Куколка

Денис, сам не зная, рад он или нет тому, что приход товарища вывел его из состояния тягостной, делавшейся порой мучительной прострации, ставшей в последнее время почти привычным его состоянием, безучастно глянул на друга и машинально обронил:

– Приятного аппетита.

– Ага, спасибочки, – так же автоматически ответил Влад, извлекая из пакета поджаристый дымящийся чебурек, выглядевший так аппетитно, что мог бы, наверное, соблазнить даже человека, страдавшего полнейшим отсутствием интереса к еде.

Но, очевидно, только не Дениса. Видимо, Влад был совершенно прав, сказав, что несчастная любовь не способствует нормальному усвоению пищи. Денис безразлично взглянул на румяный, так и просившийся в рот чебурек и, не выказав никакого интереса, обратил взгляд вовне, на пыльный безлюдный тротуар, затенённый ветвистыми тополями, ронявшими невесомый, похожий на снежинки пух, трепетно кружившийся в воздухе, медленно оседавший на землю и снова вспархивавший при малейшем дуновении проносившегося иногда ветерка.

Аппетит же Влада, судя по всему, нисколько не пострадал в результате пережитой и им накануне личной драмы. Вероятно, сказалась и разность характеров двух приятелей, и то, что драмы у одного и другого имели свои особенности и существенные различия. Как бы то ни было, Влад принялся уплетать чебурек за обе щеки, запивая его пузырившейся рыжей жидкостью и аж покрякивая от переживаемого удовольствия. За первым чебуреком немедленно последовал второй, затем третий… И так до тех пор, пока пакет не был опустошён и последний кусок съестного не исчез в ненасытной утробе Влада. Но и после этого он ещё минуту-другую, будто по инерции, вхолостую двигал челюстями, продолжая ощущать во рту незабываемый мясной аромат и наслаждаясь послевкусием. Затем, прекратив это уже бесполезное пережёвывание, непроизвольно рыгнул и, прикрыв рот ладонью, с довольной улыбкой промолвил:

– Пардон! После сытной трапезы такое бывает. Даже в самом изысканном обществе.

Денис не откликнулся. По-прежнему молча смотрел на улицу с сосредоточенным и печальным видом, время от времени вздыхая и хмуря брови.

Насытившись и, по всей видимости, значительно повысив себе тем самым настроение, Влад развалился на сиденье и устремил наружу просветлённый, чуть прищуренный взгляд. Который тут же упёрся в высившийся немного поодаль роскошный белокаменный особняк, заметно выделявшийся своими размерами и внешней отделкой среди окрестных, куда более скромных домов. Влад некоторое время разглядывал высокие продолговатые окна с закруглённым верхом, вычурные прямоугольные надстройки над крышей, протянувшуюся через весь второй этаж просторную веранду с рельефными перилами, главный вход, увенчанный резным металлическим козырьком. И всё это великолепие, естественно, было огорожено мощной кирпичной стеной – неодолимой преградой, отделявшей частное владение и его обитателей от окружающего мира и надёжно скрывавшей их жизнь от чужих нескромных взоров.

Таких, как взор Влада, изучавшего белый коттедж с таким напряжённым вниманием, точно присматривал эту солидную недвижимость для себя. Результат осмотра, впрочем, оказался неоднозначным: Влад чуть скривился и проговорил:

– Ну, шик, конечно, не спорю. Глаз отдыхает, глядя на такое… Но как-то чрезмерно тут всё, пышно, через край. И дурновкусно, если хорошенько разобраться. Типичный цыганский стиль.

Денис не остался на этот раз безучастным, вполголоса вымолвив:

– Так тут, по слухам, и живёт самый их главный. Цыганский барон типа.

Влад раскрыл глаза пошире.

– Ах, вот оно что! Барон, значит. Ну, хотя ничё удивительного. Домишко говорит сам за себя. Кому ж тут и жить, как не барону.

Полюбовавшись ещё немного внушительным обиталищем предполагаемого цыганского барона, Влад покачал головой и, собрав в пакет остатки еды, взялся за руль.

– Ладно, мне надоело это цыганское царство. Погнали дальше.

