000
ОтложитьЧитал
Павел, как самый старательный ученик, внимательно слушал их рассказы и старался все запоминать – записывать, понятное дело, ему было некогда да и негде. Единственное, что он так и не смог понять – это почему драконы живут во дворце. "Скорее всего, – решил он. – Они его просто охраняют". Еще ему показалось странным, что его собеседники говорили об этих крылатых тварях чуть ли не с придыханием, слегка понизив голос и прикрыв глаза. "Наверное, они невероятно страшные", – подумал было Павел, но потом вспомнил, что точно так же они говорили и об Эммилене, которого просто обожали, и решил вернуться к этому вопросу позже. Обожание Эммилена, похоже, было впитано его новыми друзьями с молоком матери, так как эти пятеро в силу своей молодости, наверняка, не могли знать его лично. Он не преминул спросить их об этом, и они поведали Павлу, что Эммилен много лет назад буквально спас их клан от вымирания, вылечив от какой-то страшной и опасной болезни.
"Правильную я все-таки выбрал себе профессию, – думал Павел, слушая их рассказы. – Может быть, и я когда-нибудь спасу кого-нибудь от гибели или вымирания… Интересно будут ли меня также любить?" Ему очень хотелось подумать о том, будет ли его любить Изабелла, но внезапно он сообразил, что вовсе не хочет, чтобы она любила его за чье-то спасение… даже за свое собственное…
– А почему это ты постоянно удивляешься, что мы – эльфы? – требовательный голос Эмина вернул его из воспоминаний и размышлений к костру на берегу реки.
– Просто в моем мире вас представляют совсем не такими… – ответил Павел.
– Какими? – заинтересовалась Диди.
– Ну… – Павел смутился. – Даже и не знаю, как объяснить… Лично я всегда относился к этому как к выдумке…
– А если эта выдумка настучит тебе сейчас по кумполу? Сяськи-мосяськи! – обиделся задиристый Эль.
– Да, что с них взять – с этих человеков, – попытался успокоить брата более рассудительный Лори. – Они как возомнили себя венцом творения, так дальше собственного носа ничего видеть не хотят.
– Зачем вы так? – вступилась за Павла Улюль. – Вы ему и слова сказать не дали, а уже вовсю критикуете.
– Да, собственно, вам вовсе не на что обижаться! – поспешил вмешаться в их перепалку Павел. – В нашем мире вы пользуетесь бешенной популярностью! Про вас пишут в книгах, снимают фильмы и даже мультяшки!
– Что такое фильмы и мультяшки? – сразу заинтересовался Лори.
– О-о! Это такие живые картинки… – Павел задумался.
– Как в волшебном шаре? – нетерпеливо подсказала Улюль.
– Ну-у… наверное… – не очень уверенно согласился Павел – откуда ему было знать, что такое этот самый "волшебный шар".
– И что же там у вас пишут и показывают про нас? – спросила Диди и остальные тоже присоединились к ней.
Павел не стал разочаровывать их тем, что никогда не читал о них в книгах, но фильмы-то он иногда смотрел! И мультики… в детстве.
Всполохи огня высвечивали заинтересованные лица эльфов. Они то мечтательно улыбались, то безудержно хихикали, подталкивая друг друга в бок, а Павел вдохновенно изображал в лицах то отважного Леголаса, скачущего на коне, то изнеженного принца, влюбившегося в Дюймовочку, то мудрую Галадриэль, то влюбленную в смертного Лию, а заодно уж, не понимая принципиальной разницы между эльфами и феями, многостаночницу Динь-Динь.
Впрочем, ему тут же сообщили эту разницу, рассказав, что эльфы – свободный народ, а феечки, дальние родственники эльфов, предпочитают жить в роскошных дворцах, где и находят широкое применение своим талантам поваров, кондитеров, швей и просто исполняющих обязанности "подай-принеси-сообщи".
Познаний Павла вполне хватило, чтобы удовлетворить любопытство своих крылатых попутчиков. Девчонки то и дело переглядывались, иногда вздыхали и тайком поглядывали на своих воздыхателей. Мальчишки, большей частью хихикали или откровенно хохотали. Вдоволь насмеявшись, Эним посмотрел на загоревшиеся на небе звезды и велел всем ложиться спать.
