«Мыслящий тростник». Жизнь и творчество Паскаля в восприятии русских философов и писателей
000
ОтложитьЧитал
Паскаль болезненно воспринимает неожиданное соперничество смекалистого и ловкого часовщика и не помышляет более о возобновлении попыток осуществить свой замысел, но его старшие друзья-математики считают, что работу необходимо продолжить, и ищут удобного случая, чтобы рассказать об арифметической машине канцлеру Сегье.
Канцлер подробно знакомится с проектом Паскаля и одобряет его, призвав молодого ревнителя математики непременно продолжать начатую работу. Призыв этот возбуждает затухший было энтузиазм: по словам самого конструктора, Монсеньор, соблаговоливший говорить о простом наброске в хвалебных тонах, позволил ему переменить прежнее решение и сделать новые усилия на избранном поприще.
В 1645 году требовательный к себе Паскаль счел наконец возможным завершить работу над арифметической машиной. Одну из первых готовых моделей он дарит канцлеру с пространным посвящением, в котором описывает трудности традиционных методов вычислений, излагает историю создания машины и ее предназначение и благодарит за оказанное покровительство, надеясь на дальнейшую поддержку.
Изготовленные Блезом модели сопровождаются «Предуведомлением всем тем, кто будет иметь любознательность видеть арифметическую машину и пользоваться ею». В этом «Предуведомлении…» изобретатель подчеркивает два момента: две вещи, пишет он, могут смутить ум «друга-читателя». Найдутся лица, которые скажут, что машина должна быть менее сложной. Такое замечание могут сделать люди, которые действительно имеют какие-то познания в механике или геометрии, но не умеют соединить их друг с другом и присовокупить к знанию физики. Пользуясь несовершенными общими теориями, они в своих воображаемых концепциях считают возможными многие вещи, которые на самом деле таковыми не являются. Эти теории и концепции тотчас же рушатся при реальных затруднениях, встречающихся в практической реализации замысла со стороны используемого материала, его обработки, взаимного расположения частей, движения которых должны быть свободными и не мешать друг другу, и т. д. На подобные замечания недоучившихся ученых Блез может представить разные, менее сложные модели, но они не отвечают поставленным изобретателем условиям: простая и быстрая в работе «маленькая машина» должна одновременно быть легкой и удобной, прочной и надежной в разных обстоятельствах. Для достижения этой цели он использовал множество путей: «Я имел терпение сделать до пятидесяти различных моделей: одни деревянные, другие из слоновой кости, из эбенового дерева, из меди, пока не создал машину, которую предъявляю тебе теперь и которая, хотя и состоит из большого количества мелких деталей, все же настолько прочна, что все нагрузки, которые ей предстоит выдержать при перевозке на любые расстояния, не могут ни испортить ее, ни причинить ей даже малейшего повреждения». (Паскаль сам тщательно проверяет машину на прочность и перевозит ее на расстояние в 250 лье.) Таким образом, для соответствия предъявленным требованиям более простого и надежного функционирования механизм по необходимости должен обладать сложной конструкцией, в чем «друг-читатель», заканчивает Блез первую часть своего предуведомления, может заметить нечто вроде парадокса.
Вторая причина, которая может внушить подозрение дорогому читателю, состоит в том, что не исключено распространение плохих копий машины – результат ремесленного самодовольства. В таком случае надо хорошо отличать истинные оригиналы от несовершенных плодов неведения и дерзости мастеровых: чем ловчее они в своем искусстве, тем сильнее следует бояться их тщеславия, заставляющего браться за новые произведения, принципов и правил создания которых они не знают; поэтому эти ремесленники работают на ощупь, в результате чего после большого количества затраченного времени и труда появляются маленькие монстры, которым недостает основных членов, а другие члены бесформенны и непропорциональны. Всем интересующимся наукой следует отличать эти недоноски, бросающие тень на настоящие изобретения, от подлинных, в создании которых искусству помогает теория. И ремесленнику, каким бы искусным он ни был, не обойтись без помощи человека, знающего правила теории. Настоящая же арифметическая машина «может быть порождена лишь в законном и необходимом союзе теории и искусства».
В конце «Предуведомления…» Блез выражает пожелание: «Теперь (дорогой читатель), когда я полагаю, что довел свою машину до состояния, в котором ее можно показывать, ты будешь мне благодарен за мои заботы о том, чтобы все счетные операции, такие трудные, сложные, длинные и ненадежные прежде, стали бы легкими, быстрыми и надежными».
В 1649 году Паскаль официально получает на свое изобретение королевскую привилегию, в которой отмечается большой успех молодого человека, проявившего с ранних лет склонность к математике, и описывается своеобразие арифметической машины. Привилегия эта действительно «совершенно особая»: по просьбе изобретателя запрещаются подделки не только его собственной модели, но и изготовление любых видов счетных машин без разрешения Паскаля; иностранцам (торговых или иных профессий) не разрешается выставлять и продавать подобные машины во Французском королевстве, даже если они сделаны за его пределами. Нарушивший эти предписания обязан выплатить штраф в три тысячи ливров (одна треть его предназначалась для казны, другая – для парижской больницы, последняя – Паскалю или тому, кто будет иметь его права).
В настоящее время сохранилось семь экземпляров арифметической машины, четыре из которых находятся в Парижском музее искусств и ремесел, один – в музее города Клермона, два – в частных коллекциях. Одна из машин Парижского музея удостоверена собственноручной записью Паскаля.
