Глава 1. Снова дома
– Ах ты чучело подлое, огородное! Ты что ж нашему барину сделал?! Мужики в десять кулаков волтузили зеленоглазого урода. Тот довольно умело отмахивался и пока почти не пострадал. Моё появление поодаль от избы народ сначала не заметил. Полинка тряслась рядом со мной. Двойной переход крепко ударил и ей и мне по мозгам. Мы вернулись в то же место, откуда и начали свой долгий путь в будущее. Подарочная деревенька, Данайский конь в нагрузку. Мы снова дома.
– Барин!!! Барин здесь!
Народ, наконец, узрел меня. Подлец трясинник вырвался из цепких лап избивающих и устремился в лес. Не без его вредного умысла произошел наш неожиданный полет. Знал гадина, где граница расположена. Непременно знал.
– Что мужики, соскучились по барину? Отвел вам глаза каналья сосед. Никакой он не сосед, а нечисть болотная. Сегодня же приглашу батюшку из Карбусели, пусть освятит избу сего безбожника. Вряд ли он рискнет вернуться, а если уж вернется, то пусть ведет себя тихо! Оброк на него наложу двойной!
Народ воспринял мою речь с нескрываемым восторгом и бросился целовать барину ручку. Ох, и запахи. Узнаю тебя Русь, принимаю. И поспешу воспользоваться одеколоном.
– Боренька. Мы вправду дома? Шепчет мне Полинка. Не понятно, рада она возвращению или о чем-то жалеет. Да, графиня, придется вам отвыкать от ванны и шампуней.
– Скорей, поедем домой к бабушке. Она, наверное, испереживалась, сколько мы дней уже пропали…. А сколько нас не было?
Мужики объяснили, что нас не было минут десять, пятнадцать. Пока они хлопали глазами, что барин вот был, и вот барина с барыней и нету. Пока хохотал и хлопал в ладоши зловредный трясинник. Пока, наконец, патриотично настроенные поселяне не взялись бить колотить злодея трясинника в десять кулаков. С учетом темпов девятнадцатого столетия как раз пятнадцать минут и прошло. Ну, может быть двадцать.
Успокоенная Полина, засмеялась, потом заплакала и потащила меня к повозке.
– Скорей уедем из этого места. Шептала мне на ходу. Все боюсь, что опять провалимся неведомо куда. А ты потеряешься, и я останусь одна одинешенька в том мире. Только вот книг жалко Боренька….
Отдохнувшие лошадки бодро несли нас к дому. Там ждала нас бабушка, вкусный обед, милые будни дворянской усадьбы 1828 года. Ни тебе холеры, ни войны. А в будущем году посадим картошку.
………………………………………………………………………………….
– И не узнала тебя Боренька. Съездил, с лица изменился. Что, так плохо всё там? Ну не молчи, не томи.
– Ни плохо, ни хорошо бабушка. Обычная деревенька. Бедно живут люди, надо им помочь в обустройстве. Один там отыскался хулиган, наглец. Надо будет его продать на сторону, такой крестьянин нам не нужен. А в остальном, нормально съездили.
– Странно изъясняетесь вы граф. Ну что это за слово такое “нормально”?!
Бабушка уже успокоилась и взялась за свое привычное дело, учила меня правильному русскому языку. Права, во всём права. Наш русский и язык моей бабушки, два разных языка. Со своими достоинствами, и со своими недостатками. Кстати, подметил, что некоторые перлы, которыми я украшал свою речь, теперь, ничтоже сумняшеся, вставляет в разговор бойкая Дуняшка. Да что Дуняшка, бабушка пару раз обмолвилась. Потом плевалась и смеялась.
А вот что она сказала, что я изменился. Ведь полгода дома не был, где только не ездил. Австралия как сон в голове, там сейчас, поди, как в романе Жюль Верна одни бандиты да дикие туземцы.