– Куда? – чуть нахмурясь, осведомился Денис. – Мы ж вроде на речку собирались.

– Я передумал, – заявил Влад, тронув машину с места и вывернув её на дорогу. – Нахрена нам эта вонючая речка? Чё мы там не видели? Я знаю тут чуть подальше одно озерцо. Чудесный уголок! Тебе понравится. Я зажигал там как-то с двумя тёлками… Не припомню, правда, кто они такие были… так, случайные знакомые… Но это уже неважно, чёрт с ними. Главное, что там прекрасное тихое местечко. Отлично проведём время. Отдохнём немного после всех этих… ну ты сам понимаешь.

Денис, очевидно, понимал, так как посмотрел на друга взглядом побитого хозяином пса и, ничего не сказав, лишь махнул рукой, предоставив напарнику делать всё, что тому было угодно.

А тому, по-видимому, угодно было гнать машину на всех парах, что он и сделал, едва пересёкши городскую черту и избавившись от необходимости ограничивать скорость. Желая, видимо, показать товарищу свою лихость и гоночные возможности новоприобретённого авто, он, всё более входя во вкус стремительной езды, беспрерывно поддавал газу, и вскоре они уже не ехали, а буквально летели по протянувшемуся в необозримую даль пустынному шоссе, обсаженному с обеих сторон раскидистыми деревьями, длинные мохнатые ветви которых простирали свои широкие лапы над проезжей частью. Автомобиль нёсся так быстро, что толстые древесные стволы мелькали перед глазами приятелей, как колья забора, как если бы находились один от другого на расстоянии нескольких сантиметров. Создавалось впечатление, что от молниеносного передвижения пространство сжимается, умаляется, сплющивается, что они понемногу преодолевают его и вот-вот окажутся в каком-то ином измерении, где уже нет ни пространства, ни времени, ничего и никого.

Но Денис, несмотря на своё подавленное, депрессивное состояние, совсем не торопился очутиться в этом сладостном, утишающем все горести и скорби небытии. И хотя шоссе было почти пусто и другие машины появлялись лишь изредка, со скоростью болидов и коротким отрывистым шумом проносясь мимо них, он, взглянув на спидометр и увидев, что его стрелка подбирается к двумстам, нахмурился и заметил напарнику:

– Слишком быстро, Влад. Попридержи свою лошадку.

Увлечённый бессмысленной гонкой, опьянённый бешеной скоростью Влад, судорожно вцепившийся в руль и не отрывавший от дороги сверкающего, азартного взгляда – примерно такого же, какой был у него во время недавней «охоты» на девочек, – лишь повёл плечом и не удостоил приятеля ответом.

Но тот, насупившись ещё сильнее, настаивал:

– Владик, не дури! Давай притормаживай. Пока это не закончилось плохо.

Вынужденный как-то отреагировать, Влад снова дёрнул плечом и процедил сквозь зубы:

– Да не ссы. Всё под контролем.

Однако Денис был неумолим.

– Тормози, говорю! – жёстко и холодно потребовал он. – Если ты спешишь на тот свет, пожалуйста, это твоё право. Но меня перед этим, будь добр, высади.

Уловив неожиданную категоричность в голосе друга, а может быть, просто образумившись и поняв, что чересчур увлёкся игрой в гонщика, Влад деланно усмехнулся и не без сожаления начал сбрасывать скорость.

– Ладно, ладно, не психуй. Щас будем ползти как черепахи, если тебе так больше нравится.

– Неважно, что мне нравится или не нравится, – по-прежнему прохладным тоном сказал Денис. – Как я ни расстроен, – а я и не скрываю этого, – я не собираюсь, однако, кончать самоубийством. Постараюсь как-нибудь преодолеть всё это и жить дальше… без неё, – договорил он чуть дрогнувшим голосом.

Влад одобрительно кивнул.

– Ну что ж, это правильная позиция. Давно бы так.

