Редактор Ирина Шлионская
© Юрий Смотров, 2024
ISBN 978-5-0064-8749-9 (т. 2)
ISBN 978-5-0064-8750-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Иркутск (бани города)
Сибирь!.. Напишешь это слово
– И вдруг свободная мечта
Меня уносит в край суровый.
Природы дикой красота
Вдали встаёт передо мною.
И, мнится, вижу я Байкал
С его прозрачной глубиною,
И цепи гор с громадой скал,
И бесконечную равнину
Вокруг белеющих снегов,
И грозных, девственных лесов
Необозримую вершину…
Иван Никитин
Сундучок
Илимские бани
На дровах?! На брикетах…
Когда Иннокентий прочел, что баня на дровах топит печь, тем самым нагревая камни, ухмыльнулся…
Знаем, типа того, какие там дрова, проходили… Всю страну объехал, по общественным – газ, электричество, котельная! По правде сказать, одна такая все же попадалась на пути, в Реутово. Каково же было Кешино удивление по приезду сюда, когда он увидел, что из пристроенных к зданию труб валил дым! Темновато-серый, углем поди, как на Григе (Калининград). «Уже хорошо для очерка», – подумал он тогда.
Это потом, при осмотре, оказалась современная система протопки с использованием прессованных брикетов, Палыч в рассказе не будет описывать читателям пользу получения пара с помощью технологии с применением прессованного дерева. Для нас, любителей, главное, чтобы он был. Мотайте на ус, соседи забайкальцы, то есть муниципалитет, курирующий бани Читы.
Но недостаток у такого нагрева есть, и он значительный, если говорить о плескании воды на каменки парильни.
Сундук без ручки
Красуется она вроде бы почти в центре города, среди новостроек, как заброшенный откуда-то сверху, прямо в гущу высокоэтажных домов, сундук без ручки. Обособленный ее вид делает все понятным без слов: соблюдено противопожарное расстояние от опасного объекта.
Отправились они сюда с приятелем Гришей аккурат в банное время субботы. А так как в рассказе своем Иннокентий Павлович решил совместить две поездки в эту баньку, то, пользуясь случаем, пояснит иркутянину, надумавшему попасть сюда, чтоб знал время, когда нужно ехать, если на своем железном коне желает примчаться.
Вечер пятницы
В другой раз они с Григорием прибыли уже к концу рабочей недели, в пятницу под вечер. Добирались сложными иркутскими автомобильными тропами, ибо дома вокруг все были новые, а дороги сделать, расположить удобные проезды к ним, попросту забыли. (Причина банальна: «архитектор в бани не ходит, мозги не распаривает, потому они и не работают как положено, вот в чем загвоздка», – таково мнение Листозадова.)
Вообще были дороги, но какие-то странные, узкие, кривые, с загогулинами, без светофоров.
Земли в Сибири маловато будет на квадратный километр населения. Об этом всем известно: так, на всякий случай, уточнил-пояснил Палыч Григорию Ефимовичу Долбоносову, своему банному приятелю (стеб).
– Тут ты прав, – ответил напарник.
Допустим, если в субботу, приехав впервые, друзья добрались сюда более или менее легко, то через шесть дней все выглядело уже совсем по-другому.
Прибывая к месту исследования, почти подъехав к нужному объекту, они встали на странном, на их взгляд, перекрестке.
Наверное, тот, кто видал еврейский подсвечник менора, может представить, как выглядела развилка, если смотреть откуда-нибудь сверху.
Разъехаться не могли долго, Кеше вспомнились те душные, вонючие страны Юго-Восточной Азии, где он много раз бывал (не по банным делам, а так, иногда, заваливая в гости к старому приятелю Кенну Дзи). Их запруженные автомобилями, мотоциклами, колясками, мопедами, велосипедами улицы и закоулки. С беспрерывно звучащими на них перекрестными сигнальными трелями из любого механизма, который двигался, или вообще стоял на месте, боясь шевельнуться. Было интересно наблюдать, как заторы эти сами по себе расползались неведомыми муравьиными, только им одним известными путями.