Я смотрел на себя в зеркало, из рамы глядела та же безмятежная пышущая здоровьем физиономия. Полинка ушла к себе в комнату, побеседовать с горничной и верной наперсницей Дуняшей. Стыдно сказать, но Дуняшке я больше всего рад, скучал без неё там, в блаженных палестинах интернет века. Дуреха чего-то заподозрила, посмотрела на меня с удивлением.
– Ой, чавой-то вы барин, какой-то вы не такой. Ай, сглазили в дороге?. Куда барыня смотрела?!
– Барыня смотрела туда, куда ей надо смотреть. А вот Дуняшка иногда смотрит совсем не туда. Вот выдам замуж Авдотья Ивановна!
И опять испуг и слезы. Приходится утешать и обещать, что без неё никак, что с Дуняшей никто расставаться и не думает.
– А вы барин сегодня с барынею будете спать или как…?
Тьфу на тебя Дуняша.
…………………………………………………………………………….
Вечером вышли с Полинкой в беседку, в наш комариный, предосенний рай.
– Не верится Боренька, всё никак не верится. Утром там, в нашем новом доме, вечером здесь. А знаешь, мне немного жаль его, нашего дома. Только сумели бы мы там спокойно жить? Как сам думаешь?
Я вспомнил все навалившиеся на нас хлопоты, новых гостей, опасно странных и непонятных.
– Боюсь, что нет Полиночка. Боюсь, что нет. Здесь, в нашем лесу и нечисть лесная какая-то приятная и более менее безопасная.
– Да уж, безопасная. Шмыгнула носом Полинка.
– Ой, Боренька, я кажется, простудилась.
– От свежего воздуха?
– От него родимого. Отвыкла, понимаешь. Надышалась вашего ужасного, как вы его называете, бензина.
– Здесь тебе его не видать, любимая. Будешь опять глазки у свечки портить.
– Над чем?! Над чем портить?! Я не дочитала Войну и мир, Боря. Я столько оставила там, в нашей библиотеке.
Она рыдала, я утешал её. Истерика, нормальная реакция организма на чудеса нашего возвращения.
Я уж собрался её лечить своими травами. Но она собралась, улыбнулась мне своей доверчивой улыбкой.
– А знаешь Боренька. Мне вдруг ужасно захотелось поколдовать. Ну хотя бы в кота превратиться. Позволишь?
У меня мороз по коже прошел. Боже, неужели?! Моя жена ведьма. Читал, смотрел, смеялся. Но чтобы с моею Полинкой, с моею женой. Не дай нам бог.
Сразу вспомнилась Анютка, сумасшедшая ночь перед нашим отбытием в будущее. Две ведьмы на одного гусара?! Да до этого даже Пушкин, даже “наше всё” не могло додуматься. Да ну. Какая из Полинки ведьма. Никакой ведьмы из неё не может быть. Ведьмы злые, а она у меня добрая.
Замяучила кошка в кустах, напоминая о наших заботливых соседях: козлах, воронах и прочих активных деятелях потустороннего мира. Ну что ж, надо быть готовым к труду и обороне. Труду на благо мирных поселян и обороне от агрессивных помыслов Врага рода человеческого. Надо сходить в церковь, помолиться о нашем благополучном спасении от прелестей мира иного.
– Конечно, сходим Боренька. Я незаметно сказал последнюю фразу вслух.
– А давай на ночь помолимся вместе перед нашей общей иконой.
Грешные мысли ушли на дно души, рука, гладящая нежную талию и подбирающаяся к обольстительным выпуклостям, поменяла направление и легла на плечо подруги.
– Ты права Полина.
Возмущенно взвыл кот где-то на территории сада. Надо прояснить этого кота.
…………………………………………………………………………………
– Какое у нас скверное мороженое здесь! Но варенье просто замечательное.
– Где это здесь, Полинушка?! И никакое не скверное у нас мороженое, самое отличное. Повар в Петербурге у француза учился. Что-то ты сегодня который раз странности говоришь, душа моя. Как съездили вчера в деревню, словно вас подменили.