Денис, глядя недвижным, чуть затуманенным взглядом на уже не проносившиеся, как только что, в головокружительном темпе, а неспешно проплывавшие мимо деревья, раздумчиво повторил:

– Ну да, правильная… А то я что-то приуныл… А надо бы, наверно, как ты…

– Точно! – подтвердил Влад, провожая неравнодушным взором обогнавший их роскошный белый «фольксваген поло». – Надо как я. Мне тоже, конечно, не ахти как приятно из-за того, что случилось. Но я не кисну. Держу хвост пистолетом… ну, стараюсь держать.

– У тебя совсем другая ситуация, – возразил Денис, – я уже говорил тебе об этом. Тебя никто не бросал. Ты сам всё испортил.

– Ну, согласен, согласен, – небрежно отмахнулся Влад. – Я всё испортил. Такая вот я мразь! – прибавил он с глумливой ухмылкой.

Денис искоса глянул на него и вполне серьёзно промолвил:

– Мразь не мразь, а поступил хреново… Хотя что-то в этом есть: ты когда-то увёл Оксанку у Никиты, а теперь вот по собственной глупости потерял её сам. Карма!

Влад угрюмо взглянул на товарища и, скрипнув зубами, опять надавил на газ. Машина рванула вперёд и стала набирать скорость. Придорожные деревья вновь замелькали быстрее. Ветер, врываясь в салон через открытое стекло, вихрился и свистел, заглушая лившуюся из динамиков музыку.

Денис на этот раз не стал протестовать. Лишь пожал плечами и снова воззрился наружу, на пролетавшие мимо обрывки пейзажа. Примерно так же проносились осколки мыслей в его голове…

И вдруг всё это метнулось куда-то в сторону, опрокинулось и исчезло. Взвизгнули тормоза. И расслабленное, обмякшее, охваченное дремотой тело Дениса, выброшенное из сиденья, метнулось вперёд и врезалось головой в лобовое стекло.

IV

Стекло оказалось крепким и выдержало удар. Чего нельзя сказать о голове Дениса. В первые секунды после столкновения ему казалось, что она раскололась, как орех. В глазах у него потемнело, в ушах будто зазвонили колокола. Судорожным движением он схватился за голову и стиснул её, точно боясь, что она в самом деле треснула и из неё вот-вот потечёт мозг. И только убедившись, что голова каким-то чудом всё же уцелела и видимых повреждений на ней нет, обернулся к приятелю и не своим голосом возопил:

– Что ж ты делаешь, гад?! Ты ж чуть не угробил меня!

Влад пожал плечами.

– Ну извини, братан. Забыл, что ты не пристёгнутый.

– Забы-ыл! – передразнивая его, протянул Денис, кривясь от боли и продолжая щупать гудевшую от удара голову. – Ты совсем придурок или прикидываешься?

Влад беспечно махнул рукой.

– Ни то, ни другое. Просто так вышло. Говорю ж, извини.

Но Денис, очевидно, не был готов извинять товарища. Он морщился, стонал и кидал на того свирепые взгляды. И бормотал ругательства, перемежавшиеся с оскорблениями и глухими угрозами:

– Что мне твои извинения, мать твою разэтак! Засунь их себе в жопу!.. Ты ж чуть не убил меня, сволочь! Водить научись! Дают права всякой шантрапе…

Однако Влад пропускал всё это мимо ушей. Отвернувшись от нывшего и брюзжавшего напарника, он воззрился наружу, вероятно заприметив что-то или кого-то и внимательно изучая увиденное. Но, поскольку Денис не унимался и продолжал бурно изливать на приятеля своё негодование, Влад опять обернулся к нему, чтобы выслушать новую порцию обвинений и жалоб.

– Ты, блин, понимаешь, что ты едва не укокошил меня? Я как чувствовал, что эта дурацкая гонка добром не кончится. Чтоб я ещё когда-нибудь сел в твою долбаную тачку!.. У меня до сих пор перед глазами темнота. Моя башка не чугунная, чтоб выдерживать такие удары.

– Ну, выдержала ж, однако, – отозвался Влад со сдержанной усмешкой. – Ты себя недооцениваешь.

