Часть первая
Разными дорогами…
Бойся равнодушных! Это с их молчаливого согласия совершается всё зло на земле!
Юлиус Фучик
«Я попала в страшную сказку», – думала Ива, украдкой поглядывая на этих странных существ, хозяев Нум-га. Похожие на големов или элементалей, они светились оранжево-красноватым светом, хотя поверхность их тел казалась, скорее, бурой. Периодически она вспыхивала огненными прожилками, будто в глине неожиданно прорезались ручейки лавы. Девушка не могла дать названия этим созданиям, и университетские знания совсем не помогали. Судя по лицам соратников – Грыма и отряда гвардейцев под командованием Бьёра Орроса, они тоже в первый раз столкнулись с чем-то подобным. И теперь все дружно гадали, чего еще ожидать от владельцев дома в снежной пустыне.
«Эти земли совсем другие», – размышляла Ива. Горы Пред Вечными Снегами всегда вызывали у людей и других существ так называемого цивилизованного мира ужас, если не сказать панику. Именно нашествие народов из тех мест когда-то почти уничтожило человечество. Помогла только помощь эльфов, гномов и других древних видов. Даже теперь на оборонительной полосе, отделяющей два мира, стояли воины всех государств и всех рас. И вот она, обычная знахарка и ученица второго курса Магической Академии, здесь. Сидит за столом в доме хозяев Нум-га и ест лосятину, еще минуту назад выглядящую как обычные булыжники. «Каких сюрпризов ждать еще?» – вздохнула юная волшебница.
Эту мысль вполне можно было бы считать пророческой, потому что стоило гостям перейти к горячему травяному отвару и десерту, то бишь кисло-сладкому варенью из северных ягод, как на лестнице раздались шаги. Все невольно повернули головы к проему двери. Больше всех казался удивленным их проводник Сул Ярковец. Он знал множество историй этих мест, но все они сходились на том, что Нум-га только двое, если не считать фуурсов – белоснежных существ, похожих на крупных волков с жесткими иголками вместо шерсти, тощими безволосыми хвостами и светящимися голубыми глазами. Жуть жуткая, признаться. Иву до сих пор передергивало при воспоминании об этих тварях. Но легкие шаги им явно не принадлежали. Скорее, они больше подходили женщине в модных туфлях – с каблучком, что так звонко цокают по каменным ступеням.
Эта идея заставила травницу в первую очередь обратить внимание на ноги вошедшей. Они оказались босыми. «А звук… звук каблуков откуда?» – не понимала знахарка, разглядывая неизвестную девушку. «Луноликая», – вспомнила Ива, как называли таких красавиц. Третья из Нум-га отличалась круглым лицом и глазами с характерной складкой верхнего века, из-за которой они казались узкими. Добавьте сюда еще смуглую кожу и темные волосы. Коренные жители земель около тех же крепостей, через которые недавно прошел отряд, примерно так и выглядели. Их проводник тоже минимум наполовину принадлежал этой крови. Причем внешне вошедшая походила на человека, но не во всем. Глаза нет-нет да сверкали оранжевым пламенем. Те же лавовые потоки, что и у хозяев, порой мелькали на ее коже. Тем не менее ее странная, чуждая, инородная красота заставила их штатного бабника Ласко расправить плечи. Все мужчины вежливо поднялись.
– Позвольте вас познакомить с нашей дочерью, – голос старшего в доме прозвучал чуть мягче, чем обычно. – Гом-наа, это наши гости.
Бьёр, только что украдкой показывающий Ласко кулак, поклонился и витиевато вознес хвалу красоте девушки.
– Да-да, мы тоже счастливы, – бурчали остальные, мысленно прикидывая, чего ожидать от нового участника событий. Один только Ласко сверкал глазами и рассыпал улыбки.
Ива старательно отводила взгляд. Опыт научил ее, что реакция женщин на другую представительницу того же пола может быть самой неадекватной. Хорошо, если увидит в ней подругу, а если соперницу за внимание? Скажет такая фифа батюшке: «Избавься от них», – и костей не сыщут. Тем же фуурсам скормят, не поморщатся.