– Завтра предстоит пройти путь до начала скалистых гор, – сказал он. – Я подежурю два часа, потом разбужу Лори, следующим будет Эль, за ним девочки. Хватит тебе восьми часов, чтобы выспаться? – обратился он к Павлу.
– Более чем, – ответил Павел. – Но я тоже могу дежурить! – запротестовал он.
– Ты не знаешь еще, что слушать и что делать в случае опасности, – безапелляционно ответил Эним. – Завтра, во время перехода, я научу тебя, как остаться в живых в наших горах, а сейчас всем спать, – распорядился он и, хитро взглянув на Павла, добавил, подмигнув ему:
– Ахалай-махалай!
Уже засыпая, Павел со смешанным чувством гордости и стыда понял, что принес в этот неведомый мир ругательства.
***
Перед глазами все вертелось и кружилось, она никак не могла понять, где находится, что с ней произошло, и лишь, как будто издалека слышался чей-то пронзительный смех и голос:
– Волшебное дитя, рожденное в ином мире должно до истечения дня летнего солнцестояния оказаться с теми, кого искренне любит и в том мире, в котором все они хотят жить иначе суждено им умереть и никогда больше не познают они тепло солнца ни одного из миров.
Глава 4.
Лысые лохматые. Часть первая.
Перед Павлом расстилалась бескрайняя снежная равнина. Ветер крепчал, он то и дело поднимал горсти снега и бросал их прямо Павлу в лицо. Парень брел по широкому горному ущелью и думал о том, что где-то глубоко под снегом, возможно, бежал ручеек, превращающийся в долине в хрустальную Ильэль, на берегах которой остались его новые маленькие друзья. Слева и справа высились заснеженные пики гор. Время от времени он внимательно оглядывал правую сторону, не покажется ли гора с раздвоенной вершиной, словно разбитой ударом молнии – от нее надо забирать правее, как сказал Эним, иначе можно забраться слишком высоко и оказаться во владениях горных троллей, с которыми лучше не встречаться.
Павел вспомнил, как всех пятерых рассмешило его предположение, о том, что они могут его съесть.
– У вас что, не знают, что тролли питаются камнями? – искренне удивился Лори.
– Тогда зачем мне держаться от них подальше? – не меньше эльфа удивился Павел.
– Все человеки боятся, что их съедят! – хмыкнул Эль.
– Это потому что они сами лопают всех подряд! – вставила Улюль и быстро перелетела под защиту своего ухажера. Павел хотел было возмутиться, но лишь махнул рукой.
– А до скончания своих дней работать в горных шахтах, добывая эти самые камни, тебе больше понравится? – прищурив свои и без того раскосые глаза, проговорил Эним.
Разумеется, такая перспектива вовсе не устраивала Павла, поэтому он очень боялся пропустить указанный ориентир.
Идти становилось все труднее, ноги то и дело вязли в глубоком снегу. Ветер налетающий порывами залеплял рот и глаза снегом. Очень хотелось лечь, закрыть глаза и какое-то время ни о чем не думать, но он прекрасно знал, что это не сулит ничего хорошего.