Но Денис, который был слишком возбуждён, чтобы заметить иронию, продолжал неистовствовать:

– Ты сегодня реально как сдурел! То устроил эту идиотскую беготню за тёлками, которая тоже едва плохо не закончилась. Правда, только для тебя… А теперь вот в гонщика решил поиграть. Шумахер хренов! Не закончи только, как он… А для начала решил меня грохнуть!

– Ну ладно тебе, остынь, – видимо устав от причитаний друга, сказал Влад, вновь бросив зоркий взгляд за стекло. – Ничего страшного с тобой не случилось. Жив-здоров. Ну, приложился малость лбом, эка невидаль. Это не смертельно.

– Не смертельно?! – опять вскинулся было возмущённый до глубины души Денис, но приятель довольно резко оборвал его:

– Ну хорош! Хватит скулить. Пристёгиваться надо было, я говорил тебе.

Встретив отпор, Денис осёкся и попритих, шепча что-то невразумительное и исподлобья бросая на соседа враждебные взгляды.

Которые тот, впрочем, не замечал, так как его внимание было поглощено совсем другим. Он то и дело оборачивался и устремлял всё более пристальные, неотступные взоры назад, на автобусную остановку, находившуюся немного поодаль, на другой стороне дороги. А вернее – на одинокую женскую фигуру, облачённую в короткую юбку и обтягивающий красный топик, сидевшую на лавочке под навесом, ограждавшим её от отвесно падавших солнечных лучей. Это была совсем молоденькая девушка, с виду почти девочка, фигуристая, хрупкая, грациозная, с короткими каштановыми волосами, чуть ниспадавшими на лоб, и огромными миндалевидными глазами, которыми она с безразличным, скучающим выражением медленно водила по сторонам. Она сидела в свободной, непринуждённой позе, упёршись ладонями в обшарпанные доски лавочки, чуть подавшись вперёд и неспешно, будто лениво, ворочая своей хорошенькой головкой туда-сюда.

Влад, уже не обращая никакого внимания на злобное бормотание товарища, пронзительно, не отрываясь, смотрел на незнакомку и, судя по его сосредоточенному виду и всё более разгоравшемуся взгляду, что-то напряжённо обдумывал. Результатом этого обдумывания был нетерпеливый жест и короткий глуховатый звук, вырвавшийся из его горла. Он обернулся к напарнику и вопросительно взглянул на него.

– Ну, что скажешь?

Тот непонимающе уставился на него.

– Чего?

– Что, говорю, скажешь об этой тёлке?

– Какой ещё тёлке? – проворчал Денис, по-прежнему раздосадованный и обиженный после случившегося с ним инцидента.

Влад мотнул головой в направлении, куда только что был устремлён его взор.

– Вон, на остановке сидит.

Денис нехотя, без всякого интереса, перевёл взгляд туда же и, посмотрев лишь несколько мгновений, равнодушно дёрнул плечами.

– Ну, шмара какая-то. Ну и что?

Влад презрительно скривил губы.

– Шмара! Ты глаза-то разуй. Погляди только, какая красотка! Глаз не оторвать.

Денис поморщился и опять схватился за голову.

– Ой, блин, мне сейчас не до этого! У меня башка раскалывается по твоей милости, в глазах муть какая-то. Мне кажется, я щас сознание потеряю…

Но печальная участь товарища, по-видимому, нисколько не занимала Влада. Не дослушав Денисовы жалобы, он, вероятно решив не тратить время на разговоры, а действовать, распахнул дверцу и твёрдой, уверенной походкой направился к остановке.

Денис, кинув ему вслед косой взгляд, вновь принялся было охать и стонать. Однако, быстро сообразив, что он теперь один и не перед кем больше кривляться, тут же утих и, вздохнув, обратил пустой, бессмысленный взор вдаль. Так же пусто было и в его голове. Никаких мыслей, против обыкновения, там не было. Ни плохих, ни хороших. Даже о ней, о своей пропащей любви, он не в состоянии был размышлять. То ли передумал уже всё, что только можно, что было связано с этой животрепещущей, более чем болезненной для него, буквально кровоточащей темой, то ли сокрушительный удар о лобовое стекло напрочь вышиб из его головы все мысли без исключения, в том числе и горестные воспоминания о бросившей его подруге. И он, не волнуемый больше этими так долго жалившими и изводившими его переживаниями, неподвижно, с бездумным, даже несколько туповатым выражением смотрел перед собой, на росшую вдоль дороги пышную ярко-зелёную траву, колыхаемую мягким ветерком, на высившиеся рядом кряжистые деревья с мощными шершавыми стволами и изогнутыми, отягчёнными обильной листвой, переплетавшимися ветвями, на темневшую в отдалении плотную стену леса с неровным зубчатым верхом.