Дева вежливо поздоровалась и прошла к свободному стулу. Мужчины сели, только когда она опустилась на него. Ласко заерзал на своем месте. Бьёр еще раз угрожающе на него посмотрел и поспешил восстановить какой-то малозначащий разговор. Но взгляды мужчин то и дело непроизвольно возвращались к девушке. По меркам срединных земель, ее можно было бы назвать хорошенькой, но наверняка среди местных племен, если люди здесь еще жили, она считалась бы первой красавицей. Что-то такое проскальзывало в ней… Даже в Иве этого не было, хотя она всегда считала себя симпатичной, а вот у Дэй уже полыхало… Уверенность, что ли, какая-то. То, что без слов говорит окружающим, какого мнения о себе эта женщина. То, что заставляет мужчин оглядываться вслед. Приковывает их взгляды.
Разговор свернул на опасности предстоящего пути, и внимание, разумеется, переключилось на хозяина Нум-га. Уж он-то знал многое… Многих тварей он перечислил, некоторых особо отметил. Какие-то казались просто ужасными, но Иве запомнились больше всего ангиаки.
– Зло… боль, страдание, горе, предательство, смерть… всё это вместе или по отдельности может породить зло… И монстров. До… скажем так, до нас… местные племена жили бедно. Очень от сезонов, случайностей зависели. То мор пойдет, то рыба уйдет, то лето холодное, то звери дикие… множество бед этой суровой земли может привести к голоду, – неторопливо рассказывал мужчина. – Люди голодали, и первыми, конечно, гибли дети. Или прокормить их не могли. До… нас… случалось и такое, что их уносили подальше от жилья и клали в снег. Разумеется, эти бедолаги не выживали. И смерть их не была легкой. Такая смерть сама по себе отравляет всё вокруг, а уж когда дело касается детей… Сколько из них просто ушли, а сколько стали ангиаками? Я не знаю. Но много, это точно. Ангиаки – это, по сути своей, злые духи, которых ведет только одно желание – уничтожить тех, кто обрек их на мучения, – свою семью. По ночам они пробираются в родной дом и сосут грудь матери, с каждым разом становясь все сильнее, и однажды набирают достаточно мощи, чтобы начать убивать. Внешне они становятся похожи на невысоких поросших густой шерстью людей с огромными кривыми когтями и клыками. Реже принимают облик диких животных или побелевших от мороза детей. Их приближение предвещает детский плач, доносящийся между завываниями бурана, и уханье полярных сов. Если поняли, что это, еще можно спастись. Но ветер часто плачет на детские голоса, а совы порой кричат и просто так. Кто обращает на это внимание?.. – Хозяин Нум-га помолчал. Его проникновенный голос стал более деловым, теперь он просто излагал факты. – Смерть в когтях ангиака мучительна. Он душит и рвет жертву на куски, наслаждаясь ее страданием. Чужой болью заглушает свою. Считается, что отомстив всем членам своей семьи, ангиак исчезает. Но я видел полностью вырезанные поселения, где ангиак уничтожил всех тех людей, которые видели его смерть, но не попытались спасти. Мы… – хозяин снова запнулся, – когда мы пришли, ангиаки исчезли. Люди больше не голодали. Не было необходимости избавляться, так сказать, от лишних ртов. А сейчас… не знаю, может, снова появились.
Бьёр и Сул тогда многозначительно переглянулись. Да и не только они услышали многочисленные оговорки Нум-га. Однако спросить, что значит пресловутое «когда мы пришли», не рискнули. Эта тема явно давалась хозяевам с трудом.
– А можно как-то защититься от, хм, этих существ? – уточнил командир.
– Защититься?.. – Будто камень ожил – хозяин вышел из задумчивости. – Да, защититься можно. Они очень боятся железа. Амулеты опять же. Шаманы к тому же специальными обрядами могут успокоить разгневанного ангиака. На самом деле ничего сложного – огонь, собачьи кости и немного правильных слов. Правда, куда лучше вдобавок к этому сменить место стоянки.
Они с женой с явной иронией переглянулись.