Пятничный час пик окончания дня особенный не только здесь, он везде одинаков, но в этот момент, и именно здесь, он был очень уж особенный!
Однако наши сибиряки стойко, молча, без суеты, бибиканья и пи-пи-канья (как мужики в парилке при заходе на пар), просачивались в сантиметрах друг от друга, двигаясь по разным направлениям, кому куда требовалось добраться. Время в пути спидометров у автомашин снизилось до миллиметра на миллисекунду.
Оказия
А банька-то! Вот она, рукой подать, заманчиво пыхтит, смолит слегка серовато-черным дымком. Хотелось бросить к чертям поросячьим транспортное средство на перекрестке, прямо отсюда ломануться в ее чары, а машина пусть стоит тут на развилке, пока мы вдоволь не напаримся.
«Ничего, объедут, кому очень нужно, или пусть за нами идут следом», – думалось Листозадову, наблюдающему ахающую накрашенную манду с телефоном в руках напротив их авто, ненароком зацепившую бампером такого же, как и она сама, чайника-очкарика, застопорив своими тачками весь проезжий перекресток.
Собралась толпа из железа и стекла, участок пересечения автолиц стал походить на сборище различных видов иномарок с выпученными горящими глазами фар. Среди них отчетливо выделялась каким-то ветром занесенная в Сибирь (здесь таких уже давно нет) вазовская, советских годов выпуска, белая ржавенькая «четверка», а в ней кавказцы, по-южному размахивающие руками, явно выражая негодование и недовольство случившимся.
Оно и понятно для участников, часто бывающих в этом месте разворачивающихся событий.
Иркутянам-автолюбителям однозначно это тоже неприятно, но они привычнее, стойко, с сибирским благодушным спокойствием выносят все тяготы и лишения, потому как сами не раз побывали в таких ежедневных городских военно-полевых дорожных обстоятельствах.
Им ли не знать наперед, что все это сопряжено с последующим утрясением страховых и иных автодрязг, беготней по сервисам, потерей драгоценного жизненного времени, финансовыми и иными вложениями. Затем, по окончании беспокойных дней и волокит, на выходе, их ожидают потрепанные в боях нервы, закалка наперед обеспечена, иммунитет приобретен. То есть они получили неоценимый опыт и теперь готовы и вооружены для последующих баталий и автосражений на дорогах нашей страны.
Рассказ Иннокентия автору этого очерка
Наконец-то мы выбрались, вернее, выкарабкались из этой кучи-малы, и подъехали к Илимской бане города Иркутска.
Несмотря на то, что вокруг имелось много пространства для парковки, рядом с баней свободного места не нашли. Пришлось ставить технику невдалеке, у жилых домов. Но ничего! Традиция идти в баню соблюдена.
Двери открыты, дымок из трубы повалил уже более густой, – значить, работает на полную и ждет наши истосковавшиеся по отдыху тела и души. Попаримся на славу и в удовольствие!
Гостиная
Про бахилы
Гриша и я (Кеша) заходим, в тамбуре надеваем обязательные бахилы, без них сюда не пустят. Отмечаем неприветливый взгляд кассирши (типа, что приперлись, чего вы тут забыли?) Это было как и в первый, так и во второй приход, а ведь в оба раза нас принимали разные кассирные дамы, да что там – встречали, рычали… Традиции посему тут такие, одновременно и без рассуждений решили мы оба.
Допустим, бахилы находятся в синем баке тамбура, и еще один такой же стоит на ступеньках при входе в холл.
Подслеповатому Кеше непонятно, где использованные, где новые, лучше спросить у трудяг кассы или обслуги, наверное, новенькому, чем разглядывать баки, стоя в проходе.
Спросил… Надо ли пояснять ответ кассира? Не будем портить предбанное настроение ни себе, ни людям, читающим эти строки.
А вот впервые пришедшему толком объяснить правила при посещении бани – этому их руководители не учили.
