиной, а фейсом – в соседнюю квартиру, переговариваются.
– Нету дома никого!
– Как нету? Мы здесь! Это мы вызывали! – удивляюсь я.
– Аааа, спохватывается один и поворачивает ко мне нетрезвое лицо, – Не в ту квартиру звоним.
– Ойй, – отшатываюсь от двери и пропускаю гостей долгожданных гостей.
Следуют на кухню, быстро находят источник протекания.
– Нуууу! Ааааа! Кто это б* делал так?! Вообще руки оторвать! Не пойми- какое крепление! – слышу сантехнический приговор.
– Ну, всё, думаю, – грозит мне сейчас – самосуд, как минимум, или прилюдное линчевание!
– А изолента у вас есть, – решаюсь отвлечь противника разговорами.
Помню, что в кухне вода хлестала в дырочки между изолентой.
– Откуда у нас изолетна? Мы же не электрики, – отвечают.
– Как же?! А почему девушка когда заявление принимала, сказала, что все есть – я специально её спрашивала.
– А Вы их спрашивайте, они и не такое расскажут, – отвечают грозные сантехники.
Размышляю – о чём бы ещё спросить девушку, чтобы рассказала «и не такое». А дальнейший разговор с представителями прекрасной профессии тем временем теряет всякий смысл – изоленты всё равно нет. К тому же, сантехники спокойно доделывают свою работу и больше не ругаются. Радуюсь, что отделалась лёгкой контузией.
– Ну. Всё! Распишитесь! – говорят они и протягивают бумагу.
– А как же изолента?! – недоумевая я напоследок, – Не заматывали?!
– А и не нужно – это у Вас забито было, вот и пёрло вверх. А теперь не будет, – уверяют мастера и демонстрируют на примере.
Смотрю. И вправду – больше не прёт! Уверяюсь. Расписываюсь в документе и прощаюсь.
– Ну вот, а ты боялась, – подытоживает Мирошка.
А я ещё два часа испытываю стресс и покрикиваю на дочь, как не следует адекватной матери. Вот, что страх делает с людьми! Сантехнический. Из вменяемых делает невменяемыми. Из что ж это за лето такое – бесконечные помывочно-сантехнические трудности?!
А вечером Мирошка затевает мытьё прямо в фонтане. И зачем, спрашивается, я столько терпела-страдала, если всё так просто?! Просто – иди и купайся в городском фонтане. Хоть с мылом, хоть с головой!
А дело было так. Каждый вечер моя девочка с предвкушением ждала похода на единственный фонтан нашего города. Это её любимое развлечение после загородного лагеря. А развлечение это расположилось у театра. Культурное место. Табличка
«Купание в фонтане – запрещено».