Прокололась Полинка, опять прокололась. Я, как опытный попаданец, смотрю на её усилия со снисхождением. У меня это пройденный этап. Ей приходится привыкать. Снова они. Ужасные ночные горшки и мытье из тазика. Привыкает человек к хорошему.
Глажу Полинку по ладошке. Сидим рядом за столом, вкушаем утренний завтрак. Презренное деревенское мороженое растаяло и будет съедено прожористой Авдотьей Ивановной. Варенье действительно хорошо. Морошка, спелая морошка из наших болот. Королевское варенье.
………………………………………………………………………………..
– Скоро репу копать барин. Роса уж на траве. Капуста в этом году уродилась! И не сажать бы эту картоху, барин….
Еще один solanum tuberosum диссидент. Не первый и не последний. Сколько их ни корми жареной картошкой, ничем не проймешь. С голоду сдохнут, но от нового будут морду воротить. Ничего поганцы, не можешь, научим, не хочешь, заставим. Только так.
Мои чудесные трудовые будни, как я скучал о вас среди ужасов моей жизни олигарха и тунеядца. Вот сейчас навоз на поля повезём. Поэтичненько этак, ароматненько. Боратынского бы сюда, Александра нашего Сергеевича сюда. Да где там.
Вчера случилось непредвиденное событие, моя жена познакомилась с моим приятелем из мира нежити, с моим собеседником, говорящим черепом. Я, достав череп из ящика стола, вел с ним умную беседу, радуясь его скупым репликам. Дескать, я и возмужал, и наглости прибавилось, и что скоро стану настоящим инкубом. И тут кто-то дыхнул мне в затылок:
– Так вот вы чем граф за моей спиной занимаетесь. Познакомьте меня.
Как лязгал зубами мой череп. Какие комплименты отпускал. Восточные мужчины и после смерти останутся бабниками и краснобаями.
– Поделитесь своей мудростью и со мной, уважаемый. Позвольте мне иногда присутствовать на ваших беседах. Сегодня я невольно пришла без приглашения. Дверь была не заперта, супруг, я слышала, с кем-то разговаривает. Женское любопытство, увы, свойственно и мне. Простите меня.
– Приходи хауд. Ты нежна и стройна мамкура. Ты исполнена всех достоинств и лишена недостатков. Увы, мне остался только череп и способность оценить твою красоту. Счастлив твой муж, каждую ночь припадающий к источнику неземной радости. Ты краснеешь красавица. Я должен со смирением окончить свои речи.
И слава бог. Вогнал мою Полинку в краску. Но каков череп, какова старая пыльная костяная коробка. Силен.
Глава 2. Катастрофа
И когда схлынула радость от возвращения, понял я, что, в сущности, радость эта, радость дурака. К одному заключенному в одиночной камере добавился второй. Полинка вместе со мной будет отбывать пожизненное в лесах моих владений. Или не будет? Успокаивал я себя. Она ведь местная, плоть от плоти своего века. Не может её выбросить обратно в чужой для неё век. А если может? А если выбросит? И бедняжка станет скитаться среди ужасов очередной пандемии и внеочередных выборов.
Не станет скитаться. У неё миллиард, у неё особняк в нашем лесу. Захочет, вернется. Кто её пустит?!
И так далее и тому подобное.
……………………………………………………………………………….
Весть о том, что ссыльный пьяница и шалопай, гусар Апраксин женился на самой богатой невесте империи разнеслась по всему Петербургу. Маменьки охали и ругали своих сыновей. Великовозрастные оболтусы отговаривались, что они и слыхом не слыхивали о такой, Полине Гагариной. Её и в свет не вывозили, никто её замарашку видом не видывал. И не увидите, констатировали мамаши и желали счастливому мужу богатой невесты всего наилучшего и по возможности поскорей. Чтобы он шею свернул у себя в деревне. Чтоб его там волк загрыз.
Государь Император в беседе с генералом Бенкендорфом изъявили желание еще раз побывать в имении этого шалопая Апраксина. Поохочусь по первому снегу, погляжу на его молодую жену. Кобелина ты, Николай Павлович, надеешься, что Полинька тебе даст? Разевай варежку.
Завтра первое сентября. Лето бежало, бежало и прибежало. Недалеко до первых заморозков. Богатейшая невеста России, выйдя замуж за шалопая попаданца, будет зимовать в глуши лесов, под вой северо-западных волков и вздохи балтийских ветров. И почитать то бедняжке будет нечего.
– Боренька. А я одну книжечку у себя на груди вынесла из вашего мира. Тоненькую, в несколько листиков.
– Что за книжка?
– Дама с собачкой. Чехова Антона Павловича сочинение.
Крым наш, любовь модна и в начале девятнадцатого века. Никаких парадоксов вроде не может быть. Разве что поезд железной дороги в Крыму. Но лучше раньше, чем позже.
– Не показывай никому Полиночка, говорю на всякий случай.
……………………………………………………………………………………..
День прошел в нашем новом-старом мире, за ним другой. Мы вспомнили все неудобства, милые и не очень. Вкусили прелестей естественных продуктов, как раз и репку стали убирать. Стоило попробовать её, голубушку, приготовленную в русской печи. Дни погожие, теплые. То ли бабье лето, то ли просто еще лето. Дуняшка крутилась вокруг молодой барыни, но, то и дело, по старой памяти забегала ко мне в комнату:
– Барин. А ничего, что я….
Но попытки я прерывал с ходу. Шлепок по заднице, угроза отсылки на конюшню, пока действовали. Но мина рано или поздно взорвется.
………………………………………………………………………………………..
Начали копать свеклу. Яблоки в этом году поспели на диво. В бабушкином саду отличная антоновка, но ей еще не время. Я с утра уходил на поле и следил за ходом работы. Возвращался домой усталый и довольный. Это тебе барин не програмки штамповать, ухмылялся про себя. Полина сегодня не появлялась на публике. Где-нибудь, наверное, гуляет с Дуняшкой, подумал я, заходя в беседку.
Вопль кошачьей битвы рассеял мирные думы. Это кто же дерется? Знакомый, слишком знакомый черный кот вывалил из кустов бука. На него налетел следом незнакомый мне белый кот, и сражение развернулась у самой беседки. Белый кот рвал и драл когтями черного. Тот искусно оборонялся и пытался выцарапать белому глаза.
– Так ему! Бей его беляш! Подначивал я. Нечисть нарушала заключенные договоренности, и вмешательство постороннего белого кота я мог только одобрить. Но пора и человеку вмешаться. Из лейки с водой, стоявшей на полу беседки, я обильно полил компанию драчунов, стараясь, чтобы больше попало черному. Коты зашипели и бросились в разные стороны.
К обеду Полина не вышла из комнаты.
– У барыни головка болит. Барыня будет у себя в комнате кушать. Важно сообщила Дуняшка. Морда при этом у ней была самая продувная. Тут что-то не так.
Но и после обеда меня не пустили в палаты госпожи моего сердца. К чему б ты занемогла голубушка? Уже начал я беспокоиться.
– Её Сиятельство слегка занемогла. Её Сиятельство просят её не беспокоить. Извините господин граф.
Промяукала мне её новая горничная, вобла в юбке.
Я лег спать в гордом одиночестве и всю ночь ворочался с одного бока на другой. Ну Полина, погоди.
А ночью кто-то скребся мне в окно. То ли ветка липы просилась в натопленную комнату от осеннего холода, то ли ночная птица надумала заглянуть погреться….
– Где ж вас угораздило сударыня?!
У Полины на лице красовался здоровенный синяк. На щеке заметная царапина.
– Признавайся Дуняша, ты барыню так изуродовала. Исцарапать свою госпожу, какой ужас. Надобно покарать её бабушка. Ведь это мятеж! Ты Дуняша настоящий Пугачев.
– Всё бы тебе шутить Боренька. А ты, Полинушка, повнимательнее будь. Упала, наверное, где-то, да и приложилась, прости господи, во всё личико.
– Упала бабушка. Стыдно было, вчера весь вечер лечилась. А вы надо мной смеетесь. Дуняшка тут ни при чем.
Смеясь, пили кофей, смеясь, разошлись из-за стола. Я поцеловал за дверью мою Полину, она пахла спитым чаем, какими-то травами и прочими результатами активного лечения. Чудесно пахла.
– Я приду к тебе…
– Не надо Боренька. Я еще залечиваю раны. К вечеру, надеюсь …. Оставь. Я тоже соскучилась. Потерпите граф!
Я терпел, я бродил по парку, я отослал на конюшню испортившего два куста сирени нового садовника. Наконец вернулся к себе в комнату и бросился на постель. В комнате жужжал проникший в открытое окно комарик. Может достать из шкафа моего собеседника в философских размышлениях, череп восточного мудреца и обсудить с ним текущий момент? Да что он, костяшка арабская скажет! “Не верь женщине, ибо и лучшая из них тоже змея”. “Женщина лжет самим фактом своего существования”. Хотя, последнее вроде бы не восточный, а сугубо западный человек написал. Да что я, не дотерплю до вечера?!....
– Барин! Потерпите немного, миленький. Барыня скоро поправится. Она уже почти…
Дуняшка проникла как всегда незаметно и шарила у меня в панталонах, сразу найдя ей необходимое. А, да что, отвлекусь на минуту. Все можно сделать быстро….
Быстро не получилось. Вместо одного раза пришлось выполнить три, а затем четыре залпа по знакомой мишени. Дуняшка пришла в восторг.
– Ох, барин! Вы еще лучше стали!
Кошачье фырчание за окном заставило меня оборотиться. Тот же давешний белый кот с укоризной глядел на меня из-за стекла, пристроившись на подоконнике.
– Что делать кот, грешен и заслуживаю снисхождения, улыбнулся я возмущению бессловесной твари. Коты и кошки самые, пожалуй, безнравственные из наших братьев меньших. Но смотрят на нас свысока, полагая себя высшей расой.
Кот возмущенно мяукнул, широко разевая пасть. Развернувшись, хвостом ударил по стеклу и выпрыгнул в сад. Почему-то мне стало неловко.
– Одевайся Дуняшка. Опять я согрешил с тобой. Сладкие твои телеса всё же надо замуж выдавать. Рано или поздно доведешь до беды.
– Никто ж не узнает барин!!! Шепотом буквально закричала она.
Выпроводив девку, я подошел к окну. Клочок кошачьей шерсти зацепился за раму окна. Животное и вправду рвалось ко мне в комнату. Что же это за кот такой.
…………………………………………………………………………………….
– Барыня просили вам в беседку. Велено мигом быть. Злы страсть!!!
Влетевшая впопыхах Дуняха была сама бледна и чем-то расстроена.
Я натянул камзол и потрюхал на место наших недавних любовных объятий. Холодок пробирал по коже, что-то случилось, непонятно что, но случилось.
Она сидела в беседке, строгое парадное платье, глаза распухли от слез.
– Как вы могли граф?! Как вы могли?!
– И с кем! С моей лучшей подругой. С девушкой, которой я доверяла свои мысли и чувства. Не прощу!
– Что мог графиня?! О чем вы говорите?!! Полиночка, любимая…
– Не смей! Не смей лгать жалкий человек! Я всё видела. Я всё видела в окне.
– И с удовольствием. Боже мой, с каким удовольствием! Борис, как ты мог?!!
До меня стало медленно доходить. До меня дошло. Белый пушистый кот на подоконнике. Желание юной ведьмы попробовать. Вот и допробовалась!
Остолбенелый, я стоял, не находя слов. Ведь я ж могу её потерять, мелькнуло в голове. Эту максималистку, неопытную и чистую, еще бог весть откуда обзаведшуюся способностями ведьмы. Сколько ей открытий дивных обещают её способности. Не присматривайся к людям слишком пристально, учат мудрецы. Но где вы найдете мудрость у семнадцатилетней девушки.
– Я люблю тебя Поля. Я очень тебя люблю. С трудом я выговорил.
– И Дуняшку тоже любите. И Наташку с Таиской любили. Мне всё Дуняшка сказала, обо всех ваших пакостях. Как вы могли Боренька! Я ведь вам так верила.
Дуняшку казню. С особой жестокостью приговорю к расстрелу. Выдам замуж за хромого и сильно пьющего вдовца, садиста и желательно сифилитика.
Лучший способ успокоить любимую, проверенный временем способ. Я попытался схватить Полинку в объятия и поцеловать. Раньше у меня это всегда получалось.
И откуда у моей жены такие способности. Она отскочила, как испуганная кошка. Оттолкнула меня с не девичьей силой и побежала по дорожке парка к выходу. “Графиня изменившимся лицом бежит пруду”, вспомнилось мне. Я гнался за Полинкой до калитки.
Я не догнал её.
Глава 3. Лесные страсти
– Барыня к лесу побежали. Мы за нею не смели ходить. Их дело барское. Только плакали оне, когда бежали. В голос рыдали.
– Вон там она в лес вошла. Недавно, совсем недавно. Может, вернется?
Я так не думал. Беглую графиню надо было срочно отыскать, пока Полинка не учинила над собой чего непоправимого. Быстрыми шагами я направился в указанном мужиками направлении. Следы на росистой траве. Вот здесь она ступила на корягу и обломила её. Здесь след её маленькой ножки отчетливо отпечатался на мокрой земле. Зрение моё обострилось, нюх неестественно начал воспринимать все запахи леса. Я бежал, я мчался по сентябрьскому лесу. Вот здесь она свернула. Узенькая звериная тропинка, следы чьей-то шерсти. Дальше её след обрывается. И запах её исчезает. Не могла ж она взлететь на воздух. Или уже научилась? Взлетела и птичкой сейчас летает над моей головой. Ругается, наверное.
Я прошел немного вперед по лесу, вернулся на тропу. Здесь ей мог встретиться какой-нибудь зверь, подхватить на спину и как Серый волк унести Василису прекрасную с собою в волшебное царство.
Не получается. Не такая моя Полина Ивановна, чтобы незнакомому серому волку позволить себя на спинке катать. Она у меня стеснительная. И шерсть, похоже, не волчья… Рысья это шерсть, шерсть натуральной рыси. Ни капли крови, ни следа борьбы. Рысь человека с собой не унесет, не её это дичь. Не осилит.
Я постоял, тупо пялясь на следы. Надо искать, надо найти стучало в голове. Кого искать-то, кого искать?! Может рысь. Найти её и спросить: уважаемая киска, моя жена тебе в лесу не попадалась? Уж лучше лешего поискать, он-то в своем ведомстве всё и всех наизусть знает. Рысь прошла, жена исчезла. Исчезла жена, пробежала рысь. Отсюда следует… Следует отсюда, что граф опять дурак, и рысь непременно надо искать. И скорее граф, шевелитесь Ваше Сиятельство.
Я бежал, ломился через заросли кустов, обдирая себе лицо о колючие ветки елей. Здесь её следы обрываются. Прыгнула. Какой прыгуньей стала, метра на три прыгнула. Метнулась к болотцу, пила здесь воду. Здесь же грязи и инфекции всякой, дура ты хвостатая. Опять несется сломя голову.
Я несся по лесу, думая только не потерять след. Глаз находили прежде незаметные приметы бегства моего зверя. Я видел все лучше, обострился нюх до звериного. Может, тоже стать зверем мелькнуло в голове. А не попробовать ли? Инкуб я или не инкуб?! Что я о них читал, об инкубах. Умеют превращаться или нет? Вот сейчас прыгну и превращусь. Не получилось. А я еще раз… и мягко так приземлился. Земля стала ближе. И что это? Где мои ноги?!.....
Кошачьи лапы со здоровущими когтями. Брюхо обросло шерстью. Я мотал башкой, пытаясь разглядеть свой новый облик. Живот у меня хорош, красивый у меня живот. Белый с крапинками. И вообще, я опять красавец…. Да что я дурью маюсь. Человек я или зверь, я должен её искать и найти. Найти пока её настоящие звери не слопали. Какой же из неё хищник, из моей Полины.
Теперь я бежал не так быстро, иногда прыжками преодолевая препятствия. Нюх узнавал все запахи леса. Вон там пахло зайцем. Тут прошли олени. Давно, но запах еще не выветрился. Может она охотится, моя Полина. Хотя не могу её представить охотящейся на бедного зайца. Мне уже сильно хотелось есть, голод, настоящий звериный голод крутил тело. Найду её и поохочусь. Окровавленная тушка зайца, лежащий на траве лось, которому я выгрызаю печень. Я дичаю, дичаю на ходу.
Пролесок, срубленное недавно дерево. Хорошая была сосна. Кто ж у меня в лесу браконьерствует? Возмущение хозяина помещика на миг меня остановило. А ведь браконьер может и с ружьем бродить. Стрельнет меня, своего барина, не найду я свою жену, останусь лежать в лесу. Снимут с меня шкуру, возможно и в усадьбу продадут. Буду висеть на стене в прихожей, утешая безутешных вдов: бабушку мою и вернувшуюся из леса жену.
На пролеске особо пахло рысью. Где-то она близка, моя Полина. Устала, сидит, забившись в осинник. И дрожит как осиновый лист. Рычание там, за деревьями заставило меня идти крадучись. Так, чтобы меня не заметили. Вдруг меня не узнает, испугается. Или наоборот, набросится на постороннюю рысь и придется нам друг с другом бороться. Не хочу её кусать, мою Полину.
Вот там впереди кажется поляна. Ползя на брюхе, я преодолел последние метры. Так и есть, сидит на дереве и царапает когтями кору. Бесится любимая. А какая большая. Килограмм на тридцать будет. Крупная рысь. Не грусти любимая, сейчас я подойду и буду рядом с тобой. Спасу тебя от всех ужасов леса, от всех волков и медведей. Вдвоем мы сила.
Я вышел из-за дерева и направился к сидящей на суку рыси. Все-таки не очень красивой в облике рыси. Рыжая, морда круглая, бакенбарды зачем-то отрастила. Ну не идут вам Полина Ивановна бакенбарды. Ну чего рычишь, чего рычишь на меня? Не узнала?
– Берегись Борис! Она сейчас прыгнет!
Я невольно отскочил в сторону. Рысь прыгнула прямо с дерева, намереваясь вцепиться мне в глотку. Но промахнулась. Зверь из меня пока получался плохой. Она, впившись в меня когтями, грызла мою красивую шкуру и царапала. Я выл от ужаса и пытался защищаться. Текла кровь, было страшно больно. Изловчившись, я прокусил царапающую меня лапу. Что-то толкнуло нас, какой-то зверь включился в драку. Вдвоем точно загрызут. Сознание отключилось, царапал и кусал уже на автомате. Жалобный визг моего противника привел меня в сознание. Моя рысь, разжав объятия, лежала на траве, и вяло махала лапами. Другая зверюга, большая и красивая, тоже рысь, висела у ней на шее и грызла. Я присоединился и схватил зубами дрянную кошку. Вдвоем мы быстро одолели агрессора. Рысь обманщица лежала, распластавшись на залитой кровью траве, и не подавала признаков жизни.
– И чего вас граф понесло общаться с незнакомыми животными? Проговорила моя спасительница.
С мордой, измазанной в крови, с царапинами через всю морду, Полина была необычайно привлекательна. Масть красивая, лучше всех. Шерсть исключительная. Экстерьер самый лучший. Одно слово, Полина.
– Впрочем, понимаю, продолжала жена. Развратник в любом облике развратник. Вам понравилась эта кошка, и вы захотели завести с ней случайную связь. Может я вам помешала, граф? В ваших любовных игрищах. Просто я подумала….
– Я искал тебя Поля. Я очень испугался за тебя. Ну зачем тебе это, зачем?! Я виноват. Таким природа меня сделала, слабым дураком. Позволь мне только любить тебя, Полина.
– И Дуняшу тоже. И Ксюшу, и Пелагею и кого еще вы наградите своею любовью граф?
– Хватит грызть и царапать меня графиня. У вас кстати, здорово получилось в шкуре этой рыси. Вас и не узнать.
– Вот и не узнавайте. И прощайте.
Она повернулась, чтобы уходить. Я перегородил ей путь.
– Ты хочешь, чтоб я тебя покусала?
– Давай, кусай.
От Полины страшно пахло дикой кошкой. А ведь кошки не пахнут, мелькнуло в голове.
– Поля! Бросился к ней.
Она и вправду меня укусила.
– Кусай еще!
Укусила, и раз, и два. Потом завыла каким-то не то звериным, не то человеческим воем. И опять попробовала убежать. Прыгнув на неё сходу, я повалил её на землю и покатился по земле.
Мы кусали друг друга, царапали, выли и рычали. Пока не устали и долго лежали один напротив другого, глядя в глаза друг другу.
– Тебе больно? Спросила она тихо.
– Слушай, пойдем домой. Бабушка ждет, дворовые беспокоятся. В деревне все переживают: что там с барыней, какая беда стряслась. Пошли?
– Я не могу вернуться. Мне обратно не перекинуться. Уже пробовала, ничего не получается. Останусь рысью в лесу. Можете убить меня Ваше Сиятельство. Состояние мое оставляю вам, живите в свое удовольствие.
– Ты с ума сошла! Не может быть!
Унылое выражение звериной морды без слов говорило, что может быть. Что моя неопытная ведьма порядочно вляпалась. И что теперь делать?
– Что ж. Научимся охотиться. Будем жить в лесу. Зимой не замерзнем, шерсть поменяем на зимнюю, она теплее. Ты кого предпочитаешь кушать Ваше Сиятельство, зайчиков или птичек. Лису тоже можно съесть, она съедобная.
– Вам бы все шутить, господин граф. Я вас не заставляю оставаться здесь в лесу. Ступайте себе домой, к своим Дуняшам. Кушайте соусы и пирожные. А меня оставьте, хочу замерзнуть здесь, в лесу.
……………………………………………………………………………………..
Мы шли по лесу и ругались. Иногда царапали друг друга. Пару раз она прижималась ко мне головой, потом отстранялась и снова принималась рычать. Одним словом, начиналась настоящая семейная жизнь. Медовый месяц был позади. Впереди большие и интересные будни семейной жизни. Первым делом надо найти дичь и накормить жену. Самому тоже не помешает поесть. Жутко есть хочется. Даже эту дохлую рысь вспоминаю, может вернуться и ею пообедать? Так, что мы знаем о рысях. Питаются птичками и зайчиками. Могут слопать зверя и покрупнее, аппетит у рыси хороший, сожрет и лося. Хотя кто ей даст. Мелкая рысь, одно слово, кошка. Тридцать кило уже крупный зверь. Тридцать пять, рысь рекордсмен.
– Давай будем нюхать Полина Ивановна, где чем вкусным пахнет. Что вынюхаем, поймаем и съедим. Иначе мы с тобой рискуем умереть от голода в осеннем лесу. И никто не узнает, куда пропали граф и графиня Апраксины.
Полина шла, с каждой минутой становясь все серьезнее. Любовь и голод правят миром. У рысей аналогичная ситуация. Голодной рыси не до любви и не до разборок на тему: Ах, ты мне изменил! Сейчас глаза выцарапаю.