– А я правильно понял, – рискнул уточнить Грым, – что неродственникам и не жителям этих… поселений можно не опасаться ангиака? То есть на случайных путников, не имеющих отношение к их смерти, они не нападают?
Хозяин пожал плечами.
– Может, и не нападают. А может, просто никто из них не выжил.
В тот вечер они услышали много рассказов, и Ива честно призналась себе, что до этих бесед путешествие казалось ей безопаснее. Теперь она вообще не представляла, как у них может что-то получиться. С другой стороны, дошли же они до этих краев, а послушать хозяина – там через каждые два шага какая-нибудь тварь должна поджидать. Не передергивает ли он?
– А где же ваша милая дочка? – вдруг заметил неуемный Ласко.
Все дружно посмотрели сначала на мужчину, потом на стул, где сидела девушка. Тот и правда оказался пустым. Ива нахмурилась. Она тоже не заметила, как та ушла.
– И правда, – попытался сгладить некоторую развязность подчиненного Бьёр. – Мы так увлеклись рассказом, что даже не попрощались с госпожой Гом-наа.
Знахарка подумала, что их командир – герой: из имени девушки она помнила только первую букву. Наверное, это какой-то особый навык, без которого в гвардейцы не берут.
– Зачем же прощаться с той, которая среди нас? – удивилась хозяйка.
Муж ее поддержал кивком. Гости вновь посмотрели на стул. Тот был отодвинут от стола, но девушка на нем определенно не сидела.
– И где же она? – брякнул кто-то из солдат. Иве показалось, что Бьёр мысленно застонал.
Хозяйка повела рукой, указывая на пустой стул.
На лицах присутствующих отразилась усиленная работа мысли. С одной стороны, они сегодня уже видели превращение камней в мясо, но чтобы не заметить живого человека? Будь он хоть трижды Нум-га. Ива с Грымом могли поклясться, что девушки рядом нет. С другой стороны, магия могла и сбоить.
– Вы хотите сказать, что не видите мою прекрасную дочь?
Тот же солдат уже открыл рот, но половина команды, вместе с волшебниками, одновременно посмотрели на него так выразительно, что тот закашлялся.
– Красота госпожи Гом-наа застилает нам глаза, – «объяснил» Бьёр.
– У моей Гом-наа несчастливая судьба, – хозяин вновь заговорил. Тяжело, веско, как и всё, что он делал. – Люди видят ее красоту, но не видят ее саму. Но к красоте быстро привыкаешь, и если не видеть ничего, кроме нее, то в какой-то момент перестаешь замечать и самого человека.
– Как это? – удивилась Ива.
Нум-га с явным трудом сфокусировал взгляд на девушке.
– Совсем молодая… Надеюсь, ты никогда этого не поймешь.
Знахарка поерзала на своем месте. Смотреть в глаза хозяину оказалось непросто, и она потупилась.
– Гом-наа родилась уже в этих землях, – неторопливо начал рассказ Нум-га. – Она видела людей с самого младенчества и захотела стать похожей на них.
На лицах всех до единого гостей отразилось удивление. Что же это за существа, что их ребенок мог сам выбирать себе внешность?
– Мы тогда решили, что это даже к лучшему. Так им будет проще понять нас, а Гом-наа – их. Но за детством пришла юность, а та привела с собой любовь. Избранник Гом-наа оказался человеком. Мы и тут не наложили запрет. Жених стал мужем и увел нашу дочь в свой дом. Он восхищался ее красотой, а его соплеменники вторили ему. Гом-наа научилась ухаживать за лосями и шить одежду. Однако не стала человеком. И однажды это стало мешать ее мужу. Он стал тяготиться ее чуждостью и перестал замечать ее красоту. Они больше не ходили в гости, и он все чаще отлучался из дома. Когда же приходил, перестал даже смотреть в сторону моей Гом-наа. Он словно убедил себя в том, что ее просто не существует, а соседи радостно подхватили. Кто-то из зависти, кто-то забавляясь, кто-то как все. Они перестали ее замечать. А потом перестали и видеть. Никто не возмутился, ведь равнодушие умело прячется за бытом и занятостью. И когда мы спросили, почему они не видят нашей дочери, они сказали, что нашей дочери среди них нет.