Но, вероятно, родные пейзажи совсем не вдохновляли его, так как он скорчил разочарованную гримасу и, видимо вспомнив об ушедшем друге и желая проверить, как обстоят у того дела, поворотил голову и бросил взгляд на противоположную сторону шоссе. И в очередной раз подивился – и в глубине души, не признаваясь даже самому себе, чуть-чуть позавидовал, – увидев, как бойко и умело приятель ведёт диалог с совершенно незнакомой девицей. Денис, разумеется, не слышал их разговор, но легко мог догадаться о его содержании по раскрасневшемуся лицу, оживлённой мимике и активной жестикуляции Влада и милой улыбке и внимательному, заинтересованному взгляду его собеседницы, который она не сводила с него, чуть покачивая при этом головой и время от времени произнося что-то. Приглядевшись к ней пристальнее, он не мог не отметить, что она действительно очень хороша, и невольно, опять-таки не признаваясь себе в этом, в какой-то мере понял товарища, который, заметив её, не совсем обдуманно дал по тормозам, подвергнув опасности здоровье своего непристёгнутого пассажира.

При этой мысли Денис опять потрогал свою не перестававшую немного гудеть и кружиться голову и, нащупав чуть повыше лба уже достаточно явственно обозначившуюся шишку, сморщился и послал в адрес напарника энергичное пожелание. А очевидно для того, чтобы оно тем вернее дошло до адресата, он повернулся в его сторону и сделал красноречивый жест, выбросив вперёд средний палец.

И увидел, что приятель, вероятно успешно договорившийся с незнакомкой, идёт вместе с ней к машине, по-прежнему размахивая руками и без умолку болтая.

– Твою мать!.. – ругнулся Денис, в отличие от друга, совсем не расположенный общаться сейчас с кем-либо, тем более с первой встречной красоткой.

Но делать было ничего, приходилось мириться с неизбежным. И он, изрыгнув ещё одно проклятие, вынужден был нацепить на лицо не слишком натуральную приветливую улыбку и изобразить радость от предстоящей встречи с той, кого он не знал и знать не желал.

В следующее мгновение Влад открыл заднюю дверцу со словами:

– Добро пожаловать в нашу скромную тележку. Всё, что могу предложить. Хотя ты, конечно, достойна много лучшего.

– Ничего, пока удовлетворюсь и этим, – тем же легкомысленно-шутливым тоном ответила девушка, располагаясь на заднем сиденье и с интересом взглядывая на Дениса. – Надеюсь, всё лучшее у меня ещё впереди.

– Разумеется, – подтвердил Влад, захлопнув за ней дверцу и уже через пару секунд заняв своё место. – И это будущее не за горами. Такая красавица, как ты, просто обязана быть счастлива…

Наступило молчание. Влад на мгновение запнулся, от чего не застрахован в определённые моменты даже самый словоохотливый и находчивый ловелас, обдумывая дальнейшую стратегию общения с очаровательной большеглазой незнакомкой. Денис же не очень-то и хотел разговаривать с ней, хотя не мог отказать себе в удовольствии разглядывать её тонкие изящные черты, чуть затенённые падавшими на лоб волосами, небольшую высокую грудь, отчётливо обрисовывавшуюся под обтягивающим топиком, красивые стройные ноги в лёгких босоножках с золотистыми пряжками, в которые он невольно упёрся таким настойчивым взглядом, что отвёл глаза только после того, как услышал голос приятеля, возобновившего после короткого перерыва беседу и представившего их друг другу:

– Познакомьтесь, кстати. Это мой кореш, Денис. А это… – он сделал многозначительную паузу, – это Лиза. Девушка, ради которой стоило тормознуть на полном ходу. Да, наверно, и не такие ещё безумства совершить.