Порой друзья или родственники начальников при деле, а им палец в рот не клади, не пожури, обидчивые, как правило.
Различные надписи, а об этом Кеша писал не раз, иногда сбивают с толку или прилеплены не на том месте. Если проще, не каждый обращает на них внимания.
При попытке разговорить человека на кассе (а ему это требовалось для повести банных лет) женщина молчала как сибирский партизан. За всю свою практику общения с людьми этой профессии такое Кеша видел впервые.
Тогда Палыч предупредил, что он корреспондировался сюда специально, пишет про общественные бани…
На женщину и это обстоятельство не произвело никакого впечатления, но вот попозировать для будущей книги она любезно согласилась.
Наверное, болтун находка больше для шпиона, а ему сейчас попался молчун. Такие находки разведчика Кеши не входят в его планы, и тут уже ничего не попишешь.
От автора
У Иннокентия скопилось огромное количество воспоминаний о кассах, приходах и обитателях многочисленных бань нашей страны, но, к сожалению, не все эти эпизоды мы можем расположить на страницах нашего издания.
Обращение к кассирам бань всея страны
Девушки, будьте поласковее с мужиками. В наше неспокойное время на них дефицит. Имейте в виду, спрос на них постоянно увеличивается. То ли еще будет…
Государство расширяется территориями, население же в прибытке исчисляется более за счет женского сословия, чем сильного противоположного полу.
Рекомендация такова: поберегите свои нервы, мужчин заодно пожалейте, им сегодня несладко. Это воззвание ко всем кассирам общественных и иных бань Великой страны под названием Русь.
Обзорная экскурсия
Листозадов сообщает: гардероб позади кассира, самостоятельно заходите ей за спину и вешаете верхнюю одежду.
Предбанник, касса с вешалками и холл здесь в одном лице, потому немного скученно. Кроме кассы, на этом небольшом пространстве расположены два дивана для отдыхающих, но на них, похоже, более пяти не собраться.
В разные стороны двери, куда и зачем, Палыч не выяснял: они приехали попариться, а делать себе холю ногтей, стильные прически, барбекю и остальные СПА, нет необходимости. Долбоносов, так тот вообще давно лыс, и никогда не заморачивается по поводу различных видов услуг, не касающихся пропарки и помывки, особенно сопряженных с излишними тратами.
Эта ремарка не относится к описываемой бане, так как Листозадов понятия не имеет, кто здесь кто, да и знать ему нет нужды. Они пришли попариться, повторил он автору этих строк, а тот взял и записал как есть, то есть все его домыслы и рассуждения.
Про услуги
Оплата за все после окончания процедур, на выходе. А сейчас, по приходу, вы получите браслет с номером кабинки и обязательные банные атрибуты. Нужны они вам или нет, получите, и все!
То есть в стоимость уже все входит, независимо от того, взяли ли вы из дома шапочку, простынь, полотенце, тапки и ковырялки в ушах. Приобретенные в баре напитки, еда и другие траты будут приплюсовываться в электронный чип-накопитель, выданный вам на кассе. Это не в новинку друзьям: все услуги как массажа, так и парения, естественно, там же, в белом накопителе, причмандоренном к запястью руки.
Подъем
Раздевалка
Поднявшись на второй этаж, входим с Грихой в раздевальню. Она невелика, под пятьдесят человек, не больше. Чистые тапочки для пришедшего здесь на выбор, любого размера, они в сетке-корзине, причмандоренной к стене из шкафов. Рядом бочонок под использованные, тут понятно и без расспросов, где брать, куда бросать использованные.
Возможно, это нечастое явление в общественных банях, но ведь модно стало придумывать что-то свое, Кеша не припоминает пока такое новшество в прочих банях, где бывал ранее. Что же, все еще впереди… Годов через несколько кто-нибудь, прочитав такие строки, хмыкнет, – тоже мне ноу-хау, тапочки в пользование.