Идея, положенная в основу машины, во второй половине XVII века широко использовалась многими учеными, проводившими дальнейшие исследования в области механизации счета. В частности, в 70-е годы Лейбниц предложил конструкцию более сложного, сумматорно-множительного механизма. Норберт Винер в своей книге «Кибернетика» называет Лейбница «святым» и «покровителем кибернетики», который занимался исчислением умозаключений, «содержавшим в зародыше думающую машину». В другой книге, «Кибернетика и общество», Винер говорит о Паскале как об изобретателе, внесшем «действительный вклад в создание современного настольного арифмометра». Однако некоторые науковеды считают Паскаля более отдаленным предшественником столь модной в XX веке науки. В «Мыслях» Блез так пишет о своем изобретении: «Арифметическая машина осуществляет действия, которые ближе к действиям мысли, чем все, производимое животными; но она не делает ничего такого, что указывало бы на то, что у нее есть воля, как она есть у животных». В этом высказывании Паскаля как бы выражены возможности и пределы всякого кибернетического моделирования действительности. Любое кибернетическое устройство, подобно арифметической машине в своей области, выше животного и приближается к действию мозга человека в плане механического отбора и обработки высокоорганизованной информации, но оно гораздо ниже животного и бесконечно удаляется от человека в плане высшей оценки полученных сообщений и выбора на ее основе свободных решений.
В работе над счетным механизмом Паскаль показал себя не только абстрактным математиком, оперирующим теоретическими понятиями, но и искусным инженером, сумевшим преодолеть многие трудности механического и технического порядка в процессе воплощения первоначального замысла, проявив при этом трудолюбие, настойчивость и большое терпение. Вместе с тем нельзя не заметить того порою резкого, раздраженно-беспокойного тона, который сопровождал работу всякий раз, когда речь заходила о правах на интеллектуальную собственность, о приоритете в вопросах изобретения и изготовления машины. Рано разбуженное юношеское тщеславие («Восхищение портит все с детства. «Ах, как хорошо это сказано! Как хорошо он поступил! Как он умен!» и т. д…» – это осуждение неумеренной похвалы в «Мыслях» основано, безусловно, на собственном опыте Блеза), соединенное с бесконечной верой в себя и в силу своей науки, придавало научной деятельности Паскаля чересчур непримиримый, несколько агрессивный и шумный характер. В ней не было и намека на то понимание человеческого поведения, которое исподволь вырабатывалось у Блеза к последним годам его жизни: «Скрытые хорошие поступки ценнее всего. Когда я вижу такие дела в истории, они мне очень нравятся. Но они все же не были совершенно тайными, ибо о них стало известно; если даже все было сделано для их сокрытия, то немногое, что их обнаружило, портит все остальное. Самое лучшее здесь то, что их хотели скрыть». В эту же пору Паскаль был настроен диаметрально противоположно, и гордости молодого исследователя было чем питаться – счетная машина стала широко известна не только во Франции, но и за ее пределами: в 1646 году польская королева пожелала приобрести для себя два экземпляра. В Париже поэт Далибре распространял сонет, посвященный «господину Паскалю-сыну» и его машине: бесподобное искусство замечательного гения, говорилось в сонете, позволило сделать счет, это занятие разумных людей, достоянием самых закоренелых тугодумов и освободить их от напряжения памяти и рассудка; такой ум постепенно проникает и подчиняет себе все происходящее в мире. «Слава так приятна, – запишет Блез в «Мыслях», – что мы ее любим, с чем бы она ни соединялась, даже хоть со смертью». На сей раз она соединилась с арифметической машиной, молва о которой явилась своеобразной рекламой, видимо небезразличной для Блеза: ведь недаром в «Предуведомлении…» он неоднократно подчеркивает отличные эксплуатационные качества своего механизма – его надежность, удобство и простоту. Да и королевская привилегия была не чем иным, как патентом, позволявшим продавать модели счетной машины в максимально благоприятных условиях. Паскаль, затративший много семейных средств на реализацию изобретения, хотел воспользоваться коммерческой перспективой, и какая-то часть изготовленных машин была продана. Пока он находится в Руане, в Париже роль маклера берет на себя Роберваль. В «Предуведомлении…» сообщалось полное профессорское звание, адрес, дни и часы приема господина Роберваля, который кратко и бесплатно объяснит всем любопытствующим действие арифметической машины и продаст ее.
Но особых доходов это предприятие Паскалям не приносит: высокая цена машины (100 ливров), трудности, связанные с ее изготовлением и серийным производством различных запасных деталей, замедляют распространение изобретения. А вот здоровье Блеза, и без того хрупкое, подорвано долгой и напряженной работой: по свидетельству Жильберты, с восемнадцати лет он не помнит ни одного дня, когда был бы совершенно здоров…
4
В январе 1646 года происходит внешне совсем незначительное событие, которое, однако, имело важнейшие последствия для дальнейшей жизни всей семьи Этьена Паскаля. Он получил серьезный вывих бедра и понадобились опытные врачи. Лечить Этьена Паскаля пригласили двух братьев, известных в округе хирургов и костоправов. Братья жили вдали от города, поэтому им пришлось поселиться в доме больного. Постепенно они привязались к больному и его детям, беседовали с ними на религиозные темы.
Все чаще в доме звучало непривычное слово «янсенисты». Под таким именем становилось тогда во Франции известным новое религиозное течение в католицизме. Оно сформировалось в 30-е годы XVII века и брало за основу труды голландского теолога Корнелия Янсения. Это была своеобразная полемическая реакция на влияние возрожденческого гуманизма, на компромиссы и расслабленность церковной жизни, попытка сохранить и укрепить авторитет христианства. В ряде пунктов (особенно в трактовке предопределения и первородного греха) янсенизм сближался с протестантизмом.