Гости молчали. Иве история показалась страшнее всех предыдущих рассказов про монстров и злых духов. И правда, люди бывают страшнее чудовищ.
– Порой равнодушие – это страшно, – Бьёр кинул на пустой стул сочувствующий взгляд.
Травница виновато вздохнула. Она не знала тех людей, но все-таки почему-то стыдилась их поступка. «Что сталось с Гом-наа? Она есть или нет? Может, это такая аллегория, и девушку убили, а мы видели призрак? Или она действительно… что-то вроде богини, которая может исчезнуть, если в нее не верить? Как же сложно!»
– Я знаю, как это происходит, – вдруг подал голос тот самый солдат, который до этого лез с вопросами. Тасель, кажется. Никто не ожидал, что он выскажется, и командир не успел остановить. – Когда-то у меня была невеста. Красивая, утонченная… Восхитительная. Я очень ее любил, – он говорил так тускло, что слова не сразу прорывались к сознанию. Почему-то это впечатляло больше страстного тона и горящих глаз. Казалось, что если Тасель хоть чуть повысит голос, если допустит в него хоть единую эмоцию, то случится что-то страшное. Это подспудное ощущение заставляло вжиматься в стулья даже хозяев Нум-га. – И думал, что у нас все хорошо. Но однажды она… просто исключила меня из своей жизни. Меня перестали принимать в ее доме. На мои приглашения она больше не отвечала. На людях вела себя так, будто меня просто нет. Она… так виртуозно меня не замечала, что я сам начал сомневаться, что существую. Разумеется, спустя несколько месяцев я оставил свои попытки добиться… да хотя бы разговора! Очевидно, это и было ее целью. Но… я до сих пор так и не понял… почему? Я изводил себя мыслями, воспоминаниями, пытался понять причину… И знаете, не нашел… Мы не ссорились. Новый мужчина у нее появился только через год. Она просто… перестала быть со мной. Но неужели было так сложно просто поговорить? Я до сих пор порой думаю – как же так? Отчего такая жестокость? Разлюбила – скажи честно. Зачем вот так-то? Что я такого сделал, чтобы она так отомстила? И это самое страшное – я все еще думаю о ней. Нет, не как о возлюбленной… все еще пытаюсь понять причину. Годы прошли, и теперь мыслей о ней, конечно, меньше… Но иногда вижу ее… и думаю, это путь в один конец. Если расстались после разговора или даже ссоры, можно было бы помириться. Залечить эту рану… А вот так… нет, этого уже не исправить. И что самое обидное, даже если бы я хотел простить, то после такого не смогу.
Все тихо сидели на своих местах, когда Тасель закончил говорить. Никто не знал, что сказать. Чужая боль оглушила. Заставила задуматься. Пробрала до костей, будто ужасов – реальных и рассказанных – сегодня было недостаточно…
– И не возненавидишь, да? – тихий голос вырвал всех из задумчивости. Гом-наа все так же сидела на своем месте, но теперь ее стало вновь видно. – Думаешь, где я ошибся? И не видишь своей ошибки. А при мыслях о том… кто так сделал… в памяти вспыхивают не ссоры, а нежность, смех, подаренное счастье. Как его ненавидеть после этого? Но от этого еще больнее.
Тасель распахнутыми глазами смотрел на девушку, и казалось, они ведут безмолвный диалог.
– Надо же, а когда от меня уходят девушки без объяснений, я только радуюсь, – ухмылка Ласко разбила тревожную зыбь разговора и заставила всех разулыбаться. На разные голоса гвардейцы припоминали этому бабнику его похождения. Ива уже с трудом соображала. Слишком многое случилось за сегодняшний день. Наверное, хозяева понимали это, поскольку совсем скоро проводили всех в спальни. Только Тасель и Гом-наа нет-нет да и бросали друг на друга растерянные взгляды.
После разговора с Калли по шару Златко еще несколько раз пытался вызвать Иву, Грыма, Дэй и даже Ло. Никто из них не отзывался. Конечно, объяснение этому можно было найти самое простое – гаргулья с вампиром слишком глубоко, знахарка с троллем – слишком далеко. Однако тревога, немного успокоившаяся во время беседы с эльфом, вновь подняла голову.