Привлекла внимание над зеркалом (где фен) и коробочка с ухочистками (иногда их называют копоушками). Такое уж точно мало где попадалось! Попарился, помылся и сиди чисти уши… нечего ими хлопать без дела.
Что надо – выдадим!
Кабинки современные узко-тесные, ибо народ исхудал в последние годы (стеб). Если одежонку-то еще можно пристроить, то Кешин портфель уже влазит с огромным трудом. Иннокентий Павлович в бани ходит с основательно наложенным барахлишком, не любит, если забыл чего. Потому и баул у него всегда полон, иногда с излишком.
Кабинки
Откуда ему было знать, что некоторые вещи не потребуются. Может статься, устроители предполагают: мол, нечего вам тут с собой таскать, что надо – выдадим, что не надо – продадим! Правильно думают, только потребителю наверно, накладно раз за разом переплачивать.
А разве людям не обеспеченным сюда есть дорога? – возразит администрация в лице собственника. Ходите вон в пятую, восьмую (что на ладан дышит) или десятую.
Раздевальня
Зал отдыха
Зал отдыха ресторанного типа, но для людей в неглиже, другие здесь не бывают. Есть, конечно, обслуга, официанты и мастера пара, а так только гости – полузамотанные в простыни и одетые в халаты довольные и радостные ребята среднего возраста.
Детей, юношей, и стариков раз, два, и и на этом счет окончен. Юному поколению рановато, не по деньгам, а деды попроще выбирают – социально-общественные.
Только одного такого лет таки за восемьдесят Кеша приметил на единственном лежаке, расположенном у входа в помывочный зал. Ну, этого-то видно сразу, хоть и стар, что начальствовал всю свою долгую жизнь, а потому с простолюдинами ему в тягость толкаться.
Здесь место поприличней, как раз для таких важных особ. Друзья его круга, поди, наверное, уже почили, приказали не париться, а жить долго. То есть, в ином месте находятся, в кипящем котле или греясь на сковороде, там уж кто что заслужил, по суждению свыше. Все от Петра зависит, того, кто вениками банными заведует на Руси, то есть разрешение дает на заготовку в июле.
Старичок, вероятно, тоскуя по утерянной молодости, продолжал отдыхать, лежа в полусыром мыльном зале, наблюдая за бегающими мимо, то туда, то сюда, молодыми голожопыми людьми. Шезлонг этот все время напоминал Кеше Турцию, море и солнце, и девушек, летевших с ним в самолете. Дяденьку с длинным носом он старался не вспоминать, хотя его мультиприятель Григорий Долбоносов обладал не меньшим, (у него и фамилия подходящая), иначе быть не могло. Курносика вон и китайца Иннокена Дзи в рассказах достаточно приписываем, к месту ли, ан нет.
Зона отдыха
«Пошутили»
Типичные кожаные диваны на шестерых, по углам на восемь, барная стойка, два холодильника с дистанционным управлением, бармен и официант.
Пиво и напитки гость достает из холодильника самостоятельно, по клику дистанционной кнопки буфетчика, затем несет к нему же зафиксировать на свой номерок.
Интересный момент: при заказе покушать блюда принесут на стол, поставят как нужно, а вот если закажете чай в чайнике, то выставят на барной стойке, идти за ним нужно самому. Пиво продают только бутылочное, как и квас. Пивные краны стоят для наглядности… бутафория в общем барная.
Кеша еще в первый приход знал, что они пустые, но на всякий случай спросил: есть ли разливное? Ему и пива-то не нужно, ему для описания более интересно…
И вот как это было:
– Человек… – обратился Иннокентий Павлович, опираясь локтями на прилавок, к бармену (судя по бейджику, Василию Обломакову), при этом небрежно ковыряя зубочисткой в зубах, изображая из себя гостя дорогого.
– А на разлив можете кружечку плескануть?
Бармен не противился вопросу по существу, а для прикола артистически поднес кружку к носку крана. Открывая его со скрежетом и скрипом, он хотел показать Кеше: мол, пусто, жидкость не бежит. Было видно: кран давно засох. От неожиданного и усердного усилия официант неожиданно взял и отломил его из торчавшей стойки. Произошло это ненароком, случайно, конечно: по всему видно, не рассчитал силушку. То есть слегка переборщил, напрягаясь повернуть краник на открытие.