Поскольку янсенизм оставил глубокий отпечаток не только на мировоззрении, но и на всей судьбе Блеза Паскаля, присмотримся внимательней к фигуре человека, давшего имя этому религиозному течению. Корнелий Янсений, епископ Ипрский, в многолетних штудиях денно и нощно искал истину, которую считал наиболее выразительным атрибутом Бога. Еще в молодости он пришел к той мысли, что сочинения схоластов с их отвлеченно расчленяющими умствованиями как бы отсечены от своих источников и не восходят более к духу «подлинной христианской древности». Чтобы восстановить этот дух в теории, он совместно со своим другом Жаном Дювержье де Оранном, будущим аббатом де Сен-Сираном, в течение шести лет упорно изучал, пренебрегая сном и здоровьем, Священное Писание, решения Вселенских Соборов и труды Отцов Церкви, прежде всего Августина. Августин стал для Янсения путеводной звездой и прочным фундаментом в хаосе многочисленных нюансов теологических проблем, оружием, с помощью которого он надеялся противостоять тем разноплановым тенденциям, которые, на его взгляд, подрывали основы первохристианства. Главный обширный труд епископа Ипрского так и называется – «Августин, или Учение св. Августина о здравии, недуге и врачевании человеческого естества, против пелагиан и массилийцев». В этом сочинении он излагает и сопоставляет тексты «учителя о благодати», показывает логические следствия из них. Прежде чем написать его, Янсений десять раз перечитал всего Августина и тридцать раз его трактаты против пелагиан. Эта сосредоточенность на пелагианской проблеме выделяет основной нерв сочинения, которое было направлено против полупелагиан XVII века (главным образом, иезуитов), акцентировавших в своих доктринах свободу человеческой воли.
Вопрос соотношения свободной воли человека и предопределения издавна волновал западных богословов: еще в IV–V веках британский монах Пелагий утверждал, что каждый человек может самостоятельным усилием становиться подвижником и восходить до Бога; против подобной переоценки сил человеческой природы, предоставленной самой себе, выступил Августин, который заключал, что в состоянии изначально укорененной греховной испорченности человек может спастись, лишь опираясь на силу благодати, выводящей его из несовершенства природного существования.
В XVII веке этот вопрос приобрел особо жгучую остроту в связи с дальнейшим укреплением уже устоявшегося антропоцентризма, полагавшего в автономной воле и свободе человека принципы его блага и справедливости, нарастанием деистских тенденций, отрицавших опорные принципы христианского вероучения. В такое «смутное» время таинственная непостижимость соединения свободы и зависимости, одновременно соучастия воли человека и благодати Бога действовали раздражающе на приверженцев тех или иных устремлений, заставляя их для полемических целей подчеркивать в логическом порядке либо первую, либо вторую сторону этого соединения.
Янсений считал необходимым оттенить теоцентрическую сторону проблемы, неустранимую слабость и испорченность природного существования человека и хрупкость его земных устремлений. Признавая всю сложность разбираемых вопросов, он заявлял, что человеку, отдающему хоть одно сердцебиение, хоть один волосок Пелагию, волей-неволей придется возвысить дьявольский трон человеческого высокомерия. Чтобы не случилось такого, Янсений призывал человека смирять собственную волю и самомнение: тот, кто хочет попасть в «Град Благодати», должен бросаться без оглядки в «пропасть Провидения», и божественный мост сам выстроится под его ногами; не следует думать, будто человек сам может начать постройку подобного моста и своим собственным усилием положить первую доску, ибо эта доска будет началом того моста, по которому продефилирует человеческая гордыня.
Если Янсений стал своеобразным теоретиком течения, то его друг и соратник Сен-Сиран воплощал теоретические принципы янсенизма в вопросах практической морали, хотя у него были все задатки, так сказать, книжного человека. На личности Сен-Сирана также следует остановиться подробнее: в жизни Паскаля он оставил немалый след. Сын богатых родителей, Сен-Сиран изучал схоластику в иезуитском коллеже, затем долгое время вместе с Янсением основательно штудировал теологические труды. Ришелье, который явно или незримо присутствовал в жизни многих людей эпохи Людовика XIII, в первую пору их знакомства, ознаменованную доверительными отношениями, называл Сен-Сирана «самым ученым мужем Европы» и брал у него необходимые теологические консультации. Позднее Сен-Сиран все неохотнее занимался «ремеслом ученой собаки» и заявлял, что страсть к знанию, с которой он родился, скорее повредила ему, нежели послужила в приобретении истинной добродетели и даже в понимании чистой истины, ибо усилия в интеллектуальном плане возбуждают лишь гордость, вызываемую похвалами тех, кого свет именует своими мудрецами. С особым недоверием он относился к тем многотомным схоластическим трудам, в которых знание как бы любовалось собой, а авторы – собственными интеллектуальными возможностями, и призывал к построению «внутренней библиотеки», советовал им тщательно взвешивать каждое слово и пропускать через сердце всю имеющуюся в голове науку.
Сен-Сиран имел прирожденный дар духовного наставника и руководителя. Его живые, глубоко посаженные глаза с пылким и серьезным взглядом, испещренный морщинами высокий лоб, полные суровой трепетности ясные и краткие речи властно подчиняли умы и души слушателей.
Как известно, со времени возникновения протестантизма вопросы церкви, клира, иерархии и католического культа приобрели на Западе особую остроту. Политико-государственные притязания пап, слишком мирские устремления в некоторых монашеских орденах, применение юридического взгляда на отношение человека к Богу, приспосабливание к вопросам совести приемов, выработанных гражданским судопроизводством, делали из церкви человеческий, «слишком человеческий» институт.