Бэррин немного побродил по комнате. Слава богам, нынешний постоялый двор выгодно отличался от того, где пришлось остановиться вчера. Здесь никакой мистики не наблюдалось. Ни заброшенности, ни странных хозяев и ни страшных историй. Всё буднично и привычно – слегка подгоревшая еда, не особо чистые полы, узкая комната по завышенной цене. Прелесть что такое.
Сам городок Златко сегодня не стал осматривать. Добрался – и хорошо. Утром он отправится к мэру, отдаст амулет принца, вызовет отряд сопровождения. Хватит, наездился в одиночестве. Чуть по-глупому не завалил всю миссию. Во было бы позорище, если бы Ива из Гор Пред Вечными Снегами, а Дэй из подземных глубин целыми и невредимыми вернулись бы, а он сгинул бы в благоустроенных и безопасных Центральных землях! Да, придется вызвать отряд, а маскировка… да гоблин с ней.
Сказано – сделано. Наутро Златко отправился в городскую управу. Найти ее оказалось легко – помпезное здание напротив фонтана на главной площади. Признаться, слишком пафосное для такого маленького уютного городка, но одно время мода на такие сооружения прокатилась по всем человеческим землям, не жалея никого и ничего.
Златко ожидал всеобщей расхлябанности, равнодушных служащих и услужливого городского голову. Разумеется, услужливого после того, как узнает фамилию прибывшего. Чтобы как-то ускорить последний пункт, Бэррин сразу представился клерку. Это подействовало: тот мгновенно подобрался и помчался куда-то наверх. Юноша усмехнулся. Конечно, если у здания больше одного этажа, кабинет начальника будет находиться на верхнем.
Молодой волшебник немного постоял перед пустым столом. Успел заскучать и начал озираться в поисках того, чем занять время.
На стене висели какие-то объявления. От нечего делать Златко принялся их читать. «Продаю корову. Корова хорошая. Доится хорошо. Цена хорошая. Хозяин хороший. Содержал хорошо. Ищите Гоню в деревне Хорошево».
«Срочно ищу женщину статных форм и не шибко молодую. Для удовлетворения души, сердца и материальных потребностей».
«Сосед продает быка. Грамоте не обучены. Оба. Поэтому пишу я. Сосед говорит, что бык хороший. Крупный, пятнистый, покрывает все, что движется. По цене – сговариваться надо. Искать Жуха, в селе Истатковом… Но я бы не советовал».
«Ищу тебя. Да, именно тебя, ведь ты высокий, сильный, богатый, надежный, ах! Окружу любовью. Стану смыслом жизни. Умею идеально капризничать, красиво надувать губки, вести светские беседы. Марфа, скотный двор «Козел и курица».
«Куплю жилье. Хорошее. Недорого. А лучше даром. Про себя: честный, чистоплотный, скромный».
«Пропал кот. Серый, глаза голубые. Шерсти от него – по всему дому. Жрет как не в себя. Мышей не ловит. На руки не идет. Кусает все, что не поцарапал. Прошу вернуть! Впрочем, нет, не надо».
И с десяток менее колоритных. Златко от души посмеялся и перешел дальше. На следующем стенде висели какие-то приказы, в которых Бэррин ничего не понял из-за обилия отсылок к каким-то другим документам «Согласно Положению 5.81…», «По закону от 31 травня тогдашнего года», «Опираясь на распоряжение городского головы «О необходимостях» и прочее, прочее, прочее.
Синекрылый нахмурился. Бюрократия всегда остается бюрократией. Чиновники всех сортов, от обычных клерков до всякого рода проверяющих, вечно пытаются запутать людей, пользуясь их безграмотностью как обычной, так и правовой. Причем зачастую удар приходит на тех, кто слабее – девушек, стариков, зависимых подданных или уже имевших нарушения. От этого никогда не избавиться, наверное. Если только не наступит эра всеобщего благоденствия. Или законы и права не будут разъясняться всем без исключения с малолетства. Или… если совсем гоблинец случится. Эх… но меру должны знать все. Если даже ему, аристократу и студенту Магического Университета, не ясно, о чем идет речь в той или иной бумажке, что уж говорить о всех остальных? Вот и выходит, что меры чиновничья братия тут не знает. Если, конечно, пользуется всеми этими положениями, а не просто повесила для красоты.