Девушка взмахнула ресницами и снисходительно, будто соглашаясь, улыбнулась. Денис же, вспомнив о своей травмированной голове, наоборот, нахмурился и непроизвольно, сам, видно, не осознавая, что говорит, пробурчал сквозь зубы:

– Лиза-подлиза.

Улыбка на лице девушки потускнела. Она сдвинула свои чуть изогнутые соболиные брови и метнула на Дениса сумрачный взгляд.

– Что-что?

Влад, в ужасе распахнув глаза, посмотрел на товарища как на самого своего лютого врага и поспешил вмешаться, пока дело было не испорчено окончательно.

– Да ничего, Лизанька! Не обращай внимания. Человек не в себе. Только что долбанулся башкой… по моей, правда, вине, признаю… Вот и городит невесть что. Извини его!

Лиза ответила не сразу. Несколько мгновений сидела, надув губы и переводя прищуренный взгляд с Влада на Дениса и обратно. Влад с фальшивой натянутой улыбкой следил за выражением её лица, мысленно проклиная негодного приятеля, распустившего язык в самый неподходящий момент.

Но, на его счастье, девушка оказалась не из обидчивых. Она снова усмехнулась, смерила Дениса презрительным, отторгающим взором и куда более благожелательно и даже ласково взглянула на Влада.

– Ничего, бывает. Я понимаю.

Влад вздохнул с облегчением. И, вновь швырнув на друга яростный взгляд, повернул ключ зажигания и взялся за руль.

– Ну, тогда поедем покатаемся. Мы как раз направлялись в одно хорошее местечко, где можно отлично провести время. Ну, а с тобой, Лизок, мы наверняка проведём его просто великолепно!

«Лизок!», – едва не повторил вслух Денис, но вовремя удержался и лишь не слишком дружелюбно покосился на спутника. И ещё более неприязненно – на новую соседку, которая больше не смотрела на него, одаривая своим благосклонным вниманием только Влада. «Ну и не надо», – подумал Денис, передёрнув плечами, как и прежде, устремив взгляд наружу, на мелькавшие за стеклом виды, и пытаясь настроиться на свою волну.

Но это оказалось не так-то просто. Между Владом и прекрасной пассажиркой завязался такой оживлённый диалог, что Денису, несмотря на все его старания, не удавалось остаться наедине со своими мыслями. Он волей-неволей слушал их разговор, поначалу довольно пустой, малосодержательный, состоявший из целого ряда общих мест и банальностей, которыми обычно обмениваются люди, только-только сведшие знакомство и понемногу приноравливающиеся друг к другу. Влад, в частности, поинтересовался, есть ли у неё парень.

– Был, – чуть подумав, как-то не совсем уверенно, ответила девушка и лукаво прижмурила глаза, словно вспомнив что-то забавное. И с небрежной улыбкой прибавила: – Он оказался козлом, и я бросила его.

– И правильно сделала, – немедленно поддержал Влад. – Зачем такой восхитительной девушке козёл? Рядом с тобой достоин быть только самый лучший парень.

«Уж не ты ли?» – опять чуть не брякнул Денис, не глядя на товарища и лишь двинув в его сторону головой.

Лиза отнеслась к замечанию Влада более доброжелательно, лучезарно улыбнувшись ему и мягким, мелодичным голосом проговорив:

– Я тоже так считаю. Если кто-то не ценит нас по достоинству, тем хуже для них. И жалеть о таких людях не стоит.

– Именно так, – вновь поддакнул Влад, который, похоже, ради своих целей готов был согласиться со всем, что слетало с полных алых уст его новой знакомой. – Совершенно верно. Если твой бывший не оценил тебя, это говорит лишь о том, что умом он явно слабоват.

– Да уж, это верно, – со смехом признала девушка. – Уж чем-чем, а умом он точно не блистал. Другими достоинствами отличался.

– Какими же? – осведомился Влад, приподняв левую бровь.

Лиза не ответила, ограничившись выразительным движением губ.