Пытаясь в корне пресечь эти злоупотребления, основатели протестантизма Лютер и Кальвин проповедовали «невидимую церковь», напрочь отбрасывая многие богослужебные действия и атрибуты католического культа, по существу сводя на нет роль церковной иерархии. Как и протестанты, Сен-Сиран во многом критически относился к чрезмерному обмирщению Западной Церкви.
В 1636 году, за семь лет до своей смерти, Сен-Сиран возглавил монастырь Пор-Рояль (в судьбе этой обители Блезу Паскалю позднее предстоит сыграть выдающуюся роль). Монастырь имел помещения в Париже и за городом. Сен-Сиран обосновался в загородном Пор-Рояле, считая, что в городе дьявол прогуливается чаще, чем в полях. Аскетическая прямота, суровая цельность, отсутствие какой бы то ни было политико-религиозной двусмысленности притягивали к нему множество лиц, в том числе из великосветских и ученых кругов. Вскоре вокруг Сен-Сирана образовался кружок так называемых «отшельников» – людей, оставивших свои светские обязанности, но не связанных монашеским уставом и обетами. Влияние Пор-Рояля в обществе становилось заметным…
Паскали теперь живут рядом с такими людьми, главное жизненное дело которых заключалось не в государственной службе и денежном накоплении, не в познании мира и научных открытиях, не в сочинении сонетов и мадригалов, а в размышлениях о смерти и о последующей за ней вечности. В течение трех месяцев перед их глазами протекает непротиворечивая в словах и поступках, исполненная пылкого милосердия жизнь братьев, которые поведали им историю своего обращения, знакомили Паскалей с сочинениями Янсения, Сен-Сирана и Арно. Этьен Паскаль и его дети, как уже говорилось, были верующими людьми, но их религиозная жизнь протекала как бы параллельно со светскими увлечениями и обязанностями и гораздо менее последних заполняла их существа.
Врачи-костоправы особенно привязались к чуткому и любознательному Блезу, который испытывал к ним взаимную симпатию. Удивленные пылким стремлением молодого человека к познанию и наукам, они однажды знакомят его с небольшим трактатом Янсения «О преобразовании внутреннего человека». Эпиграфом к трактату взяты слова из послания апостола Иоанна Богослова, в которых говорится о том, что мир сей есть не что иное, как похоть плоти, похоть очей и гордость житейская…
Таковы три губительные для тела, духа и воли страсти: libido sentiendi, libido sciendi, libido dominandi[2]. Все несовершенство и преступления в человеческом обществе проистекают из этих трех страстей.
Янсений переходит к описанию libido sentiendi, которое не задерживает внимания Блеза. Ведь это самая грубая и осязаемая, самая легкая для опознания и победы страсть, входящая в человека через двери пяти чувств. К тому же она совсем невластна над внешне бесстрастным, болезненным юношей Блезом. А вот в следующей главе («О любознательности») как раз много к нему относящегося: ненасытная, тщетная и беспокойная страсть к познаванию, именуемая наукой, гораздо коварней и обманчивей предыдущей, ибо имеет более почтенный вид: использует чувства не для удовольствия, а для узнавания и испытания неизвестного. Она рождает неутолимое желание насыщать свое зрение большим разнообразием спектаклей, из нее берут начало Цирк и Амфитеатр, суетность Трагедий и Комедий, стремление исследовать бесполезные для духовной жизни секреты природы. Множество образов и фантомов, заполняющих любознательный ум, затемняет созерцание несравненной красоты вечной истины, которая является основанием верного и спасительного знания всех вещей.
Третью главу Блез читает также очень внимательно. В ней говорилось, что гордость является самым страшным, а для совершенных душ единственно страшным пороком, ибо трудно отрешиться от самолюбования при знании этого совершенства. К тому же в глубине души и в самых тайных сгибах воли человека скрыто желание независимости и неподчинения Богу. Каждый стремится быть хозяином самого себя и других людей, подражать всемогуществу Бога и занять его место.
Итак, подытоживал Янсений, мы ищем лишь величия, знания и удовольствия. Погасить влияние этих временных страстей можно только через преобразование и возвышение «внутреннего человека».
Под влиянием этого трактата, жизни и проповедей братьев-лекарей происходит то, что биографы обычно называют «первым обращением» Блеза Паскаля. Он вдруг по-новому начинает оценивать смысл своих научных занятий. Что-то в жизни существенно не удовлетворяет, тяготит его. Ему вдруг перестает быть понятен элементарный смысл многих людских поступков. Его угнетает царящая повсюду суета, кажущаяся ему болезненным извращением человеческого естества. Или он болен, а все в мире нерушимо и здраво в своей правоте? Или он, как и все, был болен до сих пор, а теперь только начинает выздоравливать? Его не удовлетворяют более формы «внешней», «благопристойной» религиозности, царившей в их семье. Разве они истинные христиане?.. Что они совершили в жизни, чтобы заслужить такое имя?.. Разве помогают они нищим, вдовицам и сиротам? Разве сострадают чужим несчастьям? Стыдятся ли своего богатства, своей праздности?.. С неведомым доныне жаром он начинает проповедовать свои новые убеждения среди родных. Особенно действуют слова Блеза на Жаклину. Как раз в эту пору к ней сватался какой-то советник руанского парламента. Однако страстные и искренние внушения брата с такой силой действуют на нее, что она вскоре отказывает жениху и даже испытывает тайное желание уйти в монастырь.
