000
ОтложитьЧитал
Дом Козьей мамы находился через дорогу от нашего, а хозяйство их было гораздо обширнее. Помимо коз были и свиньи, и утки, и даже корова. Кошек было неимоверное количество. Сказать точное число затруднялись и сами хозяева.
Каждый день супруги разыгрывали сцены из горячих итальянских сериалов. Так, дон Гриша, в навозе снизу и солярке сверху, каждый вечер закатывал донне Вале сцену:
– Валька! Курва! Где были мои глаза, когда я тебя замуж взял!
–Тьфу, паскуда! Ты мне поговори еще! Я вилы-то рядом поставила. Ишь, кабель навозный! Кому ты нужен был?
– Ой, к тебе усатой очередь стояла!
На это в дона Гришу летело что-нибудь из окна, и он спешно удалялся в гараж под домом.
Дядя Гриша запомнился мне своими сложными взаимоотношениями с коровой. Корова его очень любила и, возвращаясь с луга, первым делом наведывалась к нему в гараж и любовно точила рога об уже поживший Жигуль. Хозяин такие визиты терпеть не мог, Жигуль же, возивший на себе начиная от рожающей женщины до ведер с навозом, относился к гостье философски. Он уже пережил всё, что только может пережить ребенок советского автопрома, и тихо ждал момента, когда его мотор отдаст концы.
Дядя Гриша надежд «железного коня» не разделял и примерно раз в неделю его спешно реанимировал, на что Жигуль, каждый раз снова заводясь после «клинической смерти», жалобно выл, кашлял и чихал.
Но самое яркое воспоминание, связанное с этим семейством – большая куча навоза, которая прилегала аккурат к дороге. Зимой этот «памятник» ничем не докучал жителям нашей улицы, а вот с приходом весны Ерасимовская «Шанель» сбивала перелетных птиц с курса, придавала сохнущему белью «пикантный» аромат и напрочь отбивала желание пообедать.
Моя бабуля примерно неделю терпела газовую атаку, а потом шла разбираться. Примерно три дня и один участковый требовались на то, чтобы доказать Козьей маме, что куча все-таки воняет и грозит владельцам штрафом. Только тогда к дому подъезжал старенький ЗИЛ, и донья Валя с доном Гришей, громко выясняя отношения и орудуя вилами, закидывали ароматную жижу в кузов.
Такая вот семейная идиллия!
Петро да Марья
Безусловно, совершенно нельзя обойти вниманием моих дедушку и бабушку. Ведь именно с них всё началось. Сложно представить, но когда-то эти два человека были молодыми. Ба, в зависимости от ситуации, делила ветку повествования о своей молодости на две версии: «ой, нецелована ходила аж до двадцати пяти» и «ой, ложились штабелями не давали мне пройти». Для меня всегда было загадкой, как же такой «рыжий, зубы эти выставит, тьфу, Креня!» умудрился взять её в жены. История их любви (довольно-таки своеобразной, но об этом позже) зародилась благодаря бабушкиному братцу. С большим усердием отметив День колхозника, брат встречал на вокзале свою сестрицу, приехавшую с сессии в объятия родного села. Так как управлять устройством модели ИЖ, по причине выпадения с водительского места, он не мог, за рулем сидел его немногим трезвый, недавно вернувшийся со службы друг Петро.
Смерив взглядом замурзанный чернозёмом мотоцикл, бабуля (тогда еще просто Мария), тяжело вздохнув, уместилась между двумя оболтусами и сорок минут проводила вынужденную ингаляцию самогонными парами. Будущий мой дед строил ей (насколько мог в том состоянии) глазки и пытался вести задушевные беседы.