Это… настораживало. Златко судил по землям, в которых часто бывал. Конечно, ему обычно в силу положения бороться с бюрократией не приходилось, но ведь лютость в подобных учреждениях не скроешь.
«Это маленький, чистый городок. Тут все должны знать друг друга, – размышлял юноша. – Здесь не должно быть особой суровости. Все же на виду. Сегодня ты кого-то прижал бумажками, а завтра с тобой вся улица не здоровается, продукты не продает, а там, глядишь, и прижали в уголке дубинками и наставили на путь истинный… по-соседски. Да, наверное, так и есть. Повесили для каких-нибудь проверяющих и забыли».
А клерк все не возвращался. Златко сделал еще круг по коридору, но ничего интересного для себя больше не обнаружил. Разве что, судя по скрипу половиц, наверху активно бегали из стороны в сторону. «Готовятся, наверное. Не каждый день к ним потомки Короля Всех Людей забредают». Тем не менее время шло, и ничего не происходило. В какой-то миг юноше показалось, что появился сквозняк, будто долго держали открытой дверь, но в парадную никто не заходил, а задняя… а есть ли здесь задняя, неизвестно.
Еще через четверть часа ожидания Златко уже начал звереть. Прошло еще несколько минут, когда клерк наконец просочился обратно. Белый как мел, он тем не менее чинно уселся за стол, взял какую-то бумажку вверх тормашками и придушенно произнес:
– Господин городской голова изволят отсутствовать сегодня в управе. С проверками поехали, так с-сказать.
Не веря своим ушам, юноша уставился на служащего. Тот старательно делал ничего не понимающее лицо.
– Ну так пошлите за ним, – приказал Златко спустя минуту.
– Так послали! – без тени сомнения выпалил клерк, – только где сейчас господин Мируус, никто не знает. Маршрут заранее неизвестен. Во избежание, так сказать. Местность у нас в ведении обширная, пока еще сыщут! Заходите лучше завтра. Или для надежности – послезавтра. Ежели посланьице какое или дело, так я передам. В лучшем виде! Не извольте беспокоиться.
Сказать, что Златко удивился, значило ничего не сказать. Так откровенно его еще не посылали. Да и кто! На обычного клерка всё свалили! Даже помощник или секретарь какой-никакой не выполз!
– Вы же это сейчас не серьезно, ведь так? – очаровательно мило и доброжелательно прошипел юноша.
Служащий сглотнул и отчаянно замотал головой.
– Хорошо, а помощник его, кто замещает его во время отсутствия?
– Его тоже нет. Он тоже… уехал.
Златко демонстративно достал из сумки какую-то бумагу, взял со стола клерка перо и макнул его в чернильницу.
– Как, говорите, зовут городского голову?
– Господин Марчик, – под строгим взглядом служащий поправился, – господин Станис Марчик.
– Отлично, – Златко записал имя. – А его помощника?
– Какого?
– Который уехал.
– А с ним много уехало.
– Даже так. Тогда того, кто должен его первый замещать.
– А по каким вопросам?
– По всем.
– А такого нет.
– А какие есть?
– Кто есть?
– Помощники!
– Кого?
– Городского головы.
– А-а… господина Мирууса, – закивал клерк и уставился в своих бумаги.
– Так что?
– Как зовут его помощников?
– Кого?
– Городского головы господина Марууса!
– Что вы так кричите? Я маленький человек, я просто выполняю свою работу.
– Пока я вижу только, что вы от нее уклоняетесь. Кстати, как вас зовут?
– Меня?
– Вас, вас.
– А зачем вам?
– Отчет буду писать, принцу. Наследнику престола его высочеству Лучезару.
– С чего это вам ему отчет писать? – сглотнул клерк.
– А вам-то какое до этого дело? Так как вас зовут?