Этьен Паскаль также проникается духом идей, внушаемых сыном. Более того, идеи эти сказываются на воспитании сына Жильберты, который продолжает оставаться в Руане. Когда внуку исполнилось три года, пишет Маргарита Перье, дед задумал обучать его счету и этикету, давая один, два или три лиарда за тот или иной вежливый ответ (благодарность, почтительный поклон и т. п.). Когда маленький Этьен совершал какую-то ошибку в ответе, большой делал соответствующий вычет из данной суммы, при удовлетворительном же ответе сумма увеличивалась (при этом малыш должен был запоминать и повторять происходившие вычисления). В конечном итоге внук всегда оказывался в выигрыше, клал заработанные лиарды в карман гувернантки и шел с ней к церковным воротам, чтобы раздать их бедным и нищим.
В конце 1646 года Жильберта с мужем гостит у отца. Ее муж Флорен Перье быстро продвигался по службе, был уже генеральным советником палаты сборов в Клермоне, а вскоре его избрали эшевеном. Жильберта становилась заметной дамой в Клермоне: по словам мемуариста Флешье, не было человека более рассудительного, чем госпожа Перье, и похвалы, расточаемые ей маркизой де Сабле, репутация брата Блеза и собственная добродетель делают ее лицом весьма значительным в городе; но, замечает мемуарист, она все равно была бы знаменитой, даже если бы не существовало маркизы де Сабле и господина Паскаля. Характеристика Флешье, которую следует дополнить тем, что Жильберта хорошо разбиралась в математике, философии и истории, относится к более позднему времени, но с соответствующими поправками она верна и для середины 40-х годов. К этому времени у процветающих супругов уже трое детей: к маленькому Этьену прибавились двухлетняя Жаклина и недавно родившаяся Маргарита.
Как и все члены семейства Паскалей, Жильберта с мужем тронуты проповедью Блеза. Вернувшись из Руана к себе домой, они начинают вести все более строгий образ жизни, отказываясь от внешней роскоши и светского времяпрепровождения. Флорен Перье с тех пор постоянно помогает беднякам, а его жена стремится воспитывать подрастающих детей в своеобразной аскезе: вскоре платья девочек, украшенные по моде серебряными вышивками и множеством разноцветных лент, сменяются однотонным серым камлотом, и, как свидетельствует Маргарита Перье, мать все время приучала детей к скромности, запрещала играть с наряженными одногодками и с самого раннего возраста не позволяла им носить «ни золота, ни серебра, ни цветных лент, ни завивки, ни кружев». С течением времени строгость Жильберты все увеличивается: она не оставляет детей одних, не разрешает им заговаривать с подростками на улице, постоянно требует отчета в поступках, и уже много позднее, в сорокалетнем возрасте, Жаклина и Маргарита Перье не могли пойти без матери даже на мессу.
- Интонационные стратегии русской речи в сопоставительном аспекте
- BYZANTINOROSSICA: Свод византийских свидетельств о Руси. Том I
- BYZANTINOROSSICA: Свод византийских свидетельств о Руси. Том II. Нарративные памятники
- От Франсуа Вийона до Марселя Пруста. Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI-XIX века). Том I
- От Франсуа Вийона до Марселя Пруста. Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI-XIX века). Том II
- «Мыслящий тростник». Жизнь и творчество Паскаля в восприятии русских философов и писателей
- В сторону лирического сюжета
- История лингвистических учений: учебное пособие
- 90 лет Н. А. Баскакову
- Избранные работы по истории русского языка
- Семантическая реконструкция в алтайской этимологии. Соматические термины (плечевой пояс)
- Божественный глагол. Пушкин, прочитанный в России и во Франции
- Фразеология в контексте культуры
- Андрей Курбский и Иван Грозный. Теоретические взгляды и литературная техника древнерусского писателя
- Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка
- Авторское самосознание древнерусского книжника (XI – середина XV в.)
- Русско-английский фразеологический словарь
- Пушкин. Таврида. Киммерия
- Пандекты Никона Черногорца в древнерусском переводе XII века (юридические тексты)
- Курс общей морфологии. Том I
- Курс общей морфологии. Том II
- Курс общей морфологии. Том III
- Цикл молитв Кирилла Туровского. Тексты и исследования
- Культура в зеркале языка: древнегерманские двучленные имена собственные
- 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе
- Русские толкования
- Толкуя слово. Опыт герменевтики по-русски
- Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Второй выпуск
- Жилище в обрядах и представлениях восточных славян
- Исследования. Письма о литературе
- Текстология Древней Руси. Том 1. Повесть временных лет
- Теория значения в системе функциональной грамматики. На материале русского языка
- Теория морфологических категорий и аспектологические исследования
- Память в языке и культуре
- Избранные работы. Литература советского прошлого. Том I
- Исправление книг при патриархе Никоне и последующих патриархах
- Аспекты теории фразеологии
- Пушкин в зеркале мифов
- Арабская филология. Грамматика, стихосложение, корановедение
- Герменевтика древнерусской литературы. Сборник 12
- Ранние работы по истории русской поэзии XVIII века
- Русский формализм. Методологическая реконструкция развития на основе принципа остранения
- Компаративистика, уралистика. Лекции и статьи
- Смысл и сочетаемость в словаре
- Исландские саги. Том 2
- Пушкин и Мицкевич. История литературных отношений
- Пути культурного импорта. Труды по русской литературе XVIII века
- Грамматическая семантика. Русский язык в типологической перспективе
- Книжный шкаф Кирилла Кобрина
- Материалы к словарю метафор и сравнений русской литературы XIX-XX вв. Выпуск 1. Птицы
- Материалы к словарю метафор и сравнений русской литературы XIX-XX вв. Выпуск 2. Звери, насекомые, рыбы, змеи
- История церковнославянского языка в России. Конец XIX-XX в.
- Мужчины и женщины в невербальной коммуникации
- Современный русский язык. Социальная и функциональная дифференциация
- Современный русский язык. Активные процессы на рубеже XX-XXI веков
- Арабская литература: поэтика, стилистика, типология, взаимосвязи
- Культурные слои во фразеологизмах и в дискурсивных практиках
- Типы производных значений и механизмы языкового расширения
- Спряжение украинского и русского глаголов и морфологическая типология славянских языков
- Соборник Нила Сорского. Часть I
- Литературоведение как литература. Сборник в честь С. Г. Бочарова
- Семантика русского числа
- Типология грамматикализации конструкций с глаголами движения и глаголами позиции
- Курс общей морфологии. Том IV
- Курс общей морфологии. Том V
- Рукописная традиция Жития преп. Зосимы и Савватия Соловецких (XVI—XVIII вв.). Том I
- Рукописная традиция Жития преп. Зосимы и Савватия Соловецких (XVI—XVIII вв.). Тексты. Том II
- Теория функционального синтаксиса. От семантических структур к языковым средствам
- Жизнь языка. Сборник статей к 80-летию М. В. Панова
- Природа реальности в австрийской литературе
- Инварианты в русском словоизменении
- Древнерусская литература
- Slavia Orthodoxa. Литература и язык
- Язык, речь, личность
- Прагматика извинения. Сравнительное исследование на материале русского языка и русской культуры
- Автор и лирический текст
- Литературная культура России. Раннее Новое время
- Вереница литер. К 60-летию В. М. Живова (сборник)
- Труды по семантике
- Семиотика, лингвистика, поэтика. К столетию со дня рождения А. А. Реформатского
- Статистический словарь языка русской газеты (1990-е годы). Том 1
- Статистический словарь языка Достоевского
- Русский язык. Избранные работы
- Словарь языка русской поэзии XX века. Том I. А – В
- Словарь языка русской поэзии XX века. Том IV. Кругл – М
- Слово в тексте и в словаре. Сборник статей к семидесятилетию академика Ю. Д. Апресяна
- Русский роман в ситуации философско-религиозной полемики 1860–1870-х годов
- Пушкин. Краткий очерк жизни и творчества
- Экспрессивный синтаксис глагола русского и сербского/хорватского языков
- Типологический синтаксис скандинавских языков
- Слово в перспективе литературной эволюции. К 100-летию М. И. Стеблин-Каменского
- Эмбриология поэзии. Статьи по поэтике и теории искусства
- Народная демонология Полесья. Публикации текстов в записях 80-90-х гг. XX века. Том I. Люди со сверхъестественными свойствами
- Художественный мир Михаила Булгакова
- Коммуникативные стратегии русской речи
- Язык и культура. Факты и ценности. К 70-летию Юрия Сергеевича Степанова
- Язык семейских – старообрядцев Забайкалья
- «Русское именное словоизменение» с приложением избранных работ по современному русскому языку и общему языкознанию
- Древненовгородский диалект
- Михаил Булгаков и его родные. Семейный портрет
- Нигеро-конголезский праязык: личные местоимения
- Путь в язык. Одноязычие и двуязычие
- Коммуникативные ценности русской культуры: категория персональности в лексике и прагматике
- Народная демонология Полесья. Публикации текстов в записях 80-90-х гг. XX века. Том II. Демонологизация умерших людей
- Ранняя лирика А. А. Блока (1898 – 1904): поэтика религиозного символизма
- Русская фонетика в развитии. Фонетические «отцы» и «дети» начала XXI века
- Гоголь в тексте
- О книжности, литературе, образе жизни Древней Руси
- Русская элегия неканонического периода: очерки типологии и истории
- Акцент и ударение в современном русском языке
- Язык: от смысла к тексту
- О чем рассказывают нам тексты?
- От Пушкина до Пушкинского дома: очерки исторической поэтики русского романа
- Лубочная библия: язык и текст
- Русская речь и рынок. Традиции и инновации в деловом и повседневном общении
- Краткий словарь русских острот
- Исследования по лингвистике и семиотике. Сборник статей к юбилею Вяч. Вс. Иванова
- Фигура сокрытия. Избранные работы. Том 1. О русской поэзии XIX и XX веков. Об истории русской художественной культуры
- Фигура сокрытия. Избранные работы. Том 2. О прозе и драме
- Корреляционная грамматика сербского, хорватского и бошняцкого языков. Часть 1: Фонетика – Фонология – Просодия
- Опыт описания семантики союзов. Лингвистические данные о деятельности сознания
- Новое в согдийской этимологии
- Россия: изменяющийся образ времени сквозь призму языка. Репрезентация концепта времени в русском языке в сопоставлении с английским и немецким языками
- Прагматика грамматики
- Даргинский говор селения Танты: грамматический очерк, вопросы синтаксиса
- Беседы о немецком слове
- Игры фокуса в языке. Семантика, синтаксис и прагматика дефокусирования
- Введение в теорию риторики
- Дистрибутивно-статистический анализ языка русской прозы 1850–1870-х гг. Том 1
- Индоевропейский словарь с ностратическими этимологиями. Том I
- Индоевропейский словарь с ностратическими этимологиями. Том II
- Индоевропейский словарь с ностратическими этимологиями. Том III
- Лингвистическая полифония. Сборник статей в честь юбилея профессора Р. К. Потаповой
- Первый, второй и третий человек
- Основы африканского языкознания. Диахронические процессы и генетические отношения языков Африки
- От значения к форме, от формы к значению. Сборник статей в честь 80-летия члена-корреспондента РАН А. В. Бондарко
- Память культуры. Наследие Средневековья и барокко в русской литературе Нового времени
- Эволюция понятий в свете истории русской культуры
- Системы порядка слов славянских языков в типологическом аспекте
- Словарь языка русской поэзии XX века. Том V. Н – Паяц
- Типология лабильных глаголов
- Ритуал в языке и коммуникации
- Речевая коммуникация. От звука к высказыванию
- Русская метафора: прошлое, настоящее, будущее
- Русская семантика в типологической перспективе
- Актуальные этноязыковые и этнокультурные проблемы современности. Книга I
- Дескрипторная теория метафоры
- Движение литературы. Том I
- Движение литературы. Том II
- Русская метафорическая система в развитии: XI–XXI вв.
- Методы когнитивного анализа семантики слова. Компьютерно-корпусный подход
- Лингвистика и преподавание русского языка в школе
- «Свободная стихия». Статьи о творчестве Пушкина
- Исключение как правило: Переходные единицы в грамматике и словаре
- Субстантивное число и детерминация в русском и китайском языках
- Проблемы сравнительно-исторического изучения языка кашмири
- Новый объяснительный словарь синонимов русского языка
- Языковая картина мира и системная лексикография
- Теоретические проблемы русского синтаксиса: взаимодействие грамматики и словаря
- Уступительность: механизмы образования и взаимодействия сложных значений в языке
- Ареальная типология префиксального перфектива (на материале языков Европы и Кавказа)
- Лингвистические, математические, семиотические и компьютерные модели в истории и теории литературы
- Лингвистика, поэтика, текстология. Избранные статьи
- Материалы к словарю метафор и сравнений русской литературы ΧΙΧ–XX вв. Выпуск 3. «Растения»
- Акциональность в лексике и грамматике. Глагол и структура события
- Древняя Русь. Пространство книжного слова. Историко-филологические исследования
- Язык русского зарубежья. Общие процессы и речевые портреты
- Актуальные этноязыковые и этнокультурные проблемы современности. Книга II
- Многозначность в языке и способы ее представления
- Нормы русского литературного языка XVIII—XIX веков: Словарь. Пояснительные статьи
- Путешествие вглубь романа. Лев Толстой: Анна Каренина
- Синтаксическая система болгарского языка на фоне русского
- Словарь языка русской поэзии XX века. Том VI. Пе – Радость
- «Риторика» Б. Лами в истории французской филологии
- До Франсуа Вийона, до Марселя Пруста. Том III
- Долгота / краткость согласного на месте сочетаний двух согласных букв в современном русском литературном языке
- Русская аспектология. В защиту видовой пары
- Смысл и стих. Труды по поэтике
- Соборник Нила Сорского. Указатель слов: О-V
- Philologica parerga. Статьи по этимологии и теории культуры
- Андрей Платонов… и другие. Языки русской литературы ХХ века
- В пространстве языка и культуры. Звук, знак, смысл. Сборник статей в честь 70-летия В. А. Виноградова
- Народная демонология Полесья: Публикация текстов в записях 80–90-х гг. ХХ в. Том III. Мифологизация природных явлений и человеческих состояний
- Очерки исторической морфологии русского языка XVII—XVIII веков
- Принцип знака в системе языка
- Приставки и глаголы в русском языке: семантическая грамматика
- Семантика предложения и нереферентные слова (значение, коммуникативная перспектива, прагматика)
- Слово и язык. Сборник статей к восьмидесятилетию академика Ю. Д. Апресяна
- Смыслы, тексты и другие захватывающие сюжеты: Сборник статей в честь 80-летия Игоря Александровича Мельчука
- Соборник Нила Сорского. Указатель слов: А-Н
- Типология вида. Проблемы, поиски, решения
- Труды по акцентологии. Том 2. Древнерусский и старовеликорусский акцентологический словарь-указатель (XIV–XVII вв.)
- Учебник по русской литературе для средней школы
- Этимологический словарь чукотско-камчатских языков
- Аспекты индоевропейской реконструкции: Акцентология. Морфология. Синтаксис
- Когнитивный анализ общечеловеческих концептов
- От Хомякова до Лотмана
- Позиционная морфология русского языка
- Проблемы коммуникации у Чехова
- Сфера действия лексических единиц
- Эволюция представлений о Языке
- Достоевский и Чехов. Неочевидные смысловые структуры
- Финно-угорские языки: фрагменты грамматического описания. Формальный и функциональный подходы
- Язык о языке
- Язык. Личность. Текст. Сборник статей в честь Т. М. Николаевой
- Дистрибутивно-статистический анализ языка русской прозы 1850—1870-х гг. Том 2
- Архитектура клаузы в параметрических моделях: синтаксис, информационная структура, порядок слов
- Владимир Маяковский. Поэт в интеллектуальном контексте эпохи
- Говор казаков-некрасовцев Ставропольского края
- Древнерусская литература как литература. О манерах повествования и изображения
- Древнеславянский Октоих св. Климента, архиепископа Охридского: по древнерусским и южнославянским спискам XIII—XV веков
- Евангельское слово в творчестве Пушкина и Достоевского
- Когнитивная модель дискурса и русский порядок слов
- Морфонологизованные парадигматические акцентные cистемы: Типология и генезис. Том I
- Общая и антропоцентрическая лингвистика
- Проблемы исследования языковой картины мира. Аналогия в семантике
- Речевые действия и действия мысли в русском языке
- Соборник Нила Сорского. Часть 3
- Современный русский язык: Система – норма – узус
- Тем более что жизнь короткая такая…
- Теория языка в ее развитии: от натуроцентризма к логоцентризму через синтез к лингвоцентризму и к новому синтезу
- Типологические обоснования в грамматике. К 70-летию профессора В. С. Храковского
- Шекспир, Бахтин и Достоевский. Герои и авторы в большом времени
- Эволюции смыслов
- Отечественные лингвисты XX века
- Редупликация. Опыт типологического исследования
- Текстология Древней Руси. Том 2. Древнерусские литературные произведения о Борисе и Глебе
- Русский язык конца XX столетия (1985—1995)
- Герменевтика древнерусской литературы. Сборник 11
- Герменевтика древнерусской литературы. Сборник 15
- Герменевтика древнерусской литературы. Сборник 13
- Герменевтика древнерусской литературы. Сборник 14
- Литературное произведение: Теория художественной целостности
- Исландские саги
- Словарь языка русской поэзии XX века. Том III. З – Круг
- Из лингвистического наследия. Том I
- Словарь языка русской поэзии XX века. Том II. Г – Ж
- Японистика. Теория языка. Социолингвистика. История языкознания
- История русской литературы XX века
- BYZANTINOROSSICA. Свод византийских актовых свидетельств о Руси. Том III
- Глагольные категории в системе функциональной грамматики
- Имплицитность в языке и речи
- Русский стихотворный сказ XVII–XXI вв. Генезис. Эволюция. Поэтика
- Избранные труды. Том I
- Избранные труды. Том II
- Язык албанцев Украины в середине ХХ века. Тексты и словарь. Комментарии
- Материалы к словарю метафор и сравнений русской литературы ΧΙΧ–XX вв. Выпуск 4. «Камни, металлы». Выпуск 5. «Ткани, изделия из тканей»
- Поэзия и миф. Избранные статьи
- Актуальные этноязыковые и этнокультурные проблемы современности. Этнокультурная и этноязыковая ситуация. Языковой менеджмент. Языковая политика. Книга III
- Жанровое своеобразие писем читателей в газеты. На материале эмигрантских и советских газет 20-х гг. ХХ в.