"Вот дойду до того большого сугроба, – решил Павел, разглядывая сквозь снежную пелену кучу снега, по всей вероятности съехавшую с горного склона. – Укроюсь за ним и разведу костер…"
В его мешке, заботливо собранном эльфами, лежал кусок вяленого мяса, еще больше половины буханки настоящего белого хлеба, которому Павел, увидев его, несказанно обрадовался, так как это был единственный хорошо знакомый ему продукт, что-то бело-желтое, по запаху очень напоминающее сыр, квадратная эльфийская бутылка с водой Ильэль и какие-то странные на вид, но довольно вкусные и сочные плоды неизвестного растения – эльфы называли его – аромор. Но самым замечательным, что хранилось в этом мешке, был эльфийский огонь: такая маленькая круглая коробочка – откроешь ее и увидишь язычок пламени. Эним с компанией научили Павла пользоваться им. Надо расчистить небольшой участок по размеру и форме костра, который тебе нужен, а потом с краю положить коробочку и открыть ее – эльфийский огонь выльется и будет гореть без дров или каких других горючих веществ столько, сколько тебе нужно. Для того, чтобы потушить костер, надо просто осторожно закрыть коробочку – костер сам собою погаснет. Очень удобная в походе штука! Поначалу Павел принял ее за обыкновенную зажигалку, долго крутил в руках, разглядывал… Нет, ничего общего – просто коробка, как из ювелирного магазина и огонь…
Павел улыбнулся, вспомнив про ювелирный магазин. Да, их затея со свадьбой была уловкой, но ему очень хотелось, чтобы все было красиво… чтобы Изабелле понравилось… Они как будто совершенно случайно зашли в ювелирный, он, вроде как, в шутку предложил ей выбрать кольцо своей мечты. У нее загорелись глаза, он вспомнил, с каким детским восторгом она перебирала и примеряла разные кольца и перстни, но потом, как будто почувствовав что-то, выбрала довольно милое, но скромное кольцо с маленьким изумрудом в виде сердца. Он надел ей на пальчик это кольцо и прямо там, в магазине сделал предложение… Его друзья, осторожно кравшиеся за ними всю дорогу, вбежали в магазин, взрывая хлопушки и размахивая бенгальскими огнями. Охранники повскакивали со своих мест, схватились за пистолеты, продавщицы за сердце. Когда все выяснилось, продавщицы и охранники успокоились и стали их поздравлять. Кто-то открыл шампанское, но явилась строгая заведующая, сделала выговор своим подчиненным и выгнала всех из магазина. Они пошли на набережную, пили шампанское, убегали от полицейских, которые хотели арестовать всех за распитие спиртных напитков на улице… Потом они вдвоем убежали от всех… спрятались в какой-то подворотне… Может быть, под влиянием момента… а, может, просто шампанское ударило в голову… Они поцеловались… В первый и единственный раз. Сладость того поцелуя он, казалось, все еще ощущал на своих губах…
Павел махнул головой, отгоняя воспоминания, будоражащие кровь. "Сейчас надо думать, как выбраться из всей этой странной истории, а не растекаться слюнями по асфальту!" – выругал он себя, но как ни странно воспоминание, как будто придало ему сил. Он с большей энергией устремился к намеченной цели – большому сугробу, где решил устроить привал. Он уже предвкушал, как усядется у костра, протянет к огню озябшие руки, вытянет усталые ноги, потом достанет из мешка хлеб, отломит здоровенный ломоть… Э-эх… Он еще прибавил шаг, чтобы его мечты поскорее стали реальностью.
Внезапно что-то под его ногой хрустнуло, земля расступилась, и он, упав на спину, покатился куда-то вниз. Это скольжение напоминало спуск по темной трубе в аквапарке – вот только никто не догадался развесить кое-где по потолку разноцветные окошки, поэтому спуск его проходил в кромешной тьме. Его кидало и мотало из стороны в сторону, но он крепко прижимал к груди заветный мешок, который успел перехватить, падая, и думал только об одном: " Только бы не вода!" Меньше всего на свете он бы хотел сейчас плюхнуться в какое-нибудь подземное озеро. "А вдруг все-таки родной московский аквапарк?" – с тайной надеждой подумал он (кажется, нечто подобное он видел недавно в каком-то фильме)[i].
Павел выкатился вверх ногами в просторное светлое помещение. Боковым зрением заметил какое-то движение сбоку. В следующий момент увидел прямо перед собой чьи-то удивленные глаза. Его собственные ноги, торчащие сверху, мешали рассмотреть лицо целиком.
– Здрасьте… – растерянно пробормотал Павел, лицо скрылось из виду.