– Да не нужно меня ни в каком отчете указывать. До такого маленького человека, как я, принцу не должно быть дела.
– Вы еще принцу укажите, на что ему обращать внимание, а на что нет.
– Нет, я не в том плане. Я в плане – зачем его высочеству утруждать себя такими знаниями?
– То есть вы отказываетесь называть свои имя?
– Что вы, нет конечно.
– Так называйте!
– Не могу. Вы же маг.
– И что?
– Проклянете меня еще!
На такую откровенную глупость Златко не сразу нашелся, что ответить. Но потом сообразил.
– Если вы не представляетесь, то, значит, чиновником я вас считать не могу. Может, вы обычный посетитель, который решил надо мной подшутить. Поэтому, как я вижу, никакого служащего здесь нет, значит, могу свободно идти на поиски того, кто все-таки им является.
И Златко направился дальше по коридору. «Давно надо было это сделать». Клерк тут вскочил и преградил ему путь.
– Нет! Это запрещено! Вход в здание городской управы только в сопровождении служащих!
– Так зови их, – хмыкнул Бэррин и, отодвинув клерка, отправился дальше.
– Охрана! – дал петуха тот. – Охрана! – попробовал он снова.
Откуда-то выскочили дюжие охранники в количестве трех штук и наставили на юношу две алебарды и один меч. Синекрылый окончательно перестал понимать, что происходит.
– Я Златко Бэррин, – четко и громко произнес он. – Третий сын Даниэля Бэррина и студент Стонхэрмского Магического Университета. Имею предписание его высочества Лучезара, – он вытащил левой рукой давно приготовленный свиток, – для любых властей о всемерной помощи. Требую встречи с городским головой!
Стражники переглянулись. Они явно рассчитывали на что-то другое.
Из дальнего коридора вынырнул еще один чиновник, только одетый побогаче. Как раз для помощника городского головы подходит.
– Что вы тут устроили?! Почему такой гвалт?!
В ответ стражники лишь едва заметно скривились. Понимали, что ведется какая-то игра, но их роль вышла из сценария. Поэтому никто не ответил. Мужчины сделали вид, что не спускают глаз с «опасного мага». Златко же пришлось повторить свою речь.
– Давайте сюда свою писанину, юноша. Такие бумаги нужно изучать вдумчиво.
– Только из моих рук, – рыкнул Златко, обидевшись на «юношу» из уст того, кто вряд ли был старше его более чем на десяток лет. – Судя по тому, что я вижу, с вас станется и потерять!
– Как хотите, – деланно возмутился чиновник. – Только я и отсюда вижу, – он подчеркнул последнее слово, – что бумажка ваша – фальшивка! На настоящей должна быть красная печать, а тут синяя.
Бэррин просто опешил. Посмотрел на болтающуюся на тесемке печать и разве что не выругался.
– Да вы издеваетесь! Мне принц этот документ лично в руки дал!
– А это не доказуемо. Вернее, доказуемо, но не сейчас. Поэтому вас сейчас сопроводят в городскую тюрьму, а мы же отправим запрос в канцелярию его высочества Лучезара, выписывали вам сию эпистолу или нет. Вот придет ответ, тогда и поговорим.
– Свяжитесь по шару!
– Шар – артефакт магический, не будем же мы его энергию тратить на каждого самозванца с липовой бумажкой. Посидите, подождете. Этот срок впишется в общий. Все равно сидеть за подделку документов. Только у нас покомфортнее будет, чем на каторге, ха-ха.
Больше никто из присутствующих не поддержал дряблый смешок.
– А я смотрю, вы совсем не боитесь в своем захолустье, – прошипел юноша. – Думаете, тут вас не достанут?
– А я делаю свою работу, чего меня доставать?
– Тогда начинайте уже работать головой, а не языком! Это видите? – Златко показал свой знак Магического Университета. – Зачем чародею из рода Бэрринов, потомку Короля Всех Людей, предъявлять фальшивые бумаги?
– Не знаю, – пожал плечами чиновник. – Может, этот знак тоже подделка.
– Его невозможно подделать! Даже с трупа снять нельзя!
– Я с этими магическими штучками дела не имел. Пусть ее маг осмотрит.
– Пусть осмотрит.
– Пусть. Запросим у канцелярии принца, чтобы прислали специалиста соответствующего профиля.
Златко с трудом подавил захлебнувшую его злость.
– У меня распоряжение от его высочества Лучезара и амулет, необходимый для защиты города. Мне срочно нужно его передать городскому голове.
– Молодой человек, мы уже выяснили, что вы никакой не посланник принца, документы у вас фальшивые. Эти трюки у вас не пройдут. Амулет тебе… после этого амулета, небось, половины казны не досчитаешься, ха-ха!
– А что вы скажете, когда выяснится, что документы настоящие, а вы прошляпили распоряжение принца?
– Этого не случится. Приказы королевской семьи привозят проверенные курьеры, а не какой-то непонятных хмырь, присваивающий себе чужое имя.
– Вы осознаете, что только что оскорбили потомка Короля Всех Людей?
– Вы мне угрожаете?
– Я хочу узнать, осознаете ли вы последствия?
– Лучше перебдеть. Думаете, покрасили волосы и сойдете за Бэррина? Да у меня жена каждый месяц другого цвета!
– При таком муже неудивительно, что женщина не может найти себя.
– Поговори мне еще! И вообще убирайся уже! Не получился твой мухлеж. Никто до градоправителя тебя не пустит.
– Значит, он все-таки в здании? Отлично! Тогда ему в руки и передам свои верительные документы. Надеюсь, он окажется более вменяемым.
– Не пускать!
Стражники загородили проход. Златко поднял руку и магией аккуратно отодвинул их в сторону. «Воздушная стена» отлично для этого подошла. Травм никаких, зато противник уже больше не стоит на пути.
– Он применил колдовство против королевских стражей! – заполошно и одновременно, как показалось Златко, радостно закричал мужчина.
В тот же момент коридор наполнился бравыми вояками, среди которых мелькнула традиционная мантия мага. Бэррин не успел даже ничего сделать. Чужое заклинание оплело его запястья, ноги и рвануло на себя. Юноша полетел на пол, и на него тут же навалились несколько стражников. Вывернули руки и защелкнули на них наручники.
– Теперь не поколдуешь! – довольно высказался кто-то.
Златко сопротивлялся, однако нахлынувшая пустота шокировала. Магия не отзывалась! Он чувствовал, та где-то рядом, но их будто отрезали друг от друга. От ярости потемнело в глазах. Бэррин попытался встать, свалить кого-то, как разозленный медведь, за что тут же получил пару раз по почкам и в живот.
– В камеру его! – приказал все тот же радостный голос. Его хозяина юноша не видел, невольно склонившись от боли.
– Запрос в канцелярию принца послать? – подобострастно спросил клерк.
– Конечно. Только как обычно – дату сегодняшнюю, а отправь через пару недель. Почта в наше время так, ха-ха, ненадежна.
– Но, господин… это же Бэррин… он…
– Да плевал я на Бэрринов и иже с ними.
* * *
Ночь для Калли прошла ужасно. Мало того, что пришлось игнорировать периодические попытки Мирека прорваться в каюту (эльф так и не понял зачем. Якобы чтобы не спать на каких-то бочках. Но Светлый подозревал, что этому недоразумению просто нравится доставать его), так еще пришлось приспосабливаться в качающейся кровати и непривычным звукам – плеску волн, скрипу снастей, чужим голосам за тонкими стенами. Днем, конечно, все это тоже присутствовало, но ощущалось как-то совсем иначе. Собственная реакция немало удивила Калли – он-то считал себя бывалым путешественником, да и Ива ничего похожего не рассказывала.
Зато к утру юноша разоспался, проснувшись к полудню, что за ним вообще-то не водилось. На завтрак он безбожно опоздал, поэтому решил перекусить остатками Ивиных пирогов и с таким трудом добытым соком. Но после пребывание в тесной каюте стало невыносимым. Калли поднялся на палубу и застал вполне мирную картину. Пассажиры скучали и приставали к персоналу. Кто-то играл в карты, другие беседовали между собой. Несколько женщин стояли у перил и романтично вглядывались вдаль.