- Язык русской поэзии XVIII–XX веков
- Корпоративная коммуникация в России. Дискурсивный анализ
- Словарь языка русской поэзии XX века. Том VII. Радуга – Смоковница
- Синтаксис простого предложения в хеттском языке
- Взаимопроникновение русской и финской литературы в первой половине ХХ века
- Проблемы скрытой грамматики. Синтаксис, семантика и прагматика языка изолирующего строя. На примере китайского языка
- Гидронимия бассейна реки Мсты. Свод названий и анализ микросистем
- Введение в русскую аспектологию
- Топонимные модели Карелии в пространственно-временном контексте
- Очерки по исторической и антропологической лингвистике. Т. II
- Лувийский язык в пространстве и времени
- Очерки по исторической и антропологической лингвистике. Т. 1
- Эгоцентрические единицы языка
- Вариативность речевого развития детей
- Германская мифология. Т. I
- Германская мифология. Т. II
- Германская мифология. Т. III
- Основы африканского языкознания. Языковые контакты в Африке
- Слово и части речи
- Статьи по общему языкознанию, компаративистике, типологии
- Стих и проза в культуре Серебряного века
- Историческая семантика средств и форм древнерусской литературы (источниковедческие очерки)
- Народная демонология Полесья. Публикации текстов в записях 80-90-х гг. XX века. Том IV. Духи домашнего и природного пространства. Нелокализованные персонажи
- Связность текста: мереологические логико-семантические отношения
- Фигура сокрытия. Избранные работы. Том 3. О фольклоре
- Фигура сокрытия. Избранные работы. Том 4. О древнерусской письменности
- Модусы идентификации русской языковой личности в эпоху перемен
- Словарь языка русской поэзии XX века. Том VIII. Cмола – Толщь
- Юрий Лотман: О смысле, тексте, истории. Темы и вариации
- Дистрибутивно-статистический анализ языка русской прозы 1850—1870-х гг. Том 3
- Byzantinorossica IV. Свод византийских литературных свидетельств о Руси (до XIII в.)
- Альтернативные пути формирования русского литературного языка в конце XVII – первой трети XVIII века. Вклад иностранных ученых и переводчиков
- Модели речевого поведения в немецкой и русской коммуникативной культуре
- Школа перевода в Древней Руси на рубеже XV–XVI вв. Nicolaus de Lyra и Дмитрий Герасимов
- Стихосложение новейшей русской поэзии
- Лингвистика дискурса: структура, семантика, прагматика
- Житие Паисия Угличского. Исследование и тексты
- Лестница Иакова. Архитектоника лингвофилософского пространства
- Молитвенная лирика русских поэтов
- Творчество А П. Чехова: пол, гендер, экзистенция.
- Исследования по русской и компаративной семантике
- Русские речевые жанры
- Н. А. Федоров. Исследования. Переводы
- Полимодальные измерения дискурса
- Балканославянская ирреальность в зеркале русского языка (южнославянские да-формы и их русские параллели)
- В поисках смысла: опыт интерпретации памятников древнерусской литературы
- При Екатерине. Труды по русской литературе XVIII века
- О счастье и радости в мире Достоевского
- Грамматика нереального: к анализу структуры средневекового нарратива
- Материалы к словарю метафор и сравнений русской литературы XIX–XXI вв. Выпуск 6: «Человек». Жизнь, смерть, судьба, время
- Словарь языка Чехова. Словарь языка Чехова и проблемы авторской лексикографии
- Опыты филологических реконструкций
- Словарь языка русской поэзии ХХ века. Том IX. Книга 1: Только – Уехать
- Словарь языка русской поэзии ХХ века. Том IX. Книга 2: Уж – Цезарь
- Язык и искусственный интеллект. Сборник статей по итогам конференции «Лингвистический форум 2020. Язык и искусственный интеллект»
- «И был явлен им остров…». Острова Иного мира в древнеирландской традиции
- Функция и язык. К регулятивной парадигме в лингвистике
- Уильям Шекспир в художественном мире И. С. Тургенева («Гамлет» и «Король Лир»)