Прекрасным людям, образца расцвета застоя
посвящается.
Глава 1. Инструктаж.
Приближался октябрь, с его началом к нам, в бригаду, должна была приехать годовая проверка из 775 УВСЧ, г. Москва, не меньше десяти полковников и один генерал. Комбриг вызвал меня, предложил сесть, что никогда еще не делал.
« Слушай, товарищ лейтенант – сказал он – через две недели приедет проверка, десять мужиков, сейчас поедешь в Амурск, там началась путина, комбат предупрежден, его контролировать не надо, но все-таки. Поможешь ему заготовить десять ведер икры и хвостов, около сотни, по десять рыбин на каждого проверяющего. Учти, что это наш главный подарок комиссии, будут и другие, но этот важнее всех, основная цель их экспедиции. Сроку Вам полторы недели, после этого рыба должна быть готова к транспортировке. Приедешь обратно, будь готов возглавить работу по обеспечению жизнедеятельности комиссии. Солоха, похоже, уже не справиться, его болезнь становиться хронической, опять началась стадия обострения. Все, удачи».
Подполковник Солоха командовал Уссурийским, «придворным» батальоном. Бригада рядом, начальником над ним, как «собак нерезаных», всем что-то надо, а тут, еще, четыреста гавриков, за ними контроль и контроль. На его душевные срывы смотрели сквозь пальцы, иногда разрешая ему напиваться до «зеленых соплей». Он зачастил, и комбриг принял решение забрать у него участок по обеспечению комиссии всем необходимым. Солоха мог запросто лишить комиссию запаса и провалить любое намеченное мероприятие, а там ребята закаленные, им без горючего нельзя, они целый год по проверкам катаются, привыкли уже. Вообще, Москва знала, когда и куда приезжать с проверкой. Когда черешня подходит в Молдавии, значит в Молдавию, помидоры и перец на Украине заколосились, пора Украину проверять, виноград и дыни ждут проверки в Узбекистане, красная рыба на нерест, лимонник созрел, значит, пора собираться на Дальний Восток.
Амурский батальон по праву считался образцовым, некоторое время назад им командовал Корниевский. Комбат и замы там все молодые, лет на пять старше меня, выше капитана никого нет. Батальон стоял на берегу Амура. Доложился комбату, познакомились, он позвал замов, представил меня всем.
« Чигирь – сказал он зампотылу, – ты и замполит делите тут власть, хотите, вместе командуйте, хотите по одному, чтобы было все, как сейчас».
« Николай – он обратился к зампопроизводству – тебя здесь быть не должно, свои объекты знаешь, котельная должна быть готова через две недели. Да, ты катера пригнал».
« Стоят внизу, – ответил Земсков – полные баки, в каждом, в канистрах по двадцать литров, в Хурбе три бочки по двести литров заготовлены, снасти, оружие и продукты в носу, в ящиках. Два термос-ящика у тебя в катере».
« Спасибо – ответил Андрей – завтра, днем, как официально разрешат путину, уйдем. Я Жидкова с собой заберу, на второй катер. Пойдем начвещ., я тебе Амур покажу, как раз гонцы последний день идут, как только пройдут, и мы тронемся».
Вышли на невысокий берег. У нас, на откосе, Волга широкая, возле Юрьевца, перед водохранилищем она еще шире. Знал, что Амур самая длинная река в мире, но такого увидеть не ожидал. Другого берега я просто не видел, в дымке, еле заметно просматривалась полоска земли.
« Это другой берег» – спросил я у комбата.
« Нет, – усмехнулся он – это старица там, берег гораздо дальше».
Противоположный берег было трудно рассмотреть еще и потому, что река кипела всплесками, было видно, как шла рыба, волна за волной. Два МИ-8 пролетели над нашими головами по направлению хода.
« Гонцы идут, одни самцы, уже четвертый день идут – показывал рукой Андрей – сейчас самое ответственное время, если нормально пройдут то и остальная рыба тронется, она сейчас возле устья, в Николаевске-на-Амуре, кругами бродит. Как они между собой переговариваются, одному Богу известно. Вертолеты видел, сейчас ни одна машина на берег носа не покажет, расстреляют с воздуха и дальше полетят, а если промахнуться, то на берегу свои же братья-рыбаки угрохают. Сейчас никому не до шуток, эта неделя весь год рыбой кормит».
Я смотрел на кипящее море и меня постепенно стал забирать под себя страх, страх перед неведомой, трудной и, похоже, опасной работой, которая мне предстоит. Комбат, своим инструктажем только добавлял его.
« Поедешь со мной, в катере и на земле слушаться беспрекословно, времени объясняться с тобой не будет. В Хурбе пересядешь к Жидкову, я уеду на четыре дня, тогда будешь ему честь отдавать, – Андрей говорил размеренно, глядя на Амур, – видишь сам, работа у нас впереди серьезная, в катере выберешь себе ружье, там две «тулки» и «ижевка», ее не трогай, она моя. Сейчас, на Амуре закон джунглей царствует, все путные места для лова давно поделены, но новеньких и «безлошадных» с каждым годом все больше. Милицию там не докричишься, да, она и сама сейчас вся в болотных сапогах. Если найду старую артель, с которой мы третий год ловим, то легче будет, а если нет, то придется нам, втроем, трудиться, а это опасно. В любой путной артели всегда два наблюдателя имеются, на носу и на корме, на берегу, они тоже бдят, грабежами здесь никого не удивишь, икра, хорошие снасти, моторы всегда в большой цене. Есть спецы, которые только этим и живут, не успеешь оглянуться, как из штанов вышвырнут, а попробуешь взбрыкнуться, поплывешь к верху задницей по речке, им строптивых свидетелей не надо. Некоторые под милицию или под рыбнадзор работают, форма, рации, все как положено. Верить, кроме меня или Жидкова, тебе никому нельзя. В Хурбе у нас рота стоит, пока я буду мужиков искать, Вы с Валентином протралите, хотя взять там можно мало, не ходные для рыбы места, все равно, чего без дела торчать».
« Интересный рассказ получился, – Андрей весело смотрел на меня – что, обрадовался приезду».
« Очень познавательный разговор – подтвердил я, – умеешь ты, Андрей, настроить на работу, энтузиазма, хоть отбавляй».
« Сходи на склад, – сказал он в конце беседы – тебе там сменку подберут и штормовку, кирзовые сапоги примерь, в резине всю неделю не проходишь. Выезд в час дня, надо засветло в Хурбу попасть».
По сравнению с «Казанкой», или с «Прогрессом», я знал только эти катера, катер «Амур» выглядел крейсером. Подвеска на два «Нептуна», у Жидкова на катере две «Ямахи», по 45 лошадиных силы, каждый мотор. Пошли. Ветер в харю, через десять минут мою штормовку можно было выжимать. Пересекли основное русло и начали петлять по старицам и протокам. Царство небольших островов, камыша и водоплавающей птицы. Мужики внимательно смотрели вперед, когда встречали рыбаков, включали ревуны, по негласному правилу, иначе, могут свинцом встретить. В Хурбе были около 5-ти вечера. Поселок, дворов на пятьдесят, окруженный протоками. На одной из них, стояла наша рота.
« Ледник, соус приготовил» – с места, в карьер, спросил комбат у подошедшего с рапортом командира роты.
« Так точно – отрапортовал ротный – соуса два Зб-ти литровых термоса, ледник пустой кроме льда, ничего нет».
« Давайте спать мужики, завтра подъем в пять – решил Андрей – мне на поиски, а Вам на трое суток, на реку отправляться. Командир нас снотворным сейчас обеспечит, чтобы во сне не ворочаться. Давайте швартуйтесь, а я к рации, встретимся в столовой».
Мы привязали катера, укрыли чехлами моторы и снаряжение и двинулись к столовой.
« Что это за соус такой» – спросил я у Валентина.
« Соль, вода, подсолнечное масло и какие-то приправы – отвечал мне Жидков – консервант, в общем, для обработки рыбы. Командир у нас большой специалист по консервации, гурман и эстет, а я это баловством считаю, одной солью можно обойтись, все равно ее с собой брать».
В офицерской комнате столовой нас ждал Андрей. На столе, рядом с ним, стояли две радиостанции Р-123.
« Заберешь одну, – он кивнул Жидкову в сторону рации – выход на связь с ротой каждый день, в 9 и 19.00, начиная, с завтрашнего утра, основная и запасная частота, вот, на бумажке, там же и моя частота записана, на всякий случай, если докричишься. Вести от меня дежурный тебе передаст».
« Связался с Генкой» – спросил Валентин, забирая со стола бумагу.
« Нет, завтра с утра попробую, – ответил комбат, разливая водку и, пододвигая себе тарелку с супом – давайте мужики, за удачную и спокойную работу».
« Андрей – обратился к нему Жидков, хлебая суп, – зачем нам соус, все равно соль брать, возись только с этими баками».
« Согласен – кивнул головой комбат – для самок и соль пойдет, а, вот, икру и самцов я тебе больше портить не дам. Будь любезен, не забудь, что я тебе сказал, с соусом знаешь, как обращаться, я больше соленое полено, вместо рыбы, есть не хочу».
« А как их отличить, самку от самца» – влез я в разговор. « У самцов нижняя губа, или челюсть – объяснил Андрей – выступает из-под верхней, а у самок наоборот. Этим клювом самцы помогают своим дамам освободиться от икры, на месте нереста подбираются к ним снизу и долбят их в брюхо. Мужики намного жирнее самок, поэтому их надо только соусом обрабатывать, иначе соль половину жира заберет, зачем продукт портить».
« Валентин – продолжал Андрей – не забудь ведра для икры и, пожалуйста, доставай икряные мешки осторожно, Александра к этому делу не подпускай. Помни, сначала час в соусе, а только потом потроши их, икру сразу опять в соус».
« Знаю, знаю, чего ученого учить, – буркнул Жидков, – от твоего соуса ногти выскакивают».
« Потерпишь, – ответил комбат, – мылом мыть не ленись и ничего не будет. Все, давайте спать».
Утром нас разбудил дежурный по батальону. Бабье лето стояло последние дни, радуя нас своим теплом и безветрием, зыбь на воде нам сейчас ни к чему.
« Комбат уехал» – спросил Валентин, прыгая на одной ноге, пытаясь попасть в галифе.
« Получаса назад» – ответил прапорщик и, предваряя следующий вопрос, добавил, что с артелью ему связаться не удалось.
« Это плохо – сказал Валя, – слушай дорогой, на утренней связи передай в батальон, что мы разъехались, связь с Вами буду держать дважды в день, как договорились. Мы пойдем к гусиным озерам, вести от комбата ждем в первую очередь, запомнил».
Глава 2. Вдвоем с Жидковым.
Японские моторы гудели тихо, не в пример нашим трещоткам, и тянули катер в пол силы. Валька, раза три, выжимал дроссель до отказа, и тогда мне приходилось хвататься рукой за борт, камыши и мелкие острова, поросшие густым лесом, летели на нас с ужасающей скоростью.
« Хватит понты кидать» – просил я Жидкова, и он сбрасывал скорость. Дорогу он знал хорошо, только два раза попали в болотистые мешки, но Валя быстро находил ошибку, и мы продолжали двигаться дальше. Протока сменяла протоку, остров за островом уплывал за корму. Уток было немерено, они взлетали, делали круг и опускались на прежнее место. На больших участках воды нам встречались стада серых гусей, располагались они так, чтобы между ними и берегом, или камышом, было не менее сотни метров чистой воды. При нашем приближении они не взлетали, а только быстро удалялись от нас, хлеща воду крыльями, как будто понимали, что мы ими не интересуемся. « Хитрющая птица – сказал Валя – на воде к ней большое умение надо иметь, чтобы подобраться, часами, не шелохнувшись, приходится сидеть в засаде, ради одного или двух. Лучше всего их бить на взлете, с загоном, пока они вверх не забрались. Остановка у них здесь, отдохнут и дальше в Китай».
На место прибыли днем, часы показывали 16.30. Протока, как протока, чуть больше остальных, два небольших каменных острова, как часовые, стояли по обеим ее сторонам. С правой стороны, по течению воды, между кучей таких же островов, угадывалось основное русло Амура. Я достал бинокль и стал всматриваться. « Да, там Амур, – подтвердил мою догадку Валентин, – километров восемь до него будет. Давай, Александр, на берег, забирай барахло, ставь табор, а я прокачусь, посмотрю, где сети ставить будем, до вечера размотаться надо, чтобы впотьмах черта не вспоминать».
Побросали наш скарб на берег, Жидков рыкнул моторами, и укатил. Я взял тулку наперевес и пошел на разведку. Катер близко, а все равно страшновато. Остров оказался небольшой, метров триста в поперечнике, обратная сторона его гораздо положе нашей, вся заросла ивняком и осокой. Никаких следов я не разглядел, главное, следов людских стоянок не обнаружил. На обратном пути нашел приличную полянку, как раз над вещами, до них метров тридцать вниз. Перетаскал на поляну наш скарб, достал палатку и занялся ее установкой. Нужен лапник на подстилку, вытащил топор, подошел к старой ели. Одновременно, со звуком удара, над головой, в ветвях, стоявшей рядом сосны, раздалось оглушительное хлопанье крыльев. Испуганно отпрыгнув в сторону, я вжал голову в плечи. Здоровенный глухарь, в четыре маха пересек протоку, и уселся на сосну, стоящую по над берегом соседнего острова. Он потоптался на суку и уставился на меня. Сидит, разглядывает, кто его с насиженного места согнал. « Какой терпеливый – подумал я – сидел, пока я топтался внизу, как слон, только топора испугался, ладно, надо к своим делам возвращаться».
Поставил палатку, натаскал сушняка, развел костер и пошел за водой. Слева стал нарастать гул катера, Валентин проехал мимо, не сказав ни слова, только посмотрел вверх, на костер, и катер исчез, зайдя за соседний остров. Через час обед был готов, гречневая каша с тушенкой, в другом котелке чай. Подъехал Жидков, причалил катер за столб, предусмотрительно вбитый мной, поднялся к бивуаку.
« Ты чего на гору забрался, – он критически осмотрел стоянку – пониже, ничего, не нашлось что ли».
« Сам, поди, видел, – обиделся я – та сторона вообще одно болото, чего спрашивать».
«Да, – согласился он – на болоте и на откосе не поспишь, зачем палатку поставил, под навесом уляжемся, тепло пока».
« Под каким навесом» – удивился я.
« Сейчас покажу, – ответил он, – и костер погаси, под него сначала надо яму выкопать».
« Может лучше сразу землянку откопать, а прапорщик» – завелся я, разозленный сплошными претензиями, ждал похвалы за оперативность, получил сполна.
« Прикажу, откопаешь лейтенант, – Валентин спокойно смотрел на меня, – а за обед спасибо, давай жевать и в катер, дел по горло».
« Не обижайся, Саня, – успокаивал он меня, орудуя ложкой в котелке – стоянку надо делать неприметную, нас всего двое».
« Ага, не обижайся, – ворчал я, – табор стоит, обед горячий, я же не знал, что маскироваться надо. Да, Валентин, посмотри, какой у нас сосед храбрый объявился, вон, на соседней сосне сидит, может попробовать, достать его отсюда».
« А-а, – протянул Жидков, разглядев любопытного глухаря, – пустое дело. У него перо, как броня, он знает, с какого расстояния любопытствовать, а бегать за ним времени нет».
После обеда, Жидков достал брезент, покрутился на поляне, нашел место на краю возле двух осинок, и быстро растянул навес, укрепив его на двух жердях. « Вот здесь – он показал место возле навеса, – откопаешь яму, возьми только оружие, и я тебя жду в катере. Я погасил костер, откопал положенную яму, убрал вещи в палатку, забрал ружье и пошел к катеру.
Валя сидел в катере и снимал тубус с сети. Снасти тоже были японские, стометровая сеть, в два метра шириной, включая, паук, убиралась в пенал, 70-80 см в диаметре и длинной не более полутора метров.
« Сколько стоит» – спросил я, кивая на сеть. « Очень дорого – ответил Валя – давай Саня, доставай из носа трос и сигнальные буйки, тащи ко мне и берись за вторую сеть, смотри, как ее готовить надо».
Одну сеть мы поставили метрах в стах от нашего острова, в горловине, шириной около полтораста метров, а вторую, между нашими островами, лучших мест Жидков пока не обнаружил.
« А чего на соседнюю протоку не сгонять, недалеко же» – спросил я.
« Какая разница – ответил Валентин – они все одинаковые, глубоко здесь, рыба ходит дальше, ей отмели нравятся, там вода теплее».
Закончили около семи вечера. Навес действительно оказался лучше палатки, и от дождя укрыться можно и воздух свежий. В палатке душно. Наш, замаскированный в яме, костер давал приличный жар, а навес работал как экран, опуская его вниз, на наши спальники. И тепло и не душно. Валентин еще раз отъехал от острова, посмотрел на наше стойбище со стороны, и вернулся довольный. Катер отвели ветров на пятьдесят, в камыши, моторы притащили на поляну.
« Давай спать, Саша, – приказал Жидков – завтра в шесть подниму, сети проверять».
Угомонились и заснули очень быстро. Ночью, нас разбудило урчание мотора. По соседней протоке, в трестах метрах, в нашем направлении двигался катер. Его галогеновый прожектор, вбрасывая мощный столб света, обшаривал все пространство вокруг себя на полкилометра в округе. Луч мазанул по нашей поляне и покатился дальше. Я хотел, было открыть рот, но Жидков приложил палец к губам. Через десять минут луч катера исчез из виду.
« Проехали и ладушки, – подвел итог визита неизвестного катера Жидков – нам соседей и помощников не требуется, понятно, почему костер в яму прятать надо».
Проснулся, как новорожденный, довольный собой и окружающим миром. Мир был весь в тумане, густом как алебастр, хоть бери и зачерпывай.
« Как работать будем, – спросил я у Валентина, который высунул голову из спальника – наощупь что ли».
« Через час тумана не будет, – ответил он, выбираясь наружу и посмотрев на часы, – возле воды его уже нет».
Он оказался прав, стоило нам спуститься к протоке и мы вышли из густой пелены. Она, как простыня, висела над нашими головами, розовая от лучей утреннего солнца. Туман быстро уходил вверх. Умыться в чистой, прохладной воде, слушая звуки просыпающегося мира, знать, что предстоит интересная, неведомая работа, вот это настоящее удовольствие, без всяких допингов.
Валентин вскипятил чай, разлил по кружкам, достал фляжку со спиртом и влил в каждую, грамм по тридцать.
« Ты, что делаешь, – вскочил я – он же горячий, как пить потом».
« Не робей, – улыбался он, – пей, на пустой желудок лучшее средство, потом благодарить будешь, да, и с кашей возиться не хочется».
Осторожно отхлебнул. Выкус свежезаваренного чая, напрочь, отбил горечь спирта, оставив только алкоголь в необходимой дозе. Чудесный напиток, никакого завтрака не надо, да его и не особенно хотелось.
Выкурили по сигарете. От тумана остались одни клочки, которые цеплялись за ветки деревьев, прятались в ложбинах и в прибрежном кустарнике.
Выбрали первую сеть, в ней оказалось семь хвостов. Я стал разглядывать, какая самка, а какой самец.
« Некогда Саня – оторвал меня Жидков – давай скорее, снимаем сеть, рыбу на берег и ко второй, с местом я, видать, не угадал, потом разглядишь».
Со второй провозились дольше. Ночью пригнало топляк, и он лег на край сети. Кое-как, без купания, багром и веслом сняли его с сети, отогнали в сторону берега, на отмель, стали выбирать сеть.
« Гляди-ка, какой крупный щуренок попался, – удивился Валя, осторожно доставая рыбу из ячеи, – ишь, как пастью хлопает, шустрый».
Он бросил щуренка на дно катера, тот ударился о рыбу, подскочил, и с ходу вцепился мне в правую ляжку, рядом с промежностью.
« Ай » – я от боли, чуть не выпрыгнул с катера, схватил его обеими руками, оторвал от себя вместе с куском штанины и инстинктивно выбросил за борт.
« Зачем – смеялся Жидков, – уху бы сварили».
« Пластырь давай – сказал я шутнику, – кровь течет, цапнул прилично, ну и зубы, как стеклышки». Залатав пробоину, я стал помогать. Во второй сети взяли пять рыбин.
« Негусто – рассудил Валя, – поехали домой, распутаем снасти и надо в другое место ставить, я, вчера, присмотрел на всякий случай, но боюсь, бесполезно это все».
После установки сетей принялись за свой улов. Шесть самок и шесть самцов, поровну. Все дамы с икрой. Я, по приказу Жидкова, притащил с поляны ведра и термос с соусом. Он достал нож, положил рыбу на кусок трехслойной фанеры. Нож у мастера был сделан из локомотивного поршня, по обеим сторонам широкого лезвия змейками струились кровотоки. Знатный ножик. Жидков сделал два косых надреза у головы, ловким движением достал жабры, не потревожив голову рыбы, и стал осторожно вскрывать брюхо, стараясь не проколоть желчный пузырь. Если его продырявишь, икра и рыба будет отдавать горечью, ничем не отмоешь.
« Смотри, потом сам будешь потрошить» – сказал он, не отрываясь от работы.
« Нет, – отказался я, – потом Ваши матюги слушать, мне и так работы хватит». Достав четыре икряных мешочка, он бережно опустил их в соус, и принялся за вторую.
« Коли ты такой пугливый – сказал он, – берись за мужиков, технология та же, жабры вырезай в первую очередь.
« А можно сразу голову отпахать, чтобы не мучиться» – поинтересовался я.
« Нет, только жабры, – отказал он – приказано сохранить полный товарный вид, молоки встретишь, с ними бережно, мы потом их с луком пожарим, я такой рецепт знаю, пальчики оближешь».
Приступил к работе и сразу порезался, когда жабры доставал. От соуса руки горели, мытье их с мылом помогало мало. Кое-как закончил свою работу на пол часа позднее Валентина. Икру, после соуса, перевалили в мешок, из двойной марли, рыбу тоже обмотали марлей и убрали в термос-ящик. Все отнесли на поляну. Жидков связался по рации с Хурбой, вестей от комбата нет, из батальона тоже.
« С катером справишься, – Жидков загадочно смотрел на меня, – попробуй гусей на меня шугануть, авось удастся подстрелить хотя бы одного».
« Справлюсь, не маленький, ты только покажи что и как» – не очень уверенно ответил я.
После десятиминутного инструктажа, я приблизительно, в теории, представлял, как управиться с катером, как включать передачи, менять шаг винта для заднего хода, как запускать и глушить моторы. Мы отъехали километров десять обратно, в сторону Хурбы. Валентин заглушил моторы, катер мягко ткнулся носом в прибрежный ивняк. Стараясь не шуметь, мы выбрались на берег, и стали подниматься на вершину холма.
На верху, Жидков достал бинокль и стал осматриваться. Гусей было видно и без бинокля, через протоку, в трехстах метрах, виднелась широкая водная гладь озера, чуть левее его центра, на воде колыхалось большое бело-серое пятно. Валя передал мне бинокль.
« Смотри Саня – он рукою направил бинокль в нужную сторону – видишь, две сосны особняком стоят. Там буду я, постарайся как можно ближе подогнать их к тому месту. Катись на них медленно, помни, при загоне гуси кружат слева направо, поэтому подбирайся и постоянно держись от них справа, иначе, так и будете по центру кружить, пока им не надоест. Как подойти к ним, видишь».
« Да, через вторую от нас протоку – я повернул бинокль, направо – сначала обойду камыши по левой стороне, от них к стае прямая дорога».
« Правильно – кивнул Жидков – камышиный остров, твой рубеж атаки, сиди там и не высовывайся, пока я селезнем, три раза не прокричу». Он достал манок и прокрякал три раза, внизу, на другой стороне нашего холма, ему бодро ответили.
« Ладно, давай с Богом, – он толкнул меня в плечо – хватит в бинокль смотреть, а то слышишь, к нам уже утки в гости собираются».
« Подожди, – я передал ему бинокль, – а ты как же, давай тебя сначала поближе доставим».
« Не получится, – он покачал головой, – придется пёхом добираться, с тыльной стороны пути не видно, начнём плутать, вообще гусей потеряем, а через протоку, гак это у них на виду высаживаться. Их не обманешь, а маршрут я себе уже присмотрел, если и окунусь, то не глубоко. Давай, через пол часа будь у камышей, не лопухнись загонщик».
Он поднял ружье, шагнул в папоротник, и через секунду его не стало. « Специалист – подумал я, смотря ему вслед, ни одна веточка не хрустнула, только стебли папоротника бесшумно покачивались, отмечая его движение, – ладно, и мне пора пары разводить».
Нажал кнопку стартера, моторы глухо заурчали на холостом ходу. Включив задний ход, тихо отошел от берега, переключился, и покатил вперед. Тише едешь, дальше будешь. Время есть, к камышам прибыл за двадцать минут. Стараясь не попасть в поле зрения стаи, чуть-чуть высунул свой нос, держась за стебли камыша. Стая, голов в сто. Щиплются между собою, ласкаются, умываются, чистятся, но две или три головы торчат над водой, не шелохнувшись, как часовые, с каждой стороны, наблюдатели хреновы. Их хорошо видно в этой шевелящейся бело-серой массе. Иногда, кто-нибудь из них, опускал голову, но остальные оставались начеку. По воде прокатился громкий, троекратный, призывный крик селезня. Вперед, в атаку.
Выкатился на гладь озера и направился к стае. Как учили, подошел к ним с правой стороны, остановился, приблизительно, в ста метрах от них. Никакой реакции, кому надо, тот сторожит, а кто занимается своим делом. Стал разматывать круги, приближаясь к ним по касательной. Перешел гусиный Рубикон, старшины забеспокоились, и стая вежливо удалилась от меня к противоположному берегу. Так, круг за кругом, я постепенно прижимал их, к стоящим вместе, двум соснам. Когда до них оставалось не более пятидесяти метров, раздался гортанный приказ « на взлет», и гуси, после небольшого разбега, яростно хлеща воду крыльями, стали взлетать прямо на засаду, ложась на правое крыло и поднимаясь по кругу все выше и выше.
« Вам » – звук выстрела хлестнул по ушам. Ударили из двух стволов сразу. В середине стаи вспыхнуло облако перьев, из него вывалился кровавый комок и, кувыркаясь, рухнул в воду. Стая шарахнулась назад, прямо на меня. Один из гусей стал снижаться и упал в тридцати метрах, позади меня, стал кувыркаться в воде, как мячик, выгибая голову назад, похоже, дробь попала ему в шею. « Саня – раздался с берега крик Жидкова, – первого бери, первого, утонет сейчас».
Я рванул к первому, он уже почти погрузился в воду, но я перегнулся через борт, схватил его за шею и бросил в катер. Не гусь, а какой-то студень, почти вся «тройка» с двух стволов ударила в него, не мясо, а пластилин, и перья только на хвосте и на шее остались. Развернулся ко второму, он уже не вертелся, а только иногда хлопал крылом по воде, плавая по кругу. Подъехал к нему, бедняга, давай, от меня под катером прятаться. Надоело от борта к борту скакать, взял весло, замер, и когда течение вынесло его, плашмя опустил весло. Затих мой гусь, подвел его веслом к борту, поднял и бросил на дно катера. Вот это гусь, так гусь, килограммов на семь будет.
На берегу, как новый самовар, светился улыбкой довольный Валентин. Поймал руками нос катера, оттолкнул его от берега и вскочил на нос.
«Молодец, оперативно сработал, – он сел за руль – отдыхай теперь». « Ты чего всё разом выпалил, – спросил я, – смотри, во что гуся превратил».
« Боялся, что промажу, – Валя смотрел вперед, – далековато до них было, вот и подстраховался, хорошо, что второго задел. Сейчас мы их глину, и в костер».
« Зачем их в глину, как есть потом» – забеспокоился я.
« Их и сухими замучаешься щипать, – говорил Жидков, не отвлекаясь от руля, – а мокрыми и подавно. Возьми, попробуй сам».
Я подтянул к себе целого, ухватился за перо и потянул. Пальцы соскользнули, перо, как жиром намазано. Потёр пальцы между собой, они сальные. Опять прав прапорщик, замучаемся общипывать.
Гусь, жаренные с луком молоки, обед у нас вышел царский, не грех и фляжку достать. Глина отдиралась с перьями, а, иногда, с кожей вместе. Местами торчал пух, Бог с ним, есть хочется, как из пушки. Подул на полыхающее жаром мясо и оторвал зубами кусок гусятины. На зуб попалась дробина, вскочил, запрыгал по поляне от страшной боли, вместе с кровью выплюнул осколок зуба.
« Куда спешишь, – Валентин трясся от смеха, – никто не отнимет, жуй осторожно».
Спирт потянул в сон. Решили вздремнуть до вечера. В шесть Жидков связался с Хурбой, ничего нового. Сели в катер и поехали к нашим сетям. На новом месте получилось удачнее, в одной достали десять хвостов, а из второй восемь. Оставили сети на старых местах и покатили на стоянку. Из катера вынули семь самцов и одиннадцать самок. Развязались с рыбой около восьми вечера, наш термос-ящик был почти полон.
« Что делать будем, – спросил я у Жидкова – куда складывать завтрашний улов».
« Его еще поймать надо – резонно ответил он, – а если завтра перебор выйдет, прямо в бак с рассолом побросаем».
Ночь прошла спокойно, без гостей. Утро принесло нам еще четыре мальчика и пять девочек. После того, как обработали рыбу, Валентин связался с ротой.
« Да, да, понял тебя – кричал Жидков в микрофон – все, конец связи».
« Поехали, Александр, за сетями – он уложил рацию, – комбат отыскался, надо вечером быть в роте, утром должен приехать проводник, и он покажет дорогу к артели».
Выбрали сети, развесили их сушиться на ивняке, подсчитали свой скромный, по местным меркам, улов. Десятилитровое ведро икры и сорок один хвост, самки не в счет, комиссия только самцов уважает. Вся надежда на комбата и его артель. В Хурбу приехали днем, Валентин пошел с солдатами в ледник рыбу укладывать, « пластать», как он выразился, а я отправился в казарму. Надо было зашить штаны, неудобно ходить с дырой на мотне. Управился со штанами и в койку. Вечером разбудил Валентин, он побывал в гостях и пришел от них «теплый», прихватив пузырек. Выпили мы его за удачную охоту и за будущую рыбалку и по кроватям. Выспался от души.