Влад понял и, блеснув глазами, поддал газу.

Денис по-прежнему не участвовал в беседе. И явно скучал, чувствуя себя лишним при разговоре двоих, без труда нашедших общую тему и увлечённо развивавших её. Ему же было сейчас не до флирта, настроение было совсем не то, в голове бродили совершенно другие мысли, бесконечно далёкие от радостей жизни, которым в любую секунду готов был предаться его бравый, неунывающий напарник. Перед его глазами то и дело возникали картины из какой-то иной, прошедшей жизни, бывшей совсем недавно, считанные дни назад, но которая при этом уже казалась ему отодвинувшейся от него на огромное, неизмеримое расстояние, которое невозможно было преодолеть никакими силами. Оставалось лишь вспоминать о ней, перебирать в памяти её подробности и мельчайшие эпизоды, окунаться в прошлое, как в глубокий, засасывающий омут, предаваясь бесплодным сожалениям о безвозвратно ушедшем и испытывая от этого горькое наслаждение. Причём странной, необъяснимой особенностью картин минувшего, возникавших в его воображении, было то, что случившееся не так давно рисовалось ему как-то неясно, размыто, было точно подёрнуто дымкой; происшедшее же давным-давно и вроде бы уже стёршееся из памяти, напротив, представлялось необычайно ярко, зримо, впечатляюще, как если бы было вчера. И он охотно отдавался этим отрадным воспоминаниям, уходил в этот зыбкий, эфемерный мир, в котором ему было так хорошо и уютно, который так не хотелось покидать, чтобы возвращаться в унылое, серое существование, начавшееся для него несколько дней назад и грозившее растянуться до бесконечности.

Но пришлось возвратиться. Он вдруг почуял дым сигареты, наполнивший салон и потревоживший его чуткое обоняние. Он бросил взгляд через плечо и увидел, что их пассажирка держала между пальцами длинную тонкую сигарету, которую она время от времени мягким, ленивым движением подносила к губам и делала короткие затяжки. Она заметила его взор, но сама взглянула на него лишь краем глаза, как и прежде, холодно, безразлично, чуть свысока, как на что-то, не заслуживающее внимания. Всё своё внимание она дарила Владу, который, очевидно, вызвал у неё живейший интерес и симпатию и разговор с которым делался всё более неформальным и откровенным. Настолько откровенным, что, поневоле вслушавшись в него, Денис немного оторопел и, отвлёкшись от своих смутных, меланхоличных дум, тут же как-то поблёкших, стал ловить каждое слово собеседников, перешедших от общих, ничего не значащих фраз к более чем конкретным, жизненным вопросам.

– Так, значит, сосёшь? – оглушил его как обухом то ли вопрос, то ли утверждение Влада, сказанное таким обыденным, непринуждённым тоном, как будто приятель спросил свою новую знакомую о том, чистит ли она зубы перед сном.

Денис не поверил своим ушам. А затем решил, что его товарищ сошёл с ума, либо перегревшись на солнце, либо совершенно ополоумев и охамев в ходе своей зашедшей слишком далеко погони за девушками. И съёжился на своём сиденье и даже полузакрыл глаза, ожидая реакции девушки. Которая, в чём он не сомневался ни секунды, в лучшем случае сейчас же потребует остановить машину и высадить её, прибавив при этом несколько гневных, возмущённых слов и вылив на наглеца ушат негодования и презрения. А в худшем – и подобная реакция была бы абсолютно объяснима и оправданна – влепит зарвавшемуся, потерявшему чувство реальности и меры пикаперу увесистую оплеуху. И Денис не мог не признаться себе, что, случись это, он был бы полностью на стороне оскорблённой в лучших чувствах красавицы.

Однако, к его изумлению, ничего из предполагавшегося им не произошло. Пассажирка не вознегодовала, не задохнулась от возмущения, не потребовала выпустить её и уж тем паче не учинила над пошляком физической расправы. Она пыхнула сигареткой, криво усмехнулась и как о чём-то обыкновенном, само собой разумеющемся сказала:

– Разумеется. Как все нормальные девчонки.