Павел перевернулся и встал на ноги. Рядом с отверстием в стене, из которого он, по всей вероятности, и выкатился, стояли два очень высоких человека с несоразмерно длинными руками и ногами. Поначалу Павлу они показались голыми, но приглядевшись, он понял, что на них были надеты облегающие, светлые, почти совпадающие с цветом бледной кожи штаны и такие же рубашки с длинными рукавами и высоким воротником, очень похожие на водолазки. Обуты они были в какие-то огромные клоунские мягкие тапочки (если бы клоуны, вообще, носили тапочки, то они, несомненно выглядели бы так). Но самым замечательным это, конечно, были их головы – абсолютно лысые и круглые, как бильярдные шары с тремя аккуратными дырочками: пара круглых темных глаз под густыми всклокоченными бровями и округлившийся от удивления рот, над которым бугорком возвышалось то, что, вероятно, было у них носом.
– Здрасьте, – более уверенно повторил Павел и огляделся по сторонам.
Комната представляла из себя что-то вроде полусферы – с покатыми стенами, но ровным полом. Кроме уже знакомого отверстия в стене здесь больше ничего не было. Павел никак не мог понять, где находится источник мягкого ровного света, который освещал комнату. Кроме того, здесь явно было тепло. Его замерзшие на морозе руки стали отходить, он сунул мешок под мышку и растер их, ощущая приятное, иногда несколько болезненное покалывание.
– Здравствуй! – ответил ему густым басом один из незнакомцев. – Мы так тебя ждали!
– Меня? – удивился Павел.
– Конечно! – ответил другой более мягким и высоким голосом, который без всякого сомнения мог принадлежать только женщине. – Ведь вы вылечите наших детей?
Павел смутился.
– Ну, вообще-то… Я мог бы попробовать… – пробормотал он. – Хотя…
– Нет, времени пробовать! – воскликнула женщина. – Они умирают! День ото дня им становится все хуже и хуже!
– А что с ними? – неуверенно поинтересовался Павел.
Оба незнакомца огорченно развели руками.
– Колдун отказался лечить наших детей, – пожаловалась женщина. – Он сказал, что это болезнь из другого мира, и только человек сможет ее вылечить. И он придет. Ведь ты человек?
Павел неуверенно кивнул – не то, чтобы он был не уверен в том, что он человек, но лечить совершенно неизвестных существ от неизвестно какой болезни…
"Как?.. Чем?.. – Павел на какую-то секунду задумался. – Вот оно: факт подтверждения того, что мысли материальны!»
Совсем недавно он думал о том, чтобы кого-то вылечить, как Эммануил Леонидович… как Эммилен, но ведь он не Эммилен! Не Эммануил Леонидович! Он не может взять на себя такую ответственность! Но оба странных существа смотрели на него с такой мольбой и надеждой…
"Да, черт побери! – подумал Павел. – Зря я что ли пять лет учился в Медицинской Академии, потом четыре года интернатуры! В конце концов: "в какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного"! И, если меня просят о помощи больным, я обязан помочь…"[ii]
Он уверенно снял с себя тулуп, шапку и вытащил ноги из меховых сапог, которые надел прямо на кроссовки, так как они были огромного размера. Незнакомцы с явным удивлением разглядывали его толстовку с изображением женщины-кошки с лицом Изабеллы (стоит ли говорить, что это она ее ему и подарила), синие джинсы, кроссовки – Павел понимал, что его внешний вид, явно, не соответствовал их представлению о том, кто мог бы вылечить их детей, но, как говорится: "Назвался груздем…"
– Где можно оставить одежду и помыть руки? – по-деловому, пресекая всякие попытки начать задавать вопросы, спросил он.
Незнакомцы засуетились. Один подошел к стене слева от трубы, что-то там потрогал, и стена беззвучно откатилась в сторону, открыв нечто похожее на огромный шкаф, весь завешанный мохнатыми белыми и черными длинными шубами.
"Вот это технологии в горах!" – присвистнул про себя Павел, убирая в шкаф свою одежду и драгоценный мешок. В начале, конечно, он хотел захватить его с собой, но потом передумал, достал только коробочку с эльфийским огнем и на всякий случай убрал ее в карман.
Пока он складывал свои вещи в шкаф, второй незнакомец или, скорее всего, незнакомка, что-то проделала с противоположной стеной, и в той открылась ниша с самым настоящим водопроводным краном. При чем кран был либо магическим, либо работал на фотоэлементах и включился, как только Павел поднес к нему руки. Сначала ему в ладони капнула тягучая белая капля, которая превратилась в густую пену, едва на нее попали первые струи теплой воды. У Павла просто глаза на лоб лезли от всего увиденного – что это: магия или высокие технологии? Но откуда?!
Женщина, что открыла ему нишу с водой, подошла к стене напротив "трубы", та откатилась в сторону, как и дверца шкафа. Павел следом за женщиной вошел в большое довольно просторное помещение. Здесь тоже были покатые стены и мягкий белый свет, который, казалось, шел из этих самых стен, но внимание Павла привлекло вовсе не это: весь пол помещения был заставлен белыми мягкими лежаками, на которых лежали множество существ, похожих на тех, что встретили его. Они без сомнения были больны: многие метались по своему ложу. Оно с готовностью подстраивалось под их новые позы, принимая форму тела; кто-то в углу плакал; кто-то просил пить. Еще двое, похожих на тех, что встретили его, бегали от одного к другому – кого-то поили, кого-то укрывали, кого-то просто гладили по голове, успокаивая.
Павел оглянулся на своих провожатых.
– Давно это происходит?
Они переглянулись.
– Первые больные появились пять дней назад, но их количество постоянно увеличивается…
– Понятное дело! – рассердился Павел. – Почему нет никаких средств защиты?
– Каких средств защиты? – его провожатые снова переглянулись. – От кого?
– От бактерий, разумеется! От вирусов… – Павел на секунду задумался. – От того, что… напало на вас! – он очень обрадовался, подобрав подходящее, с его точки зрения, слово.
Его провожатые в очередной раз испуганно переглянулись, двое других подбежали к ним, и они стали что-то негромко обсуждать, активно размахивая своими огромными верхними конечностями. Павел пошел вдоль лежанок, осматривая больных, большинство из них были детьми, но встречались и взрослые особи. Совещание за его спиной закончилось, кто-то осторожно дотронулся до его плеча. Он обернулся. В ту же секунду существа дружно плюхнулись на колени, протянув к нему руки.
– О, человек! – густым басом пророкотал тот, кто первым поздоровался с Павлом. – Научи нас, как защищаться от этой напасти! Мы – мирный народ. Никогда сами ни на кого не нападали, всегда старались держаться в тени. Мы не знаем, что такое "средства защиты". Помоги нам!
"Да, куда уж теперь я денусь из вашего подземелья!" – подумал Павел, а вслух сказал:
– Это моя обязанность.
Он подошел к ближайшему ложу. На нем присутствовали все предметы постельного белья, вот только одеяла заменяли какие-то лохматые шкуры. Павел указал на простыню, она была довольно тонкой, но прочной. Не зная, как ее назвать, он просто ткнул в нее пальцем.
– Надо несколько таких штук, – распорядился он и тут же поспешно добавил:
– Только чистых!
Двое, что ухаживали за больными, тут же открыли какое-то новое отверстие в стене и скрылись там.
– А еще нужен уголь, – сказал Павел, будучи не совсем уверен, что его поймут, но существо, которое Павел считал мужчиной, с готовностью закивал и тоже скрылся в очередной открывшейся нише. Павел повернулся к оставшейся женщине.
– А столы у вас тут есть? – поинтересовался он. Она подошла к стене и после ряда каких-то недолгих манипуляций выкатила прямо из стены самый настоящий стол. К этому времени из своей ниши появились уже и "медсестры" с двумя стопками простыней, и мужчина с ведерком угля.
Павел никогда не считал себя хиляком – довольно часто ходил в спортзал, занимался на силовых тренажерах и, хотя и не был "качком", никогда не стыдился своей физической формы, но сейчас, сколько он ни тряс, сколько ни дергал несчастную простыню – никак не мог разорвать ее. В конце концов он попытался разодрать ее зубами. Четверка с немым удивлением долго наблюдала за его действиями. Наконец тот, кого он именовал мужчиной, осторожно взял у него из рук простыню и с невероятной легкостью, словно паутинку, разорвал ее на две части. Павел смутился, но не подал виду и показал, что нужно разорвать ее еще на несколько частей. Когда величина разорванных кусков достигла нужного размера, Павел свернул один из них вдвое, насыпал в середину раздробленный уголь (Ну, на это уж его сил, к счастью хватило!) и тщательно обмотал этой импровизированной маской лицо, спрятав рот и нос – было невероятно жарко и противно, зато безопасно! Мало ли какие бактерии и вирусы могли вызвать болезнь этих существ, и совсем не обязательно, что это бактерии и вирусы из его родного мира. Это еще надо доказать и проверить!
Изготовив таким образом еще пару масок, он позвал с собой "медсестер" и приступил к более тщательному осмотру больных.
– А вам надо изготовить маски для себя и всех, кто еще не болен и объяснить им, что их необходимо постоянно носить и нельзя снимать до особого распоряжения, – уходя, обратился он к мужчине и женщине, что встретили его. Те согласно кивнули и приступили к изготовлению масок.
Признаться честно, Павел был несколько обескуражен: одно дело бегать за твоим руководителем интернатуры и, как попугай, повторять около каждого больного: "Как сегодня ваше самочувствие? Сколько раз писали? Сколько раз какали? Не испытывали какие-либо неудобства? Есть ли сыпь? В каком месте? Когда появилась? А позвольте взглянуть?" и совсем другое дело…
Павел тяжело вздохнул. "Кстати, сыпь!.." – подумал он и вспомнил своего молодого преподавателя инфекционных заболеваний.
"Что надо сделать первым делом?" – любил спрашивать он студентов, только начавших изучать его предмет. "Измерить температуру", – отвечали одни. "Надо вымыть руки", – умничали другие. "Поздороваться", – пытались отшутиться третьи. "Надо спросить, есть ли у больного сыпь, и чешется ли она", – с важным видом произносил доцент.
Сыпь была. Конечно, она была не такой, как в учебниках, и сразу на глаз определить вид сыпи Павлу не удалось, но он точно знал, что, если у кого-то сыпь есть, у других она может появиться в любой момент. Во всяком случае всех лихорадило, и первым делом было необходимо сбить температуру. Но как? На помощь пришел старый "дедовский" способ, которым пользовалась еще его бабушка, когда работала на "скорой", а медикаментов катастрофически не хватало.
– Так, – обратился он к своим, так сказать, "медсестрам". – Взяли часть этих штук – у нас они называются "простыни", – намочили и на улицу. Потом ледяными простынями обернете самых горячих. Когда придете, я покажу, как. И быстро!
Медсестры, обгоняя друг друга, схватили по несколько свободных простыней и рванули в "предбанник".
"Дело пошло", – удовлетворенно хмыкнул Павел и продолжил свое обследование. У нескольких пациентов он обнаружил пожелтевшие склеры. "Желтуха?" – предположил врач. – "Но почему тогда сыпь? Или у всех здесь разные заболевания?" Он ощутил себя доктором Айболитом, прибывшим в Африку, где "ангина, скарлатина, холерина, дифтерит, аппендицит, малярия и бронхит"[iii].
«А кто-то так мечтал попасть в Африку?» – пронеслось у него в голове. – «Хорошо было бы их вот так же запросто вылечить шоколадом и гоголем-моголем! Да, и градусники бы не помешали…»
"Интересно, – подумал он. – Здесь столько всяких сложных прибамбасов – один водопроводный кран на фотоэлементах чего стоит! – неужели у них нет каких-нибудь нормальных медицинских приборов для диагностики?"
– Э..– обратился он к женщине, старательно изготавливающей маски. Краем глаза он заметил, что его технология была значительно улучшена: полосу ткани прежде чем насыпать на нее уголь смазывали какой-то жидкостью, затем уже сложенную пополам с углем внутри пропускали между двух валиков, которые каким-то чудом оказались на столе сбоку, – полоса плотно склеивалась.
"Надо будет все-таки выяснить, откуда у них такие технологии… или это все же какая-то магия?" – подумал Павел, но долго думать было сейчас неслыханной роскошью.
– Могу я спросить вас… – начал он снова.
– Абр, – сказала женщина. – Меня зовут Абр. А это Стр, – она указала на мужчину, тот изобразил нечто вроде легкого поклона головы. А там Йорт и Тьор, – она махнула в сторону "предбанника".
– Павел, – представился Павел.
– Пхавл, – послушно повторила женщина, как будто пробовала, его имя на вкус.
Тут как раз дверь в "предбанник" открылась, и Йорт с Тьор вошли в зал с охапкой холодных простыней. Павел удивился и обрадовался тому, как быстро они справились с задачей. Обе направились к больным, которые в лихорадке метались по постелям.
– Я на минутку, – сказал Павел и устремился за ними.
Он показал им, как делать обертывание и вернулся к столу.
– Абр, – обратился он к женщине за столом. – Нет ли у вас каких-нибудь медицинских диагностических приборов? Стетоскопа, например, или…
Встретив ее изумленный взгляд, он все понял.
– Ну, что ж… Нет так нет… – с готовностью отступил он. – А хотя бы каких-нибудь листочков бумаги… карандаша… может быть… – пробормотал он, уже ни на что не надеясь, и в воздухе изобразил процесс писания.
– Доска вас устроит? – спросила Абр.
Павел не поверил своим ушам.
– Что?.. – переспросил он.
– Доска.
Абр опять проделала какие-то манипуляции на этот раз со столом и извлекла прямо из него настоящую пластиковую доску – "Да, что там у них, пазл какой-то?" – подумал Павел. Абр выдвинула из доски ножки и поставила ее перед Павлом.
"Если сейчас она достанет из воздуха несколько фломастеров, – подумал Павел. – Я больше никогда и ничему не буду удивляться".
Абр провела рукой по краю доски – открылась ниша. (Павел уже ничему не удивлялся). Абр достала палочку и провела ею по доске – палочка оставила ровный яркий фиолетовый след.
– Стило, – торжественно объявила Абр. Вручила палочку Павлу и указала ему на доску. – Писать, – объяснила она и вернулась к своей работе.
Павел почувствовал себя настоящим доктором Хаусом[iv]. Он схватил то, что его новая знакомая назвала "стило" и принялся записывать на доске симптомы, которые он наблюдал:
1. Лихорадка – температура не менее тридцати девяти – сорока градусов.
2. Сыпь.
3. Желтые склеры.
4. Сильная головная боль, тошнота, рвота.
5. Значительно увеличены внутренние органы: печень…
Написав последний пункт, Павел задумался: "Как я могу знать увеличена у них печень или нет, если не знаю размеров их здоровой печени? Вот они какие огромные! Может, такая печень для них – норма?"
Все-таки Хаусу было намного легче – было с кем обсудить, с кем поспорить, а в спорах, как известно… Да, что там говорить! Здесь жизни всех этих несчастных были в руках его – Павла, а он вовсе не Хаус…
" Может, то, что пальпируется вовсе не печень… – грустно подумал Павел. – Может, у них совсем нет печени?"
Внезапно он представил себе Хауса таким, каким ни раз видел его в сериале в исполнении Хью Лори: худощавым, с тросточкой, жутким занудой, но необыкновенно умным и добрым. Чтобы сказал он? И тут же ему показалось, что он услышал его голос:
– Точно! А еще у них нет ни легких, ни сердца, ни мозга! Вы уж не заговаривайтесь, батенька!
"Какой к черту заморский Хаус?! Да это же Эммануил Леонидович собственной персоной!" – в восторге воскликнул про себя Павел, радостно наблюдая, как черты киношного доктора приобретают вполне знакомые, практически, родные черты его любимого педагога (и будущего тестя, между прочим, без всяких скидок на "если бы да кабы"!) А любимый педагог, меж тем, (пусть и в его воображении) продолжал:
– В конце концов, физиолог ты или нет? Перед тобой нормальный действующий живой организм – так будь любезен обращаться с ним, как с нормальным действующим живым организмом!
– Значит, если перед нами живой действующий организм, – ответил Павел своему воображаемому собеседнику, – то мы вполне можем сравнить размер его печени с размером печени другого живого организма!
Он оглянулся на своих добровольных помощников. Подошел к столу, попросил Стр лечь на стол и прощупал его печень. (Тот, надо сказать, был немало удивлен, но не смел возражать человеку, взявшемуся лечить детей). Сделав скидку на возраст и рост, Павел, как и ожидал, понял, что печень у больных действительно увеличена. Следовательно, прежде всего надо было исключить желтуху. Он вернулся к больным.
Вскоре вся доска с одной стороны оказалась исписана разными симптомами, которые он обнаружил, а с другой названиями болезней, которые, по его мнению могли иметь место: дифтерия, краснуха, корь, розеола, парвовирусная инфекция, сыпной тиф, желтуха…
– Не забывайте, молодой человек, – говорил его внутренний Эммануил Леонидович. – Желтуха, сама по себе, – не болезнь, а лишь симптом более серьезных заболеваний. Что в данных условиях вы можете предпринять, чтобы исключить отравление гемолитическими ядами, все виды гепатитов и закупорку желчных протоков?
Павел принялся старательно изучать кал и мочу своих пациентов, и радостно выдохнул убрав с доски синдром желтухи. Теперь очень хотелось отсечь дифтерию. В голове, как по заказу всплывали печальные строки из истории инфекционных заболеваний: "В 1869 году в Хоперском округе на севере области Войска Донского за одно лето умерло до восьми тысяч детей от болезни, называемой "злокачественная жаба"…
– Что там?… "Бычья шея"… толстый серый налет на миндалинах… – бормотал он, вспоминая симптомы этого заболевания.
– Кстати, о сером налете, – включился "доктор Хаус". – Не кажется ли вам, молодой человек, что здесь в горле пациентов мы наблюдаем несколько иную картину? И что там говорится о сыпи при дифтерии?
– Ничего не говорится…
Павел радостно вычеркнул со своей доски еще одну болезнь.
– Батенька, если вам трудно определить вид сыпи, обратите внимание на места высыпания, – поучал его "Хаус" Эммануил Леонидович.
– А как там синдром "малинового языка"?
– Кстати, как насчет лимфатических узлов? Что вы, молодой человек! Ведь с этого следовало начать!
Павел, чуть ли не высунув язык, бегал по всему залу, изучая своих пациентов. Йорт и Тьор неотступно следовали за ним, готовые в любую минуту, приподнять, перевернуть, заново укрыть, успокоить… Весьма радовал тот факт, что после ледяного обертывания многие больные уже не мучились от лихорадки, и с ними вполне можно было поговорить. Павел выяснил, что они действительно заражались, пообщавшись друг с другом. Многие были родственниками, следовательно, пользовались одними и теми же бытовыми предметами, игрушками. "Воздушно-капельный и контактный пути передачи инфекции", – отметил он про себя.
В конце концов на доске Павла остался лишь инфекционный мононуклеоз и скарлатина. Павла, конечно, еще очень смущали огромные плотные ладони и стопы его пациентов и он долго колебался, прежде чем вычеркнуть болезнь Кавасаки, но, посмотрев на ноги и руки своих здоровых помощников, решительно расстался с этим заболеванием.
«Итак, скорее всего, скарлатина», – решил Павел, но нужно было окончательно убедиться.
"Где ты, чертов Хаус?!" – рассердился про себя молодой инфекционист (как бы он ни был зол, у него никогда не повернулся бы язык обратиться так к Эммануилу Леонидовичу) – "Ну, давай, приди! Посоветуй что-нибудь, умник чертов! Что мне сделать? МРТ? Или, может быть, эхоэнцефалограмму или биопсию? Начать давать антибиотики или стероиды? Отличненько! И как я, дурак, сам до этого не додумался!" Он чувствовал, что волна паники вот-вот захлестнет его, и тут вновь перед его мысленным взором предстал Эммануил Леонидович: