000
ОтложитьЧитал
На радость тёще, Толя стал агитировать жену завести корову на подворье, и дожал-таки, пообещав не привлекать супругу к «скотской» работе. Полуофициально, с молчаливого согласия председателя сельсовета, прирезали полгектара лугового пустыря, и пошло с тех пор крепнуть хозяйство новоявленной семьи Марковых…
Привередливому, избалованному суперменскими приключениями, сляпанными под копирку, читателю, может показаться скучным отсутствие ярких страстей. О! Страсти в Колычёве были, да ещё какие: карнавальные – венецианские, флорентийские – коварные, с отравлениями, даже неаполитанские – с поножовщиной, удушениями и убийствами. Только это совсем другие истории, в которых целые семьи уничтожали друг друга в течении десятилетий, а выживший последний, вдруг становился смиренным богомолом. Возможно, когда-нибудь руки дойдут и до них, а пока продолжаю:
Весной 1956 года, в период пахоты и посевной, Анатолий Марков столь отличился и так шустро разделался с полевыми работами, что председатели мелких колхозов умалили директора Сарычева выделить им в помощь тракториста-героя вместе с техникой. Одно время хотели было его двинуть по партийной, или руководящей линии, с последующей учёбой, да упёрся сам трудоголик, решивший остаться верным пролетарской профессии.
В конце второго квартала, по разнарядке, как лучшему социальному учреждению Московской области, в распоряжение Дома инвалидов пришла новая техника. Особую сенсацию вызвал новейший правительственный ЗИМ с тремя рядами сидений. Когда Петя Кириллин подогнал длиннющий лимузин к воротам, поглазеть на диковинку сбежалась половина деревни. Что интересно, «Победу», ещё1 довольно новую, тоже оставили в директорском гараже, на зависть районным руководителям.
Накладка произошла с гусеничным трактором ДТ-54. Порядком изношенный «Студебеккер» передали перспективному и рослому богатырю Серёже Фомину, члену партии и бывшему курсанту военного училища, решившему не испытывать судьбу на военном поприще. Новый водитель, совместно с юным снабженцем-разгильдяем Васькой Лазаревым, которого иначе как Лазарь никто не величал, повезли с товарной станции злополучный трактор. Перегруз был велик, но не смертелен – грузоподъёмность машины не превышала пять тонн, а гусеничный монстр весил на пару тонн больше. Лазарю всегда выдавали наличные деньги, на всякий случай. Случаями он пользоваться умел, зачастую добывая нужнейшие дефицитные вещи, но и себя не обижал (не в смысле воровства, а в смысле пьянки). Воспаривший духом Васька купил, в эйфории, ящик водки, буханку чёрного хлеба, пачку соли, а себе на закуску – шоколадку.
По дороге выпили три бутылки и нарвали в чужом огороде лука, щедро заплатив рубль. Ещё до приезда долго спорили: где разгружать? Водитель здраво предлагал:
– Давай в Тимшинском карьере, в крайнем случае в овраге у пруда.
Но Лазаря уже одолело хмельное бесстрашие:
– Молчи, Серёга. Такой ас, как Толя Марков, в любом мест, как на летающем танке выпрыгнет.
Подъехали к пилораме. Костя Таракан, с двумя оболтусами готовили бревно к распиловке. Процесс, понятное дело, прекратился. Первым делом вытащили водочный ящик, потом отправили за Толей младшего из оболтусов.
Для начала выпили всю водку, до последней бутылки, угостив при этом разбитную Вальку Ботакову, живущую рядом с пилорамой. Толя тоже махнул для храбрости, хорошо, что только стакан. Лазарь прилёг у эстакады на травку и тут же выключился, сморённый сном и алкоголем. Вусмерть пьяный Таракан, вместо двух лафетов на сто пятьдесят, сдуру подсунул под гусеницы пару пятидесяток трёхметровой длины. Толю, а заодно и трактор, спасла его сообразительность. Когда доски страшно затрещали, заглушая звук дизеля, он мгновенно дал газ до отказа, трактор врезался в землю под углом сорока пяти градусов, но так как гусеницы вращались, то крен начал выправляться, через пару секунд с грохотом рухнул передок с более чем метровой высоты. Тракторист, дважды ударяясь головой, на мгновение отключился, но быстро пришёл в себя и, превозмогая боль, остановил грозную технику. Купейного типа дверца отъехала в сторону и Толя Марков, с залитой кровью головой, неуверенно выбрался из кабины. Водитель и два оболтуса с ужасом смотрели на него. Таракан кинулся со страха в подвальный бункер для опилок, под пилорамой, а Валька, как чумовая, рванула за Марией Петровной.
Толя мстительно повесил замок на подвальную дверь и пошел к речке отмываться с помощью Сергея Фомина. Минут через десять, когда он с мокрыми волосами сидел в пьяной компании у эстакады, примчалась с сумасшедшими глазами Мария:
– Толя, ты живой?
– Всё хорошо Маша, я скоро приду.
Из-за тела Лазаря высунулась голова Таракана:
– Всё обошлось, мужики?
Здоровенный водитель «Студебеккера» захохотал:
– Истинный Таракан! Ну надо же, где угодно пролезет.
До начальства толком ничего не дошло. В итоге премировали Лазаря, Сергея Фомина и Толю. Таракан отделался порицанием, а два оболтуса при нём, ни в чём не виноватые, лишились квартальной премии.
Мчалось стремительное время. Ушли в прошлое и 22 съезд с его решением о выносе тела Сталина из Мавзолея, и кукурузная эпопея, и полёт Гагарина в космос, и отставка Хрущёва. В шестидесятых годах Анатолий отстроил на расширенном участке большущий, уступающий только директорскому, дом. Это по его инициативе и при его наставничестве стали привлекать подростков для подработки на лёгких тракторах весной, летом и ранней осенью. Подрастающий сын Сашка, не отрывался от рычагов и педалей. Старшая дочь Марии Петровны, классическая красавица Люба, в девятнадцать лет вышла замуж в город авиаторов Жуковский. Она долго не заводила детей, надеясь на некую мифическую карьеру, но не обладая, кроме красоты, какими-либо талантами, так и осталась рядовой конторской клеркиней, родив ребёнка после 30 лет, когда откладывать уже поздно. К ней поближе переберётся в начале семидесятых Коля Мастер, её двоюродный брат, ставший высококлассным токарем, а позже и родная сестра Коли – Наташа. Племянница Марии Петровны – Люся Сёмина переедет в Егорьевск, где проработает до пенсии кондуктором. Другая дочь Клавдии, Света. Как и Коля Мастер останется бездетной, хотя даже в шестьдесят пять лет окружающие будут оценивать её красоту и фигуру. Валеру Сёмина, подающего большие надежды, совместными усилиями выучат в музыкальной и художественной школах, помогут окончить ВУЗ и будут проталкивать его по карьерной лестнице, но все испортят его пьянки и склонность к паразитической, облегчённой жизни…
Семья Марковых крепчала и богатела год от года. Сын Александр пошёл по стопам отца, и они вместе трудились, правда уже не на подсобном хозяйстве, а в в мастерских Егорьевской птицефабрики, в Михалях.
Началась злополучная Афганская война. Прошла скандальная олимпиада-80 в Москве. Сын удачно женился на юной сельсоветчице. Мария Петровна тсполнилась ещё большим довольством и важностью. Идиллия сломалась вдруг, без всяких к тому предпосылок. Шла чехарда смертей руководителей СССР. Сначала Брежнев, потом Антропов. Через четыре дня после кончины единственного еврея, стоявшего во главе страны, остановилось сердце Анатолия Маркова.
И этот удар Мария Петровна пережила не менее тяжело, чем смерть первого мужа. Вначале она держалась, внешне не показывая на людях своё горе, но стала чаще прикладываться к рюмке. На этой почве и возник третий муж. Ещё не добитая, но уже умирающая деревня той поры, состояла из старух и алкоголиков. После майского указа дегенерата Горбачёва, с выпивкой стало сложно, а у Марии Петровны имелся замечательный самогонный аппарат, ещё со времён строительства дома. Она выставляла столик на улице и молодежь (исключительно ребята и мужики) потянулась на огонёк. Гоша, бестолковый и ленивый дембель, как-то июньским вечером остался у библиотекарши на ночь. Упитанный балбес, с постоянной бессмысленной улыбкой, был младше её ровно на сорок лет. От Марии Петровны отшатнулись соседи. Сын вообще перестал с ней знаться, а старшая дочь Люба, прикатившая в гости и обнаружа дома «семейную пару», с ироничным сарказмом спросила:
– Гошь, мне тебя что, папой теперь называть?
Потом народ смирился, все привыкли, и никто уже не удивлялся. Вскоре Мария Петровна бросила работу, посвятив себя неверному мужу. Конец? Ничего подобного, она пережила и этого непутёвого «мужа».
Когда Гошу похоронили, на поминки сползлись его приятели алкаши. Долго и глупо говорили о достоинствах покойного и его «вдовы», пока не разошлись по домам, за исключением Сашки «Богдана» и Вовки Соломина.
У пьяненькой старушки ёкнуло сердце, в предчувствии, что и на сей раз не останется одна, но едва она заикнулась об этом, как «Богдан» стал жаловаться на радикулит, а Вовка, с подозрительным усердием помог ему покинуть траурное застолье. Мария Петровна горько поглядела вслед. Тревожные сполохи зарниц вспыхивали в поздневечернем небе.
15.05.2021 г.