При этом произошедшем случае диффузии халдей все же постарался не потерять лицо.
Повернувшись к стоявшему в ожидании господину Листозадову, бармен Вася Обломаков как-то растерянно, туповато и с недоверием покосился на стойку торчащего носка крана, но уже без крана. Потом раздвинул руки. В левой – пустая кружка, в правой – оторванная рукоятка только что им свернутого напрочь пивного агрегата.
И произнес со вздохом крылатые, ему давно привычные слова:
– Кончилось… Только что… Токмо бутылочное осталось!
Кеша знал – это уловка, но смолчал, соглашаясь с половым, что придумано здорово. Не надо каждому пояснять, что да как… Достаточно показать, так доходчивее. Только вот кран от неиспользования приржавел, этого-то и не учел показушный барный артист. Ничего, подумал Палыч, слесаря-сантехника вызовут, примастрячит кран на место, можно и дальше разводить руками для новичков.
Про кухню и зал отдыха
По поводу кухни прибанного трактира у него нет оснований высказывать вслух какие-либо нехорошие мысли: все, что Палыч заказывал, оказалось вполне съедобно!
Цены вполне демократичны, где-нибудь в центре России то же самое обошлось бы вдвое дороже.
Здесь же, в зале для отдыха, дверь в кандейку к мастерам по пару. Традиционного банщика, следящего за всем и за вся, Листозадов не увидел, уборщика и в парилке не было, а пар в течение смены мастера (судя по вывеске) готовили трижды вовсе без подметания выпавших осадков с веников пользователей.
Они попросту брызгали на стену воду, для влаги, вот, пожалуй, и все. Кеша постоянно выходил из той или другой парилки (их тут две) и, двигаясь в душевые, стряхивал на ходу прилипшие к заднице листья, отвалившиеся от чужих банных массажных инструментов.
Но про пар и парилки чуть ниже, то есть потом, а сейчас про зал мыльни.
Объемный вид мыльни со стороны выхода из парилки
Мыльня
Небольшая в размере, с четырьмя душевыми, лоханью, пьедесталами, кранами для наливания в тазы, что кучились вместе с вениками на нескольких спаренных лавках, она в те часы в основном пустовала. И это при наличии находящихся на помывке чуть более тридцати пяти человек посетителей.
Мыльня, вид от входа
Народ больше тусовался на диванах, столы перед которыми были заставлены бутылками и кружками с пивом и другими напитками. Лишь иногда посетители перемещались попариться и обратно за стол, так как время тут тоже почасовое-то! Бегали они туда-сюда очень часто.
Народец был преимущественно лет за тридцать и чуть более сорока, не испорченный зарослями на лице, не татуированный с головы до ног, как сейчас принято их возрасту портить тела модными надписями.
Неиспорченность сибирская – не в смысле отращивания бород и набития на туловищах непонятных символов. Она вообще присутствует в местном устоявшемся за два-три века менталитете. Особенно заметно это по поведению людей. По образу и характеру сибиряки отчетливо разнятся со своими сверстниками из западных стран, с давно царящим там изобилием многочисленных национальностей со всех сторон света.
Вид от душевых
Это отступление от банной темы Иннокентий вписал сюда неспроста. Слишком много он в последнее время ездит, слишком многое видит. Где, как не здесь, в бане, в общественном месте, заметнее всего проявляется все отрицательное, на его взгляд, или наоборот, положительное?
Ведь именно там, в бане, собираются самые разные люди, со своими заботами и хлопотами, радостями и печалями…
Душевые
В тазах торчали сплошь веники, тут не посидишь. На подоконниках лежали пакеты с принадлежностями для мытья. Как наш сказитель часто отмечал – современное поколение не признает мытья сидя на лавках с шайками под боком. Струйная проточная скорость душевых позволяет сократить время на мытье, а значит, и деньги.