Влад с сомнением покачал головой.

– Ох, если бы! К сожалению, далеко не все.

И вновь Лиза проговорила совершенно спокойно и безучастно, как если бы речь шла о погоде:

– Все, все. Рот же есть, значит, сосут. Только не все признаются в этом. Стыдятся, наверно. Уж не знаю почему.

Влад, чтобы не оборачиваться каждый раз и не терять из виду дорогу, то и дело поглядывал в зеркальце, висевшее перед лобовым стеклом, в котором отражалось милое личико сидевшей сзади красотки, окутанное прозрачными клубами ароматного дыма.

– Но вот ты, судя по всему, не стыдишься? – задал он риторический вопрос.

– А зачем? – также вопросом ответила она. – К чему все эти китайские церемонии? Мы, слава богу, живём в двадцать первом веке, и пора бы уже перестать жеманиться и говорить о таких простых, обычных вещах тоже просто, без напряга. А то как послушаешь иной раз какую-нибудь дурищу, так для неё отсосать своему парню – всё равно что в космос слетать. Прям непосильный, каторжный труд. Тяжкая повинность!

Влад с восхищённой улыбкой затряс головой.

– Вот слушаю тебя – и сердце радуется. Правильно, я бы даже сказал, мудро говоришь. Поучиться бы другим у тебя. Согласен с каждым твоим словом!

Лиза взглянула на него с хитрым прищуром.

– Ещё б ты не был согласен. Ты, как я погляжу, кобель тот ещё! Я сразу поняла, как только увидела тебя. Меня не обманешь. А уж когда ты рот открыл, последние сомнения исчезли.

Влад приосанился и самодовольно усмехнулся. Весьма своеобразная, на любителя, похвала девушки прозвучала для него как музыка. Она как будто видела его насквозь, читала его мысли и говорила именно то, что он желал от неё услышать. И, не смущаясь и не затягивая дела, выполняла его желания.

Денис же, в некоторых вопросах, очевидно, не такой продвинутый и свободный от замшелых предрассудков, как его соседи, всё не мог прийти в себя от услышанного и не знал, что ему думать обо всём этом и как вести себя. Он испытывал странные, противоречивые ощущения. С одной стороны, он чувствовал себя неудобно и сидел как на иголках; ему казалось, будто он случайно оказался свидетелем чужого интимного разговора, совсем не предназначенного для его ушей. А с другой – этот более чем откровенный обмен мнениями между его приятелем и незнакомой красоткой, неожиданно очутившейся в их машине, явившейся к ним точно из ниоткуда, невольно возбуждал его, будоражил его воображение, и он, хотя сам не принимал и не собирался принимать участия в беседе, слушал тем не менее очень внимательно, не пропуская ни слова и строя предположения, к чему же она в конце концов приведёт.

Занимал этот вопрос и Влада. Только не в теоретической, как его напарника, а в сугубо практической плоскости. Для него разговоры с девушками никогда не были самоцелью, они были лишь мостиком, необходимым и неизбежным этапом на пути к чему-то более существенному и ощутимому. И именно в этом вполне конкретном, точно обозначенном направлении он двигался и теперь. Тем более что обстоятельства благоприятствовали ему как никогда. Похоже было, что он ухватил наконец удачу за хвост и встретил ту, о которой можно было только мечтать. Девчонка, по всей видимости, была совершенно без комплексов. Полная оторва! Та не так уж часто попадающаяся женская особь, о которой грезит любой парень. И даже завоёвывать её не пришлось, стараться, тратить силы и нервы. Она, как созревший плод, сама упала ему в руки. И плод-то был не абы какой, а сочный, манящий, так и просящийся в рот. И можно было не сомневаться, какой он сладкий внутри. Что многократно усиливало желание попробовать его и оценить его вкус.

И, раззадоренный и обуреваемый всё более разгоравшимися в нём желаниями, которые по своей остроте и напряжённости не шли ни в какое сравнение с теми, что он испытывал во время недавней охоты на девушек, в разы превосходя тогдашние ощущения, он, уже не в силах остановиться, смело пошёл дальше в своих расспросах: