000
ОтложитьЧитал
– Дорогие гости, дорогое общество собравшихся, мы посвящаем сегодняшний дастархан вчерашним событиям. Трое присутствующих среди нас мужчин, истинных батыров, благодаря воле Аллаха, духам предков и своему мужеству спасли наши жизни и наше имущество. Я назову их имена, это Шокан…
Тут Мусабай закашлялся, быстро глянул на компаньона и наткнулся на его укоризненный взгляд. Мальчишки переглянулись. Несколько смутившись и прокашлявшись, караванбаши поправился.
– Это уважаемый Алимбай Абдиллабай-улы, Шер Жангир-улы и Шон Талипбек-улы. Позвольте поблагодарить их за храбрость и самоотверженность и благословить дальнейший жизненный путь. Аруахтар и присутствующее сообщество, благословите стоящих перед нами молодых мужчин, настоящих воинов!
Станьте опорой и защитой всего народа,
А не только дома своего.
Отдалившись от взрастившей вас земли,
Уверенно идите по дороге мужества.
Пусть покорятся вам вершины,
Недоступные предкам вашим!
Счастлив народ, у которого есть такие батыры!
Аминь!
– Аминь! – гулко отозвались стоящие мужчины, и эхо подхватило и унесло слова искреннего пожелания высоко в небо, где были затронуты струны волшебного инструмента, на котором играют боги. И обратным резонансом на Землю излились во сто крат усиленные вибрации Вселенского благословения. Налились теплом и силой плечи и руки у сообщества мужчин, и все поняли, что благое пожелание принято Космосом и духами предков.
В добром приподнятом настроении гости и хозяева принялись рассаживаться вокруг накрытого в степи дастархана. Дивный запах свежесваренного мяса разыграл аппетит, ускорил слюноотделение и проворство рук у участников предстоящего пиршества. Пододвинув чаши с большими кусками, мужчины достали ножи и принялись споро крошить мясо поверх уже подоспевших сочней теста. Крупные кости с самыми аппетитными ломтями были пододвинуты к местам, где расположились почетные старшие по возрасту гости. Сверху кушанье было обильно полито горячим и перченым луковым соусом, и главное яство степных жителей – бешбармак было готово. Прозвучала короткая благодарственная молитва, и праздник начался.
Некоторое время было посвящено молчанию и интенсивной работе челюстей. Неутомимые помощники беспрестанно подносили и докладывали новые порции любимого кушанья. После первичного насыщения начались неторопливые разговоры, в основном о героях застолья. Каждый старался рассказать историю про то, как богато и обильно празднуют в родном ауле. В любом казахском селении, как правило, был герой дастархана. Человек, который мог съесть еды много больше нормы. Рассказывали об индивидах, зараз съедавших годовалую овцу, а это двенадцать-пятнадцать килограммов вареного мяса. Таких людей приглашали на большие тои, дивились их аппетиту, спорили на деньги: лопнет или не лопнет?
Постепенно внимание гостей привлекло оживление на дальнем краю импровизированного стола. Там раздавались шутки и взрывы хохота. Объектом внимания стал наш герой Шон. Изголодавшийся по степным яствам подросток в правой руке держал и обгладывал огромную кость, а левой собирал и отправлял в рот куски уже нарезанного мяса с блюда, причем умудрялся работать обеими руками одновременно. Удивленные таким проворством соседи стали подкладывать мальчишке самые жирные куски – карта и казы9. Уже не имея сил глотать, Шон отрывал жирные куски и, практически не жуя, проталкивал их пальцами в желудок.
Испугавшись за брата, Шер подошел и оттащил его за ворот на несколько метров от еды. Лежа на спине, Шон понял, что умирает. Непомерно съеденное мясо распирало все его тело, начались жуткие боли в животе, обжора начал задыхаться. Несколько человек быстро раздели мальчишку и опустили его в близлежащую речку, из тела начал обильно выделяться жир, и вскоре почти вся акватория была похожа на остывший мясной бульон. Только через полчаса Шон сумел прийти в себя и вылезти из холодной воды. Он было направился к уже к угасшим котлам с мясом, но его удержали! На следующий день подросток к завтраку не вышел.
В горах
Ночью выпал снег. Он шел всю ночь и наутро покрыл белым покрывалом равнину, а главное, завалил горные перевалы. Короткая горная дорога к городу Урумчи была закрыта. За световой день неторопливые корабли пустыни проходили по тридцать пять – сорок километров, и таким темпом, по более длинной степной дороге, до города оставалось четыре дня пути. После короткого утреннего совещания старшие по каравану решили все же не продолжать путь по скользким горным тропам, а пойти по параллельной степной дороге.
После короткого утреннего завтрака караван двинулся в путь по широкой каменистой дороге вдоль величественного Тянь-Шаньского хребта (небесных гор). Выпавший ночью снег очистил воздух от песка и пыли, и перед путешественниками открылся великолепный вид. С левой стороны возвышались заснеженные бело-синие вершины гор. Освещенные ярким солнечным светом каменные исполины вызывали чувство восторга от грандиозности природных проявлений и веселое недоумение: как и зачем такое возможно сотворить?! Воображение подсказывало, что легенды про страну великанов-сверхлюдей не выдумки, что именно среди высоких гор рождались великие герои, сражавшиеся с циклопами и драконами и совершавшие великие подвиги. Для них Бог создал эту гигантскую страну, здесь применил самые большие лекала и беспредельное творчество. А человечество Бог наградил горами, чтобы, любуясь на заоблачные вершины, люди чувствовали духовную сопричастность с великолепием мира, понимали бренность телесных желаний и мелкость человеческих страстей, писали стихи и картины, пели песни и молились о Вечном!
Молчание повисло в повозке наших героев. В этот раз на месте ездового сидел Шер, а его брат, в глубине походной кибитки, страдал от рези в кишечнике. Шер оглянулся на брата и презрительно сплюнул между хвостов походных осликов. Шон беспокойно зашевелился. Шер уничижающе проговорил.
– Обжора, опозорил нас на всю степь. Караванщики над тобой всю ночь ржали, как кони. Опозорил славный род Албанов.
Шер повернулся и огрел камчой зад провинившегося и еще раз презрительно сплюнул. Шон даже не почувствовал боли от удара, подобрал ноги и сжался. Хотел горестно вспомнить защитницу ажеку, но почему-то вместо этого распрямился и подумал: «А хороший вчера ужин получился, я бы еще раз так поел!». Резь в желудке почти унялась, и мальчишка задремал под монотонное покачивание кибитки.
Караван неожиданно остановился перед большим снежным заносом, и пока провожатые искали объезд, к фургону мальчишек подъехал Алимбай. Спрыгнув с лошади, он подсел к Шеру, снял с него шапку и, размотав повязку на голове, внимательно осмотрел раны. Удовлетворенный процессом заживления порезов, Алимбай похлопал Шера по плечу.
– Жарайсын, баурым!
Затем достал чистую тряпицу, обильно пропитал ее спиртным из фляжки и крепко прилепил к ранам. Шер закряхтел от боли.
– Терпи, терпи братишка, – приободрил парня Алимбай.
Проснувшийся Шон перелез поближе к людям и с любопытством наблюдал за перевязкой ран брата, затем обнял его со спины. Шер недовольно что-то пробурчал, но освобождаться из объятий не стал.
Откровенный разговор
Алимбай с удовольствием оглядел парочку и доброжелательно рассмеялся.
– Нравитесь вы мне, ребята! Предлагаю вам свою дружбу.
Мальчишки полезли обниматься со старшим товарищем. После объятий, рукопожатий и слов благодарности (Шон даже всплакнул) Алимбай предложил.
– Для начала пусть каждый расскажет о себе. Я и начну. Родом я из города Коканда, отца зовут Абдиллабай, мы из потомственных ферганских купцов. Сам я торговал в Коканде, бывал в Ташкенте, в Семее, Омске. Первый раз едем торговать в Китай.
Алимбай взглянул на собеседников, мальчишки не поднимали глаз.
– Что случилось? – молодой человек похлопал своих визави по плечам. – Что-то вы темните, чего носы повесили?
В ответ – лишь тишина. Пауза затягивалась. Наконец, Шер ткнул брата в бок – начинай. Шон поднял и вновь опустил глаза.
– Мы из казахского рода Албан, наши кочевки в Жетысу (Семиречье), мы из аула волостного султана Тазабека.
Шер внимательно смотрел на Алимбая. Тот интуитивно напрягся, в голове промелькнуло: «Черт, эти переплетенные казахские родственные отношения!».
– Ага, мы вас видели в ауле у дяди Тазабека, – продолжил Шон, – вашу семью вся степь знает. Ваш отец ага-султан из Семея, его имя Чингиз Валихан-улы, а вас Шокан зовут, – тут Шон поднял глаза на собеседника и, сбавив тон голоса, добавил, – мы знаем, что вы военный русской армии.
Алимбай поднялся, строго посмотрел на ребят и произнес.
– Никому ни слова, вечером поговорим.
Вечером, после ужина, мальчишки развели собственный костер и, негромко переговариваясь, поджидали старшего караванщика. Шер одобрительно похлопал брата по плечу и сказал.
– Ты молодец, что не стал долго чесать языком, как обычно, а конкретно все объяснил. Теперь агашка нам все растолкует, кто он и что здесь делает, и дальше поедем с легким сердцем.
Шон зябко поежился от налетевшего ветерка и ответил.
– Не знаю. Ажека учила важные вести сразу не передавать, издалека начинать разговор, чтобы не ранить человека. Вдруг Алимбай обиделся и не подойдет к нам. Ведь осталось всего три дня совместного пути.
– Твоя ажека полдня готовилась сообщить снохе, что ее ребенок обосрался. Не хотела огорчать родственницу. Младенец чуть не помер от крика и вони, помнишь? Нам шашни разводить ни к чему, мы мужчины.
Шон было открыл рот для возражения, но тут к костру подошел Алимбай.
По-свойски втиснувшись между парнями, он уселся возле костра, скрестив ноги в позе казахского «лотоса». Пристально вглядываясь в глаза собеседников, спросил.
– Вы когда меня у Тазабека видели, летом?
– Нет, прошлой зимой вы приезжали, – ответил Шон. – Десять человек вас было, три офицера и солдаты. Всю ночь в большой юрте дяди Тазабека ругались, а утром, даже чая не попив, ускакали. Этой же ночью все мужчины аула собрались, у многих оружие было. Утром султан собрал аксакалов и старшин и объявил об откочевке в Китай, в Илийский султанат. Почти полтора десятка аулов поддержали султана и начали откочевку. За нами потянулись и остальные казахи Старшего жуза. Началась массовая миграция. Все наши родственники перекочевали в Илийский султанат. Мы отстали, потому что помогали заболевшей родственнице. Когда она поправилась, мы поехали вслед за родней, но по дороге наткнулись на русских солдат. Солдаты не хотели нас пропускать, но мы с братом пробились. Так и добрались до Кульджи, а там знакомый аксакал пристроил нас к циркачам. Что сталось с нашими родственниками – не знаем.
Растроганный собственным повествованием Шон захлюпал носом и вытер навернувшиеся слезы. Шер во время рассказа брата не проронил ни слова.
Алимбай крепко прижал к себе мальчишек, потом немного отстранился, отстегнул от пояса походную фляжку и, отвернув крышку, сделал глубокий глоток. В воздухе запахло хорошим алкоголем, мальчишки с интересом наблюдали за происходящим. Мужчина взглянул на них и усмехнулся.
– Все верно, глазастые, вы меня вычислили. Я военный, поручик российской армии. Помню ту ночь, – мужчина усмехнулся, – еле ноги унесли. Не сумели тогда вашего дядю к «верноподданичеству» привлечь, крепкий мужик оказался.
Караванщик помолчал, припоминая события, и продолжил.
– Шон прав, султан Тазабек давно конфликтовал с колониальным начальством и, узнав, что на территории Китая организовалось вольное исламское государство «Илийский султанат», собрался туда переселиться. Тем более тамошние правители были рады всем вновь прибывшим. Наша группа российских офицеров пыталась отговорить султана, но ничего не получилось. Этому вы были свидетелями. Откочевка аулов Тазабека дала сигнал к протесту местного населения во всем Семиречье. Казахи своеобразно выражают свою антипатию – просто откочевывают от неприятностей. Земли вокруг всегда хватало. К переезду в Илийский султанат готовились около полумиллиона человек. В России мириться с потерей огромного количества новых подданных не захотели. Начались переговоры с Китаем, две империи не желали создания и укрепления на своих границах исламского государства. В Омске был сформирован экспедиционный корпус под командованием генерала Колпаковского, главной задачей которого было вернуть на подконтрольные территории и привести к покорности мятежные казахские роды. В штаб корпуса вошел и я. Наивно полагал, что смогу предотвратить кровопролитие, но генералы не слушают подчиненных. Началась бойня с применением современного вооружения против фактически безоружного населения. За свою независимость в одном строю бились уйгуры и казахи, но город Кульджа был захвачен, государство Илийский султанат разгромлено. До сих пор сердце разрывается и душа плачет по погибшим родным людям. В знак протеста я покинул действующие полевые войска и подал рапорт об увольнении из армии. Думал, никогда не возьму в руки оружия. А вчера во время нападения разбойников проснулся во мне военный, вновь захватило упоительное ощущение боя. Состояние, когда перед тобой противник, а ты силен, хочешь драки, и впереди только исступление и ликование схватки. Когда все существо подчинено жгучему желанию победить, вся вселенная за тебя, и враг неминуемо погибнет. Знатная была заваруха, и Шер как настоящий герой в самый нужный момент вступил в бой, ведь почти семьдесят вооруженных всадников некоторое время сражались с тобой. Спас меня. Да что там говорить, благодаря тебе победили разбойников. Кахарман ты, наследник батыров.
Алимбай обнял мальчишек, все молча посидели, ощущая благодарность друг к другу.
Война с джунгарами
Рассказчик вновь сделал глубокий глоток из походной фляжки и продолжил.
– Меня не уволили из армии, а предложили возглавить разведывательную экспедицию в Китай. Я согласился, потому что это очень важная и опасная страна и прежде всего для нас, ближайших соседей – казахов. Уже было суровое предвестие из края затаившегося дракона. Вы что-нибудь слышали о Джунгарской войне?
Шон ответил.
– У нас в ауле жил аксакал, который знал все про всех. Шежире10 почти всем родственникам составлял. Он рассказывал, что была война с джунгарами, и многие погибли. Но казахи победили.
Алимбай горько усмехнулся.
– Если бы так…
Глубокий затяжной глоток почти опустошил походную фляжку.
– Больше ста лет назад на этой земле проживал многочисленный и воинственный народ – джунгары, их еще ойратами называли. Это было сообщество суровых кочевников-воителей, людей близких по языку и культуре к монголам, считавших себя наследниками империи Чингисхана. Только то, что они двести лет противостояли агрессивной Цинской империи, говорит об их мужественности и военном потенциале. Но вода камень точит, постоянно теснимые с юга-востока китайскими войсками джунгары начали войну за территории, принадлежащие казахам и киргизам. Это была страшная война на истребление, многочисленным оккупантам были нужны земли для проживания, а местное население просто уничтожалось. Разрозненное родовой принадлежностью казахское ополчение не могло достойно противостоять хорошо организованным и закаленным в боях джунгарским войскам. Были захвачены огромные территории Семиречья и Юга, города в долине реки Сыр-Дарьи, узбекские земли. Людей убивали и изгоняли с мест поселения. В изгнании казахи тысячами умирали от голода и холода. Это были годы великого бедствия – Актабан Шубырынды. Переживался один из трагических периодов в истории человечества, когда на чаши вселенских весов бросают судьбы народов, и проигравшие должны уйти в историческое забвение. Но судьба оказалась благосклоннее к казахам. Воспользовавшись тем, что джунгарские войска воевали на северных территориях, с юга-востока на ханство напала огромная китайская армия. И здесь тоже война велась за территорию, пленных не брали. Уничтожали всех: взрослых воинов, женщин, детей, стариков… За четыре года было убито почти миллион человек. Небольшая часть уцелевших джунгарских военных бежали и нашли убежище у бывших врагов – казахов. Потом они откочевали на север, к берегам реки Волга. Так трагически закончилась история джунгарского ханства и джунгарского народа.
Алимбай встал, потер затекшие ноги, потянулся было к привычной фляжке, но ощутив неприятную ее легкость, чертыхнулся. Глянул на притихших от страшного рассказа братьев, невесело улыбнулся и продолжил.
– Горы, вдоль которых мы держим путь, называются Джунгарским Алатау, а народа, который дал название этой местности, уже нет. Вот такая история с географией. Соседнее население – казахи, киргизы, русские – все были поражены жестокостью, с которой китайцы расправились с родственным народом. Сто лет прошло с тех пор, но мы до сих пор не представляем, на что способен дремлющий дракон – Китай, и дремлет ли он. Поэтому я здесь, смотрю, изучаю.
Приглашение
Алимбай присел рядом с братьями, обнял их за плечи и продолжил.
– Насколько я понял, дорогие земляки, вас ничто не держит в цирке, поэтому предлагаю объединиться и перейти к нам для дальнейшего совместного путешествия. После посещения Урумчи мы планируем вернуться ближе к нашей границе и разобраться, что происходит в Кашгарском ханстве. Там могут столкнуться интересы двух соседних государств, России и Китая. Надо хорошо понимать происходящие события, собственно для этого я сюда приехал. Собирайтесь и переезжайте в большой караван, будете мне помощниками. Потом вместе вернемся домой в Казахстан, со мной вы будете в безопасности. С мастером Ченом я объяснюсь, думаю, он не будет против.
Неожиданно даже для себя, молчун Шер произнес.
– Ага, спасибо вам за предложение, но дайте нам подумать. Завтра мы скажем о нашем решении.
Братья улеглись, но не спали, Шон шептал.
– Что там думать, надо соглашаться. Побродим немного с разведчиками и домой поедем, в Казахстан. С агашкой нам везде будут рады, в Семее поживем. Ты же хотел поездить по нашей земле. А там, в Китае, что нас ждет? Если китайцы целый народ истребили, наши головы никто не пожалеет…
Шер привстал и сел на корточки.
– Нет, брат, надо ехать дальше в Китай. Я знаю это, я чувствую здесь, – он прижал обе ладони к груди, – там наше место! Там нас ждут, там в нас нуждаются.
Не ожидавший такой бурной реакции от собеседника, Шон в испуге отодвинулся.
– Кто, кто нас там ждет? Кого мы там знаем? Ты о чем говоришь?
Шер внимательно смотрел на оробевшего родственника.
– Брат, ты раньше много говорил о душе, так вот меня зовет душа, зовет на помощь. Кому или чему – я не знаю. Я еду дальше, с тобой или без тебя, а ты сам решай.
Шер лег и завернулся в одеяло.
Шон тихо заплакал.
– Ажека, милая ажека, как близко была желанная встреча с тобой. Как мне хочется обнять тебя, почувствовать твое тепло, полежать на твоих коленях, попить вкусного шубата из твоих рук. Говорила ты мне, не связывайся с этим мерзким Шером, не будет от него добра. Вот и сейчас он рушит мои мечты о возвращении на родину, о желанной встрече с
тобой, со всеми родными людьми. Мне очень страшно ехать дальше в эту проклятую страну, но остаться одному еще страшнее! Что мне делать, милая бабушка? Как поступить?
Обильный поток слез с новой силой заструился из глаз, всхлипы переросли в рыдание. Обессиленный переживаниями Шон задремал, прислонившись к колесу повозки.
Во сне он увидел родную аже: высокая пожилая женщина стояла перед ним в светлом платье и праздничном камзоле, богато вышитом казахским орнаментом из бисера и серебряных монет. Голова была убрана в белый кимешек11 и повязана высоким белым тюрбаном. Бабушка, родная аже, строгая и требовательная со взрослыми, но добрая и любящая с детьми и внуками. Она подошла к Шону.
– Встань, балам12, – погладила аже его волосы, обняла, а затем отстранилась. – Вот ты и становишься взрослым, балам. Становишься мужчиной! Пора тебе принимать решения, от которых зависит твоя дальнейшая судьба. Никто не сможет за тебя это сделать. Жизнь важно посвятить большему делу, желательно служению и помощи людям. А путь к этим целям труден, потому что такая дорога полна опасностей. И тебе на этом пути не обязательно быть воином, но обязательно храбрецом, который верит, что его поступки и подвиги изменят мир к лучшему. Сейчас ты одинок на этой дороге, весь твой опыт говорит: останься и сохрани жизнь, и только огонь внутри груди толкает вперед – на лишения и подвиги! Если чувствуешь такой огонек в груди – иди вперед, но помни об испытаниях. И знай, Шон, что боги любят мужчин, посвятивших жизнь мечтам и испытаниям, а не спокойной жизни. Скажу и про твоего брата: Шер слышит зов своей совести, своего огонька, он идет дорогой воина и уже не свернет с нее. С тобой по-другому, у тебя есть выбор: уйти на родину или идти дальше. Знай, что в вашей помощи нуждается много людей в далекой стране. Так уж раскинула свои камушки – кумалаки13 неумолимая судьба. Но решение за тобой!
Выбор
Рано утром подростки стояли у палатки караванщика Алимбая. Судя по стоявшей тишине, хозяин еще спал. Шон было потянулся обратно, но Шер уже пролез в шатер и произнес.
– Здесь нет никого.
Вдруг за спинами мальчишек раздалось деликатное покашливание и добродушный голос.
– Чем удостоился ваш покорный слуга столь раннего визита?
Мальчишки резко обернулись, и Алимбай не смог сдержать смеха от вида их растерянных физиономий. Братья не поняли прозвучавшей тирады, но заразившись настроением смеющегося друга, тоже захохотали. Молодые люди обнялись, мужчина отметил крепость рукопожатия Шера и некоторую вялость пожатия Шона. «Настроение у них разное», – подумал Алимбай.
– Я надеюсь, что вы пришли выбирать себе верблюдов для дальнейшей совместной дороги? – начал беседу Алимбай.
Шер решительно шагнул вперед.
– Ага, спасибо большое за предложение быть вместе и вернуться домой. Но мы пойдем дальше с цирковым обозом.
Алимбай нахмурился.
– Почему? Я ведь говорил вчера – это очень опасное путешествие.
Шер смело смотрел в глаза старшему товарищу.
– Сердце меня зовет!
Алимбай перевел взгляд на Шона.
– Ты тоже так решил?
Шон оглянулся на брата. Алимбай повысил голос.
– Шон, ты тоже не хочешь ехать домой? Это твоя воля?
Шон потупил взгляд.
– Да, я останусь с братом.
Караванщик оглядел братьев. Шер подался вперед всем телом, выказывая решительность своего намерения. Шон отступил и спрятался за спину брата.
Алимбай вздохнул.
– Что же делать, уважаю ваш выбор. Хочу помочь вам. Знаете, какое изречение будет популярным лет через сто? Знание – сила. Буду накачивать вас знаниями. Встретимся вечером, на привале.
Обучение
Трудовой день каравана закончился рано, солнце едва перевалило на вторую половину небосвода, была дана команда спешиваться. Привал устроили возле небольшой речки, благо, что водоемы стали попадаться гораздо чаще по пути. Вдали виднелась небольшая роща из невысоких и высохших на жгучем солнце степных деревьев. Мальчишки только освободили от упряжи тягловых животных, как к повозке подъехал Алимбай.
Всадник выглядел молодцевато: сверху обтягивающая шерстяная фуфайка, которая была крестообразно перетянута на груди узкими кожаными ремнями, брюки подпоясаны широким ремнем и заправлены в высокие сапоги. Самое главное, к поясному ремню прицеплена боевая сабля, к седлу приторочена походная сумка и винтовка. Алимбай кивнул подросткам и сказал.
– Седлайте скаковых лошадей, поедем, я вас потренирую. Знаю, что у вас строго с дисциплиной, с мастером Ченом сам договорюсь о позволении.
Мальчишки не заставили себя ждать, и вскоре три всадника проскакали в направлении видневшейся лесополосы.
Спешившись у засохших деревьев, Алимбай уселся на ближайшее бревно и усадил мальчишек напротив.
– В континентальном Китае, куда вы стремитесь, по сведениям российской разведки, назревает грандиозное восстание. Начну с того, что Цинская империя самая большая по численности страна в мире, китайцев около трехсот миллионов человек. Одна из трагических особенностей жизни в Китае заключается в том, что уже двести лет страной правят не представители основного население Китая – ханьцы, а завоевавшие их маньчжуры. Ханьцы, доведенные до отчаяния нищетой и произволом, как никогда готовы к свержению ненавистного гнета. Представляете, какая там предстоит заваруха? Чтобы вы, мои друзья, уцелели, заканчиваю на сегодня лекцию и приступаю к практическим урокам выживания. В китайской армии служат в основном маньчжуры и монголы, вооружение у них старинное, до сих пор в ходу луки со стрелами, копья, тяжелые сабли – мечи. Из огнестрельного оружия: пушки и ружья, которые заряжаются с дульной части, а заряд поджигается фитилем. Очень неэффективное и медленное оружие. Для сохранения ваших жизней я научу вас обращению с современным европейским оружием.
С этими словами Алимбай вытащил из ножен клинок и продемонстрировал несколько быстрых, рубящих ударов.
– Это российское клинковое оружие – шашка, длина его восемьдесят сантиметров, вес полтора килограмма. Китайские солдаты и офицеры до сих пор применяют для личной защиты тяжелые металлические и кожаные доспехи, поэтому воины обычно медлительны и неповоротливы. В ближнем – особенно конном – бою шашкой наносят быстрые рубящие удары по незащищенным частям тела – такие, от которых тяжеловесному противнику будет сложно закрыться или увернуться. Шашкой бьют от корпуса, сверху вниз, либо сбоку вниз. Важно использовать скорость, особенно важно чувствовать дистанцию для нанесения удара. Понятно? Теперь давайте тренироваться, – инструктор передал Шеру клинок и указал на ближайшее засохшее дерево. – Садись на коня, разгонись метров с пятидесяти и срубай толстые ветви со ствола, за один заезд одну ветку. Все, пошел!
Практические занятия Шеру понравились и дались легко. Прирожденный всадник, он лихо подлетал к деревянному манекену, срубал сухие ветви и через считанные минуты оставлял голый ствол. Более того, в последнем заезде Шер умудрился перерубить и ствол муляжа. Тренер охнул от неожиданного удовольствия. Шон не поразил способностями лихого рубаки, но неожиданно у него проявился талант меткого стрелка из винтовки.
Для учебной стрельбы инструктор предложил ребятам винтовку Бердана – самое современное стрелковое оружие девятнадцатого века, изобретенное американским полковником Хайремом Берданом. Винтовка была снабжена продольно скользящим затвором, что позволяло быстро досылать патрон в ствол и производить до пятнадцати выстрелов в минуту, максимальная дальность выстрела составляла семьсот метров. Мальчишки стреляли по целям с расстояния сто метров, причем кучность и меткость попаданий у Шона была гораздо выше, чем у брата. За учебными стрельбами Алимбай наблюдал в бинокль и был удовлетворен результатом. В какой-то момент он поднял руку и остановил стрельбу. В стороне от учебных целей инструктор заметил шевеление в степной траве. Настроив окуляры бинокля, он разглядел крупного степного сурка – тарбагана, расстояние до которого было метров двести. С винтовкой на учебном месте лежал Шон. Алимбай осторожно подошел к стрелку и передал бинокль.
– Видишь тарбагана?
– Да, – ответил Шон.
– Попробуй попасть.
Шон улегся поудобнее, тщательно прицелился и плавно спустил курок. Тарбагана снесло выстрелом, Алимбай от восторга хлопнул себя по колену и воскликнул.
– Ай, жарайсын, джигит! – а потом подошел и пожал руку подростку. – Молодец, практически не видел зверька, а все равно попал!
Лицо Шона расплылось в довольной улыбке. Мальчишки, с удовольствием разминая затекшие от долгого лежания ноги, пробежались до подстреленного зверька. Подобрав и продемонстрировав добычу старшему товарищу, Шон быстро и умело выпотрошил тушку, вывернул шкуру наружу и повесил ее сушиться на солнце. Хорошая заготовка на зимнюю шапку или рукавицы.
Таинственный гость
Вечерело. С места стоянки каравана потянуло дымом от костров и запахами готовящейся еды. Алимбай с удовольствием похвалил мальчишек за старание на тренировке и вдруг заметил на темнеющем горизонте небольшое пятно. Недавние события предполагали повышенную бдительность, и отвечающий за безопасность караванщик взобрался на ближайшую возвышенность и припал к биноклю. По направлению к лагерю двигалась старенькая кибитка, запряженная осликом, безмолвным тружеником азиатских дорог. Алимбай внимательно осмотрел приближающийся транспорт, отметил ветхость телеги с двумя пассажирами. Вокруг в ровной степи на добрый десяток километров ничего подозрительного больше не просматривалось.
– У нас гости, поспешим в лагерь.
Троица вскочила на лошадей и вскоре была на месте стоянки каравана. Мальчишки поскакали к цирковому лагерю, чтобы расседлать скакунов и помочь в подготовке вечерней трапезы, а Алимбай остался встречать гостей. Подъезжающая азиатская арба – повозка на двух колесах – видала лучшие времена. Тележка для защиты от дождя и палящего солнца была оборудована соломенным покрытием, но крыша полностью истрепалась на ветру, обнажив гнутые прутья остова, на деревянных колесах только местами остались внешние металлические обода, и дополняли картину бренности бытия уставший полуслепой ослик и старик арбакеш.
Чуть погодя из тележки выбрался пассажир. Алимбай внимательно осмотрел гостя. Пожилой мужчина лет семидесяти на вид держался с большим достоинством. Поздоровался, но продолжал стоять возле арбы, пока хозяева не подошли с приветствиями и приглашением. Приезжий был выше среднего роста и крепкого телосложения, монголоидное лицо обрамляла седая борода, голова брита на восточный манер: на затылочной части оставался хохол волос, который был заплетен в аккуратную косу. Голову гость держал высоко, не сутулился, глаза из-под редких бровей смотрели с любопытством и некоторой строгостью. На плечи был накинут старый ватный чапан, но под ним проглядывал шелковый халат, украшенный аппликацией золотого животного на груди. На ногах – кожаные полусапоги. Присмотревшись, Алимбай хмыкнул от удивления: украшение на груди старика было вышито золотыми нитками, что указывало на знатность и богатство хозяина. Так как других признаков роскоши не наблюдалось, Алимбай решил, что перед ними обедневший мурза из «бывших».
Алимбай первым подошел поприветствовать и пожать руки гостям, отметив про себя крепость ответного рукопожатия. Подошли поздороваться и другие мужчины из каравана. За ними подоспели и вездесущие мальчишки. Гостей повели в самую большую юрту, засуетились с угощением. Усадили гостей на почетное место за столом – тор, откуда они могли видеть всех входящих в юрту и приветствовать их. Под горячий чай начался неторопливый разговор. Приезжих нельзя торопить расспросами, задача хозяев – создать доброжелательное настроение за дастарханом. А делается это благодаря вкусной еде и учтивому обращению.