Не лучше ли эти стремительно отщелкиваемые приятные банные минуты потратить на сидение в телефоне, допустим, листая страницы на Кешином телеграмм канале, держа в другой руке ручку от крана… (тьфу ты, опять перепутал обывателя с барменом!) бокал пенного пивного напитка?
Парилки
Их две, как уже Палыч объяснил в начальных строках очерка. Нагрев происходит от горения прессованных опилок, будем считать, дров. Но это отнюдь не означает, что в парилке зашибись, как сыр на рынке города Калининграда! В парилке так же сухо, как и при электричестве. Нагретые камни высушивают воздух, влажности нет, и если периодически камни не заливать, то будет сауна – в прямом смысле этого слова.
По обе стороны парилки, прямо истопная
Парилки расположены параллельно друг другу, обе в рабочем состоянии, то есть нагреты. Вместимость, предположительно, до двадцати человек, которые могут расположиться свободно. Больше входит, когда на всех трех ступенях сидят.
И если в одной, той, что справа от входа, происходят индивидуальные парения, то во второй слева иногда, а это три раза в день, пар делается мастерами. (По заказу, за деньги, сделают вам в любое время.) Дверь на картинке прямо в топку котла, где происходит процесс горения и нагревания.
Готовки как таковой почти нет, если не считать увлажнения микроклимата, колокола тоже нет. Расписание над дверями предельно ясно гласит, что и когда.
Как это бывает
Само парение, в отличие от западных областей России, происходит неким образом оригинально. Допустим, в столицах завсегдатаям было бы не совсем понятно, зачем здесь именно так делают прогревание. Правда, неудовлетворенных не бывало: как правило, из парильни после процедуры все выходили очень довольные и при таком раскладе пара.
Храбрый
– Мы с Долбоносовым первые зашли в подготавливаемую камору, – рассказывает Иннокентий. (Попросили впустить пораньше для описания сюжета.)
Внутри каморы кто-то возился – по ходу там шли последние приготовления на всеобщий заход. В зале мыльни начал толпиться народ. Быстро образовалась приличного размера очередь, она вытянулась хвостом до самого входа в помещение. Первый пошел… За ним ринулись остальные. Не толкаясь, но поспешая, люди набивались в маленькую комнатушку как сельдь в бочку.
Это происходило в субботу, мест присесть практически не было, все быстро заполнилось, и Палыч с Гришей, раздвинув несколько жоп по сторонам, примостились слева на самом верху, под потолком.
В этот раз их парил бурят по имени Зорикто (Зоригто) то есть Храбрый. Конечно он лишь один из команды мастеров. Их здесь трое, парят гостей по очереди, трижды в день. Кеша после процесса процедуры окрестил Храброго шаманом, что, скорее всего, соответствовало действительности, судя по исполнению им действия в буддийской форме восприятия действительности. На эти несколько минут парильня превратилась в своеобразный разогретый донельзя дацан. Паства кумарила духовно, по полной, согласно учению великого Будды.
Начало процесса
Когда все кое-как устроились, вошел Храбрый в белой кавказской папахе на голове, с опахалом и несколькими небольшими термосочками в руках. Ласково обращаясь к собравшимся, он объявил, что парить будет шестью разами…
Листозадов не понял, о чем предупредил мастер, но подумал так: пусть хоть десять разов.
Толк лишь бы был, а то что-то как-то холодновато пока, сидим выжидаем, когда начнется…
Для Иннокентия смысл сказанного прояснился, когда, присев на корточки, Зорикто открыл термос и наплескал в банный черпак жидкости, объявив – сейчас будет с травой «Саган-дайли» или «Сааган-дали», кому как слышится. По-научному растение звалось Рододендрон Адамса, а в Забайкалье, среди населения, было известно как чушачий багульник.
Поднявшись, мастер плеснул жидкость на камни (отчего в воздухе появился знакомый всем присутствующим запах Байкала), следом принялся размахивать по сторонам опахалом, одновременно напевая какой-то монотонный мотив на бурятском языке, но слушать его было приятно. Мелодия не раздражала сидящих, а звучала примерно так, как в фильме «Шаманы в Сибири», который когда-то смотрел Кеша. Тембр голоса завораживал опариваемых людей, но песня песней, а пару друзьям пока было маловато. «Подбрось еще! Пару давай! Нам мало!» – задорно и весело вскричал опытный в этих делах Листозадов… Долбоносов тоже не отставал от друга, подбадривая репликами в сторону опахала и его обладателя, облаченного в белоснежную папаху – Давай-давай, подкинь еще воды! Лей, не жалей!.
– И переводи людям, что хоть ты там нам поешь?! – говоря это, Кеша огляделся по сторонам, как бы ища среди сидящих по лавкам задниц поддержки его словам.
– Пар сейчас будет! – как-то ехидно пообещал банный колдун… Но новенькие не обратили внимания на эти пророческие шаманьи слова.
Затем он опять присел и на этот раз налил следующий раствор, это оказался настой донника, затем из другого термосочка еще раз повторил процедуру…
На шестом подливании на каменку, теперь уже чесночного настоя, Палыч досиживал в позе рыбы без воды! Одурманенный пением и жарой, нагнетаемой опахалом на его тело, он ощущал, что оно уже не только потеет, но и тает, как мороженое на солнце. «Может, хватит? А… а… а… а…?», – пронеслось эхом, потом потекли мимо, проплыли легким облаком мысли в расплавленных мозгах.
Поочередно подаваемые на камни мастеровым жидкости мгновенно превращались в горячие неоднородные пахучие смеси и давали эффект, народ застонал.
Упарились…
Про Гришу, Кешу и всех остальных, сидевших наверху, кто-то снизу сказал: «Там камикадзе сидят, но ничего, скоро свалятся на хрен… вниз».
Выходя или, точнее, выползая из парилки, высунув язык, как только что примчавшаяся невесть откуда собака, Кеша с ходу запрыгнул в лохань, потом, выкарабкавшись из нее, свалился на сырой скользкий плиточный пол, чувствуя, как через него перешагивают голые ноги помывщиков.
Полежав на полу минуты три, он еле-еле поднялся на карачки и, дернув веревку, облился из висящих на стене ведер-водопадов. Добравшись до зала отдыха, без сил рухнул на кожаный диван. Левым ухом отчетливо услышал слабый стон, в правом что-то звенело. Приоткрыв глаз, заметил на соседнем лежаке торчавший морковкой из кружки с пивом, стоявшей на столе, длинный красный шнобель. Он кое-как сообразил, где видал раньше этот нос: где-то в самолете… еще, похоже, точно таким же обладал его товарищ Григорий. То, что это и есть его друг Гриша, ему в голову пока не приходило.
Он какое-то время, тихо кряхтя, валялся на кожаном диване, не в силах даже о чем-то думать. Ему казалось, что сердце сейчас выпрыгнет и ускачет, куда-нибудь туда, по лестнице к машине. Не сказав, конечно, а просто типа намекнув:
– Иннокентий, так париться нельзя! Пожалей себя и свое сердце! Будешь еще так баловаться, в другоря ускачу без предупреждения! Тук-тук, тук-тук…
В другоря
Через недельку, приехав сюда опять, шамана Кеша не встретил, но зато умудрился попасть под два парения из трех по расписанию дня.
На сей раз он был более осторожен, сел пониже и подальше, опасливо наблюдая за приготовлениями паренька в черной бараньей папахе.
Тоска зеленая
Молоденький пармейстер был родом из Йошкар-Олы, а так как шаманизм там отсутствует, сам песни петь не стал, включив для посетителей заунывную мелодию (сейчас модно прятать в недрах парилок музыкальные колонки).
На душе у Кеши стало тоскливо и одиноко… Заскребли кошки, завыли собаки… Заплакали стены, сидящие по лавкам вспотевшие люди приуныли…
Захотелось выпить запотевший стакан холодной водки, взреветь белугой, а потом прослезиться… вспомнив былое (как, допустим, ехал юным с учебки).
Кеша, рассказывая автору про эту церемонию, сообщил ему на ухо, что не понимает – зачем в парилке нагонять скорбь, скуку и уныние? Депрессий у нас и за бортом, за стенами любимых банных заведений хватает…
Листозадов не однажды сообщал – варганы и т. д. и т. п. для медитаций в поле больше годятся, для тех, у кого на душе хреново по поводу невыплаченного кредита, развода, потери кого-либо или еще чего неприятного и противного. Веник, например, забыл, когда поехал в баню, вспомнил, что оставил дома на стуле.
Правая парильня
Пейте, пойте и веселитесь, друзья!
Обычно в большинстве парилок бань нашей страны царит веселье, и непонятно, почему некоторые устроители придумали тоску зеленую прививать мужикам?
В русской, имеется в виду, парилке, конечно, ведь в хамаме не поржешь! Однажды в Венгрии Кеша зашел в сауну, а там мужики и бабы. Все голые! Срам какой (стеб), у женщин по две висят, у мужиков тоже болтается чего-то два плюс один, пока непотребное.
Плюнул куда-то влево, выскочил из сауны, побежал, испугавшись, ополоснуться и одеваться. Он в советское время воспитывался, ему можно простить стыдливость.
А вот такого веселого шума и гама, как в Илимской, по окончании процедуры, Палыч давненько не встречал на своем пути. Народ был в восторге, но это уже на последних минутах, поправ грусть и страдание, навязанные кем-то. А в начале-то он, народ, терпел молча, постанывал, конечно, от наслаждения, но стойко выносил все тяготы парильной восьмиминутной жизни! Ни к селу-городняя мелодия ушла на десятый план, на нее просто не обращали внимания.
Ноу-хау
Возможно, заядлый любитель, прошедший множество столичных бань, немного подивится данному способу готовки парения, в виде пяти-шести разновидов настоев и душистых масел за один присест! А здесь вот так!
Ведь, допустим, в Москве так положено и покладено: парилку готовят тщательно, выметают, вымывают, проветривают. Затем распихивают и раскладывают по углам пучки трав, в запарку добавляют, но что-то одно. Дабы не перебивало. Микс бывает только в Усачевских перед закрытием.
В другой раз другая трава. Так как здесь всего три парения в день, вот и решили все сразу, в один присест.
Легкого вам пара, мужики, завсегдатаи Илимской бани! Только парьтесь всласть, не перебарщивайте с ним, как наш герой Кеша…
А мы продолжаем рассказы о теплых и незабываемых банных местах города на Ангаре!
Не забудьте тапки вернуть!
Три вида пара России
Он уже и не помнит, писал ли в своих мемуарах об этом, но искать и читать записи долго, решил повториться.
У нас в стране пар делается в общественных банях тремя способами.
Первый – это когда он приходит в готовом виде по трубам. Считается неплохим вариантом. Такой пар бывает сыроват, но никогда не бывает сухим. Он где- то между турецким и нашим, русским.
Второй – когда топят, и нагревают камни, но чаще болванки, газом или еще чем (дрова, уголь) внутри печи. Пар выпускается открытием люка-дверцы и забрасыванием вовнутрь черпака с водой. Затем дверца захлопывается. Этот пар хорош, когда парильня проветрена и помыта. Он самый лучший из паров.
Ну а третий делается открытым способом, в виде нагревания камней из-под низа электричеством или, вот как здесь, запрессованными брусками опилок. Заодно пар нагревает стены и полки, высушивает воздух, при подкидывании хоть и парит, но все равно сух. Этот тип парения больше схож с саунным, принесенным из Скандинавии и называемым финским.
Парильщики наши привыкают ко всем трем, и иногда удивляются, что бывает и по-другому.
На этом Иннокентий завершает свой рассказ об Илимской бане г. Иркутска.
Баня №5